Покинутые небеса

       Все мы здесь взрослые люди. Почему бы тебе не предоставить нам самим о себе позаботиться?
      Хоть и неохотно, он все же решил предоставить им такую возможность.
      Бросив последний взгляд на свалку, Хэнк направился к автобусу Джека. Идти приходилось довольно медленно. Постоянное содрогание почвы заставляло заботиться о сохранении равновесия. Небо продолжало темнеть. Видимость ухудшалась с каждой минутой, и в конце концов Хэнк стал пробираться между кучами мусора и обломками строений на ощупь. Но больше всего его беспокоил вой ветра, от которого кожа покрывалась мурашками. Буря бушевала вовсю, хотя он не мог ни видеть ее, ни ощущать. Он только слышал — вой ветра и карканье ворон, причем их крики удалялись от него с каждым шагом.
      Перед Хэнком встала массивная каменная стена, и тогда он понял, что заблудился. Вокруг было так темно, что он не мог определить, около какого здания находился и куда ему надо двигаться. Не осталось никаких ориентиров.
      Хэнк медленно развернулся и прислонился спиной к стене, пытаясь определить свое местонахождение. Если рассуждать логически, сейчас он должен стоять лицом к Грейси-стрит. Значит, автобус Джека… должен находиться где-то там. Если только он не ошибся. От подобных размышлений на губах появилась невеселая усмешка. Все это нереально. Темнота. Ветер. Блуждания между автомобильной свалкой и автобусом Джека.
      Завывание ветра уже заглушило карканье ворон и мешало сосредоточиться. Казалось, шторм бушует внутри него.
      Хэнк сразу же пожалел, что такая мысль пришла ему в голову. Он и без того оказался в очень странном положении, не стоит его усложнять, а то в следующий момент можно представить себе привидения или…
      Что-то холодное и мокрое ткнулось ему в руку.
      Хэнк резко отдернул руки и отшатнулся назад. Он ударился головой стену и едва устоял на ногах. Кто-то покрытый шерстью прижался к его ногам, Хэнк был готов закричать, но в следующий момент понял, кто это. Тот ужасного вида пес, которого он подкармливал каждое утро. Тот самый, который сопровождал его во время пробежек, но никогда не подходил близко.
      Хэнк присел на корточки и вытянул руку, ощупывая мощный торс пса.
      — Это ты, парень? — спросил он. — Что случилось? Ты тоже потерялся?
      Из груди собаки вырвалось низкое ворчание. Словно в ответ из-под земли эхом раскатился грохот.
      Много лет назад землетрясение разрушило часть города, и некоторые здания провалились в расселины. До сих пор под землей скрывались отдельные дома и целые кварталы, а современный Ньюфорд был построен над ними. Хэнк попытался вспомнить, имелись ли такие участки под Катакомбами. Его неуемное воображение тут же нарисовало картину огромного провала, в который погружается он сам, собака, автомобильное кладбище, автобус Джека. Потом обломки и пыль покроют их с головой, и никто не узнает, куда они пропали. Да и кто будет их разыскивать?
      Хэнк заставил себя отвлечься от чересчур мрачных прогнозов и постарался сосредоточиться на собаке. Это помогло.
      — А может, ты разыскал меня, чтобы потребовать пропущенный завтрак?
      Пес повернул голову и уткнулся в руку Хэнка. Не успел тот отдернуть ладонь, как пес сомкнул мощные челюсти на его запястье и тихонько потянул вперед.
      — Что это? — воскликнул Хэнк. — Что ты делаешь?
      Пес потянул снова, настойчиво, но осторожно, так что зубы даже не оцарапали кожу, и Хэнк поднялся во весь рост. Пес разжал челюсти, но продолжал тыкаться головой в ладонь, пока Хэнк не схватился за жесткую шерсть на загривке. Как только его пальцы ухватились за шерсть, пес сделал несколько шагов, и Хэнк разжал пальцы. Собака вернулась и повторила маневр.
      — Так ты теперь исполняешь роль овчарки Лэсси? — догадался Хэнк. — Наверно, ты собираешься показать, в какой колодец провалился малыш Тимми?
