Рэй сумел незамеченным пробраться почти к самому сборищу ворон, как вдруг из темного подъезда ближайшего дома его окликнул знакомый голос:
      — Привет, Рэй. Чудесно выглядишь. Ты представляешься мальчиком или девочкой?
      Коди. Меньше всего сейчас Рэй хотел встретиться именно с ним.
      — Я больше не занимаюсь твоими делами, — сказал он, обращаясь к неясной тени.
      Довольно долго из темноты никто не отвечал. Но вот от стены отделилась фигура и приняла облик высокого, худощавого Коди. Рэй отступил на пару шагов. Он потянулся было к заднему карману, но опустил руку, увидев, что Коди безоружен. Койот заметил это движение и усмехнулся. Он, как и всегда, выглядел превосходно. Никто не смог бы заподозрить, что еще утром у него был сломан нос. Ни опухоли, ни кровоподтека, ничего.
      — Как жаль, — сказал Коди. — А я думал, что мы друзья.
      — Ты меня просто использовал.
      Взгляд Коди стал жестким.
      — Смени тон, Рэй, — сказал он. — Этот тебе не идет.
      Рэй вздохнул и покачал головой. Он отвернулся и посмотрел вдоль улицы, поверх ржавевших у обочины брошенных автомобилей. Все карнизы и коньки крыш близлежащих домов были усеяны воронами. Сотни птиц с черными крыльями и темными глазами. Не только вороново племя, но и их маленькие кузины, вроде его родичей — мелких рыжих лисичек из окрестных лесов. Птицы давно уже подняли неимоверный шум, примерно час назад он достиг своего апогея, а теперь начал постепенно стихать.
      — Куда делись прежние добрые времена? — спросил Рэй. — Мы прошли немало дорог, но все было по-другому. Мы ничего не замышляли, не строили грандиозных планов.
      — Я и сам устал от этого, — признался Коди. — Но моя совесть не дает мне успокоиться.
      — Твоя совесть, — повторил Рэй, не оборачиваясь.
      — Это правда. Даже у такого старого койота, как я, есть совесть. Я стараюсь не обращать на нее внимания и относиться к происходящему так же, как ты и девчонки-вороны, но потом ощущаю в душе толчок и буквально схожу с ума. Мне все становится противно. Я не могу ни спать, ни есть, только вспоминаю о своей первой неудаче, которая привела к сегодняшней путанице в мире. Я живу лишь надеждой все исправить.
      — Но ты ничего не сможешь изменить. Что сделано, то сделано.
      — Я могу попытаться, Рэй. Я должен попытаться.
      Сколько раз он уже слышал эти слова?
      — Ты знаешь, чем все обычно кончается, — сказал Рэй. — Становится еще хуже. Невозможно склеить то, что разбилось вдребезги. Черт побери, мы же оба понимаем, что так и должно быть.
      — Ты вправду веришь в это?
      Довольно долго Рэй ничего не говорил, потом повернулся к Коди.
      — Нет, — ответил он. — Думаю, что не верю.
      — Можешь не беспокоиться, — сказал Коди. — Я не стану силком заставлять тебя снова ввязываться в это дело. Если хочешь, можешь уйти. — Он улыбнулся и дотронулся пальцем до переносицы. — Я не держу на тебя обиды.
      — Я тебе весьма благодарен. — Рэй немного помолчал, потом добавил: — То же самое касается и Керри, не так ли?
      — Конечно, — со вздохом подтвердил Коди. — Нет проблем.
      Рэй понимал, что он лжет, но не стоило обращать на это внимания. Легче убедить Коди, что он принимает его слова за чистую монету, а самому соблюдать осторожность. Это нетрудно. Когда дело касается Коди, всегда приходится быть осторожным.
      — Интересно, что там происходит? — спросил он.
      — Трудно сказать. Из воронова племени там по меньшей мере десятка два, это они подняли такой галдеж. — Коди небрежно махнул рукой в сторону заброшенных зданий вдоль по улице. — Но мне не представилось возможности подобраться поближе — слишком много маленьких кузин.
      — Ты не видел, там ли Джек?
      — Я вообщене видел, кто там есть. — Коди пристально взглянул на Рэя. — Зачем тебе опять понадобился Джек? С каких пор вы с ним так подружились?
      Рэй пожал плечами:
      — Вероятно, с тех пор, как обнаружили, что мы родственники.
