В основу геополитической конструкции этой Империи должен быть положен фундаментальный принцип принцип "общего врага". Отрицание атлантизма, отвержение стратегического контроля США и отказ от верховенства экономических, рыночно-либеральных ценностей вот та общая цивилизационная база, тот общий импульс, что откроют путь прочному политическому и стратегическому союзу, создадут осевой костяк грядущей Империи. Подавляющее большинство евразийских государств и народов имеют континентальную, "сухопутную" специфику национальной истории, государст венных традиций, экономической этики. Подавляющее большинство этих государств и народов воспринимает американское политическое и стратегическое влияние как непосильное бремя, отчуждающее нации от их историче ской судьбы. Несмотря на все внутренние цивилизаци онные, религиозные и социально-экономические различия евразийских держав между собой у них есть прочный и непоколебимый "общий знаменатель" неприязнь к тотальности атлантистского контроля, желание освободиться от заокеанской опеки того Торгового Строя, который усиленно насаждается США, оплотом "морской" цивилизации. 
      Различия в региональных интересах евразийских государств, в религиозной, этнической, расовой и культурной ориентации все это немаловажные факторы, с которыми нельзя не считаться. Однако о них можно говорить всерьез и полновесно только тогда, когда исчезнет удушающее экономическое и стратегическое влияние "общего врага", навязывающего ту модель, которая чужда практически всем и христианам, и социали стам, и мусульманам, и национал-капиталистам, и буддистам, и коммунистам, и индуистам. Пока же доминирование США сохраняется, все внутриевразийские конфликты и противоречия носят искусственныйхарактер, так как подобное выяснение отношений имеет смысл лишь при отсутствии более глобального фактора, который, на практике, организует и контролирует эти конфликты с целью поддержать в Евразии разобщенность и дробление. В этом смысле все "региональные державы" в Евразии логически служат интересам атлантистов, так как, будучи не в состоянии оказать им масштабное сопротивление (а это возможно только в имперском стратегическом контексте), они целиком зависят от единственной Сверхдержавы и направляют свою энергию на соседей только с санкции заокеанских властителей. 
      "Общий враг", атлантизм, должен стать связующим компонентом новой геополитической конструкции. Эффективность этого фактора не подлежит сомнению, а все доводы против этого соображения либо наивно не учитывают объективной серьезности и тотальности атлантистской доминации, либо сознательно отвлекают геополитическое внимание от единственной ответственной и реалистической перспективы в пользу второстепенных региональных проблем, вообще не имеющих никакого решения без учета глобальной расстановки сил. 
      Евразии предопределено географическое и стратегиче ское объединение. Это строго научный геополитический факт. В центре такого объединения неминуемо должна стоять Россия. Движущей силой объединения неизбеж но должен быть русский народ. С этой миссией полностью гармонирует и цивилизационная миссия русских, и их универсалистский идеал, и логика исторического становления нации и государства. Новая Евразийская Империя вписана в географическую и политическую предопределенность мировой истории и мировой геополити ки. Спорить с этим обстоятельством бессмысленно. Интересы русского народа неотделимы от построения такой континентальной конструкции. 
      Евразийская геополитика Новой Империи не просто географическая абстракция или выражение гипотетиче ской воли к безграничной экспансии. Ее принципы и основные направления учитывают и геополитические константы, и актуальную политическую ситуацию, и реально существующие международные тенденции, и стратегический баланс сил, и экономико-ресурсные закономер ности. Поэтому евразийский имперский проект несет в себе одновременно несколько измерений культурное, стратегическое, историческое, экономическое, политиче ское и т.д. Важно с самого начала подчеркнуть, что в том или ином "осевом" геополитическом альянсе при создании Империи речь идет о совершенно разной степени интеграции в зависимости от уровня. В одном случае может быть культурное или этническое сближение, в другом религиозное, в третьем экономическое. Эти вопросы имеют в каждом конкретном случае особое решение. Единственной универсальной интегрирующей реальностью в будущей Евразийской Империи станет категорический императив стратегического объединения, т.е. такого геополитического альянса, который позволит по всем стратегическим направлениям эффективно противостоять атлантическим влияниям, американскому геополитическому давлению и политико-экономическому диктату. 
