Девочка готова была встать между ними.

Анита мягко отодвинула ее, но даже это движе­ние причинило ей боль – слабый вскрик перешел в стон.

Несколько бесконечно долгих секунд она смот­рела на Хьюго, потом спросила:

– Вас нанял Тревис?

Хьюго с трудом сдержал смех: «Тревис, меня?» Он смотрел на нее не мигая, на губах застыла улыбка. Что за чертовщина, в конце-то концов?

– Вы серьезно?

Молодая женщина смотрела на него не слиш­ком ласково, пытаясь разобраться в ситуации. Алиса шагнула к ней:

– Мадам Ван Дайк, Анита… Пожалуйста, по­слушайте… Говорю вам, он – друг.

Девочка, как загипнотизированная, смотрела на пятно крови, расползавшееся по плечу и руке молодой женщины.

– Кто вы? – снова спросила Анита, морщась от боли. – Что вы делаете с Алисой?

– Я ее сопровождаю.

– Сопровождаете? Куда?

– К ее отцу.

От него не укрылся интерес, вспыхнувший в глазах инспектора полиции.

– Куда «к отцу»?

Хьюго сделал неопределенный жест рукой в сторону девочки.

– Точно не могу сказать, куда-то в сторону Фа­ру. Малышка знает адрес, и у нее есть фотография дома.

Анита повернулась к Алисе. Казалось, даже это легкое движение потребовало от нее напряже­ния всех сил.

– Ты знаешь адрес отца, Алиса?

Та медленно наклонила голову, но не пророни­ла ни слова.

Анита сверлила ее взглядом. Потом взглянула на Хьюго, не убирая оружия, снова повернулась к Алисе, краем глаза продолжая наблюдать за Хьюго.

– Скажи, Алиса, – вздохнув, спросила она, – тот адрес, он не в Албуфейре?

Алиса закивала.

– Ясно, – тяжело вздохнув, ответила женщина. Хьюго внимательно рассматривал ее. Казалось, инспекторша о чем-то напряженно думает, одна бровь приподнялась.

«Да, – сказал он себе. – Она думает о том же, о чем и я».

Тишина угнетала все сильнее.

– Скажите, – обратился он к Аните самым без­заботным тоном, на какой был способен, – вам не кажется, что эти ваши дружки из-за угла времени зря не теряют? В этой гостинице выпущено столь­ко пуль, словно пехотный полк побывал на стрель­бах!

Он не скрываясь смотрел на жирное красное пятно, расплывавшееся по ее плечу.

Она взглянула на него холодно, пожалуй даже агрессивно.

– Нам, – сухо бросила она.

Хьюго ответил ей не менее холодным взглядом:

– Мне? Честно говоря, не уверен.

Он просто хотел выиграть минуту или две. Нужно было найти выход.

Ее взгляд и круглое рыльце маленького писто­летика по-прежнему были направлены в его сторону.

– Анита, – простонала Алиса, – ну пожалуй­ста…

– Секундочку, Алиса.

Голос молодой женщины звучал очень твердо.

– В чем вы не уверены? – переспросила она, с трудом подавив гримасу боли. Взгляд на мгновение затуманился.

– В том, что должен уходить с вами.

– Полагаете, в вашем положении можно спо­рить?

Теперь ее голос звучал не громче вздоха, хрип­ло, и на долю секунды Хьюго подумал: «Она неот­разима!»

– А я упрямый. У меня мать бретонка, а отец – фламандец.

Молодая женщина улыбнулась, но пистолет не отвела.

– Если думаете, что я не решусь применить си­лу, ошибаетесь.

– Я этого не говорил.

Инспекторша смотрела на него непонимающе, но с интересом. Однако мгновение спустя это выра­жение исчезло, ярко-синие глаза затуманились.

Хьюго увидел, как она пошатнулась, шагнув вперед, лотом качнулась в сторону с приглушен­ным стоном. Рука с пистолетом непроизвольно по­тянулась к раненому плечу.

