– Дэйви, помни: большие мальчики тоже иногда простужаются, – заметила она.

– Со мной все будет в порядке, мама.

Дэйви с радостью захлопнул за собой дверь: проливной дождь показался ему сущей ерундой по сравнению с матушкиным нытьем. Он понимал, что она желала ему добра, но ее беспрестанное жужжание выводило его из себя. Конечно, он сам виноват. «Мальчику уже под тридцать, а он все с мамочкой живет!» – хохотал Вилли. Однако у Дэйви не было выбора. Во-первых, он просто не мог позволить себе иметь собственное жилище, а во-вторых – кто станет присматривать за матерью, если его не будет рядом? После того как несколько лет назад их ближайшие родственники переехали в Канаду, старая ворчунья и ее непутевый сын остались единственными Роу в Маусхоле.

Дела их шли неплохо, пока был жив отец Дэйви, добавлявший к скромному доходу рыбака кое-какую выручку от занятия контрабандой. А уж во времена деда мужчины семьи Роу считались главными контрабандистами полуострова Пенвит.

Но эти дни остались в том далеком прошлом, когда в море было полно сардин, а рыбацкие лодки использовали бесплатный ветер вместо дорогих моторов. Ныне же все, что светило Дэйви, – это две сотни фунтов, если он успеет найти и спасти Клэр Мэбли.

Две сотни!

Торопливо шагая в сторону Рэгиннис-Хилл, Дэйви пытался отгадать две вещи: сколько из причитающихся ему денег Вилли положил себе в карман и кому понадобилась смерть Клэр.

В прошлом Дэйви и сам занимался грязными делами, но он ни за что на свете не поднял бы руку на больную женщину – даже обокрасть ее не согласился бы.

И потому он не мог понять человека, способного ее убить.

Из-за плотной пелены дождя Дэйви почти ничего не видел и едва не налетел на мужчину и женщину, которые взбирались по склону холма: Клэр, оставшаяся без трости, хромала и морщилась от боли, а убийца безжалостно подталкивал ее, поторапливая.

– Эй, ты! – окликнул его Дэйви. – А ну отвали от нее!

Мужчина резко развернулся, молниеносно выхватив из кармана нож.

Дэйви быстро оценил ситуацию: разумеется, злодей в своем маскарадном костюме походил на придурка, насмотревшегося дешевых американских фильмов про маньяков, но вот нож… В нем не было решительно ничего смешного, равно как и в манере незнакомца держать его – уверенно, острием вверх.

Дэйви невольно представил себе, что сейчас холодное лезвие вонзится ему в грудь и будет терзать плоть, пока не упрется в ребра…

И все же он не пал духом.

«Две сотни фунтов! – промелькнуло у него в мозгу. – И Клэр…»

Она всегда ему нравилась.

– Нашел где-то ножичек и сразу возомнил себя крутым, да? – крикнул он.

Вместо ответа незнакомец сделал внезапный выпад. Нож прорезал плащ Дэйви, но не успел вонзиться – молодой человек ловко увернулся и в следующую секунду ударил негодяя по голове так, что тот рухнул на землю как подкошенный.

«Кому-то утром будет очень плохо», – усмехнулся Дэйви. Он наклонился, желая убедиться, что незнакомец действительно без сознания. Однако тот внезапно вскочил как ни в чем не бывало и выставил перед собой нож. Дэйви инстинктивно попятился.

«Что ж, придется действовать по-другому», – подумал он. Дэйви бросился на мужчину и ногой выбил у него из рук нож. Незнакомец упал. Склонившись над ним, Дэйви прошипел:

– Игра окончена, приятель.

«Приятель» что-то глухо прорычал и попытался встать. Дэйви со злостью наступил ему на руку. Послышался хруст.

«Сломана, – решил Дэйви. – В любом случае он больше не опасен».

