Покинутые небеса

      — О, он очень изменился, — сказала Мэйда.
      — М-м-м, — поддакнула Зия. — Он стал похож на ворону и так чудесно выглядит. — Она прикрыла рот ладонью и быстро взглянула на Мэйду. — Или это был наш секрет?
      — Я так не думаю.
      — Зачем ему прикидываться вороной? — спросила Энни.
      — Ну, — протянула Мэйда, — может, мы его заинтересовали и он захотел стать одним из нас?
      — Скорее всего он хочет быть поближе к Керри и надеется, что так мы его не заметим.
      — Но мы сразу его узнали.
      — Потому что очень наблюдательные.
      — Из всего воронова племени мы самые наблюдательные.
      Энни не удержалась от смеха:
      — Но даже вы не можете сказать, где находится горшок.
      — Нет, — признала Зия. — Но мы не очень-то торопимся его отыскать.
      — Почему?
      — Потому что он сразу же потеряется снова, — пожала плечами Зия. — Тебе не кажется, что искать его с каждым разом становится все скучнее?
      — Не совсем так, — возразила Мэйда, не дожидаясь ответа Энни. — Каждый раз, когда его встряхивают, мир меняется.
      — Правда, — многозначительно кивнула Зия. — Наверно, стоит постараться найти его.
      — Хлоя считает, что его взяла Лили, — заметила Энни, надеясь посмотреть на их реакцию.
      Но ее слова увлекли девчонок-ворон совершенно в другом направлении.
      — Лили такая интересная, — тут же сказала Мэйда.
      Зия кивнула.
      — И у нее новый дружок.
      — Очень интересный парень — весь из себя сердитый, но симпатичный.
      — Он добрый.
      — Да-да, — согласилась Зия. — Очень-очень добрый.
      — А еще у нее появились новые враги.
      — И новые друзья тоже.
      — Например, вы двое? — спросила Энни.
      Мэйда покачала головой:
      — Мы с ней почти незнакомы. Мы только раз виделись.
      — Но знаешь, она повстречалась с Маргарет, — сказала Зия.
      — И они очень понравились друг другу.
      — Мы знали, что так и будет.
      — Вот поэтому и попросили Маргарет присмотреть за Лили в пустыне.
      Иногда Энни казалось, что она сойдет с ума, стараясь уследить за всеми поворотами разговора с этой парочкой.
      — В какой еще пустыне? — спросила она.
      — Да ты знаешь, — сказала Зия, словно их замыслы были общеизвестны. — Она там работала.
      Мэйда изобразила процесс фотографирования воображаемой камерой. Но при этом потеряла равновесие, и Энни едва успела схватить ее за воротник, чтобы помочь удержаться на горгулье.
      — Я умею летать, — сказала на это Мэйда.
      — Я знаю.
      — Не ворчи, — упрекнула Мэйду Зия. — Она оказала тебе любезность.
      — А я и не ворчала.
      — Нет, ворчала.
      — Ну, может быть, самую капельку, — широко улыбнулась Мэйда. — Спасибо, что поймала меня, — обратилась она к Энни.
      — А как высчитаете, Лили действительно взяла горшок? — спросила Энни.
      — Тебе надо было сказать: «Не за что», — заметила Мэйда.
      — Что?
      — Если бы ты была вежливой, то после моего «спасибо» должна была сказать: «Ну что ты, не за что», и тогда я могла бы сказать: «Я очень тебе благодарна», и тогда бы мы стали кивать и улыбаться друг другу, а не задавать вопросы.
      — Не за что, — со вздохом произнесла Энни. — Ну а теперь вы можете хоть на минутку стать серьезными?
      Девчонки-вороны обменялись короткими взглядами, значения которых Энни не поняла.
      — Горшок находится там, где ему положено быть, — сказала Зия. — Так всегда получается.
      — Там, где ему положено быть, — повторила Энни.
      Мэйда кивнула:
      — Так что нет никакого смысла его искать, разве что ты собираешься написать о нем книгу и стараешься узнать все, что с ним происходит. Ну, например, где он бывает, кто держит его в руках и всякое такое.
