Красная сирена

– Вы делаете свое дело, мы – свое, вот и все, – сказал он однажды чешской журналистке, с которой провел вечер в Дубровнике. Обоим предстояло уехать – ей в Прагу, ему – непонятно куда. – Конечно, но в чем ВАШЕ дело?

– В том, чтобы больше не пропадали такие лю­ди, как Златко.

И он показал на Златко Вириановича, сербско­го журналиста из газеты «Ословоение», одного из тех демократически настроенных сербов, античет­ников, «боснийцев», которые воевали бок о бок с хорватами и мусульманами в окруженнои столице и повсюду в Боснии.

– Не порите чушь! – насмешливо воскликнула журналистка. – Я спрашиваю, чем именно вы за­нимаетесь, вот и отвечайте на поставленный во­прос.

Его слегка качало от выпитого, и скрытность сдала позиции под действием водки, как будто вне­запно открылся какой-то клапан.

– Скажем так: мы – честные наемники, мы бо­ремся за справедливость и свободу. Современный вариант средневековых рыцарей, братьев по…

Молодая чешка, потрясенно глядя на него, про­шептала:

– Ой, только не говорите, что вы замешаны в этом деле…

– В каком именно?

– Не прикидывайтесь идиотом. (Ее очарова­тельный славянский акцент окончательно разру­шил его оборону.) В этой организации, о которой говорят намеками во всех уголках посольства. Ко­лонны «Колокола свободы». Я права?

Он улыбнулся, стараясь сохранять непроница­емое выражение лица.

– Нас горсточка, но скоро станет больше, мы распространимся, вирус. Скорее даже – антиви­рус, понимаете, ведь мы борцы с варварством и то­талитаризмом, сейчас – здесь, а потом и в других местах…

– Вы абсолютно ненормальные, – расхохота­лась она. Музыка ее смеха, звонкого, как флейта, окончательно растопила лед, и он тоже рассмеялся.

– Да, мы психи. Мы думаем, что свобода и ложь – это вирус и вакцина, мы верим, что литера­тура, биология и астрофизика – точное оружие, нацеленное на все, противное разуму, на тотали­тарный бред, любой, все равно, какого цвета – ко­ричневого или красного, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Боже, да вы совсем безумны, еще хуже, чем я думала…

И они снова расхохотались.

Тем вечером он почувствовал, что вполне мог бы заняться любовью с этой девушкой, но что-то неясное, темное, смутное остановило его в послед­ний момент.

За два дня до их встречи подразделение Хьюго освободило мусульманскую деревню, которая мно­гие месяцы оставалась в оккупации, и зрелище резни, предшествовавшей отступлению сербских националистов, все еще стояло перед его глазами. Рассказы о групповых изнасилованиях будоражи­ли память, и он чувствовал, что должно пройти не

мало нормальных, обычных дней, прежде чем за­нятия любовью перестанут вызывать у него кош­марные ассоциации.

Он расстался с девушкой на рассвете, после то­го, как сжег на пляже свой смокинг (как было пре­дусмотрено по плану).

Хьюго вдруг понял, что воспоминания унесли его далеко от действительности бара «Атлантике», где он уже изложил в общих чертах свою легенду и получил тот же ответ, что и в предыдущем кафе. Почему все журналисты разыскивают Тревиса? Это из-за Грека? Никто ничего не знает.

Судя по всему, язык великого Шекспира не был совсем уж чужд бармену. Наверное, летом сю­да часто заходят английские туристы.

Хьюго заказал вторую кружку.

– Вообще-то меня интересует его судно, – по­вторил он по-английски. – Больше, чем история с наркотиками, – поправился он, решив на сей раз действовать в другом направлении.

– Судно?

– Да, «Манта», судно, которое он строил с Гре­ком…

– И тот тип, что был до вас, говорил то же са­мое. Невероятно, вы что, договорились?

– Какой тип, журналист?

– Ну да, из голландского журнала про парус­ники.

– А, это, наверное, мой коллега Рийкенс. Мо­жете его описать? – В любом случае стоило попро­бовать.