      Стратегическое объединение континента, о котором идет речь, должно обеспечить контроль над морскими границами Евразии по всем сторонам света, континен тальную экономическую, промышленную и ресурсную автаркию, централизованное управление евразийскими вооруженными силами. Все остальные аспекты внутриевразийской интеграции будут решаться на основании гибких, дифференцированных принципов в зависимости от каждого конкретного случая. Это фундаментальное соображение необходимо постоянно иметь в виду, чтобы избежать необоснованных сомнений и возражений, могущих возникнуть в том случае, если вместо стратегиче ского объединениякто-то ошибочно посчитает, что дело касается политического, этнического, культурного, религиозного или экономического объединения. Кстати, такую подмену с необходимостью будут вполне сознательно осуществлять представители "малого национа лизма" всех народов, упрекая евразийцев и континен тальных имперостроителей в том, что они хотят растворить свои этносы, религии, культуры и т.д. в новой "интернационалистской утопии". Евразийский проект никоим образом не ведет к нивелировке наций, напротив, он исходит из необходимости сохранения и развития идентичности народов и культур, только при этом в нем речь идет не о безответственных романтических грезах "малых националистов" (которые на практике приводят лишь к шовинизму и самоубийственным этническим конфликтам), но о серьезном и объективном понимании актуаль ной ситуации, где достичь этой цели можно лишь при условии радикального подрыва мирового влияния атлантистского Запада с его рыночной, либеральной идеологией, претендующей на мировое господство.
      Теперь остается лишь выяснить специфику этого континентального проекта, учитывая те негативные факторы, которые сорвали в предшествующие периоды осуществление этого грандиозного цивилизационного плана. 
       4.2 Западная ось: Москва Берлин. Европейская Империя и Евразия
      На Западе Новая Империя имеет прочный геополитический плацдарм, которым является Средняя Европа. 
      Средняя Европа представляет собой естественное геополитическое образование, объединенное стратегически, культурно и отчасти политически. Этнически в это пространство входят народы бывшей Австро-Венгерской Империи, а также Германия, Пруссия и часть польских и западно-украинских территорий. Консолидирующей силой Средней Европы традиционно является Германия, объединяющая под своим контролем этот геополитиче ский конгломерат. 
      Средняя Европа по естественно-географическим и историческим соображениям имеет ярко выраженный "сухопутной", континентальный характер, противостоящий "морским", "атлантическим" пространствам Западной Европы. В принципе, политическое влияние Средней Европы может распространяться и южнее в Италию и Испанию, чему было много исторических прецедентов. Геополитической столицей Средней Европы логичнее всего считать Берлин как символ Германии, являющейся, в свою очередь, символом и центром всего этого образова ния. Только Германия и немецкий народ обладают всеми необходимыми качествами для эффективной интеграции этого геополитического региона исторической волей, прекрасно развитой экономикой, привилегирован ным географическим положением, этнической однородностью, сознанием своей цивилизационной миссии. Сухопутная и идеократическая Германия традиционно противостояла торгово-морской Англии, и специфика этого геополитического и культурного противостояния заметно затронула европейскую историю, особенно после того, как немцам удалось наконец создать свое собствен ное государство.