      — Итак, мы снова вернулись к этой девчонке.
      — Трудно о ней забыть, — ответил Рэй. — Все так ею интересуются.
      — Ты настолько привязан к ее бабушке? — поинтересовался Коди. — Да ты хоть помнишь ее?
      — Дело совсем не в ней.
      — А в чем тогда дело? Или у тебя есть причина беспокоиться о девчонке, или ты пытаешься запудрить мне мозги, а, Рэй?
      — Кровное родство, — сказал Рэй. — Это так просто. Мы же родня.
      — Что-то я не припомню, чтобы ты раньше придавал этому значение.
      Рэй невесело усмехнулся:
      — Думаю, это и неудивительно. Не так давно мы выяснили, что ты вообще плохо меня знаешь.
      Рэй заметил, что Коди собирался опровергнуть его слова, но почему-то удержался. Это настораживало. У Коди должна быть веская причина для такого благодушия, или же дело обернулось намного хуже, чем он ожидал.
      — Ладно, неважно, — заявил Коди. — Я здесь не ради того, чтобы спорить с тобой.
      — Меня это устраивает.
      — Но позволь мне сказать еще одно, — добавил Коди. — Раз уж ты так привязан к своим новым друзьям, задумайся над одним обстоятельством: примесь вороньей крови в жилах твоей внучки не заставит вороново племя встретить с распростертыми объятиями тебя.
      — Я от них этого и не жду. Я только хочу убраться с ней подальше. Не желаю, чтобы ее использовали — ни ты, ни они.
      — Ну что ж, постарайся не подставлять им спину, — посоветовал Коди.
      Рэй не заметил, как ушел Коди. Только что он был совсем рядом, и вот темнота свернулась вокруг его высокой фигуры наподобие плаща, и он исчез. Некоторое время Рэй стоял неподвижно. У основания шеи и вдоль хребта по коже побежали мурашки. Рэй ждал неприятностей. Выстрела или удара ножом в спину. Расплаты за сломанный нос Коди и нежелание с ним работать.
      Не успел он опомниться, как с неба неслышно спикировали две вороны. Они, обернувшись людьми и весело смеясь, приземлились прямо перед ним и тут же расположились со всеми удобствами — Мэйда, скрестив ноги, уселась на крыше брошенной машины, Зия устроилась на капоте и стала болтать ногами, сбивая с буфера облачка ржавчины.
      — Так ты выглядишь намного лучше, — заговорила Мэйда, оглядывая Рэя с ног до головы. — Черный цвет очень-очень тебе идет.
      — М-м-м, — кивнула Зия. — Я могла бы съесть тебя, как ты мне нравишься.
      — Рад снова видеть вас обеих, — произнес Рэй, не зная, как реагировать на их доброжелательность.
      В прошлую их встречу девчонки-вороны были готовы прирезать его. А теперь приветствуют, словно лучшего друга после долгой разлуки. Одно слово — девчонки-вороны. Разве можно их понять?
      — Так ты поменял обличье? — поинтересовалась Мэйда.
      — А ради чего ты сменил шкуру? — добавила Зия.
      — Мы-то все равно тебя узнали.
      — И даже еще быстрее-ее.
      Рэй пожал плечами:
      — Я просто хочу соответствовать обстоятельствам. Не зря же этот город называют городом ворон.
      — Наверно, ты разговаривал с Джолен. Она всегда так говорит.
      — Как там Джолен? Она большая или маленькая?
      Рэй не удержался от улыбки.
      — Прошло немало лет с тех пор, как я с ней встречался, и тогда она была маленькой.
      — Нам больше нравится, когда она маленькая, — доложила ему Мэйда.
      — Нам всегда нравится, когда другие такого же роста, как мы.
      — Вот почему и ты нам понравился, — подтвердила Мэйда.
      — Я рад слышать это, — сказал Рэй, и его слова опять вызвали хихиканье. — А что там происходит? — добавил он, кивая в сторону Катакомб.
      — Ой, да ты и сам знаешь, — со скучающим видом отмахнулась Зия. — Болтовня-болтовня-болтовня. Они никак не могут остановиться.
      — О чем же они болтают? — снова задал вопрос Рэй.
      — Кто знает? — пожала плечами Мэйда. — Ничего интересного.
      — Совершенно ничего интересного.
