Фантастическая повесть для детей среднего школьного врозраста
 
      Книга первая
 
      2006 год
 
      Утра были прекрасны.
      Сначала пел петух. Потом блеяла коза. А после козы раздавался человеческий голос:
      -Пантелеева! - Это кричал художник Кубик. - Нинон! Ты готова?
      -Дай собраться, Поспешай! - ворчливо отвечала Нинка. - Вот Торопа так Торопа! И куда лететь сломя голову в такую рань?
      -Рассвет же уйдет! - кричал Кубик. - Все краски коровы языком слижут! Давай быстрее!
      -Мне бы твои заботы, - доносилось из-за забора, где Нинка чем-то копотливо занималась. - За краски он беспокоится. Этот рассвет уйдет, другой придет. Никуда твои краски не денутся.
      Кубик не то смирялся, не то входил во вкус разговора. Он, догадывался Славик, усаживался на ступеньки крыльца.
      -Но ведь каждый день неповторим! - бросал Нинке художник.
      -Такое выдумаешь! - откликалась та. - Дней-то впереди хоть отбавляй. А одинаковые! Как платья в магазине. Еще надоедят. Мне вот уже надоели.
      -Художникам их всегда не хватает!
      -А ты на ферму иди работать.
      Нинка в разговоре в точности повторяла свою бабушку, Евдокимовну.
      Кубик на крылечке ерзал, старенькое крыльцо под ним скрипело.
      Тут, наверно, Нинка какое-то свое дело - обувание или одевание - заканчивала, потому что над обоими дворами раздавалось знакомое Евдокимовнино:
      -Иисусе Христе! Чего расселся-то? Люди уже все дела посделали, а он сиднем сидит! - Так бабушка жучила, когда было надо, семилетнюю внучку, а сейчас Нинка повернула это оружие против Кубика. - Ой, восподи! - наверняка всплескивала она руками. - Да никакие слова его не берут! Неуж художники все такие?! Отвязывай козу, да пошли. Ящик-то ящик свой не забудь!
      Славик окончательно просыпался и садился в постели. Выглядывал в окно. Над забором, разделяющим два двора, плыла улыбающаяся голова художника Кубика. Маленькой Нинки не было видно, но Славик знал, что она идет впереди.
 
      Нинка была первой знакомой Славика Стрельцова в селе Егоровка. Когда они с бабушкой подходили к дому с чемоданом и двумя сумками, набитыми колбасой, сыром, консервами и прочим, Нинка выбежала навстречу, будто ждала их появления. Взяла у бабушки сумку (другую за лямку помогал нести Славик) и потащила, держа на животе.
      -Надо было мне взять горбок да и и побежать на остановку-то, - проговорила она пыхтя. - Эку тяжелень сколь-знает-сколько перли.
      -Что такое горбок? - спросил Славик у бабушки шепотом.
      -Горбок? - Полина Андреевна ракраснелась и чемодан тащила еле-еле. - Дак ведь это коромысло. У нас его горбком называют. Слава те, господи, дошли-доехали!
      Славик стал оглядываться. Он в деревне у бабушки гостил, но давно, с тех пор все изменилось.
      -Узнаешь? - спросила бабушка, заметив его взгляд. - С крылечка-то, помнишь, оступился да свалился? Реву было!.. И коровы боялся - у меня тогда корова жила. Она головой от мух махнет, а ты в плач. .
      -А где сейчас корова? - спросил Славик.
      -Где? Да нигде. Сил-то с ней возиться у меня уже нет. А уж какая хорошая была! Меня как сестру любила.
      Нинку интересовали сумки.
      -А это что, бабушка? - Она ткнула в кулек сверху.
      -Это? Конфеты. Возьми, угостись, отведай городских сладостей.
      Нинка искоса глянула на Славика и достала конфету. Развернула, нарядную обертку спрятала в кармашек платья, откусила.
      -С орешками, - сказала она, - вку-у-усная!
      Вот и дом, вот и двор.
      За домом был длинный серый сарай, дверь висела на одной нижней петле, за сараем - огород, над которым фонарями сияли штук пять подсолнухов, за огородом - далеко - купа деревьев. Там, вспомнил Славик, бежала узенькая, с чистой водой и песчаными берегами, речка.
      Настроение до мысли о речке у Славика было, скажем честно, неважное. Дорога оказалась трудной: долгая езда в поезде, потом душный и тряский автобус. Да и двор поразил его своей дряхлостью: крыльцо разъезжалось, сарай готов был развалиться. Но стоило ему вспомнить речку с прозрачной до дна водой, в которой шныряли туда-сюда рыбки, и песчаные ласковые берега, как сразу стало легче.
      -А у нас художник живет, - неизвестно кому сказала девочка. Лизнула остаток конфеты, сунула в рот. - Фамилия смешная - Кубик. Бородатый, как поп Мы с ним на итюды ходим. Я впереди иду, он за мной, а за ним коза Манька.
      -Из города художник, - добавила бабушка, заметив, что внук погрустнел, оглядывая двор, - одни консервы ест. А дом-то мой, - сказала она чуть не с обидой, - хоть и старый, зато теплый, как валенок. Он и разговаривать за сто лет научился: скрип да скрип, не унывай, мол, Андреевна, мы еще поживем.
      -А почему коза за ним, а не за тобой? - впервые обратился Славик к девчонке.
      -Да ведь коза-то не моя, его! - Нинка наконец проглотила конфету. - Он ее на веревке тащит.
      -Чья коза? - не поверил Славик.
      -Художника, кого же еще!
      Бабушка ступила на крыльцо, поклажу внесли в дом. Там Полина Андреевна, не передохнув, начала готовить обед, а Славику и Нинке было предложено побыть во дворе.
      -А мальчишки тут есть? - спросил Славик, спустившись с крыльца и все еще прямо на девчонку не глядя.
      -Есть, да все такие противные. Фулюганят, у тети Лиды цыпленка украли и на костре испекли. Дерутся, ты с ними не дружись, они тебя дразнить будут.
      -За что?
      -Ну... - замялась Нинка. - У тебя других штанов нет?
      -Других? - Славик оглядел себя. Он был в новеньких джинсах с подтяжками и в джинсовой же жокейке с вышитой надписью Rifle. - А в чем дело?
      -Ну... - снова протянула Нинка. - Ты очень уж... расфуфыренный. Они тебя знаешь как прозовут?
      -Как?
      -Джонни Вокер. Одного такого уже прозвали.
      Здесь нужно объяснить, почему Славик оказался и в деревне, и в новеньких джинсах. В этот же день, когда он сошел с автобуса в Егоровке, его родители летели на самолете, взявшем курс на Японию. Они отправились туда в турпоездку. Ах так, сказал разобиженный Славик своим родителям два дня назад, вы, значит, в Японию, а я - в деревню? Да еще в какую-то староверческую! Хоть и к бабушке. Тогда покупайте мне новые джинсы! И не любые, а "Versace"! Да, да! Вам - Япония, мне - "Versace"!
      -Есть у меня старые, - растерянно ответил на Нинкин вопрос Славик. - А они сами во что одеваются?
      -Кто во что, лишь бы подранее. Мы в догонялки на дереве играем - попробуй-ка в новом! Или боремся. А воду - огород поливать - поноси-ка! Нет, в новом нельзя, - заключила Нинка, - вот ты и переоденься. Сразу тебе скажут: "Ты что, думаешь - твой город лучше?"
      -Ничего я не думаю! - взъерепенился Славик. - У меня каникулы, я к бабушке приехал!
      -Играть-то тебе все равно с кем-то надо будет, - рассудительно, по-взрослому даже, произнесла Нинка, - вот ты и переоденься.
      -А если я не хочу? А если я так привык?
      Настроение у Славика опять испортилось.Да так, что захотелось и заплакать, и уехать домой. Но дома никого не было, папа с мамой уже ходят, наверно, возле императорского дворца.
      До него только сейчас дошло, какую свинью подложили ему родители, отправив в деревню. Что он будет здесь делать? Слушать бабкины разговоры да скрип избы? Они будут расхаживать по Японии, осматривать храмы, таращиться на знаменитую гору Фудзи, фотографироать налево и направо, а здесь на улицу выйти и то нельзя - назовут Джонни Уокером! Ну и пусть. Ни разу он не наденет старые брюки, а специалаьно будет ходить в новых. И ни с кем не заговорит. Нужны они ему! В догонялки на деревьях играют! Как обезьяны! Борются на траве! И игры у них наверняка прошлого века. Примитив! Да он и слова никому из них не скажет. Подумаешь, две недели! Он может хоть год молчать. И домой вернется, ничего не будет рассказывать, и слушать ничего об их дурацкой Японии не станет!
      Бабушка выглянула из сеней, позвала:
      -Славик, Нина! Идите в дом, обедать будем. Я на скорую руку кое-что приготовила. Нина городских кушаний отведает.
      -Я не хочу, - отвернулся Славик.
      -У меня и огурчики прямо с огорода есть. И помидоры...
      -Я не хочу есть! - отчеканил Славик.
      -Да что случилось-то? - удивилась бабушка. - Голова, что ли, разболелась?
      Нинка почему-то отступила от Славика на шаг.
      -А? - бабушка вышла на крыльцо. - Растрясло тебя в автобусе?
      Нинка сделала еще шаг назад и с безопасного расстояния объявила диагноз:
      -Угорела барыня в нетопленой горнице: не дадут - просит, а дадут - бросит! - И разъяснила пословицу: - Ему, видать, вожжа под хвост попала.
      Славик и в самом деле по-лошадиному дернул ногой и взрыл под собой землю. Когда про тебя кто-то точно говорит, это в первую минуту ох как не по нутру. Он даже не нашелся, что ответить, но решил на Нинку уничтожающе посмотреть. Повернулся к ней и увидел... что какой-то бородатый дядька в старых джинсах и выцветшей красной рубахе отворяет их калитку.
      -Ба-а-а, - покатился дядькин бас по двору, - наконец-то еще один! Здоров, здоров, мужик! - Он шел, издалека протягивая руку Славику, шел не спеша, всем своим видом показывая, что встрече рад необыкновенно, и встреча эта должна быть торжественна.
      Рука Славика оказалась в теплой и сухой руке краснорубашечника, тот даже коснулся его щеки колючей, как еж, бородой.
      -Полина Андреевна, мой нижайший! - дядька церемонно поклонился. - Нинон - и тебе поклон! Ты чего со мной сегодня не пошла?
      -Только у меня и дела, что с художниками по лугам шастать! - отрезала Нинка. - Будто у меня других забот нет!
      -Ах да, запамятовал! Ты должна была сегодня голову помыть, спеть песенку по поводу чистых волос, глядясь в зеркало, куклу переодеть... Рад тебе, мужчина, - художник положил руку на Славикино плечо. - Видишь, в каком я окружении? Теперь нас двое, теперь мы себя в обиду не дадим.
      -Ой уж, ой уж! - сказала Нинка. - Будто кто тебя здесь обижал!
      -Еще сколько раз. Здесь со мной, - пожаловался он Славику, - не здороваются, чуть что, фыркают, об этюдах говорят плохо, насчет моей козы хихикают, бороду не признают, пальцем в нее тычут. Ты ведь этого не будешь делать?
      -Не буду, - неожиданно для себя сказал Славик (до этого он дал себе клятву не открывать рта все две недели).
      -И краски просить не будешь?
      -Зачем они мне?
      -А по вечерам будешь ко мне приходить?
      -Буду, - сказал Славик, чувствуя, что деревня начинает ему нравиться, а Япония еще не самое заманчивое место на земле. - Вас как зовут?
      -Кубик его зовут, - вмешалась Нинка, - это у него фамилия такая. - И добавила мстительно: - А я тебе, раз ты такой, позировать больше не буду.
      -Какой это я? - озадачился художник.
      -Какой, какой! - передразнила Нинка. - Вредный - вот какой!
      -Вот те на! Значит, быть даже в малой степени справедливым, по-твоему, быть вредным?
      -Вредный, вредный! - повторила Нинка. - На меня ябедничаешь. А еще взрослый! - Она повернулась к красной рубашке спиной.
      -Теперь ты понял, друг мой, что такое женщина? - вздохнув, обратился художник к Славику.
      -Ты только его не учи, - немедленно забеспокоилась Нинка, - он сам во всем разберется. Ишь, какой шустрый!
      -Есть только один способ прийти к согласию, - сказал дядя Витя, - это пообедать за одним столом.
      -Дак я о чем и говорю, - подхватила бабушка. До сих пор она не сказала ни слова, только переводила глаза с одного говорящего на другого, а губы ее шевелились: она, видно, вставляла в разговор какие-то неслышные словечки. - Я ведь тоже говорю, что обедать пора.
      -Пора! - рявкнул художник. - Самое время! Где раскинем скатерть?
      -Я у себя уже раскинула, - сказала бабушка, - так что милости просим.
      -Что-нибудь с собой принести? - спросил Кубик
      -Все у нас нынче есть. Мы только что из города. - И бабушка стала распоряжаться: - Руки мыть, Славик. И переоденься, пыльное-то сними.
      На стол было подано: сыр, колбасу, печеночный паштет в банке, пупырчатые зеленые огурчики, зеленый лук, помидоры, яичницу на огромной, с велосипедное колесо, сковороде, черный городской хлеб с тмином...
      Потом пили чай с тортом и конфетами. Разговор перескакивал с одного на другое, как кузнечик с цветка на высокую травину, поэтому пересказывать его не будем. Гораздо легче перечислить, о чем за этот час не было сказано ни слова. Ну так вот, не говорили за столом ни об Америке и ее президенте, ни о выставке живописи в Москве в Манеже, ни о Японии или каких-то других странах или местах, где могло быть лучше, чем здесь.
      Здесь, за длинным деревянным столом, на котором остались зарубки и царапины, должно быть, столетней давности (обед обошелся без скатерти, да и не было в ней надобности), здесь, рядом с громадиной-печью, могущей накормить две дюжины человек, здесь, где бревенчате стены впитали в себя запахи обедов за целый век, и помнили, наверно, все разговоры, здесь сегодня было лучше всего. И не знаю, чем это можно объяснить. Может быть, сам деревянный стол с зарубками стал этому причиной. Может быть, яичница на большой сковороде. Может быть, бабушкина радость оттого, что дом снова полон людьми. Может, всякие веселые словечки художника, которыми он посыпал каждое кушанье, как бабушка посыпала зеленым луком яичницу. Может быть, куриные переговоры за окном... Может быть... но и всего этого, по-моему, вполне достаточно для хорошего настроения!
 
