Закулисные игры

Винсент все еще оставался в трусах. Дик опять попытался их снять, повторяя:

— Пожалуйста, пожалуйста… пожалуйста…

— Я устал, — сказал Винсент. — Я хочу спать. — Он откатился в сторону, как ребенок прижал к себе подушку и закрыл глаза.

— Пожалуйста, — просил Дик.

«Проси меня, проси, Мэри», — подумал Винсент и нежно улыбнулся. Сквозь ресницы он видел, как Дик подполз к нему с ампулой амилнитрита и поднес ее к его носу. Винсент глубоко вдохнул и поплыл, отпустив подушку. Дик тоже сделал вдох из ингалятора и закрыл глаза. «Сейчас!» — подумал Винсент. Он мягко потянулся к Дику, расслабившись и обмякнув в его руках, как на это способна только женщина. И когда Дик открыл глаза, лицо Винсента превратилось в лицо Бонни. Перед ним были ее огромные синие глаза, глубокие и нежные.

И тогда Дик поцеловал его.

Винсент победно выдохнул, обретя уверенность в себе — его было покачнувшийся мир вновь обрел стабильность. А вот для Дика мир больше никогда не будет стабильным. И он никогда уже не сможет ощутить уверенность.

Глава 15

Субботним утром Джерри Томпсон и Шальной Дедди послушно сели на заднее сидение лимузина Сэма Лео Либры с кондиционером и позволили увлечь себя из жаркого пекла августовского Нью-Йорка в настоящий ад. Они оба боялись предстоящих выходных на Лонг-Айленд в компании Пенни и Питера Поттер. Чистенькие и аккуратные, в нарядной одежде они смотрели в окно на проносящиеся мимо знакомые пейзажи города и чувствовали себя двумя детьми, которых выпроваживают на каникулы в ненавистный летний лагерь. В машине был оборудован бар и играл магнитофон. Они пили утренние освежающие коктейли: Джерри — водку с тоником; Шальной Дедди — скотч со льдом.

— Забавно, но я никогда не думала, что вы пьете, — сказала она.

— Не пью при Элейн. Стараюсь подавать ей хороший пример, но это не действует, — он вздохнул и прикурил им обоим сигареты. — Вы уверены, что вам хочется туда ехать? Я бы с большим удовольствием направился в Плейленд.

— И я, — согласилась Джерри.

Шальной Дедди потянулся и опустил стекло, отделявшее их от шофера.

— Отвезите нас в Плейленд.

— Мы поедем в Лонг-Айленд, сэр, — ответил шофер. Он был высоким молодым парнем, похожим на шпиона из кинофильмов. — Нас похитили как малолетних детей, — сказал Шальной Дедди. Он вытащил из бумажника банкноту и протянул ее в открытое окошко. — Мы шпионы. Поворачивай и вези нас в Плейленд. И никаких вопросов. — Да, сэр, — тут же согласился шофер, пряча деньги в карман.

— Наемник продажный, — сказал Шальной Дедди. — Боюсь, он правда нам поверил.

Джерри хихикнула. Она вдруг почувствовала себя свободной. Это было такое облегчение — не ехать к Поттерам и не видеть отталкивающих женщин от Гуччи-Пуччи-Франко, с их натренированными телами и визгливыми голосами; не болтать о людях, которых она в жизни не видела, и о местах, в которых она никогда не побывает, потому что не захочет, так как там все то же самое, что она уже видела. А их бесполые мужья, жиголо и любовники! Она просто уверена, что ни один из них никогда не был в Плейленде.

Запертая в машине, Джерри чувствовала себя свободной от Дика и своих переживаний. Они все еще иногда встречались. А он звонил даже чаще, чем раньше, просто сказать ей «привет», но оба знали — волшебство любви кончилось. Она хотела, чтобы он просто исчез. Мужества прогнать Дика ей не хватало, она надеялась, что со временем устанет от него и разойтись будет гораздо легче. Но это не получалось. Он ей нравился. Ей нужен был хоть кто-нибудь, кто бы ей нравился. Она бы никогда не призналась себе в том, что легла в постель с человеком, который ей не нравится, да еще мечтала о том, чтобы выйти за него замуж!