      Англия геополитически является наименее европейским государством, чьи стратегические интересы традиционно противоположны среднеевропейским державам и, шире, континентальным тенденциям в Европе. Однако параллельно усилению роли США и захвату ими практически полного контроля над английскими колониями стратегическая роль Англии значительно уменьшилась, и сегодня в Европе эта страна выступает, скорее как экстерриториальная плавучая база США, чем как самостоятельная сила. Как бы то ни было, в пределах Европы Англия является наиболее враждебной континенталь ным интересам страной, антиподом Средней Европы, а следовательно, Новая Евразийская Империя имеет в ее лице политического, идеологического и экономического противника. Вряд ли будет возможно волевым образом переломить цивилизационный путь этой специфической страны, создавшей в свое время гигантскую торгово-ко лониальную империю чисто "морского" типа и столь способствовавшей появлению всей современной западной цивилизации, основанной на торговле, количестве, капитализме, спекуляции и биржевой игре. Это совершенно нереально, и поэтому в евразийском проекте Англия станет с неизбежностью "козлом отпущения", так как европейские процессы континентальной интеграции будут с необходимостью проходить не просто без учета английских интересов, но даже в прямой противоположности к этим интересам. В данном контексте немалую роль должна сыграть европейская и, шире, евразийская поддержка ирландского, шотландского и уэлльского национализ ма, вплоть до поощрения сепаратистских тенденций и политической дестабилизации Великобритании. 
      Другим противоречивым геополитическим образова нием является Франция. Во многом французская история носила атлантистский характер, противостоящий континентальным и среднеевропейским тенденциям. Франция была основным историческим противником Австро-Венгерской Империи, всячески поддерживала раздробленное состояние немецких княжеств, тяготея к "прогрессизму" и "централизму" антитрадиционного и противоестественного типа. Вообще, с точки зрения подрыва европейской континентальной традиции, Франция всегда была в авангарде, и во многих случаях французская политика отождествлялась с самым агрессивным атлантизмом. По крайней мере, так дело обстояло до тех пор, пока США не взяли на себя планетарной функции главного полюса атлантизма. 
      Во Франции существует и альтернативная геополитическая тенденция, восходящая к континентальной линии Наполеона (которого еще Гете воспринимал как вождя сухопутной интеграции Европы) и ярко воплотив шаяся в европейской политике де Голля, искавшего альянса с Германией и создания независимой от США европейской конфедерации. Отчасти эта же линия вдохновляла и франко-германские проекты Миттерана. Как бы то ни было, гипотетически можно представить себе такой поворот событий, что Франция признает верховен ство фактора Средней Европы и добровольно пойдет на соучастие в геополитическом европейском блоке с антиамериканской и континентальной ориентацией. Территория Франции является необходимым компонентом евразийского блока на Западе, так как от этого напрямую зависит контроль над атлантическим побережьем, и соответственно, безопасность Новой Империи на западных рубежах. Франко-германский союз в любом случае является главным звеном евразийской геополитики на континентальном Западе при том условии, что приоритет ными здесь будут интересы Средней Европы, именно ее автаркия и геополитическая независимость. Такой проект известен под названием "Европейской Империи". Интеграция Европы под эгидой Германии как основа такой Европейской Империи идеально вписывается в евразий ский проект и является наиболее желательным процессом в деле более глобальной континентальной интеграции. 
      Все тенденции к европейскому объединению вокруг Германии (Средней Европы) будут иметь положитель ный смысл только при соблюдении одного фундамен тального условия создания прочной геополитической и стратегической оси Москва Берлин. Сама по себе Средняя Европа не обладает достаточным политическим и военным потенциалом для того, чтобы получить действительную независимость от атлантистского контроля США. Более того, в нынешних условиях трудно ожидать от Европы подлинного геополитического и национального пробуждения без революционного воздействия русского фактора. Европейская Империя без Москвы и, шире, Евразии не только не способна полноценно организовать свое стратегическое пространство при дефиците военной мощи, политической инициативы и природных ресурсов, но и в цивилизационном смысле не имеет ясных идеалов и ориентиров, так как влияние Торгового Строя и рыночных либеральных ценностей глубоко парализовало основы национального мировоззрения европейских народов, подорвало их исторические органические системы ценностей. Европейская Империя станет полноценной геополитической и цивилизационной реальностью только под воздействием новой идеологиче ской, политической и духовной энергии из глубин континента, т.е. из России. Кроме того, только Россия и русские смогут обеспечить Европе стратегическую и политическую независимость и ресурсную автаркию. Поэтому Европейская Империя должна формироваться именно вокруг Берлина, находящегося на прямой и жизненной оси с Москвой. 