– Ну… Довольно высокий, спортивный, где-то под метр восемьдесят… Лет сорок, темный, глаза светлые.

Отлично.

– Он вам назвал свое имя? Маловероятно, но вдруг этот тип назвал свое

настоящее имя.

– Нет, просто сказал, что работает для гол­ландского журнала.

– Да ладно, в любом случае по описанию не по­хож… Ну и что вы поведали моему конкуренту из Амстердама?

– То же, что вам – что мы ничего не знаем. В этом баре договориться оказалось труднее.

– Ладно… выпью-ка я третью кружечку… Он положил доллары на прилавок.

– Единственное, что мы знаем, Тревис иногда заходил сюда с Греком. – К бармену, словно по волшебству, вернулась память. – Они садились вон там и выпивали по кружке, а потом уходили. Куда, не знаю… Но Грек жил тут неподалеку, – мо­жет, к нему шли…

М-да, этот след недалеко уведет.

Хьюго пристально посмотрел на усатого тол­стяка. Спокойно, как будто предлагая войти в игру. Его рука по-прежнему лежала на маленькой пачке зеленых купюр.

– Вот еще что. Вашему коллеге я еще сказал, что Тревис встречался здесь с парнем из Тавиры, он работает на судостроительную компанию…

«Черт, – подумал Хьюго, – информатор Аниты…»

Он внимательно взглянул в глаза бармену и до­пил шестую за этот день кружку пива.

Почувствовав, что совершенно опьянел, вышел облегчиться на задний двор, потом взял последнюю кружку в знак благодарности, после чего вывалил­ся наконец на улицу и пошел к машине, наслажда­ясь прохладой, царившей на набережной.

Четверть часа спустя, более или менее про­трезвев, он отправился искать почту, которую и нашел каким-то чудом, двигаясь на ватных ногах и чувствуя чудовищную усталость.

Он позвонил Аните в Аямонте. Как было условлено. Три звонка. Повесить трубку, набрать еще раз. Если все в порядке, она должна ответить после четвертого. Если не ответит, он должен мчаться ту­да на всех парах, держа наготове заряженные ав­томат и ружье.

Она сняла трубку.

Ее очередь подать сигнал.

– Это Анита, я слушаю.

Это означало, что все в порядке. Если бы она назвалась по фамилии – Ван Дайк, – это означало бы проблемы.

Можно было говорить.

– Это я, Хьюго. У меня небольшая проблема…

– Какого рода?

– Коммандос вышли на след Тавиры. Еще ка­кой-то тип всех расспрашивал. Смешно, он приду­мал ту же легенду, что я, ну, почти ту же. В общем, надо бы предупредить вашего тамошнего свидете­ля. Пусть не говорит ни с кем, кроме меня, ладно? Вам удалось с ним связаться?

– Да, как только вы уехали, я ему позвонила, но он мне ничего не сказал о других визитерах…

– Это нормально, думаю, он опережает меня на час, не больше. – Хьюго нервно взглянул на часы. – Я потерял какое-то время, Быстро звоните ему. Я представлюсь как Цукор. Никому другому пусть ничего не рассказывает, ясно? Я перезвоню ми­нут…. через десять, самое большее…

И он сразу повесил трубку. Пошел прогуляться в сторону садов, высаженных вдоль берега реки, откуда были видны белые домики Аямонте.

Через пять минут вернулся и набрал тот же но­мер.

Та же процедура…

– Это Анита, я слушаю.

– Хьюго… Ну и?..

– Какой-то тип приезжал…

– Дьявол.

– Нет… Жоакин ничего ему не сказал. Он меня заверил. Человек представился журналистом, ска­зал, что хочет сделать репортаж о необычных ко­раблях, но Пинту заявил, что ничего не знает про «Манту». Думаю, не врет. Он сказал тому человеку, что вообще плохо знаком с Тревисом, что они обща­лись когда-то давно и что тот обращался к нему за какими-то техническими советами, когда готовил чертежи.

Хьюго облегченно вздохнул.

– Описание?

– Высокий, темные волосы, голубые глаза. Му­скулистый, уверенный в себе.