— Элейн в Вегасе, — сообщил Шальной Дедди.

— Я знаю.

— Может быть она там останется и получит развод.

— А вы этого хотите?

— Очень, — сказал он. — Ни о чем больше и не мечтаю. Я стану просто счастливцем. Нашла бы она там кого-нибудь и влюбилась! — мечтательно произнес он. — Сколько же может все это продолжаться…

— Может и влюбится, — сказала Джерри.

— Мне конечно стыдно, но нельзя же постоянно друг друга унижать. Я видел, конечно, браки без обоюдного унижения. Кому-то это удается, мне нет. Никогда не выходи замуж, Джерри.

— О'кей.

— Ты влюблена в Либру?

— В Либру?

— Я просто спросил…

— Ты ведь мало меня знаешь? — спросила она.

Он серьезно посмотрел на нее, как-будто и вправду видел ее впервые.

— Да, мало… Ты, должно быть, любишь другого парня.

— Любила…

— Но не Либру… О… Дик?

Она кивнула.

— Он — пустышка, — сказал Дедди, пренебрежительно махнув рукой.

— Ты так считаешь?

— Да. Он скользкий и прилизанный. Я таким не доверяю. Они ведут себя так, будто отрепетировали свою жизнь заранее.

Джерри рассмеялась.

— А что ты думаешь о скользких женщинах?

— Все женщины — скользкие, — восхищенно сказал Шальной Дедди. — Даже молодые. И мне это нравится.

Она конечно знала, что Шальной Дедди — любитель молоденьких девочек (если верить Либре). Она посмотрела на него. В этом мужчине-ребенке чувствовалась какая-то неистребимая непосредственность. Джерри это нравилось. Он вел себя по-дружески. В его присутствии она чувствовала себя спокойно. Казалось, он заранее готов ею восхищаться, кем бы она не была. А это ощущение она испытывала с очень немногими мужчинами. И он так талантлив! Бедный парень! Ей так хотелось, чтобы он был счастлив. — Не могу понять, почему я до сих пор женат, — сказал он. — А ты была замужем?

— Нет.

— Считается, что женщины всегда хотят замуж, — сказал он. — Когда я влюбляюсь, то всегда хочу жениться. А это очень дорогое удовольствие. Я имею в виду развод. Не брак. Мне нравится быть женатым, я люблю супружескую жизнь, но когда женщины выходят за меня замуж, то они почему-то начинают думать, что брак — это один сплошной праздник… или даже лучше… праздника нужно дожидаться. А в браке ничего не нужно дожидаться, вот он я — под боком. А как женишься, уже не сбежишь. Я по крайней мере не могу. И ничего не поделаешь.

— Может тебе стоит попробовать жениться на взрослой женщине? спросила Джерри.

— Может быть.

Он налил себе еще виски.

— А ты знаешь сколько мне лет?

— Думаю, что да.

— Сорок, — сказал он смущенно. — Это секрет, но мне — сорок.

— Никогда бы не подумала.

— Я этого не чувствую, — сказал он. — Привык думать, что сорок — это уже зрелость! Люди в сорок уже многое знают. А у меня — никакого опыта. Ты понимаешь, что фактически сорок — это уже середина жизни?

— Не расстраивайся так, — сказала Джерри. — Если бы твой возраст фактически этому соответствовал, ты не бы писать сценарий для вашего шоу, и даже в нем не участвовал бы.

— Все равно это угнетает, да? — сказал он, но настроение у него улучшилось: Дедди выглянул в окно, мурлыкая себе под нос какую-то мелодию. — Мне всегда нравилось колесо обозрения, — сказал он. — А теперь все развлечения похожи на испытательные тесты для астронавтов. Пристегивают тебя ремнями и крутят до умопомрачения, и называют это каруселью. Это же дико! Тебе когда-нибудь было нехорошо, когда ты каталась на колесе обозрения?

— Нет, я просто боялась высоты.

— И я. Мне нравится Грот Любви. Там не страшно. И я любил лодки. А еще — метание стрелок. Я всегда выигрывал.

— А я люблю сладкую вату.

