Точка бифуркации

      - Давай так: ты спрашиваешь - я отвечаю. Если не знаю говорю "не знаю". Если не могу ответить - говорю "не могу". Если не хочу - значит "не хочу".
      - Принято. Буду записывать.
      Он кивнул. Я мог бы и не предупреждать - имею право. Но почему-то не захотел этого делать. Дело не в том, что он играл "в открытую". Эта "открытая" - та еще "открытая"... Дело было в том, что он дал понять, что не собирается меня обманывать.
      Он скажет только то, что сочтет нужным, и это будет правдой. С единственной оговоркой. Это будет его правдой. Потому что истина одна, а правд много. Меня же в данном случае интересует истина в виде фактов. Тут Спиридонов не ошибся ни в выборе кандидатуры, ни в том, что отрезал меня от информации. Теперь я был почти уверен, что информаторий его работа. Мой козырь тот, что я гол как сокол. Ничего не знаю, кроме содержимого официальных бумажек и мнений тех, с кем успел встретиться. Это значит, во всяком случае, что я не смогу подсознательно давить на своих контрагентов. Я буду только фильтровать информацию.
      - Начнем? - я включил кристаллофон. - Кто рекомендовал тебя в состав экспедиции?
      - Никто. Скорее всего, я попал в него случайно. Нужен был планетолог, его искали и нашли.
      - Считаешь, что выбор был удачен?
      - В известной мере. Хотя, с другой стороны, я специалист по планетам земной группы. Не знаю... Такое впечатление, что меня отобрали не по профессиональному признаку.
      - Странно. Не находишь?
      - Нахожу. И тем не менее.
      - Вы выполнили свою главную задачу?
      Сомов улыбнулся и искоса на меня посмотрел. Но ответ был совсем не тот, который я ожидал.
      - Да, - сказал он.
      Я намеренно не сопроводил вопрос оборотом "считаешь ли". А он это понял, и тем не менее... Из этого вывод... Нет уж, выводы потом. С точки зрения ЭТОГО Сомова экспедиция выполнила свою задачу. Где именно, до Урана, возле Урана, после Урана - не имело значения. Она ее выполнила, и все тут!
      - Были ли пункты, оставшиеся невыполненными?
      - Да.
      - Возле Урана?
      Он опять улыбнулся. Я понял, что на этот вопрос, он или не хочет, или не может ответить.
      - Ну, хорошо. Вот эта авария...
      - Катастрофа, - поправил он.
      - Да, катастрофа. Она произошла сразу или... как-то постепенно?
      - Или, - сказал Сомов. - Сначала была первая часть, а уж потом двигатель разлетелся в прах.
      - После первой кто-то пострадал?
      - Да. Погибли трое, а мой однофамилец получил дозу облучения.
      - Но "Вавилов" сохранял, так сказать...
      - Нет. Мы лишились всех средств связи и навигации. Судно было неуправляемо. Мы не могли даже примерно определить траекторию. Вообще говоря.., мы были обречены.
      - И тогда?
      - И тогда мы, если можно так выразиться, устроили маленький ядерный взрыв в космосе. Вспышку заметили, на счастье довольно близко дрейфовала "Генуя", они нас и выудили из обломков.
      Про "Геную" я был в курсе, но то, что взрыв был устроен намеренно и не подозревал. Черт бы не побрал этого Спиридонова!
      - Скажи, а вас могли бы обнаружить, если бы вы не устроили взрыв?
      - Шансы, как потом выяснилось, были. И даже весьма приличные. Но мы не могли рисковать. Нам нужно было сто из ста.
      - Почему?
      - Кто-то из нас должен был вернуться на Землю.
      - Кто именно?
      - Безразлично. Хотя лучше всего, если бы вернулся Калуца.
      - Почему?
      - Так оптимальней. Вышло совсем хорошо, вот только... Сомов.
      - Он погиб во время взрыва?
      - Нет, до того.
      - Умер?
      Сомов глянул на меня в упор. Я даже удивился той искре неприязни, которая промелькнула в его глазах.
      - На этот вопрос я ответить не могу.
      - Не можешь или не хочешь?
