— Где ты хочешь есть?

— В постели, где же еще?

Они ели яичницу и запивали ее шампанским, и решили не пить кофе, чтобы не мучиться бессонницей. Они слушали музыку, обнимались и целовались, не говоря ни слова. Силки ничего не хотелось говорить, она чувствовала себя легко и надеялась, что ему не скучно с ней. Ей не было скучно, она чувствовала удивительное довольство. Ей казалось, что она долгое время карабкалась в гору, а теперь, наконец, нашла прекрасную долину, где наконец-то можно расслабиться.

— А можно мне сегодня спать здесь? — спросил он.

— Конечно.

— А где ты хочешь, чтобы я спал?

— В кровати конечно же!

Она завела будильник, выключила проигрыватель. Он отнес посуду на кухню и поставил в раковину. Он, казалось, даже не заметил посудомоечную машину, которую она недавно купила и которой очень гордилась. Она накинула цепочку на дверь и погасила свет.

— Тебе нужна зубная щетка? — А у тебя есть и для меня? — Для тебя.

Она распечатала новую коробку. Ей нравилось смотреть на нее в стаканчике рядом со своей. Они уснули, обнявшись. Такое с ней было лишь однажды в жизни, когда она спала со своим первым мальчиком, когда ей было четырнадцать. Позднее ни с одним мужчиной это не повторялось, и теперь она ощущала себя как никогда в безопасности.

Утром она приготовила завтрак, но они выпили только вчерашний кофе. Как оказалось, оба не любили завтракать. Силки начала одеваться и беспокоиться, как же они вместе придут в театр. Она должна была им гордиться, но ей не хотелось, чтобы кто-нибудь понял их неправильно — что он клюнул на нее, или что она готова спать со всеми подряд… Он оделся быстрее, обнял ее и сказал:

— До встречи. Мне нужно заехать к себе. Увидимся в театре.

Она знала, что это ложь. И любила его за это. Сердце переполняла нежность к нему. Почему только она решила, что не следует афишировать их отношения? Кто же не захочет заниматься с ним любовью? И кто же не будет гордиться этим?

Она позвонила диспетчеру узнать о том, кто ей звонил вчера и сегодня. Накануне Силки отключила телефон. Потом послонялась по квартире, чтобы Бобби успел доехать до театра раньше ее, и наконец вышла. Она знала, что изменилась в одночасье: теперь счастье переполняло ее, и она будто бы излучала его. В театре наверняка заметят перемену, но ее это не заботило. Наконец-то ее жизнь началась!

В этот день ей предстояло два спектакля. Обычно в такие дни ей приносили еду из ресторана, чтобы она могла перекусить между двумя выходами. Но сегодня она есть не могла. Ей хотелось, чтобы Бобби был рядом. Она заставила себя есть — история с Диком Девере не должна повториться! — затем она легла и закрыла глаза. Спать Силки не могла. Она думала о Бобби и представляла его лицо. Она не думала о чем-то конкретном, просто ощущала его присутствие рядом и была счастлива. Ей очень хотелось, чтобы и Бобби любил ее столь же сильно, как и она его. Наконец наступило время вновь выходить на сцену.

Во время представления, когда они оказывались рядом, то оба еле сдерживали улыбку, глядя друг на друга. Она выступила лучше, чем обычно, и была необычайно довольна собой. Публика бурно аплодировала, но теперь Силки не чувствовала той растерянности, стоя на краю сцены, как раньше. Они любили ее, а она любила их. Они были ее семьей, а не любовниками на один вечер. Ее любовник ждал ее.

Силки беспокоилась: а вдруг его не будет, когда она выйдет из театра? У нее дрожали руки, пока она смывала грим. Но она постаралась успокоиться и не спешить. Ей не хотелось выйти из театра раньше него. Если его не будет, что делать? Она может пойти в бар, где обычно собираются все танцоры после представления, и она будет сидеть там, тянуть коктейль и дожидаться его. Она просто умрет от такого унижения. Костюмерша все-таки уже научилась уважать ее молчание. По крайней мере с нею уже не нужно поддерживать светскую беседу. Силки выждала время, когда по ее подсчетам, Бобби уже должен был покинуть театр, затем попрощалась и вышла наружу.

Он было там, в тени, как и накануне. И опять подошел к ней и ласково сказал:

— Привет.

— Привет.