      — Но ведь вы же собирались его искать, — сказала Энни.
      — Только потому, что нас об этом попросили, — ответила Мэйда.
      — И мы не очень-то и старались, — добавила Зия.
      Энни хотела что-то сказать, но Мэйда наклонилась и приложила палец к ее губам, едва не лишившись равновесия в очередной раз.
      — Ворон все понимает, — сказала Зия, как только Мэйда уселась покрепче. — Поэтому его уход от мира и не играет никакой роли.
      — Так, значит, все будет в порядке? — спросила Энни. — И никто не пострадает?
      Обе девчонки мгновенно нахмурились.
      — Вот это нам неизвестно, — сказала Мэйда.
      Зия неторопливо кивнула:
      — Об этом знает только сам горшок.
      — А я-то считала, что мне единственной пришла в голову мысль о том, что горшок обладает собственным разумом, — сказала Энни.
      — Не уверена, что это можно назвать разумом, — усомнилась Мэйда. — Это скорее идея. Как, например, ветер или пейзаж — одновременно и понятия и идеи.
      — Мне кажется, идею лучше сравнить с бурей. Ее невозможно удержать, но и нельзя сделать вид, что ее не существует.
      — И выводов из нее можно получить не больше, чем из бури.
      — Да, — кивнула Мэйда. — В ней нет никакого смысла.
      — Но…
      — Единственный способ не навредить, когда встряхиваешь горшок, — сказала Зия, — это совершенно точно понимать, что представляет собой горшок и как он действует, но для этого надо отказаться от какой-то частицы себя.
      — То же самое относится и к попытке его разбить, — добавила Мэйда.
      — А вот если ты понимаешь, — подхватила Зия, — из горшка можно вытряхнуть все, что пожелаешь.
      — Я что-то запуталась, — призналась Энни.
      — Ничего, это многим из нас трудно осознать.
      — Вот почему так произошло с Полем, — пояснила Мэйда.
      Энни пристально взглянула на девчонку-ворону. Поль умер во сне, хотя сама Энни всегда подозревала, что его отравили кукушки в отместку за попытки изгнать их из города. Поль всегда старался больше остальных и препятствовал кукушкам подбрасывать свои яйца в гнезда Ньюфорда.
      — Что произошло с Полем? — спросила Энни.
      — Он размешал в горшке свою мечту, но потерял себя и не смог вернуться.
      Энни вздрогнула всем телом:
      — Откуда вернуться?
      — Из Зачарованных Земель.
      — Но это… невозможно, ведь правда? Зачарованные Земли остались в Далеком Прошлом. Они существуют только в наших воспоминаниях.
      — Вот поэтому оттуда невозможно вернуться.
      — Я всегда считала, что в его смерти виноваты кукушки, — сказала Энни. — Что это они отравили Поля.
      — Нет, это не так, — покачала головой Мэйда.
      Зия печально кивнула:
      — Мы всегда успеваем убить кукушек, если они пытаются напасть на тех, кто нам дорог.
      — А почему… Почему вы никогда не говорили мне о смерти Поля? — спросила Энни.
      — Ты никогда не спрашивала.
      Энни переводила взгляд с Мэйды на Зию, но лица девчонок-ворон были абсолютно серьезны и печальны.
      — Верно, — прошептала она. — Я не спрашивала.

2

      Чуть ли не в сотый раз за это утро, с тех пор как заполучила его, Доминика Куто опять взяла в руки магический горшок. В лучах солнца, льющихся сквозь окно гостиничного номера, она снова и снова разглядывала сияющие грани сосуда и летавшую на дне женскую фигурку. Но так ни на шаг и не приблизилась к разгадке волшебной тайны, как и в первый момент обладания.