— О! И я! — Шальной Дедди оживился. — Начнем с того, что поедим вату. И яблочное желе. Я проголодался. А ты?

— Просто умираю с голоду. Как обычно не позавтракала. Проспала.

— Мы пьем на пустой желудок, — довольно сказал он. — Ты любишь делать вещи, которые все считают вредными? Типа «пить на пустой желудок»? Или есть что-нибудь маринованное вместе с мороженым?

— Я не чувствую себя пьяной, — сказала Джерри. — А ты?

— Конечно, нет. И откуда люди только знают, что вредно, что полезно? Они же сами боятся попробовать.

— Ага. Вроде этой идеи насчет того, чтобы не ехать к Сливкам Общества, — поддержала его Джерри. — Самая лучшая идея, которая только могла возникнуть…

— А я знал, что не поеду, — сказал он. — Мне просто хотелось доставить приятное мистеру Либре, но я думаю, что для меня это чересчур. Я и так много работаю. Мне приходится заниматься всякой ерундой, которую я ненавижу: даю интервью и стараюсь быть любезными с людьми, которым плевать на меня с высокой горки… ты знаешь, я говорю про тех людей, кто трется вокруг тебя, когда ты становишься звездой и ждет твоего малейшего промаха, чтобы тут же тебя возненавидеть. Когда ты — никто, никого не волнует, как ты себя ведешь, будь хоть последним дерьмом или педиком. Тебя даже иногда пожалеют. Но попробуй только прославиться! Тогда все только и ждут, чтобы дать тебе пинка под зад за малейшую оплошность! Скажешь что-нибудь в шутку, они тут же превратят это во что-то серьезное и напечатают! Поэтому стараюсь не встречаться с ними, когда не работаю. На вечере у Сливок Общества меня бы засыпали вопросами, ответы на которые никому из них не интересны. Я ведь для них — просто развлечение. Я же не гость. Никого не заботит, хорошо ли я провожу время. Они заставляют меня чувствовать себя виноватым за то, что я у них в доме, ем их пищу, пью их напитки, дышу их воздухом… Они делают из меня идиота, потому что заплатили за это. А после моего ухода говорят своим друзьям: «Вы только посмотрите, это не звезда, а какая-то кукла!»

После этих слов Дедди понравился Джерри еще больше.

— Да пошли они к черту, — сказала она. — У нас впереди прекрасный день!

Он улыбнулся ей.

— Да. Ты очень хорошенькая. И у меня никогда не было девушки с веснушками.

Когда лимузин припарковался на стоянке Плейленда, они просто умирали от голода. Народу было полно: подростки в одиночку и группами, семейства с детишками и корзинками для пикника. На улице была жара градусов под девяносто, но это, казалось, никого не трогало. Шальной Дедди отпустил шофера перекусить и попросил вернуться через час.

Они начали с пиццы, потом принялись за хот доги, запивая все это колой и в конце концов взяли мороженое. Им уже ничего не хотелось, но они купили вату и яблочное желе, как было решено еще в машине.

Шальной Дедди подарил Джерри пластикового динозавра и предложил поискать колесо обозрения.

— Потом пойдем в Грот Любви, хорошо?

— О'кей, — согласилась Джерри.

— А потом в комнату смеха.

— О'кей.

— Да брось ты это желе, если не можешь доесть, — вдруг заявил Шальной Дедди. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. А потом выбросили недоеденные остатки в бачок для мусора, закурили и почувствовали приятное облегчение.

Четыре девочки прошли мимо, а потом вдруг замерли, глядя в сторону Дедди.

— Эй! — сказала она. — Да это же…

— Нет, — ответил он.

— Да, это он! Посмотрите, посмотрите! Это Шальной Дедди!

Девчонки завопили от восторга. Люди стали оборачиваться.

— Это же Дедди! Посмотрите, это Дедди! Можно мне автограф? Дедди тут же вспотел и, слабо улыбнувшись девчонкам, потащил Джерри в сторону комнаты смеха.

— Вам нужно купить билеты, — вцепился в них контролер.

— Сколько?