– Это мое последнее предупреждение, парень. Внезапно Дэйви остро почувствовал ненависть, вспыхнувшую в скрытых за темными стеклами глазах незнакомца, – лютую, невыразимую, ни с чем не сравнимую… В пылу драки Дэйви потерял шляпу, и теперь дождь отчаянно хлестал его по голове, но молодой человек, казалось, не замечал этого. Наконец незнакомец отполз в сторону, с трудом поднялся на ноги и заковылял вниз по склону холма.

Дэйви нагнулся, подобрал нож и отшвырнул его прочь. Затем отыскал свою мокрую шляпу, выжал ее, сунул себе в карман и подошел к Клэр, которая сидела на корточках, съежившись от страха, и широко раскрытыми глазами смотрела на него.

– О боже, Дэйви… – выдохнула она. – Этот негодяй хотел убить меня…

Дэйви помог Клэр выпрямиться и… растерялся: он понятия не имел, как вести себя дальше.

– Ну… – начал он.

– Дэйви, ты спас мне жизнь!

– Я… я просто случайно оказался поблизости…

Клэр оперлась на него. Дэйви чувствовал, как она дрожит.

– Я еще никогда не была так напугана, – призналась девушка.

– Успокойся, он не вернется.

– А что если ты ошибаешься?

– Вряд ли.

Дэйви почувствовал себя немного увереннее.

– Но что если все-таки да? – не унималась Клэр. – По-моему, нам стоит позвонить в полицию.

– Никакой полиции, – помрачнел Дэйви.

– Но… – Клэр посмотрела ему в глаза и кивнула. – Конечно. Ты ведь с ними не в ладах…

Дэйви нервно сглотнул:

– Да уж… Этот тип тебя не ранил?

– Нет. Но я до сих пор не могу оправиться от шока.

– Я провожу тебя домой.

– Очень мило с твоей стороны.

– Ты можешь вызвать полицию из дому, – предложил Дэйви. – Только не упоминай обо мне.

– Хорошо…

Дэйви помог Клэр отыскать трость, и вместе они стали подниматься по крутому склону. Миновав госпиталь для диких птиц, они подошли к дому Клэр.

– А что могут сделать полицейские?! – неожиданно воскликнула девушка. – Его уже не догнать.

– Не догнать, – подтвердил Дэйви.

– Однако мне все равно следует заявить о случившемся, пока этот псих не причинил вред кому-нибудь еще. Если только… – Клэр вдруг как-то странно замолчала.

– Если только что? – встревожился Дэйви. Клэр снова задрожала. Ее руки тряслись так сильно, что она не смогла отпереть дверь. Дэйви взял у нее ключ и вставил его в замок.

– Мне почему-то кажется, что он приходил именно за мной.

– Но почему? – изумился Дэйви.

А сам подумал о двух сотнях фунтов и о Вилли Киле. Кто-то предупредил его о нападении. Кто-то за спасение Клэр готов был выложить кругленькую сумму – две сотни, не меньше, а скорее всего раза два больше (Дэйви почти не сомневался, что Вилли собирается прикарманить половину).

Единственным человеком, который, по мнению Дэйви, мог так раскошелиться, была американка, недавно прибывшая в Пензанс. Но на кой черт ей это? Почему Клэр?!

– Я ничего не понимаю, – сказала Клэр. – Но кто-то явно охотится за мной.

Она шагнула внутрь и оглянулась.

– Может, зайдешь? Ты весь промок. Я напою тебя горячим чаем.

– Пожалуй, – согласился Дэйви. – Если ты не будешь вызывать полицию, пока я здесь.

Клэр нахмурилась:

– Во что ты снова ввязался, Дэйви?

– Ни во что, клянусь! Просто полицейские не станут меня слушать – арестуют, да и все.

– Ну уж этого я не допущу! – возмутилась Клэр. – После того, что ты для меня сделал… Кстати, а зачем ты болтался по улице в такой ливень?

– Хотел проветрить мозги.

– Хм… Похоже, ты не единственный, кто в этом нуждается…

– Что?

– Ладно, забудь… Так, значит, чай?

– С удовольствием.

– Сейчас приготовлю.