      Среди кукушек мало кто знал о способности горшка менять внешний вид, а о его содержании никто ничего не слышал и вовсе. Это бесконечно раздражало Доминику, поскольку она была вынуждена обратиться за помощью к Коди, а его участие на данном этапе казалось Доминике совершенно лишним. Старый койот был нужен только для розыска волшебного талисмана, но даже в этом вопросе не оказал ожидаемого содействия, а только запутывал и осложнял поиски, вовлекая в них посторонних людей. Кукушки рассчитывали, что вороново племя не будет знать об их присутствии в городе, но Коди разрушил и эти планы. Неудивительно, что его проекты никогда не претворялись в жизнь. Коди был воплощением некомпетентности.
      Но, надо признать, весьма деятельным и бесстрашным. В этом Доминика не могла ему отказать. Коди ничуть не сомневался в своей правоте и лелеял грандиозные замыслы. И уже только поэтому был достоин такой находки, как магический горшок. Доминика не сомневалась, что талисман обладает грандиозной силой, но кто бы мог подумать, что при этом он еще и настолько красив? Но вот скорчившаяся на дне фигурка…
      Доминика наклонила сосуд, как проделывала уже не раз, но фигурка даже не шелохнулась. Не подействовало и опрокидывание сосуда над пушистым ковром, и попытка дотронуться до девушки концом вешалки. Доминика не рискнула сунуть в горшок собственную руку, чтобы попытаться достать непонятное тело. Горшок Ворона таил в себе слишком много тайн, чтобы осмелиться на такое. Во всех относящихся к нему историях горшок приводился в действие размешиванием его содержимого, но не ложкой или каким-то другим предметом, а именно рукой или лапой.
      Услышав стук в дверь, Доминика решила, что вернется к разгадке тайны пленницы горшка позже.
      Она поставила сосуд на столик вишневого дерева, пересекла комнату и распахнула дверь. На пороге стоял ее сын Арманд.
      — Что случилось? — спросила она, смягчая резкость тона ласковым прикосновением к его щеке.
      — Извините, что пришлось побеспокоить вас, Maman, — сказал он, — но Джерард позвонил снизу и сказал, что в вестибюле появился Коди.
      — Ах, Коди, — вздохнула Доминика.
      — Можно, мы сами с ним разберемся?
      — К сожалению, еще рано, — ответила Доминика. — Похоже, мы все еще нуждаемся в его услугах.
      На лице Арманда явно проявилось разочарование.
      — Не стоит так огорчаться, mon cher, — утешила его Доминика. — Очень скоро ты сможешь с ним позабавиться.
      Арманд кивнул и нажал кнопку внутренней связи на телефонном аппарате.
      — Пропустите его, — сказал он в микрофон, а затем снова обернулся к мамаше. — Должен ли я остаться с вами в номере, Maman? — спросил он.
      — Нет. Пусть думает, что мы по-прежнему ему доверяем. Я не стала запирать дверь между нашими комнатами. И, Арманд… — добавила она, когда сын повернулся к выходу.
      —  Oui, Maman?
      — Что слышно о вороновом племени?
      — Пока ничего.
      —  Bon.
      Доминика давным-давно убедилась, что в борьбе за лидерство необходимо держаться уверенно и все контролировать. Поэтому она и не показывала своей тревоги относительно ворон. В городе так много ее родичей — когда это было, чтобы вороново племя спускало кукушкам с рук подобные выходки? Что они замышляют на этот раз? Доминика была достаточно умна, чтобы не рассчитывать на бездействие черных птиц.
      Она вернулась к своему креслу и снова погрузила взор в хрустальный сосуд.
      А может, вороново племя слишком озабочено поисками своего драгоценного талисмана, похищенного кукушками из-под самых клювов ворон?
      — Открыто, — ответила она на очередной стук в дверь.
      Коди вошел в номер, и его привлекательность, как и всегда, осветила помещение. Непросто было не попасть под его чары всего лишь после приветственной улыбки или доброго слова, но Доминика уже научилась игнорировать незаурядную внешность.
      — Где ваша хваленая предусмотрительность? — спросил он, закрывая за собой дверь на замок. — Это вам не Новый Орлеан, дорогая. Вы находитесь в вороньем городе, и здесь ни у кого нет причин относиться к твоим сыновьям с любовью. Я бы на вашем месте всегда держал двери на замке.