— Вы должны купить их вон там, — он указал на кассу, перед которой выстроилась длиннейшая очередь. Он никогда не слышал о Шальном Дедди и поэтому оставался совершенно спокойным.

— Давайте, я заплачу вам, — предложил Дедди.

— Билеты продаются в кассе.

Вместо четырех, их теперь окружала уже дюжина подростков. Они кричали и смеялись от восторга. Дедди схватил Джерри за руку, и они побежали к озеру. За ними устремилась толпа детей. К погоне присоединялись все новые и новые подростки. Многие уже не знали куда и зачем бегут, главное было бежать. ШАЛЬНОЙ ДЕДДИ!

— Может все-таки дать им автографы? — спросила Джерри.

— Тогда мы никогда отсюда не выберемся, — ответил он.

ШАЛЬНОЙ ДЕДДИ! Девчонки вопили, лица их покраснели от напряжения, рты раскрылись и никак не могли закрыться. Они устремились в погоню за любимым идолом, мелькали их ноги: толстые в коротких шортах, тощие в мини-юбках, загорелые, бледные, несколько пар черных. ДЕДДИ! Они забыли о своих мальчиках, с которыми пришли развлекаться. ШАЛЬНОЙ ДЕДДИ-И-И-И-И! У озера выстроилась очередь желающих покататься на лодках. На вопли детей стали оборачиваться взрослые. Дедди потащил Джерри обратно к стоянке.

Там стоял лимузин, большой, серебристо-серый, внушительный и такой безопасный. За рулем сидел шофер, поедая гамбургер. Работал кондиционер. Дедди распахнул дверь, втолкнул в машину Джерри и втиснулся вслед за ней, одновременно захлопывая и блокируя дверцу. Дети обступили лимузин, пялились в окна, разглядывая их словно рыбешек в аквариуме. Некоторые знали, кто сидит там, некоторые — явно нет, им просто нравилось преследовать, окружать машину и брать ее на абордаж.

— Увози нас отсюда, — приказал Шальной Дедди шоферу.

Шофер включил двигатель и чуть подал машину вперед. Дети стали сыпаться с машины, как перезрелый виноград.

— Извини, — обратился Дедди к Джерри.

— За что?

— Но мы же не смогли сходить туда, куда собирались. Надо было мне бороду приклеить, что ли… Я не думал, что они меня узнают. Я уже Бог знает сколько лет не был в Плейленде. Я именно поэтому хотел сегодня туда поехать.

— Они не знают, что ты сюда не ездишь. Они думают, что ты все время там бываешь, потому что твой телевизионный персонаж бывает там постоянно. — А я поэтому не могу теперь отдохнуть в Плейленде, — сказал он с сожалением.

— Куда едем, сэр? — обернулся к ним шофер.

Шальной Дедди выглянул в окно и посмотрел на удаляющийся от них Плейленд.

— О чем вы думаете? — спросила Джерри.

— Я думаю, что это настоящее наказание, — сказал Дедди. — Как тебя зовут? — обратился он к шоферу.

— Мелвин, — ответил тот.

— Мелвин, — вези нас на Лонг-Айленд, куда собирался. Там меня, по крайней мере, ненавидят, в отличие от Плейленда.

Шофер повернул в указанном направлении.

— Ты читала когда-нибудь «1984»? — спросил Дедди у Джерри.

— Да, в школе.

— Помнишь, там написано, что у каждого есть свой страх. Помнишь, того парня с крысами? Он любил девушку. А Большой Брат запер его в комнате с крысами, которых он боялся больше всего на свете. И тогда парень закричал: «Убери крыс, я никогда не буду ее больше любить». То же самое я чувствую в толпе. Толпа для меня — это крысы. Я не против толпы в магазине или где-нибудь еще. Но если это толпа поклонников, людей, которые узнали меня, я впадаю в панику.

— Но они любят тебя, — сказала Джерри.

