— Немного позади в этом квартале я заметила телефонную будку, — с улыбкой сказала Керри.
Вместе они вернулись к телефону-автомату, и Керри подождала, пока Рори сделает звонок; оставаться одной в этой пустынной местности ей не хотелось. Пока Рори разговаривал, Керри принялась считать черных птиц, которых видела со своего места. Их собралось великое множество — как голубей на городской площади. Но в отличие от голубей они совершенно не интересовались мусором.
Рори быстро вышел из будки.
— Ее не оказалось дома, — сказал он, подойдя к Керри. — Пришлось оставить послание на автоответчике.
— Это так важно?
— Кто знает, когда дело касается Хлои, — пожал плечами Рори. — Ну, как у тебя впечатление? — добавил он, как только они перешли на другую сторону улицы, откуда и начинались Катакомбы.
— Этот район такой огромный, — ответила Керри.
Она совсем не преувеличивала. Насколько хватало глаз, квартал за кварталом тянулись ряды заброшенных зданий, напоминая репортажи с мест боевых действий в Боснии, которые Керри недавно видела в новостях. Только в этих кварталах царило полное запустение, подтверждавшее, что жители ушли отсюда добровольно. Катакомбы своими размерами превзошли все ее ожидания. Необитаемые улицы неприятно поражали воображение.
Хотя кое-где все же встречались местные обитатели, но те, кого они видели, заставляли Керри благодарить судьбу, что рядом был Рори. Трое оборванцев спокойно расселись на остатках кирпичной стены и, несмотря на раннее утро, по очереди прикладывались к бутылке. В боковых улицах, настороженно поглядывая на пришельцев, то и дело мелькали фигуры самого угрожающего вида. Керри стала опасаться, что присутствия Рори может оказаться недостаточно. Она уже почти решилась на временное отступление, на ожидание визита Джека, но Рори уверенно свернул на тропинку, петлявшую по пустырю, превратившемуся в свалку, и Керри торопливо последовала за ним.
— Да, Катакомбы очень велики, — на ходу произнес Рори. — И постепенно распространяются все дальше, как болезнь. — Он махнул рукой в сторону Грейси-стрит, где местами виднелись заколоченные окна и пустые витрины. — Не так давно эти лавочки были открыты, а теперь тоже заброшены.
— Этот вид наводит тоску.
Рори кивнул:
— Подобной расточительности нет никакого оправдания. Когда-то я считал, что стоит дать этим зданиям еще один шанс — их стены хранят нашу историю и стыдно было бы всего лишиться. Но теперь уверен, что лучше было бы сровнять Катакомбы с землей. Историю мы все равно уже потеряли. Надо прижечь рану, пока зараза не распространилась слишком далеко.
— А что тогда будет с людьми, которые здесь живут? — спросила Керри.
— Официально здесь никто не живет, а те бродяги, которые околачиваются в Катакомбах, найдут себе другое пристанище. В конце концов, для них можно было бы построить приемлемое жилье.
Весь оставшийся путь они проделали в молчании. Рори придерживался извилистой тропинки, петлявшей между кучами мусора и курганами битого кирпича, из которых когда-то были построены здания, и держал курс на ярко-желтый автобус, видневшийся в конце одной из улиц. При их приближении с крыши автобуса взмыла в воздух стая ворон, и птицы подняли оглушительный крик. Три больших пса со злобным лаем кинулись Керри и Рори под ноги. Рядом с автобусом на продавленном диване полулежала девушка с лицом восточного типа, довольно хорошенькая, но очень неприветливая на вид. Коротенькие рукава футболки обнажали покрытые причудливой татуировкой руки. Девушка не проявила никаких признаков гостеприимства, но прикрикнула на собак, и лай перешел в сдержанное рычанье, исходившее из самой глубины их глоток.
