20

По дороге в Аямонте Хьюго попытался разгово­рить спутницу. Он тоже нуждался в информации.

– Что вы можете мне рассказать о матери Алисы?

Она искоса взглянула на него:

А может, начнем с того, что вы знаете? Он прекрасно понимал, чего добивается Анита. Уж ей-то прекрасно известна цена информации.

– Алиса рассказала мне довольно бессвязную историю. Я знаю, что ее мать очень богата. И, судя по всему, действует стремительно. С другой сторо­ны, она сумела развестись с отцом Алисы, лишив его всех родительских прав… Кроме того, Алиса по­ведала мне про видеокассету, которую нашла дома, в Амстердаме, после чего и решила сбежать. Еще она болтала что-то о снах.

В глазах девушки мелькнула искра интереса, но она промолчала, напряженно размышляя, – Хьюго казалось, что он слышит, как скрипят изви­лины ее мозга.

– Что вы знаете о кассете?

Он подавил улыбку:

– Думаю, все. Полный мрак.

Она молча покачала головой, лицо было серьез­ным.

Значит, есть что-то еще. Он чувствует.

– Ладно, поговорим о Тревисе. Вы вроде счита­ете, что он связан с мафией…

– Знаете, у этой семьи вообще странная исто­рия… Будто раньше у него были какие-то отношения с сицилийскими гангстерами… Думаю, он мог нанять кого-то. Старого приятеля, что-то вроде того…

– Хорошо. А чем конкретно он занимается? «Коза ностра»?

– Не думаю. Он бывший моряк, служил в анг­лийском флоте. Потом в Испании познакомился с матерью Алисы. Они жили в Алгарве. Точно могу сказать, что он наркоман. И что строил свой ко­рабль – «Манту» – вместе с одним типом, свидете­лем происходившего…

Хьюго насторожился:

– Кто этот свидетель?

Анита колебалась, прикидывая, стоит ли отве­чать, но потом решилась:

– Ладно, вы в любом случае могли прочесть это в газетах… Свидетель был дилером. Те ребята в Эворе достали его раньше нас, вчера вечером… Но в доме мне удалось найти кое-какую информацию…

Какая-то деталь начинала беспокоить Хьюго.

Скажите, – спросил он у въезда в город, – как, по-вашему, ребята из Эворы узнали, что мы с Алисой остановились в той гостинице?

– Понятия не имею, – ответила Анита. – Мо­жет, у них, как у мафии, повсюду осведомители? Или хозяин гостиницы стукнул, не знаю…

– Нет, своего они бы не прикончили… Мм сооб­щили не из гостиницы.

Наступило молчание.

Он затормозил перед телефонной будкой и еще раз изложил свой план Аните.

Спор разгорелся по поводу важного момента, который он считал давно улаженным.

– Нет, – настойчиво повторял он, – к телефону пойдем вдвоем. Я обязан принять все меры предо­сторожности.

Внутри у нее все кипело, глаза только что мол­нии не метали.

– Ну же, – уговаривал он, – потом я отвезу вас в дом, и если захотите изменить ту версию, которую сейчас изложите полиции, – ваше дело… Вам надо будет просто объяснить им первую ложь… Мы оба знаем, какому риску подвергается Алиса. Я должен подстраховаться – на всякий случай… Пошли, не упрямьтесь, скажите все, как мы договорились!

Она пристально взглянула на него, и Хьюго по­чувствовал, что опасность миновала.

– Ладно, – кивнула она с обреченным видом. Он открыл перед ней дверь кабины, встал ря­дом.

Первый звонок она сделала в Фару. По разговору он понял, что там царит паника. Никто не понимал, куда после ночной перест­релки пропала Анита, и она терпеливо изложила придуманную версию случившегося, упомянув, что находится к югу от Сетубала, как и просил Хьюго. Потом попросила, чтобы полиция начала искать судно «Манта», объяснив, почему все убийства по­следних двух дней были связаны с Тревисом и Али­сой. Она обходила многие важные подробности, не сводя с него пристального взгляда синих глаз, и до­говорилась о следующем телефонном звонке около семи часов вечера с полицейским, который должен был возглавить поиски в портах Алгарве.

Когда Анита повесила трубку, в ее глазах он прочел вопрос: «Ну, как, господин Я-никому-не-доверяю?»

Хьюго, следя боковым зрением за окрестностя­ми, бросил на нее быстрый взгляд и позволил себе улыбнуться:

– Отлично… Теперь звоните в Амстердам.