      Коди, высокий и стройный, в ковбойских сапогах и с усмешкой койота на губах, полускрытой широкими полями шляпы, небрежно прислонился спиной к запертой двери.
      — Я не так уж беззащитна, — прохладно заметила Доминика.
      Прежде чем она успела подумать, ее взгляд скользнул по двери, ведущей в соседний номер, где поселились ее сыновья. Когда Доминика снова посмотрела на Коди, его зубы сверкнули в широкой улыбке.
      — Так вот в чем заключается твоя уверенность в безопасности, — промолвил он.
      Значит, ему все известно. Лицо Доминики сохранило свое бесстрастное выражение. Возможно, Коди с самого начала догадывался, что от него постараются избавиться. Прекрасно. У нее хватит терпения на последний тур игры. Она будет притворяться, что доверяет ему, до тех пор, пока в его защите не появится брешь.
      Доминика улыбнулась Коди, словно говоря: «Я знаю, что мне надо считать тебя врагом, а союзником ты стал только потому, что пока мы нуждаемся друг в друге. Но твое очарование непреодолимо действует даже на меня».
      — У нас есть что отметить, — вслух произнесла Доминика.
      — Это чудесно. А что именно?
      Доминика постаралась скрыть нетерпение и жестом указала на хрустальный кубок:
      — Он у нас в руках.
      Реакция Коди была совершенно неожиданной. Доминика могла ожидать чего угодно — скорее всего гнева, поскольку Коди с самого начала предупреждал, что к горшку не должен никто прикасаться, кроме него самого. Тогда он говорил, что это слишком опасно и только ему, Коди, удастся без вреда взять в руки магический горшок Ворона.
      Вместо этого Коди всего лишь сдвинул вверх свою шляпу кончиком указательного пальца и прошел к тому месту, где сидела Доминика. Он взял стул, развернул его и уселся верхом, скрестив руки на высокой спинке. Долгое время он молча рассматривал сосуд, затем перевел свое внимание на Доминику.
      — И что, по-твоему, попало тебе в руки? — спросил он.
      — Только не начинай!
      — Почему бы тебе, дорогая, не объяснить мне все по порядку, как горшок попал к вам?
      — Горшок все время находился в сумке у женщины-фотографа, — пояснила Доминика. — Забрать сосуд у нее было минутным делом.
      — Да, — кивнул Коди. — Могу представить, как неприятно… Похоже, это вовсе не горшок Ворона.
      — Что ты имеешь в виду?
      — Ну, знаешь, — с усмешкой протянул Коди. — Он ведь был черным, чугунным, таким пузатым и очень тяжелым. А у тебя хрустальный кубок, хотя и очень красивый.
      — Ты прекрасно знаешь, что горшок часто меняет свой вид.
      — Может, и так, — пожал плечами Коди. — Но никогда внутри горшка ничего не лежало. А что ты умудрилась туда засунуть?
      Коди немного наклонился вперед, потом протяжно свистнул и выпрямился.
      — Ну что еще? — спросила Доминика.
      Коди тяжело вздохнул и поднял голову:
      — Ты поймала в горшок рыжеволосую дочку Джека, дорогая. Как тебе это удалось?
      — Она уже была там, когда горшок попал ко мне в руки.
      — Угу.
      — Это правда.
      — Ну, для Джека это не имеет особого значения. Как я слышал, он усердно разыскивает свою дочку, а если найдет у тебя, да еще в таком виде… Тебе лучше упаковать свои чемоданы, дорогая, и бежать отсюда побыстрее и подальше.
      — О чем ты толкуешь? Неужели ты думаешь…
      — Как, ты все еще не понимаешь? В Далеком Прошлом я был одним из первых, кто очнулся ото сна, и, как ты думаешь, кто пялился на меня с деревьев? Вороново племя, дорогая. Не грачи, не сойки или сороки, нет, это были большие черные вороны. Сам Ворон, девчонки-вороны и старина Джек.