      Деревенские мальчишки
 
      К концу обеда, - а он затянулся, - бабушка раззевалась.
      -Умаяла старую дорога, - извинялась она, - вы на меня внимания не обращайте.
      Художник предложил убрать со стола вместе - так и сделали, и вся работа: посуду помыли и раставили по местам, продукты спрятали в холодильник, стол вытерли, пол подмели - заняла каких-то пятнадцать минут. Полина Андреевна совалсь помочь, но ее отстранили, и она ушла, зевая и продолжая извнияться, в комнату (ее от усталости даже пошатывало).
      Трое вышли во двор.
      -Пойдемте ко мне, - предложил Кубик. - Или, может, вы решили прогуляться?
      -Я сперва пройдусь, - ответил Славик. - Я здесь сколько уже лет не был.
      -Надо, надо вспомнить молодость, - согласился художник. - А после прошу ко мне.
      Славик был в старых джинсах и без жокейки. Они с Нинкой пошли по улице. Шестичасовое солнце, все еще жаркое, било в глаза.
      Только они сделали первые двадцать шагов, мимо проехал маленький мальчишка на большом велосипеде. Ехал он стоя, просунув правую ногу сквозь раму. Мальчишка все время оглядывался.
      -Ну и во что вы здесь играете? - спросил Славик, провожая взглядом велосипедиста, напомнившего ему циркового наездника, который проделывает чудеса на скачущей лощади.
      -Ого! - ответила Нинка. - Всю жизнь играть будешь, и всех игр не переиграешь!
      -Ого! - ответил Славик. - Ого, как ты врешь!
      Нинка остановилась.
      -Я вру? Не веришь, да? Тогда считай!
      Славик тоже остановился.
      -Считаю.
      -"Баба, баба, дай огня!" - раз?
      -Раз.
      -"Гуца-муца попугай!" - два? "Охотники и гуси" - три? "Выбивала" - четыре? "Однорукий капитан" - пять? А салочки, а жмурки? А валяндбол? (Так Нинка и сказала: валяндбол). А палочка-выручалочка? А чехарда? А "Черти бегали по школе"? А "Коло-коло-стоп-точка"? Штук двадцать уже есть?
      -Одиннадцать, - сказал Славик.
      -Я тебе, если хочешь, целых сто насчитаю
      -Нужны они мне! Это все девчоночьи игры.
      -А что, если девчоночьи, так сразу и плохие? Мальчишки с нами тоже играют.
      -Да? Играют? Вот в это? - И Славик, дразня, проговорил:
      Черти бегали по школе
      И считали этажи:
      Раз-два-три-четыре,
      Умножаем на четыре,
      Делим-делим пополам -
      Получается "мадам"!
      Он при этом подпрыгивал в такт считалке, а при слове "мадам" прыгнул повыше, раскорячил ноги, скорчил рожу, будто выпил горькое лекарство, и, приземлившись, спросил:
      -Скажешь, еще, что и мы в такие игры играем?
      -А откуда ты знаешь считалку? Не играл бы, не знал бы! Ага! Ага! - Нинка, как и час назад, отскочила на шаг.
      Славик выпрямился.
      -Знаю, потому что память хорошая. Иду мимо девчонок, слышу ихние считалки и запоминаю. Я Пушкина чуть не всего знаю. Хочешь, прочитаю?
      -Потом, - сказала Нинка, - не до Пушкина сейчас. Вон ребята к нам идут.
      Навстречу им неторопливо шли четверо мальчишек. Тот кроха с велосипедом успел вернуться, он вел машину, как коня, за шею, и что-то горячо доказывал троим, показывая пальцем на Славика.
      -Они драться любят, - предупредила Нинка.
      -Не беспокойся, - ответил Славик, - я и сам... - Шаг он не замедлил, но с удовольствием шел бы потише, потому что ноги вдруг стали плохо его слушаться.
      И вот две группы сблизились и остановились. Помолчали, разглядывая друг дружку. Старший из тройки, он был выше, начал так:
      -Ты чего Нинку дразнишь? Думаешь, если городской, так тебе все можно?
      Слова ответа выговорилсь сами собой:
      -Ничего я не думаю. При чем тут го...
      -Думает, думает! - закричал велосипедист. - Подержи, - он подвинул велосипед соседу. - Он вот так ее дразнил! - Встал раскорякой, скорчил рожу и попрыгал - короче, повторил Славика. - Вот как он Нинку дразнил!
      Двое, глянув на позу велосипедиста, - а тот еще и приврал, высунул язык, - перевели суровые взгляды на Славика.
      Нинка вышла вперед.
      -Никого он не дразнил, - сказала она.- Ты, Юрчик, всегда все путаешь. Он мне показывал, как в одну игру играют.
      -Я путаю?! - заверещал велосипедист Юрчик, закрыв глаза, как певец, который берет высокую ноту. - Я путаю?! Я специально на него смотрел! Он тебя дразнил, а ты злилась - я на тебя тоже специально смотрел! Он, знаете, в какой фуре сюда приехал? - Юрчик повернулся к товарищам. - вот в какой! - И показал рукой величину примерно полуметрового козырька. - Он думает, что если он городской, так ему все можно! - горько заключил Юрчик и с надеждой посмотрел на троих, обдумывающих эту сложную ситуацию.
      -Только попробуй, Генка, - предупредила старшего Нинка. - Я твоей маме все расскажу. А ты, Юрчик, только подзуживать и умеешь!
      Женская защита Славика устыдила, и он решил высказаться, несмотря ни на что.
      -Уже и по улице нульзя пройти. - Но собственный голос показался ему незнакомым, и он сделал его погромче: - Подумаешь, хозяева!
      -Хозяева, - немедленно подхватил Генка. - Хозяева. А ты думал, кто?
      -Если хозяева, - рисковал и дальше Славик, - почему у вас мусора везде столько? - Он показал на грязный ком оберточной бумаги в канаве, разбитую бутылку и пустую сигаретную пачку.
      Генка посмотрел на мусор и не остался в долгу:
      -Потому что его такие, как ты, бросают!
      -Он нас еще учит! - снова заверещал Юрчик, от возбуждения раскачивая велосипед. - Вы слышите - он нас учит!
      Старший на этот раз подстрекателя Юрчика послушался и сделал шаг вперед.
      Славик отступил, но предупредил:
      -Я знаю каратэ, так что поосторожнее.
      Генка не испугался и сделал еще шаг.
      Славик снова отступил, согнулся и выставил руки так, как он видел у Брюса Ли по телевидению.
      -Каратист, - добавил он, - один с семерыми может справиться.
      -Дай ему раза, Генка! - завопил Юрчик. - Дай ему раза!
      Нинка бросилась на Генку, вслепую молотя его кулачками.
      -Фулюган! - кричала она. - Бандит! Он же в гости к нам приехал! А ты на него драться!
      Генка стал отступать.
      -Чего ты, - ворчал он, пытаясь схватить мелькающие перед его носом Нинкины руки. - Вот кошка! - Поймал наконец, но Нинка стала лупить его ногами, не переставая ругаться:
      -Уходи - отсюда - архаровец - тоже - мне - хозяин - выискался!!!
      -Пошли, ребята! - Генка отпустил Нинкины руки и отскочил от девчонки. - С ней только свяжись! Слышь! - крикнул он Славику. - Ты, значит, каратист, и с семерыми можешь справиться?
      -Справлюсь! - огрызнулся Славик .
      -Ну, мы с тобой еще встретимся. Посмотрим на твое городское каратэ. К тебе в гости как раз всемером и придем!
      -Приходите, - согласился Славик, - я гостеприимный.
      -Договорились.
      И обе, уже враждующие, группы повернулись в разные стороны. Сделав несколько шагов, Славик обернулся и увидел, что зловредный Юрчик показывает ему кулак. Славик показал ему свой.
      -Джонни Вокер! - крикнул Юрчик. - Слышь? Джонни Вокер!
      Вот каким получилось первое знакомство Славика с деревенскими мальчишками. Ну а что будет дальше, посмотрим...
 
      Художник Кубик
 
      В этот же вечер Славик попал к художнику в гости и с той поры стал бывать у него часто.
      Кубик купил у Нинкиной бабушки Евдокимовны полдома и приезжал в деревню каждое лето. Комната его была заставлена холстами и пахла красками. В старых глиняных кувшинах, которые он собирал по всему селу, стояли букеты из мордовника, чертополоха и ворсянки. В одном углу были собраны старые иконы - их повыпрашивала у знакомых для художника Нинкина бабушка.
      Еду Кубик готовил на маленькой туристской газовой плитке, привезенной из города вместе с баллончиком сжатого газа.Но иногда он варил картошку или подогревал консервы на тагане во дворе, сидя перед ним сгорбившись и покуривая, нарушая неподвижность только для того, чтобы подкинуть в огонь очередную щепку.
      Над картинами Кубика Славик задумывался. На них понятный пятикласснику мир - дома, луг, стожок сена, купа деревьев у речки превращался в цветовые патна. В странный набор цветовых пятен, только отдаленно напомнающий природу. К тому же цвета на картинах Кубика было гораздо больше, чем в натуре, и Славику казалось, что Егоровка чем-то его не устраивает и он от себя добавляет ей красок. Один раз, разглядывая холст, Славик подумал, что это еще не картина, а только заготовка, и спросил:
      -Вы, дядя Витя, дома всё дорисовываете?
      -Во-первых, не дорисовываю, а дописываю, - механически поправил Кубик, - а во-вторых, эта вещичка уже готова.
      -Готова? - удивился Славик. - Эта?!
      На полотне была сумятица зеленых, сиреневых и синих пятен, от него веяло каким-то необъяснимым холодком.
      -Разве нет? Ты вглядись. Здесь я встретился с лугом и рекой ранним-ранним утром.
      Славик вгляделся и поежился. На картину это не было похоже, но чем больше он смотрел, тем знобче ему становилось. Словно он шел ранним утром - такое было с ним, может раз или два - по высокой росистой траве к реке.
      Славик оглянулся. Художник стоял скрестив руки на груди и смотрел на свой холст. Наверно, он видел его совсем не так, как гость.
      Оба тогда долго смотрели на картину, но знобкость, которую Славик почувствовал вначале, больше не появлялась, а мазки так и не стали лугом, рекой, сизым туманом.
      Во дворе у Кубика жила коза Манька. С ней он ходл на этюды, бродил по лугу, у речки и в лесу. Коза была упрямая, урямство налетало на нее неожиданно. То она не хотела идти на этюды, то упиралась по дороге домой. В один из таких моментов и увидел Славик неразлучную пару.
      Посмотреть этот театр позвала его Нинка. Она возникла над забором и оторвала соседа от ужина:
      -Иди смотреть, как Кубик козу тащит!
      Славик вышел на улицу. Художник с козой занимались перетягиванием каната. Рогатая упиралась в землю всеми четырьмя ногами, Кубик - двумя.
      -Умоляю вас, ваша Рогатость, не противьтесь! - причитал Кубик. - Ну что вам стоит сделать несколько шагов! О, черт! Да ты ослица, а не коза! Ваша Бодливость, ну будьте чуть поумней...
      Странную пару сопровождала тройка мальчишек. Они сперва хохотали, хватаясь за деревья на обочине, чтобы не упасть. Потом Генка не выдержал и посоветовал художнику взять палку.
      -Что ты, что ты, Гена! - ответил Кубик. - Меня с Манькой связывает нежная дружба. Это у нас с ней простая размолвка. Лучше помогли бы.
      -Ваша Серость, - обернулся художник к козе. - Ведь есть же предел терпению. Р-р-р! - оскалил он зубы. - Я тебя съем!
      Трое мальчишек уперлись в козий зад, как в машину, и стали толкать рогатую по направлению к дому Кубика. Сам он пошел впереди, впрягшись в свою козу, как репинский бурлак. Славик к этому времени держал у ее носа кусок хлеба.
      Так, впятером, они и завели неуступчивую животину во двор и там привязали к сараю. Коза преспокойно откушала Славикиного хлеба...
      Коза Кубика была, конечно, загадкой - вернее, то, что он с ней связался, и деревенские женщины предположили, что художник чем-то болен и отпаивается козьим молоком. Но бывшая хозяйка козы, Мария Валенюк, это предположение отмела:
      -Коза-то моя никудышная, - сказала она, - молока от нее и рюмки не надоишь. Иначе б я стала ее продавать? Он, верно, ее на тот случай держит, когда у него консервы кончатся или друзья приедут.
      Славик, когда коза была привязана, спросил у Кубика, зачем она ему.
      -О-о! - ответил художник, - Так просто этого не объяснишь. Дай мне собраться с мыслями.
      У Славика был еще один вопрос к художнику, который он давно хотел ему. задать.
      -Дядя Витя, вот Нинка зовет вас Кубиком - вы на нее не обижаетсеь?
      -Зачем? - был ответ. - Она это делает ради собственной безопасности. Я ведь и взрослый, и усато-бородатый, и черт-те чем занимаюсь, и консервами, не как все люди, питаюсь. А если назвать это чудище Кубиком, оно станет почти что ее игрушкой.
      -Понятно, - сказал Славик, подумав про себя. что уж он-то никогла не назовет художника Кубиком.
 