      - А на этот вопрос я отвечать не хочу.
      - Хорошо. Как же вам удалось уцелеть при взрыве?
      - Очень просто. Мы с Калуцей отсиделись в спасательном боте неподалеку, а Свеаборг...
      - Он находился... в судне? Или на судне? Как правильно?
      - Он находился на борту "Вавилова".
      - А разве нельзя было сделать так, чтобы все произошло автоматически? С задержкой во времени, чтобы вы успели удалиться на безопасное расстояние?
      - Вероятно, можно было. Но - время! И нам нужна была стопроцентная гарантия.
      - Свеаборг сам решил остаться?
      Щека у Сомова дернулась.
      - Ты полагаешь, что такие вопросы можно задавать?
      - Да, - сказал я, - извини...
      - По-моему, мы исчерпали тему. Вряд ли я смогу сообщить тебе еще что-либо интересное. И вряд ли все остальное имеет значение. Этого достаточно.
      - Достаточно для чего?
      - Для тебя.
      - Ты полагаешь?
      - Убежден.
      Он убежден! А я вот что-то не очень. Ладно, посмотрим...
      - Последний вопрос. Очень хотелось бы узнать, как вам удалось сделать из ядерного реактора взрывное устройство. У меня, видишь ли, сын сдает за третий курс "ядерные двигательные установки". И он, между прочим, тоже планетолог.
      - Приятно слышать... Так вот это и есть главный секрет фирмы. Только специалист может оценить все изящество решения!.. Сыну передай привет и скажи, чтоб не валял дурака. Потом может оказаться весьма кстати.
      - Передам. С этим покончили. Теперь давай перейдем к другой теме.
      - Как?! А я думал, ты уже закруглился.
      - Э-э, брат, не спеши... Ты меня еще плохо знаешь. Семь потов сойдет.., - произнес я шутливо.
      У меня были свои резоны. Теперь я собирался перевести разговор на него самого, а такие беседы лучше идут в жанре легкого юмора.
      - Семь потов? Ой ли? А не семь шкур?
      - Нет-нет, боже упаси. Больше двух за раз не дерем. Гуманисты!
      - Вы-то гуманисты? Знаю я вас, гуманистов...
      Он давал мне понять, что вполне настроился.
      - Слушай, Володя, - сказал я доверительно, - а вот эта твоя болезнь... Может что-нибудь расскажешь?
      - Могу, почему же нет. Но, думаю, Щипаченко тебе все уже выложил.
      - Нет, я серьезно. Ты помнишь, что было с тобой до этого... м-м-м, восстановления.
      - Сейчас помню, а тогда, в первые дни, - очень смутно. Лица, сцены - смутно.
      - Ты утверждал, будто являешься тем, вторым Сомовым. Щипаченко заявил, что до того ты помнил многие подробности его биографии.
      - Ну, мы с ним часто общались. Как-никак почти полтора месяца, просидели в одном трюме.
      Теперь он играл. И имел право. Мы ведь настроились на шутливую волну. Полтора месяца просидели... Где? На "Вавилове" или в клинике? В клинике он пробыл пять месяцев.
      - А сейчас в тебе ничего не осталось от того Сомова?
      - Если хорошо покопаться, то можно откопать. Вот они, Сомов показал на дверь, - и копают. Спроси.
      Все. Он сворачивает беседу. Что ж, и на том спасибо.
      - Где сейчас Свеаборг, знаешь?
      - Да, вроде, где-то на Луне. Или на Марсе. Калуца говорил, что он еще не совсем здоров... Сильно его поломало, так что он теперь должен в слабом поле тяжести кости отращивать.
      - Ты с ним встречался после того?
      - Да. После возвращения я с ним встречался, хотя и не должен был встречаться.
      - Да почему же? - искренне удивился я.
      - Потому что, - сказал Сомов серьезно. Причем, сказал так, как будто эта фраза сама по себе должна была все объяснить.
      - Есть смысл беседовать с Калуцей?
      - Смысл есть во всем. А с Калуцей ты просто обязан встретиться. Сначала с ним. а уж потом вали на Луну или.., где там нынче Свеаборг обитает?
