Взгляд незнакомки

На секунду Макклейн прикрыл глаза. Можно только поблагодарить Бога за то, что мать умерла еще в пятьдесят восьмом году и не видит всего этого ужаса. «Южные моря» были для нее еще одним любимым ребенком. По ее планам отделывались вое комнаты и украшался каждый уголок. Всю свою жизнь и всю свою любовь она отдала двум вещам: семье и дому — «Южным морям».

Была, правда, зыбкая надежда, что янки не станут разорять плантации, расположенные между Сент-Огастином и Джексонвиллем. Пока шлюпка неторопливо рассекала воды, окончательно стемнело, и на берегу зажглись огни — жилые дома и служебные помещения пристани стояли в целости и сохранности.

Пустые надежды — Брент известен всем как непримиримый враг северян. Все знают, что Макклейны — хорошие плантаторы, отличные моряки и добрые воины Конфедерации. Неужели янки пощадят дом, принадлежащий двум офицерам-кавалеристам и знаменитому своей дерзостью капитану?..

— Правь к той бухточке. — Брент наклонился к уху Чарли, сидевшему на руле. — Дальше мы пойдем пешком. Сейчас разойдемся и до города будем добираться каждый сам по себе.

Они вытащили шлюпку на песок и тщательно замаскировали ее ветками. От берега до гавани было всего около полумили, но как только они двинулись вперед, пришлось залечь и двигаться ползком. Вокруг было полно патрулей. Северяне охраняли доки и причалы. Невдалеке остановились двое солдат. Они беспечно стояли у всех на виду, раскуривая трубки. «А что им волноваться? — с горечью подумал Брент. — Город сдан, противника поблизости нет».

— Янки не ждут никаких неприятностей, — пробурчал Брент в никуда, зная, что рядом с ним, прижавшись к песку, лежит Чарли, — и в этом наше преимущество.

Какое еще преимущество? Он не планировал никакой военной акции. Единственным желанием было раздобыть коня и во весь опор помчаться в «Южные моря». Втягивать своих людей в семейное дело Брент не хотел, да и не имел права.

— Как насчет Лил? — шепотом поинтересовался Чарли. Брент задумчиво сдвинул брови. Лил держала таверну на Мэйн-стрит, куда частенько захаживали моряки. Федералы сейчас наверняка пьют, как сапожники, отмечая победу, так что план скорее всего удастся на славу.

— Проходить со стороны кухни, — шепотом скомандовал Брент. — Мимо строений пристани, и поскорее. Идем по одному. Если поймают, держите язык за зубами,

— Кто первый? — спросил Эндрю.

— Я, — ответил Брент. — Если мне не удастся дойти до склада, возвращайтесь на судно. Следующий Крис, потом Эндрю, потом Чарли.

Макклейн напрягся, словно перед прыжком. Он подождал, пока солдаты разошлись в разные стороны, вскочил и бросился в ночь.

Добежав до склада, Брент, едва сдерживая рвущееся из груди дыхание, прижался к стене. Постоял, ожидая, когда успокоится сердцебиение, затем обернулся в сторону пустыря и поднял руку. В следующее мгновение в темноту из кустов рванулась вторая тень, потом третья и четвертая. Через минуту все четверо стояли, тесно прижавшись к холодной стене склада, держась за нее так, словно это была нить их жизни.

Не было слышно ни звука, и Макклейн показал своим людям следующее здание. Остерегаясь патрулей, они по одному перебежали к укрытию.

Вокруг было полно солдат. С каждым следующим шагом передвижение смельчаков становилось все более опасным. К счастью, теперь они могли укрыться от посторонних глаз за повозками, складскими помещениями, деревьями, кустарниками.

Чудеса все-таки случаются: четверка благополучно прошла по городу и перелезла через частокол, окружавший таверну Лил.

В зале стоял неумолчный гул голосов и звон посуды, поэтому никто не услышал, как Брент с товарищами перепрыгивали через забор. Макклейн подошел к двери кухни и заглянул внутрь, слегка приоткрыв створку.