Воспользовавшись этим, Хьюго решился: он подойдет к ней, но будет осторожен.

Лицо молодой женщины исказилось от боли. Кровотечение не прекращалось. «Сколько кровищи», – подумал Хьюго, увидев, как на пол падают алые капли. Рукав черного джемпера был липким от крови.

Он услышал стон, который она пыталась сдер­жать. В глазах слезы, челюсти судорожно сжаты.

«О черт…» – расслышал он, увидев, как жен­щина оседает с запрокинутой головой, провалива­ется в беспамятство.

Он успел подхватить ее. Голова Аниты без­вольно откинулась назад, пистолет выпал из руки и по чистой случайности не выстрелил, ударив­шись об пол.

Он осторожно опустил ее на ковер.

– Алиса?

Девочка подошла, готовая выполнить все его распоряжения, – Хьюго сразу это понял и почув­ствовал благодарность.

Он бросился к своей куртке, натянул одежду и кинул девочке через комнату ключи от «БМВ», ко­торые она ловко поймала на лету.

– Смываемся. Иди, открывай машину.

Она уже бежала к лестнице, без колебаний пе­репрыгивая через трупы, валявшиеся поперек двери и на ступеньках.

Когда Анита пришла в себя, они подъезжали к Баикса-Алентежу. Хьюго вел машину по узкой доро­ге, ориентируясь с помощью Алисы: она сидела рядом, на пассажирском месте, с картой, разло­женной на коленях. Молодая женщина со стоном повернулась на заднем сиденье. С той минуты, когда Хьюго отнес Аниту Ван Дайк в машину, Алиса успела рассказать ему, кто она такая. В гостинице, проходя через вестибюль, он заметил, что ночной портье убит – широкая рана на горле напоминала рот, оскаленный в страшной улыбке. Телефонные провода были вырваны. В машине он мгновенно наложил Аните жгут и временную повязку. В ноч­ном городе им не встретилась ни одна полицейская машина. Только свет, горевший в окнах несколь­ких соседних домов, свидетельствовал: люди слы­шали перестрелку в гостинице. Можно было поду­мать, что комиссариат полиции в полном составе провалился сквозь землю.

В двадцати километрах от Эворы Хьюго оста­новился на окраине какой-то деревушки и занялся раненой.

Подсунув сложенное одеяло под голову Аниты, он разрезал рукав ее свитера карманным ножом. Пятью сантиметрами ниже плеча на ее руке зияла жуткая рана – огромная черно-красная дыра. Он отрезал рукав, отшвырнул его в сторону.

Потом, осторожно приподняв руку молодой женщины, нашел второе отверстие с другой сторо­ны. Пуля прошла навылет. Очень большой калибр, бронированная. Значит, есть серьезные внутрен­ние повреждения. Пощупав руку, заподозрил пе­релом.

Он услышал, как ахнула Алиса, подошедшая к нему с дорожной аптечкой, ящичком чуть больше коробки с инструментами. Как говаривал Ари Москевиц, надежное оборудование занимает не намного больше места. Правильно. Вот только весит го­раздо больше.

Хьюго быстро открыл большой чемодан. Там было все необходимое для лечения практически любых огнестрельных ранений.

Он вытащил маленький пузырек с перекисью водорода. Хороший антисептик Обезболивающее, бинты, нитки, средство для прижигания ран и бле­стящие ножницы. Приступил к операции.

Алиса завороженно наблюдала за происходя­щим.

Закончив, Хьюго сменил номера на машине и свернул на дорогу, шедшую через лес за шоссе на Монсаррас. Они ехали по каким-то проселочным дорогам на восток, потом на юго-восток.

Он услышал, как молодая женщина пошевели­лась, потом спросила:

– Где мы?.. Где… Куда мы едем?

Он бросил взгляд на карту и повернул на узкую дорогу, извивавшуюся между голыми холмами.

