Глава 19

В сентябре стиль «Радость» заполонил всю страну. Его носила Элейн Феллин и выглядела прекрасно. В нем щеголяла Лиззи Либра, хотя втайне ненавидела его, и выглядела глупо и раза в два старше, чем за год до этого. Все Сливки Общества обрядились в него, следуя примеру маленькой Пенни Поттер. Ей и в голову не приходило, что впервые этот стиль появился задолго до ее рождения. Джерри Томпсон начисто отказалась от «Радости». Но все остальные следовали ему беспрекословно. А портрет Сильвии Полидор, висевший над камином в офисе Сэма Лео Либры, воспринимался так, будто его повесили специально для рекламы нового стиля. Сильвия Полидор была королевой накладных плеч, она никогда не переставала носить эту «радостную» одежду.

Бонни Паркер пригласили для демонстрации нового стиля в «Вог», а заодно пригласили и Фред, ее старую подружку, и обе были рады этой встрече. Бонни сейчас пользовалась большей популярностью, но Фред это не волновало. Она собиралась все бросить и родить ребенка. А кроме того, Бонни не так уж и хорошо вышла в «Воге»: рыжеватые парики и накладные плечи делали ее по меньшей мере странной, и даже, как в шутку заметил один из редакторов журнала, похожей на переодетого мужика. В результате новому стилю в «Воге» уделили лишь одну страницу, вместо планируемых изначально шести. А Бонни сказали, что в будущем для нее предпочтительнее сниматься в более консервативной одежде. По этому поводу Бонни рыдала ночи напролет, но успокоилась, когда Сэм Лео Либра организовал ей пробы в Голливуде. Она всегда мечтала побывать в Голливуде и познакомиться с местными звездами, поэтому тут же начала подсчитывать оставшиеся до отъезда дни.

Теперь Бонни/Винсенту было уже почти двадцать лет. Раньше он всегда находился в подавленном и угрюмом настроении, теперь же оно менялось так быстро, что уследить за этим никто бы не успел. Винсент часто плакал, но причиной были не отвергнутые фотографии, а нечто совсем иное. Он стал замечать тревожные изменения в своем облике.

Теперь ему приходилось сбривать усы через день. Бритва раздражала его нежную кожу, а работать приходилось почти каждый день и не было времени уединиться надолго, чтобы отрастить усы и с помощью воска удалить с корнями. Раздражение от бритвы было очень трудно скрывать под гримом. Винсент безумно боялся, что кто-нибудь это заметит. Он знал, конечно, что и у других моделей рос пушок на лице, но они, в отличие от него, были все-таки девушками, и их это просто не волновало. Их фотографии всегда ретушировали, а пушок оставался профессиональной тайной. Но Винсент очень боялся за свое будущее и думал об этом все время.

Еще его испугало то, что за те два месяца работы моделью, он подрос на два дюйма. Теперь его рост был пять фунтов одиннадцать дюймов. Винсент даже не сразу и заметил, что растет. Но потом вдруг обратил внимание на свои ноги (еще одна проблема): они похудели. Он всегда носил две пары трусов, чтобы бедра казались пышнее, а с ногами все было в порядке. Но теперь он отчаянно захотел, чтобы фотографы прекратили снимать его в мини-юбках, а только в длинных до полу платьях, или в брючных костюмах. Потом Винсент понял, ноги просто вытянулись, а тоньше они казались потому, что в весе не прибавил. Каждую ночь он массировал свою грудь, надеясь, что она начнет увеличиваться, и подумывал о гормональных препаратах, вроде противозачаточных таблеток. Винсент не любил сладкого, и поэтому стал есть больше хлеба, пытаясь потолстеть.

Один парень, с которым Винсент встречался, был женат на студентке-медичке. Он сказал, что, возможно, это запоздалое развитие; такое бывает с юношами, и они не растут лет до двадцати трех.

— Ты хочешь сказать, что я скоро стану мужиком?