– Так, а этот Пинту, он что-то знает или дейст­вительно не в курсе?

– Мне сказал, что ничего не знает… Что с мо­мента нашей встречи ничего нового не выяснилось. Он не знает, где Тревис. Он понятия не имеет, где может находиться эта мифическая «Манта». Гово­рит, лучше бы его оставили в покое.

– Вы ему сказали, что я заеду?

– Говорю вам, он ничего не знает и… Он резко перебил ее:

– Скажите ему, что я заеду, Анита, мне нужна информация, и у нас нет никаких доказательств, что он говорит правду.

– Хорошо…

– Я буду там минут через сорок пять…

– Да…

– Ладно, перезвоню вам после разговора с Пинту.

– Договорились, Хьюго… Разрешите мне…

– Что?

– Могу я позвонить в Центральный комиссари­ат Фару вечером, до вашего приезда? Если вдруг они что-то нашли в одном из портовых управле­ний, вы могли бы туда поехать.

Он сообразил, что это отличная возможность выиграть время.

– Валяйте. Но не разговаривайте слишком дол­го. Скажите, что звоните из автомата где-то в рай­оне Сетубала, как и раньше.

– Да, конечно…

– И скажите вашему свидетелю, чтобы был ос­торожен, вы знаете, на что способны эти ребята.

– Обязательно. Я предупрежу его. – Все, до вечера.

И он повесил трубку, стараясь не прислуши­ваться к внутреннему голосу, уговаривавшему его продлить разговор – ну хоть на несколько секунд.

– Зараза, сейчас не время…

Он сразу сел в машину и поехал на запад, по дороге, идущей вдоль берега.

Вондт остановился на обочине, чтобы в последний раз посмотреть на заводские строения Корлау че­рез открытое окно. Нужно было подумать, соста­вить план. Этот Пинту что-то скрывает, он чувст­вовал это на протяжении всего разговора. Не так чтобы что-то серьезное, нет. Но парень был насто­роже. Он признался, что знаком с Тревисом, но не видел его с тех самых пор, когда тот приезжал к не­му в Вила-Реал, чтобы проконсультировать по по­воду постройки судна. Это было года два назад. И где это судно, он тоже не знает.

Парень соврал. Точно. Все остальное наверняка правда, но вот с Тревисом они еще виделись. Вондт чуял это, словно уловил некий сигнал, указывав­ший на брешь в обороне врага. В течение почти де­сяти лет подобные сигналы помогали ему находить слабые места в прикрытиях и вранье дилеров, с ко­торыми он имел дело. Будь голландская полиция немного умнее, она смогла бы извлечь пользу из его талантов, а не выкинула бы вон только потому, что какая-то сучка из Гарлема проболталась о мелких подарочках, которые он получал от своих стукачей.

Так… Надо вызвать Кеслера, пусть последит за этим Пинту, а он пока продолжит поиски. Вечер начинался неплохо, у него была назначена встреча в Фару с агентом от оптовика, который, возможно, выведет его на какой-то канал. Потом надо будет съездить в Сагриш, в Каса-Асуль, где останови­лась Ева Кристенсен. Он двинулся в направлении Фару и связался по рации с Мончике.

Кеслера не пришлось упрашивать уехать из Мончике, где Сорван метался по дому, словно тигр в клетке.

Неторопливая еда позволяла подробно, пункт за пунктом, мысль за мыслью, проанализировать ситуацию. Во время неудачного нападения Сорван потерял пятерых лучших своих людей. К ним сле­довало добавить Бориса, двух парней из Каштелу-Бранку. Кеслер потерял только одного – Лемме – в Эворе и одного вместе с Борисом. Это все.

Не останавливаясь, он доехал до Фару, где встретился с нужным человеком. Он уже передал ему каналы Грека, и парень казался надежным.

Этот молодой австралиец летом болтался на пляжах, а зимой подторговывал наркотой. Разго­вор шел на английском, на отдаленной набережной близ порта.

Парень рассказал о судне, которое видел пару раз, недалеко от Сагриша, в море, черно-белом судне с названием «Манта», он прекрасно это по­мнил, дело было в конце осени 1992 года. В ноябре.