В кухне, большую часть которой занимала огромная плита, никого не было. Приоткрыв дверь пошире, Брент дал знак своим товарищам подождать и вошел в дом. Спрятавшись за плитой, он застыл в ожидании. Спустя довольно продолжительное время послышался шелест юбок, и в кухню через вращающуюся дверь, ведущую в бар, вошла женщина. Выждав, когда она приблизится к плите, Брент сзади подскочил к ней и зажал рот рукой, чтобы она не вскрикнула от удивления.

— Это я, Лил, — быстро проговорил он, — Брент Макклейн.

Тело женщины сразу обмякло в его руках. Большие карие глаза широко раскрылись от изумления. Лил облегченно вздохнула. Брент ослабил хватку — он хорошо знал хозяйку таверны, ведь столько хмельных вечеров провел здесь вместе со своим экипажем.

— Брент Макклейн! — прошептала женщина, радостно обнимая капитана. Потом она отстранилась, чтобы лучше разглядеть своего старого знакомого. — Ты сошел с ума, Брент! Здесь кругом полно янки. Они считают тебя добычей, которая стоит больше всего их треклятого золотого запаса! Какой черт принес тебя сюда, дорогой?

В ответ Брент только пожал плечами, улыбнувшись Лил. Ее статная фигура была немилосердно затянута в корсет, округлое лицо все еще казалось прекрасным и молодым. Соблазнительная грудь была вот-вот готова вывалиться из глубокого корсажа. В глазах женщины появилось теплое, манящее выражение. Видимо, чувство опасности подогрело в ней возбуждение. Еще совсем недавно Брент с радостью бы принял это приглашение хозяйки — немало ночей провел он когда-то в ее жарких объятиях, да и сейчас Брент солгал бы себе, если бы стал утверждать, что его больше не волнуют прелести Лил. Но… он не собирался затягивать игру в шпионов. Ему надо попасть в «Южные моря», а потом уносить ноги. Но если бы не…

Брент не мог сказать с уверенностью, хочет ли он другую женщину. Сможет ли он притвориться, что испытывает нечто похожее на страсть, и доставит ли женщина ему хоть небольшое удовольствие…

— Мне надо знать, что происходит. Лил. Я привел с собой трех человек, они ждут во дворе, в кустах. Здесь безопасно?

Лил кивнула, и Макклейн распахнул дверь кухни. Эндрю, Крис и Чарли молча проскользнули в дом. Лил метнулась к двери в зал и осторожно выглянула. Успокоившись, она обернулась к мужчинам:

— Я сейчас только скажу, чтобы дядюшка Пит приглядел за янки, а сама подумаю, чем можно вам помочь, ребятки.

Дядюшка Пит был освобожденным негром, но, после того как Лил подписала ему вольную, он остался со своей прежней хозяйкой. Лучшего сторожевого пса, чем старый Пит, было не сыскать.

Четверо конфедератов напряженно поглядывали друг на друга в ожидании возвращения Лил. Она вошла, улыбнулась и, понизив голос, сказала, поглядывая на Брента:

— Что говорить, пока ничего особенного не случилось. Перед уходом наши ребята спалили все, что могло пригодиться янки. Некоторые жители бежали из города, но большинство осталось. Было несколько обысков, но, слава Богу, никого не арестовали. Были драки, пара пожаров, но в остальном ничего существенного. Вроде бы их офицеры получили приказ не распускать солдатню, и, похоже, это правда. Янки ведут себя очень вежливо и тихо, надеются найти себе здесь союзников, чтобы люди сами поддерживали в городе порядок. — Лил тяжело вздохнула.

— Что творится в окрестностях? — напряженно спросил Брент.

В красивых глазах Лил мелькнуло выражение боли.

— Не знаю, Брент, честное слово, не знаю. Они забирают хлопок, табак, лошадей, скот и провиант, но что еще делают, не знаю. Прошу тебя, не волнуйся за сестру и жену Стерлинга. Я же сказала, радость моя, они держат солдат на коротком поводке. Женщин не обижают и не насилуют. Оккупация прошла как-то тихо и незаметно, но тебе, Брент, лучше убраться отсюда.