      Чудеса на огороде
 
      Этот вечер получался пустой. Художник с утра уехал в город за продуктами и красками. Нинка ушла с мамой на ферму. Обе бабушки сошлись на кухне у Евдокимовны, где та закатывала компот в трехлитровые бутыли: занятие требовало совета и помощи. Славик остался один.
      За речкой разгорался закат. Славик глянул на него раз, глянул другой, вспомнил один из холстов Кубика и... поплелся через огород на луг, чтобы рассмотреть закат целиком, а не через кукурузу и подсолнухи.
      Кроме заката, ничего в этот вечер интересного не было.
      Славик миновал грядку петрушки и укропа, лук, картошку, помидоры, вошел в кукурузу, и тут что-то заставило его посмотреть наверх. Над ним висела большая тыква! Славик отпрянул и отбежал в сторону, чтобы разглядеть канат, на котором тыква висела.
      Каната над тыквой не было. Она висела сама по себе.
      Тогда Славик стал вглядываться в пространство над тыквой, чтобы разглядеть нитку, которая держит воздушный шар в виде оранжевой тыквы.
      Нитки он не увидел. А тыква вдруг стала тихонько, чуть покачиваясь, опускаться! А Славик, по мере того, как тыква опускалась, начал медленно приседать.
      Тыква опускалась прямо в кукурузу. Медленно, осторожно, покачивая боками. Вот хрустнула кукурузными метелками. Села. Славик на всякий случай лег и притаился за помидорным кустом, как разведчик, увидевший врага.
      Тыква лежала посреди кукурузных стволов - самая обыкновенная огородная тыква, только очень большая, кто бы ее ни увидел, нисколько бы не удивился, а только подумал, что на этом овоще кто-то, верно, испытывал новое удобрение.
      Но он-то видел ее в воздухе! Видел, как она опускалась!
      Может, в деревне такие штуки уже в порядке вещей?
      И все же он пощупал на всякий случай лоб. Лоб был прохладный. Тогда он ущипнул себя за руку - стало больно. Тыква не исчезла.. Наверно, это все-таки воздушный шар, чья-то шутка.
      И Славик начал уже подниматься на руках, но тыква вдруг качнулась, словно ее кто-то толкнул снизу. Крот, например. И тут же в оранжевом ее боку вырос небольшой пузырь. Он сверкнул на солнце радугой и лопнул. Вместо него из тыквы вытянулся острый, как у кактуса, длинный шип... У Славика по спине побежали мурашки. Захотелось убежать, но ноги ему сейчас не повиновались. А из тыквы вырос еще один шип.
      Возле правого уха заиграл-зазундел комар, но Славик не посмел от него отмахнуться. Со стороны дома донесся голос:
      -Сла-а-вик! У-ужина-ать! - Бабушка подождала ответа и снова позвала:
      -Сла-а-вик!
      Он не откликнулся, но ему захотелось, чтобы бабушка пошла искать его в огород...
      Шипы один за другим втянулись внутрь, снова посреди кукурузы лежала обыкновенная тыква. Славик перевел дух. Пошевелил левой ногой. Переместил локти. Чуть приподнялся...
      В боку тыквы появилось темное круглое пятно-отверстие. Открылось оно так неожиданно, словно кто-то кинул в тыкву камень и пробил в ней дыру. Славик снова прижался к земле.
      Из отверстия в тыкве показался не крот, не крыса, не кто-то там еще, а обыкновенный стеклянный шар! Шар - величиной он был с теннисный мяч - стал ворочаться из стороны в сторону, словно был на что-то насажен. Славик вгляделся в него и понял, что шар не пустой, в нем, стеклянном, что-то есть.
      Мы описываем все столь подробно потому, что наш герой и верил и не верил тому, что происходило на его глазах. Ведь такого никто из людей не видел никогда и нигде - можете себе представить, как чувствовал себя горожанин, наблюдая за огородными чудесами.
      Итак, в стеклянном шаре что-то было. Славик всмотрелся изо всех сил и ему показалось - только показалось, - что он видит там глаза! Не просто глаза, конечно, а на лице. Короче говоря, в стеклянном шаре была чья-то голова. А так как не бывает головы без плеч и без всего остального, Славик понял - мысль эта пронзила его, как ток, лишив силы, - он понял, что перед ним пришельцы! Инопланетяне!
      Славик подумал в первую очередь про пришельцев, а не про гномов, эльфов и т.д. - какие гномы в наше время!..
      Шар спрятался в тыкве, его место занял другой. Он тоже крутился вверх-вниз-в стороны, как бы осматриваясь.
      Из круглого отверстия-окна-люка спустилась вниз лесенка. В люке показалась нога, другая, и вот на лесенке стоит во весь рост инопланетянин, маленький, не больше карандаша!
      Инопланетянин был в шаре-шлеме, у него были две ноги, две руки, и сквозь прозрачный шлем виднелось человеческое лицо.
      Он ступил вниз еще и еще, а в люке, со звоном сталкиваясь друг с другом, появилось сразу два стеклянных шара. Они следили за каждым шагом первого пришельца.
      На последней ступеньке, прежде чем соступить на землю, он задержался. Оглянулся на своих. Два шара покивали, что-то напутственное, наверно, сказали, не слышное Славику...
      Маленький гость нашей планеты еще немного помедлил и осторожно, словно боясь обжечься или провалиться, прикоснулся носком ботинка к земле. Ничего не случилось, земля не обожгла его и не тряхнула, не ударила током - он ступил на нее и второй ногой. Сделал крохотный шажок (так ходят по болоту, нащупывая тропу). Оглянулся на своих - те снова ему покивали. Тогда пришелец взял и подпрыгнул. Еше раз. Еще... Планета выдержала его прыжки.
      Малыш наклонился и поднял комок чернозема. Взвесил его на руке. Поднес к глазам, рассмотрел сквозь шлем, положил на то же место. Подошел к стволу кукурузы и потрогал-погладил его, крикнул что-то своим. В проеме люка появилсь фигура второго пришельца.
      Славику показалось, что - даже не показалось, а он как внушил себе, - что смотрит кино. Таково уж человеческое сознание - оно все необыкновенное старается привести к понятному и объяснимому.
 
      Итак, кино!
 