Керри придвинулась поближе к Рори. Недвусмысленное поведение собак заставило ее нервничать. Вороны все еще кружились над их головами, хотя по сравнению с видневшейся невдалеке стаей их было не так уж и много; и почему здесь столько птиц? Но больше всего настораживала реакция молодой женщины. Пока они с Рори были достаточно далеко от автобуса Джека, Керри показалось, что женщина узнала их, более того, что она ждала именно их, но чем ближе они подходили, тем напряженнее становилось ее лицо. Теперь же она и вовсе словно надела злобную маску.
Вороны наконец опустились на крышу автобуса и уселись рядком вдоль самого края. Одна из собак вернулась и встала рядом с женщиной, две остальные преградили Рори и Керри путь, дрожа от напряжения и ожидая малейшего знака к нападению.
Надо было послушаться Энни. Не форсировать события, а дождаться, пока Джек не придет сам. Сейчас же Керри только и могла, что беспомощно изучать хмурое лицо женщины. Керри перевела взгляд на Рори и хотела предложить уйти, но он явно не намерен был сдаваться, пока собаки или женщина не нападают открыто.
— Привет, — громко сказал он.
Женщина ничего не ответила.
— А что, Джек где-то поблизости?
Женщина выпрямилась и спустила ноги на землю.
— Господи, — заговорила она, — и как только у вас хватило духа сюда явиться?
Рори поднял руки ладонями вперед:
— Послушайте, мы не собираемся вас трогать.
Мы просто хотели перекинуться парой слов с Джеком.
— Убирайтесь отсюда, не то я натравлю на вас собак.
Керри определенно никогда не встречалась с этой особой, судя по всему, Рори тоже не был с ней знаком. Так почему же она так враждебно настроена?
— Ну хорошо, — согласился Рори. — Мы уходим. Не могли бы вы передать Джеку, что мы его искали? Скажите, что Рори и…
— Я
знаю, кто она такая. Почему вы считаете, что Джек захочет вас видеть?
Керри наконец обрела дар речи:
— Энни говорила, что он знает моих родителей.
— Энни.
— Энни Блю. Вы с ней знакомы?
Женщина неприязненно прищурила глаза:
— А какое она имеет к вам отношение?
Керри повернулась к Рори, но он только пожал плечами, словно говоря, что это ее дело. Керри поглубже вздохнула и опасливо покосилась на собак.
— Это довольно сложно объяснить, — сказала она. — А Мэйду вы тоже знаете?
Женщина поочередно вглядывалась в их лица, потом остановилась на Керри.
— А кем тебе приходится Мэйда?
— Она моя подруга, — сказала Керри.
— Твоя подруга.
Керри кивнула.
— Я не верю тебе. Как могут девчонки-вороны стать твоими подругами? Они что, не знают,
ктоты такая?
Керри все это очень не нравилось. Женщина разговаривала с ней, как с каким-то чудовищем. Тем не менее она снова кивнула.
— Энни не захотела, чтобы они мне рассказывали. Она считает, что это должен сделать Джек.
Женщина еще долгое время изучала их, потом, казалось, пришла к какому-то решению. Хмурое выражение покинуло ее лицо, и она вздохнула. Собаки тотчас же перестали ворчать и улеглись в пыль у ее ног. Вороны на крыше автобуса принялись чистить и без того блестящие перья.
— Меня зовут Парис, — сказала она. — И Джек — мой друг.
— А не могли бы мы… нельзя ли с ним поговорить? — спросила Керри.
— Джека здесь нет.
— А ты не знаешь, где его…
— Он исчез. И Кэти тоже.
У Керри чуть не остановилось сердце.
— К-кэти?
— Когда вы только появились, я приняла тебя за нее, но стоило вам подойти поближе, и стало ясно, что ты — ее сестра Керри. — Слабая улыбка тронула губы Парис. — Не обижайся, но Кэти никогда не надела бы такого платья.
Керри невольно разгладила ткань на талии. Конечно, Кэти бы такого не надела.
— Ты… ты ее знаешь? — тихо спросила она Парис.
— Конечно знаю. Она уже пару лет крутится вокруг Джека и частенько приходила вместе с ним на свалку.