      Несколько мгновений Рэй внимательно всматривался в их лица, гадая, притворяются ли они или в самом деле ничего не знают. Глядя, как беззаботно они сидят на машине и валяют дурака, легко можно забыть, какими жесткими могут быть эти девчонки. Как быстро появляются из их рукавов ножи. Но теперь, после утренней встречи, Рэй окончательно поверил в истории Джека.
      — Вы опять потеряли горшок Ворона? — предположил он.
      Мэйда решительно тряхнула головой:
      — Нет конечно. Откуда ты это взял?
      — Мы просто забыли, как он выглядит, — сказала Зия. — Только и всего.
      После этого она ойкнула и прикрыла рот руками.
      — Я сам почти догадался об этом, — сказал Рэй. — Единственное, что меня интересует, при чем здесь Керри?
      Девчонки-вороны не торопились с ответом. Они обменялись взглядами, значение которых ускользнуло от Рэя. Зия оглянулась на Катакомбы. Потом снова повернулась к своей подружке. Мэйда пожала плечами и стала рассеянно подбрасывать в воздух старый резиновый мячик.
      — Люди причиняют немало тревог, — сказала наконец Зия. Вся игривость исчезла из ее голоса, и девчонка стала казаться намного старше, чем была несколько минут назад. — Джек всегда предупреждал о происках Коди, но мало кто обращал на это внимание. Надо или покрепче запереть этот горшок, или разбить его, говорил он. Иначе жди беды.
      — Только никто не соглашался его разбить, — добавила Мэйда тоже изменившимся голосом. Она поймала мяч и стала катать его между ладонями. — Потому что он очень старый. Старый-старый-старый.
      — Старше, чем Ворон, — согласилась Зия.
      — Даже, может быть, старше, чем мы.
      — А теперь, — добавила Зия, — Ворон удалился от мира, и горшок опять потерялся, но ведь он принадлежит не Ворону, а всем нам, ты же знаешь.
      — Только никто из нас не хотел брать на себя ответственность за его сохранность, так при чем тут Ворон?
      — Но мы на него не злимся.
      — Мы никогда на него не злимся, — согласилась Мэйда.
      — А теперь объявился Коди, да еще привел с собой кукушек, и все вокруг стало мрачным и опасным — совсем как тогда, когда Джек сошел с ума и стал убивать.
      — Это никому не нравится.
      Рэй ничуть не удивился. Надо самому сойти с ума, чтобы пожелать возврата тех времен.
      — А Джек там, вместе со всеми? — спросил он.
      — Никто не знает, куда он подевался, — ответила Мэйда.
      — Джек ушел, не так, как Ворон, но все равно ушел-ушел. Искать Кэти.
      Рэй слегка запутался:
      — Кто такая Кэти?
      Зия пожала плечами:
      — Просто девушка.
      — Наша давняя подруга.
      — Ничего особенного.
      — Джек о ней заботится.
      Разговор совершенно отошел от темы, и Рэй постарался это исправить.
      — Послушайте, — сказал он. — Я только хочу узнать, как все это связано с Керри. Вы хотите использовать ее для поисков, не так ли? Для этого вы привезли ее в город?
      Мэйда покачала головой:
      — Кто тебе такое сказал?
      — Я сам догадался.
      — Никто ее сюда не привозил, — заметила Зия. — Она сама позвонила Хлое, и та пригласила ее пожить в своем доме.
      — Угу, — протянул Рэй.
      — Хлоя временами может быть очень доброй, — заверила его Мэйда.
      — Почему же тогда вы так защищаете Керри? Почему не позволили уехать со мной?
      — Потому что она сама не хотела, — сказала Мэйда.
      — Верно, — кивнула Зия.
      Ответы девчонок-ворон стали короткими и невразумительными, как у Коди, но Рэй был уверен, что они не лгут.
      — Так, значит, вы не собираетесь ее использовать при поисках горшка? — уточнил он.
      — Нет, — ответила Зия. — Но это очень-очень хорошая идея.
      — Очень-очень, — согласилась Мэйда и снова принялась подбрасывать мячик. — Может, она заметит то, что такие старые и уставшие, как мы, уже не видим?
      Зия снова оглянулась на Катакомбы.
      — Надо им предложить эту идею, и, может, тогда кончится эта болтовня-болтовня-болтовня.
      — И мы сможем заняться чем-то интересным.
      — Не надо, — возразил Рэй.