      — И что?
      — Неужели кукушки не поумнели после того, что произошло в горах неподалеку от Хазарда? Они не просто живут вечно, дорогая. Они не могут умереть. Не так, как мы. Можешь всадить хоть дюжину пуль в его голову, и все равно он встанет, чтобы отплатить тебе.
      Доминика покачала головой:
      — Каждый может умереть.
      — Тогда почему все эти Морганы полегли, а Джек все еще ходит по свету? Как я слышал, среди твоих родителей, Морганов, были неплохие стрелки, но все они мертвы, и не надо меня убеждать, что Джек застал их врасплох и перебил спящих.
      — Нет, но…
      — Так вот дело в том, что тебе не стоит доводить его до бешенства, дорогая.
      — А ведь ты побаиваешься его, не так ли? — спросила Доминика.
      По ее мнению, на Коди это было совершенно не похоже. Весь его бравый внешний вид говорил об обратном. Но старый койот удивил Доминику.
      — Слишком прямолинейно сказано, — ответил он. — Но хочу еще раз напомнить, что предпочитаю не ссориться с Джеком. Никогда не искал с ним драки, и впредь не собираюсь.
      Коди поднялся со стула и посмотрел сверху вниз.
      — На твоем месте, — произнес он, — я бы не раз подумал, прежде чем что-то предпринимать в этом городе.
      — Что бы это значило?
      — Дорогая, ты можешь назвать меня наивным, но я всегда считал, что мы работаем на равных. Мы собирались добыть горшок, а потом я должен был размешать его содержимое и вернуться в те времена, когда я впервые совершил ошибку. Но сейчас мне вдруг стало ясно, что у тебя на уме только кровная месть воронову племени, а я не хочу принимать в этом участия.
      — Ты ненавидишь их также сильно, как и мы.
      — Ты ошибаешься. Мы не всегда соглашаемся — этого я не могу отрицать, но я никогда не испытывал к ним ненависти. Это все равно что ненавидеть луну или звезды. Они существуют вне зависимости от наших действий, воли и чувств.
      — Но ты хотел…
      — Я тебя не обманывал, дорогая, — признал Коди. — Я действительно хотел покончить с этим миром.
      — Но вороново племя…
      — Они не имеют никакого отношения к моей неудачной попытке. Как ты не понимаешь этого?
      — Но ты никогда ничего не объяснял! — сказала Доминика.
      — Но и ты не была заинтересована узнать обо мне побольше. Все дело в том, что я устал. Устал от боли, которую постоянно вижу, слышу и ощущаю. Устал вечно странствовать и не иметь рядом с собой никого, кого можно было бы назвать другом. Устал от людей, враждующих друг с другом. Они как пустые бутылки в моей голове — все время бьются друг о друга и звенят. Я постоянно чувствую усталость. Устал от неудачных попыток исправить ошибки. Устал от тоскливых ночей. Но больше всего я устал от боли и страданий. Они льются бесконечным потоком, который я не могу остановить. Мне тяжело даже просто наблюдать за всем этим.
      Таким Доминика никогда не видела Коди и теперь отказывалась его понять.
      — Вот почему я хотел положить конец этому миру, — продолжал он. — Я хотел вернуться в те времена, когда все было прекрасно. И думал, что ты тоже этого хочешь. Я думал, ты хочешь, чтобы твои родичи прекратили свои смертельные гонки и обрели то достоинство, которым обладали в Далеком Прошлом. Но понимаешь, когда я мысленно обращаюсь к тем временам, я вижу там вороново племя. По правде говоря, я не уверен, что наш мир сохранится, если ты уничтожишь перворожденных.
      Губы Доминики презрительно скривились.
      — Ты впадаешь в патетику.
      — Дорогая, ты не первая, кто говорит мне об этом. Но из твоих уст эти слова звучат как комплимент.
      — Я не позволю тебе помешать нам.
      — Не стану даже и пытаться. Это дело твое и Ворона. Что до меня, так я отправляюсь в горы, там сейчас стоит прекрасная осень. Авось еще увидимся, но, боюсь, от вашего народа останется совсем немного, когда вороново племя разберется, у кого горшок и зачем он вам.