– Ну да, первый раз я его заметил еще на дороге, его везли на прицепе, вроде к «тойоте» 4x4, это было недалеко от пляжа, к северу от Сагриша, в сторону Одесеиксе. А второй раз, недели через две, уже на воде, у другого пляжа, немного ниже Синиша, я узнал его по виду и окраске, черно-белой. В первый раз я прочел на борту название – «Ман­та» – и тогда вспомнил.

– Синиш? Это немного южнее Сетубала, на за­падном побережье, правильно?

– Да, к северу от Сагриша. Вот и все, что я знаю.

Его улыбка ясно говорила, что пора переходить к расплате.

Вондт отблагодарил его тысячей немецких ма­рок, как и договаривались, и сразу направился в сторону Сагриша. Черт побери, все так удачно складывается! Он разработает четкий план вместе с королевой-матерью, а после этого останется только добраться до Одесеиксе – это севернее по атлантическому побережью, за Серра-Мончике, – и начать систематически прочесывать местность до самого Синиша.

Рано или поздно он найдет этот треклятый ко­рабль.

21

Подъехав к ангарам предприятий Корлау, Хьюго несколько секунд любовался синей громадой океа­на, потом вышел из машины.

На проходной он представился: Цукор, к Жоа-кину Пинту.

Очаровательная девушка указала ему на дверь в глубине коридора справа.

Хозяин кабинета смерил его холодным подо­зрительным взглядом и, не скрываясь, осмотрел с ног до головы. Хьюго терпеливо ждал, пока закон­чится сеанс сканирования.

– Вы тоже голландец? – спросил Пинту, садясь в кресло, но не предлагая сесть посетителю.

Мужик лет сорока, щекастый, с брюшком, но за внешностью добродушного толстячка наверняка скрывается твердый характер.

Он сразу и без малейшего труда заговорил по-английски, как будто угадал, что Хьюго плохо вла­деет здешним наречием.

– Нет. Немец, – сразу ответил Хьюго. – Родил­ся в Швейцарии, Работаю для частного сыскного агентства…

Пинту довольно долго молча смотрел на него.

– Частного? Детектив?

Он жестом предложил Хьюго сесть. Тот устроился на стуле, глядя прямо в черные проницательные глаза собеседнику.

– Именно так. Частный детектив… Мне… мне надо как можно скорее найти Тревиса. И я хотел бы начать с человека, который недавно заходил к вам.

– Я уже сказал госпоже Ван Дайк, что ничего не знаю…

– Да, но что именно хотел узнать тот человек?

– Он спросил, знаю ли я некоего Тревиса, слы­шал ли о судне «Манта»… Я ответил ему, что с Тревисом знаком, но о судне ничего не знаю, и вам ска­жу то же самое.

Ну, тут, по крайней мере, все ясно.

– Он представился вам репортером из журна­ла по судоходству?

– Да…

– Вы ему не поверили?

– Нет. Я хорошо знаком с людьми из специаль­ных изданий и… не знаю… Инстинкт. Со мной гово­рила госпожа Ван Дайк, я знаю, что была какая-то заварушка, да и потом, сегодня утром я читал газе­ты, вы понимаете?

Он прекрасно понимал.

– Вам что-нибудь известно об отношениях Тревиса с Греком?

– Очень мало. Это было в то время, когда Тревис жил здесь с госпожей Кристенсен, я уже рас­сказывал госпоже Ван Дайк…

Хьюго принял информацию к сведению.

– Хорошо. Согласен. Вы не знаете, где находит­ся Тревис, и не знаете, где «Манта»…

– Именно так.

– Отлично. Теперь рассмотрим проблему вот под каким углом…

Он не закончил фразу, помедлил мгновение, чтобы оценить любопытство, медленно разгорав­шееся в глазах Пинту.

– Если я спрошу вас не о том, где находится этот чертов корабль, но где он может находиться? Что вы на это ответите?

Черные глаза Пинту пробуравливали его наск­возь.

– Чего вы от меня хотите, я что, ясновидящий? Хотите, чтобы я нашел вам корабль, подвесив ма­ятник над картой?