Керри не могла вымолвить ни слова. После стольких лет выяснить, что Кэти существует на самом деле. Намного легче было принять за истину утверждения родителей и доктора Стайлз. Когда в твоем диагнозе значится склонность к галлюцинациям, трудно поверить в реальность собственной сестры, даже если ты сама видела и слышала ее лично.
— Постойте, постойте, — вмешался Рори, — неужели мы говорим о твоей…
Он осекся, но Керри мысленно закончила его фразу: «Вымышленной сестре».
— Да, именно о моей сестре-близнеце, — произнесла она вслух.
— Но я думал… — Рори тряхнул головой. — Впрочем, это неважно.
Керри снова обратилась к молодой женщине на диване:
— А почему ты так неприветливо отнеслась к нашему появлению?
— Кэти как-то сказала Хэнку, что ты едешь в Ньюфорд, чтобы погубить ее.
Керри от изумления широко распахнула глаза:
— Погубить ее?
— Ну, не то чтобы вонзить нож в спину, ничего такого драматического. Она выразилась несколько иначе. — Тон Парис стал чуть ли не извиняющимся. — Она сказала, что ты можешь разувериться в ее существовании. То есть не издалека, а если бы ты приехала, посмотрела на нее и все равно не поверила, что она настоящая, тогда бы она погибла.
— Я…
Керри не знала, что ответить на эти слова — они отражали суть их с Кэти отношений. Было бы неверно считать, что Керри намеренно возражала против существования Кэти. Она просто хотела быть нормальной, жить как все люди, но это невозможно, если воображать себе сестру-близнеца. А это значило, что подсознательно Керри желала погубить Кэти своим неверием.
— Но ведь ты бы не сделала этого, не правда ли? — спросила Парис. — То есть я хочу сказать… — Она пожала плечами. — Ты выглядишь такой славной.
— Я… не такая уж славная, — сказала Керри.
Парис вопросительно вздернула брови.
— Я не хотела в нее верить, — объяснила Керри.
— Но девчонки-вороны…
Керри вздохнула:
— А почему тот факт, что мы стали друзьями, имеет большое значение?
— Потому что, по словам Джека, они обладают необыкновенной способностью распознавать вранье и всякую чепуху. Они бы никогда не подружились с тем, кто… ну ты понимаешь.
— Кто способен убить свою сестру?
Парис неохотно кивнула.
— Я не хотела в нее верить, потому что, кроме меня, ее никто не видел. К тому же, мне вечно приходилось расхлебывать последствия ее шалостей.
— Но близнецы постоянно этим грешат, — сказала Парис. — Мы с братом вечно ругались и дрались, когда были маленькими.
— Верно, — заметил Рори. — Но тебе не пришлось провести десять лет в психиатрической клинике из-за того, что ты верила в реальность своего брата.
Парис перевела взгляд на Рори, потом снова на Керри.
— Это правда? — спросила она.
Керри медленно кивнула.
— Все это слишком сложно, — произнесла тогда Парис. — Боже, как не хватает Джека!
— Ты сказала, что он исчез? — спросил Рори.
Парис подтвердила свои слова.
— Знаете, вам надо пойти со мной на свалку, — сказала она, вставая с дивана. — Мы можем потолковать с остальными и попробовать разобраться в этой путанице.
— На какую свалку? — спросил Рори.
Парис показала рукой на автомобильное кладбище.
— Там собирается наша семья. — Она улыбнулась. — Это не та семья, в которой я родилась, а та, которую я сама выбрала.
И Керри, и Рори нерешительно молчали.
— Не волнуйтесь, — ободрила их Парис. — Там собираются хорошие люди.
— Но что если все они примут сторону Кэти… — начала Керри.
— Я думаю, здесь дело не в том, кто на чьей стороне.
— Ты права, — согласилась Керри. — Не в этом.
16
На следующее утро Хэнк никак не хотел отпускать Лили одну.