      Обе девчонки-вороны уставились на него с недоумением.
      — Я не приказываю, — сказал Рэй. — Я прошу.
      Она может пострадать.
      — Она нам нравится, — сказала Мэйда. — Она такая забавная.
      — Нам бы не хотелось, чтобы она пострадала.
      — Коди тоже хочет ее использовать, — поделился Рэй. — А может, и приглашенные им кукушки. Я не знаю, что им известно. Вероятно, они просто собираются воспользоваться суматохой, чтобы свести старые счеты…
      Рэй не успел договорить. Он даже не заметил как именно, но в руке Мэйды появился нож. И острие уже было открыто, а маленький мячик проколот.
      — Мы не очень-то любим кукушек, — сказала Зия.
      Ее темные глаза блеснули, и в воздухе повисло опасное молчание.
      — Их никто не любит, — сказал Рэй.
      Девчонки-вороны продолжали хранить молчание. То ли они углубились в свои мысли, то ли засмотрелись в не видимую Рэю даль. На крыше неподалеку захлопали черными крыльями маленькие кузины. Рэй вспомнил рассказ Джека о том, как девчонки-вороны расправляются с вечно живущими, отсылая их во времена Дзен. Эти девчонки не заботятся о завтрашнем дне, не вспоминают прошлое. Джек говорил, что их не затрагивают никакие события. Рэй никак не мог понять, правдивы ли два последних утверждения.
      — Вы ведь все помните, правда? — спросил он. — Вы только притворяетесь, что забыли.
      Мэйда захлопала глазами. Потом зажала зубами мячик и вытащила из него лезвие. Нож мгновенно скрылся в рукаве.
      — Если мы не помним, значит, не помним, — сказала она, выплевывая мячик себе в руку.
      Рэй совершенно не узнал ее голоса. В нем не было ни насмешки, ни легкомысленности, ни жесткости, а только констатация факта — так мог говорить Ворон до того, как ушел от мира, или Хлоя.
      — Но это не значит, что все исчезло, — добавила она.
      Зия постучала кончиком пальца по виску и кивнула:
      — Все хранится где-то там. Просто мы предпочитаем не думать об этом.
      — А если бы мы думали, — объяснила Мэйда, — мы стали бы такими, как Коди, и захотели бы изменить мир.
      — Может, так было бы лучше, — неожиданно для себя сказал Рэй. — Может, вы ничего бы не напутали.
      Обе девчонки печально покачали головами.
      — В этом и есть главная ошибка Коди, — сказала Зия. — Нельзя изменить мир, вытряхивая что-либо из горшка Ворона.
      — Тогда как его изменить?
      — Надо быть честным и сильным.
      — Знаешь, что делает кукушек такими опасными? — продолжила Мэйда. — Их можно остановить единственным способом — убить, а каждая смерть делает нас слабее.
      — Мы должны это помнить, — кивнула Зия.
      — Можешь спросить Джека, если нам не веришь.
      — Я верю вам, — сказал Рэй. — Просто никогда над этим не задумывался.
      — Лучшее, что можно сделать, чтобы изменить мир, — это держать зеркало, чтобы люди могли заглянуть в него и увидеть самих себя. Только так можно изменить личность.
      — Надо заглянуть в себя, — сказала Зия. — Даже если для этого придется посмотреть в зеркало, которое находится снаружи.
      — Ты понимаешь, — добавила Мэйда, — таким зеркалом могут стать рассказанная кем-то история или глаза другого человека. Все, в чем можно увидеть себя.
      — А нельзя этот метод применить к кукушкам? — спросил Рэй.
      — Нет, — покачала головой Мэйда. — Он не срабатывает с людьми, которые не могут посмотреть на себя со стороны.
      А вдруг и он стал таким же? Не способным заглянуть в себя. Все эти годы он скитался по миру вместе с Коди, и вот Джек заставил его выслушать историю, яркую, словно зеркало, и тогда Рэй для разнообразия стал задумываться не только о собственной персоне.
      — Так вы считаете, что Джек прав? — снова спросил Рэй. — Что горшок и вправду стоит разбить?
      — Сначала его надо найти, — заметила Мэйда, пожав плечами.
      — А потом, — добавила Зия, — понять его тайну.
      — Вот тогда и можно будет решить, что с ним делать.
      Зия беспомощно развела руками:
      — Сам видишь, какие у нас проблемы.