— Надеюсь, что нет, — ответил его любовник.

— Но ты же сказал?..

— Ты растешь. Ты сказал, что бреешься. Ты же раньше не брился.

— И я превращусь в широкоплечего мужика? — спросил Винсент в ужасе.

— У тебя очаровательные женские плечики, — ответил ему дружок.

Ночью, после того разговора, Винсент битый час разглядывал себя в зеркало. Для девушки у него были достаточно широкие плечи — не удивительно, что «Радость» смотрелась на нем так ужасно. О, Иисус, Мария и Иосиф!.. Он зарыдал, а жестокое зеркало явило его взгляду конвульсивно дергающееся адамово яблоко. И каким же мужчиной он станет? Конечно, извращенцем чистой воды. Он никогда не будет похож на водителя автофургона, он будет похож на этих маленьких убогих педиков, которые толпами шляются по улицам. С его карьерой будет покончено. Он никогда не станет кинозвездой. Он покончит с собой.

Он перешел на транквилизаторы, чтобы прогнать свою тоску. Таблетки убили аппетит. Он с трудом заставлял себя есть, чтобы не терять веса. Нервы не выдерживали постоянного напряжения. Он ждал, когда же заметит Джерри. Но Джерри была так счастлива и поглощена своей любовью, что не видела ничего. Она лишь радостно чмокала его в щеку и не обращала внимания.

Но однажды Джерри заметила. Она обняла Винсента и вдруг оттолкнула его от себя.

— Бонни… ты выросла!

— Нет.

— Точно выросла. Ты теперь на целую голову выше меня.

— Я всегда такой была.

— Мои глаза всегда оказывались на уровне твоего подбородка. А теперь… ты выросла как Алиса в Стране чудес. Ты измеряла свой рост в последнее время?

— Нет.

— А почему ты перешила свои брюки? И почему запястья торчат из рукавов блузки? Бонни, ради Бога, ты можешь сказать мне. Ты растешь?

Винсент разрыдался, убежал и закрылся в ванной.

Когда Джерри, наконец, убедила его открыть дверь, он рассказал ей обо всем. Даже о бритье.

— Я боюсь, что стану мужиком, — всхлипывал он.

— Но не сегодня же ночью, — сказала Джерри. Она как всегда была спокойна и искала выход из положения. — А может, тебе начать курить и пить побольше кофе? Или это ерунда? Мне всегда твердили, что я не буду расти, если начну курить и пить кофе. Нет, наверное, это действует только на детей. А родители у тебя высокие?

— Ниже меня.

— О, современная молодежь чересчур рослая! Я достану воск и от твоих усов ничего не останется. Вырвем с корнями. — Винсент поморщился представляя себе ощущение. — Не волнуйся, ничего страшного. Возьмешь на неделю отпуск, скажешь всем, что куда-нибудь уехала, а сама будешь сидеть дома и отращивать усы. Мы успеем до твоего отъезда в Голливуд. А еще нужно купить тебе новую одежду. Слава Богу, что грудь у тебя не волосатая. У некоторых мужчин волосы на груди не растут. Но с плечами сложнее. У тебя все-таки будут вполне симпатичные широкие плечи.

— И что в этом симпатичного?

— Я принесу тебе журнал, сама посмотришь как должна одеваться девушка с широкими плечами и тонкими ногами. Там объясняется, как скрыть изъяны. И потом, тебе надо носить ресницы поменьше, ты похожа на размалеванную школьницу. Примерь мои. С ними ты будешь выглядеть гораздо естественнее. Когда за Джерри заехал Дедди, Винсент уже красовался в юбке и свитере, под которым был накладной бюст. Джерри все-таки рассказала Дедди правду, но тот никак не мог к этому привыкнуть. При встрече с Бонни он всегда с трудом сдерживал хохот. Винсент бы возненавидел его, но Дедди был всегда настолько сексуален и дружелюбен, что на него нельзя было сердиться: все равно, что сердиться на семилетнего ребенка.