      Спустился по лесенке и второй гость Земли. Он, как и первый, сначала потоптался на ней, попрыгал, прошелся и тоже поднял комочек чернозема. Наклонился к цветку вьюнка и долго его рассматривал. Задрал голову к верхушке кукурузного стебля, куда поднимался другой вьюнок. Оторвал листок, увидел на изломе белую жидкость, с отвращением листок бросил. Вынул что-то вроде пробирки, собрал в нее вьюнковое молочко. Подошел к цветку вьюнка на кукурузном стволе - тот был для него никак не меньше, чем граммофонный раструб для человека Земли, подозвал первого. Оба поудивлялись величине цветка, похлопали в ладоши совсем, как земные люди.
      К этому времени к ним присоединились третий и четвертый маленькие.космонавты. Пятый сидел в люке, свесив ноги, головы шестого и седьмого маячили над ним.
      Испуг у Славика почти прошел, он принялся наблюдать, что же будет дальше.
      Пришельцы продолжали разведку. Перед ними лежала огуречная плантация. Из-под листьев выглядывали бугорчатые, как у крокодилов, спины огурцов. Инопланетяне остановились и замерли, увидев их.
      О чем-то переговорили. Один из них - он был повыше ростом и пошире в плечах - направился к ближайшему огурцу. Он приблизился медленно, боязливо, направив в зеленое туловище огурца какую-то трубку. Трое других прятались за кукурузными стволами и тоже держали наготове трубки. Возможно, они боялись, что огурец вскочит и набросится на смельчака.
      Первый - он ступал совсем неслышно - подошел к притаившемуся в листьях зверю. Даже со Славикиного поста - он лежал метрах впяти от них - было видно, как боится космонавт. Ведь зверь был с него ростом!
      Огурец не вскочил и не прыгнул. Он даже не дышал, и пришелец осмелел настолько, что притронулся к нему пальцем в толстой перчатке. Погладил бугорчатую спину. Шлепнул ее. И, обернувшись к своим, позвал к себе. Те вышли из-за кукурузных стволов и напраивлись к первому.
      А тот вспрыгнул уже на огурец, как на коня (может быть, на планете этих человечков есть животные, похожие на наши огурцы, на которых они ездят), и стал понукать его, бить ногами в бока...
      После знакомства с мирным огурцом инопланетяне осмелели.
      На огороде Полины Андреевны росло всего понемногу. Кроме того, что мы уже назвали, здесь были чеснок, сладкие перцы, сельдерей, баклажаны.
      Пришельцы, сняли шлемы - под ними оказались чисто человеческие лица, только маленькие, величиной с грецкий орех - и начали исследовать земные овощи. Они, конечно, поняли, что перед ними огород, посаженный жителями Земли, а не дикая природа.
      Ну и морщились они, ну и удивлялись вкусам землян, отведав лука и чеснока! Они, правда, не отведали, а только лизнули, наклонив к себе и надломив, луковое зеленое перо, но лица их перекосило, совсем, как у землян, когда они лизнут лимон.
      А когда попробовали языком горький перец, немедленно выхватили маленькие вентиляторы и направили струю воздуха прямо в рот.
      Картошку они начали пробовать с зеленых шариков наверху куста, и шарики им тоже не понравились. Но один из космонавтов увидел картофелину, на треть вылезшую из земли, и указал на нее остальным. Втроем пришельцы выкопали ее щепочками, которые нашли тут же, и выкатили, как бочку, наружу.
      Теперь уже впятером они склонились над картошиной. Смотрели, гладили, силились приподнять, пинали - в точности, как наши шоферы пинают колесо, чтобы проверить его упругость. После отрезали по кусочку и попробовали. Двоим вкус сырой картошки понравился, а трое тут же ее выплюнули.
      Морковку пришельцы вытаскивали из земли точно так, как тянули репку дедка, бабка, внучка и Жучка. Славик посмеялся бы, видя эту, известную всем на Земле, картинку, но страх его прошел еще не совсем. Тянули, тянули, ухватившись за крепкую морковную ботву, - вытянули и упали все пятеро вверх тормашками.
      Морковка была величиной с пришельца, да и толщиной не уступала.
      Космонавты достали из карманов ножички и отрезали по кусочку. Откусили и переглянулись. Еще раз откусили - и разулыбались. "Ох и вкуснотища!" было написано на их лицах.
      Баклажаны - эти свисали с куста, как бомбы, - на вкус гостям Земли не понравились. Они попробовали, переглянулись и совсем по-земному пожали плечами - видно, этот жест знаком всей Вселенной. На этот раз его можно было перевести так: "Зачем на этой планете выращивают такие плоды?"
      Помидоры и висели на кустах, подвязанных к палке, и лежали, дозревая, на земле. Самый красный висел довольно высоко, и один из космонавтов полез на куст, а трое растянули меж собой кусок какой-то материи, вытащенный из заплечного мешка. Помидор упал в самую его середину.
      Пришельцы передавали красный тяжелый шар - он был величиной с их шлем - из рук в руки. Они нюхали его, осторожно мяли, любовались гладкой и чистой кожей...
      После этих процедур помидор догадались проткнуть и нацедить немного сока в стакан, который тоже был вынут из заплечного мешка. Попробовать помидорный сок дали тому храбрецу, что не побоялся запрыгнуть на спину огурца. Он подержал сок во рту, осторожно проглотил. Глотнул еще. Четверо следили за тем, как он пьет. Нет, он не схватился за живот, не умер, не сходя с места, а, наоборот, улыбнулся. И остальные тоже хватили по стаканчику томатного сока, выжимая его из помидора, как воздух из футбольного мяча. Именно хватили, потому что, наверно, к этому времени всех мучила жажда.
      Славик лежал в кукурузе не двигаясь. Он понимал, что если встанет - человек-гора, Гулливер, - то насмерть перепугает маленьких пришельцев. Он ждал момента, когда сможет объявить о себе нестрашно, но что это будет за момент, пока не знал.
      И вот настала очередь сладких перцев. Перцев тоже было немного - небольшая, если смотреть снизу, рощица. Бабушка любила их и в салате, и фаршированными, и на зиму мариновала банку-две. Кусты были увешаны красивыми, как елочные игрушки, плодами - маленькими, средними и большими, зелеными, красными и желтыми. Бордовыми и оранжевыми.
      Космонавты обрадовались им, как дети. Они прыгали, чтобы достать яркий плод, раскачивали, как колокол, кричали что-то друг дружке.
      Наконец один из них догадался срезать перец как раз по верхушечке. Он осмотрел его и передал товарищам. Перец тоже нюхали, гладили, шлепали, подбрасывали вдвоем... А тот космонавт, что срезал перец, взял да и надел вдруг его на голову! Получился не то шлем, не то колпак, не то... Остальным затея понравилась, они тоже срезали по перцу и нахлобучили на головы.
      Славик тут улыбнулся: маленькие пришельцы стали похожи на гномов.
      А те, глянув друг на друга, рассмеялись, развеселились, взялись за руки и давай отплясывать какой-то танец, хохоча и высоко взбрасывая ноги.
      Заглядевшись на танцующих инопланетян, Славик чуть не прозевал беду. Сзади затрещали кусты, послышался лай собаки и он понял, что это, кажется, Кубикова Манька забралась в их огород, а бабушка спустила на нее Полкана. Пес, круглыми сутками сидевший на цепи, охоте обрадовался и со всех ног бросился на давнего и из-за цепи недостижимого врага. Славик поднял голову и увидел, что собака гонит козу по огороду, хватая ее за коротенький хвостик и мохнатые бока.
      Коза летела сквозь картофельные кусты на пришельцев со скоростью сто километров в час. Сейчас, сию секунду она их затопчет...
      Славик, не помня себя, вскочил, что-о заорал и встал на пути козы, загородив собой инопланетян. Коза свернуть не успела, она поддала мальчишке рогами в живот, скакнула от препятствия в сторону и понеслась дальше. Полкан тоже свернул и помчался за ней, не заметив в азарте охоты ни Славика, ни пришельцев. Но собачьего лая бабушкин гость уже не слышал. От удара рогами он потерял сознание и повалился, согнувшись в три погибели, на помидорные кусты.
      Бабушка, забеспокоившись все же, не задерет ли одуревший от свободы кобель соседскую козу, поспешила в огород. И, увидев лежащего на земле бледного, как смерть, внука, заголосила. Она кинулась к Славику, принялась тормошить его и звать, но тот не отзывался и глаз не открывал. Тогда бабушка подняла его на руки - где только силы взялись - и понесла, не переставая голосить, в дом.
      Уложила на кровать и давай брызгать на него водой, раскачиваясь, хватаясь за голову и ругая себя на чем свет стоит. Уж как она себя распекала и разносила, как пробирала, пушила и жучила!
      Славик открыл глаза и разглядел сначала бабушку, а за ней - бородатого Кубика, который прибежал на соседские крики. Вид у Кубика был виноватый. Бабушка всплеснула руками.
      -Ой, жив! Жив, умница ты наш! Что болит? Где болит? Ты покажи, родной, ведь она тебя чуть не убила, проклятая! Живот болит?
      -Немного... - с трудом ответил Славик.
      -Ах я такая-рассякая!..
      Художник кашлянул
      -Может, ему врач нужен? Давайте-ка я, Полина Андреевна, за врачом сбегаю.
      -Ой да, конечно, нужен! Что же это я сама не додумалась? Сбегай, сбегай за ним, Витя, как это можно - без доктора!
      -Зачем мне доктор, - возразил Славик. Силы у него прибавилось и дышать стало легче. - Подумаешь, коза боднула. - И попытался даже сесть, но бабушка прижала его рукой к постели.
      -Ты лежи, богатырь. Я ее рога на себе знаю. Как даст - колени подгибаются.
      Кубик еще раз кашлянул и исчез.
      -Ты там, в огороде, больше никого не видела? - спросил Славик.
      -Они сквозь кукурузу шуганули, а я тебя схватила да домой. Полкан-то оголтелый, козу до тех пор будет гнать, пока она рогами к нему не обернется.
      В сенях застучали каблуки, заскрипела дверь - это Кубик привел врача, тот жил почти-что рядом. Доктор был совсем молодой, тоже с бородой и усами.
      -Ну, показывай, старик, где у тебя болит, - едва войдя в комнату, сказал он.
      -Я не старик, - ответил Славик, - вот тут чуть-чуть и вот здесь.
      Врач сел рядом с ним и принялся ощупывать теплыми пальцами живот. Надавил под ребрами справа, не спуская глаз со Славикиного лица.
      -Ты под дых когда-нибудь получал? - наконец спросил он.
      -Получал, - вспомнил Славик, - во втором классе.
      -А сейчас посильнее удар был.Физкультурой тебе, старик, нужно заниматься, чтобы не падать от каждой козы в обморок.
      -Я не старик, - снова не согласился Славик. - Я с прошлого года плаванием занимаюсь.
      -Вот и хорошо. - Врач встал. Когда он говорил, то трогал бороду, словно боялся, не исчезла ли она с лица. - Но я тебе скажу: чтобы выдерживать такие удары, лучше быть боксером... Ничего страшного, - успокоил он бабушку. - Но завтра пусть полежит. Хоть полдня. Слабенький он... А если вдруг, правда, не должно, заболит живот, - сразу ко мне. Будь здоров! - бросил он Славику, кивнул художнику и вышел. Бабушка поспешила вслед за ним.
      Кубик сел на кровать.
      -Будланула тебя моя коза:
      -Будланула, - подтвердил Славик.
      -Придется ее, нехорошую, теперь зарезать, - вздохнул художник. - Молока от Маньки и чашки не надоишь, шкодит на каждом шагу, чужой огород для нее, что дом родной, скоро со всеми соседями из-за нее переругаюсь, а если заговоришь с ней, не отвечает... Нет, нет, надо Маньку зарезать! - и бросил быстрый докторский взгляд на Славика.
      -Не надо ее резать, - ответил на этот взгляд Славик. - Я сам виноват.
      -Неужели? - обрадовался художник. - Сам? Это как же?
      -Ее Полкан гнал, а я выскочил неожиданно, она меня - бац!
      -Ну тогда ведь другое дело? А? Если неожиданно? Пускай живет моя коза?
      -Пускай живет, - сказал Славик.
      -Инквизиторы мы все-таки с тобой, - вздохнул художник, - запросто могли мою дерезу живота лишить.
      -Дядя Витя, - уже во второй раз поинтересовался Славик, - а зачем вам коза, раз она молока не дает?
      -Это страшная тайна, - ответил Кубик. - Когда-нибудь я ее открою, но еще не пришло время. Ты сколько здесь пробудешь? Две недели. Ну так вот: ты узнаешь тайну козы Маньки не раньше, чем через две недели. Иначе будет нарушен закон жанра. Договорились?
      -Хоть два словечки! - попросил Славик.
      -Ни одного! - воскликнул Кубик.
      В этот момент заскрипела дверь и вошла бабушка. Прямо с порога она не без злорадства объявила соседу:
      -Собака моя на месте, а твоей козы след простыл. Ищи-свищи ее у самой речки! Было б это раньше, здрали б ее волки и пришел бы делу конец. А сейчас придется тебе, милок, побегать! - Разделавшись с Кубиком, бабушка обратилась к Славику: - Как дела? Сильнее не болит?
      -Почти прошло. Ты собаку привязала?
      -Привязала, а как же. На цепи она, никуда не денется.
      Художник встал.
      -Пойду, в самом деле побегаю.
      -Ты ее, дуру, покличь, - посоветовала Полина Андреевна. - Может, она темноты, как все, боится. А утром я тебе такую веревку дам, что и черт не сбежит.
 
      Ночь, темно, а где пришельцы?
 
      Хоть и интересен был Кубик своей тайной, Славик его уходу обрадовался. Как там маленькие человечки? Не затоптала ли их коза? Полкан не унюхал? А что если инопланетяне взяли да и улетели этим же вечером с такого негостеприимного земного огорода? При мысли об этом он похолодел.
      -Ой! - Славик скривился и подтянул колени к животу.
      -Что, милый? - Бабушка кинулась к внуку. - Что, хороший?
      -Во двор хочу!
      -Дай я тебя отведу.
      -Вот еще! Я сам. Что я, маленький? - Славик слез с кровати. Ноги дрожали, но стоять было можно. Живот болел, но терпимо. Он пошел к двери. Бабушка готова была броситься к нему на помощь.
      Славик шел осторожно: боялся упасть или наступить на маленького космонавта. Темнота прежде всего свалилась на огород - здесь под ногами почти ничего не было видно.
      Вот - по запаху - петрушка, вот пахнуло луком, дальше должна быть картошка. Не поломать бы помидорные кусты... Вот и перцы. (Славику невзначай подумалось, что, такие яркие днем, они и вечером должны светиться, как фонарики). Кукурузный лес был покрыт сплошной темнотой. Тут Славик остановился. Что подумают космонавты, услышав в эту пору чьи-то шаги? И без того у них страхов было сегодня предосточно. Рогатый и бородатый зверь, потом выскочил откуда-то человек-гора, его тут же сшибли, потом зверь зубастый, еще человек, охающий и причитающий, а теперь еще и ночные шаги!
      Не ступив дальше ни шагу, Славик вглядывался в темноту, пытаясь увидеть тыкву. Но с каждой минутой становилось все темнее, и если мгновение назад Славику казалось, что видит ее, еще через мгновение он понимал, что ошибся.
      Он так-таки не решился ступить в кукурузу, представив себе ужас маленьких пришеьцев, слушающих, как трещит вокруг них высокий лес. Славик постоял, замерев на тропинке. Пели сверчки, лаяли вдалеке собаки, где-то, буксуя, сердилась машина. Других признаков чьей-то еще жизни не было. Огород молчал. Или помалкивал.
      Когда Славик вернулся домой, бабушка напоила его чаем и сразу же уложила в постель. Живот побаливал, и мысль о пришельцах не давала покоя, но он все же уснул, дав себе слово встать чуть свет.
 
