Глава 21

Обескураженный Милтон Брабек бегом пересек гараж, сообразив наконец, что в нем было две двери! Он толкнул вторую дверь, выходившую на задворки, и заметил немного ниже красные огоньки машины, удалявшиеся по дороге, идущей через холмы, поросшие лесом, позади Висконсин-авеню. Гарри Фельдстейн удрал из-под носа у агентов ФБР, ничего не почуявших...

Телохранитель вновь быстрым шагом пересек двор и вышел на Висконсин-авеню. Едва добравшись до своей машины, стоявшей поодаль, он сел за руль и сразу же повернул налево по дороге, пересекающей лесистую зону; дорога шла параллельно той, которую выбрал тайный агент КГБ, и была продолжением С-стрит. Он помнил, что С-стрит делала поворот, соединяясь с Р-стрит в Дамбертон Окс. Проехав триста метров, он остановился прямо у перекрестка, погасил огни и с бьющимся сердцем стал ждать.

Гарри Фельдстейн мог также углубиться в парк Монроз, чтобы выехать на Потомакскую аллею, вьющуюся по этой лесистой зоне... Неожиданно слева от него показался свет фар. Он успел увидеть, что белая «ланцета» проехала перекресток, спускаясь по 32-й улице, пересекающей Р-и С-стрит.

Он сел ему на хвост!

Спустя несколько секунд Милтон тронулся следом, сохраняя определенную дистанцию: он совершенно не представлял себе, куда направлялся тайный агент КГБ, но, учитывая принятые им меры предосторожности, тот явно ехал не к своему парикмахеру. Немного дальше Гарри Фельдстейн повернул направо на Н-стрит, снова направляясь по Висконсин-авеню к Потомаку. Он пересек К-стрит, прилегающую к реке, п остановился у самой воды в Харбор Паркинг!

Милтон Брабек увидел, что он погасил сигнальные огни и закурил. Тайный агент КГБ ехал на свидание...

Милтон подождал несколько секунд, затем бросился к телефонной кабине, находившейся по соседству. После трех неудачных попыток ему удалось соединиться с Фрэнком Вудмиллом, который был еще на Ф-стрит, и сообщить ему о том, что происходило.

— Малко, вероятно, в отеле «Джефферсон», — сказал заместитель начальника оперативного отдела. — Я заеду за ним, и мы тут же приедем! Главное, не потеряйте его.

ФБР вышло из игры, они снова оказались в семейном кругу... Милтон Брабек вернулся к машине, вынул из кобуры автоматический «зиг» с четырнадцатью патронами, свое последнее увлечение, и проверил обойму. Белая машина по-прежнему стояла на берегу Потомака в тени Харбор Паркинг. Кого не ждал Гарри Фельдстейн?

Обшитый панелями бар отеля «Ритц-Карлтон» был почти пуст. За исключением отдельной кабины, где сидел Уильям Нолан. На этот раз он изменил своему обычному подогретому лимонному соку и уже второй раз заказал «Мартини». Не очень привычный к спиртному, он погрузился в искусственную и непривычную эйфорию. Он поднял голову. Перед ним стояла Фон Мак-Кензи. Роскошная и сексуальная. В темно-сером сильно приталенном костюме с очень короткой юбкой, приоткрывавшей часть ее длинных бедер, обтянутых серыми чулками. Она наклонилась, чтобы поцеловать своего любовника, и положила перед ним маленький сверток.

— Happi Birthday darling![66]

— Спасибо, — сказал Нолан, возвращая ей поцелуй.

Он развернул сверток и обнаружил великолепные золотые запонки.

— Ты сошла с ума! — воскликнул он.

Слегка покачивая бедрами, она смотрела на него, кокетливо блестя глазами.

— Я тебе нравлюсь?

— Ты восхитительна! — подтвердил Уильям Нолан.

Он слегка коснулся обтянутого нейлоном бедра, ощущая сладостное возбуждение.

— Эту французскую штучку я себе купила ради тебя, — сказала она. — Я заказала на вечер столик в «Уотергейте».

Растроганный и смущенный, Уильям Нолан посмотрел на нее и заказал официанту бутылку выдержанного «Моэ Империал». Как только выскочила пробка, они наполнили два бокала и чокнулись. Глаза Фон искрились так же, как и шампанское.

— За наше счастье! — сказала она.

Возле бара пожилая гитаристка перебирала струны, извлекая ностальгические ноты, и интимная атмосфера создавала иллюзию домашнего уюта. Бар был практически пуст, и, кроме того, в том углу, где они сидели, их никто не мог увидеть.