— Эти ребята слишком непредсказуемы, — говорил он во время завтрака, состоящего из кофе и тостов, вынесенных на веранду. На кухне еще сохранялся отвратительный запах, так что о еде там не могло быть и речи. — Мы не знаем, что еще они могут предпринять.
— Я не думаю, что они решатся напасть при свете дня, — возражала Лили. — А у нас обоих накопилось немало дел.
— Да, но…
— Я не задержусь надолго, — сказала она. — А потом сразу пойду домой, закроюсь на все замки и не впущу никого, кто не назовет секретного пароля.
— А я не знаю никакого пароля.
Лили усмехнулась:
— Вот видишь, я буду в полной безопасности.
— И все же…
— Хэнк, я не буду делать никаких глупостей. Но я обязательно должна отнести пленки заказчику, купить кое-какие химикаты взамен рассыпанных в лаборатории и отпечатать черно-белые фотографии. Я обещала Кенни, что они будут у него к пяти часам дня.
Лили удалось убедить Хэнка, но, как только ее машина скрылась из виду, его охватила тревога. Чересчур развитое воображение доставляло ему немало хлопот. В большинстве случаев Хэнк мог его сдерживать, но только не тогда, когда дело касалось близких ему людей. И в это утро он никак не мог с собой сладить. Чтобы отвлечься, он собрал тарелки, отнес их наверх, помыл и поставил сушиться, потом позвонил Парис. Но ее не было ни дома, ни в салоне. В конце концов Хэнк набрал номер автомобильной свалки.
— Анита говорит, что Парис собиралась остаться на ночь в автобусе Джека на тот случай, если кто-нибудь из них появится, — доложил ему Мот.
— Так от них по-прежнему никаких известий?
— Никаких.
Хэнк вздохнул. Можно было наведаться в тот дом на Стэнтон-стрит, где, по словам Кэти, поселилась ее сестра. Но что он мог ей сказать? Что ее неверие погубило Кэти? Прекрасный ход, не правда ли?
— Ты не разговаривал обо мне с Эдди? — спросил он.
— Он не намерен в это ввязываться.
— Но…
— Нельзя сказать, что он не хочет нам помочь, — перебил Хэнка Мот. — Но, по его мнению, договариваться с Куто о встрече все равно что приставить ко рту заряженный пистолет и нажать на курок. Они не ведут переговоров. Но Эдди хочет, чтобы ты знал, что он сам разберется с тем делом.
«Скажи Хэнку, что его проблемы уже решены» — вот его слова.
— Как по-твоему, что он хотел этим сказать?
— Ума не приложу, — ответил Мот. — Но спрашивать я не стал.
Хэнк перенес телефон на подоконник и посмотрел на незнакомый пейзаж. Тихие, спокойные улицы были ему так же непривычны, как непривычен для Лили был бы вид свалки.
— Почему наша жизнь так усложнилась за столь короткое время?
— Потому что не занимаемся своими прямыми обязанностями.
— Вряд ли я смог бы спокойно пройти мимо любого из этих случаев.
— Я тоже так думаю, — сказал Мот, но по его голосу Хэнк без труда догадался, что друг его не одобряет. — Да, есть еще одно известие. Тони передал, что Марти Кейн пытался связаться с тобой все утро.
— Чудесно. Еще одно незаконченное дело.
— Вот что получается, когда до отказа заполняешь свою бальную карточку, малыш. Тони говорил, что адвокат за утро позвонил не меньше шести раз и был явно недоволен. Что ты натворил? Послал ему сборник судебных анекдотов?
— Я собирался пойти на Стэнтон-стрит и поговорить с сестрой Кэти, — сказал Хэнк. — Но придется сначала заглянуть в контору Марти.
— Не дай Марти себя запрячь.
— Марти не такой.
— Да, но и ты не комнатная собачка, чтобы на команду «Прыгай» спрашивать, насколько высоко.
— Расслабься, — посоветовал ему Хэнк.