Клэр сняла плащ и отправилась на кухню. Скинув дождевик, Дэйви в замешательстве топтался в прихожей, пока девушка не позвала его к себе.

– С тобой мне будет спокойнее, – объяснила она ему. – Ты же помнишь, какое лицо было у того типа?

– Я помню лишь очки, шарф и шляпу.

– Точно! Как подумаю о нем, у меня мороз по коже.

Дэйви кивнул и уселся за стол. Это и вправду было ужасно – раненый или нет, негодяй все еще находился где-то поблизости. Значит, в любую минуту он мог вернуться. Что если это случится, когда девушка будет одна? Прощайте тогда, две сотни фунтов. Не говоря уже о самой Клэр…

– Где у тебя телефон? – спросил он.

– Ты же не хотел вызывать полицию.

– И сейчас не хочу. Но мне нужно предупредить приятеля, что я не смогу встретиться с ним сегодня.

Брови Клэр удивленно изогнулись.

– Ну, по-моему, мне лучше побыть здесь, – смутился Дэйви. – На случай, если этот парень все-таки заявится сюда. Ведь полиция не станет тебя охранять.

– О, Дэйви…

– Но если ты против…

– Нет-нет, я постелю тебе на кушетке. Устроит?

– Более чем. – Дэйви помолчал, затем повторил свой вопрос: – Так как насчет телефона?

– Он в библиотеке, – отозвалась Клэр.

– Спасибо.

Пройдя к телефону, Дэйви сразу же набрал номер Вилли.

– Можешь готовить деньги, – сказал он, едва лишь тот ответил.

– Как все прошло?

– Нормально. Ты знаешь, кто это был?

– Нет.

– Считаешь, он может вернуться?

– Я как-то не подумал об этом… Но, наверное, было бы неплохо, если бы ты проследил за домом Клэр. Я, конечно, понимаю: погода дрянь…

– Все в порядке, – перебил его Дэйви. – Я сейчас как раз у нее. Она сама пригласила меня.

– Ты сможешь переночевать там?

– Похоже, да… Кто за всем этим стоит, Вилли?

– Я не в курсе, дружище. Я просто делаю свою работу и получаю за нее деньги. Так поступают все, кто хочет продвинуться в нашем мире.

– Я запомню это, – пообещал Дэйви и повесил трубку.

Он оглядел комнату, от пола до потолка заставленную книгами, и изумился: неужели Клэр действительно все это прочла? Он помнил ее с детства, когда она была еще в младших классах, а сам Дэйви сдавал (но так и не сдал) экзамены в среднюю школу Пензанса. После несчастного случая Клэр очень долго не выходила из дому, а когда немного поправилась, начала приезжать на занятия в инвалидной коляске, которую катала неизменная Джейни Литтл.

«У Клэр была масса времени, чтобы осилить все эти книжки», – решил наконец Дэйви. Он взял с полки первый попавшийся томик и принялся листать его. Ему искренне хотелось узнать, что ощущает человек, читая подобную литературу. Читательские интересы самого Дэйви ограничивались еженедельником «Бино»[37] в детстве и газетами в зрелом возрасте, да и те он покупал исключительно ради футбольных сводок и фотографий обнаженных девушек. Но книги… Лучше посмотреть хороший старый фильм, в котором все просто и ясно и не нужно ломать голову, чтобы разобраться, где – белое, а где – черное, как это часто бывает в реальной жизни.

Дэйви повертел томик в руках и улыбнулся: фильмы – это очень, очень хорошо, зато у книг есть собственный вес…

Вероятно, Клэр стала такой умной именно благодаря им. А хорошенькой она была всегда. Странно, что раньше он не замечал этого. Увы, когда мужчина смотрит на хромую женщину, он видит только ее трость…

– Чай готов! – донесся из кухни голос Клэр.

– Уже иду! – отозвался Дэйви.

Умная, красивая и добрая. И вот теперь ее могут убить.

Если он не вмешается.

– Феликс, как ты мог! – закричала Джейни.