— Любят меня? Ты так думаешь? — он уставился на нее. — Эта любовь мгновенно может превратиться в ненависть. Я тебе расскажу, что случилось однажды. Кто-то меня узнал, потом меня узнали все вокруг, а затем к ним бросились остальные, думая: «Там на что-то смотрят. И мне надо посмотреть!» Я же — развлечение для них. Они ждут, что я буду их развлекать. Они все время ждут от меня чего-то: любви или пуговицу от моего пиджака, или мой палец, который они бы с радостью оторвали. Им не хватает того, что я делаю перед камерой, и того, что придумываю в своих сценариях. Этого мало, это не считается… Они хотят кусочек меня самого. Ты знаешь, почему люди хотят получить автограф?

— Так они могут доказать, что встречались с тобой?

— А вот и нет. Они хотят автограф потому, что это принятая в обществе форма межперсональных отношений. Ты не думай, что я знаю все эти высокие слова, хорошо?? Я их не сам придумал. На самом деле они хотят сказать: «Поговори со мной, посмотри на меня, будь моим другом, проводи со мной время». Но они не могут, они не знакомы со мной, я очень занят, а их так много… И кроме того, если какой-нибудь незнакомец подойдет к знаменитости и скажет все это, знаменитость решит, что он свихнулся. Поэтому они и просят автограф. Они просят его всегда, когда только встречаются со знаменитостями. Некоторые заставляют давать им по четыре автографа зараз, пока ты стоишь на улице и думаешь, куда бы сбежать. Они хотят твое время и твою дружбу, а вовсе не твою подпись. Они даже торгуют твоими автографами. Но на самом деле сам по себе он их не волнует. Их волнует лишь минута, которую они провели с тобой, и твое внимание к ним. А самое обидное, что стоит знаменитому человеку проигнорировать их и убежать, как это только что сделали мы с тобой, они тут же перестают тебя любить и начинают ненавидеть. Вся эта любовь превращается в ненависть.

— А ты их ненавидишь? — спросила Джерри.

— Нет… Я люблю их. Я по-настоящему люблю их, когда делаю шоу, когда они — публика. Это единственный способ общения с ними, который мне нравится. Когда шоу заканчивается, мне нечего им сказать. Мое шоу это и есть все, что я хочу сказать им. Все остальное — чушь.

— А чтобы случилось, если бы мы не убежали от них?

— Думаю, что все было бы нормально. Я бы часами давал автографы, нам с тобой не удалось бы развлечься, по всей вероятности они разорвали бы мою одежду на куски, но они бы не орали и не гонялись за нами. Но я был в панике, они запугали меня до смерти. Ты знаешь, одна девчонка срезала однажды мой галстук едва ли не у самой шеи! Я чувствовал себя кастрированным. Теперь я никогда не ношу галстуков — кроме деловых встреч, когда это абсолютно необходимо.

— Бедные знаменитости. Слава заставляет их тратить так много денег на галстуки.

Дедди рассмеялся.

— А ты забавная. И умная. Мне нравится говорить с тобой. Я даже вспомнить не могу, когда последний раз говорил с девушкой.

— Спасибо тебе.

— Спасибо тебе, — сказал Шальной Дедди, робко беря Джерри за руку.

Она была поражена той искрой, которая проскользнула между ними в момент этого легкого прикосновения. Джерри даже смутилась. Они были похожи на двух детей, первый раз взявшихся за руки. Дедди представлял собой забавный гибрид взрослого и ребенка. Его хотелось ободрить, но в то же время чувствовалось, что он сам может о ней позаботиться. Всю обратную дорогу в Лонг-Айленд они продолжали держаться за руки. Дедди перебирал ее пальцы, а опустив глаза и заметив это, он залился краской.

Они подъезжали к морю. Наконец показался очаровательный маленький розовый домик, который маленькая Пенни Поттер выбрала для себя. К нему вела маленькая очаровательная розовая подъездная дорожка. К тому времени когда лимузин остановился, Джерри подумала, что если сейчас Шальной Дедди не поцелует ее, она просто умрет.

«Кажется я становлюсь нимфоманкой, — подумала она. — Я слишком стара для него. Он любит только маленьких девочек».

Но по его взгляду, устремленному на нее, Джерри могла точно сказать, что по какой-то странной причине он не считает ее слишком старой для себя.