      Рэй покачал головой.
      — Вот так, — добавила Мэйда прежним легкомысленным тоном.
      Она бросила в его сторону мячик, и Рэй автоматически поймал игрушку.
      Зия сжалилась над ним:
      — В этом горшке содержится страшная-страшная тайна, Рэй. Никто не может ее разгадать.
      — Как же…
      — Даже Ворон, — продолжила Зия. — А он всегда хранил эту реликвию.
      — Так он удалился из-за нее? — спросил Рэй. — Хочет разгадать тайну?
      — Кто знает? — пожала плечами Зия. — Но если и так, то он выбрал неверный путь.
      — Почему это?
      Костяшками пальцев Зия постучала по ржавому капоту машины, на которой сидела.
      — Потому что тайна находится здесь. Да-да, прямо здесь. В этом мире. Все, что у нас есть, — это ее отражение.
      Зия ловко спрыгнула на землю и мягко приземлилась на обе ноги. Мэйда грациозно спустилась с крыши автомобиля и встала рядом с подругой.
      — Мы должны идти, — сказала Зия.
      Мэйда кивнула в знак согласия:
      — Им нравится, когда мы слушаем их болтовню-болтовню-болтовню.
      — Вы не станете говорить о Керри?
      Обе девчонки-вороны покачали головами.
      — Но возможно, мы сами примем участие в поисках.
      — Если только вспомним, как он выглядит.
      — Постарайтесь вспомнить, как он пахнет, — посоветовал Рэй.
      Зия захлопала в ладоши:
      — Отличная идея!
      Потом обе они шагнули вперед и поцеловали Рэя — одна в левую щеку, другая — в правую.
      — Мне очень нравится твой новый облик, — сказала Мэйда.
      В следующее мгновение черные крылья подняли их в воздух, две птицы сделали несколько кругов, набирая высоту, а потом полетели к Катакомбам, над которыми до сих пор кружились стаи ворон.
      Рэй остался у той машины, на которой только что сидели девчонки. Не выпуская из руки мяч, он следил за их полетом, пока вороны, одна за другой, не исчезли в пустых проемах одного из заброшенных домов. Рэй рассеянно ударил мячом об землю, поймал его, потом повторил все сначала.
      Впервые в жизни он пожалел, что не умеет летать. И это чувство только усилило горечь его переживаний от того, что случилось с его дочерью. Еще когда Рэй не знал об их родстве с Нетти, он слышал ее историю. Да и кто не слышал? Лишь теперь Рэю стало понятно, почему она обратилась к кукушкам, когда никто не смог — или не захотел — ей помочь.
      У нее не было выбора. Она никогда не смогла бы научиться летать, ведь в ее жилах текла лисья кровь, а лисы не умеют летать. Но она должна была попытаться.

       3 сентября
      В то утро Керри поднялась рано утром, умылась, позавтракала и к восьми часам уже была готова отправиться в университет. Первая лекция в ее группе начиналась только через два часа, но ей хотелось прийти пораньше и осмотреться в кампусе. По крайней мере, таков был изначальный план.
      Ясное тихое утро обещало еще один не по сезону жаркий день, значит, надо надеть самую легкую одежду — платье с короткими рукавами из набивного ситца, одно из двух, имеющихся в гардеробе Керри. Кроме того, она собрала волосы в хвост на затылке, чтобы освободить шею. Керри не имела ни малейшего представления о последней моде, и ей оставалось только надеяться, что она не будет слишком выделяться среди остальных студентов. А вдруг они придут в ультрасовременных нарядах? С татуировками, пирсингом и вызывающим макияжем?
      Во время сборов Керри почти ждала, что вот-вот появятся одна или обе девчонки-вороны, но в доме было на удивление спокойно. Тишину нарушил только обычный скрип половиц над головой. В первый раз, заслышав этот шум, она спросила у Рори о причине скрипа, и он объяснил, что это их таинственный домовладелец пересекает свою комнату на третьем этаже. Судя по тому, как скрипело и стонало дерево, можно было подумать, что наверху бродит слон. Керри с трудом могла представить размеры человека, способного производить столько шума по пути из спальни в гостиную.
      — Да, он огромен, — подтвердил Рори ее догадку. — Не могу понять, как он прошел во входную дверь, не говоря уже о лестнице на третий этаж.
      — И он никогда не спускается вниз?