Хьюго расхохотался – как будто непроизволь­но. В действительности он все точно просчитал.

– Нет. Но вы знаете Тревиса, и вы моряк. По­старайтесь рассуждать логично, припомните – вдруг вы знаете какое-то место, где Тревис мог по­ставить ангар для судна, где-нибудь на пляже?

Пинту задумался.

– Нет, – наконец ответил он. – Честно говоря, он может быть где угодно. Не знаю… в Сетубале или в Алгесирасе…

– Нет, нет, он в Португалии, где-то здесь, в Ал-арве. В каком-то месте, которое любит…

– Господи Иисусе, да вы упрямец… (Это он ска­зал по-португальски.)

– Да. Слушайте, я не хочу вас пугать, но с типом, который приезжал к вам, шутки плохи. Мы с Анитой должны найти Тревиса раньше, чем он, понимаете?

– Это как-то связано с событиями в Эворе? Там вроде была сущая мясорубка…

– Хьюго с трудом скрыл улыбку. Расскажи он ему правду, в таких обстоятельствах, это было бы страшно.

– Да-да, эти ребята шутить не любят. Я боюсь, что Тревис в опасности, да и вы тоже, так что самое лучшее для нас – найти его первыми.

В комнате снова наступила тишина, прерывае­мая ритмичным стуком пишущих машинок и теле­фонными звонками.

Пинту поерзал в кресле:

– Я согласен, господин Цукор. – Он тяжело вздохнул. – Но я, по сути дела, мало что знаю. Тре­вис – необычный человек, он периодически вот так исчезает, я уже рассказывал госпоже…

– Ван Дайк, я знаю. Я просто прошу вас поше­велить извилинами и припомнить несколько мест, куда любил наведываться Тревис в те благословен­ные времена, когда вы его хорошо знали. Как вам кажется, вы в состоянии это сделать?

Нужно было подстегнуть события. Время под­жимало. Становилось не до шуток.

Пинту пристально взглянул на него. В глазах были самые разные чувства, но только не агрессив­ность.

– Так, не думаю, чтобы он поехал в Каса-Асуль, это в Сагрише…

– Бывший дом Евы Кристенсен?

– Да… с этим у него связаны дурные воспомина­ния, но в то же время…

Взглядом Хьюго просил его продолжать, не вдаваясь в ненужные рассуждения.

– Как бы вам объяснить? Тревиса страшно за­нимала история мореплавания. Именно в Сагрише великие португальские исследователи первого по­коления задумывали свои путешествия через Ат­лантику, именно оттуда стартовали экспедиции к мысу Доброй Надежды… Тревису все это было очень интересно, я помню, что он часто ездил на мыс Сагриш, откуда Энрике Мореплаватель повел первые каравеллы к Мадейре, к Азорским остро­вам, в Африку…

Хьюго запомнил эту информацию. Мыс Саг­риш.

– Но это недалеко от Каса-Асуль, и он навер­няка считает это место проклятым – из-за жены…

– Он что, по-вашему, верит в злых колдуний? Пинту взглянул на него с укоризной:

– Да, вы точно не знакомы с госпожой Кристен­сен… Кроме того, Тревис, как все моряки, суеверен, он не стал бы крестить свой корабль в нескольких кабельтовых от Каса-Асуль…

– Хорошо, – вздохнул Хьюго, – вычеркиваем Сагриш… Что еще?

– Ох, честно говоря, там, как мне кажется, ско­рее всего…

– Постарайтесь.

Собеседник взглянул на него, пытаясь скрыть улыбку:

– Да-а, от вас не так-то легко отделаться…

– Уверяю, я человек воспитанный и умею себя вести, но сейчас нахожусь, так сказать, под давле­нием обстоятельств. Улавливаете?

– Вроде да. – Пинту хохотнул. – Знаете что, вы не очень на меня наседайте.

Он выдвинул ящик, достал оттуда серый авто­матический пистолет и положил его на стол.

Хьюго узнал модель – русский, «Токарев». Медленно покачал головой в знак согласия:

– Да уж, не стану… Ну, так что насчет этого ме­ста?