Перед входом в дом их встретил дворецкий и тут же занялся багажом. За домом оказался сад с бассейном и пляж. Пенни и Питер с гостями устроились у бассейна, потягивая напитки и загорая. На пляж никто не стремился. Пенни Поттер томно поднялась со своего шезлонга и представила новых гостей, естественно забыв имя Джерри. Она была одета в белоснежное бикини, а тело было хрупким и по-девичьи неразвитым.

— Вы захватили купальные костюмы? — спросила Пенни.

— Они в чемоданах, — смущенно ответил Дедди.

— Так переодевайтесь ради Бога, — заявила она.

Джерри и Шальной Дедди вернулись в дом. Дворецкий автоматически поселил их в одной спальне.

— Видимо у них комнат не хватает, — смущенно сказала Джерри. — Нужно сделать что-нибудь.

— А мы должны провести здесь все выходные? — спросил Дедди.

— Да. Но раз уж мы должны торчать здесь, пойдем купаться, такая жара сегодня.

— Ты можешь первой воспользоваться ванной, — сказал он, усаживаясь на кровать. — Какой милый дом.

— Да, — ответила Джерри и направилась в ванную. Там она облачилась в новое бикини и накинула новый купальный халат, подаренный Либрой. Джерри была очень тронута и удивлена подарком. Либра никогда не хвалил ее за хорошую работу, но был очень щедр. Джерри по-своему его любила. И ей очень хотелось, чтобы Лиззи была добрее к нему. А потом вдруг вспомнила о своем безумном желании, когда они с Дедди были в машине. Неужели она пойдет путем Лиззи — будет спать с клиентами? Это ведь легко… Они всегда рядом. А больше она ни с кем не знакома. Для Лиззи это просто, чересчур просто… — Твоя очередь, — сказала она Дедди, выходя из ванной. И он послушно отправился переодеваться.

Спальня была очаровательна. Окна выходили на море. На туалетном столике как в женских комнатах шикарных ресторанов выстроились бутылочки с духами и коробки с косметикой. Джерри воспользовалась содержимым одной из бутылочек и тут же почувствовала терпкий запах. Это были остатки того, чем когда-то пользовалась Пенни Поттер. Джерри достала свои собственные духи, чтобы заглушить резкий неприятный аромат.

Шальной Дедди появился в черно-белых эластичных плавках и с полотенцем на плече. Выглядел он молодо и удивительно подтянуто для своих сорока лет. Тело было покрыто прекрасным загаром.

— Где ты так загорел? — спросила Джерри.

— Ультрафиолетовая лампа. Элейн купила.

Да, жена ему просто необходима. Сам бы он никогда не додумался купить себе лампу.

— А что из еды принято подавать в это время? — спросила она.

— Коктейли.

Они отправились к бассейну. На них никто не обращал внимания. Включая хозяев, компания состояла из шести человек. Женщина средних лет, только что сделавшая пластическую операцию (слишком гладкой была ее кожа). Молодой парень с выбеленными волосами и восхитительно загорелым телом. И парочка лет под пятьдесят, которые были либо женаты, либо только собирались это сделать. Парень с обесцвеченными волосами с интересом оглядел Дедди, а потом видимо решил, что он слишком стар и слишком нормален и перевел взгляд на Джерри. Было видно, что ее манера одеваться ему понравилась, а макияж и прическа — нет. Джерри улыбнулась ему, парень сразу потупился.

К ним подскочил дворецкий.

— Что будете пить?

Джерри не хотелось ничего, но заказала «Кровавую Мэри», а Дедди виски. Напитки мгновенно появились рядом, поданные на серебряном подносе в дорогих хрустальных бокалах.

Гости обсуждали список приглашенных на ближайший прием.

— А вы не собираетесь пригласить Дика Девере? — поинтересовалась женщина с подтянутым лицом.

— Подождем рецензий на его шоу, — заявил престарелый мужчина, попыхивая сигарой. Остальные понимающе закивали. Джерри стало нехорошо.

— Давай пошлем их к чертовой матери и искупаемся в настоящем океане, — прошептал Шальной Дедди, обращаясь к Джерри. Они встали.

— Вы не должны брать стаканы с собой на пляж, — вдруг заявил Питер Поттер, впервые удостоив их своим вниманием. — Я заплатил за них полторы тысячи долларов в прошлом году. Они слишком дорогие, чтобы терять их на пляже.