      Воображение тут же нарисовало Хэнку огромную черную дыру, в которую засасывало всех, кто был поблизости. Он не имел представления, откуда вырывался этот неестественно низкий грохочущий звук и что заставляло землю содрогаться под ногами, но он совершенно не стремился оказаться рядом с источником этих возмущений.
      Пес гавкнул. Всего один раз, но этот глубокий басовый звук эхом отозвался в груди Хэнка. Снова лохматая голова ткнулась в ладонь. На этот раз Хэнк вцепился в густую шерсть и позволил себя вести.
      Сколько они так шли, Хэнк не мог сказать. Он не мог даже определить направление, в котором они двигались. Если бы не твердая почва под ногами, он вряд ли был бы готов с уверенностью указать, где небо, а где земля. Но самое странное — вокруг не было видно ни огонька. Не светились окна в домах города, не было заметно автомобильных фар на улицах. А ведь если бы Хэнку довелось находиться рядом с источником света в тот момент, когда тьма начала сгущаться, он наверняка постарался бы включить его.
      Может, на электростанции произошла авария? Это, по крайней мере, объяснило бы темные окна зданий, однако проблемы с электроснабжением никак не были связаны с исчезновением автомобильных огней.
      — Ты хоть имеешь представление, куда идешь? — спросил Хэнк, крепко держась за шерсть на загривке пса. — Сказать по правде, я полагаюсь только на тебя.
      Несмотря на всепоглощающую тьму, пес уверенно продвигался вперед. Он отыскивал проходы между полуразрушенными зданиями и кучами мусора и двигался достаточно медленно, чтобы Хэнк мог за ним успевать. Теперь почва под ногами уже не так сильно дрожала, однако низкий раскатистый гул был все еще отчетливо слышен. Темнота ничуть не рассеивалась, она, казалось, стала еще плотнее, и неощутимый ветер продолжал все так же дуть в душе Хэнка.
      — Знаешь, — снова заговорил он, — я ведь собирался пойти к автобусу Джека.
      И тут Хэнк снова услышал над головой воронье карканье. Громкое. Настойчивое.
      — Черт побери, — тихо произнес он.
      Впереди, насколько Хэнк мог определить, блеснул огонек масляной лампы. Лампу высоко над головой держала незнакомая ему женщина — небрежно одетая и темноволосая, с двумя светлыми прядями на висках. Тусклый свет лампы озарил лица Лили и какого-то парня. Пес тряхнул головой и сбросил руку Хэнка с загривка, но теперь Хэнк не нуждался больше в провожатом. Он торопливо зашагал вперед.
      — С вами все в порядке? — спросил он Лили.
      Она резко обернулась на голос:
      — Хэнк?
      Чувство облегчения при виде вошедшего в круг света Хэнка сменилось испугом, как только Лили заметила огромную собаку, сопровождавшую его по пятам.
      — Вот это да! — воскликнула женщина, державшая лампу. Она изумленно глядела на пса. — Это далеко не комнатная собачка, не правда ли?
      — Все в порядке, — поспешил Хэнк успокоить Лили, заметив ее нервозность. — Я понимаю, он выглядит довольно устрашающе, но это мой друг.
      Лили с сомнением присмотрелась к собаке.
      — Это Маргарет, — представила она женщину с лампой.
      — Из Таксона, — кивнул Хэнк, припомнив имя.
      — Отовсюду, — с улыбкой поправила его Маргарет. — Но если тебе так нравится, пусть будет из Таксона.
      — А это Рэй, — Лили указала на парня, заканчивая представления.
      Вблизи он не выглядел молодым. В его глазах горел свет вечности, который никак нельзя было спутать с житейским опытом уличной молодежи.
      — Привет, кузены, — отозвался Рэй.
      — Кузены? — вопросительно повторил Хэнк.
      — Ну конечно, — ответил Рэй. — Думаешь, я не способен уловить запах волка, исходящий от тебя? А вот в твоем приятеле течет кровь не только псовых. Вероятно, присутствует еще и медведь.