      — Я во всяком случае не видел этого ни разу. Я только слышу, как он дважды в день переходит с одного места на другое. Судя по всему, всю остальную часть суток он совершенно неподвижен. Когда мне приходилось бывать у них в квартире, я заметил, что он даже взглядом не следит за моими передвижениями. Хлоя делает вид, что общается с ним, но сдается мне, всеми делами занимается именно она, а не хозяин дома.
      Из рассказов Рори и собственных наблюдений Керри сделала вывод, что все обитатели дома отличались некоторыми странностями. Может быть, именно поэтому ей здесь было так уютно. Как будто она снова очутилась под чьей-то опекой. Керри усмехнулась, представив себе девчонок-ворон в роли медсестер во время обхода.
      Возможно, это несколько преувеличенное суждение, однако… Неподвижный хозяин дома, боязнь толпы, которой, несомненно, страдала Хлоя. Да еще эта сцена перед домом прошлым утром. Все это больше соответствовало духу клиники Бомера, хотя последнее происшествие там просто не состоялось бы. Дежурные медсестры сразу стали бы уговаривать участников «прекратить представление» и развели бы всех по палатам. Ситуация мгновенно была бы взята под контроль, как всегда бывало в клинике.
      Как понять этого рыжеволосого безумца по имени Рэй? О чем он думал? Неужели надеялся, что она прыгнет в машину и поедет с ним? Как будто Керри не впервой ездить в автомобиле с незнакомцами! Вот только Мэйда назвала его дедушкой Керри.
      Дедушка…
      Керри перестала укладывать вещи в рюкзак и оставила его в кресле у окна, а сама прошла в ванную комнату и пристально всмотрелась в зеркало. Она подняла руку и прикоснулась к смуглой щеке, потрогала рыжие волосы. У нее такой же смуглый цвет лица и рыжие лисьи волосы.
      Внезапно ей стало трудно дышать.
      Прошлым утром Мэйда утверждала, что у ее матери тоже были рыжие волосы. Но это не так. Керри совсем ничего не унаследовала от внешности родителей. Оба они были темноволосыми и бледными, с карими глазами.
      В первые годы пребывания в психиатрической клинике Керри лелеяла одну фантазию. Она представляла себе, что ее родители были не родными, а родные отец и мать рано или поздно приедут и заберут ее с собой. Заберут из клиники. Заберут из-под неусыпного надзора медсестер в любящую семью, такую, как показывают в телевизионных шоу.
      Конечно, ничего подобного не произошло. Да и как могло быть иначе? А вдруг ее и в самом деле подменили в детстве? Керри всегда старалась быть хорошей дочерью, любить родителей, верить, что они хотят для нее только самого лучшего, но с каждым годом поддерживать это чувство становилось все труднее и труднее, и в конце концов она перестала притворяться. Чем больше времени проводила она в клинике для душевнобольных, тем больше отдалялась от родителей, тем больше чувствовала себя виноватой и растерянной.
      Но теперь…
      Слабость в ногах, ей нужно присесть. Керри оторвалась от зеркала, дрожащими руками нащупала пластмассовую крышку унитаза и опустилась на сиденье. Закрыв глаза, попыталась представить себе внутренний свет, о котором накануне говорила Мэйда. Как только Керри вообразила горящую свечу, мягкий свет разогнал сгустившуюся тьму. Все оказалось гораздо легче, чем думала Керри. Через считаные секунды напряжение в груди ослабело, дыхание стало легким.
      Она задумчиво облокотилась на колени и оперлась подбородком на переплетенные пальцы.
      — Рэй, — произнесла Керри имя незнакомца, словно пробуя его на вкус.
      Неужели он действительно ее дедушка? И потому так сильно беспокоился о ней? И надеялся, что она уедет с ним в машине?
      Это казалось невероятным, но не более невероятным, чем само его появление перед домом с устрашающим пистолетом в руке. Не более невероятным, чем способность Мэйды останавливать приступ паники смоченными слюной пальцами.
      Мир за стенами клиники оказался намного сложнее, чем жизнь под непрерывным надзором. Здесь не было места медицинской терминологии, способной объяснить любые отклонения, не было лекарств и лечебных приемов для устранения ненормальности. В этом мире каждый должен был рассчитывать только на свои силы.