— До ужина я должен побывать в одном месте, — предупредил Уильям Нолан, снова наполняя бокалы шампанским.

Она наклонилась, прижавшись к нему.

— Не задерживайся!

Их взгляды встретились, и они нежно поцеловались. Длинные, обтянутые серым бедра очаровывали Уильяма Нолана. Он стал их гладить, сначала робко, затем все более решительно. Фон, казалось, вошла во вкус этих смелых ласк. Она потихоньку соскользнула на банкетку, так что пальцы ее любовника могли подняться еще выше. Когда они коснулись голой кожи над чулками, она вздрогнула от удовольствия.

— Поужинать можно пойти и в другой раз, — предложила она.

Ее рука слегка коснулась талии Уильяма Нолана, и она замерла, почувствовав рукоятку пистолета, засунутого за пояс.

— Почему ты вооружен? — с тревогой спросила она.

Он улыбнулся ей.

— Пистолет лежал в моем кабинете, так как я отдавал его почистить. Мне его вернули, и я захватил его домой.

Успокоившись, она снова начала его целовать, одновременно стыдясь того, что ведет себя, как девка, и испытывая восхитительное возбуждение. Уильям Нолан тоже, кажется, расслабился под действием шампанского. Он осмелился погладить ей груди через одежду, неловко, но с такой настойчивостью, что Фон едва не застонала от счастья. Ей казалось, что она вернулась в годы ее учебы в Университете, когда она флиртовала на задних сиденьях машин. С одной лишь разницей: сейчас она умирала от желания ощутить в своем теле напряженный член, контуры которого она ощущала под своей рукой.

Внезапно она осмелилась на безумный поступок: опустив «молнию» на брюках своего любовника, она просунула руку в образовавшееся отверстие и сжала пальцами твердый член. Заместитель директора ЦРУ вздрогнул всем телом и попытался оттолкнуть ее:

— Ты сошла с ума, прекрати, — тихо сказал он.

— Да, я сошла с ума! — выдохнула Фон.

Ее пальцы, нежные и ловкие, мягко скользили взад и вперед. Глаза Уильяма Нолана как бы остекленели. Фон не сумела достаточно быстро остановиться. Ее руку сотрясли судорожные движения члена, изливавшего сперму. Разрываясь между стыдом и неудержимым смехом, она огляделась и никого не увидела. Даже старой гитаристки не было видно.

Уильяма Нолана, казалось, поразил удар молнии. Он пробормотал что-то по поводу свидания и попытался кое-как привести себя в порядок. Фон Мак-Кензи с нежностью смотрела на него:

— Я люблю тебя.

Она взяла бутылку и снова наполнила их бокалы. Уильям Нолан бросил взгляд на часы и подскочил.

— Мне пора. Ты можешь подвезти меня?

— Конечно. А потом?

— Встретимся в баре отеля «Виллар» и пойдем ужинать в «Уотергейт».

Он заплатил, и они пересекли маленький холл отеля «Ритц-Карлтон». Черный «олдсмобиль» с затемненными стеклами стоял у подъезда. Уильям Нолан подошел к шоферу и телохранителю.

— Вы свободны. Мисс Мак-Кензи довезет меня.

Оба мужчины согласились и хором сказали:

— Happi birthday. Enjoy your evening[67].

Они видели, что Фон Мак-Кензи пришла в новом костюме и были рады видеть, что их патрон наконец-то немного расслабился. Тот дождался, пока красные огни «олдсмобиля» исчезли, и затем сел в серый «лансер» своей любовницы. Все еще пребывая в шоке от полученного удовольствия.

— Высади меня на углу К-стрит и 32-й улицы, — попросил он.

Малко и Фрэнк Вудмилл сидели в обезличенной машине, припаркованной на 32-й улице у дорожного знака, обозначающего лесной пожар. Готовые двигаться на восток, к центру города. К-стрит сразу же переходила в городскую автостраду. Милтон Брабек находился с противоположной стороны, спрятавшись за грузовиком, готовым тронуться в другом направлении, вдоль Потомака. Гарри Фельдстейн не двинулся с места. Поскольку они следили за машиной, то чуть не проглядели высокого мужчину, пересекавшего улицу наискосок и рискующего попасть мод колеса, приближаясь к белой машине тайного агента русских. Фрэнк Вудмилл вздрогнул всем телом и жалобно воскликнул:

— Боже! Это Билл Нолан!