      Маргарет кивнула, и от ее движения на земле заплясали тени.
      — Гризли, — сказала она. — Но это было очень давно.
      Хэнк медленно перевел взгляд с собаки на спутников Лили.
      — Это зверолюди, — пояснила она. — Как в историях Джека.
      — Зверолюди… — опять повторил Хэнк, потом покачал головой. — И вы говорите, что я… что во мне…
      — В твоей родословной, — произнес Рэй, — присутствует волк, и в родословной твоего приятеля тоже. И хотя процент нашей крови в вас совсем не велик, это не значит, что мы не можем ее различить.
      — Но он же…
      — Собака? Конечно. Но нам все равно, в каком обличье предстают родственники. — Рэй усмехнулся. — Фамильные корни иногда очень причудливо переплетаются.
      — И что это значит? — спросил Хэнк.
      Рэй рассмеялся:
      — Эх, люди, вы всегда задаете одни и те же вопросы. Стоит обнаружить в своей крови хоть малейшую примесь зверолюдей, и в ваших мыслях поднимается целая буря.
      — Ну, не мог бы ты…
      — Это не значит ровно ничего. Все равно, что сказать, что у тебя каштановые волосы или миндалевидные глаза, понимаешь? Только и всего.
      Хэнк попытался обдумать эти слова, но решил вернуться к ним позднее.
      — Кто-нибудь знает, что происходит? — спросил он.
      — Кто-то размешивает содержимое горшка, — ответила ему Лили.
      Маргарет кивнула:
      — А поскольку в тебе есть примесь древней крови, то для тебя и еще пяти процентов населения города время остановилось. Все остальные люди живут сейчас нормальной жизнью. Такое явление непросто понять, но это единственное, чем можно объяснить ситуацию.
      «Если это объяснение, то трудно представить, что же может сбить ее с толку», — подумал Хэнк.
      — Мы как раз собирались уезжать, — сказала Лили. — Маргарет считает, что нужно разбудить Ворона.
      — Именно это попытался сделать Джек, пока его не унесло ветром, — добавила Маргарет.
      — Куда унесло? — спросил Хэнк.
      — Мы не знаем, — вздохнула Лили. — Ты едешь с нами?
      Хэнк кивнул. Он все еще абсолютно не понимал, что происходит, но если Лили собирается ехать, он не намерен снова выпускать ее из виду.
      — Тогда все остальное я попытаюсь рассказать по дороге.
      Вслед за Маргарет и Рэем они двинулись к машине Лили.
      — Я сяду за руль, — предложила Маргарет.
      Она открыла переднюю дверцу машины и задула лампу, как только вспыхнул внутренний свет в салоне. Хэнк с Лили сели на заднее сиденье, а Рэй занял место рядом с водительским.
      — Почему мы не видим огни других машин? — спросил Хэнк. — И свет в окнах домов?
      Маргарет посмотрела на него в зеркало заднего вида.
      — Мы вне времени. Мир, каким мы его знали, остановился, но только для нас, хотя сами мы можем двигаться. А свет, как ты помнишь, не существует сам по себе, ему требуется время, чтобы преодолеть расстояние от источника до наших глаз. А теперь у него нет этого времени.
      — Но мы видим огонь лампы и свет в машине.
      — Потому что они движутся вместе с нами.
      Хэнк откинулся на спинку сиденья. Из-за ветра, все еще бушевавшего в его душе, и слов Маргарет, только усиливших его недоумение, Хэнку приходилось нелегко.
      — Я рада, что ты пришел, — сказала Лили.
      Она пожала его пальцы, и Хэнк удержал ее ладонь в своей.
      — Тогда, на автомобильной свалке… — начал он.
      — Все в порядке, — прервала его Лили. — Я понимаю. Но все равно рада, что сейчас ты со мной.
      Маргарет завела мотор. Свет включенных фар показался слишком ярким и четко обрисовал автобус Джека на фоне непроглядной тьмы. Пес тоже попал в луч света и заморгал; его глаза отсвечивали красными огоньками.
      — А теперь проверим нашу догадку, — сказала Маргарет, выводя машину на Грейси-стрит.