— Ты выглядишь очень сексуально, — вежливо заметил Дедди, не выказывая при этом никакого интереса. Только он мог говорить подобные фразы с таким безразличным видом.

— Ты видишь разницу? — спросила Джерри.

Дедди пожал плечами.

— Он отращивает груди?

— Они сами растут, — ответила Джерри.

— Элейн делала тоже самое после нашей свадьбы. Она росла и росла. А в результате мне пришлось полностью обновить ее гардероб.

— Видишь? — обратилась Джерри к Винсенту. — Девушки тоже растут.

— И сколько ей было тогда лет?

— Шестнадцать.

— А мне почти двадцать. Неразбериха какая-то!

— Со спины ты немного похожа на Элейн, — сказал Дедди.

— Это не так уж и плохо, — сказал Винсент.

— У меня идея, — сообщила Джерри, задумчиво. — Отрасти волосы. Тогда все будут обращать внимание на них и на твое лицо. У Элейн широкие плечи, но этого никто не замечает, когда она распустит свои волосы.

— И когда мои плечи станут шире, их уже полностью скроют волосы, так? — Так!

— А теперь мы можем идти есть? — спросил Дедди.

Когда они ушли, Винсент принялся экспериментировать с бюстгальтерами, гадая о том, сколько времени займут съемки фильма и не получится ли так, что сразу после съемок он превратится в борова, и никто никогда не захочет снимать его опять. Бюстгальтеры Джерри его раздражали. Завтра надо купить модель «Джеззи». Это именно то, что ему надо. Его грудь должна быть безупречной. Винсент боялся принимать гормоны, хотя многие его друзья из гей-баров их употребляли. Он не хотел становиться уродом на всю жизнь. У них все равно были не настоящие груди, только опухоли. Винсент совсем не хотел, чтобы у него появились опухоли.

Он умылся и тщательно накрасился, наклеив шесть пар верхних и пару нижних ресниц. Нарисовал две мушки: одну — над губой, а вторую — на щеке. Прикрепил накладную грудь и снова примерил бюстгальтер. Опять стало больно. Ну и черт с ней, с болью, зато вид у него — лучше не надо! Он надел свой любимый брючный костюм и с удовольствием заметил, как отлично он смотрится с накладной грудью. О Бонни, ты безупречна! Ты — воплощение безупречной красоты!

Идти ему было некуда. Винсент решил сходить в гей-бар и поразить всех. Он не появлялся там уже пару недель и не хотел, чтобы о нем забыли. В баре все бросятся к нему навстречу, как обычно, и устроят столпотворение — он теперь был их звездой. Такую красавицу еще поискать надо, и пусть все говорят, что им вздумается! Он взглянул на свое отражение в зеркале и послал сам себе воздушный поцелуй. О, какая безупречная красота! Вы только посмотрите на этот нос, на эти огромные милые глаза! Он погладил руками свое тело и обхватил свои груди. Они же настоящие! Настоящие женские груди! Хоть он никогда и не видел настоящей женской груди, кроме груди Джерри, когда он тайком подглядывал. Он распустил свои волосы, которые уже почти доходили до плеч. Господи, он прекрасен! Он вертелся перед зеркалом и восхищался собой, хотя и знал, что потратил два часа, чтобы достичь совершенства. Вдруг он почувствовал возбуждение. Он разглядывал свои чувственные губы, а его член вдруг напрягся и стал совсем твердым. Винсент расстегнул брюки и вытащил его, все еще не отводя глаз от зеркала.

Винсент мастурбировал, пожирая глазами прекрасное лицо Бонни. Ни один мужчина не мог возбудить его так, как его собственное отражение и осознание своей красоты. Лишь одно возбуждало его столь же сильно: быть в центре внимания и знать, что все считают его прекрасным и все хотят его. Как ему повезло, что он родился таким красивым! Винсент поцеловал Бонни в зеркальное отражение ее чувственных губ и кончил.