Они аккуратно поставили свои бокалы на поднос и поспешили к воде.

— Настоящий хрусталь для пластмассовых кукол! — сказала Джерри.

— А ты поняла, что если бы на мое шоу были плохие отзывы, они бы нас не пригласили? — спросил Дедди.

Джерри наконец вспомнила, кто был этот мужчина с сигарой — довольно популярный комический актер. Джерри не узнал его без парика. Его прозвали Королем Снобов. Джерри и Шальной Дедди шли по чистому белому пляжу у самой кромки прибоя. Дедди наклонился и поднял пивную бутылку.

— Оставим предсмертное послание? — спросил он.

— Напишем просто «Спасите!»

— А еще написаем в бассейн, а я скажу, что это еврейские штучки.

— Давай забудем о них, здесь так красиво.

— А давай отправимся в город и найдем темнокожих малолеток, привезем их сюда и скажем, что здесь угощают всех.

— Прямо сейчас или лучше после обеда?

Они с брызгами бросились в холодную воду. Никто из них не умел хорошо плавать, но ледяная вода была спасением, она отвлекала от всех расстройств сегодняшнего дня и от размышлений над предстоящими нудными выходными. Затем они вышли и уселись на песок. Никто не захватил полотенца. «Это, наверное, и к лучшему, — подумала Джерри. — А то Питер Поттер не замедлил бы сообщить, что и за них он выложил полтора куска».

— А ты ездила когда-нибудь в лагерь бойскаутов? — спросил Дедди.

— Да. Хотя мне там совсем не понравилось.

— А я никогда.

Они немного посидели под солнцем, а затем снова окунулись, чтобы смыть с себя песок, и пошли вдоль берега, мимо точно таких же домов как у Сливок Общества, где точно такие же люди у точно таких же бассейнов пили коктейли. На пляже играли дети. Их сопровождали няни в униформах с зонтиками и пляжными полотенцами.

— И ни у кого нет собаки, — сказал Шальной Дедди. — Ты заметила, ни у одного ребенка нет собаки.

— У них есть собаки, — сказала Джерри. — Но они стоят полторы тысячи и их нельзя брать на пляж.

Он рассмеялся.

— Для девушки у тебя изумительное чувство юмора.

Они собирали ракушки, искренне радуясь, когда попадались красивые. Джерри сполоснула их в воде и аккуратно завернула в свой халат. Они повернулись к дому, подставив солнцу спины. Розовый пряничный домик возник перед ними неожиданно быстро.

А мне нравятся такие игрушечные домики, — сказала Джерри. — Хотелось бы мне когда-нибудь жить в таком на берегу океана.

— И мне. Это мое самое сокровенное желание. Но не такой дом. Внутри он отвратителен.

— Иногда мне кажется, что мы все отвратительны.

Он подобрал ракушку и написал на песке перед самым домом Сливок Общества огромными буквами: «Осиное гнездо».

— Перестань, — хихикнула Джерри. — Они же увидят.

— Ну и пусть.

— Может нам стоит вернуться и попытаться быть дружелюбнее. Давай попробуем.

— Я не могу. Я слишком застенчив. — Давай только попытаемся. Они вероятно сочтут тебя снобом, потому что ты — звезда.

— Вероятно. А я это ненавижу. Они все выходные будут делать вид, что не замечают меня. Им очень хочется доказать самим себе, что я их не очень-то волную. А потом меня кто-нибудь обязательно попытается оскорбить. Я заранее все знаю.

— Но давай попытаемся.

— Хорошо. Но ты сама увидишь.

Они вернулись обратно к бассейну. Все шестеро лежали в шезлонгах в тех же самых позах. «Омолодившаяся» дама пряталась от солнца под зонтиком. Разговоры смолкли при их появлении.

— Привет, — весело сказал Шальной Дедди.

— Хорошо искупались? — поинтересовалась «омолодившаяся».

— Отлично, благодарю, — отозвался Дедди.

— Смойте песок, а то все это окажется на коврах, — вмешался Питер Поттер.