Тем временем заместитель директора ЦРУ сел в белую машину рядом с шофером! Гарри Фельдстейн тотчас же включил фары. Он развернулся и поехал на запад. Движение было достаточно интенсивным, так что он мог не привлекать к себе внимания. Двадцать секунд спустя Фрэнк Вудмилл под вой автомобильных сирен выехал наперерез потоку машин и присоединился к погоне. Он покачал головой.

— Если бы мне в один прекрасный день кто-нибудь сказал, что такое может случиться, я бы его убил. Билл Нолан...

— Он поворачивает!

Милтон Брабек включил указатель правого поворота. Три машины устремились вверх по дороге, ведущей к Кей Бридж через Потомак. Они снова спустились, выехав на бульвар Джорджа Вашингтона, идущий в северо-западном направлении.

Фрэнк Вудмилл снова вздрогнул.

— Но черт возьми, он едет в Лэнгли!

Через двадцать километров, съехав с Чейн Бридж Роуд и направляясь к 123-й улице, можно было подъехать к главному входу в ЦРУ... Движение стало менее оживленным. Воцарилась тишина. Они проехали подъем к Чейн Бридж Роуд. Автострада пересекала лесистую местность, и Потомак был невидим.

— Вероятно, он собирается пройти через служебный вход, — сказал Фрэнк.

Второй вход, используемый в качестве служебного, выходил прямо на автостраду... Машин становилось все меньше. Они миновали пандус, проложенный под аллеей и ведущий к воротам ЦРУ.

— Но черт побери, куда же они едут? — взорвался Фрэнк Вудмилл.

Малко знал об этом не больше, чем он. Они слепо следовали за красными огнями машины Милтона, который и сам... И вдруг он включил указатель правого поворота. Фрэнк выругался.

— Они останавливаются или что?

Они не остановились... Первая машина и машина Милтона направились по дороге, ведущей через лес, и на ходу Малко заметил дощечку с надписью: «Тёрки Ран». Зона отдыха. Три машины съехали с автострады.

— Они возвращаются обратно, — сказал Фрэнк Вудмилл. — Может, они проскочили развязку?

Малко не представлял себе, что заместитель директора ЦРУ и тайный агент КГБ могли делать в Лэнгли... Еще сто метров. «Тёрки Ран» сворачивала влево, проходила под аллеей, затем поднималась вверх. Фрэнк снова выругался. Белая машина остановилась почти посреди дороги, а машина Милтона исчезла.

Гарри Фельдстейн затормозил так резко, что Милтону Брабеку пришлось резко повернуть руль, чтобы не врезаться в его машину. Он задел ее, продолжая подниматься вверх, к аллее. В зеркало заднего вида он заметил, что вторая машина остановилась. Затем она исчезла за поворотом... Он доехал до верха и, воспользовавшись автостоянкой, развернулся.

Что означало это свидание в таком уединенном месте?

Поколебавшись несколько мгновений, он поехал в том направлении, откуда приехал. Доехав до вершины холма, он остановился. Белая машина по-прежнему стояла посреди дороги. Кто-то вышел из нее и стоял рядом. Сзади он заметил машину Фрэнка Вудмилла, тоже остановившуюся.

Гарри Фельдстейн бросил взгляд в зеркало заднего вида, затем перевел глаза на Уильяма Нолана.

— Почему вы решили остановиться здесь? За нами «хвост».

Уильям Нолан с отсутствующим видом смотрел на него.

— Это вы убили молодую женщину и ее дочку?

Голос его был спокоен, однако это не обмануло русского. Бешенство переполняло его. Он проклинал себя, что дал согласие на эту безумную встречу с человеком, с которым ему не следовало иметь дело. Но когда Нолан позвонил ему и назначил свидание, он не осмелился отказаться. Ведь это могло быть связано с просьбой помочь кому-то покинуть страну. Он чувствовал за собой слежку, и его связь с Центром была сильно нарушена.

— Надо вернуться в Вашингтон, — сказал он.

— Отвечайте.

Одновременно его сосед перевел на мертвую точку переключатель скоростей, и ему пришлось нажать на тормоз, чтобы снова не съехать вниз. Сердце его заколотилось от страха. Было странно, что в таком пустынном месте остановилась еще одна машина.

— Я говорил, что служу делу мира, — сказал Уильям Нолан. — Чтобы на земле проливалось меньше крови. Меньше слез.

Говоря это, он скользнул рукой за пояс. Гарри Фельдстейн мельком заметил рукоятку пистолета еще до того, как ее сжали пальцы Нолана. Его собственное оружие было засунуто под пальто. Не размышляя, он открыл со своей стороны дверцу и выскочил из машины. Уильям Нолан уже наполовину вытащил пистолет, когда тайный агент КГБ вырвал свой из кобуры.