      Утро, радость
 
      И, как всегда, он проснулся, когда солнце светило уже вовсю. Проснулся радостный и минуту-две не мог понять, отчего, откуда эта радость. То ли приснился хороший сон, то ли вчера ему что-то подарили... И вдруг все вспомнил!
      Славик вскочил с кровати и негромко ойкнул - это дала о себе знать вчерашняя боль. И вместе с болью вернулось вчерашнее беспокойство - не улетели ли инопланетяне - если это были они - этой же ночью, не покинули ли Землю из-за козы Маньки?
      Бабушка куда-то ушла, Славик беспрепятственно прошел по двору. Настречу ему, звеня цепью, кинулся Полкан. Но собака не получила на этот раз привычной ласки, поому что Славик спешил. Пес повилял хвостом и улегся возле будки.
      Мысль по дороге у Славика была только одна, отчаянная: неужели улетели? Он эти слова повторял, не замечая в них рифмы.
      Тыквы в кукурузе он не увидел. И никаких следов пришествия инопланетян на Землю Славик не обнаружил! Ни срезанных перцев, которые они вчера надевали на головы, ни картофелины со следами ножиков, на баклажана с дыркой в лиловом боку, ни остатков морковины, которую они тащили из земли, как дедка, бабка, внучка и Жучка. Ничего! И на земле под кукурузой тыква-огромина не оставила даже вмятины!
      Неужели все это ему приснилось?
      От огорчения Славик сел, где стоял, но тут же повалился от боли в животе. А боль откуда? Значит, коза все-таки ударила его в живот? А как это произошло? Вот как - он заслонил пришельцев, маленьких человечков, которые плясали, натянув на головы разноцветные перцы.
      Тут Славик понял, что его рассуждение зашло в тупик. Если пришельцы ему приснились, - то каким же образом он получил удар? В том, что удар настоящий, сомневаться не приходится. Вон и синяк здоровенный, и ссадина правее пупка.
      А если не приснилось - где хоть какой-то их след?
      Вот беда - никому об этой головоломке не расскажешь: поднимут на смех. Но как самому справиться с задачей?
      Взрослый (папа, например) решил бы ее быстро и... скучно. Он бы сказал: коза тебя достала, а маленькие человечки привиделись, пока ты был в состоянии "грогги". Папа в молодости занимался боксом и до сих пор пользовался словечками боксеров. "Грогги" - это когда получаешь сильный удар и не очень хорошо после соображаешь. Как в тумане плаваешь, объяснял папа. И видишь иногда не одного противника, а двух или даже трех. Надо взять себя в руки и отыскать среди троих твоих противников настоящего.
      Бабушка растолковала бы пришельцев еще проще. Экая дурь, прости, господи, тебе в голову лезет, сказала бы она. Может, ты на солнце перегрелся?
      Нет, как взрослые Славик рассуждать не будет. Только начни - и разуверишься в собственном существовании.
      Сидел Славик на земле, окруженный тихо шелестевшей кукурузой, сидел, обхватив руками колени, думал.
      Настроение у него было в точности такое, как, скажем, у человека, уронившего в море, на стометровую глубину, фотоаппарат. Или как у человека, которому обещали привезти сегодня из магазина велосипед, а потом сказали, что велосипедов этой марки в продаже нет и неизвестно, когда будут. Так что...
      Сгинули пришельцы, пропали маленькие, веселые и смешные человечки, как будто их и не было!
      Славик вдруг понял, что без человека, которому он может все рассказать, ему не обойтись. И в тот же момент вспомнил о Кубике. А может, было иначе: он случайно вспомнил о художнике и подумал, что без него ему не обойтись.
      И тотчас перед его глазами встал эпизод, который и объяснит нам, почему Славик подумал о Кубике, и понял, что именно он ему нужен для того, чтобы разобраться в возникшей головоломке.
 
      Что такое перцеед?
 
      Кубик и Нинка дружили давно. В комнате художника ей было интересно. Она спрашивала о картинах, рисовала всяких бяк на твердых листах бумаги, угощалась консервами, конфетами и халвой.
      И задавала удивительнын вопросы. Например:
      -А для чего мужиками борода? Для старости?
      Кубик отвечал:
      -Для красоты.
      Нинка уверенно возражала:
      -Для красоты только помада. - И тут же снова спрашивала: - Алкаши зачем пьют? Чтобы попеть или чтобы подраться?
      Не дождавшись ответа, - Кубик не всегда отвечал сразу, - задавала следующий вопрос:
      -А художники - это правда те, которым другой работы не доверяют?
      И рассуждала, глядя на Кубиков холст:
      -Мазал, мазал, все, наверно, замазал - прямо как малое дитё. Кто теперь поймет, что ты тут хотел нарисовать? - Добавляла неодобрительно: - Небо у тебя зеленое, такого сроду не видела, земля синяя - все наоборот!
      Несмотря на трудности с ответами, Кубик то ли с удовольствием, то ли терпеливо общался с Нинкой, а в свободную минуту играл с ней в "валяндбол", в жмурки, в "папу-маму". Игра в "папу-маму" заключалась в том, что Нинка требовала от художника, чтобы он тщательно вытирал ноги перед порогом, выставляла, чуть что, за дверь, а потом разрешала войти; он, по ее приказу, подолгу, до скрипа мыл руки, садился за стол, а она его "кормила" обедом, швыряя на стол тарелки и самозабвенно костеря, называя охломоном, лешим, непутем, что почему-то приводило Кубика в восторг.
      Наблюдая эти дурацкие игры, Славик злился на Нинку, которая отнимала у него художника (а он, Славик, по возрасту имел больше на него прав), и удивлялся Кубику, тратившему время на девчонку.
      Но однажды Нинка на что-то в Кубике наскочила. Сказанула во время игры в "папу-маму" какое-то словечко (Славик был у себя во дворе и слова того не слышал), оно художнику, видно, совсем не понравилось, и он сопливку неожиданно осадил. Сделал ей взрослое замечание, нарушив все правила игры. Нинка от этой внезапной перемены в человеке, которого она считала своим, потерялась. Она от Кубика этого не ожидала. Ее как холодной водой окатили. Нинка от Кубика отскочила на безопасное расстояние и крикнула бородатому художнику, бывшму своему "мужу", то, что открылось ей в одно мгновение:
      -Дядя-мальчик!
      Кубик тут оторопел. Целую минуту он стоял молча. Моргал, чесал бороду. Потом усмехнулся.
      -Ты, Нин, прямо гений. Или тот самый младенец, устами которого глаголет истина. Что, впрочем, одно и то же.
      Нинка, конечно, ничего не поняла. (Славик тоже понял немного). Но она стояла и слушала. Боялась, наверно, что ее будут ругать. А Кубик продолжал еще непонятнее:
      -Я-то думал, что я перцеед, а ты попала в самую точку! Надо же! Вот он, момент истины, вот он!.. - Это художник говорил о себе, но Нинка ждала, что и ей что-то скажут еще. Кубик сказал: - Ну, хорошо, а играть-то мы с тобой дальше будем?
      Нинка затрясла головой. Обманулсь она в Кубике, обманулась! Притворщиком он оказался, вот кем! Был вроде мальчиком, с ней наравне, - а оказался вдруг дядей! Так вот для чего у него борода!
      -Это хуже, - огорчился художник. - И на этюды, значит, со мной не пойдешь?
      Нинка снова тряхнула голвой, но засомневалсь и сунула палец в рот. С художниковм на луг ее отпускали, и она целыми днями загорала и валялась в траве. Иногда Кубик наносил на холст несколько мазков, и Нинка угадывала в светлом пятне среди травы себя и требовала, чтобы он нарисовал рот и глаза.
      Кубик Нинкино сомнение заметил и вопрос об этюдах повторил:
      -Так, может. все-таки пойдешь? - Ему не хотелось ссориться с Нинкой навсегда.
      -Ладно, - еще чуть пораздумав, согласилась девчонка, - пойду. А ты меня чистить больше не будешь?
      -Ни за что! - воскликнул художник. - Пусть у меня отсохнет язык, если я хоть раз вздумаю тебя пошерстить!
      Игры, несмотря на примирение, сегодня не получилось. Нинка ушла к себе, а Славик решился задать Кубику вопрос:
      -Дядя Витя, а что такое перцеед?
      Художник ответил вот как:
      -Ну, вы даете, подрастающее поколение! Эта девица сдернула с меня бороду, а теперь еще и ты хочешь с меня шкуру спустить? После отвечу, сейчас у меня все слова вышли.
      Он взялся было за ручку двери, чтобы скрыться у себя, но остановился; Славик стоял, словно дожидаясь ответа.
      -Перцеед, сударь, - объявил он, как с трибуны, - это тот, кто из всего, что видит или делает, признает только самое необыкновенное. Самое острое. Иначе, считает он, и жить не стоит в этом прекрасном и яростном мире! Так его назвал не я, а писатель Платонов, который написал "Фро".
      -Что такое "Фро"? - спросил Славик.
      -Фро - необыкновенное, удивительное начало самого простого имени на свете - Фрося. Сечешь?
      -Не очень.
      -Ну, ничего, - милостиво ответил Кубик, - после поймешь. - И скрылся в доме.
      Из этого разговора Славик понял лишь то, что в самых сложных ситуациях (если те, даст бог, случатся), он может обратиться к Кубику.
      Но на этот раз Кубика на помощь звать не пришлось.
 
      Славик! Славик! Славик!
 
      Чем больше Славик думал о Кубике, тем больше понимал, что доверить тайну о вчерашних пришельцах можно только ему. Он спросит у художника, куда они могли подеваться. И встал уже с земли, чтобы отправиться к Кубику (дома ли он?), как кто-то его позвал:
      -Славик!
      Голос прозвучал так близко, что мальчик вздрогнул. Он покрутил головой, но никого рядом не увидел.
      И еше голос, с другой стороны:
      -Славик!
      Он обернулся на голос, но и там, откуда раздался второй оклик, кроме высокой кукурузы, никого не было.
      -Ну, Славик, а дальше что? - сердито спросил он. Кто-то его разыгрывает, кто-то, надежно укрытый.
      Сразу несколько голосов, друг за дружкой, словно играя в "испорченный телефон", тихонько стали повторять: "Ну, Славик, а дальше что?"
      -Эй! - испугался мальчик. - Это кто? - Не дождался ответа и снова спросил: - Вы где прячетесь?
      -Вы где прячетесь? - услышал он в ответ.
      Похоже, говорила сама кукуруза вокруг него - и по спине Славика побежали мурашки.
      -Я уйду сейчас, - еле слышным голосом пригрозил он.
      Голоса не замедлили с ответом:
      -Я уйду сейчас, - шепотом передали они по "испорченному телефону"
      Славик чуточку осмелел.
      -Это эхо? - спросил он.
      -Эхо, - поспешила согласиться кукуруза вокруг него, - эхо, эхо, эхо...
      И издалека чей-то запоздалый голос подтвердил:
      -Эхо.
      -Вот чудеса, - заговорил сам с собой Славик. Ему все-таки было страшновато, и только звук собственного голоса (чуть дрожащего, скажем правду) придавал храбрости. - Никогда раньше этого на огороде не было. Здесь ведь ни гор, ни стен высоких нет, откуда же эхо?
      Голоса переполошились. Кто говорил "чудеса", кто "никогда", кто "гор", кто "стен", кто "откуда". А Славик на этот раз струхнул по-настоящему. И хотел вскочить и улепетнуть со всех ног, но его остановил голос, донесшийся, а вернее, раздавшийся с кукурузного ствола прямо над ним:
      -Слишком много слов сразу. Мы не успеваем повторять.
      -Кто это - "мы"? - почти теряя сознание от страха, спросил Славик.
      -Мы - гости Земли, - ответила ему бабушкина кукуруза, - пришельцы.
 
      Покажитесь!
 