– Мы в Нижнем Алентежу, едем к границе Ис­пании.

Он нашел дорогу, круто поднимавшуюся по го­рам к вершине, где стояла древняя сторожевая вы­шка. Они находились на юго-востоке от Мора, не­далеко от границы, которую португальцы испокон веков защищали от набегов кастильцев. Дорога бы­ла каменистой, на скалистых склонах почти ничего не росло.

Он остановился возле старой башни и выклю­чил фары. С этого места открывался вид на бесплодную долину, окруженную невысокими хол­мами.

Женщина постепенно приходила в себя. Она села, прислонилась спиной к дверце, возле кото­рой Хьюго положил вместо подушки свернутое индейское одеяло. Ее бледное лицо покрывала ис­парина.

– Алиса, – сказал Хьюго, – возьми в мешке трубочку, синюю с белым, и вторую, зеленую, и дай ей бутылку с минеральной водой.

Алиса выполнила распоряжение. Молодая женщина взяла протянутые ей предметы, глухо застонав. Ее левая рука покоилась в лубке, повязка была наложена совершенно профессионально.

– Примите две таблетки жаропонижающего и одну – антибиотика. И выпейте всю бутылку, – приказал Хьюго.

Женщина покачала головой и улыбнулась. Проглотила таблетки и поставила бутылку рядом с собой.

– Ну и что мы теперь будем делать? – спроси­ла она совершенно серьезно.

– Я думаю… Было бы правильнее всего вам – отправиться в больницу, мне – отвезти малышку к отцу…

Молодая женщина вздохнула:

– И где он, по-вашему, находится?

– Я вам уже сказал в гостинице – точно не знаю, зато Алиса знает. Да и вы говорили – Альбофера или что-то в этом роде.

– Албуфейра, – выдохнула она, поправляя.

– Вот-вот. Албуфейра.

– Но он не там.

– Как это?

– Он не в Албуфейре. Этот адрес недействите­лен. Стивен Тревис уехал оттуда четыре месяца назад. Он больше не живет в этом доме… Никто не знает, где он.

«Вот мерзавка!» – подумал Хьюго с такой страстью, что сам испугался, не произнес ли он это вслух.

Взглянул на Алису, молчавшую с приоткры­тым ртом, ошеломленную. Он понял, что она знает не больше него, что понятия не имеет, где ее отец.

Да, это уже настоящий кошмар.

– Слушайте, – заговорила Анита. – Все, что вы делаете, теперь не имеет смысла. Хотя я совершен­но не понимаю, что случилось в Эворе и почему по­лицейские так и не приехали, можете быть увере­ны – не пройдет и нескольких часов, как вся страна будет разыскивать вас… нас…

Хьюго лихорадочно соображал, голова работа­ла как компьютер, обожравшийся амфетаминов. Ари, что сказал бы Ари, черт возьми?

«Думай сам! – заорал его внутренний голос – Ищи это сраное решение!»

– Хьюго… – Теперь голос девушки звучал при­мирительно. – Вы должны отвезти меня в поли­цию. Как можно скорее. Эти люди убили полицей­ского, там, в гостинице, в глубине коридора. Полицейского, который помогал мне искать Тревиса в Португалии. Вы должны оставить нас с Алисой в каком-нибудь комиссариате. Потом, если хотите, я дам вам двенадцать часов, чтобы вы успели до­браться до Испании или Франции…

Хьюго взглянул на нее ироничнее, чем сам того хотел:

– Вы что, смеетесь? Думаете, можете дикто­вать условия?

Его голос звучал жестко, и он решил сбавить обороты.

– Слушайте, барышня. Вы ранены, а мне надо отвезти девочку к ее отцу.

– Я вам сказала – адрес изменился!

– Знаю. Слышал.

– Так что же вы собираетесь делать? На это у Хьюго ответа не было.

– Пока не знаю, я как раз обдумывал ситуа­цию, когда вы меня прервали…

Девушка вздохнула.