— Я никуда не уйду, пока не побываю в «Южных морях», — твердо произнес Брент. — Лил, у тебя в доме все еще есть та потайная комната в подвале?

— Да, но…

— Ты дашь мне лошадь и седло. Ребята останутся здесь, в твоем подвале, и дождутся моего возвращения.

— Мы не отпустим вас одного, капитан! — запротестовал Чарли.

— Еще как отпустите. Я приказываю вам оставаться здесь: не хватало мне втягивать вас в свои дела. Если я не вернусь, пусть Лил расскажет вам, что творится, а потом возвращайтесь на «Дженни-Лин». Поднимите якоря и вперед, к заливу. Все ясно?

Матросы понуро кивнули головами. Лил оказалась более разговорчивой:

— Ты просто дурак, Брент Макклейн.

— Да, — охотно согласился капитан. — Так ты дашь мне лошадь?

* * *

Улочки на окраине города были безлюдны. Вокруг царила неправдоподобная тишина, в воздухе пахло гарью. Впрочем, в этой тишине не было ничего удивительного: как еще может выглядеть город, который только что оккупировала армия противника? Население Северной Флориды затаилось в тревожном ожидании.

В зловещем безмолвии не было ничего противоестественного. Оставшиеся в городе люди заперлись в домах, моля Бога, чтобы их не тронули неприятельские солдаты. Много дней матери не осмелятся выпускать на улицу детей. Долго еще побежденные будут с угрюмым видом взирать на победителей…

Эти бестолковые янки, решил Брент, пользуются плодами своей победы с удивительной беспечностью, видимо, считая, что Флорида не представляет для них никакой опасности и годна лишь на то, чтобы быть источником провианта, кораблей и вооружений…

Достигнув западной заставы, Брент изо всех сил пришпорил костлявые бока искусанной оводами клячи, которую Пит добыл для Лил. Счастье еще, что хозяйка смогла разыскать для капитана хотя бы это четвероногое подобие коня: отступая, конфедераты увели с собой почти всех годных лошадей — Флорида славилась своей доблестной кавалерией.

Двинувшись в путь, Брент отчетливо сознавал всю сумасбродность своего предприятия, которое могло закончиться после первой же встречи с патрулем юнионистов. Ему не удастся уйти от погони на этой жалкой кобыле. Но что толку думать об этом? Макклейн попытался отвлечься от мрачных мыслей.

«Не дай себя убить», — сказала на прощание Кендалл. Каким легкомысленным тоном были произнесены эти слова! Очаровательный протяжный южный говор был буквально пропитан беззаботностью, однако за этой обманчивой оболочкой скрывалась подлинная тревога, и Брент, вспоминая сцену прощания, вновь и вновь преисполнялся желанием выжить, во что бы то ни стало. С того дня утекло много воды, все время было заполнено морскими переходами и жестокими сражениями, но память о Кендалл осталась жива. Эта женщина преследовала его во сне и мечтах — Брент явственно видел, как они снова близки. Макклейн воочию представлял себе то, что было, и то, чему только суждено будет произойти… Но дайте только срок — и все исполнится.

Именно из-за Кендалл Брент был одержим желанием увидеть «Южные моря». Имение принадлежало Джастину, но вокруг плантации было сколько угодно свободной земли. Этих акров хватит мужчине и женщине для того, чтобы построить дом, который Кендалл украсит своим присутствием, — дом, в котором она будет полновластной хозяйкой, королевой. Брент представил себе ее бездонные изумительной синевы глаза, когда она встречает его на пороге дома. Кендалл… Эта женщина может быть великосветской леди в гостиной и ненасытной ведьмой в постели… Но… она жена другого.

Правда, если честно, то последнее обстоятельство мало беспокоило Брента. Закончится война, Кендалл получит развод, и плевать на скандал, который поднимут разные ханжи по этому поводу. Самое главное — уберечь ее от янки до развода.

Брент улыбнулся, представив себе, как живет сейчас Кендалл посреди болот. Как давно они не виделись! Интересно, как они поладили с Рыжей Лисицей? В том, что Кендалл уживется с индейцами, Брент нисколько не сомневался. А вот каково придется индейцам?