      -Сла-ави-ик! - разнеслось над огородом. - Сла-ави-ик! Ты- где-е?
      -Это кто? - спросила кукуруза.
      Как мальчик ни смотрел, пришельцев не увидел.
      -Бабушка. Я к ней мигом слетаю и сейчас же назад. Она меня зовет молоко пить.
      -"Бабушка". "Мигом". "Молоко". - поспешно повторили за ним. А какой-то Опоздай вслед за всеми сказал три раза:
      -"Назад, назад, назад".
      Славик понесся к дому, прыгая через кусты баклажанов и помидоров. К бабушке, стоявшей у крыльца, он подбежал запыхавшись.
      -Давай быстрей! - крикнул внук еще на бегу. Схватил литровую банку, которую приносила бабушкина подружка Николаевна, стал пить теплое парное молоко.
      -Что это ты на огород повадился? - спросила бабушка. - Пей, пей, а то похудеешь у меня, мать скажет, что я тебя не кормила. То, понимаешь, в огород ни ногой, а то, глянь, каждый день.
      Славик оторвался от банки.
      -Я, баб, наблюдения за овощами веду. Вырасту, буду на биолога учиться.
      -Ну, веди, - согласилась бабушка, - Раз ради доброго дела, то веди наблюдения. Только не потопчи мне всего.
      -Ладно, - сказал Славик и сделал последний глоток. - Вот смотри - поллитра выпил.
      -На здоровье. Живот-то не болит?
      -Прошло. Ну. я побежал, баб.
      -Ты шагом пройдись, пусть молоко прольется куда надо.
      Славик вдруг остановился, словно о чем-то вспомнил.
      -Баб, дай-ка мне банку с собой я там допью.
      -Ах ты, господи! - обрадовалась бабушка. - Возьми, конечно! Может, хлебушка тебе вынести?
      -И хлеба дай. Вот и будет у меня завтрак.
      Бабушка заторопилась домой.
      -Эй, сосед, как дела? - услышал Славик голос Кубика из-за забора.
      -Как? - переспросил Славик. Он еще помнил, что хотел рассказать Кубику о пришельцах и спросить у него, куда они могли подеваться, и не знал сейчас, что ответить. Решил тайну пока сохранять. - Все в порядке, дядя Витя, - сказал он, - ничего не болит. А вы козу нашли? - Ноги мальчика изображали бег на месте.
      -Нашел. У самой речки. Она ко мне кинулась, как к родному. Загнал ее Полкан черт-те куда. Манька, видно, и не надеялась, бедняга, домой попасть.
      -Ну я пошел, дядя Витя, - сказал Славик, увидев бабушку с ломтем хлеба.
      -А ты куда спешишь? - спросил художник.
      Мальчик не придумал еще, что соврать, как бабушка поделилась приятной новостью с соседом:
      -Он биологом хочет стать. Вот овощи мои и наблюдает. Пусть...
      -А чего их сейчас наблюдать? - удивился Кубик. - Они созрели почти все...
      -Я вредителей наблюдаю! - с отчаянием соврал Славик. - Вот молоко допью и в эту банку соберу. Там одних колорадских жуков целая тонна!
      -Это дело, - одобрил художник. - молодец. - И погладил бороду так, словно молодцом был он сам, Кубик. И важно благословил его: - Иди, сын мой, и наблюдай со всей тщательностью, на какую способен в свои небольшие лета. Помни: всякий человек начинается с... - и запнулся.
      Славик от нетерпения даже взбрыкивал.
      -Всякий человек начинается с... - повторил Кубик и посмотрел на бабушку, которая тоже ждала продолжения. - Вот черт! Забыл! Самое, можно сказать, главное, сакраментальное, без чего и шагу ступить по земле не ступишь. Может, ты помнишь? Я тебе вчера и позавчера говорил.
      -Помню, - уже на бегу бросил Славик. - Он начинается с заботы о ближнем. Но у меня ведь вредители.
      -Изучая вредителей, ты заботишься обо всем человечестве, не говоря уж о бабушке, отрок! - крикнул Кубик ему вслед.
      -Цены бы тебе не было, если б ты проповеди читал, - сказала Полина Андреевна. - Люди бы на руках тебя носили.
      -Один раз меня все равно понесут, - ответил художник. - Так что... - Он часто заканчивал свои "выступления" этими двумя словами, за которыми легко угадывались следующие.
      Подбегая к кукурузе, Славик чуть не упал - споткнулся о ком земли. Поставил банку с молоком на землю, накрыл хлебом и, оглянувшись, тихонько позвал:
      -Эй! - Как обращаться к пришельцам, он не знал.
      -Да? - негромко отозвался знакомый уже голос.
      -Я вам молока принес.
      -Спасибо. Но мы еще не знаем, что такое мо-ло-ко.
      -Это же от коровы!
      -Что такое корова? - повторили сразу несколько голосов, не то спрашивая, не то изучая язык.
      -Корова?.. - В эту минуту Славик понял, что пришельцы ничегошеньки о Земле не знают. И все-все им нужно объяснить. И что именно на него взвалена теперь эта задача - рассказать пришельцам о Земле и обо всем-всем, что на ней есть.
      И Славик впервые подумал, что на Земле слишком много всего, о чем он имеет самое малое представление и что он не так уж хорошо учится и не так уж много читает...
      Славик вздохнул и начал:
      -Корова это такое большое животное...
      -А что такое животное? - перебил его голос.
      Славик чуть-чуть рассердился.
      -Знаете что, - сказал он, - вы мне сперва покажитесь, а то я стою тут и как дурак рассказываю кукурузе про корову! Услышит кто, скажет, что я сошел с ума.
      -Хорошо, - был ответ, - сейчас мы тебе покажемся. А ты не забудешь сказать нам, что такое дурак и что значит сойти с ума? Очень интересные слова...
      -Ладно, и об этом расскажу, - пообещал Славик, хотя, конечно, понял, что знакомство с Землей нужно начинать не с этих слов. Он поклялся про себя придерживать с этой минуты язык.
      Наш герой не знал, где прячутся пришельцы, и думал даже, что они либо превратились в невидимок, либо закопались в землю, либо... Кто их знает, на что они способны! И поэтому Славик крутил головой, чтобы увидеть, где они скрываются.
      Движение он заметил все-таки в кукурузе. Закачались начавшие желтеть и сереть, высыхая, спелые почти початки, в них что-то зашевелилось, "волосы", которые чаще называются почему-то кукурузными рыльцами (их собирают как лечебную траву) стали удлиняться - и вот в каждом початке вместо золотистого кочана он увидел по маленькому пришельцу! Да, да, серая, а потом светло-зеленая и зеленая наконец обертка початков раздвинулась, на месте самих кочанов стояли маленькие человечки, которых он видел вчера в колпаках гномов! Шлемы они сняли, одеты они были в костюмы, похожие на наши спортивные, лица у них были в точности, как человеческие, только маленькие.
      Один из человечков - он был ближе других к Славику, землянин разглядел какой-то значок у него на груди - заговорил:
      -Ты первый, - сказал он торжественно, - кого мы встретили на этой планете. И когда ты спас нас от страшного, рогатого и бородатого зверя, по-видимому, низкого разумом существа...
      -...это коза была, - вставил Славик.
      -...мы поняли, что жители зеленой планеты - добрые и смелые люди. Их не нужно бояться, их цивилизация тяготеет к добру, с ними нужно дружить. И мы предлагаем вам дружбу, мы, населяющие далекую от вас планету Кукурбита...
      Славик смутился и даже испугался. Выходило, что он сейчас должен будет отвечать от имени всего человечества, как говорил инопланетянин от имени далекой Кукурбиты. А ведь он не знал, что полагается произносить в таких ответственных случаях, и, понятно, молчал. Спешно подыскивал нужные слова, - пришельцы в початках смотрели на него и ждали, - но на язык просилась всякая чепуха. В конце концов он вспомнил бабушкины, когда та встречала гостей, и произнес их как можно торжественнее:
      -Милости просим! Будьте как дома.
      Пришельцы заулыбались и переглянулись. Торжественный прием состоялся!
      Пришелец со значком на груди поклонился Славику от всех и сказал:
      -Спасибо. Мы не знали, что у землян существуют такие приятные выражения. Точь-в-точь как у нас. Должен тебе сказать, что если языки похожи...
      Но командира - кажется, говорящий был командиром пришельцев - перебил голос издалека:
      -Ну, начинается! Ты, Славик, - тебя ведь так зовут? - ты лучше скажи нам, где замок Людоеда?
      Славик глянул в сторону голоса и увидел, что космонавт там, чтобы привлечь к себе внимание, еще и изо всех сил раскачивает кукурузину.
      -Какого Людоеда?!
      -Не знаешь?! Вот так штука! Когда мы услыхали, что маркиз Карабас направляется в его замок, мы сразу же решили пойти на посадку. Мы хотели спасти маркиза. Вдруг, кроме нас, никто о нем не слышал! Но потом началась посадка, то, сё...Так где живет ваш Людоед? Может, маркиза еще можно спасти!
      Славик потряс головой.
      -Ничего не понимаю! Вы бы объяснили хоть немного.
      В разговор вмешался еще один космонавт:
      -Когда мы подлетали к вашей планете, то стали слушать по нашему радио все голоса, которыми она окружена. Их тысячи. Языков, как мы поняли, - сотни. Мы начали подбирать тот, что хоть чуточку походил бы на наш язык. И скоро услышали Это русский. И вот мы учимся ему день, другой, третий, летая по орбите... И вдруг слышим тревожное сообщение по вашему радио: маркиз Карабас направляется к замку Людоеда, а его кот, он почему-то в тяжелых человеческих сапогах, думает, как спасти хозяина. На нашей планете в таких случаях долго не раздумывают и бросаются на помощь. Мы пошли на посадку и сели в этом лесу. - он показал на кукурузу вокруг. - А потом эта ваша коза... Так где же замок Людоеда?
      Славик вместо ответа улыбнулся. Ему вдруг стало легко-легко. И он - уже пристальней - вгляделся в пришельцев, которые ждали его ответа.
      -Не беспокойтесь, - сказал он, - то, что вы слышали, не тревожное сообщение. Это сказка, которую по радио передавали для детей. Никакого Людоеда у нас нет...
      -Нет? - спросил кто-то из космонавтов. В голосе его Славик уловил огорчение. - А Кот в сапогах есть?
      -Тоже нет.
      -А что же у вас тогда есть? - совсем уж огорченно спросил тот космонавт, который минуту назад изо всех сил раскачивал кукурузу.
      -У нас? - переспросил Славик. - Что у нас есть? А можно, я тоже кой-о чем спрошу у вас?
      -Конечно, - ответил ему человечек со значком на груди.
      -Вы взрослые или... дети?
      Космонавты переглянулись.
      Командир кашлянул..
      -Мы - дети, - признался он и тут же приосанился. - Но и долетели мы благополучно, и приземлились, как полагается, то есть, наш корабль принял сначала форму земного предмета, а потом уж сел. Следовательно...
      -Да я не об этом! - весело сказал Славик. - Просто, когда взрослые - это одно, а когда дети - совсем другое!
 