Это словно пощечина. Самое страшное предательство. Ведь она готова была его выслушать. Она позволила Клэр убедить себя в его невиновности. И все лишь для того, чтобы обнаружить его здесь… Осознать, что все это время он держал ее за дурочку…

Волна отчаянного гнева пробила стену фальшивого спокойствия, которую с таким трудом выстраивала вокруг себя Джейни в течение последних нескольких часов.

– Феликс! – закричала она снова. – Может, ты хоть посмотришь на меня?

«Ты сама толкнула его в объятия другой», – противно пропищал внутренний голос.

Чушь! Да, она поступила необдуманно, но если бы Феликс действительно был невиновен, разве побежал бы он за утешением в постель американки?

– Феликс! – закричала Джейни в третий раз дрожащим от гнева голосом.

Между тем Лина казалась воплощением спокойствия. Она слезла с кровати и не спеша накинула халат.

– А ну убирайся отсюда, – сказала она Джейни, и в ее низком, грудном голосе зазвенели металлические нотки.

Это был тон, выработанный специально для приказаний, – тон, предназначенный для слуг.

Джейни проигнорировала слова Лины, всецело сконцентрировавшись на Феликсе.

Он не повернул к ней головы. Он даже не пошевелился. Он просто лежал на кровати, тупо уставившись в потолок.

Джейни подалась вперед, но Лина метнулась ей навстречу и преградила путь.

– Я же тебе велела…

Резкое движение этой женщины лишило Джейни остатков самообладания. Сжав кулак, она изо всех сил врезала американке под дых и быстро отскочила в сторону. Лина согнулась пополам, отчаянно пытаясь сделать вдох. Еще секунда, и она упала на ковер, неловко подвернув ногу.

Джейни одним прыжком преодолела расстояние, отделявшее ее от кровати, и помахала рукой перед глазами Феликса, пытаясь добиться от него хоть какой-нибудь реакции. Бесполезно: он продолжал равнодушно таращиться в потолок.

И тут она все поняла.

– Ты накачала его наркотиками, – выдохнула Джейни, поворачиваясь к Лине.

Феликс был невиновен. Однако, даже осознав это, Джейни не смогла успокоиться. Напротив, ее гнев разгорелся с новой силой: чем напичкала Феликса эта девица? Сможет ли он оправиться после ее зелья?

Лина тем временем сумела восстановить дыхание. Опершись о край кровати, она медленно встала и вздрогнула, когда Джейни шагнула к ней.

– Не думай… что это… сойдет тебе с рук, – выдавила из себя Лина. – Ты дорого мне заплатишь, маленькая…

– Ты опоила его! – зарычала Джейни, не обращая ни малейшего внимания на ее угрозы. – Что ты ему дала?

Лина не удостоила ее ответом. Вместо этого она неожиданно бросилась на Джейни, своими длинными полированными ногтями намереваясь вцепиться ей в лицо. Джейни с легкостью увернулась и в следующую секунду снова ударила Лину. Та отшатнулась и инстинктивно прижала ладонь к щеке, на которой мгновенно проступил ярко-красный след.

– Что ты ему дала? – угрожающе повторила Джейни, занося руку для очередного удара.

– С ним все будет в порядке. Я подсыпала ему в чай средство, парализующее волю. Его действие закончится через несколько часов.

Теперь в голосе Лины звучала уже нескрываемая ненависть, но Джейни было глубоко плевать на это – ее собственной ярости с избытком хватило бы на то, чтобы за волосы вышвырнуть американку из Маусхола.

Краем глаза не переставая следить за ней, Джейни вернулась к Феликсу.

– Феликс, ты меня слышишь?

– М-м…

Она схватила его за руку и, с силой дернув, заставила сесть, будто это был не человек, а заводная игрушка: пока не повернешь ключик – не пошевелится. Затем Джейни подобрала с пола брюки и рубашку Феликса и протянула ему:

– Надевай.

Феликс покорно взял свои вещи и опять уставился куда-то в пустоту.