Пистолет 38-го калибра с длинным глушителем.

Вытянув руку, он прицелился в голову заместителя директора ЦРУ и выстрелил.

Раздался слабый звук выстрела, и Уильяма Нолана отбросило к правому стеклу. Он успел нажать на спусковой крючок своего «эршталла», прежде чем получил вторую пулю в челюсть; но пуля из «эршталла» только пробила пол.

Освещенный светом фар, Гарри Фельдстейн развернулся. Он успел увидеть двух мужчин, выскочивших из стоявшей сзади машины и побежавших к вершине холма. Если бы ему удалось затеряться в этом густом лесу, у него бы появился небольшой шанс скрыться. Неожиданно показалась третья машина и остановилась поперек дороги. Фельдстейн в нерешительности остановился. Он попал в ловушку. Его старое сердце колотилось, но он должен был держаться.

В свете фар Милтон увидел маленького человека в мягкой шляпе с длинноствольным пистолетом в руке.

Он сразу выскочил из машины, крепко сжимая в руке «зиг».

Увидев его, Гарри Фельдстейн поднял правую руку. Волна ненависти смыла последние сомнения Милтона. Ему был хорошо слышен голос Фрэнка Вудмилла, кричавшего «Don't shoot him! Don't shoot him!»[68]. Но он уже нажал на спусковой крючок «зига». Целясь сначала в колени. Расставив ноги, вытянув руки, как при стендовой стрельбе, слегка наклонившись вперед.

Тяжелый автомат затрясся в его руках. Между выстрелами он делал интервалы в несколько долей секунды, чтобы тщательнее прицелиться. Сначала в ноги, потом в бедра, в живот, в грудь и, наконец, в голову.

Гарри Фельдстейн, казалось, оседал, как лопнувшая надувная игрушка. Он выронил свой пистолет, завертелся волчком, сотрясаемый попадавшими в него пулями, крича, как сумасшедший. Последняя пуля, попавшая прямо в голову, заставила его замолчать. В наступившей тишине вхолостую щелкнул затвор «зига». Милтон Брабек, отрезвев, опустил руку и машинальным жестом вставил в оружие новую обойму. Затем он, как автомат, приблизился к телу, скорчившемуся на щебенке. Он ускорил шаги только тогда, когда услышал крик Фрэнка Вудмилла, склонившегося к открытой дверце белой машины.

— Билл!

Уильям Нолан без признаков жизни привалился к правой дверце машины, все еще сжимая своими скрюченными пальцами «эршталл». Кровь ручьем лилась из его затылка, и всю правую половину его тела сотрясало что-то вроде дрожи.

— Боже! — воскликнул Милтон Брабек. — Он мертв?

Фрэнк Вудмилл повернул к нему посеревшее лицо.

— Нет, он еще дышит. Надо его вытащить отсюда.

Втроем они попытались осторожно извлечь его из машины, когда возле них остановилась полицейская машина с включенной «мигалкой». Из нее вылез полицейский в фетровой шляпе, с оружием в руках. Фрэнк Вудмилл помахал своим удостоверением сотрудника ЦРУ и побежал к нему.

— Полицейский! Помогите нам.

В нескольких словах он объяснил ему, что произошло. По радио он запросил секретную частоту ЦРУ и вызвал дежурного.

— Билл Нолан серьезно ранен, — сообщил он. — Недалеко отсюда. Подготовьте операционную. Мы едем.

На первом этаже здания ЦРУ находилась медицинская служба с постоянным дежурным врачом... Фрэнк связался с ним и описал раны заместителя директора ЦРУ, пока того укладывали в полицейскую машину. Врач сказал ему:

— Сэр, потребуется очень тяжелая операция, в наших условиях ее сделать нельзя. Я распоряжусь, чтобы его перевезли вертолетом.

Фрэнк Вудмилл уже садился в полицейскую машину; там сидел Милтон, прижимая свою куртку к разбитому затылку Уильяма Нолана. Малко сел впереди. Они выехали на аллею и спустя три минуты подъехали к решетке ЦРУ. Вертолет уже ждал их, и группа врачей в белых халатах подбежала к ним. Они уложили Уильяма Нолана на носилки, при свете прожекторов бегло осмотрели его и поставили капельницу.

— Джорджтаунская больница предупреждена, — сообщил врач. — Они ждут его. Желаю успеха.