      На улице были и другие автомобили, но все они казались неподвижными. Просто темные пятна на дороге. Когда на них падал свет фар, Хэнк видел замерших в их салонах людей. Краем глаза кое-где он замечал движение — кто-то прятался в темных переулках или пригибался к рулю при их приближении. Пять процентов, для которых мир остановился. Вероятно, они испуганы гораздо больше, чем он, ведь они не получили никаких объяснений о том, что происходит.
      Хотя нельзя сказать, чтобы объяснения сильно помогали.
      Маргарет вела машину медленно — ей приходилось все время петлять между замершими автомобилями — и все время разговаривала о вещах, от которых у Хэнка разболелась голова. О кукушках. О горшке Ворона. О примеси древней крови.
      — Знаешь, — сказала Маргарет в самом начале их поездки, — девчонки-вороны не смогли бы вам помочь, если бы в вас не было примеси крови зверолюдей. И только поэтому ты чувствуешь то же, что и мы, в отличие от большинства людей. Всему должно быть объяснение, иначе волшебство не действует. Это закон физики. Или генетики?
      Хэнк перестал ее слушать.
      Он повернулся и стал смотреть в заднее окно. В свете габаритных фонарей, казавшихся Хэнку тоже ненормально яркими, он видел пса, широкими скачками бежавшего за машиной. Красные огни придавали его шерсти оттенок запекшейся крови. Громадного пса вполне можно было принять за Цербера, проклятого богами и сбежавшего из ада.
      Может, все мы прокляты? Хэнк постарался заглушить эту мысль и повернулся вперед.
      — Пес бежит за нами, — сказал он. — Как вы думаете, что ему нужно?
      Рэй обернулся взглянуть на собаку.
      — Возможно, он хочет посмотреть, чем все это кончится, — предположила Маргарет.
      Рэй пожал плечами:
      — В таком случае ему придется встать в очередь, как и нам.
      — Как его зовут? — спросила Лили.
      — Босефус, — ответил Рэй, прежде чем Хэнк успел сказать, что у пса нет имени.
      — Откуда тебе это известно? — спросил он.
      — Интересно, почему ты этого не знал, — парировал Рэй. — Ведь вы же с ним родственники.
      — Как бы я мог…
      — Это слишком старая история, — заметила Маргарет.
      — И что плохого в примеси крови псовых? — спросил Рэй.
      Маргарет метнула на него короткий взгляд:
      — Если уж ты так гордишься своей кровью, почему же притворяешься вороной?
      Рэй довольно долго молчал, а потом вдруг изменился. Низкорослый темноволосый человек исчез. Вместо него на сиденье рядом с Маргарет появился высокий рыжеволосый незнакомец с заостренными чертами лица. Хэнк от изумления не мог произнести ни слова. Лили только вздохнула.
      — Теперь ты довольна? — спросил Рэй у Маргарет.
      — Еще бы, — усмехнулась она. — Хотя вряд ли ты стал выглядеть лучше.
      Лили крепче сжала пальцы Хэнка и прильнула к нему, ища поддержки. Но Хэнк и сам чувствовал себя не лучше. Усилием воли он заставил себя отвлечься от сидящих впереди людей и уставился в боковое стекло. Темные улицы лишний раз напомнили ему, как далеко оказались они с Лили от того нормального мира, к которому так привыкли.
      — Могло быть и хуже, — тихонько сказала Лили.
      Хэнк повернулся к ней.
      — Ты мог узнать о примеси крови тараканов.
      К своему удивлению, несмотря на все, что им пришлось пережить, они смогли рассмеяться.
      За несколько кварталов от дома на Стэнтон-стрит Маргарет попала в пробку на дороге и не сумела объехать сбившиеся в кучу машины.
      — Мы уже достаточно близко, так что можно пройтись пешком, — сказала она.
      Когда они выбрались из автомобиля, оказалось, что Босефус уже поджидает их на тротуаре. Хэнк протянул руку, чтобы потрепать его по голове, но быстро передумал, наткнувшись на взгляд собаки, без слов убедивший его держаться на расстоянии.