      Что такое молоко
 
      -А ты, - спросил командир, - ты взрослый?
      -Да что вы, - рассмеялся Славик, - я еще, считаюсь, маленький. Я только в четвертый класс перешел.
      -Ты - маленький? - удивились пришельцы. - Такой огромный? Какого же роста у вас взрослые?
      -Ну... - Славик вытянул руку вверх и, имея в виду своего папу, подпрыгнул. - Вот такие.
      -Ого-го-о! - в точности по-земному протянули инопланетяне. - Да вы просто великаны!
      У Славика, однако, был к гостям Земли важный вопрос.
      -Ребята, - это слово очень подошло к кукурузным человечкам, - ребята, а как вас отпустили одних в такой полет?
      -В полет, - опять принялся отвечать командир, - должны были отправиться взрослые. Они все-все подготовили, а мы ночью забрались в корабль и полетели. Они сами виноваты - мы просили их взять в конце концов кого-то из детей, а они: нет и нет.
      Славик не верил своим ушам. Сколько он ни читал фантастики, ни в одной книге пришельцами не были дети.
      -А разве вы умеете управлять космическим кораблем?
      -Корабль управляется автоматически. Я же сказал, что взрослые все подготовили. Оставалось только нажать кое-какие кнопки и рычаги. Мы и нажали... А кроме того, вся наша команда училась на космонавтов. Представляю, что сейчас творится дома!
      -А как вы догадались забраться на кукурузу?
      -Кукурузу? - переспросил командир. Пока что он один переговаривался с землянином. - Какое интересное слово! Все утро его кто-то кричал. Громко-громко.
      -Кричал? - удивился Славик. - Я не слышал.
      Кричал, - подтвердил командир.Голос у пришельца был тоненький, и стоило ему закричать "ку-ку-ру-у-у...", как Славик все понял и рассмеялся.
      -Это же петух! Птица такая, - Славик замахал руками, как крыльями, - домашняя.
      -А кто у вас еще летает?
      -Ну-у, много. Осы летают, пчелы, мухи. Комары. Мошки разные, бабочки, летучие мыши, стрекозы...
      Пришелец взмахнул руками и чуть не упал.
      -Вот ужас! Так они еще и латают?! Как вы от них спасаетесь?
      Славик снова рассмеялся.
      -Стре-козы, - разделил он слово. - Это всего-навсего насекомые. Вроде комара, только во много раз больше. А козы - они не летают, а только ходят, бегают, бодаются.
      -Только? И ради этого их держат?
      -Да нет! Они молоко дают... Так как вы очутились на кукурузе?
      -Тут, оказывается, безопаснее всего. И удобно - как в гнезде. А как тепло, а как сухо!..
      -И еще покачивает! - крикнул кто-то из гущи кукурузы.
      -Если вы разрешите, мы обязательно заведем такие у себя дома.
      -А где сейчас ваш корабль? - спросил Славик.
      -Он здесь. Но мы сделали его невидимым. Так полагается по Уставу космонавтов. Теперь ответь нам, пожалуйста, на такой вопрос: у вас все такие большие? Похожих на нас людей нет?
      -Маленькие только животные. Есть такие насекомые, что в тысячу раз меньше меня. И есть животные, что в сто раз больше меня. Слон, например, или кит. Или жираф...
      -Вот бы посмотреть! А где они живут?
      -Слон на диких равнинах или в джунглях, кит - в океане. А мы - в деревнях, в городах... Ой! - спохватился Славик. - Я совсем забыл про молоко!
      -Что такое молоко?
      -Ну... его пьют. - Славик поднял с земли стеклянную банку, прикрытуую ломтем хлеба.. - Он полезное и вкусное. Хотите попробовать? Я специально для вас принес.
      -По Уставу Космонавтов мы должны сперва его исследовать. Ваше молоко может оказаться для нас ядом.
      -Да что вы, какой яд! Коровы и козы им своих телят и козлят выпаивают. А у нас его дают всем детям. Попробуйте!
      -Коза - это то страшное животное с рогами и бородой, которое нас чуть не затоптало, а тебя сшибло с ног? И ты говоришь, что ее молоко полезно? Нам казалось, что даже слюна ее ядовита!
      Тут Славик расхохотался.
      -Козье молоко, между прочим, считается таким полезным, что его больным дают! - И Славик протянул командиру банку с молоком. - Протянул - и только сейчас заметил, что пришелец как раз поместился бы в ней, как он, Славик, помещался в старой бочке во дворе Евдокимовны, когда они с Нинкой играли там в прятки.
      Командир оглянулся на своих.
      -Да пей, чего ты боишься! - подбодрил его Славик. - Вот увидишь, ничего не будет. От морковки же вам не было плохо, а коза морковь знаешь как хрумкает!
      Пришелец решился. Он достал из рюкзака блестящую, похожую на серебряную, чашечку, и протянул Славику. Попасть в такую крохотную посудинку из литровой банки было ой как трудно, и Славик. конечно, прлил часть молока на землю. Командир что-то сказал своим, Славик не разобрал что, проглотил какую-то таблетку и осторожно, как горячее, выпил молоко. Все смотрели на него. Он погладил себя по животу. Наклонил голову и прислушался к себе, словно молоко в его животе должно было заговорить.
      -Все в порядке! - объявил инопланетянин. - Молоко в самом деле вкусное и, видеть, полезное. Я могу выпить еще!
      Остальные - они минуты две, пока их товарищ пил молоко, молчали и, судя по всему, готовы были броситься ему на помощь - обрадовались, зашевелились, а один даже подпрыгнул, не отпуская кукурузного ствола.
      Славик стал ходить от одной кукурузины к другой, разнося молоко, и все подставляли блестящие чашечки под литровую банку.
      Убедившись, что белый напиток не вреден, отведали и хлеба. Хлеб инопланетянам тоже понравился.
      В ответ на Славикино гостериимство пришельцы, как один, вынули из карманов какие-то шарики и сложили в его ладонь. Землянин бесстрашно закинул их в рот - они были с маковое зернышко, только золотистые, - и почувствовал мгновенную сладость. Наверно, это были конфеты или витамины.
 
      Каратэ
 
      Вдруг послышался треск и шелест кукурузы, и Славик испугался: неужели опять коза? Снова вставать на ее пути? Может быть, не надо, ведь пришельцы на кукурузе. Но если ее снова гонит Полкан, она их посшибает!
      Но кукуруза шумела с другой стороны, Славик глянул туда и... увидел троих мальчишек, тех самых, с которыми поссорился недавно на улице, - Генчика, Юрчика и Васька. Они направлялись прямо к нему...
      -Прячьтесь! - сказал он пришельцам. - Это чужие!
      Початки один за другим закрылись, а Славик отошел от этого места подальше, чтобы мальчишки ненароком на обнаружили маленьких человечков.
      -Эй! - тут же крикнули ему. - Ты куда? Подожди!
      Славик мог бы кинуться чеез огород к дому, но он не побежал. И все по той же причине - боялся за гостей. Мало ли что могут сотворить с кукурузой непрошенные гости. Он только сделал еще несколько шагов назад.
      -Ты подожди, - говорил высокий Генчик, продираясь сквозь курузузу, - ты не трясись - нас не семеро, а всего трое, так что перевес на твоей стороне. Каратэ-то твое на семерых ведь рассчитано?
      Все трое вышли на тот участок огорода, где бабушка уже выкопала молодую картошку.
      -Идем это мы рядом, - почти дружелюбно рассказывал Генчик, - гляжу и вижу тебя на огороде. А, говорю ребятам, это же наш каратист! Я и предлагаю: айдате, пускай он нас поучит. Чего времени зря пропадать. Уедет, а мы так и останемся неучеными. Ну так как насчет каратэ?
      Славику захотелось оглянуться, но он себя пересилил.
      -Пожалуйста. - сказал он, - только предупреждаю: в каратэ бьют и руками, и ногами.
      -Ничего, - успокоил его Генчик, - мы тоже будем ногами. Кто у нас начинает?
      Славик постарался вспомнить из того единственного "урока", который он видел по телевизору, кто начинает в каратэ, но не вспомнил.
      -Вы наступайте, - предложил он, - а я буду отбиваться.
      -Хорош! - весело сказал Генчик и скомандовал своим: -Вперед, самураи!
      И трое, сжав кулаки, двинулись на Славика.
      Славик думал, что они набросятся на него без промедления, но нападающие шли осторожно, - видать, поверили в его каратэ. Он вытянул руки, как всамделищный каратист, отступил на шаг, не спуская глаз с атакующих, даже прищурился...
      Внимательнее он следил за Генчиком, который принял боксерскую стойку и мог в любую секунду залепить ему. Этим-то и воспользовалая юркий Юрчик - он прыгнул и замахнулся, чтобы ударить Славика в ухо. Наш герой несмело крикнул Кия-а!" и успел выставить ногу. И стоило его ноге коснуться колена противника, как тот упал как подкошенный.
      Двое продолжали наступать. Славик споткнулся о ком земли и чуть не упал. Васек хотел дать ему подножку-подсечку, чтобы окончательно свалить с ног, но промахнулся и свалился сам. Но подниматься почему-то не стал...
      Генчик растерянно оглянулся на своих. Оба его соратника лежали.
      -Ты, каратист, ты что это делаешь? - Он остановился и опустил руки. - Ты что, убил их?
      -Должны быть живы, - сказал Славик, тоже опуская руки. - Давай посмотрим.
      -Ты только... не дерись больше, а?
      -Ладно. Сами ведь начали, не я.
      Упавшие бойцы дышали ровно, но глаза их были закрыты. Казалось, они, утомленные, прилегли поспать.
      -Нокаут, - определил Генчик, - ну ты даешь!
      -Воды надо, - решил Славик, - ты здесь побудь, а я сбегаю.
      Бегом-бегом домой, - бабушка не успела его увидеть, - он зачерпнул кружкой воды из ведра в сенях, и бегом назад. Брызнул в лицо Юрчику - он открыл глаза, ошарашенно посмотрел на склонившихся над ним. Брызнули Ваську - и тот заморгал, ничего не понимая.
      У Славика отлегло от сердца, он не выдержал напряжения - сел на землю.
      -Куда ты их двинул? - спросил Генчик, поддерживая друзей за спину и тоже садясь. Они положили головы к нему на плечи.
      -Куда надо, туда и двинул. - Славику хорохориться больше не хотелось, но было надо.
      -А с ними это... ничего не случится? В смысле - без последствий?
      -С последствиями.
      -С какими? - испугался Генчик.
      -Больше лезть не будут. - Славик говорил, а сам думал, что же случилось с двумя драчунами? Ведь он их даже не ударил.
      -Это еще ничего, - Генчик облегченно вздохнул.- Главное, чтоб живы остались. Эй, Юрчик! - стал тормошить он ребят. - Васек, кончай ночевать!
      Головы Юрчика и Васька качались, как тюльпаны, а глаза не могли остановиться ни на одном предмете.
      -У меня, - сказал Васек, зевая, - не клюет. А еще посплю. Я рано сеогодня вс-с... вс-с... - И снова уронил голову на Генчиково плечо.
      -А я, - проговорил таким же сонным голосом зловредный Юрчик, - на этот пожар не побегу. Он уже... затух-х-хает. - Зевнул и ткнулся головой в плечо старшего.
      -Разбуди их! - закричал Генчик. - А вдруг они летаргическим сном засыпают!
      Славик вылил остатки воды на лица поверженных врагов - те снова открыли глаза. Генчик воспользовался моментом и поднял одного за другим на ноги.
      -Пошли домой, вояки! - заорал он. - Там вам будет рыбалка и пожар! - Подтолкнул обоих и они, шатаясь, зевая, делая то маленькие, то большие шаги, пошли к кукурузе. Славик подскочил к ним.
      -Сюда, сюда, - говорил он, раздвигая кукурузу, как бамбуковую ширму перед приятными гостями, но подальше от населенных пришельцами стеблей. - вот здесь вы шли...
      Перестала трещать за тремя супостатами кукуруза, Славик огляделся. Снова никого поблизости. Бабушка все еще в доме, но скоро выйдет звать его обедать.
      -Ребята! - позвал Славик. - Ребята!
      Початки зашелестели.
      -Мы здесь, - ответили ему несколько голосов. - С тобой все в порядке? Тебя не задело?
      -Чем? Вы хотели сказать - не задели ли они меня?
      -Нет. Сонным лучом тебя не задело?
      -Каким сонным?
      -А вот каким, - ближайший к Славику маленький человечек вытянул руку. На его ладони лежала длинная, не толще спички, металлическая трубочка.
      -Так это вы их уложили?
      -Мы, - ответил человечек.
      -Ух ты! - сказал Славик. - У нас есть сонные таблетки, а вот сонного луча еще нет.
      -Очень удобная штука - Космонавт повертел трубочкой. - Раз - и все спят.
 