Ее глаза сверкнули в ответ синим, неожиданно злым огнем.

Они нашли заправку, залили бензин в бак и рас­платились по карточке Цукора. Потом наведались в супермаркет, где Хьюго загрузил полную маши­ну еды и одежды для Алисы. В книжном магазине купил огромную пачку португальских газет и раз­ных книг на испанском (он знал, что Алиса пре­красно владеет этим языком). Еще взял две фран­цузские газеты двухдневной давности – заголовки сообщали о бойне в осажденной Сребренице, срав­нивая ее с восстанием в Варшавском гетто ровно пятьдесят лет назад. Правильно. Хьюго с трудом сдерживал волну холодного бешенства, подступав­шую к горлу при виде фотографии Караджича. Психиатр, переквалифицировавшийся в борца за расовую чистоту, гордо улыбался, стоя рядом с на­чальником своего генштаба генералом Младичем. Казалось, оба готовы сражаться со всем миром, бросая недвусмысленный вызов Западу. «Теперь, господа, – словно бы говорили они, – теперь слиш­ком поздно». Хьюго спросил себя, есть ли возмож­ность убрать их, и подумал, что идея «фетвы» про­тив подобных мясников вдохновила бы мусульман всего мира куда больше, чем охота за писателями-"богохульниками».

Из португальских и испанских газет он понял, что в Сребренице идет разоружение мусульман­ских сил, а сербская армия и четники стоят на ок­раинах. «Господи, твоя воля! – подумал он. – Вот вам великолепная иллюстрация к пресловутому „не надо усугублять войну войной“…

В этот ясный день 23 апреля 1993 года происхо­дили и другие, еще более мрачные, непонятные и обескураживающие события. Поскольку план Вэнса-Оуэна предусматривал разделение боснийского населения по этническому принципу, хорваты и му­сульмане дрались друг с другом за контроль над Центральной Боснией, территорией, которая в соот­ветствии с планом должна была отойти к босний­ским «хорватам». Дьявольщина!.. Может быть, сей­час на этой покинутой всеми земле столкнулись силы Марко Людовича и Бешира Ассиневича. Отча­яние, переполнявшее его сердце, не омрачало спокойствия европейской дипломатии. Он вспомнил, что именно заставило его присоединиться к Ари, Витали и первому отряду колонн «Колокола свобо­ды» летом 1992 года. В тот день, выступая по радио, Государственный секретарь по европейским делам1 спокойно утверждала, что сторонники вмешатель­ства – это «пособники сил смерти, распоясавшихся в бывшей Югославии». (1 В то время – Элизабет Гигу) Он сразу позвонил Ари и сказал, что согласен.

Запад в очередной раз ничего не понял. И просто­душные граждане могли по-прежнему осуждать эту «средневековую войну», не понимая, что это предте­ча будущих войн. Что Европа отступила перед ра­систским пониманием раздельного развития и сило­вого передела границ и создала порочный прецедент на пороге двадцать первого века. Он кусал губы, му­чаясь над вопросом, не слишком ли поздно они при­ступили к формированию колонн «Колокола свобо­ды», находившихся в зачаточном состоянии…

Он попросил Аниту перевести ему самые инте­ресные места из статей, чтобы составить общее представление о содержании статей.

На внутренних полосах, в рубрике «Происше­ствия», сразу после описания убийства в техасском городке Вако, они наткнулись на заметку о перест­релке в гостинице Эворы. Там сообщалось, что Убийства грека-дилера в Беже и двух мужчин в Каштелу-Бранку могли быть связаны с инциден­том в Эворе. Насколько смогла понять Анита, половина личного состава полиции попала в ловушку, отправившись по ложному вызову. Еще четверых полицейских заперли в багажниках их автомобилей. Телефонные провода в полицейском управле­нии и казарме пожарников были перерезаны. По­мимо нападавших, были убиты ночной портье и один полицейский. В розыск была объявлена бан­да, состоящая из десяти человек. Кроме того, разы­скивали молодого человека и девочку с темными (или светлыми) волосами, в черной машине с фран­цузскими или немецкими номерами.

Хьюго понял, что «БМВ» засекли и разъезжать на нем дальше опасно…

Домой они ехали на предельной скорости.

Он поставил машину в парке, у задней ограды, так, чтобы ее не было видно с улицы, и задумался. Отсутствие колес значительно осложняет дело. Нужно будет взять напрокат тачку в Аямонте.