Джейни украдкой взглянула на Лину: утомленная борьбой, та лишь в бессильной ярости сверкала глазами. Отлично. Значит, не будет мешать. Джейни помогла одурманенному Феликсу одеться (он при этом не многим отличался от манекена) и, поддерживая его, направилась к дверям, не забыв прихватить с собой багаж Феликса и трость Клэр – пусть эта заморская гостья хоть на коленях ползает!

– Ты еще пожалеешь об этом, – прошипела ей вслед Лина.

– Да неужели? – усмехнулась Джейни, гордясь своим спокойствием.

– Ты даже не представляешь, кто я…

– А вот тут ты ошибаешься. Я прекрасно знаю, кто ты и зачем пожаловала сюда.

Заметив изумление Лины, Джейни холодно улыбнулась.

– Да-да, – добавила она. – Может, там, откуда ты приехала, твои приказания исполняются по одному щелчку пальцев, но здесь все по-другому. Это – наш город, и лучшее, что ты можешь сделать, – это сесть на первый же поезд, идущий в Лондон, а там купить билет на самолет и убраться восвояси, потому что, если ты останешься, на тебя ополчится весь Маусхол. У меня много друзей, Лина Грант. Настоящих друзей.

– Ты не…

Но Джейни уже не слушала ее: вытолкнув Феликса в коридор, она демонстративно хлопнула дверью и с вещевым мешком, тростью и футляром в руках поплелась к лестнице.

– Нам нужно спуститься, – объяснила она Феликсу, опять подталкивая его.

Внизу их встретил взволнованный Рон. Он внимательно посмотрел на Феликса, снова замершего, как игрушка, у которой кончился завод, а затем обратился к Джейни:

– Я слышал крики…

Джейни устало кивнула:

– Мы кого-нибудь разбудили?

– Нет, но… – Рон взглянул на Феликса. – А что с ним такое?

– Ваша постоялица накачала его наркотиками. Хорошенькие, однако, у вас клиенты!

– Мы их не выбираем… Ты повезешь его в больницу?

Джейни покачала головой:

– Нет, домой.

– Но…

Так будет лучше. Не хочу, чтобы он проснулся в больничной палате, недоумевая, что же произошло.

Рон хотел сказать что-то еще, но, передумав, просто пожал плечами.

– Что ж, давай помогу. – И, подхватив вещи, направился к «релианту».

Пока он складывал их в багажник, Джейни пыталась запихнуть Феликса на пассажирское сиденье.

– Еще что-нибудь? – спросил Рон после того, как Джейни заняла место за рулем.

– Нет. Спасибо тебе за все. Иди, а то простудишься под дождем.

Она включила передние фары и дворники, которые тут же принялись лениво размазывать грязную воду по лобовому стеклу. Вздохнув, девушка открыла окошко, помахала Рону, наблюдавшему за ней с порога отеля, и, развернув машину, покатила в сторону Маусхола.

«Если в моей жизни и была более кошмарная ночь, – с горечью подумала Джейни, – то я определенно не помню когда».

Лина стояла, глядя на захлопнувшуюся дверь. Щека горела, ребра ныли. Распахнув халат, девушка принялась осматривать свое тело.

Да, досталось ей…

Она медленно проковыляла через комнату и выглянула в окно: старенький «релиант робин» только что отъехал прочь. Лина долго смотрела ему вслед, массируя больные места и ничуть не заботясь о том, что стоит у окна полуголая и ее могут увидеть слу-чайные прохожие. Наконец она запахнула халат и уселась в кресло.

«Это карма», – подумала Лина. Она ведь хотела как лучше, но при этом позволила своему телу одержать верх над разумом, и вот что в итоге получилось…

«Думай головой, а не передним местом, – нередко наставлял ее отец. – Это главное правило успеха как для мужчин, так и для женщин: если желаешь продвинуться в каком-нибудь деле, слушай голос разума, а не похоти, ибо из-за нее сгинуло немало талантливых людей».