Нужно было поддерживать свою репутацию.

Пинту вздохнул:

– Не знаю… Так, что-то приблизительное…

– Я вас слушаю.

– Перед тем, как они уехали в Барселону, он говорил о каком-то местечке, кажется, возле Одесеиксе. Ему там нравилось, он там часто бывал. Го­да три назад, еще до того, как он советовался со мной по поводу судна, я его случайно там встретил.

– Одесеиксе?

– Немного севернее, в устье Миры, в сторону мыса Синиш. Мы случайно встретились на дороге и поболтали.

А вот это уже стоящая информация.

– Где это точно, если в километрах?

– По 125-й, потом по 120-й примерно двести. После Одесеиксе надо повернуть к морю по ма­ленькой местной дороге.

Хьюго лихорадочно соображал.

– Так… Скажем, часа два-три.

Он посмотрел на часы, стараясь выглядеть как можно спокойнее.

Ах, дьявол, уже шесть часов прошло…

Он пристально взглянул в глаза Пинту и ода­рил его самой человечной улыбкой, на какую был способен:

– Скажите честно, Жоакин, у вас на сегодняш­ний вечер что-то намечено?

Когда они подъезжали к пригороду Тавиры, сидев­ший рядом с ним бывший бразильский капитан вдруг рассмеялся:

– Ну и ну, должен признаться, никогда еще не встречал типа, который так умеет уговаривать…

Хьюго неопределенно улыбнулся, переключая скорость:

– А у вас было какое-то дело поважнее? Пинту откинулся на подголовник:

– Нет, конечно… Если Тревис влип, то я должен помочь ему выпутаться.

И он тихонько побарабанил пальцами по писто­лету, засунутому за пояс.

Хьюго молча вставил в радиолу кассету Хендрикса.

На выезде из города он заметил телефонную будку и остановился.

– Мне надо позвонить Аните, – объяснил он и, Удивляясь собственному лихорадочному нетерпе­нию, набрал номер, соблюдая все условленные пре­досторожности.

На четвертом гудке после второго набора номе­ра Анита ответила.

Когда в трубке зазвучал ее голос, перед глаза­ми Хьюго уже стояло ее лицо.

– Это Анита, я слушаю…

Он слышал ее дыхание, и воображаемый образ постепенно наполнялся жизнью. Волосы, беспоря­дочными локонами падающие на плечи. Стройная фигурка в черном свитере, обнаженная рука, вы­глядывающая из бинтов и отрезанного рукава, в угольно-черном лубке, похожем на странные бое­вые доспехи.

– Это Анита, я слушаю.

Чер-р-т! Надо спуститься на землю. В голосе Аниты послышались тревожные нотки.

– Хьюго… привет. Все в порядке… небольшие проблемы с соединением… Так, у меня есть новости. А у вас?

– Я только что говорила с инспектором из Фа­ру. Он обзвонил почти все порты провинции, пока что никакой «Манты» в регистрах не найдено…

– Это нормально.

– То есть как?

– Не стоит искать в Алгарве. Нужно взять по­выше, в Баикса-Алентежу, Одесеиксе, на мысе Синиш, понимаете?

– Как вы это выяснили?

– Ну, это долгая история… Пинту кое-что вспомнил, и мы собираемся там порыскать…

– Вы собираетесь порыскать? Что это значит?

– То, что сказал. Пинту со мной…

– Вы спятили. Он вздохнул.

Она сказала это с неподдельным отчаянием.

– Не настолько я и спятил. Пинту знает мест­ность, он моряк, он понимает культуру страны и знаком с Тревисом. Это увеличивает мои шансы найти отца Алисы раньше других. Я вам как-ни­будь расскажу об уроках Ари Мое… Билъбо.

Черт побери, он чуть было не назвал настоящее имя Ари.

– Гарри Мосс Бильбо?

– Один мой друг. Проехали… Так вы не забуде­те? Пусть полиция ищет на побережье Алентежу, не в Алгарве. Я перезвоню позже, расскажу, как наши дела…

– Ладно.