      — Очень трогательно, — усмехнулась Доминика. — Ну что ж, уходи. Но прежде объясни, как действует горшок.
      Коди удрученно покачал головой:
      — Возможно, ты и впрямь заполучила магический талисман, возможно, нет. Могу сказать тебе только одно, дорогая. Каждый должен сам выяснить, как заставить горшок работать.
      — Этого не было в нашем уговоре.
      Доминика знала, что Арманд подслушивает. И вот дверь, соединяющая два номера, неслышно отворилась, и Арманд вошел в комнату.
      — Видишь ли, — снова заговорила Доминика, — мы не можем тебя так просто отпустить…
      От неожиданности Доминика несколько раз моргнула. Еще мгновение назад в руках Коди ничего не было, а теперь вдруг, словно ниоткуда, возник пистолет 45-го калибра с перламутровой рукояткой, дуло которого было приставлено к ее голове.
      — Мне кажется, ты не расслышала, — сказал Коди. — Когда я говорил, что не желаю в этом участвовать, я говорил вполне серьезно. Но я не принадлежу к воронову племени и полагаю, что твой сыночек запросто может всадить мне пару пуль в спину, а я намерен прожить еще достаточно долго, чтобы убить его, а может быть, и тебя. Так как мы поступим? Могу я отсюда уйти, или все мы покинем гостиницу в черных пластиковых мешках?
      Заглянув в невозмутимые темные глаза Коди, Доминика поняла, что он не блефует. Она вдруг вспомнила, как несколько минут назад почти обвинила его в трусости по отношению к Джеку. Но даже теперь, перед лицом смерти, Коди сохранил всю свою привлекательность. Доминика нервно сглотнула.
      — Я ничего не слышу, кроме тиканья часов, — напомнил Коди.
      —  Maman?..— вопросительно произнес Арманд.
      — Оставь нас одних, — приказала Доминика. — У меня все под контролем.
      — Но…
      — Делай, как тебе сказано.
      Как только щелкнул замок в двери, разделяющей два номера, пистолет Коди исчез под полой пиджака так же быстро, как и появился.
      — Мне пора уходить, дорогая, — сказал Коди. — Не могу не признать, наша встреча была очень интересной.
      — А вороны…
      — Я же уже говорил, я в этом не участвую.
      — И ты не попытаешься их предупредить?
      Коди приложил указательный палец к полям своей шляпы.
      — Вот тебе мое слово.
      — Тогда мы можем разойтись мирно, — сказала Доминика. — Если ты сдержишь…
      Коди улыбнулся:
      — В этом я похож на дьявола, дорогая. Я всегда держу свое слово, вплоть до мелочей.
      Коди вышел, а Доминика снова принялась разглядывать сияющий хрустальный сосуд. Но что-то тревожило ее, какая-то из фраз койота, хотя она и не понимала, какая и почему.

3

      Громко звякая подковами сапог по мраморному полу фойе, Коди пересек зал и заметил взгляд Джерарда из кресла у самой двери. Ему была прекрасно известна гордость кукушек, но Коди не смог удержаться и поднял руку, словно сжимая в ней невидимый пистолет. В непосредственной близости от Джерарда он резко согнул указательный палец на воображаемом курке.
      — Бах! — воскликнул Коди.
      Затем он вышел сквозь высокие дубовые с латунными накладками двери, дал десятку швейцару и сел в свой длинный белый автомобиль.
      Коди не обманывал Доминику. Он действительнозакончил все дела в этом городе — пусть вороны с кукушками сами разберутся между собой, а он отправится в горы. И он сдержит свое слово, как и обещал. Он не будет разговаривать ни с кем из воронова племени по дороге из города — все равно они его не послушают. Но это не значило, что ему не с кем поболтать перед отъездом.