Но она не последовала этому совету и, позабыв о здравом смысле, поддалась порыву чувств. Если бы она подсыпала Феликсу обычное снотворное и уложила его спать на диван, а сама отправилась в свою постель, сейчас все было бы иначе. А так…

Чего стоит одна только эта маленькая сучка, ворвавшаяся к ней в номер, словно к себе домой!

Ярость была бессмысленной, но Лина не могла сдержаться. Лишь спустя некоторое время она перевела дыхание и постаралась успокоиться.

«Не сходи с ума», – сказала она себе.

Однако теперь Лина могла потерять Феликса навсегда. Не то чтобы она считала его главной целью своей жизни. В какой-то мере она вообще не хотела сближаться с ним – ведь он был всего-навсего неотесанным моряком.

И все же…

Лина подумала о неведомом доселе чувстве, которое пробудил в ней этот человек, и с необъяснимым волнением осознала, что оно не угасло. Феликс Гэйвин действительно сумел пробить ледяную стену, которую она выстроила вокруг себя, и отыскал путь к сердцу, чтобы остаться в нем навсегда.

Лину покорила не готовность, с которой он бросился ей на помощь (чего, безусловно, не сделали бы люди ее круга – в лучшем случае они сочувственно покачали бы головой), не искренность, светящаяся в его взгляде, не внимание, с которым он слушал ее, и даже не его мускулистое тело…

Лина сама не понимала что. А все непонятное вызывало у нее страх, поскольку заставляло чувствовать себя уязвимой и глупой, неудачницей, не способной добиться желаемого.

Лина вспомнила тепло Феликса, прикосновение к его коже. Правда, в тот момент он был без сознания, что несколько отдавало некрофилией… И тем не менее это было так приятно…

Откинувшись на спинку кресла, Лина закрыла глаза и принялась ласкать себя, представляя, что это руки Феликса скользят по ее телу, но тут в фантазии ворвалась Джейни Литтл, а потом перед мысленным взором возникло мрачное лицо Феликса, когда тот появился на пороге с дурацкой тростью, и…

Рука замерла – Лине больше ничего не хотелось.

Спустя некоторое время она открыла глаза и, поправив халат, поднялась.

«Не сходи с ума».

У нее оставался еще один шанс порадовать и папу, и Орден, и саму себя. И она им воспользуется.

Берегись, Джейни Литтл!

Для Клэр Мэбли самым важным в жизни было самообладание. И это отличало ее от миллионов других людей на свете.

Когда на Клэр напал незнакомец, она, конечно, испугалась. Испугалась боли. Испугалась смерти. Но больше всего испугалась, что может лишиться самообладания. И вот в эту ночь у Клэр все-таки отняли то, что спасало ее в течение долгих лет борьбы с болезнью.

Судьба обошлась с ней жестоко, хотя некоторые говорили, что Клэр сама себя наказала. Правда, она была совсем еще юной, когда случилось несчастье. Клэр полностью утратила контроль над своим телом, но не сдалась и потому смогла – хоть и не сразу – восстановить его. Она не выздоровела окончательно, но сумела победить болезнь настолько, что удивила даже врачей.

А в чем секрет? В самообладании.

Снова начав ходить, Клэр поклялась себе больше никогда, ни при каких обстоятельствах не терять самообладания. Сегодня она лишилась его. Незнакомец отнял у Клэр самое главное в жизни и сделал это легко и небрежно, словно жестокий мальчишка, отрывающий крылья у бабочки. И даже сейчас, находясь у себя дома на кухне в компании Дэйви Роу, девушка не могла успокоиться. Ей казалось, что она – пловец, который запутался в морских водорослях и теперь, задыхаясь, идет ко дну, теряя силы, надежду, самообладание…

Самообладание…

Клэр посмотрела на Дэйви, который сидел напротив и пил чай, стараясь не хлюпать слишком громко. Дэйви… Отвратительные шрамы, нос картошкой и огромный подбородок, правое ухо крупнее левого, глаза хоть и добрые, но слишком маленькие и расположены чересчур близко друг к другу, над левой бровью фиолетовая бородавка… Подобные черты могла любить только мать. И, насколько Клэр знала, так оно и было.