– Слушайте, – снова заговорил Хьюго, – я вам верю, но вы должны кое-что понять, это очень важно.

Анита подняла на него удивленный взгляд:

– Что именно?

– Алиса не хочет обращаться в полицию. Она го­ворит, что мать тогда непременно вернет ее. У отца нет никаких юридических прав. Она мне сказала все это – слово в слово, – пока вы спали. Если хотите, пусть подтвердит.

Он сделал знак Алисе – чтобы вмешалась. Девочка повернулась к инспекторше, помедли­ла пару секунд, собираясь с духом.

– Анита… это правда. Если меня отвести в по­лицию, мама и ее адвокаты меня вернут, вы же знаете…

Хьюго закурил и протянул пачку «Кэмела» че­рез спинку на заднее сиденье, девушка взяла сига­рету, он дал ей прикурить и стал ждать ответа.

– Ладно… Вы правы. Мне сейчас не до споров… Что вы решили?

– Прежде всего мы отдохнем. И я еще раз осмо­трю крупнокалиберную дырку у вас в руке… если не возражаете.

Осмотрев рану и удостоверившись, что повязка и швы в порядке, он взглянул на Аниту и улыб­нулся:

– День или два обойдемся. Но потом я бы отвез вас в больницу…

– Кто вы?

– Хьюго – прозвище. Меня зовут Бертольд Цукор.

Он даже не взглянул на Алису, чтобы проинст­руктировать ее. Анита вроде пока не собирается проверять у него документы.

– Бертольд Цукор, – прошептала она.

– Хотите посмотреть документы?..

– Нет, нет, все в порядке. Как вы встретились с Алисой?

Хьюго посмотрел на девочку:

– Спросите у нее, пусть изложит объективную версию…

Женщина не ответила.

Он встал у машины, выпрямился, глубоко вдохнул чистый бодрящий воздух.

Поняв, что Хьюго не намерен нарушать молча­ние, Анита сдалась:

– Расскажи мне, Алиса.

Та встрепенулась, задумалась, вздохнула и на­чала:

– Значит, так. Когда я сбежала из магазина, мамины люди гнались за мной, и я спряталась в ма­шине Хьюго. Вот. Случайно. Потом Хьюго увез ме­ня и…

Он понял, что она колеблется, не зная, расска­зывать ли о Витали, и едва удержался, чтобы не подмигнуть ей, когда она продолжила, «забыв» о Дюссельдорфе.

Он обошел машину, чтобы размять ноги. За его спиной девочка продолжала:

– Потом… Мы доехали до Испании, и на границе маминым людям удалось меня схватить, но Хьюго меня освободил, и мы добрались… Досюда, до Эворы…

Тороп улыбнулся. Вернулся к машине, сел за руль.

Казалось, молодая женщина пытается осо­знать услышанное. Ей нужно было свести все кон­цы и найти решение запутанного ребуса.

– К северу от Каштелу-Бранку, в немецкой ма­шине, нашли двух людей. Нашпигованных пулями. Ваша работа?

Он тоже старался соображать быстрее. Надо играть по-честному. В конце концов, двумя трупа­ми больше, в его-то ситуации…

– Да. Эти типы поймали Алису. Довольно запу­танная история. Мне пришлось вмешаться…

Она с любопытством смотрела на него:

– А чем вы вообще занимаетесь, господин Цукор?

Он не сумел подавить короткий смешок. Поми­мо его воли глаза хитро прищурились.

– Если честно, боюсь, нам не хватит ночи, что­бы решить эту загадку. Я и сам постоянно задаюсь вопросом…

Он увидел, как дрогнула мышца в углу красиво очерченного крепко сжатого рта. Намек на улыбку. Крошечная искорка дружелюбия во взгляде. Ми­молетная, но очевидная. Она, похоже, ослабляла оборону.

– Теперь моя очередь спрашивать, если не воз­ражаете…

Девушка молча кивнула.