      Сомов безусловно знал, где сейчас Свеаборг. Но почему-то не хотел этого знать. Или даже считал, что не должая знать и хотеть. Почему?
      Мы поговорили еще о том о сем, причем я лишний раз отметил, что испытываю к нему симпатию. У него, как выяснилось, была дочь в юношеском возрасте, так что тема воспитания подрастающего поколения оказалась животрепещущей. Я дал ему свой адрес и код и сказал, чтобы приезжал и привозил свою невесту. Он уверил, что непременно заявится, как только все утрясется, но что именно должно утрястись, не уточнил. В общем, мы расстались друзьями.
      Я решил, что к Калуце отправлюсь завтра, а сегодня посижу в гостинице и хорошенько подумаю.
      Но подумать мне не удалось. Причиной тому оказался видеофон, стоявший в моем номере.
      Первым вызвал Спиридонов. Я отозвался, и на экране возникла несколько, правда, зеленоватая, но все же вполне его физиономия.
      - Привет, - сказал Спиридонов, - как дела? Сомова отловил?
      - Добрый вечер, шеф. Отловил.
      - Я тебе не шеф!.. Шеф... Имей ввиду, Гиря, я этого так не оставлю. Это все с тебя началось, а теперь всякий сопляк приходит и шефкает... Что Сомов?
      - В норме. Похоже, что Калуца его здесь обследует.
      - На предмет?
      - Пока не знаю.
      - Есть новости?
      - Да. Хотя, как поглядеть. Вы в курсе, что двигатель они сами взорвали?
      - В курсе, в курсе... Это не твой вопрос. Ты не отвлекайся на пустяки, а действуй по инструкции. Твое дело люди.
      - Понял - люди. Василий Васильевич...
      - Вот так-то оно лучше будет!
      - А вам не кажется, шеф, - я сделал ударение на последнем слове, - моя задача несколько странной? Я должен заставить кого-то в чем-то сознаться, причем, кого и в чем именно, не имею ни малейшего понятия.
      - За это я ценю. Знал бы сам, кого и в чем - нужен бы ты мне был... А что этот Сомов?.. Так, с виду, ничего?
      - Отличный мужик! Я с ним почти подружился. Вовку своего женю на его дочери.
      - Ну-ну. Никакой дочери у него не было и нет.
      - Как нет?
      - Разбирайся, я тебе не нянька. Бывай здоров.
      С тем Спиридонов и отключался.
      Я не успел прийти в себя от этой новости, как видеофон снова зажужжал. Это был Сомов.
      - Вечер добрый, - сказал он, - как устроился?
      - Вполне. Вот только у видеофона что-то с цветопередачей. Или это ты от стыда так позеленел?
      Сомов исчез из поля зрения, потом снова возник и заявил:
      - У меня все в порядке - розовый. Это цветопередача.
      - Что же ты меня с дочерью надул? И куда я своего Вовку теперь дену?
      - Не понял! Вакансия занята?
      - Вакансия на месте. Откуда у тебя дочь? И, кстати, тебе тридцать пять, минус семнадцать минус девять месяцев... Не находишь?
      - Ловкий, черт! - восхитился Сомов. - Но, видишь ли, это моя приемная дочь. Точнее, это дочь второго Сомова. Хочешь, позову? А то скажешь потом, что кота в мешке сосватал. Мариша, иди сюда, сваты приехали.
      - Да ну тебя, папа, вечно ты со своими дурацкими шуточками..,- послышался голос, видимо, из соседней комнаты.
      - Ну вот, - сказал Сомов, - а ты не веришь.
      - Нет вопросов, - сказал я, - Договор остается в силе. Так вызвал, иди по делу?
      - По необходимости. Калуца попросил связаться с тобой и пригласить на завтра к девяти. Рандеву в девять, первый корпус, второй этаж, налево до упора.
      - Принято.
      - Ну давай, отдыхай. А то ко мне приезжай - с дочерью познакомлю?
      - Нет, - сказал я, - надо отдохнуть. Что-то у меня с головой нынче не все в порядке. Зеленая.