Он скользнул взглядом по улице и наткнулся на припаркованный на противоположной стороне «фольксваген» Аниты.
— Скажи-ка, номера на «жуке» Аниты подлинные?
Даже не видя Мота, он понял, что тот пожимает плечами:
— Почти. Не езди на красный свет, и все будет в порядке.
Превосходно. Ни Мот, ни Анита не обременяли государство больше, чем необходимо, — ни налогами, ни бумажной волокитой. Хэнк их не винил. Жизнь становится гораздо проще, когда ты не существуешь на бумаге. Но сейчас ему меньше всего хотелось зависеть от настроения дорожного инспектора.
— Я позвоню тебе попозже, — сказал он и повесил трубку.
Как всегда, рядом с конторой Марти не оказалось свободных для парковки мест, и Хэнк был вынужден проехать полтора квартала вперед, а потом возвращаться пешком к нужному дому. По пути он заглянул в закусочную Мака и купил три стаканчика кофе. В дневное время можно было не звонить наверх, чтобы войти в здание, но зато предстояло пройти мимо Робби Нортона, секретаря Марти. Робби был крупным, крепко сбитым мужчиной и больше походил на телохранителя или спортсмена, чем на секретаря адвоката. Хэнк всегда удивлялся, как ловко он орудует своими сосискообразными пальцами на клавиатуре компьютера.
При виде Хэнка Робби поднял голову и улыбкой поблагодарил за протянутый стаканчик кофе.
— Марти у себя? — спросил Хэнк.
Робби кивнул:
— А ты надел пуленепробиваемый жилет?
— Он так зол?
— Скажем так: принесенный тобой стаканчик кофе вряд ли сможет его успокоить.
— А из-за чего?
Робби покачал головой:
— Я в эти дела не вмешиваюсь. — Он нажал кнопку внутренней связи. — Пришел Хэнк.
Из динамика донесся голос Марти — холодно сдержанный, как в тех случаях, когда ему приходилось общаться с людьми, которых он не уважал. Продажными полицейскими. Лживыми свидетелями.
— Впусти его.
Хэнк вопросительно поднял брови и посмотрел на Робби.
— Удачи, — пожелал секретарь.
Удача Хэнку сейчас и впрямь не помешала бы. Он отворил дверь и вошел в кабинет Марти. Адвокат поднял голову и окинул его взглядом, в котором в равной степени присутствовали гнев и сожаление.
— Есть хорошие новости, — заговорил он, не давая Хэнку даже поздороваться. — Сэнди выпущена на свободу, все обвинения сняты.
— А какие плохие новости?
Марти перебросил через стол конверт:
— Вот твои деньги.
— И это ты называешь плохими новостями?
— Мне больше не потребуются твои услуги, — сказал Марти.
Хэнк поставил стаканчики с кофе на край стола и уселся на ближайший стул.
— Нам с тобой не о чем разговаривать, — предупредил его Марти.
Он все еще сохранял неподкупный тон адвоката при исполнении обязанностей. Сдержанный. Бесстрастный. Как будто общался с журналистами. Или со старшим сержантом караула участка, в котором его клиент так «ударился о стену», что потом нуждался в срочной медицинской помощи.
— Чепуха, — возразил Хэнк. — Тебе не терпится рассказать, из-за чего все это представление.
— Я не собираюсь пользоваться твоими методами.
— Ну что ж, давай разберемся, — сказал Хэнк и стал загибать пальцы. — С тех пор как я ввязался в это дело, я поговорил с клиентом и целый день после этого обходил салоны татуировок по всему городу. По-моему, это входило в мои прямые обязанности, необходимые для расследования. А ты планировал привлечь медиумов или кого-то в этом роде?
— Ты что, считаешь меня идиотом?
Хэнк пристально посмотрел на Марти:
— Никогда не допускал этой мысли, но ты изо всех сил стараешься заставить меня изменить мнение.
Марти метнул на него взгляд, полный сдерживаемой ярости, но Хэнк спокойно ожидал ответа.