      «Неудивительно, — подумал Хэнк. — Мне бы тоже не понравилось, чтобы меня гладили по голове, и плевать мне на родственные связи».
      — Рад, что ты к нам присоединился, — сказал он вместо того, чтобы прикасаться к собаке.
      Пес ответил глубоким низким ворчанием, доносившимся из глубины его широкой груди.
      — Он довольно дружески настроен, — заметил Рэй.
      Хэнк кивнул.
      — Как же тогда выражается его недовольство? — полюбопытствовала Лили.
      — Вряд ли стоит это выяснять, — сказал Хэнк.
      Маргарет заглушила мотор, но не стала выключать фары до тех пор, пока не зажгла масляную лампу. Освещенный круг от поднятого над головой светильника показался Хэнку меньше, чем был у автобуса Джека.
      — Стало еще темнее? — спросил он, сам в это не веря.
      — Возможно, — пожала плечами Маргарет.
      Женщина пошла вперед, и остальные последовали за ней. Босефус некоторое время шагал наравне с людьми, но затем убежал вперед, не желая приноравливаться к их медленной поступи.
      — У тебя есть хоть какие-то идеи насчет пробуждения Ворона? — спросил Рэй. — Он ведь так давно отвернулся от мира.
      — Я подумываю над тем, чтобы разбить кирпич о его голову, — ответила Маргарет. — Это все из-за него. Если он не хотел присматривать за горшком, надо было поручить его кому-то другому.
      Рэй рассмеялся:
      — Кому, например? Тебе? Мне? Как долго мы могли бы удержаться, чтобы не размешать его содержимое ради исправления какой-нибудь мелочи?
      — Не знаю. Может быть, девчонкам-воронам?
      — Да разве это не было бы в тысячу раз хуже? Они наверняка обменяли бы его на леденцы или пакетик воздушной кукурузы. Когда в их поступках был хоть какой-нибудь смысл?
      — Они спасли нам жизнь, — вставила Лили.
      — Я говорю о более масштабных проблемах, — сказал Рэй. — Мэйда и Зия прекрасно разбираются в деталях, но им и в голову не придет отступить на шаг, чтобы увидеть всю картину целиком.
      Маргарет покачала головой:
      — Можно подумать, ты так хорошо их знаешь.
      — А ты будешь утверждать, что я не прав?
      — Нет. Я просто хотела сказать, что способ мышления старейшин воронова племени так же отличается от нашего, как наши мысли от людских. Никому не ведомо, на что они способны.
      — Например…
      Маргарет не дала ему договорить:
      — Ты не забыл, кто создал этот мир?
      Хэнк никак не мог смириться с этим утверждением.
      — Постойте-ка, — сказал он. — Вы хотите сказать, что…
      — Да-да, — сказала Маргарет. — Это Ворон вместе с девчонками-воронами поднял наш мир из Зачарованных Земель и создал Далекое Прошлое. И при этом присутствовал Джек, он должен был сохранить предание и рассказывать его впоследствии всем остальным. Жизнь была прекрасна, пока не появился Коди и все испортил, впрочем, он и сейчас делает то же самое.
      — На этот раз ты не можешь обвинять Коди, — заметил Рэй, качая головой.
      — Разве? А кто привел в Ньюфорд кукушек?
      Хэнк и Лили посмотрели друг на друга. По взгляду Лили Хэнк понял, что она ощущает то же, что и он. Оба никак не могли поверить, что две девчонки, похожие на панков, спасшие им жизнь в темном переулке Ньюфорда, были бессмертными созданиями, кем-то вроде богинь.
      — Ну а почему бы и нет? — пробормотал Хэнк. — Это имеет такой же смысл, как и все остальные рассуждения.
      — Нет, — сказал Рэй, относя его высказывание к словам Маргарет. — Кукушки все равно рано или поздно пришли бы в город, это известно каждому. Коди только хотел воспользоваться случаем, чтобы прибрать к рукам горшок. Единственное, чего я не могу понять, так это зачем ему потребовалась моя дочь.