      Я отключился и сел в кресло. Загадки, догадки, отгадки... Удочерил - а что тут такого? В конце-концов это даже, в известной степени, ему плюс. Правда, семнадцать лет - вроде бы и поздно.
      Какая-то деталь из нашего разговора вызывала у меня внутренний протест, но я никак не мог понять, какая именно. Обычный разговор, а вот засело что-то в подсознании...
      Я решил отвлечься. Я по опыту знал, что эта деталь рано иди поздно всплывет. Так всегда бывает: упрешься, думаешь, думаешь, а потом плюнул - ан, само всплыло!
      Я поужинал, достал кристаллофон и хотел было еще раз прослушать на сон грядущим первую беседу с Сомовым. Но тут опять забурчал видеофон. Видимо, он хотел взять меня измором.
      Я включил изображение - ба, да это же Калуца собственной персоной! Пришлось сделать вывод о том, что моя популярность в окрестностях Сараево почти сравнялась с популярностью в районе Караганды.
      - Добрый вечер, уважаемый Петр Янович, извините, что пришлось вас побеспокоить. Я просил Владимира Корнеевича пригласить вас.
      - Он это уже сделал, - оказал я холодно, а сам, между тем, лихорадочно вспоминал, как имя-отчество мистера Калуцы.
      - Тогда я не буду повторяться, но внесу уточнение: не около девяти, а ближе к десяти. Дело в том...
      - Бога ради, - воскликнул я, - меня устроит любое время.
      - А, ну и прелестно, - Калуца вежливо улыбнулся. Значит, до завтра.
      - Спокойной ночи.
      Когда Калуца исчез с экрана, я готов был голову дать на отсечение, что он вызывал меня только для того, чтобы просто взглянуть. И никаких особых причин дня того, чтобы перенести встречу у него на было.
      Дабы пресечь дальнейшие попытки видеофона вывести меня из терпения, я его перевел в режим автоответчика и лег спать. И перед тем, как уснуть, вдруг вспомнил: "...вечно ты, папа, со своими...". Вот оно! Так можно сказать только родному отцу: "...вечно ты, папа..." Потому что "вечно" значит "постоянно". А Сомов год как из клиники. А тридцатипятилетний приемный отец для семнадцатилетней девушки на "папу" не потянет. Пусть меня хоть режут!
      Глава 3
      До отлета на Землю оставалось еще два дня, а дела уже кончились. Не сказать, что Асеев изнывал от скуки, но, в общем, что-то в этом роде... Состояние, когда он никому не был нужен, никто не жаждал с ним встретиться, переговорить, решить вопрос, обсудить, получить разнос, либо, напротив, высказать претензии было для Асеева непривычным, и, находясь в этом состоянии, он с удивлением констатировал, что попросту не знает, куда себя деть. То есть, раздражало не само ожидание, как таковое, - ждать Асеев умел - а вот эта самая никчемность нахождения в данное время в данном месте.
      Чего Асеев совершенно не умел, так это развлекаться. Именно "ся", потому что, при необходимости, он мог развлечь кого угодно, а вот себя, оказывается, нет. И это тоже раздражало...
      Когда забурчал видеофон, Асеев даже испытал облегчение. То есть, сиди он в другом месте - его бы не застали, стало быть, сидел он здесь не зря.
      Он ткнул в кнопку ответа и сделал пол-оборота в кресле, повернувшись к экрану. Лицо, возникшее на экране показалось знакомым...
      - Ваня - ты? - произнесло лицо.
      Черт побери! Это же!..
      - Ричард?.. Ричард!
      Это был Калуца, собственной персоной.
      Асеев даже и не помнил, когда они встречались последний раз. Семь или восемь лет назад. А последний разговор был года два назад, причем, толком поговорить так и не дали...
      - Ну, здорово, Командор! Страшно рад тебя видеть!
      "Командор" - это было детское прозвище Асеева, а Калуца он же "Рябчик" - был его школьным другом на веки веков. Еще в их компании тогда был "Сом", но сейчас он, увы, отсутствовал, хотя работал с Асеевым из экипажа в экипаж.
      - Здравствуй Рябчик. Сколько ж мы не виделись!