Задумчивая улыбка, смягчившая черты резко очерченного лица Брента, мигом погасла. В воздухе сильно запахло дымом пожарища. Гарью несло не из города. Макклейн сильно ударил каблуками по впалым бокам клячи, и она неожиданно пустилась по дороге тяжелым галопом. Обдуваемый дымным ветром, Брент летел сквозь ночь, трепеща от тяжелых предчувствий.

Он потерял всякое представление о времени. Доскакав до юго-западной развилки, он, не снижая аллюра, свернул в нужную сторону. На обсаженной магнолиями дороге, ведущей к «Южным морям», его внезапно охватила страшная слабость. Ноги стали ватными. В душу закралось неясное подозрение. Он остановил лошадь и пристально вгляделся в темноту.

В нетерпении Брент спешился и двинулся пешком к родному дому, немного погодя сорвался на бег, потом снова остановился. Он увидел… Опустившись на колени, Брент застыл на месте, не в силах идти дальше.

От «Южных морей» остались одни воспоминания. От былого великолепия сохранились только три колонны. Призраки, выделяющиеся на фоне темного ночного неба, напитанного запахом горького дыма. Белый цвет колонн, отражавших яркий лунный свет, зловеще контрастировал с чернотой пепелища.

Брент не знал, сколько времени простоял он на коленях… Тупая боль, овладевшая всем его существом, сводила с ума.

Он начал молиться, возблагодарив Бога за то, что умерла мать, не дожив до этого ужаса.

Потом он ощутил ярость. Ярость и чувство невосполнимой утраты. Однако продолжал не двигаясь стоять на коленях. Оцепенев, он услышал чьи-то шаркающие шаги.

— Масса Брент?

В голосе прозвучало такое недоумение, словно Макклейн был привидением. Он присмотрелся и увидел в темноте фигуру высокого худого негра.

— Боже! Так это и вправду вы, масса Брент?

— Здравствуй, Томас, — тихо произнес Брент, узнав старого лакея отца Опираясь на протянутую черную руку. он поднялся. — Томас, где Дженнифер, Патриция, Патрик?

— Не переживайте понапрасну, молодой господин. Миссис Патриция и ее малыш ушли в Ричмонд, к своим. А мисс Дженни, она здесь, никуда не уехала. Но вы не волнуйтесь, у нее все хорошо, с ней ничего плохого не произошло. Они не стали жечь дома рабов. Они, янки то есть, очень хотят, чтобы мы, цветные, записались в их армию и бросили свои дома. Где же мы будем потом жить? А мисс Дженнифер живет в домике матушки Ли.

— Можешь отвести меня к ней, Томас? — устало спросил Брент.

— Ну да, конечно, могу, сэр, буду просто счастлив. Но знаете, масса Брент, это очень опасно для вас, бродить здесь. Янки имеют на вас большой зуб и хотят засадить в тюрьму.

— Спасибо, Томас, я знаю и пробуду здесь недолго, но мне очень надо увидеться с Дженни.

— Идемте, сэр, идемте. Матушка Ли живет сейчас в большой пристройке. Пока конфедераты были здесь, в господском доме лечили раненых солдат, и мисс Дженни еще тогда переехала к матушке Ли.

Брент внезапно остановился, хлопнул себя по лбу и изумленно присвистнул. Вблизи он еще раз посмотрел на развалины сгоревшего дома.

— Так они же не сожгли дом, они его взорвали?

— Да, сэр, именно так они и сделали. Но пойдемте скорее, масса Брент, не то мм наскочим на янки, которые все время рыщут в округе.

Брент знал, что многие плантаторы держали своих рабов в полной нищете, хижины негров порой были хуже загонов для скота, и в душе Макклейн понимал, что рабство несправедливо.

Но Макклейны не были жестокими рабовладельцами, и, переступив порог чисто выбеленного домика семейной поварихи, можно было в этом убедиться. В добротной печи весело потрескивал огонь, на окнах — аккуратные занавески, на полу старый ковер, из господского дома.