— Ловко, — наконец сказал Марти. — Но нам обоим прекрасно известно, что Блюм никогда бы не дал задний ход, если бы ты на него не нажал.
—
Яна него нажал?
— Я не знаю, что ты откопал, но знаю, как выглядит страх, а Блюм был на грани истерики, когда мы встретились сегодня утром.
Это не поддавалось никакому объяснению.
— Так ты говоришь, что окружной прокурор снял все обвинения с твоего клиента из-за того, что кто-то нажал на обвинителя, работающего с этим делом?
— Хэнк, я уже все сказал. Не заставляй меня повторять.
И тут Хэнк все понял. И тяжело вздохнул. Это была работа Эдди Прио, оказавшего «услугу». Теперь стало ясно, о чем было его послание, переданное через Мота. Интересно, какие еще сюрпризы приготовил Эдди?
— Я не имею никакого касательства к давлению на Блюма, — сказал он. — По крайней мере, в прямом отношении.
Марти явно ждал продолжения.
— Это довольно сложно объяснить, — не заставил себя ждать Хэнк. — Помнишь, я говорил тебе о Куто?
Марти кивнул.
— Так вот, его семейство замешано еще в одном деле, которое я пытаюсь распутать, так что я попросил Эдди устроить мне с ними встречу.
— У тебя общие дела с Прио? — спросил Марти.
— Это совсем не то, о чем ты думаешь. Мне случается отвозить его на своей машине из клуба в банк, куда он вкладывает деньги. Я счел возможным воспользоваться его связями, чтобы встретиться с Куто.
— И что произошло?
Хэнк пожал плечами:
— Сегодня утром я получил от него послание, содержащее отказ. Эдди считает это слишком опасным. Куто не ведут переговоров. А потом он передал моему партнеру, что мои проблемы решены.
— И ты не просил его о помощи в деле Сэнди?
— Опомнись, Марти. Неужели ты считаешь меня глупцом? Устроить свидание с Куто — это одно, а давить на окружного прокурора — значит оказаться вечным должником Эдди. Я не веду своих дел таким образом.
Довольно долго Марти хранил молчание. Потом он протянул руку и взял со стола стакан с кофе.
— Мне надо было сначала поговорить с тобой, — произнес он.
— Да, не мешало бы.
— Просто… — Марти вздохнул. — Я никогда не любил Блюма. И никогда не любил его частных агентов. Но ты бы видел его лицо! Этот человек совершенно потерял голову. Что бы ни раскопал Прио, это далеко не мелочи.
— Если на тебе есть хоть пятнышко грязи, Эдди наверняка о нем знает. Он сует свой нос повсюду.
— Но это не метод для работы с такими, как Блюм, — еще раз вздохнул Марти. — Так мы становимся похожими на него.
Хэнк пожал плечами. Смотря с какой стороны на это посмотреть. Он бы никогда не обратился к Эдди ради незнакомого человека. Но если бы дело касалось семьи, он не стал бы колебаться.
— Так что ты собираешься предпринять? — спросил Хэнк. — Оправдываться?
— Ты что, смеешься надо мной? Теперь поздно заявлять о своей невиновности. Что меня больше всего тревожит, так это убежденность окружной прокуратуры в том, что я связан с Прио. И еще одно: он ведь может потребовать с меня плату?
— Есть и более неприятный вариант, — заметил Хэнк.
— И какой же?
— Прио может рассердиться на тебя.
Марти покачал головой:
— Я веду свои дела чисто. Даже Прио не под силу что-либо накопать. Я не жажду никаких неприятностей.
— Я мог бы с ним поговорить.
— Не стоит. Если дело дойдет до этого, я сам смогу справиться.
— Что ж, — сказал Хэнк, поднимаясь со стула, — если передумаешь…
— Не передумаю. — Марти подтолкнул к нему лежащий на столе конверт с деньгами. — Ты кое-что забыл.
Хэнк сунул конверт в карман.