      - Давненько уже... Так тебя же вечно где-то носит. Только и остается, что приветы слать. Получал?
      - Получал...
      - Ну, как там Марс?
      - Какой Марс?
      - Ну.., ты где сидишь?
      - На орбитальной базе.
      - На Марсе же?
      - На Марсе.
      - Вот я и спрашиваю, как он там?
      Объяснять Калуце, что на поверхности Марса он был три года назад, Асеев не стал.
      - Да, ты знаешь, Марс в порядке. Недавно вот орбиту поменяли, теперь выходим из плоскости эклиптики...
      Калуца заподозрил подвох, и на его лице, как в далеком детстве, отразилось недоверие.
      - Как это - выходите?! - до него, наконец, дошло. Ну-ну... И далеко собрались?
      - Далеко. Но потом решили, что далеко не стоит. Теперь думаем, как бы назад, траекторию подбираем...
      Все было так, как и тогда, в детстве. Асеев с Сомовым вешали Калуце лапшу на уши, а он верил безоговорочно, и, когда выяснялось, что его в очередной раз разыграли, страшно обижался. Э-эх, юные года, где вы теперь...
      - Женю давно видел? - поинтересовался Калуца.
      - С неделю назад.
      - Как там наш Сом?
      - Все хорошо. Женя в порядке. Сейчас в рейсе.
      - А ты?
      - А меня вот выпихнули в отпуск.
      - Как это - выпихнули?
      - По плану. У нас ведь правила - вот они и ярятся. Дуй, говорят, отсюда, пока цел!
      - А серьезно?
      - Да, примерно, то же самое.
      - И куда ты теперь?
      - На Землю. Обследуюсь, а потом буду дурака валять пару месяцев.
      - Ага-а... Значит, встретимся?
      - Непременно!
      - Без шуток?
      - Ричард, о чем речь. Готовь пиво, раков... Раки у вас есть?
      - Найдем.
      - А где ты там базируешься?
      - В Югославии. Сараево.
      - Но там точно раки живут?
      - Я же сказал - найдем!
      - Как там твоя Серафима? Как Надежда?
      - Слава Богу... А твои?
      - Да так... С женой мы разбежались. А пацан уже выпорхнул. Второй рейс делает. Навигатор.
      - Что с женой-то так?
      Что у него с женой, Асеев и сам не понимал, поэтому ответил стандартно:
      - Характерами не сошлись...
      - Ну-ну... Если по полтора года не встречаться, небось...
      - Наверное ты прав. Космос плохо сочетается с брачными узами.
      - Переживаешь?
      Асеев пожал плечами, соображая, как ответить. Сказать, что да, было бы преувеличением, а нет - неправдой. Сожаление - вот что наиболее точно передавало его отношение к бывшей жене. Жаль, что все так вышло... И не более того.
      Калуца там, за экраном, видимо, понял, что Асеев не склонен теперь развивать эту тему.
      Помолчали.
      "Ерунда какая-то, - подумал Асеев. - Ведь друзья были водой не разольешь, а встретились - и поговорить не о чем..."
      - Ну, а ты-то чем нынче увлечен? - наконец прервал молчание он.
      - Да все тем же, чем и всегда, - меланхолично ответил Калуца. Потом вдруг оживился, хитро ухмыльнулся и спросил: Слушай, у тебя сейчас время есть?
      - Двое суток.
      - Что - двое суток?
      - До рейса к Земле. Время убиваю.
      - И как убивается?
      В лице Калуци что-то переменилось, интонация тоже кое-что обозначала. Когда Калуцу в детстве одолевала новая идея, и он нес ее друзьям, боясь расплескать, то первым делом начинал исподволь выяснять, чем те заняты в данный момент, и не будет ли его новое предложение смехотворным на фоне текущих грандиозных планов. В такие моменты его интонации сканировали интервал от безразличных до пренебрежительных.
      Асеев теперь понял, что Калуца вышел на связь неспроста. Он, этот Калуца, всегда был себе на уме. И всегда из любой ситуации выдавливал для себя максимум полезного. Дружеские чувства сомнению не подлежат, но, похоже, не только они являлись причиной данного звонка. Возможно, конечно, ему только сейчас что-то стукнуло в голову, но это - вряд ли...