      — Как зачем? — удивилась Маргарет. — Использование горшка требует немалой энергии, именно поэтому Коди всегда все портил. Он не мог пойти на то, чтобы пожертвовать чем-то ради своей цели.
      — Что это означает? — спросила Лили.
      — Для того чтобы воспользоваться магической силой горшка, требуется отказаться от частицы самого себя, — объяснила Маргарет и искоса посмотрела на Рэя. — Это известно каждому из воронова племени. Чем больше ты хочешь, тем большим придется пожертвовать. Но если ты недостаточно силен или в тебе мало древней крови — горшок способен поглотить тебя целиком.
      — И он ради этогопытался заполучить Керри? — воскликнул Рэй.
      — Не расстраивайся, — ответила Маргарет. — Коди использует всех, кого может.
      — Я должен его убить.
      — Тебе придется встать в очередь. После всех его игр я тоже подумывала об этом.
      — Но мне кажется, что именно Коди рассказал, где находится горшок, — заметила Лили.
      — Верно, — вздохнула Маргарет. — У него хватает ума не ссориться с нами всерьез. Сказать по правде, я не могу не восхищаться этим старым болваном. И все же если вспомнить все несчастья, в которые он нас…
      Речь Маргарет прервал грозный рык пса. Хэнк поднял голову и увидел высокого чернокожего мужчину, появившегося из-под дубов, окаймлявших Стэнтон-стрит. В его руках был карабин, направленный прямо на их группу. Пес преградил ему дорогу и не переставал рычать.
      Хэнк не хотел бы оказаться целью предполагаемой атаки этого создания, но мужчина с карабином, очевидно, совершенно не испугался. Как только он сделал шаг вперед, свет лампы выхватил его лицо из темноты, и тогда Хэнк узнал его. Это был Брэндон Коул, который частенько играл на саксофоне в баре Ратигана. Хэнк тряхнул головой.
      — Что это? — воскликнул он. — Неужели он тоже принадлежит к воронову племени?
      — На самом деле Брэндон — грач, — сказала Маргарет. Она шагнула вперед и отвела дуло карабина. — Может, ты перестанешь грозить нам этой штукой?
      Брэндон без возражений опустил оружие.
      — Простите, — сказал он. — Хлоя меня так взвинтила, что я шарахаюсь от собственной тени. — Он перевел взгляд на Хэнка, потом заметил Рэя и пса и прищурил глаза. — А что здесь происходит?
      — Мы пришли повидаться с Вороном.
      — Вы шутите.
      — Разве я похожа на клоуна?
      Брэндон долго всматривался в лицо Маргарет, потом заметил:
      — Хлое это придется не по вкусу.
      — Можешь на ее счет не беспокоиться, — ответила Маргарет.
      Брэндон снова многозначительно посмотрел на женщину.
      — Какие-то сомнения? — спросила Маргарет.
      — Никаких, — сказал Брэндон. — Но хотел бы я на это посмотреть.
      — А эта Хлоя, — спросил Хэнк у Рэя по дороге к дому, — она здесь главная фигура?
      — Ей нравится так думать, — раздался сзади голос Брэндона. — Настолько нравится, что она стала и себя относить к числу перворожденных.
      Хэнк припомнил слова Мота о том, что если бы на земле жило всего два человека, они непременно начали бы плести интриги. Вероятно, это относится и к зверолюдям тоже.
      На крыльце дома прибывшую компанию уже поджидала женщина. Высокая жилистая негритянка с копной мелко вьющихся волос, которые сливались с окружающей темнотой. Хэнк решил, что это и есть Хлоя.
      — Мы пришли, чтобы разбудить Ворона, — сказала Маргарет.
      По ее тону Хэнк понял, насколько Маргарет готова к спору, но женщина на крыльце была не в силах оказать сопротивление. Она выглядела слишком усталой и растерянной.
      — Вы опоздали, — еле выговорила она.
      — Он уже проснулся?
      Хлоя покачала головой:
      — Что-то унесло его прочь. Он спокойно сидел в своем кресле, а в следующее мгновение бесследно исчез.