      Евразийский импульс должен исходить исключительно из Москвы, передавая цивилизационную миссию (при соответствующей адаптации к европейской специфике) русских Берлину, а тот, в свою очередь, приступит к европейской интеграции по принципам и проектам, вдохновленным глубинным геополитическим континенталь ным импульсом. Залог адекватности Европейской Империи заключается в однозначном преобладании русофиль ских тенденций в самой Германии, как это понимали лучшие немецкие умы от Мюллера ван ден Брука до Эрнста Никиша, Карла Хаусхофера и Йордиса фон Лохаузена. И как продолжение такого геополитического русофильства остальная Европа (и в первую очередь, Франция) должна следовать германофильской ориента ции. Только при таких условиях западный вектор Евразийской Империи будет адекватным и прочным, стратегически обеспеченным и идеологически последователь ным. Но следует признать, что никакое иное объедине ние Европы просто невозможно без глубинных противоречий и внутренних расколов. К примеру, нынешнее объединение Европы под американским, натовским контролем очень скоро даст почувствовать всю свою геополити ческую и экономическую противоречивость, а следовательно, оно неминуемо будет или сорвано, или приостановлено, или спонтанно приобретет неожиданное, антиамериканское (и потенциально евразийское) измерение, которое предвидел Жан Тириар. 
      Важно сразу подчеркнуть, что объединение Европы вокруг Германии должно учитывать крупные политиче ские просчеты предыдущих попыток, и в первую очередь, провал эпопеи Гитлера и Третьего Райха. Геополитическое объединение Европы вокруг Средней Европы (Германии) ни в коем случае не должно подразумевать этническойдоминации немцев или создания централи зованной структуры якобинского толка в виде гигантского Немецкого Государства. По словам Тириара, " главная ошибка Гитлера в том, что он хотел сделать Европу немецкой, в то время, как он должен был стремиться сделать ее европейской". Этот тезис остается совершенно актуальным и на сегодняшнем этапе, и вообще может относиться ко всем неоимперским процессам, в том числе и в России. Европейская Империя, организован ная вокруг Германии, должна быть именно европейской, свободной от этнической и лингвистической доминации какого-то одного народа. Чтобы быть геополитическим сердцем Европы, Германия должна приобрести сверхна циональный, цивилизационный, собственно имперский характер, отказавшись от противоречивых и невыполнимых попыток создания расово однородного "государ ства-нации". Европейские народы должны быть равными партнерами в строительстве западного плацдарма Евразии и адаптировать общий имперский импульс к своей собственной национальной и культурной специфике. Европейская Империя должна не подавлять европейские нации, не подчинять их немцам или русским, но, напротив, освобождать их из-под гнета количественной, потребительской, рыночной цивилизации, пробуждать их глубинные национальные энергии, возвращать их в лоно истории как самостоятельных, живых и полноцен ных политических субъектов, чья свобода будет гарантирована стратегической мощью всей Евразии. 
      Создание оси Берлин-Москва как западной несущей конструкции Евразийской Империи предполагает несколько серьезных шагов в отношении стран Восточной Европы, лежащих междуРоссией и Германией. Традицион ная атлантистская политика в этом регионе основыва лась на макиндеровском тезисе о необходимости создания здесь "санитарного кордона", который служил бы конфликтной буферной зоной, предотвращающей возможность русско-германского союза, жизненно опасного для всего атлантистского блока. С этой целью Англия и Франция стремились всячески дестабилизировать восточно-европейские народы, внушить им мысль о необходимости "независимости" и освобождения от германского и русского влияний. Кроме того дипломатический потенциал атлантистов любыми способами стремился укрепить русофобские настроения в Германии и германо фобские в России, чтобы втянуть обе эти державы в локальный конфликт по разделу сфер влияния на промежуточных пространствах в Польше, Румынии, Сербии, Венгрии, Чехословакии, Прибалтике, на Западной Украине и т.д. Ту же линию преследуют и нынешние стратеги НАТО, выдвигая идею создания "черноморско –балтийской федерации" государств, которая была бы непосредственно связана с атлантизмом и потенциально враждебна как России, так и Германии.