      - Тебе чего надо, Ричард? Говори прямо. Времени у меня вагон. Я ведь вижу, что ты опять носишь в себе откровение, тебя им расперло, вот ты и вспомнил, что я где-то существую.
      - Да нет, я просто хотел тебя увидеть.., - Калуца помялся. - Ладно, чего уж там. Перед кем другим, а уж перед тобой оправдываться нет смысла... В принципе, мне понадобилась консультация по твоему профилю, вот я и вспомнил... Не знаю, удобно ли вот так. Может, позже? Встретимся, как следует поговорим.
      Асеев этого не любил. Если есть дело, надо его делать, или не делать. А откладывания на потом почти равнозначны решению: не делать. С откладыванием на потом принятия решения о принятии решения, и далее по кругу.
      - Так, Ричард, "А", или "Б"? Что касается удобства, то я сижу очень удобно. Видишь - кресло? Куда хочу, туда и верчусь! Связь устойчивая. Или тебя паузы смущают? Или мой строгий вид?
      - Ничего меня не смущает!.. Ну, хорошо... Давай, так сказать, в предварительном порядке... А о деталях...
      - Начинай, родной. Детали - потом.
      - Ну, вот такая гипотетическая задача. Предположим, я хочу полететь куда-нибудь в космос...
      - Точнее.
      Калуца поежился. Он понимал, что теперь Асеев с него не слезет, пока не уяснит задачу полностью. И в детстве было так же. Он - Рябчик - выдумывал какую-нибудь бредовую идею, что-то вякал невнятное, после чего Командор брал его за глотку, вытряхивал суть и загонял упомянутую идею в совершенно конкретные рамки, после чего она, к вящему удивлению Калуци, оказывалась вполне реализуемой. А Сому было все равно, чем заниматься, лишь бы не сидеть... А идей было много, и какие! И жизнь наполнялась стремлением к цели. Какое было время... Боже, какое счастливое время!..
      - Чтоб тебе лопнуть!.. Хорошо. Хочу полететь к Юпитеру.
      - Великолепная мысль! Зачем?
      - Хочу там заняться научными исследованиями.
      - Что, Юпитер будем изучать?
      - Нет, мозги возле Юпитера, - произнес Калуца с вызовом.
      - То есть, верность мозгам ты сохранил?
      - Слушай, Иван, кончай валять дурака!
      - Хорошо, не буду, - покладисто согласился Асеев. Вопрос: а, допустим, Луна тебя не устроит?
      - Луна? Зачем мне... А! Нет. Давай я лучше сформулирую, что бы я хотел в идеале, но ты меня не перебивай.
      - Попробуем так.
      - Вот идеальная ситуация. Какое-нибудь космическое судно. Народу, желательно, немного, в общем, чтобы не мешали и нос не совали. На борту я и моя аппаратура.
      - Масса?
      - Чего масса? - опешил Калуца.
      - Аппаратуры. Граммы, килограммы, тонны?
      - Ну.., я не знаю... Сколько там... Тонны три.
      - Недурно!
      - Что, много?
      - Да нет, я так... Это уже не багаж - это груз.
      - И что?
      - Ничего. Продолжай. На борту ты, твоя аппаратура. И?
      - И мы пролетаем через некоторую точку в окрестностях Юпитера.
      - Координаты? Скорость?
      - С ума сошел! Я их что, помню?!
      - Но они, в принципе, известны?
      - Приблизительно.
      - А допуски по координатам.
      - Н-нет... Ну, там... Я не знаю...
      - Ясно. Что еще?
      - Да все. Какие-нибудь люди хорошие. Спокойные.
      - Сколько?
      - Человека три-четыре... Слушай, Ваня, ты меня морочишь, да?
      - Отнюдь. Что еще?
      - Все.
      - Все?
      - Все, все!
      - Люди твои, или.., хм.., произвольные?
      - Можно произвольные, но чтобы согласились помочь.
      - А именно?
      - Я буду записывать биопотенциалы и... разные такие штуки проделывать.
      - Что еще?