— Куда бы ты хотела пойти?

— Домой, — сказала она. — А куда бы ты хотел пойти?

— А ты как думаешь?

В такси они протянули друг другу руки, и сразу же начали целоваться. А потом вместе пили шампанское на балконе, смотрели на звезды и целовались. А потом пошли в спальню и радовались, что завтра — воскресенье, и они весь день будут вместе. По крайней мере, Силки на это очень надеялась. Но может он ходит по воскресеньям в спортзал или еще куда-нибудь! Она не хотела переживать из-за этого, но все равно переживала.

На другой день он сказал, что у него неотложные дела, а Силки почувствовала себя отвергнутой и очень испугалась. Он обещал вернуться к шести. Она приняла душ. Выстирала свое белье, потому что стеснялась просить об этом горничную, хотя женщина была очень аккуратной и приходила трижды в неделю убирать квартиру.

В половине шестого она начала нервничать и включила телевизор. Но сосредоточиться на телеэкране не могла. Она налила себе виски с содовой и закурила, хотя никогда раньше этого не делала. Она дымила, не затягиваясь, и глотала виски, обзывала себя идиоткой за все свои страхи, но ничего не могла с собой поделать. Она же знает его. Знает ли? Три встречи? Может с ней что-то не так? Когда часы пробили шесть, она почувствовала себя приговоренной к смертной казни.

Она включила проигрыватель, налила себе еще виски. Когда он вернется, она попросит его переехать к ней. Но как сделать это? Он не позволит так с собой обращаться. Ей хотелось кричать и биться головой о стену.

Звонок раздался в пять минут седьмого. Она бросилась к двери. Это был Бобби. В руке он держал пластиковый мешок с одеждой.

— Я только подумал, что стоит захватить одежду на завтра, — сказал он мимоходом. — У меня завтра пробы. Можно повесить это тебе в шкаф?

Она бросилась к шкафу и освободила там место. Он принес пиджак, две пары брюк, и две рубашки. Это явно больше, чем нужно для одной пробы. А может он просто не знает, что ему придется надеть? Он принес также бутылку лосьона и бритву, которые извлек из кармана. Она протянула ему белый халат, который купила себе еще во времена Дика, точно такой же, как у него, такого же размера и фасона. Бобби улыбнулся.

Они выпили вместе, а потом он потащил ее в кино на вестерн. Он любил такие фильмы, а она ненавидела. Они обнимались и кормили друг друга попкорном, а затем отправились в китайский ресторанчик, торговавший едой на вынос, накупили продуктов, за которые заплатил Бобби, и вернулись к ней домой.

Он попросил разрешения воспользоваться ее телефоном. И она вышла в спальню — вдруг у него личный разговор! — но напряженно прислушивалась. Сначала он позвонил женщине, убиравшей в его комнате, а потом кому-то, кого он явно недолюбливал, но оставался вежлив. По разговору нельзя было понять, мужчина это или женщина. Она не могла решить, встречается Бобби с этим человеком или нет, потому что он говорил в основном «да» и «нет», видимо догадываясь, что она слушает. Когда он кончил говорить по телефону, Силки вернулась в комнату, и он обнял ее так, будто видеть ее — большое облегчение.

Они часами валялись в постели, ели обед из картонных коробочек и смотрели повторный показ дурацких спортивных игр по телевизору. Бобби как ребенок забавлялся с новой игрушкой — пультом дистанционного управления. Это нравилось ему гораздо больше, чем смотреть телевизор. Они почти не разговаривали. Но Силки было легко и хорошо. Но мысль о том, что она его совсем не знает, не давала ей покоя.

— Мы почти ничего не знаем друг о друге, — начала она.

— Все, что я хочу узнать о тебе, я узнаю сам, — сказал он. — Я никогда не прислушиваюсь к тому, что говорят девушки. Они часто врут или говорят глупости. Они не знают, как разговаривать с мужчиной. А теперь я знаю, что главное не в том, что люди говорят, а в том, что они делают.

— Я вру?

— Ты пока еще ничего не говорила. Ты слишком боишься. Я сам о тебе все узнаю… только дай мне время.

— Бери! Сколько захочешь.

— А ты сама все узнаешь обо мне. И научишься мне доверять. Вот чего я хочу.

— А я хочу, чтобы ты доверял мне, — сказала она.