Они отправились к фонтанчику и ополоснули ноги.

— Здесь слишком холодная вода, — сказала «омолодившаяся» леди. — Я могу плавать в Акапулько, на Багамах, но здесь — бр-р-р!

— Конечно, — заявил актер с сигарой, — вы же из Калифорнии, вы привыкли к теплой воде.

— Я не из Калифорнии, — сказал Шальной Дедди.

— Но вы там, конечно, бывали, — сказала то ли жена, то ли любовница «комика». — Вы делаете шоу, правда?

— Да, в Нью-Йорке. Я всегда делаю шоу в Нью-Йорке.

— Забавно, — сказал «комик». — А я думал, что вы снимаетесь в кино.

— Никогда не снимался в кино.

— Он работает на телевидении, — пришла на помощь Пенни Поттер. — «Шоу Шального Дедди». Дети моих друзей его обожают. Сейчас о нем узнают больше. Он начинает делать ночные программы.

— А почему ночные? — спросила «омолодившаяся» леди.

— Так хочет мой менеджер, — занервничал Дедди.

— И они очень популярны, — быстро вставила Джерри.

— Ночные? — вмешался «обесцвеченный» парень. — А что, разве ночью кто-нибудь бывает дома?

— Ну кто-нибудь же бывает и смотрит телевизор, — вмешалась жена-любовница «комика».

— Они смотрят старые фильмы, — сказал «обесцвеченный». — Старые фильмы.

— Джонни Карсон, — поддержала его «омолодившаяся». — Они смотрят Джонни Карсона.

— А некоторые смотрят священника Джоя, — сказал Питер Поттер.

— По-моему это глупо, — заявил «обесцвеченный». — Шоу — ночью? Вы не наберете зрителей.

— Скажите это моему менеджеру, — сказал Дедди. Появился дворецкий с очередной порцией коктейлей. Дедди взял свой стакан и быстро выпил.

— Лучше снимайтесь в кино, — вступил «комик» с сигарой. — Настоящие деньги можно сделать только там, в кино.

— Но кого он может играть? — спросил «обесцвеченный». — У него не подходящий типаж.

— Зато у тебя он чересчур подходящий, — отрезал Дедди и направился в дом. Джерри последовала за ним. Она слышала смех за своей спиной.

Дедди обернулся к Джерри. Его лицо побледнело от гнева несмотря на загар. Она еще никогда не видела его таким злым и расстроенным. В глазах стояли слезы.

— Я же говорил, — сказал он. — Сукины дети!

— Они просто так шутят, — сказала Джерри, автоматически входя в роль «плавного успокоителя клиентов». — На самом деле они тебя любят.

— «Просто так шутят»! Я польщен, но я так не шучу. Все они — сволочи. Поехали отсюда.

— О'кей. Пойду соберу чемоданы.

Джерри расстроилась. Даже не приняв душа и не смыв соль с кожи, она оделась и взяла в одну руку сумку, а в другую — еще влажный купальник. Дедди натянул одежду прямо на мокрые плавки и быстро упаковал чемодан. Они направились к лимузину. Шофер, заметив их через окно в кухне, выскочил навстречу, на ходу застегивая форменную куртку.

— Обратно в Нью-Йорк, — бросил ему Шальной Дедди. Он затолкал вещи на заднее сидение, и нырнул следом.

Мелвин был шофером Сэма Лео Либры и поэтому не задавал лишних вопросов. Он молча вывел лимузин на шоссе. Мимо окон проносились зеленые деревья, работал кондиционер, играла музыка. Джерри налила им выпить, не произнося ни слова.

— Ты разозлилась? — спросил Дедди. — Ты хотела остаться?

— Нет, конечно. Я не могла этого выносить.

— И я не мог. — Мы оба не могли, — подытожила Джерри. — Либра хотел, чтобы мы отдохнули, а не подвергались унижениям. Но машина в нашем распоряжении на все выходные. Куда поедем?

— Я хотел бы остаться в этой машине навсегда. Здесь чувствуешь себя зародышем во чреве матери. Как ты думаешь, мы могли бы остаться в машине? — Конечно.

— У нас достаточно бензина. Давай просто покатаемся?