Дэйви тоже досталось в жизни. Из-за отталкивающей внешности у него почти не было друзей, а когда он приходил устраиваться на работу, двери захлопывались прямо у него перед носом. Образования он так и не получил и за годы юности научился разве что драться. Но за это, увы, не платили денег, и в итоге Дэйви пришлось добывать свой хлеб насущный, воруя кошельки и обчищая номера отелей, благо в летнее время туристов на полуострове Пенвит хватало. А что еще бедняге оставалось?

В Маусхоле его отнюдь не считали паршивой овцой и относились даже с некоторой симпатией, хотя никто особенно не стремился проводить время в его обществе.

Но Клэр вдруг осознала, что, несмотря на уродство и темное прошлое этого человека, испытывает к нему неизъяснимую нежность и ощущает непонятное духовное родство с ним.

В надежде отвлечься от мрачных мыслей о сегодняшнем вечере Клэр попыталась представить себя на месте своего спасителя.

Он не был инвалидом – его тело исправно выполняло свои функции, и все же Дэйви нельзя было назвать полноценным: подобно тому, как люди, глядя на Клэр, не видели ничего, кроме ее трости, точно так же при взгляде на Дэйви они замечали лишь его уродство. Главное различие между ними заключалось в том, что Клэр изо всех сил стремилась изменить отношение к себе, и ей это удавалось, тогда как у Дэйви не было ни малейшего шанса.

– Ты' прочла все те книги? – неожиданно спросил он.

Клэр вздрогнула и вернулась в реальность.

– Что?

– Ну, книги в библиотеке. – Дэйви махнул рукой. – Ты все их прочла?

Клэр улыбнулась:

– Нет, еще не все. Но я много читаю. А что?

– Ну, мне хотелось бы знать, каково это.

– Каково что – прочесть все книги?

– Нет, книгу вообще. Но от начала до конца, и настоящую, без картинок.

– Ты никогда не читал книг? – Клэр стоило немалого труда скрыть изумление в голосе.

Дэйви пожал плечами:

– Да как-то времени не было…

– И на что же ты его тратишь? – язвительно поинтересовалась Клэр и тут же прикусила язык. – Прости, Дэйви. Мне не следовало…

– Нет-нет, все в порядке. Ну, я люблю гулять. А теперь, когда Вилли отдал мне свой велосипед, я часто катаюсь – например, до Сент-Ивза и обратно. Еще я очень люблю слушать радио, а по вечерам мы с мамой смотрим телик. К тому же я обожаю ходить в кино. Но вот посмотрел на твои книги и подумал: прочитав столько, волей-неволей поумнеешь.

– Нужно не просто читать, – покачала головой Клэр.

Ей, продавщице книжного магазина, лучше других было известно, какая литература пользовалась наибольшим спросом среди покупателей: любовные романы и детективы. Она даже не помнила, когда в последний раз кто-нибудь кроме студентов спрашивал Джойса.

– Нужно осмысливать то, что читаешь, – объяснила она Дэйви. – Книга должна бросать вызов твоему интеллекту. Хотя я не имею ничего против развлекательной литературы. Стараюсь читать всего понемножку.

Дэйви кивнул, но Клэр сразу же стало ясно, что он ее не понимает.

– Ты ведь еще и музыкой занимаешься, – перевел он разговор на другую тему. – Играешь у Чарли Бойда, да?

– Да, по пятницам. А откуда ты знаешь? Вроде бы мы с тобой там не встречались.

Дэйви пожал плечами:

– Бывает, я прогуливаюсь мимо дома Чарли и, если оттуда доносится музыка, останавливаюсь, чтобы послушать.

– А почему ты никогда не заходишь?

– Ну, я же не умею ни играть, ни петь.

– Ты мог бы рассказать какую-нибудь историю – например, что-нибудь о временах твоего деда.