— Так мы разобрались?
— Разобрались. Только в следующий раз постарайся не впутывать в мои дела Прио.
— Это меня устраивает.
Уже у самой двери Хэнку снова пришлось задержаться.
— А что с тем, другим делом? Тебе не нужна моя помощь?
— Нет.
— А если потребуется?
— Будь спокоен, — улыбнулся Хэнк. — Я обязательно позвоню.
— Ты молодец, — сказал Робби, как только Хэнк закрыл за собой дверь кабинета Марти. — Я еще не встречал таких людей, которым удалось бы его успокоить в таком раздражении.
— Надо вести себя правильно.
— Угу.
— До скорой встречи, Робби.
— Постой-ка, — окликнул его секретарь. — Пока ты разговаривал с Марти, тебе звонили.
Хэнк остановился у двери и обернулся.
— Кое-кто по имени Анита, — продолжал Робби, — сказала, что тебя ждут на автомобильной свалке.
У Хэнка участился пульс. Что случилось на этот раз?
— Спасибо, — поблагодарил он Робби.
— И еще она передала, что Мот — ты знаешь кого-нибудь с таким именем?
Хэнк кивнул.
— Так вот, она сказала, что Мот морочил тебе голову. Ты что-нибудь понимаешь?
Хэнк усмехнулся. Значит, номера на машине настоящие.
— Прекрасно понимаю, — сказал он. — Еще раз спасибо, Робби.
— Мот, — повторил секретарь, как только Хэнк покинул приемную. — Надо же придумать такое имечко!
17
Лили могла сколько угодно храбриться перед Хэнком, но все же сильно нервничала по дороге к мастерской «Быстрая печать», а потом к библиотеке. Она нервничала и одновременно была счастлива — крайне странное состояние. Лили не могла не выискивать подозрительных типов на улицах и постоянно глядела в зеркало заднего вида по всему маршруту от дома до фотомастерской и обратно, в Нижний Кроуси, до библиотеки. И в то же время вся светилась от радости при воспоминании о Хэнке. Она ничуть не сомневалась, что глуповатая ухмылка выдает ее с головой и без слов открывает каждому встречному, что большую часть предыдущей ночи она провела в постели с мужчиной, наслаждаясь восхитительным сексом.
Ну и пусть мне завидуют!
Позади здания библиотеки имелась небольшая стоянка, но Лили удалось отыскать свободное местечко для машины прямо на улице. Стоянка показалась ей слишком удаленной от многолюдной улицы, чтобы Лили могла спокойно покинуть машину. Она не чувствовала себя в полной безопасности, пока не закрыла за собой тяжелую дубовую дверь библиотеки. Ощущая на плече привычную тяжесть сумки с аппаратурой, Лили прошла по деревянному паркетному полу фойе и остановилась у компьютера неподалеку от стола выдачи книг. Поисковая программа библиотечного фонда несколько раз переадресовывала запрос Лили в различные меню и лишь потом выдала информацию, что книга профессора Дейпла в данное время недоступна.
— Простите, пожалуйста, — обратилась она к молодой женщине за столом абонемента. — Не могли бы вы подсказать, когда ожидается возврат данной книги?
С этими словами Лили протянула библиотекарю листок бумаги с названием и фамилией автора требуемой книги.
— А, это одна из книг нашего профессора! — воскликнула та.
В ее речи слышался слабый британский акцент, впечатление от которого подчеркивалось нежным цветом лица женщины. Все это, а также длинные каштановые волосы, собранные в узел на шее, и прекрасные большие глаза напомнили Лили картины прерафаэлитов. Бейдж на блузке гласил «мисс Пирсон», и хотя Лили ни разу не приходилось встречаться с этой дамой, они одновременно улыбнулись друг другу, словно при встрече единомышленников.
— Вы знакомы с ним, мисс Пирсон? — спросила Лили.
— О, пожалуйста, зовите меня Гарриет, — попросила женщина. — Бернард заставляет нас указывать на табличках фамилии из-за своих старомодных понятий. Имя кажется ему слишком большой фамильярностью.