– Что вы знаете о Тревисе? У вас есть хоть ка­кие-то предположения о том, где он может быть?

– Я кое-что знаю о Тревисе, но не имею права рассказывать вам об этом. И я совершенно не пред­ставляю, где он может прятаться.

Хьюго подобрался. Надо было держать удар.

– Эй, просто дайте мне след. Поделитесь хоть чем-нибудь из ваших сведений. Чем быстрее я най­ду ее отца, тем скорее все это кончится, вы понима­ете?

Анита задумалась на несколько минут:

– Да… Можно начать с корабля, который назы­вается «Манта». Ангар. Площадка на побережье. Компания с тем же названием.

– Это все, что вам известно?

– Да, – солгала Анита, умолчав про мафию и наркотики.

– «Манта», – прошептал Хьюго.

Он посмотрел на часы на щитке. Через час взойдет солнце.

– Хорошо, поспим часок-другой, ладно? А на рассвете отправимся в путь.

– С чего вы собираетесь начать?

Он опустил спинку, устроился поудобнее на сиденье, довольно замурлыкал. Жестом предло­жил Алисе сделать то же самое. Салон «БМВ» был достаточно просторным, чтобы они не мешали Аните.

Прикрыв глаза рукой, он ответил на вопрос мо­лодой женщины:

– Еще не знаю… Потом посмотрим. Сейчас надо вздремнуть. Час или два…

«ПМ» лежал в запертом багажнике. Ключи – на цепочке в кармане куртки. Пистолет на месте. Девочка не знала о его существовании. Маленький пистолет тридцать второго калибра в кобуре, слева под мышкой, под наглухо застегнутой курткой.

Через мгновенье он провалился в бездонный колодец блаженства.

Услышав выстрелы и автоматные очереди, Вондт вышел из машины. Он приказал двум французам, наблюдавшим за входом, взять ружья и встать по углам улицы, открывать огонь по всему, что дви­жется, и постоянно быть с ним на связи по рации. Включил свою и быстро подошел к двери.

Происходившее в гостинице напоминало сра­жение за форт Аламо. В вестибюле он увидел Ру­дольфа, сжимавшего свой револьвер тридцать восьмого калибра. Тот с отчаянием махнул в сто­рону лестницы, которую пытались штурмовать Кеслер, вооруженный помповым ружьем, и индо­незиец с маленьким «узи». Отовсюду слышалась пальба, мощный заградительный огонь преграж­дал путь на площадку. Они осторожно поднима­лись по ступенькам, и вдруг под ноги им скатилось тяжелое тело, а интенсивность обстрела усили­лась. Грохотало по всему этажу.

Он заорал Кеслеру и Джампуру, чтобы они шли туда, во имя всего святого, а сам зарядил свой сорок пятый. Потом рявкнул на Рудольфа – что он тут возится, когда на втором этаже столь­ко работы. Толстый немец побежал вслед за Кеслером.

Но выстрелы учащались, к ногам Вондта, под­бежавшего к ступенькам, скатилось еще одно те­ло. Выстрелы и автоматные очереди разрывали воздух, грохот стоял немыслимый. Помповое ру­жье соскользнуло со ступенек рядом с изреше­ченным пулями трупом. Он услышал крики и шум поспешного отступления. На него налетел Кеслер, спускавшийся бегом и тянувший за собой Сорва­на, раненного в ногу в нескольких местах; тот вы­крикивал ругательства. Его рука, перекинутая через шею южноафриканца, безвольно свисала, пальцы вяло сжимали рукоятку огромного авто­матического «Магнума-44».

Кеслер бросился к Вондту, поддерживая Со­рвана под руку. Болгарин волочил ногу, лицо его было искажено болью.

– Что там творится? – спросил Вондт, заранее зная, что услышит в ответ.