Затем он умылся, насухо вытерся и спрятал любимый и столь же ненавистный предмет обратно в брюки, от греха подальше. Он никогда его не отрежет, как это делают некоторые из этих безумцев. Вчера кто-то рассказывал, как один из них покончил с собой. И неудивительно! Что бы ни случилось, даже если он, прости Господи, превратится в мужика, он любит то, что у него есть. Это его личность, его забава, его утешение. «Если уж мне суждено стать мужчиной, — подумал Винсент, — я стану настоящим мужчиной». Но когда перед уходом он последний раз бросил на себя взгляд в зеркало, эта перспектива показалась ему очень далекой.

Глава 20

Одним прекрасным сентябрьским утром Барри Гровер умирала от тоски, сидя на уроке истории. Вдруг ее подружка Мишель передала ей записку. Это была вырезка из газеты — колонка сплетен о знаменитостях. В ней говорилось, что брак звезды телеэкрана Шального Дедди и его жены Элейн дал трещину. Барри впервые узнала о том, что у него есть жена. Мишель обвела заголовок красным карандашом и приписала внизу: «Может ты станешь следующей???»

Все оставшееся до конца урока время Барри Гровер сидела как на иголках. Едва зазвенел звонок, как она уже мчалась, всех расталкивая, к Мишель.

— Господи! Он разводится!

— Интересно, как она выглядит, — сказала Мишель.

— А мне интересно, появился ли у него кто-нибудь еще.

— Ну так поспеши и быстрее познакомься с ним, — ответила Мишель.

— А ты не хочешь?

— А я за него замуж не собираюсь. Он мне в отцы годится.

— Что-то ты раньше так не думала.

— Тогда я была только ребенком.

— Только представь: быть миссис Шальной Дедди! — мечтательно сказала Барри.

— А вы пригласите нас в гости?

— Ну конечно же. Тебя и малыша, за которого ты собираешься замуж.

Они посмеялись, представив, как Барри, в качестве новой жены Шального Дедди, устраивают прием для членов фан-клуба Дедди в Кью-Гардене. Зазвенел звонок на урок, но Барри решила уйти. Стоял чистый, прекрасный, прохладный день. Листья на деревьях только начали желтеть. Барри отправилась в маленькое кафе, куда обычно заходили школьники после занятий. Сейчас там было почти пусто. Шли уроки и час ланча еще не наступил. Она устроилась за столиком, опустила монетку в автомат и выбрала пару ритмичных песенок. Официантка не обращала на нее никакого внимания. Это устраивало Барри. Она была слишком взволнована и хотела спокойно обо всем подумать.

У Шального Дедди была жена, и теперь он разводится! Теперь он представлялся ей уже реальным человеком. Ей только безумно хотелось знать, как выглядит его жена, сколько ей лет, такая же она смешная, как Дедди, или нет? Барри погрузилась в свои фантазии. Она представляла как они встретятся. Она расскажет ему о себе. А он признается, что уже все знает из ее писем. А затем посмотрит на нее, как будто видит впервые, и пригласит выпить чашку кофе. И они будут сидеть и говорить, говорить… И смотреть друг другу в глаза. И поймут, что понимают друг друга так, как никто на свете. И он влюбится в нее, потому что она искренняя, чувственная и правдивая. И они поженятся. И ничто их никогда не разделит. Она будет сидеть в первом ряду на всех его выступлениях. И все будут знать, что именно ей он посвящает свое шоу.

Наконец она стала думать что же делать, чтобы превратить свои фантазии в реальность. Можно достать билет на его представление, сесть в первом ряду и постараться обратить на себя его внимание. Нет, не подходит. Вокруг него всегда толпа, а охрана не дает подойти близко. Остается один выход: найти его после шоу, когда охраны не будет поблизости, и попытаться с ним заговорить. Она знала, что нужно только поговорить, рассказать о себе, и они обязательно станут друзьями.