Лили приходилось встречаться с Бернардом — старшим библиотекарем, неумолимым на вид мужчиной преклонных лет, слишком усердно, по ее мнению, приглядывавшим за порученным его попечению имуществом. Еще при первом знакомстве она отметила про себя, что в работе с таким педантом, должно быть, мало приятного.
— И да, я знакома с профессором Дейплом, — добавила Гарриет. Ее проворные пальчики запорхали по клавиатуре компьютера. — Он наш постоянный посетитель.
— Постоянный посетитель? Так он не…
— Не умер? Нет, конечно нет, хотя это довольно пожилой человек. Но они с Бернардом поссорились из-за чего-то несколько лет тому назад, и теперь профессор приходит только в те дни, когда Бернард не работает. — Женщина улыбнулась. — По-моему, все началось из-за политики.
Лили недоуменно подняла брови.
— Представители литературных кругов очень политизированы, — пояснила Гарриет. — Однажды я стала свидетелем яростного спора по поводу политических взглядов одного из протеже профессора, чьи письма были опубликованы в нескольких литературных журналах. — Она снова продемонстрировала свою ослепительную улыбку. — Не знаю, почему я вам об этом рассказываю. Ведь это так скучно для посторонних.
— Нет, совсем…
— А, вот она! — воскликнула Гарриет и нахмурилась, глядя в монитор. — Как странно. Книга должна быть в зале писателей Ньюфорда и не числится среди выданных на руки. — Она написала шифр на листок Лили. — Давайте поднимемся и посмотрим, кто допустил ошибку, хорошо? Возможно, книга стоит на своем месте, как ей и положено.
— Спасибо вам за участие.
— Не за что, — заметила Гарриет уже по пути к лестнице в противоположном конце главного зала. — Так приятно пройтись наверх без тяжеленной стопки книг в руках.
Зал, посвященный произведениям местных авторов, был расположен в передней части здания, по соседству с читальным залом. Три из четырех стен комнаты были заняты высокими, до самого потолка, книжными стеллажами, прерванными только большим окном и диваном под ним. У четвертой стены стоял вращающийся стенд с произведениями ньюфордских художников и стеклянный стол-витрина, на котором демонстрировались наиболее известные и старые рукописи. Посреди зала был расположен длинный дубовый стол, окруженный деревянными стульями с высокими спинками. Четыре кожаных кресла, одно из которых оказалось занято мужчиной, читавшим газету, дополняли обстановку.
Гарриет сразу же направилась к нужному стеллажу.
— Очень странно, — сказала она, пробежавшись пальчиком по корешкам десятка других книг профессора Дейпла. — Не могу представить, где она может быть.
Послышались шелест складываемой газеты и знакомый Лили голос:
— Вы что-то потеряли?
Женщины одновременно оглянулись, и Лили не удержалась от улыбки. Она не видела Кристи Риделла уже целую вечность, но он ничуть не изменился. Одежда слегка помята, на голове — воронье гнездо из каштановых прядей, в глазах все так же светится любопытство.
— Одну из книг профессора, — ответила Гарриет. — «Крылья Кикахи».
— А зачем она тебе понадобилась, Лили? — спросил Кристи.
— И я рада тебя видеть, — с улыбкой отозвалась Лили.
Гарриет перевела взгляд с одного на другого.
— Так вы знакомы? Ну да, конечно, — добавила она, не ожидая ответа. — Это же очевидно.
— Ты хочешь отыскать в книге что-то определенное? — снова спросил Кристи. — Или просто решила в нее заглянуть?
— И то и другое.
— Вот что я придумала, — сказала Гарриет. — Пусть Кристи пока развлекает вас разговорами, а я спущусь вниз и попытаюсь разгадать эту маленькую тайну.
— Подключи к поискам Бернарда, — посоветовал Кристи. — Это немного отвлечет его от твоих волос.