Судя по всему, она смирилась со своим вынуж­денным бездействием.

Хьюго сам не понимал, почему вдруг решил продолжить разговор.

– Да, а вы ничего подозрительного не замети­ли? Машин, ездящих вокруг дома, туристов с боль­шими биноклями?

В трубке послышался звонкий смех.

– Нет, нет, Хьюго, не волнуйтесь. Вообще, должна вас поблагодарить за лечение. Рана затя­гивается, а перелома вроде не было. Через неделю верну форму на сто процентов.

– Тем лучше…

Он не знал, что еще сказать. Тишина, нарушае­мая только треском на линии, заполнила мир.

– Алло, Хьюго? Снова смех.

Звонкий голосок, – казалось, телефонная каби­на звенит, как хрустальный бокал.

Он вдруг понял, что его состояние трудно на­звать нормальным, и сделал над собой невероятное усилие, чтобы вернуться к суровой действитель­ности.

Пора было ехать дальше.

– До вечера.

Его голос прозвучал как хриплый рык, но в нем было новое и очень стойкое чувство.

Он повесил трубку, не дожидаясь ответа, и вер­нулся в машину.

Отъехав от кабины, увеличил громкость. «Easy Riiider», – выводил Хендрикс в сопровождении ги­тар.

Easy Riiider…

После Фару 125-я свернула в направлении Вила-Маура.

– А вы ни разу не слышали, чтобы он говорил о каком-нибудь участке, складе? Даже когда виде­лись с ним в Вила-Реал?

– Нет, нет. Ни разу. Он просто говорил, что со­ветовался с кем-то о постройке парусника, может, он даже не имел в виду его собственный корабль…

– Ясно…

Хьюго бросил взгляд в зеркало заднего вида.

– Я не знаю, почему он решил держать это в тайне, может, потому, что Грек был в курсе… – про­должал Пинту, размышляя вслух.

– Угу… Слушайте, давайте немного про этого типа из журнала по судоходству. Вы его машину видели?

– Да. – Пинту широко улыбнулся. – Я посмот­рел в окно, а он как раз остановился на минутку на дороге. Кремовый «Пежо-405», М116. Супертачка.

– Ах так… Значит, не белый «сеат»…

– Нет, М116, я уверен… а что?

– Да так… едет за нами одна от самой Тавиры, по-моему… Но я засек ее только после выезда из Фару.

Пинту повернулся, попытался разглядеть ма­шину в правое боковое зеркало.

– Белый «сеат»?

– Вот-вот. Но сейчас он довольно далеко…

– Что собираетесь делать?

– Пока ничего. Ехать…

– И как далеко, Господи Иисусе, до норы Тревиса?

Тон был далеко не ласковый.

– Нет, до ночи… скоро остановимся.

– До ночи? У вас есть план?

– Нет, пока нет, но не сейчас, так через какое-то время представится случай, не сомневайтесь.

– Значит, так и будем ехать?

– Так и будем.

Случай представился между Албуфейрой и Сильвишем. Он увидел узкую дорогу, почти просе­лочную, ведшую на север в направлении предго­рий Мончике и Калдейрау. Небо порозовело, синие и фиолетовые облака плыли над холмами. Сверкнув последним оранжевым отблеском, солнце скрылось за линией горизонта. Хьюго, не задумы­ваясь, резко повернул направо. Потом сбавил ско­рость – ехать было нелегко.

В зеркало он увидел, что «сеат» тоже свернул с шоссе и последовал за ними по каменистой и сухой долине, которую оживляли пышные заросли на склонах холмов.

– Так, теперь надо бы найти какую-нибудь сельскую дорогу или совсем маленькую тропку…

Он нашел ее километров через десять, у другой развилки. Каменистая дорожка вела на восток, к Серра-Калдейрау, теряясь в ночи среди холмов.

– Ладно, вот как мы поступим; я остановлюсь, а вы сделаете все, о чем мы сейчас договоримся. Ясно?

Пинту молча кивнул.