На следующем уроке она напишет письмо. Надо его продумать заранее. Она поделится с ним своими желаниями, объяснит, как она взрослеет и меняется, что ей уже известно про жизнь. А он подумает, что она очень умна и чувствительна для пятнадцатилетней девчонки. А может, она еще пошлет ему свою фотографию. И тогда, если он увидит ее, то сразу же узнает.

Барри взглянула на часы над стойкой. Она опоздала и на следующий урок. Кафе стало заполняться ребятами, которые предпочитали тратить деньги здесь, а не в школьной столовой.

— У тебя занято?

Она робко кивнула и выскользнула из-за столика. Она ненавидела этих старших ребят, которые ели гамбургеры прямо руками, говорили грязные слова и гордились собой, потому что в кого-то уже влюбились, и это придавало им самоуверенности. Барри не хотела быть такой. Она встретится с Дедди, а он уже взрослый, чтобы жениться, он не будет ходить вокруг да около, играя в любовь. И она больше никогда не будет такой одинокой, и все будут обращать на нее внимание, все будут от нее в восторге.

Глава 21

Дедди поселился в «Плазе» рядом с офисом, зарегистрировавшись под своим настоящим именем — Мойша Феллин. Ему нравилось в «Плазе». Это был большой элегантный старомодный отель. Здесь не было детей, которые потребуют у него автограф, выпрыгнув неожиданно из-за стойки портье или из-за пальмы в холле. Он считал свой люкс элегантным. Он и на самом деле был не плох. Какой долгий путь прошел Дедди с нижнего Ист-Сайда! Иногда он и сам не мог поверить. Еще труднее было поверить, что он влюблен в самую прекрасную девушку на свете, и что великанша-мегера Элейн вскоре наконец навсегда уйдет из его жизни.

Он считал, что это низко — так поступать со своим ребенком. Но с другой стороны, он никогда не считал себя хорошим отцом. А Элейн может опять выйти замуж, и найти себе кого-нибудь получше, чем он. Он даже сам не мог представить себя отцом, человеком, который воспитывает. Когда он оставался со своей дочерью, он чувствовал себя ребенком. Он смешил ее, они вместе играли, но он не мог заставить ее быть дисциплинированной и абсолютно не представлял, как ее чему-нибудь научить. Ему нужно узнать, хочет ли Джерри детей. Ему самому они больше не нужны. У него уже были дети, которых он годами не видел. И он был уверен, что их матери ругали его последними словами. Нет, у них с Джерри не будет детей. Они просто всю оставшуюся жизнь будут жить вместе и любить друг друга. Мир — отвратителен и опасен, когда дети вырастают, их убивают на войне. А он вовсе не стремится увековечить себя в потомках.

Адвокат посоветовал ему не жить вместе с Джерри, пока не будут улажены все финансовые формальности развода. Но они почти все время проводили вместе. Просто у каждого была своя отдельная квартира. Джерри по двадцать раз на дню забегала к нему. А после записи шоу он сам заходил за ней в офис. Он прикидывался, что ему нужно поговорить с Либрой. Он не хотел, чтобы Лиззи и Элейн сплетничали за его спиной. Он многозначительно поглядывал на Джерри, она подмигивала ему, а Либра, если Лиззи не было в люксе, угощал их коктейлями, пил вместе с ними, и казался очень счастливым, так как считал себя главным виновником происходящего. А потом Либра отсылал их, одарив напоследок отеческим благословением, и они проводили вместе чудесный вечер.