Войдя в дом, Брент едва ли заметил худую старушку Ли. Его взгляд мгновенно отыскал хрупкую светловолосую девушку, которая, низко склонившись над рукоделием, что-то шила у плиты.

— Дженни!.. — хрипло произнес Брент. Девушка вскинула на брата свои огромные серые глаза и, уронив шитье, порывисто вскочила с табуретки:

— Брент!

Она бросилась к нему на шею и чуть не задушила в объятиях.

— О, Брент, как я рада, что ты приехал! Но тебе не надо было этого делать!

Взяв сестру за плечи, он отстранился, наслаждаясь каждой черточкой родного лица. Губы его сложились в ласковую улыбку:

— Дженни… Какая ты красавица!

Брент снова привлек сестру к себе, с щемящей грустью отметив, как она повзрослела, с тех пор, как он ее не видел. Дженни только что исполнилось семнадцать, и от угловатого подростка, каким он ее запомнил, не осталось и следа. Девочка превратилась в красивую девушку с затаенной печалью в глазах.

— Что здесь произошло, Дженни? — спросил он, все еще прижимая девушку к себе. Какая мерзость — эта война! Старшие братья всегда подтрунивали над своими младшими сестренками, но когда тем приходилось туго, девочки всегда могли найти помощь у братьев и выплакаться на их плечах.

Но Дженни осталась одна.

Однако каким же молодцом она держится! В глазах грусть, но рот упрямо сжат — невзгоды не сломили ее, а закалили. И во всем ее юном облике чувствовалась какая-то весенняя свежесть. Короткие рукава-буфы обнажали руки, корсаж плотно охватывал стройный стан, голубая юбка обрамляла фигурку сестры чудесным колокольчиком. Блестящие толстые косы были аккуратно уложены кольцами.

«Как она похожа на меня!» — подумал Брент и от этой мысли на сердце стало теплее. Жаль, конечно, что разрушены «Южные моря», но их можно восстановить, пока жива их душа — Дженни.

— Так что здесь произошло, Дженни? — тихо повторил он свой вопрос.

Дженнифер отступила назад и попыталась лучезарно улыбнуться.

— Сначала обними матушку Ли, Брент, и садись. Матушка принесет нам чаю. Ты не голоден, Брент? Сколько бы я ни встречала моряков и солдат, они всегда умирают с голода!

Брент послушно обнял старушку, которая, сколько он себя помнил, всегда была членом их семьи. С плачем, негритянка обвила его шею.

— Садитесь, масса Брент. Я сейчас принесу вам чаю, детки, а потом мы с Томасом оставим вас одних.

— Спасибо тебе большое, матушка Ли, — ответил Брент, едва сдерживая нетерпение услышать рассказ сестры. — Я совсем не хочу есть, Дженни, камбуз на моем корабле работает исправно.

Минуту спустя Брент сидел на полу, скрестив ноги и потягивая сассафрасовый [3] чай с доброй толикой бренди.

— Ты слышала что-нибудь о папе и Стерлинге? — спросил Брент.

— Около месяца назад я получила от них письмо. У них все хорошо, их часть отправили в Виргинию, — ответила Дженни, тяжело вздохнув, но тут же улыбнулась: — Папа так гордится тобой, Брент! Он пишет, что и в Виргинии все слышали, как ты надул янки, проведя корабль под самым их носом!

Брент болезненно поморщился. Слова Дженни напомнили ему о вопросе, все время мучившем его:

— Они сделали это из-за меня? Янки отомстили, уничтожив «Южные моря»?

Смутившись, Дженни неловко поправила юбку.

— Это так, Дженни?