— О'кей, — они поцеловались.

Он посмотрел ей в глаза и сказал:

— Я никогда не буду тебя обманывать.

На другой день Бобби, облачившись в пиджак и чистые брюки, ушел, а она отправилась на интервью в ресторан «Сарди», улыбалась, смеялась, и тщательно сдерживала себя, чтобы не выдать свою тайну: она влюбилась! Она чувствовала себя раскованной и свободной и с трудом отвечала на нудные, повторяющиеся в каждом интервью вопросы. А когда все закончилось, то почувствовала себя очень усталой. Потом вернулась домой, перекусила и отправилась в театр. Вечер понедельника был обычно самым худшим вечером недели. Но сегодня зал был полон. Публика, как обычно, хорошо ее принимала. После спектакля Бобби ждал ее в тени деревьев. — С трудом избавился от своих приятелей, — сказал он. — Они хотели пойти со мной.

— Ты хотел пойти с ними?

— Но я не знал, как ты к этому отнесешься.

— Но это же твои друзья.

— Тогда пошли.

Они отправились в бар и сели за столик. Его друзья ей очень понравились. Бобби держал ее за руку, а другой рукой сжимал под столом ее колено. Она смутилась — ведь это все видели. Но потом решила не обращать внимания. Они выпили пару бокалов и пошли домой.

— Думаю, они все поняли, — сказала Силки.

— А тебя это волнует?

— А тебя?

— Если ты не против…

— Я — нет, — сказала она.

Когда он раздевался, Силки вдруг заметила на нем золотые запонки с сапфирами, которых утром не было. Поймав ее взгляд, Бобби протянул их ей и сказал:

— От «Картье». Восемнадцать карат. Я только что получил их обратно.

— А где они были?

Он поморщился.

— В ломбарде. Я иногда могу напиться и угощать всех вокруг. А на другой день приходится закладывать вещи, чтобы было на что жить дальше.

— Ты не должен так поступать.

— Теперь я попытаюсь.

— Я хотела сказать… Я не хочу указывать, что тебе делать… но…

— Нет, ты права. Теперь у меня есть женщина. А это все меняет.

— И кто же твоя женщина?

— А ты как думаешь?

Все последующие несколько дней он приносил к ней свою одежду, придумывая разные поводы: то по дороге зашел в химчистку, то ему что-то было нужно для предстоящих встреч. Вскоре ее шкаф оказался полон. Он купил крем для бритья, дезодорант, белье, носки и вибратор, который он использовал в различных целях о которых вряд ли подозревали его производители. Он покупал виски, когда они прикончили запасы ее бара, а Силки — еду. Она платила арендную плату, конечно, потому что подразумевалось, что он живет в своей комнате и платит за нее. Через пару недель стало ясно, что они живут вместе, хотя никто даже слова об этом не сказал.

Что же все-таки случилось? Где все ее мечты о браке и приличиях? Сейчас это ее не волновало. Когда они серьезно влюбились друг в друга, они не произносили долгих речей, а просто начали жить вместе без всяких формальностей и церемоний. И придет день, когда они поженятся, и это будет просто и естественно, как и все, что происходило с ними после их первой встречи.

Когда все, казалось, наладилось, Либра решил заняться воспитанием Силки. Он попросил Джерри позвонить Силки и пригласить ее в офис. Силки оделась очень тщательно — все самое модное, вплоть до шляпки — и отправилась в «Плазу».

Поднимаясь на лифте в номер Либры, Силки с трудом сдерживала страх. Она не любила, когда ее вот так официально вызывали на встречу. Но может, она зря волнуется, и речь пойдет о новом сценарии или пробах для фильма? Она очень хотела отбросить страхи и не испытывать ненависти к Либре, но от одной мысли о встрече с ним эти чувства вспыхивали с новой силой. Почему он сам не позвонил ей утром, а заставил Джерри организовать формальную встречу?

— Что это у тебя на голове? — приветствовал ее Либра. — Уж не возомнила ли ты себя Джекки Кеннеди?

— А что плохого в моей шляпке?

— Она вульгарна.

Силки аккуратно сняла шляпку. Она сидела на диване, сжав зубы, и смотрела Либре в глаза, пытаясь казаться спокойной.

— Я хочу, чтобы ты была похожа на леди, но не стоит заходить слишком далеко, — сказал он. — Хочешь кофе?