Хьюго повернулся к Аните:

– В эту машину можно будет сесть не раньше, чем найдем Тревиса… Я доеду до границы на авто­бусе и там арендую машину. А вы займитесь своей рукой и внимательно следите за домом. Запритесь…

Он вышел из машины, открыл багажник. Анита шла следом.

Открыв спортивную сумку, он выпрямился, держа в руках сверкающее помповое ружье.

В памяти мгновенно всплыла картина – Алиса тащит охапку ружей, которые он приказал ей со­брать возле трупов, а сам он несет к машине поте­рявшую сознание девушку.

Нет, так не пойдет! Нельзя терять ощущение реальности… Сейчас не время витать в облаках.

– Я подобрал две штуки в гостинице и полную коробку патронов. Одно оставлю себе.

Он передернул длинный стальной затвор, из­давший характерный щелчок.

– Готово к употреблению.

Анита с сомнением смотрела на мощный «ре­мингтон»:

– Честно говоря, не уверена, что это… что я с ним управлюсь… – И она кивнула на лубок и гипсо­вую повязку на плече; голая рука беспомощно сви­сала из отрезанного рукава черного свитера.

Хьюго не сразу понял охватившее его странное чувство. Почему он не может отвести глаз от этого кусочка плоти, уложенного в угольно-черный лу­бок, обмотанного белыми бинтами, от наспех разо­рванного свитера? Почему она кажется ему такой сексуальной?

Он хмыкнул и снова запустил руку в спортив­ную сумку, достав огромный блестящий пистолет:

– «Магнум». Тридцать восьмой калибр. Авто­матический. Этим вы быка остановите. И ружье ос­тавьте… Придумаете что-нибудь…

Ветви эвкалиптов и кедров качались под теп­лым ветром, напоенным запахами моря и песка. Ветер пустыни. «Из Африки», – подумал он. Сол­нечные лучи, пробиваясь сквозь кроны деревьев, образовали вокруг них шатер перламутрового све­та. И вдруг он заметил, как хороша собой девушка в золотистом свете, обвеваемая сирокко, принесшим неведомо откуда аромат женщин далеких племен… Ласковый ветер словно призывал их от­даться на волю чувств…

Он снова хмыкнул, чувствуя смятение и нелов­кость, закрыл багажник, положил оружие и ключи от машины на крышу. Проверил, все ли взял, корот­ко взглянул в ее сторону и решил, что пора уходить.

– Поздно, я пошел.

Он повернулся и пошел по узкой дорожке, вед­шей вдоль стены дома в гору.

Сзади послышался голос Аниты:

– Постойте…

Он притормозил и обернулся.

– По-моему, у меня тоже есть след…

Он внимательно разглядывал ее, понимая, что черные очки скрывают выражение глаз. Он мог бы стоять так часами, глядя на нее…

– В Тавире, в морских складах Корлау… Там есть человек, который знал Тревиса, некий Пинту, Жоакин Пинту… Может быть, ему что-то скажет название «Манта»…

– Тавира?

– Да… Это в пятидесяти километрах от грани­цы, но я вас не прошу туда ехать. Могу устроить все отсюда, по телефону. По крайней мере, сделаю хоть что-то полезное…

– Отлично, Анита, займитесь этим, – коротко бросил он.

И направился к дороге.

Ему казалось, что спину прожигают два синих луча ее глаз.

В автобусе по пути в Аямонте Хьюго постарался сосредоточиться на практических задачах.

В гостинице Эворы он дал имена Бертольда и Ульрике Цукор. Под тем же именем он делал все покупки в Аямонте, но при найме дома инстинк­тивно решил воспользоваться другими документа­ми, взятыми у Витали. По идее, это имя должно бы­ло использоваться при возвращении во Францию. Йонас Остерлинк, подданный Нидерландов. Те­перь он может заниматься поисками, заставив всех заинтересованных лиц поверить, будто Цукор по­ехал в западном направлении. Тем самым удастся отвести полицию и всех прочих подальше от места, где они задержатся еще на несколько дней, не пре­дусмотренных в плане. Он будет пользоваться до­кументами Остерлинка в Испании, для аренды до­ма, а потом для возвращения, вернее – для бегства на север. Как только удастся найти Тревиса, он ос­тавит след Цукора подальше от их убежища, а по­том передаст Алису отцу, оставит Аниту в теле­фонной будке, а сам доберется до дома, сменит машину и рванет без остановок к Пиренеям.