— Ну да, Брент. Но не только из-за тебя, конечно. Из-за папы и Стерлинга тоже. И знаешь, Брент, для тебя это прозвучит странно и вряд ли мои слова тебе понравятся, но мне показалось, что они не хотели этого делать. Когда янки пришли, я встала на пороге с ружьем и сказала, что пока я жива, они не войдут в дом. Командовавший ими лейтенант оказался очень милым человеком. Солдаты обложили дом взрывчаткой, а он поднялся по ступенькам и встал напротив меня. Наверняка лейтенант понимал, что я смогу выстрелить, но еще больше он боялся, что дом вспыхнет, а я останусь в нем. Парень начал говорить, что ему страшно жаль взрывать мой дом, но он не может ослушаться приказа начальства. Брент, когда пришли янки, я была в ужасе. Ты же знаешь, какие россказни ходили о них. Я была уверена, что меня изнасилуют, а потом перережут горло, но тот лейтенант оказался настоящим джентльменом. Он сказал, что, конечно, я могу его застрелить, но он обязательно попытается вытащить меня из дома, чтобы я осталась живой-невредимой. Знаешь, Брент, я не смогла выстрелить. Убежала в дом, и он бросился за мной, хотя здание вот-вот должно было взлететь на воздух. Я схватила старую Библию — ты помнишь, как ею дорожила мама, — а он схватил меня и выволок из дома. — Дженни замолчала на мгновение. — Его зовут лейтенант Джекоб Хэллорен. Если ты когда-нибудь встретишь этого янки, не убивай его, Брент. — Он помолчал, прихлебывая чай:

— Это война, Дженни. У людей, которых приходится убивать, не всегда успеваешь спросить имя.

— Но есть очень достойные янки, — тихо произнесла Дженни. Брент стукнул своей чашкой о чашку сестры.

— И негодяи конфедераты. Война не меняет людей, Дженни, она просто выявляет их лучшие и худшие черты. Приличный человек всегда остается приличным человеком. Линия Мэйсона — Диксона не может изменить этого факта. — Брент встал. — Но это война. Кстати, ты не помнишь, что они сделали с динамитом, который остался после взрыва?

Дженни пожала плечами:

— У них был фургон, откуда они доставали взрывчатку, но куда они потом ее отвезли?.. Думаю, к Мерфи. Янки собирались использовать их дом как свою штаб-квартиру. А зачем тебе это? — Глаза Дженни расширились от ужаса, она вскочила на ноги и, уронив чашки, схватила брата за руки: — Что ты задумал, Брент3

— Послушай меня, брат, отсюда бежала вся доблестная армия конфедератов, потому что янки было видимо-невидимо. Что ты хочешь сделать, скажи мне ради Христа?

— Маленький фейерверк, Дженни. Это будет моя личная месть. — В глазах Дженни промелькнул откровенный страх: — Брент, ты ничего не понял. Здесь вокруг янки! Наши войска ушли. Тут даже не было сражений. Федералы просто заняли город, и все.

— Дженни, я все прекрасно понимаю.

— «Южные моря» не стоят твоей жизни, Брент Макклейн?

— Не стоят? — хмуро переспросил Брент.

«Южные моря». Хлопок. Джексонвиллский порт. Верховые прогулки по собственным полям. Обоз с урожаем на северные мельницы.

Бурбон у камина и чтение хорошей книги. Охота на чистокровном жеребце со сворой гончих. Друзья и знакомые, связанные неписаным кодексом чести южанина. Пожалуй, это все, что осталось от старого, доброго Юга.

«Южные моря»…

После стольких лет он, наконец, нашел женщину, С которой был готов разделить свой дом, — женщину, которая с молоком матери впитала в себя его образ жизни…

«Южные моря». Кодекс чести. Какая могла быть жизнь?

Но если он воюет не за это, так за что, черт возьми?

Брент ласково разгладил морщинку над бровью сестры.

— Я получил задание от своего командования, Дженни. У меня приказ — отнять у янки порох и передать его тем, у кого его нет. Кроме того, я получил задание сеять панику в стане неприятеля любыми доступными способами. Не волнуйся за меня, Дженни. Теперь мне есть для чего жить. К тому же ты помнишь мое имя — Ночной Ястреб? Я не простой маленький бездомный бродяга. А теперь подумай и скажи, как они доставили взрывчатку к дому Мерфи?

Дженни с сокрушенным видом кивнула;

— Прошу тебя, Брент, будь осторожен. Вокруг очень много людей, которые поменяли цвет мундира и утверждают, что в душе они всегда были юнионистами.