— Нет, спасибо.

Он налил себе чашку и попросил Джерри выйти.

— Так… — начал он. — В чем дело? Ты влюбилась или тебе просто захотелось мужчину?

— Вы о ком? — спросил она. Так вот в чем дело!

— О Бобби ла Фонтейне, плясуне и пройдохе. Ты же знаешь, я все о тебе знаю, а не только перечитываю свои контракты. Расскажи мне, что происходит.

— Но рассказывать нечего. — Ее ладони вспотели. Ну и дура же она, что напялила шляпку!

— Глава первая: он живет в твоей квартире уже две недели. Что ожидает во второй главе?

— Я не знаю, о чем вы говорите, — пробормотала Силки.

— Прекрасно знаешь. Я позвонил кое-куда и теперь знаю об этом парне гораздо больше, чем ты, Силки. Ты влюбилась в него?

Ей хотелось послать его на …. то есть (в мыслях поправила она себя) сказать, что его это не касается.

— Да, — ответила она.

— И он влюбился в тебя?

— Я не знаю.

— Ты знаешь, что он отказался от своей комнаты?

Силки была в шоке. Она не отвечала. Сердце ее сжалось.

— Судя по твоему молчанию, ты не знаешь. Ты знаешь, — продолжал он, чем он занимался, пока не познакомился с тобой? Помимо танцев в массовке? Она помотала головой. Он отказался от комнаты… Значит, он хочет быть с ней. Но почему же он не сказал? Наверное, из гордости.

Мистер Либра встал и, казалось, нервничал.

— Я скажу тебе, что он делал в свободное время. Он — проститутка. Клиенты у него — мужчины, женщины, все, что подворачиваются под руку. У меня есть список имен и мест встреч. Я покажу тебе, если ты мне не веришь. Ему хорошо за это платили. Ты не задумывалась, откуда у него столько денег, если он зарабатывает только девятнадцать долларов в неделю?

— Он закладывал вещи, — сказала Силки.

— Это ты про пару золотых запонок с сапфирами, которые ему подарил очень старый, очень богатый, и очень любвеобильный продюсер?.. Я вижу, ты знаешь о каких запонках идет речь. Перечислить тебе остальные его драгоценности?

— Я не проверяла все его вещи! — воскликнула Силки. — Могу я идти теперь?

— Сиди! Ты уйдешь, когда я закончу. А на лейблы на его одежде ты обратила внимание? Хотя, ты, наверное, не интересуешься его одеждой. Я хочу знать, связалась ли ты с ним, потому что одинока, что в принципе простительно, или ты настолько дура, что собираешься за него замуж?

— Я не верю, что он — проститутка. А если и так, то меня не волнует, кем он был раньше.

— Ты сама все понимаешь. Тебя, может, это и не волнует, но я тебе не лгу. Я не для того вытащил тебя из грязи и сделал из тебя леди, чтобы ты в один прекрасный день оказалась безо всего и по уши в той же грязи. Я не считаю тебя ни побродяжкой, ни потаскухой. Секс — твое личное дело. Если бы ты решила просто покувыркаться с ним пару недель в постели, я бы не поднимал шума. Но я слишком хорошо тебя знаю. У тебя это всерьез. У тебя иначе не бывает. Хотелось бы мне думать, что ты просто развлекаешься, что это — обычная интрижка.

— Вы не можете указывать мне, кого я должна любить, — сказала Силки. — Я могу указывать, кого ты не должна любить. Я могу указывать тебе не влюбляться в проститутку, потому что его интересует только то, что ты можешь ему дать. Ты звезда, ты богата; ему с тобой удобно; люди, которые женятся на звездах, как правило неплохо устраиваются в шоу-бизнесе и сами со временем становятся звездами. Я не говорю, что ему наплевать на тебя, он отказался от всех своих любовников, он, похоже, считает, что игра стоит свеч. Если бы он был порядочным человеком, он мог даже влюбиться в тебя. Но Бобби ла Фонтейн не порядочный человек.

Он замолчал, наблюдая за ней.

Неужели он отважился обратиться к частным детективам? Наверное, так и есть. Сейчас она была слишком зла, чтобы задумываться над тем, правду или нет сказал ей Либра. В принципе это не важно! Она любит Бобби, а он любит ее. Она заслужила хоть немного счастья. Она так долго страдала. Ничего не изменится, чтобы Либра не наговорил ей еще.