Кеслеру не удавалось связаться с Вондтом, именно поэтому он так нервничал. Во всяком случае, так он позже объяснял себе все случившееся. Вондт был у Евы Кристенсен, где-то в Алгарве, может быть, на ее яхте, никто не знал специальную частоту, кото­рой пользовалась Ева К. во время перемещений по морю, он вообще сомневался, что с ней можно со­единиться по обычной рации.

Как бы то ни было, Вондт приказал ему даже не пытаться связываться с ним во время его «физиче­ских» свиданий с госпожой Кристенсен, и Кеслер с плохо сдерживаемым нетерпением поглядывал на маленький радиоприемник, подвешенный под при­борной доской. Вот почему он чуть было не пропустил момент, когда те двое свернули направо, к се­веру.

– Ах, сволочь! – пробормотал он, включая сиг­нал поворота. – Они едут прямо к Серра-Мончике!

Внутри у него все похолодело. Эти типы высле­дили их убежище?

Но как же они смогли…

Вондт.

Вондт заезжал после обеда к этому парню, Пинту, в склады Корлау, а потом велел ему сле­дить. Меньше чем через полчаса после приезда Кеслера Пинту вышел вместе с темноволосым мужчиной в черных очках и в черной кожаной куртке военного образца.

Кеслер переговорил с Вондтом, который в тот момент ехал в Сагриш. Тот попросил его сесть на хвост их машине и ни в коем случае не упустить ее из виду. Сказал, что свяжется с ним сразу после разговора с госпожей К. Кеслер спросил:

– Как вы думаете, кто этот парень?

– Не знаю, – рявкнул металлический голос Вондта из динамика.

– Вы не думаете, что это тот самый? Сицилиец от Тревиса? Стрелок из гостиницы?

– Дьявол, Кеслер… м-м, Густав, я ни хрена не знаю, вы все мне говорили, что видели какую-то тень с волосами металлического цвета. Правильно? А теперь ты говоришь о брюнете, так вот, уясни: Я НЕ ЗНАЮ!!! Все, что мне от тебя нужно, – чтобы ты ни на секунду не терял из виду их задние огни.

И этот сукин сын вырубил связь.

Ну вот, а теперь Вондт будет виноват, если они едут в Мончике. Он засветился, идиот, и это в лю­бом случае означает, что кто-то напал на след их группы.

Вондт специально повторил, что просит его только следить за машиной и ждать вызова. «Но, если Пинту и сицилийский убийца нападут на убе­жище, ребятам несдобровать», – лихорадочно ду­мал он.

Он долго колебался, потом позвонил в дом. Трубку взял Дорсен.

– Слушаю, Дорсен.

– Это я, Кеслер. Есть новости…

– Да?

– Пинту, тип из Тавиры, к которому ездил Вондт, он в машине с сицилийцем из Эворы, я еду за ними. Понял?

– Ну и что?

– А то, что они едут прямо к Серра-ди-Мончике. Долгая пауза.

– Ты Вондту звонил?

– Нет, сейчас он недоступен.

– Что предлагаешь?

– Поговори с Сорваном, и будьте настороже.

– Что это значит? Я тебя спрашиваю, что нам делать, если эти ребята сюда вломятся…

– Сам знаешь, я приказов не отдаю. Я могу только получать их от Вондта, но сам не могу при­казать ничего и никому, так что поговори с Сорва­ном и решайте. И перезвони мне.

Он резко прервал разговор.

Дерьмо, их нет на дороге, вот ублюдки… Нет, вот машина, он заметил их на разбитой дорожке, которая уходила к каменистым массивам на восто­ке, удаляясь от Мончике.

Ему пришлось резко затормозить, чтобы не проскочить развилку.

Он увидел красные огоньки и белый свет фар, мелькавшие между холмами. Нужно держаться на расстоянии, чтобы его не засекли.

Ему перезвонил сам Сорван:

– Эй, что за дела? Сицилиец Трревиса у нас на хвосте?

– Точно сказать не могу. Они двигались в сто­рону Серра-ди-Мончике, но только что повернули на восток, к Серра-Калдейрау, или как там…

– Если они возвращаться в Мончике, срразу звони, Кеслер…