      Воцарилось долгое молчание. Хэнку показалось, что ни Маргарет, ни Рэй не могли поверить собственным ушам. Ну что ж, он теперь не один.
      — В точности как Джек, — наконец произнес Рэй.
      — Что за проклятый горшок, — со вздохом сказала Маргарет. — Как только дело поворачивается в худшую сторону, он тут как тут.
      — Не стоит обвинять то, чего не можешь понять, — мягко заметила Хлоя. — Горшок не может быть плохим или хорошим, только наши замыслы определяют его действия.
      — А теперь он попал в лапы кукушек, — сказала Маргарет.
      Хлоя на глазах ослабела. Она медленно опустилась в плетеное кресло и прислонилась к спинке.
      — Возможно, Энни права, — сказала она. — У горшка действительно имеются свои соображения.
      — И что бы это значило? — спросил Брэндон.
      — Она имела в виду, что у горшка есть свои причуды, — объяснила Маргарет. — Горшок имеет обыкновение исчезать, а потом появляется не в тех руках.
      Брэндон обвел всех смущенным взглядом:
      — А я думал, что он играет на нашей стороне.
      — Горшок не может принять чью бы то ни было сторону, — сказала ему Хлоя. — Он просто действует, Брэндон.
      — Так что происходит сейчас? — поинтересовался Хэнк. — Чего хотят с его помощью добиться кукушки?
      — Ну, — с явно различимой горечью в голосе сказала Хлоя, — может, это просто безумная догадка с моей стороны, но я бы предположила, что они добиваются того же, что и всегда — уничтожения перворожденных представителей воронова племени.
      — А чем это грозит? — спросил Хэнк, когда она замолчала.
      — Мир не может существовать без воронова племени, — сказала Маргарет. — Он или мгновенно канет в бездну, или наступит бесконечная ночь, как сейчас, пока не умрет последний из живущих.
      — Но разве кукушкам это неизвестно? — воскликнула Лили.
      — Кукушки никогда не прислушивались к разумным доводам, как это делают нормальные люди, — вновь заговорила Хлоя. — Они никогда не сопоставляют причину и следствие. Когда мир погибнет, кукушки будут удивлены больше всех.
      Хэнк обвел всех решительным взглядом.
      — Как я понимаю, мы должны остановить их, верно? Рэй говорил, что ему известно, где они отсиживаются.
      Но Маргарет печально покачала головой.
      — Ты не понимаешь, — сказала она. — Уже слишком поздно.
      Хлоя кивнула:
      — Раз уж содержимое горшка взболтали, нам остается только ждать, пока все успокоится.
      — Ну нет, — заявил Хэнк. — Может, вы и готовы ждать, я — нет.
      — Ты ничего не сможешь сделать, — предостерегла его Маргарет. — То, что началось благодаря горшку, должно закончиться само по себе, и твое противоборство с кукушками ни к чему не приведет. Кроме того, любой из них без особого напряжения сломает тебя, как соломинку.
      — Я не сдамся.
      Хлоя задумчиво посмотрела на него.
      — Я уже забыла, какими самонадеянными бывают люди. Хотя чему тут удивляться? Ведь это Коди привел вас в мир, а я никогда не встречала большего упрямца, чем он.
      Хэнк так и не понял, восхищало ее упрямство или расстраивало. По правде говоря, ему это было все равно. Он обернулся к Рэю:
      — Где, ты говоришь, они остановились?
      — В «Риц Харбор».
      — Значит, туда я и отправлюсь, — сказал Хэнк.
      — Я с тобой, — добавила Лили.
      Хэнк посмотрел на остальных:
      — Вы можете присоединиться или оставаться здесь. Это ваш выбор.
      Пес явно понял, о чем идет речь. Босефус немедленно подошел и встал рядом с Хэнком.
      — Что за черт, — воскликнула Маргарет. — Я всегда говорила, что кончу свои дни в драке.
      В конце концов к кукушкам отправились все вместе.

8

      Тетушки присоединились к Энни и девчонкам-воронам на карнизе собора и оставались достаточно долго, чтобы успеть рассказать о тщетности своих поисков. Затем они приняли вид ворон и снова полетели искать горшок.