— Клянусь тебе, Дженни, я буду осторожен. Я же говорил, что сейчас меньше чем когда-либо помышляю о смерти. — Дженни с любопытством взглянула на брата:

— В твоей жизни что-то изменилось, Брент? — Он широко улыбнулся:

— Кажется, я влюбился.

— В самом деле? — Глаза Дженни вспыхнули неподдельной радостью.

— Знаешь, когда-нибудь я расскажу тебе об этом, но сейчас меня ждут более важные дела.

Глава 8

— Клянусь Богом, Брент Макклейн, вы ненормальный! — Чарли вложил в шепот, которым он произнес эти слова, все свое возмущение. Они с Брентом только что вынырнули на поверхность холодного ночного моря вблизи борта «Марианны», военного парохода янки, пришвартованного к пристани Джексон-вилла.

Брент сделал вид, что не слышит гневного шипения помощника, и только поднял высоко над головой объемистый сверток из просмоленной парусины.

— Я буду ненормальным только в том случае, если подмокнут взрыватели. Помни, Чарли, успех отличает гениальность от сумасшествия.

Вытащить из фургонов изрядное количество взрывчатки оказалось делом нехитрым: охрана была на удивление беспечна. А почему бы солдатам вести себя иначе? Янки прошлись по Джексонвиллу как по бульвару, не встретив никакого сопротивления. Все разрушения были делом рук отступавших конфедератов. Так почему северяне должны бояться диверсий или нападения? Джексонвилл, находится в полной их власти.

Труднее всего было убедить Дженнифер, что он не проявит безрассудства в ярости, вызванной разрушением «Южных морей».

Справедливости ради надо сказать, что поначалу Брент был безрассуден, но только поначалу. Это было до того, как он воочию увидел пепелище «Южных морей». Зрелище разрушенного дома остудило его голову. Он стал осторожен, как лиса. Раздобыв взрывчатку, он затаился и весь следующий день наблюдал за янки, посылая весточки своим людям через Дженни и Лил, То же самое повторилось и на следующий день, и на третий…

Брент прекрасно представлял себе силу неприятеля. Патрули регулярно прочесывали доки и корабли, так что сегодняшний заплыв в ледяных волнах диктовался суровой необходимостью. Незамеченным на корабль можно было пробраться только с кормы.

— Какого лешего! — продолжал возмущаться Чарли. — Мы не сможем чиркнуть спичкой такими мокрыми руками.

Он изо всех сил работал ногами, стремясь удержаться на поверхности.

— Тес! — предостерегающе цыкнул на него Брент. — Ты поможешь мне забраться на борт, а потом дуй к берегу во все лопатки. Фейерверк я устрою сам. Подгони к кораблю лодку. До берега я доберусь вплавь, а лодку волоком оттащим к реке. Назад мы пойдем другим путем — янки устроят на нас настоящую охоту, вот посмотришь, будут травить, как волков. Но у них нет судов, способных ходить по реке, да и вообще до утра они вряд ли опомнятся, а за это время я тебя найду.

Чарли ничего не ответил. Отчаянно ругаясь, он пытался помочь капитану, но выронил в море один пакет взрывчатки.

— Ничего у тебя не выйдет, Брент!

Чарли, как только остался один на один с капитаном, покончил с всякими формальностями. До этого парень соблюдал субординацию — даром, что он теперь был первым лейтенантом флота Конфедерации, но Брент оставался его командиром, вторым после Бога начальником.

— Хватит и одного пакета, надо только, положить его в нужное место, тогда заряды в пороховом погребе довершат дело. Подсади меня, Чарли. Сейчас я схвачусь за линь и заберусь на палубу.

Изрыгая весь свой соленый морской лексикон, Чарли пытался помочь Бренту, готовясь одновременно поймать оставшийся пакет взрывчатки, если капитан вдруг его уронит.

— Нет, ты точно ненормальный, Брент Макклейн, будь ты неладен!