– Да не знаю я никаких историй. Я… – Дэйви нервно заерзал на стуле. – Стоит мне где-нибудь появиться, как все тут же умолкают и начинают глазеть на меня. Чтобы поладить с людьми, мне приходится разыгрывать из себя дурачка. Тогда сперва все смеются надо мной, а потом угощают выпивкой или предлагают партию в бильярд, но… – Дэйви запнулся.

Клэр в растерянности не знала, что сказать.

– Иногда я так от всего устаю, – добавил он.

– Дэйви, быть не похожим на других очень нелегко. Мне это прекрасно известно.

– Не сравнивай себя со мной. Ты красивая и умная, а я… – Он вздохнул и одним глотком допил свой чай. – Уже поздно. Не могла бы ты дать мне подушку и одеяло, я постелю себе на кушетке.

Клэр хотела сказать что-нибудь утешительное, но не решилась, боясь обидеть Дэйви жалостью, которую сама ненавидела до глубины души.

Она поднялась со стула:

– Сейчас я все тебе принесу.

Позже Клэр заглянула к матери. Та спокойно спала. Девушка оставила на тумбочке записку, в которой коротко объяснила, почему Дэйви ночует у них, и отправилась к себе. Раздевшись, Клэр легла в постель, но очень скоро поняла, что не сможет уснуть. В итоге она провела остававшиеся до рассвета часы, наблюдая, как постепенно прекращается дождь. И только небо было по-прежнему облачным и тяжелым, напоминая о минувшей ночи.

Чайки уже начали кружить над крышей, когда Клэр наконец задремала, сидя в кресле. Ей снился мужчина в маске. Он гнался за ней по узким извилистым улочкам, а она не могла двигаться быстро, потому что потеряла свою трость. И вот над ней склонилось закрытое очками и шарфом лицо, и рука с татуировкой в виде голубя на запястье приставила к ее горлу нож. Из-под шарфа донесся приглушенный смех.

Очнувшись, Клэр продолжала слышать его и лишь спустя некоторое время осознала, что это всего-навсего крики чаек. Чувствуя себя совершенно разбитой, она кое-как доковыляла до кровати и заползла под одеяло, где вскоре снова забылась сном, но на этот раз без сновидений.

Входная дверь хлопнула, и Дедушка, вздрогнув, проснулся. Книга Данторна свалилась с его коленей и упала бы на пол, если бы он не успел ее подхватить. Старик быстро вскочил на ноги, когда его промокшая, перепачканная внучка ввела в коридор такого же мокрого и грязного Феликса, спавшего, казалось, прямо на ходу.

– Ты нашла его! – обрадовался он. – Феликс, я даже выразить не могу, как сильно сожалею о…

– С ним сейчас бесполезно разговаривать, дедуля, – перебила его Джейни.

Дедушка подошел ближе и обнаружил, что, хотя глаза Феликса были широко раскрыты, он явно ничего не видел. Двигался же он исключительно потому, что Джейни буквально волокла его за собой.

– Что с ним стряслось? – спросил Дедушка. – Несчастный случай?

Джейни покачала головой:

– Да нет, дедушка, ничего случайного – все было тщательно спланировано… Помоги мне дотащить его до кровати.

Они потратили с полчаса на то, чтобы доставить полуживого Феликса наверх, раздеть его и уложить в постель, и еще примерно столько же времени переносили вещи из машины в дом, после чего дед с внучкой уселись на диване в гостиной, и Джейни по порядку рассказала обо всех событиях минувше го вечера. Закончив свою историю, девушка уткнулась Дедушке в плечо и разрыдалась.

В течение некоторого времени старик молча обдумывал услышанное, а затем крепко обнял Джейни и принялся ее успокаивать. Он шептал ей на ухо, что все уладится, что они обязательно докопаются до истины и что ей не о чем волноваться.

Но это были всего лишь слова…

Произнося их, Дедушка смотрел на лежащую в кресле книгу Данторна и не мог избавиться от странного ощущения, что самое худшее еще впереди.