Вот это уже было похоже на одну из «вирусных стратегий», которыми пользовался Ари при отлад­ке тонкого механизма своих операций. С таким пла­ном у него появлялись серьезные шансы на удачу…

Автобус прибыл в Аямонте. Он вышел на пыль­ное шоссе и направился к зданию автовокзала, где виднелась вывеска агентства «Хертц».

Взяв на неделю большой зеленый «ниссан» на имя Цукора, поехал прямо к границе. Переехал через Гвардиану у самого устья, любуясь через левое открытое окно залитым солнцем океаном, напоми­навшим сейчас раскаленную плазму. Поразитель­но теплый ветер напоминал о приближении лета, в нем уже ощущался тропический зной. В Вила-Реал-ди-Санту-Антонью Хьюго шестым чувством со­образил, где находится порт, и оставил машину на набережной. На рейде стояло много судов, при­брежные улочки были заполнены народом.

Пришедшее вдохновение помогло ему сочи­нить подходящую легенду.

Мысленно проигрывая свою роль, он медленно подгреб к первому заведению.

В третьем баре придуманный им персонаж приобрел вполне реальные черты – не без помощи алкоголя! Всякая неловкость испарилась, ему уда­лось окончательно вжиться в образ.

Теперь Хьюго без малейших стеснений изъяс­нялся на странном еврожаргоне – смеси англий­ского, испанского, французского и португальского, чтобы увеличить шансы быть понятым. Важные слова приходилось повторять на разных языках по три-четыре раза. «Я журналист, пишу о кораб­лях, – представлялся он. – Ищу человека по имени Стивен Тревис, чтобы расспросить его о судне „Манта“, построенном по его чертежам, мне гово­рили, он иногда бывает в вашем баре…» Таким об­разом он сразу заявлял свои намерения.

Пока хозяин разносил стаканы, он осмотрелся; вокруг царил полный покой. Перед ним поставили большой бокал пива, увенчанный шапкой пены, ко­торый помог ему еще лучше вжиться в роль.

Хозяин окинул взглядом помещение, желая удостовериться, что все клиенты довольны, и вер­нулся к Хьюго.

– Господин Тревис редко заходил к нам, но вот в «Атлантико» он бывал каждый день…

– Obrigado, честное слово, very much, – отве­тил Хьюго, отпив большой глоток.

– Скажите, – снова заговорил бармен. – Вы… в какой газете вы работаете?

– О, в «Яхтинг интернешнл», это немецкое из­дание…

– Вы немец…

– Да… немец… по происхождению, но родился в Швейцарии…

– Скажите, сеньор, а почему столько людей ин­тересуются кораблем сеньора Тревиса?

Несмотря на легкое опьянение, Хьюго вздрог­нул.

– То есть?

– Ну… другие газеты. Час назад еще один жур­налист заходил, он сказал, что работает для гол­ландского журнала. Пишет статью о «самодель­ных» кораблях, и ему рассказывали о каком-то Тревисе и о строящемся корабле под названием «Манта»…

Боже правый!

Его опередили коммандос Кристенсен. Грек-дилер раскололся.

– Вы им сказали про «Атлантико»?

– Да, я знаю, что Тревис там часто бывал, вме­сте с этим парнем – Греком, о котором сейчас пишут в газетах… Вот ведь история, а? Вас именно это интересует? В чем там дело? Мафия? Наркота?

«Врать бесполезно», – сразу подумал он. Допил пиво.

– Да, я веду расследование этих событий. Спа­сибо за все. Вот, всем еще по бокалу.

Он поднялся, положил пачку долларов на оцинкованную стойку.

И вышел из бара, прежде чем кто-то успел сре­агировать.

В баре «Атлантико» повторился тот же сценарий. Теперь он совершенно уверенно играл роль про­жженного журналюги, вдохновляясь воспоминани­ями о нескольких типах, которых встречал в боль­ших отелях в Сараеве и Сплите. В большинстве своем это были неплохие ребята, вовсе нет. Но за последнее время они столько раз становились сви­детелями провалов гуманитарной политики Запа­да, что члены колонн «Колокола свободы» казались им милыми мечтателями. Некоторые из них вообще не покидали гостиниц в Загребе, Сплите и Дубров­нике, другие действительно пережили ад артилле­рийских обстрелов новых четников в Сараеве, ко­му-то удалось добраться до лагерей военнопленных в сербской зоне летом и осенью 1992 года, кто-то со­провождал конвои ООН, прорвавшиеся в феврале, после десятимесячной блокады, в Восточную Бос­нию, в области, где люди, чтобы выжить, станови­лись каннибалами.