      Коди достал мобильный телефон, открыл его одной рукой, вытащил зубами короткую антенну и вызвал из памяти номер Рэя. Набранный номер ответил, и это несколько удивило Коди; он полагал, что после всего произошедшего Рэй мог просто выбросить свой телефон.
      — Это Коди, — произнес он в трубку.
      — Я тебе уже сказал, — отозвался Рэй, — что не хочу иметь с тобой ничего общего.
      — Эй, приятель, разве так отвечают на телефонный звонок?
      — Что тебе от меня нужно?
      Коди нажал кнопку стеклоподъемника и высунул локоть в открытое окошко.
      — Забавное совпадение, — сказал он. — Можешь мне не верить, но я тоже покончил с этим делом.
      — Тогда зачем ты мне звонишь?
      Коди без труда распознал тень недоверия в голосе собеседника.
      — Есть один любопытный факт, — ответил он. — Я только что вышел из гостиничного номера Доминики, и ты никогда не догадаешься, что я там видел.
      — У меня нет настроения разгадывать загадки, — буркнул Рэй. — Скажи прямо.
      — Можно и прямо. Она заполучила вещицу, которую считает магическим горшком Ворона. Выглядит как хрустальный кубок, но я не прикасался к нему, так что не могу с уверенностью сказать, что это такое.
      — Зачем ты мне это рассказываешь?
      — Ну, ты можешь поделиться этими сведениями с Джеком, вы ведь теперь часто общаетесь.
      — Коди, я даю отбой.
      — Потом будешь жалеть об этом.
      В трубке раздался тяжелый вздох.
      — Ладно. Что у тебя еще?
      — Доминика и ее мальчики вдобавок к кубку заполучили еще и одну из твоих внучек.
      — Они захватили…
      — И не говори, что я никогда не помогал тебе, Рэй, — прервал его Коди.
      Он нажал кнопку отбоя и выбросил телефон в окно.
      — Может, теперь ты поверишь, что мы были друзьями, — пробормотал он, направляя автомобиль к шоссе.

4

      Вся недавно обретенная уверенность покинула Керри по дороге через пустынные кварталы от школьного автобуса, где они встретили Парис, к цели их прогулки — автомобильной свалке. В подобных обстоятельствах трудно было сохранить не то что смелость, а просто присутствие духа. Керри и в лучшие времена не любила оказываться в центре внимания и знакомиться с новыми людьми. Ожидание враждебной встречи с друзьями Парис только усугубляло ее неуверенность. Но отступать было поздно.
      Все трое шли в ряд — покрытая татуировкой Парис с одной стороны от Керри, Рори — с другой, впереди бежали собаки. Как только группа приблизилась к воротам, прерывающим забор из проволочной сетки, выскочила еще одна стая собак, и псы начали энергично облаивать друг друга и злобно скалить зубы. Керри почти прижалась к Рори — собаки выглядели такими свирепыми, что у нее участился пульс.
      — Не беспокойся, — сказала Парис, заметив ее испуг. — Они просто ругаются. Если бы ты одна попыталась войти на их территорию, тогда другое дело, а со мной вы в безопасности.
      Она распахнула одну створку ворот, сопровождавшие их собаки бросились внутрь и мгновенно сцепились с теми, кто поджидал изнутри. Но Керри сразу же поняла, что драка больше напоминает дружескую возню, и вздохнула с облегчением. Никто из четвероногих сторожей не собирался разорвать ее в клочья.
      Парис жестом пригласила Рори и Керри пройти дальше, и вскоре они были представлены всем собравшимся на лужайке перед трейлером.
      Казалось, что ни у кого из присутствовавших не было фамилий, только имена. Хозяином свалки автомобилей был пожилой седеющий мужчина по имени Мот. При знакомстве он молча кивнул и окинул Рори, а затем и Керри подозрительным взглядом. Немолодая женщина в замасленной спецовке и с собранными в хвост волосами, ее звали Анита, оказалась более дружелюбной. На лице женщины мелькнула та же тень узнавания, как и у Парис при первой встрече, но не последовало никаких признаков гнева.