Иногда они отправлялись к Джерри, готовили вместе обед, занимались любовью и смотрели телевизор. Иногда выбирались на поздний сеанс в кино (Дедди напяливал огромные темные очки и огромный берет, который закрывал половину лица и придавал ему сходство с иностранным кинорежиссером). Пару раз они нанимали машину и ехали на Кони-Айленд, закупали хот-доги и устраивали пикник на пляже. Сезон уже закончился и пляж пустовал. Но потом приходил полицейский и отправлял их восвояси. А однажды они поехали в Чайна-таун, побывали в китайском ресторанчике и купили друг другу забавные подарки и ароматические палочки. Вернувшись к Джерри они их долго нюхали, а потом выбросили. Один раз они даже отправились в Планетарий — только потому, что никто из них раньше там не был. Проскользнули в зал, когда программа уже началась, а ушли раньше всех, и никто их не узнал. Дважды съездили в Клойстерс. Джерри там ни разу не была. Они бродили по монастырю, представляя, что живут в средние века, и сочиняли разные истории. Он всегда возвращался один в отель, на этом настаивал адвокат. Иногда это происходило так поздно, что подобная осторожность казалась смешной. Но правила есть правила. А Элейн требовала столько денег, что он едва мог их заплатить. Но это его не особенно волновало. Он будет платить столько, сколько она хочет. Адвокат и Либра обзывали его сумасшедшим за то, что он даже не пытается уменьшить алименты. Но какое им до этого дело? Деньги принадлежали ему, он собирался разводиться с Элейн; пусть его ребенок пойдет в частную школу, и у нее будут прекрасные платья и все, что она захочет.

Жизнь походила на счастливый сон. А самое лучшее, что он прекратил постыдные ужасные встречи с этими четырнадцатилетними девчонками.

Маленькие Лолиточки всегда смущали Дедди. О чем с ними разговаривать? Ему было стыдно, но не потому, что он ложился с ними в постель, они всегда сами хотели этого, а потому, что ему нравилась их компания. С ними он мог общаться. Люди постоянно твердили о проблеме двух поколений, но его проблема была в его собственном поколении. Джерри была удивительным сочетанием взрослого и ребенка. Она была умной, понимающей, прекрасной, веселой, сексуальной и никогда не причиняла ему боль. Ему казалось, что они целую вечность знают друг друга, в то же время каждый новый день приносил сюрпризы. В шоу он вставлял незаметные домашние шуточки специально для нее. И тогда они вместе смотрели программу. Раньше Дедди это никогда не интересовало. Но теперь он хотел узнать, нравится ли Джерри. И его шоу стали гораздо интереснее, потому что в его жизни появилась Джерри. Джерри никогда не отдавала себе отчета, что это он был на экране, Дедди, человек, которого она любила. Она не превозносила его до небес. Она знала, что это — его работа. И сам Дедди впервые в жизни вдруг начал чувствовать себя нормальным человеком.

Он узнал размер ее пальца и отправился к дорогому ювелирному магазину на Пятнадцатой авеню, который очень нравился Элейн. Владелец магазина стал выкладывать на прилавок перстни с огромными камнями, полагая, что они для Элейн. И вдруг Дедди понял, что считает большие камни вульгарными и ужасными. «Нет», — сказал он. И попросил показать ему что-нибудь изящное и легкое. В конце концов он сам нарисовал то, что хочет: букетик незабудок из голубой эмали, а в середине каждого цветка — крохотный бриллиант. Оно походило на обручальное кольцо, но его можно было носить и после помолвки.

А потом он еще купит Джерри простое золотое кольцо, которое полагается носить замужним дамам. Согласно иудейской традиции обручальное кольцо это круг из золота, символизирующий бесконечность и нерушимость брака, но ни одна из предыдущих жен Дедди не хотела такого старомодного кольца. Дедди думал, что может именно поэтому его браки оказывались такими непрочными. Они были обречены изначально, ибо Дедди покупал неправильные кольца. Вот почему сейчас он хотел следовать правилам. Джерри не была еврейкой, впрочем, и его прежние жены тоже. Он и сам отличался равнодушием к религии. Но таково суеверие, и он не хотел подвергать риску свой брак. Они решили устроить вечер по поводу их помолки в его люксе и пригласили Либру, Силки Морган и Бонни.