      Создание оси Берлин-Москва предполагает первым делом срыв организации в Восточной Европе "санитарного кордона" и активную борьбу с носителями русофобии в Германии и германофобии в России. Вместо того, чтобы руководствоваться региональными интересами в зоне обоюдных влияний и поддерживать в одностороннем порядке политически и этнически близкие народы этого региона, Россия и Германия должны всеспорные вопросы решать совместно и заранее, выработав общий план перераспределения географии влияния в этом регионе, а затем жестко пресекать все локальные инициативы восточноевропейских наций по пересмотру русско-герман ских планов. При этом главное, к чему надо стремить ся, это категорическое устранение всякого подобия "санитарного кордона", заведомое развеяние иллюзий промежуточных государств относительно их потенциальной независимости от геополитически могущественных соседей. Необходимо создать непосредственную и ясную границу между дружественными Россией и Средней Европой (Германией), и даже в перспективе создания единого стратегического блока по оси Берлин-Москва эта граница должна сохранять свое геополитическое значение как лимит культурной, этнической и религиозной однородности, чтобы заведомо исключить этническую или конфессиональную экспансию на пограничных пространст вах. Русско-украинские, русско-прибалтийские, русско-румынские, русско-польские и т.д. отношения должны изначально рассматриваться не как двухсторонние, но как трехсторонние с участием Германии. То же самое касается и отношений между Германией и восточно-ев ропейскими странами (народами); они также должны носить тройственный характер с обязательным участием русской стороны (и с исключением во всех случаях постороннего, атлантистского, американского вмешатель ства). Например, немецко-украинские отношения должны с необходимостью быть немецко-русско-украински ми; немецко-прибалтийские немецко-русско-прибал тийскими; немецко-польские немецко-русско-польски ми и т.д. 
      Ось Москва-Берлин поможет решить целый комплекс важнейших проблем, с которыми сталкиваются сегодня и Россия и Германия. Россия в таком альянсе получает прямой доступ к высоким технологиям, к мощным инвестициям в промышленность, приобретает гарантиро ванное соучастие Европы в экономическом подъеме русских земель. При этом экономической зависимости от Германии ни в коем случае не наступит, так как Германия будет соучаствовать в России не как благотвори тельная сторона, а как равноправный партнер, получающий взамен от Москвы стратегическое прикрытие, гарантирующее Германии политическое освобождение от доминации США и ресурсную независимость от энергических резервов Третьего мира, контролируемых атлантизмом (на этом и основан энергетический шантаж Европы со стороны США). Германия сегодня экономи ческий гигант и политический карлик. Россия с точностью до наоборот политический гигант и экономиче ский калека. Ось Москва-Берлин излечит недуг обоих партнеров и заложит основание грядущему процветанию Великой России и Великой Германии. А в дальней перспективе это приведет к образованию прочной стратеги ческой и экономической конструкции для создания всей Евразийской Империи Европейской Империи на Западе и Русской Империи на Востоке Евразии. При этом благосостояние отдельных частей этой континентальной конструкции послужит процветанию целого. 
      Как предварительные шаги в деле образования оси Москва-Берлин имеет смысл тщательно очистить культурно-историческую перспективу взаимных отношений от темных сторон прошлой истории русско-германских войн, которые были следствием успешной подрывной деятельности атлантистского лобби в Германии и России, а не выражением политической воли наших континенталь ных народов. В этой перспективе целесообразно вернуть Калининградскую область (Восточную Пруссию) Германии, чтобы отказаться от последнего территориального символа страшной братоубийственной войны. Для того, чтобы это действие не стало бы восприниматься русскими как очередной шаг в геополитической капитуляции, Европе имеет смысл предложить России другие территориальные аннексии или иные формы расширения стратегической зоны влияния, особенно из числа тех государств, которые упрямо стремятся войти в "черномор ско-балтийскую федерацию". Вопросы реституции Восточной Пруссии должны быть неразрывно связаны с территориальным и стратегическим расширением России, и Германия, помимо сохранения в калининградской области российских военных баз, должна со своей стороны способствовать дипломатически и политически усилению стратегических позиций России на Северо-западе и Западе. Страны Прибалтики, Польша, Молдавия и Украина как потенциальный "санитарный кордон" должны подвергнуться геополитической трансформации не послереституции Пруссии, а одновременно с ней, как элементы одного и того же процесса окончательного фиксирования границ между дружественными Россией и Средней Европой. 