      — Трудно поверить, что вы так сильно похожи, — сказала она после того, как вытерла ладонь о свою одежду и пожала Керри руку.
      А сама Керри никак не могла унять дрожь. Нелегко встретить стольких людей сразу, знавших ее сестру, и это после того, как Керри окончательно убедила себя в том, что Кэти была плодом ее воображения. Чувство вины из-за исчезновения Кэти усиливалось с каждой минутой. Надо было поговорить с сестрой, когда та появилась в ее новой квартире, а не отворачиваться от нее. Раз уж ее так часто обманывали в клинике Баурмета, почему же она поверила им насчет Кэти? Почему она поверила родителям и врачам, а не собственным чувствам? Да, она прекрасно понимает враждебность Мота. Керри не могла найти себе оправдание даже в собственных глазах.
      Парис продолжала знакомить ее и Рори со своими друзьями, и Керри заставила себя прислушаться. Анита занималась починкой машины вместе с парнем по имени Бенни, который, по мнению Керри, был скорее похож на бухгалтера, чем на механика. Он коротко кивнул гостье и снова склонился над мотором.
      Последним оказался Терри, брат Парис, приятный молодой человек с восточным типом лица, примерно одного возраста с Керри. На его коже не было татуировок, по крайней мере насколько она могла видеть, зато, похоже, всегда была наготове дружеская улыбка.
      Очень скоро Керри поняла, что означали слова Парис о ее семье. Безо всякого сомнения, между присутствующими здесь людьми не было кровных уз, но они относились друг к другу с большим пониманием и уважением, чем родители Керри к своей родной дочери.
      — Так ты говоришь, что девчонки-вороны за нее поручились? — спросил Мот, выслушав рассказ Парис о причинах, приведших Керри к автобусу Джека.
      — Ты хочешь сказать, что они настоящие? — Терри выпрямился в своем пластмассовом кресле. — Я всегда считал их только персонажами из историй Джека.
      — Мы все знакомы с ними только по его рассказам, — пояснила Парис Керри. — Вероятно, они выглядят весьма необычно.
      — На самом деле они очень похожи на обыкновенных подростков, — сказала Керри.
      На мгновение задумавшись, девушка переменила свое мнение. Она вспомнила прикосновение пальцев Мэйды, которое помогло ей справиться с приступом паники. Керри сосредоточилась на огоньке свечи в своей груди. Хотя он и не уменьшил чувства вины за исчезновение Кэти, переносить присутствие незнакомых людей стало немного легче.
      — И все же, мне кажется, в них, несомненно, есть нечто таинственное, — добавила она.
      Терри покачал головой:
      — Тебе кажется? Послушайте, да это же все равно что встретить Элвиса и сказать, что он неплохо поет для парня, который умер много лет назад.
      Все, кроме Мота, заулыбались после его слов.
      Лишь хозяин автомобильного кладбища не дал сбить себя с толку.
      — Ты говоришь, что приехала всего несколько дней назад? — спросил он.
      Керри кивнула.
      — И после этого началась вся эта неразбериха.
      Керри с тревогой посмотрела на Мота. Этому человеку она определенно пришлась не по душе.
      — Ради Бога, Мот! — воскликнула Анита. — Не смотри на нее так сердито. Вряд ли она имеет какое-то отношение к нашим несчастьям.
      — Это она так говорит.
      Анита ободряюще взглянула на Керри:
      — Не обращай внимания. За последнюю неделю у нас произошло несколько необычных событий, так что все мы немного нервничаем. — Она обернулась к Моту. — Дай-ка мне твой телефон. Я попытаюсь разыскать Хэнка.
      — Кто такой Хэнк? — спросила Керри.
      — Он работает на одного адвоката по имени Мартин Кейн, — впервые за все время заговорил Рори. — И наверно, здесь тоже.
      — Откуда ты это знаешь? — удивился Мот.
      — Я встречался с ним в конторе Кейна.
      — Теперь я тебя вспомнил, — кивнул Мот. — Ты ведь журналист, верно?
      — И это тоже.
      — А чем ты еще занимаешься?