– Дерррьмо!… Там двое стреляют! Один гад с пулеметом, что ли, в номере… Мы потеряли Штрауба и Карло… и Димитриеску… Лемме, Джампур, швейцарец… Шесть человек, не меньше… Одни тру­пы на лестнице…

Вондт холодно смотрел на него:

– Надо забрать девчонку. Время еще есть.

Он нервно взглянул на часы, понимая, что дело проиграно. Кровь из Сорвана хлестала фонтаном. При всей его мощи, с этой раной он мог принести пользы не больше, чем болгарский тяжелоатлет без анаболиков. Лицо совершенно белое. Его рани­ли не только в ногу. Одна пуля попала в бок, под ре­брами, а на ляжке была целая россыпь дырок. Очередь.

Кеслер ответил ему не менее жестким взгля­дом. «Остается только считать потери, Вондт, – го­ворил этот взгляд. – Ты спланировал эту опера­цию, смотри, с чем мы остались».

И Вондт принялся считать. Оставались Ру­дольф и два француза да их трое. За пять минут силы уменьшились практически вдвое. Он понял, что человек Тревиса был профессионалом и вы­брал номер за его стратегически удачное положе­ние. Единственное, что им оставалось, забросать противника гранатами, но мадам Кристенсен вряд ли будет рада, если они доставят ей дочку по час­тям.

– Смываемся, – сдался он.

Пока они добирались до машин, он вызвал по рации французов.

Черт, этот тип, скорее всего, уничтожил и пат­руль в Гуарде…

Они взяли к северу, по 114-й, в направлении, противоположном ложному вызову, на который выехало полкомиссариата Эворы. По дороге лега­вым приготовили ловушку – на крутом повороте были рассыпаны кузнечные гвозди. Пока они не вернутся или не вызовут подкрепление, их колле­га будут звать на помощь, запертые в багажниках своих машин в гараже. Телефон был отрезан и в полиции, и в казарме пожарников. Они выигрыва­ли не менее часа у полицейской машины – пока те, кто попал в ловушку, свяжутся с соседней дерев­ней, пока сменят шины и вернутся в комиссариат… Найдут своих… восстановят линию, получат пер­вые сигналы и явятся в гостиницу…

Они разделились на три машины. Вондт с Ру­дольфом, двое французов, Кеслер с Сорваном. У съезда на 4-ю, ведущую на север, он помигал фа­рами Кеслеру, чтобы тот остановился у обочины. Приказал сменить голландские номера на порту­гальские, которые Сорван откопал сегодня утром вместе с кучей фальшивых прав.

Он потребовал, чтобы Кеслер ехал первым, за ним – он сам и Рудольф, и, наконец, французы – с интервалом в пять или шесть минут. Не надо, чтобы их видели вместе до дома в Мончике. Целью этого бегства на северо-запад было заставить всех поверить, что они отступили в Лиссабон – на слу­чай, если кто-то засек их машины перед гостини­цей или на выезде из города. Но на пересечении 4-й с 10-й, ведущей к Сетубалу, нужно было резко свернуть на юг и потом перейти на 5-ю в направле­нии Грандоле. Немного недоезжая до Грандолы, на перекрестке, они возьмут на юго-запад, в сторону Миробриги, потом к Одмире, а там по 266-й добе­рутся до Серра-Мончике. В идеале, надо было бы приехать в Алгарве затемно. «Придется гнать, но не очень нарушать правила», – подчеркнул он. Предстояло проехать триста – триста пятьдесят километров. И на это есть часа три-четыре, не больше.

Потом он терпеливо ждал, пока Кеслер и Со­рван не скроются в темноте, и снова включил пере­датчик.

Еве К. все это совсем не понравится.

Приехав в Мончике, надо будет сразу связать­ся с доктором Лаасом в Каса Асуль. Срочный вызов от имени госпожи Кристобаль. Сорван был люби­мым киллером Евы К, он не должен умереть.

Когда часы на щитке показали четыре, он при­казал Рудольфу трогаться в путь.