      Керри поднялась, плеснула в лицо пригоршню холодной воды и насухо вытерлась полотенцем. Первый день занятий в университете придется отложить. Пока не станут ясными ответы на все вопросы, Керри решила до поры ограничиться посещением обязательных лекций и общением с минимальным числом студентов. Она уже знала, кого надо искать: рассказчика Джека, о котором вчера говорила Энни. Того самого, который жил в старом школьном автобусе на краю Катакомб.
      По словам Энни, Керри надлежало дожидаться, пока он сам ее не разыщет, но ждать и реагировать на события ей было труднее, чем действовать самой. Пора принимать ответственность за собственную жизнь. На прощальной консультации в Калифорнии доктор Стайлз одобрила ее намерение переехать в другой город и поступить в университет, но этого было мало. Керри до сих пор не знала, кто она такая и каково ее происхождение.
      С рюкзаком на плече Керри вышла в холл и задержалась у двери Энни. Изнутри не доносилось ни звука, вероятно, Энни еще не встала. Судя по ее вчерашним уклончивым ответам, вряд ли стоило терять время, пытаясь что-либо разузнать у нее, даже если Энни и не спала.
      Придется постучать к Рори, может, он подскажет дорогу, ведь, насколько Керри поняла, он знаком с Джеком.
      — Ты не должна идти туда одна, — предупредил ее Рори.
      — Почему бы и нет?
      — Это слишком опасно. В Катакомбах живут только самые отчаявшиеся люди, которым на все наплевать. Тебя там ограбят в два счета, а в худшем случае могут и горло перерезать.
      — Мне все равно. Я должна пойти. Должна поговорить с ним.
      — Почему бы тебе не подождать? Энни говорила, что Джек сам к тебе придет.
      — Ты-то ведь знаешь, кто ты такой, правда? — со вздохом произнесла Керри. — Ты знаешь, кто твои родители, откуда ты родом?
      — Да, конечно.
      — А я нет.
      Рори смутился:
      — Но ведь вчера ты мне рассказывала…
      — Я все больше убеждаюсь, что это неправда, — не дала ему договорить Керри. — Из всех моих родных я похожа только на бабушку.
      И на того странного незнакомца, который хотел увезти ее на машине под угрозой пистолета, но это замечание Керри оставила при себе.
      — Все это выбивает меня из колеи, — добавила Керри. — Похоже, мне неизвестны даже основные факты моей собственной биографии.
      — О чем ты толкуешь? Хочешь сказать, что тебя удочерили?
      — Я не знаю. Мне известно лишь то, что ответы на мои вопросы есть у Джека, и я собираюсь с ним встретиться. Я не могу больше ждать, чтобы выяснить, кто я такая и кто мои родители.
      — Ну ладно, — кивнул Рори. — С этим я могу согласиться. Но Джек… он прекрасный рассказчик, однако многие факты он сильно приукрашивает и его истории очень похожи на сказки. Может получиться так, что ты не узнаешь от него ничего определенного.
      — Но Энни говорила…
      — Энни вчера говорила загадками, что довольно странно, даже для нее.
      — И все же я должна попытаться, — настаивала Керри.
      — Я понимаю, но…
      — Если ты не покажешь мне дорогу, я отправлюсь одна и постараюсь найти Джека самостоятельно.
      Керри повернулась и двинулась к выходу. Она уже было решила, что Рори позволит ей уйти одной, но сзади послышался его голос:
      — Керри, подожди. Если уж ты не собираешься отступаться, я провожу тебя к Джеку.
      Она обернулась с улыбкой на губах:
      — Знаешь, я не всегда так назойлива, но этот случай для меня особенный.
      Рори улыбнулся в ответ:
      — Я уже убедился в этом. Подожди минутку, я только возьму ключи.
      Вопреки надеждам Керри, машины у Рори не было, речь шла всего лишь о ключах от квартиры. Они забрались в переполненный автобус, идущий по Грейси-стрит на север, и уже через двадцать минут вся городская суета осталась далеко позади. Керри и Рори оказались на границе безлюдного пространства, заполненного пустыми полуразрушенными домами и брошенными фабричными корпусами.
      — Вот несчастье! — воскликнул Рори, выходя из автобуса. — Я совсем забыл, что Хлоя просила меня позвонить Лили с утра пораньше.
      — Кто такая Лили?
      — Моя знакомая. Иногда я зову ее Кит — это прозвище осталось с давних пор, когда мы только познакомились.