Крепко ухватившись руками за конец веревки, Брент обхватил его ногами и стал проворно взбираться вверх, зажав в зубах фитиль. Вот его голова показалась над фальшбортом. Он вгляделся в темноту — на палубе не было ни души. Подал Чарли знак уходить. Первый лейтенант не заставил повторять дважды. Голова Чарли тотчас исчезла под водой.

Зажечь первую спичку не удалось — она фыркнула, задымила и сразу же погасла. Брент быстро взглянул на нос и чиркнул второй спичкой. Пушечная палуба у него под ногами. Если удастся поджечь фитиль, «Марианна» превратится в фейерверк похлестче праздничного салюта в день Четвертого июля.

Брент нахмурился: не слишком ли длинен фитиль — он же будет гореть до скончания века, — но потом пожал плечами, Понадобится время, чтобы отплыть подальше. —

Фитиль вспыхнул ровным пламенем. Брент облегченно вздохнул.

Поднявшись, он рявкнул во все горло:

— Эгей, янки! Сейчас ваша посудина взлетит на воздух! Прыгайте за борт!

Схватившись за такелаж, он перевалился через планшир и полетел в воду. Не успел он погрузиться, как услышал топот множества ног — на судне подняли тревогу.

Над ухом просвистела шальная пуля. Стремительно уходя в глубину, Брент чувствовал, как разрываются его легкие. Вынырнув, он поплыл на север, продвигаясь вперед мощными гребками сильных рук. Глотнув воздуха, Брент каждый раз погружался в воду, стараясь не показываться на поверхности. Вот он миновал доки, несколько стоявших на причале кораблей и только тогда рискнул приподнять голову над водой. Выдохнув воздух, с наслаждением глотнул свежесть ночной прохлады.

— Сукин сын!

Над портом разносились громкие крики, люди с борта корабля кидались в воду, и Брент снова нырнул, не дожидаясь, пока его обнаружат. Вода содрогнулась и завибрировала — на борту «Марианны» начали рваться боеприпасы.

Как и предвидел Брент, «Марианна» оказалась плавучей бочкой с порохом. Вынырнув, капитан увидел жуткое и величественное зрелище — куда там фейерверку по случаю Дня независимости! По берегу метались обезумевшие янки. Вокруг царил невообразимый хаос. Вода, даже на таком значительном расстоянии от взорванного судна, стала теплой. «Марианна» горела.

Нырнув, Брент снова поплыл, вынырнул, набрал в легкие воздуха, нырнул и снова поплыл… Наконец он прикинул, что удалился от места взрыва на достаточное расстояние. Зимний холод заставлял его поторапливаться — вода снова стала ледяной. Укрывшись в маленькой скалистой бухточке, он все еще видел пламя горящего судна.

Брент надеялся, что вся команда «Марианны» успела последовать его предостережению. На войне он воевал, но на хладнокровное убийство был неспособен.

Некоторое время, он, ворочаясь, полежал на берегу. Затем встал и направился к густому лесу, видневшемуся невдалеке. Холодный, сырой ветер вызывал противную дрожь, пронизывал до костей. Утром он доберется до реки, где в надежной бухте спрятана верная «Дженни-Лин».

* * *

— Стой! Кто идет?

Голос остановил Брента, как только он взялся усталой рукой за веревочный трап. Несмотря на то что с Брента ручьями стекала холодная, затхлая речная вода, он был доволен, что его появление не осталось незамеченным.

— Капитан Макклейн! — крикнул он.

— Сэр! Поднимайтесь на борт!

Брент не нуждался в помощи, но не стал сопротивляться, когда две пары мускулистых рук подхватили его и легко втащили на палубу.

Он наскоро встряхнулся и огляделся. На борту его встретили Крис и Ллойд.

— Где Макферсон? — коротко спросил Брент.

— Он явился полтора часа назад, капитан. Мы влили в него немного бренди, и сейчас он спит в кубрике. Нельзя сказать, что он сопротивлялся, когда мы поили его бренди, наш старина Чарли.

— Не старина Чарли, а лейтенант Макферсон, — с легким упреком в голосе произнес Брент.