Либра вздохнул.

— Ты же видела публику в ночных клубах, когда пела там. Стареющие знаменитости с молодыми спутниками, которых они оплачивают из собственного кармана. У этих наемных мальчиков холодные безжизненные глаза, все чувства их мертвы. Им ничего не надо, кроме денег. Сейчас тебе в голову не приходит, что ты можешь закончить так же. Ты молода, жизнь для тебя только начинается, ты красива, ты будешь еще более знаменита, чем сейчас. Не становись посмешищем. Это тебя не достойно. Ты слишком хороша для этого, Силки. Пусть наемные мальчики сопровождают старух-неудачниц. Я не могу позволить тебе превратиться в неудачницу. Я буду защищать тебя. Не опускайся до Бобби ла Фонтейна.

Странно, но этот участливый тон еще больше разозлил Силки. Он просто играет с ней, как с котенком: злит, запугивает, гладит по головке… Какое право он имеет вмешиваться в ее личную жизнь? Он даже пытается диктовать ей то, что она должна думать.

— Я же не отрицаю, что благодарна вам за все, что вы сделали для меня, мистер Либра, — спокойно сказала Силки. — Но если я становлюсь посмешищем, то именно вы сделали меня такой. Вы пытались изменить меня изнутри, заставить по-другому думать, мечтать о другом… Вы сделали из меня дрессированного зверька. И сейчас этим занимаетесь. Все что я говорю во время интервью, каждое мое слово, вы пишите за меня. Вы пытаетесь разрушить мою душу. Вы не сможете этого добиться. Я этого никому не позволю. На работе я буду делать все, что вы мне скажете, но в свободное от работы время — мое собственное время! — я хочу иметь свою собственную личную жизнь. Даже то, что я звезда, не заставит меня жертвовать своей жизнью. Скорее уж я откажусь быть звездой.

— Я могу доставить тебе это удовольствие, — сказал он. — Я тебя породил, я же могу и убить.

— Как?

— Если люди узнают…

— Людям это нравится! — закричала Силки. — Они любят скандалы! Я слишком популярна, и вы это знаете.

— Я могу отказаться от тебя.

— Отлично. Я легко найду себе другого агента.

— Я могу сломать тебе карьеру. Ты и сама можешь это сделать, и сделаешь, если…

— Вот и дайте мне шанс, — сказала Силки с улыбкой. — Позвольте мне разрушить свою жизнь и получить удовольствие.

Либра грустно покачал головой.

— Ты изменилась, и мне жалко тебя. И мне жалко всех твоих друзей, которые доверяли тебе.

— Ха, — воскликнула Силки. — Я не изменилась, просто впервые в жизни поступаю как человек!

— Ты хоть знаешь, что такое любовник, которого содержишь? жалостливо спросил он.

— Конечно, знаю. Я в своей жизни повидала таких достаточно.

— Предостеречь — значит вооружить, — заявил он высокопарно. — Ты можешь идти.

— Благодарю. До свидания. — Она встала, подошла к зеркалу и надела шляпку. За спиной она видела отражение мистера Либры. Он смотрел на нее как-то странно. Силки направилась к двери.

— Силки…

— Да?

— Если попадешь в беду… звони мне. В любое время дня и ночи.

— Спасибо, сэр.

Она бросилась вниз по лестнице, от радости перепрыгивая ступеньки и совсем забыв о лифте. Она выиграла! Победила! Дело того стоило. И его странный взгляд в зеркале! Теперь она и, вправду, стала взрослой. Она выиграла у мистера Либры!

А если Бобби и на самом деле проститутка и с ней он только потому, что она звезда, и многое может ему дать? Сердце заныло. Ей стало страшно. Но она узнает… она будет наблюдать за ним и узнает… Она ничего не расскажет Бобби о разговоре. Это его только разозлит. Но она будет наблюдать. И будет счастливой. Именно Бобби сделал ее счастливой, а до этого ее жизнь была сплошным кошмаром. Вот что главное. Она заслуживает хоть чуточку счастья. Бобби вылечил ее. Теперь она стала сильной и обязательно будет счастливой. Она любит его. Она любит настолько, что может выстоять даже перед натиском мистера Либры. Бобби преподнес ей этот подарок, сам того не ведая. Все будет хорошо!