      Слова Бисмарка "на Востоке у Германии врага нет" должны вновь стать доминантой немецкой политической доктрины, и обратная максима должна быть принята и русскими правителями "на Западных рубежах, в Средней Европе у России есть только друзья". Однако для того, чтобы это стало реальностью, а не только благопожеланиями, необходимо добиться того, чтобы именно геополитика и ее законы стали главной базой для принятия всех существенных внешнеполитических решений и в Германии и в России, так как только с этой точки зрения необходимость и неизбежность теснейшего русско-немецкого союза могут быть осознаны, поняты и признаны тотально и до конца. В противном случае апелляция к историческим конфликтам, недоразумениям и спорам сорвет всякую попытку создания прочной и надежной базы жизненно важной оси Москва-Берлин.
       4.3 Ось Москва Токио. Паназиатский проект. К евразийской Трехсторонней комиссии
      Новая Империя должна иметь четкую стратегию относительно своей восточной составляющей. Поэтому восточные пределы Евразии для этой Империи обладают такой же стратегической значимостью, как и проблемы Запада. 
      Исходя из основополагающего принципа "общего врага", Россия должна стремиться к стратегическому альянсу именно с теми государствами, которые более других тяготятся политическим и экономическим давлением атлантистской сверхдержавы, имеют историческую традицию геополитических проектов, противоположных атлантизму, и обладают достаточной технологической и экономической мощью для того, чтобы стать ключевой геополитической реальностью нового блока.
      В этой перспективе совершенно безусловной представ ляется необходимость максимального сближения с Индией, являющейся нашим естественным геополитическим союзником в Азии и по расовым, и по политическим, и по стратегическим параметрам. После деколонизации Индия стремилась избежать любыми средствами вхождения в капиталистический блок и фактически возглав ляла движение "неприсоединившихся стран", искавших в узком "ничейном" геополитическом пространстве возможностей придерживаться политики "Третьего Пути" с нескрываемой симпатией к СССР. Сегодня же, когда в России отменена жесткая коммунистическая догматика, препятствий для теснейшего сближения с Индией вообще не существует.
      Индия сама по себе континент. Сфера ее геополити ческого влияния ограничивается, однако, Индостаном и небольшой зоной в Индийском океане, расположенной южнее полуострова. Индия с необходимостью станет стратегическим союзником Новой Империи, ее юго-восточ ным форпостом, хотя при этом надо учитывать, что индийская цивилизация не склонна к геополитической динамике и территориальной экспансии, а кроме того, индуистская традиция не имеет в себе универсального религиозного измерения, и поэтому важную роль эта страна может играть лишь в ограниченной части Азии. Одновременно, довольно слабое экономическое и техноло гическое развитие этой страны не позволяет опереться на нее в полной мере, а следовательно, никаких проблем Новой Империи альянс с ней на данном этапе не решит. Индия сможет служить стратегическим форпостом Евразии, и на этом ее миссия фактически исчерпывается (если не брать во внимание ее духовную культуру, знакомство с которой может способствовать выяснению важнейших метафизических ориентиров Империи). 
      Индия важный союзник Евразии, но не главный. На роль подлинного восточного полюса Евразии претендуют в сегодняшнем мире две геополитические реальности это Китай и Япония. Но между этими странами существует глубинный геополитический антагонизм, имеющий долгую историю и соответствующий типологии двух цивилизаций. Следовательно, Россия должна выбрать что-то одно. Проблема не может ставиться таким образом: и Китай и Япония одновременно. Здесь необходим выбор. 