      - Это все.
      - И ты хочешь, чтобы я оценил возможность реализации такого проекта?
      - Да.
      Асеев откинулся в кресле и уставился в потолок.
      - Сроки? - наконец поинтересовался он.
      - Да, в общем, любые. Лишь бы до смерти успеть.
      - Х-ха... Эта твоя любимая точка, она что, вместе с Юпитером летает?
      - Н-нет.., - Калуца уставился на Асеева. - А я не знаю!.. Да нет, стоит на месте.
      - Но Юпитер тебе нужен в это время неподалеку?
      - Ну, желательно... А куда он денется?
      - Но ты хоть в курсе, что у него период обращения по орбите - лет двенадцать?
      - Серьезно?!
      - Послушай, Ричард, - Асеев поджал губы, - если бы это был не ты, а кто-то другой я бы решил, что имею дело с помешанным. Но это - ты. Что ты затеял? Если это не шутка.
      - Да нет, Командор, это не шутка. Под этим имеется гипотеза.
      Асеев покивал.
      - Жаль.
      - А почему жаль.
      - Потому что в чистом виде создание такой ситуации невозможно.
      - А не в чистом? Что ты имеешь ввиду?
      - Вот что. Какое у тебя положение? Ты кто - энтузиаст одиночка.
      - А-а-а.., - Калуца ухмыльнулся. - Нет, я замдиректора весьма солидного учереждения, именуемого ИВНД.
      - Название многообещаюшее. Профиль?
      - Изучаем высшую нервную деятельность.
      - Великолепная стезя! - похвалил Асеев. - Почему бы вашему институту не попытаться пробить спецрейс?
      - Куда?
      - Туда. О чем мы толкуем?
      - А как его туда пробить?
      - Доказать в инстанциях научную значимость, собрать мнения авторитетов и так далее. Использовать официальный нажим на наше Управление.
      Невооруженным глазом было заметно, что Рябчик там, за экраном, пригорюнился и закручинился.
      - Так что? - поинтересовался Асеев, выдержав паузу.
      - Я прощупывал почву - обещали содействие...
      - И?
      - Это было четыре года назад.
      - И?
      - С тех пор прошло четыре года.
      - И?!
      - Я регулярно напоминаю. Недавно обещали содействие.
      - Так, - Асеев помолчал. - В целом, понятно. Но шансы-то есть?
      - Да нет у меня никаких шансов! - взорвался Калуца. - Ты вот - шанс, а больше нет.
      Асеев через экран попытался просверлить Калуцу взглядом, как это делал в детстве Командор, когда Рябчик пыхтя объяснял что если достать то и это, а потом его как следует того, то можно получить вот это, и тогда-а!..
      Калуца не стал ждать, пока в нем проделают дырку и отвернулся.
      Все возвратилось на круги своя...
      - Ну, хорошо, - Асеев поджал губы. - Ты, я слышал, теперь доктор наук?
      - И более того! - Калуца улыбнулся.
      - Куда уж более-то?
      - Я, Ваня, теперь того.., профессор. Веду курс психопатологии в университете, имею кафедру и... разное такое - тебе не интересно.
      - Ага... То есть, мужик дельный?.. Это хорошо... Может, ты какой-нибудь лауреат? Научная школа, там, особые заслуги?
      - Да есть немного, но главное - впереди!
      - Что там впереди, меня не интересует, - сурово произнес Асеев. - Меня, в данном случае, интересует, сколько ты сейчас весишь. И, похоже, весишь ты недостаточно. Каши мало ел.
      - Увы мне, - буркнул Калуца.
      - Хорошо, а вот это твое мероприятие - дело стоящее?
      - Будет зависеть от результатов.
      - И какие ожидаются результаты?
      - Результаты, Ваня, ожидаются, - Калуца набычился. Прежде, чем оценивать, следует их получить. Если тебя интересуют детали, давай, я их буду излагать. Но это долго. Ты ведь не доктор медицинских наук, нет?
      - Нет, Ричард, не доктор. - Асеев вздохнул. - Ума Бог не дал. Но мне нужно принять решение, стоит ли встревать в это дело.