      — Все только и делают, что ищут-ищут-ищут, — сказала Мэйда. — Это даже смешно, честное слово.
      Энни, прикрыв глаза ладонью от солнца, следила за полетом тетушек. После слов Мэйды она опустила руку и повернулась к девчонкам-воронам.
      — Я не понимаю, что тут смешного, — сказала она.
      — Не смешно, ха-ха, — ответила Мэйда.
      Зия кивнула:
      — Но довольно странно.
      — Даже немного грустно.
      — О чем вы болтаете? — не выдержала Энни.
      Мэйда пожала плечами:
      — Знаешь, это вроде заставляет всех нас немного больше обращать внимание друг на друга.
      — Делать что-то всем вместе, — добавила Зия.
      Энни прислонилась к стене и вздохнула.
      — Ох, — сказала она. — Теперь, кажется, я поняла, о чем вы толкуете. Думаю, вы правы.
      Она хотела добавить что-то еще, как вдруг собор покачнулся, и они были вынуждены ухватиться за выступы, чтобы не упасть. Энни посмотрела на своих собеседниц.
      — Что это… — начала она.
      — Ой, посмотрите, — прервала ее Мэйда.
      Она могла и не показывать, Энни и без того заметила разлившуюся по небу тьму. Как и девчонки-вороны, она знала, чем вызваны эта темнота и содрогание почвы, заставившее собор покачнуться, и подземный гул, и ветер, который они могли только слышать. Не в первый раз ей приходилось ощущать на себе действие горшка Ворона, но никогда она не была так близко к эпицентру. Энни слышала, что это воздействие может сбивать с толку, но никогда прежде не испытывала ничего подобного.
      Сейчас же Энни была в полнейшем замешательстве. Ей казалось, что надо немедленно спуститься на землю, иначе она растеряется до такой степени, что свалится со своего насеста и не успеет до падения на землю обернуться сойкой. Но только Энни собралась предложить своим спутницам лететь вниз, как девчонки-вороны внезапно замерли со странным выражением на лицах.
      — О… — воскликнула Мэйда.
      — мой… — продолжила Зия.
      И в следующее мгновение они исчезли.
      Энни замерла, вцепившись в край карниза. Она позвала девчонок по имени, но ответа не последовало. Однако они не могли соскользнуть в расщелину или складку материи, поскольку здесь ничего подобного не было. Поэтому-то Энни так и полюбилось это место на крыше собора — здесь невозможны были никакие неожиданности. Никто не мог появиться ниоткуда и незаметно ускользнуть.
      Но, похоже, все переменилось.
      Энни захотелось срочно отыскать для себя какое-нибудь укромное местечко, чтобы спрятаться в безопасную норку, поскольку выступ над окном собора больше не казался ей подходящим убежищем.
      Но куда же пропали девчонки-вороны? Или вернее было бы спросить, какая сила унесла их? То, что произошло, не могло быть их очередной шуткой; перед тем как исчезнуть, они были удивлены не меньше Энни.
      Внезапно подступила волна головокружения, чего раньше с Энни никогда не случалось. Разве не странно было бы умереть, падая с высоты? Нельзя больше сидеть и ждать, ничего не делая.
      Не давая себе времени на дальнейшие раздумья, Энни сменила облик. Ветер, шумевший в голове, путал мысли и не позволял сосредоточиться, но она заставила себя собраться и полетела вниз, используя потоки воздуха и опускаясь широкими кругами. Когда она наконец достигла земли, то не удержалась на ногах и перевернулась через голову. Снова приняв человеческий облик, она еще некоторое время бессильно лежала на тротуаре.
      Тошнота прошла не сразу, но со временем Энни все же поднялась на ноги и восстановила равновесие. Она снова позвала девчонок-ворон:
      — Мэйда! Зия!
      Никакого ответа.
      Стало так темно, что невозможно было ничего рассмотреть. Энни пришлось сосредоточиться на запахах, и тогда она медленно побрела по направлению к «Вороньему гнезду», надеясь, что дом остался на месте и не исчез вместе с девчонками-воронами.