      На первый взгляд, Китай представляет собой сухопутную континентальную массу, его цивилизация носит традиционный авторитарный (неторговый) характер, и само сохранение коммунистической идеологии при проведении либеральных реформ в современном Китае, казалось, должно было бы окончательно способствовать выбору именно Китая, в противовес капиталистической, островной Японии. Однако, история показывает, что именно Китай, а не Япония, геополитически являлся важнейшей базой англосаксонских сил на евразийском континенте, тогда как Япония, напротив, поддержива ла союз с центрально-европейскими странами противоположной ориентации. 
      Для того, чтобы понять этот парадокс, следует внимательно посмотреть на карту и отметить на ней географию двух последних мировых войн. В северном полушарии можно условно выделить четыре геополитические зоны, соответствующие главным участникам мировых конфликтов (странам или блокам государств). Крайний Запад, атлантизм, объединяет США, Англию, Францию и несколько других европейских стран. Эта зона обладает совершенно определенной геополитической ориентацией, однозначно тождественной "морской", "карфаген ской" линии мировой истории. Это пространство максимальной цивилизационной активности и источник всех антитрадиционных, "прогрессивных" преобразований. 
      Вторая зона Средняя Европа, Германия, Австро-Венгрия. Это пространство, непосредственно прилегаю щее к атлантистскому блоку с Востока, с геополитиче ской точки зрения, обладает всеми признаками антиатлантистской, континентальной, сухопутной ориентации и географически тяготеет к Востоку. 
      Третья зона это собственно сама Россия, лежащая в центре тяжести континента и ответственная за судьбу Евразии. Сухопутная и нелиберальная, "консерватив ная" сущность России очевидна. 
      И наконец, четвертой зоной является тихоокеанский ареал, где центральной ролью наделена именно Япония, развивающаяся быстро и динамично и обладающая при этом жесткой системой традиционалистских ценностей и ясным пониманием своей геополитической роли. При этом Япония ориентирована сущностно антизападно и антилиберально, так как ее ценностная система представляет собой нечто прямо противоположное идеалам "прогрессивного" атлантистского человечества. 
      Западный мир (атлантизм) в лице своих самых глубоких идеологов (Макиндер, Мэхэн и т.д.) прекрасно понимал, что самой большой угрозой для планетарного атлантизма являлась бы консолидация всех трех зон Евразии от среднеевропейской до тихоокеанской с участием и центральной ролью России против англо-саксонского и французского "прогрессизма". Поэтому основной задачей атлантистских стратегов было противопоставить три евразийские зоны своим непосредствен ным соседям и потенциальным союзникам. И русско-германские и русско-японские конфликты активно провоцировались именно атлантистами, действовавшими как внутри евразийских правительств, так и извне, используя дипломатические и силовые рычаги. Противники атлантизма начиная с Хаусхофера окончательно пришли к выводу, что эффективное противостояние атлантизму возможно только при отвержении навязываемой трем евразийским зонам логики, т.е. при категорическом отказе русских от германо– и японофобии, а японцев и немцев от русофобии, к каким бы историческим прецедентам сторонники этих "фобий" ни прибегали. 
      При этом именно Япония как символ всего тихооке анского пространства обладает в этих антиатлантист ских проектах первостепенной значимостью, так как стратегическая позиция Японии, динамика ее развития, специфика ее ценностной системы делают ее идеальным партнером в планетарной борьбе против цивилизации Запада. Китай же, со своей стороны, не играл в этой геополитической картине особой роли, будучи лишен вначале политической независимости (английская колонизация), а потом геополитической динамики. Лишь в период активного маоизма проявилась в самом Китае сугубо почвенная, евразийская тенденция, когда возобладали проекты "крестьянского социализма", всекитай ского национализма и ярко выраженной советофилии.