      - Стоит. Вообще говоря, речь идет об изучении весьма и весьма серьезных проблем даже на поверхности. А в глубине я просто боюсь сглазить!
      - Что нибудь в качестве приманки. Для дилетанта.
      - Ну-у... Вот, к примеру, мы сейчас болтаем, а почему бы нам не обмениваться прямо мыслями? И знаниями. И опытом. Минуя словесную кодировку. Можно было бы объединить два мозга в один. Не физизески - информационно.
      - А это действительно возможно? Теоретически?
      - Думаю, это было бы весьма желательно. Например, в данном случае. А возможно ли? Надо попробовать. И кое-каких результатов я уже добился. Они обнадеживают. Но, видишь ли, здесь, на Земле, существенную роль играют некоторые правовые аспекты... И еще кое-какие аспекты...
      - То есть, проблема сложная?
      - Да.
      - Но интересная?
      - Не то слово!
      - М-мда... Хорошо. Встретимся, введешь в курс дела... Сейчас меня больше интересует космос, Юпитер и прочее из этого ряда. Это сильно отдает мистикой и даже, отчасти, шарлатанством. Особенно Юпитер. Как-то все это несолидно для доктора наук. Он может быть интересен для физика, но с психологической точки зрения это просто шарик, наполненный смесью водорода, гелия и аммиака.
      Калуца вздохнул.
      - Конечно, ты прав. Сам Юпитер меня не интересует. Меня интересует излучение мозга человека, оказавшегося в определенной точке космического пространства.
      - Чем эта точка выделяется в ряду прочих?
      - Тем, что согласно некоторой теории она является некоторым фокусом, где концентрируется некоторое излучение, взаимодействие с которым некоторого мозга меня и интересует, - терпеливо объяснил Калуца. - Но это весьма специфическая теория, и с классических позиций она достаточно уязвима. То есть, это типовая безумная идея.
      - Хорошо, а космос вообще. Тебе обязательно необходим дальний?
      - Да.
      - Почему.
      - Видишь ли, вблизи Солнца велик естественный фон электромагнитного излучения. От него невозможно отстроится шумы забивают каналы. Интенсивность этого фона падает примерно обратно пропорционально кубу расстояния до Солнца. Второй фактор Внеземелья - там нет электромагнитного шума биологической природы... Лично я считаю это принципиально важным для чистоты экспериментов. И еще, - Калуца помялся. Там меньше правовых аспектов. Потому что, - он глянул прямо в глаза Асееву, - меньше свидетелей.
      - Вот как даже? - Асеев вскинул брови. - То есть, вот даже так? Но... это, по крайней мере, не очень сильно выходит за рамки этических норм?
      - Думаю... Думаю это на грани. Просто этические нормы в эти области еще не простираются. Понимаешь?
      - Не вполне. Это следует обсудить в первую очередь, когда встретимся.
      Калуца улыбнулся.
      - Твое решение, Командор?
      Асеев помолчал, почесал подбородок, что-то взвешивая, и, наконец вскинул голову.
      - Я - в деле.
      - Фу-у!.. Ты меня утомил. Плохо, Ваня, одному биться об лед!
      - Не трещи крыльями, - сварливо отозвался Асеев. - Я ведь думал не над тем, лезть мне в это дело, или нет - я в нем уже потому, что мы с тобой из одного детства, а это вещь из разряда тех, через которые я лично переступить не могу. Я думал над тем, как мне в него влезть, чтобы был толк. Есть у меня одна мысль. Слушай вопросы и постарайся ответить как можно толковей, либо подготовь информацию к встрече. Сроку тебе - две недели. Вопрос первый: как врач ты достаточно квалифицирован?
      - Ну... Думаю, что на уровне приличного врача терапевта.
      - Хирургическая подготовка - это важно!
      - Какая-то имеется. Но я могу и поднатаскаться.
      - С завтрашнего дня - начинай... Вопрос второй: какими еще навыками и специальностями владеешь?
      - Какими... Никакими!
      - Подумай еще. Я сказал: навыками. Что ты умеешь делать?
      - Я-то?.. Ну, скажем, картошку могу пожарить.