      Цель космического перелета
 
      -Слышь, ребята, - с удовольствием повторил Славик обращение, что так подошло к инопланетянам, - а у вас задание какое-то есть?
      -У взрослых , конечно, было. А у нас ведь каникулы, - ответил командир. - Но все равно мы должны познакомиться с вашей планетой.
      -Изучить ее, - добавил голос с соседней кукурузины.
      -Все-все посмотреть...
      -Наладить связь с ее жителями...
      -Отдохнуть...
      Славик не успевал поворачивать голову к голосам.
      -И побалдеть! - крикнул кто-то издалека.
      -Что? - не поверил своим ушам землянин.
      -Это Питя, - сказал командир, - не слушай его. Зря мы его взяли, ему бы только балдеть!
      -Да нет, я не о том. Как вы узнали это слово? Оно ведь наше-наше! От кого услышали?
      -Разве оно только ваше? - Командир тоже удивился. - "Побалдеть" это наше слово! У нас его знает каждый мальчишка.
      -А что оно означает?
      -Побалдеть?.. Это... ну, если сказать по-нашему, расслабиться, подурачиться.
      -И по-нашему то же!
      -Ура! - донеслось с дальней кукурузины. - Я же говорил: нормальная планета! Если наши предки сюда не заявятся, мы еще на той страшной козе покатаемся! Я ее сюда за бороду приведу, вот увидите!
      -Как был хвастунишкой, так и остался, - махнул рукой командир. - А скажи, Славик, что из себя представляют ваши родители?
      -Наши? - Славик захотелось почесать голову - всю, потому что зачесалось везде - и на затылке, и спереди, и на висках. - Наши? - повторил он. Теперь зачасалась и шея.
      -Раз чешется, значит, такие же, как у нас! - снова крикнул Питя. - Точно! Скажете, нет? С кем спорим? Он от них, чтобы побалдеть, тоже влез бы без спроса в космический корабль!
      Командир Питю будто не слышал.
      -Так какие у вас родители? - снова спросил он. - Понимаешь, ведь мы все равно должны о них узнать побольше. - И подсказал ответ: - Строгие?
      Славик кивнул
      -То нельзя и это нельзя - сто раз на день повторяют? - крикнул со своего места Питя.
      Землянин кивнул опять.
      -Питя, я веду серьезный разговор, а ты... Где сейчас твои родители, Славик?
      -В Японии. Это страна такая...
      -Везет человеку!
      Голос Пити раздался совсем рядом, внизу, и Славик увидел, что тот покинул свою кукурузину и пытается сейчас влезть на командирскую. Он подставил руку, и Питя, который был меньше остальных ростом, взобрался на ладонь. Ладонь пошла вверх, и малыш. сидя на ней, крикнул:
      -Как на лифте! Опа! - и перепрыгнул на кукурузный ствол чуть повыше листа. Встал на него у самого его основания, лист спружинил, но не сломался. -Давай, командир, - сказал он старшему, - я сам спрошу у землянина про родителей. Увидишь, получится не хуже твоего.
      Не успел командир ответить, как Питя - он был вихрастый и все время лохматил голову - уже спрашивал:
      -То они говорят "ты еще маленький", то "ты уже большой" - так что не поймешь, какой ты на самом деле, - это бывает?
      -Все время, - признался Славик, хотя и понимал, что должен говорить о Земле и землянах, по возможности, хорошо.
      -Они всегда заняты,и им кажется, что важнее их дел нет ничего на свете?
      -Да, - сказал Славик, удивляясь верности Питиных догадок.
      -Всему учат, будто у нас нет своей головы?
      -Точно, - снова удивился землянин. - Откуда вы все про нас знаете? Радио рассказало?
      -А говорят ваши родители, что лень раньше нас, их детей, родилась? - допытывался Питя.
      -Вы и пословицы слышали?
      -Да нет же, - ответил Питя, - это наши про нас так говорят! Командир! Тебе все еще хочется знакомиться со взрослыми с Земли? Или ты все уже понял?
      -И все равно, - сказал командир, - мы должны на них посмотреть и поговорить с ними. Ведь нужно будет отчитаться о полете.
      -Вот скукотища! - откликнулся на это Питя. И обернулся к Славику. - Расскажи лучше, что тут у вас есть по-настоящему интересное.
      -Здесь все для нас должно быть интересно, - перебил его командир. - если изучать, как полагается, по Уставу.
      -"Изучать, изучать"! Целый год учились, а теперь опять что-то изучать! Отдыхать пора!
      -Питя, вспомни, что ты обещал, когда мы согласились взять тебя на корабль!
      -Ничего я не обещал! А если бы вы меня не взяли, все тут же узнали бы, что вы задумали.
      -Неужели ты бы рассказал?
      -Ну... я бы не рассказал, конечно, но надо же было вам чем-нибудь пригрозить, чтобы вы меня взяли. Славик, ты можешь поднять меня на руке повыше?
      -Мо... - начал Славик и перевел глаза на командира, спрашивая у того разрешения. Командир кивнул, и Славик закончил: - ...гу.
      Питя был не тяжелее резиновой куклы такого же роста, но ужасно верткий и нетерпеливый.
      -Еще выше, еще! - кричал он, и Славик встал на цыпочки, подняв пришельца почти вровень с кукурузными метелками. - Ого! Вон там что?
      -Там? Наверно, магазин.
      -А во-он там?
      -Что-то бежит по дороге, а за ним поднимается страшный, как от вулкана, дым или будто взлетает старая ракета.
      -Это, скорее всего, не дым, а пыль, - догадался землянин. - А по дороге не бежит, а едет автомашина.
      -Ага... А недалеко от магазина какие-то люди гоняются за маленьким животным и бьют его изо всех сил ногами. Они охотятся?
      Славику захотелось быть на месте Пити. Он подпрыгнул, но ничего не увидел.
      -Это животное, - рассказывал сверху Питя, - видать, совсем еще молодое: Оно пытается взлететь, но каждый раз падает. Они набрасываются на него все вместе....
      Землянин расстроился. Неужели мальчишки над кем-то издеваются, а инопланетянин это видит? Он оглянулся. Маленькие космонавты ждали его ответа.
      -Но там не все плохие, - докладывал сверху Питя.- Один бегает за охотниками и, видимо, уговаривает их пожалеть животное. Он громко свистит - даже сюда слышно, - может, зовет других людей?
      -Это не охота! - с огромным облегчением закричал Славик. - Это игра! Это футбол! Они не животное пинают, а мяч! А мяч не живой, он резиновый, у нас никто животных не пинает!
      Как хорошо стало на душе! Будто гора с плеч свалилсь, будто папа пришел с работы и протянул ему неожиданный подарок!
      -Игра? - переспросил Питя. - Я тоже хочу так играть! В футбол!
      Славик был до того счастлив, что чуть не прыгал от радости.
      -А что? Я принесу мяч, маленький, и будете играть. Я научу! А сам буду и тренером, и судьей. А у вас разве в футбол не играют?
      -Нет, - ответил командир и крикнул вверх, Пите: - А правда, интересная игра?
      Питя размахивал руками, и Славик боялся, что тот свалится с ладони.
      -Лучше не видел! Ох и гоняют!.. Они и сами, как резиновые!
      Командир кашлянул.
      -Может, ты и меня... кха! - туда? - он показал на кукурузные метелки.
      -Пожалуйста! - обрадовался Славик. - Хоть всех! - Землянин чувствовал себя богатырем.
      Подставил ладонь командиру, тот ступил на нее. Славик осторожно обхватил пальцами его ноги и поднял левую руку как можно выше.
      -Фантастика! - сказал командир через минуту. - Как мы до сих пор не додумались до такой игры?
      Скоро все семь космонавтов устроились на плечах и руках Славика и смотрели на футбол. Питя же, цепляясь за уши, перебрался на его голову. Тут же забыл, что сидит на голове, а не на какой-то кочке, и, болея, драл землянина за волосы, как драл бы траву, и колотил пятками в макушку.
      Все они перекликались, забираясь на него, как на дерево, и землянин узнал имена космонавтов. На правом плече сидели Щипан и Садим, Молек и Пигорь - на левом. В левой руке он держал командира Грипу - тот сидел сейчас на ладони, как в кресле. В правой размахивал руками Вьюра. Про Питю мы уже сказали, Питя сидел на голове.
      Глядя на футбол, космонавты забылись и перешли на свой язык. Славик его, разумеется, не понимал. И вы бы его тоже не поняли. Я приведу несколько фраз - тех, что Славик услышал в тот день:
      -Брячит лак ботко!
      -Козатри, козатри - голонит!
      -Лак пучно забарил!
      Но чаще всего инопланетяне выкрикивали одно слово:
      -Уфтим!
      Славик терпел, терпел - взмолился:
      -Ребята, я вашего языка пока не понимаю - вы бы болели на нашем, а? Я ведь не вижу, как там играют.
      -Хорошо, - сказал командир и первым подал пример: - Слева же свободный, - завопил он, - куда он на трех защитников прет?
      Его поддержали:
      -Головой, головой бей!
      -Эх, мазила!.. - Причем неизвестно было, чье это слово - с другой планеты или земное.
      Вот так, с огорода Полины Андреевны и с вредной козы художника Кубика, с драки Славика с тремя мальчшками, с футбола началось его знакомство с пришельцами, мальчишками с далекой планеты Кукурбита.
 
      Эта встреча закончилась неожиданно. Во двор вышла бабушка и закричала, не видя внука, во весь голос:
      -Сла-ави-ик!
      Бабушка была старенькая, но голос у нее был звонкий, как у петуха.
      -Сла-ави-ик!
      Космонавты сразу забрались на свои кукурузины и готовы были закрыться, каждый в своем убежище.
      -Я, ребята, побегу, - сказал Славик, - пообедаю. И сразу после обеда - сюда. Вам принести чего-нибудь? Там борщ будет, картошка жареная, молоко или компот...
      -А я думаю, чем это так пахнет? - опередил всех Питя. - Ох и вкусно, наверно!
      -Нам нельзя, - отрезал командир Грипа, - мы можем отравиться. Сам же знаешь, что все сначала нужно исследовать. Ты иди, Славик, мы тоже пообедаем.
      -Пообедаем! - проворчал Питя. - Пастой из тюбиков. На первое - паста, на второе паста, на седьмое - тоже паста! Хоть молока принеси мне - никто ведь из нас от него не умер.
      -Хорошо, - пообещал Славик, - принесу. Тепленького, топленого - такая вкуснятина!
 
      День по имени...
 
      -Друг мой, чем это вы так сильно озабочены? - громко спросил художник Кубик у Славика, увидев его во дворе. - Уж не открыли ли вы какой-нибудь новый овощ на огороде уважаемой Полины Андреевны?
      Стоило Кубику произнести эти приветственные слова, как над забором появилась и Нинкина голова, - оба они, видно, только что пришли. С Нинкиной стороны к доскам ограды между двумя дворами был приставлен чурбак - чтобы можно было для разговора и для других дел над забором возникать.
      Нинкина голова, в который уже раз заметил Славик, существует, кажется лишь для ношения двух больших, то серых, то голубых, как лесные колокольчики, глаз. Но больше, чем цвета, было в них любопытства. Она вытаращилась сейчас на Славика, который был, по наблюдению художника, озабочен. Интересно, чем он озабочен? С чего это вдруг? - вот во что были окрашены сию минуту Нинкины глаза.
      Славик поспешил нахмуриться.
      -Ба, - спросил он у Полины Андреевны, стоявшей на крыльце, - ба, что сегодня на обед?
      -Что на обед он прашивает! - Нинка за забором, очевидно, всплеснула руками, потому что чуть не упала. Голова у Нинки была не только для глаз, а еще и для рта. - Руки бы сперва помыл, - закричала она возмущенно, - а потом обедом интересовался!
      -Отзынь! - рассердился Славик. - Хочу - мою, хочу - нет!
      -Борщ на обед, - вставила в разговор вкусное слово бабушка, - зеленый. Со сметаной. И картошечка на молоке, как ты любишь.
      -Ему как для барина готовят, - схватившись на этот раз за забор, - продолжала критику Нинка, - а он еще фордыбачит.
      Тут нужно сказать, что Славик и не думал фордыбачить, но Нинка заранее его в этом заподозрила.
      Кубик вдруг фыркнул, и все на него посмотрели.
      -Поразительно! - воскликнул он. - Ты, Нинон, для филолога - бесценный клад. Все века оставили в тебе следы. Не удивлюсь, если ты заговоришь вдруг языком древнего новгородца... Полина Андреевна! - обратился он к бабушке. - Раз уж мы так хорошо разговариваем, предлагаю совместный обед. Ваш борщ - моя тушенка, ваша картошка - моя сгущенка.
      -Конечно, конечно, идите к нам! - закивала бабушка. - И чего я сама не догадалась пригласить?
      За обедом зловредная Нинка ждала, должно быть, что Славик будет привередничать и плохо есть, но в пику ей, косившейся на него, Славик съел целую тарелку борща, а картошки попросил еще. Нинка налегала на тушенку, разогретую на сковороде, а после нее не могла отораться от сгущенки, которую бабушка налила ей в блюдце.
      -Как мед, - восторгалась она, - только еще вкуснее. Я бы ее кажин день ела.
      -Каждый, - поправил Нинку Кубик.
      -Кажин! - заупрямилась Нинка. - Ишь, чего выдумал! Мама что, хуже тебя знает?
      -Пусть будет "кажин", - согласился художник, - твоя мама для меня - самый уважаемый человек. И если она говорит "кажин", значит, есть и такой вариант слова.. - И Кубик в который раз принялся нахваливать бабушкин борщ, а она в ответ повторяла, что да что сварила в борще - все, что растет сейчасв огороде: и свеклу, и картошку, и капусту, и петрушку, и зеленый лук...
      Славик поглядывал на Нинку и думал, что НИКОГДА И НИ ЗА ЧТО не расскажет ей о пришельцах.
      А тайна эта уже ворочалась в нем и, честно говоря, искала выхода. Славику ужасно хотелось с кем-то поговорить об инопланетянах, что приземлились на бабушкином огороде и поселились в гнездах для кукурузных кочанов.
      Несколько раз он ловил на себе взгляд художника - тот что-то необычное в нем заметил, - но взгляду его пока не отвечал.
      Художни ел и рассказывал:
      -Я давно уже заподозрил, что у дней, которые мы зовем привычно понедельниаками, вторниками, средами и так далее, есть и другие имена...
      Дети подняли на Кубика глаза.
      Художник поглядывал на них, будто искал, кому его рассказ подходит больше.
      -Другие имена, - потворил Кубик, - свои...
      Пока что все на него смотрели одинаково, ожидая, что будет дальше. Бабушка тоже поглядывала на соседа, отвлекаясь только на то, чтобы подложить внуку картошки, а Нинке - подлить густой сгущенки.
      -Идем мы сегодня с Нинон навстречу солнцу...
      Нинка перестала лизать сладкую ложку и уставилсь на Кубика своими колокольчиками.
      -Идем, а она зева-а-ает. Так зевает, будто все проглотить хочет.
      -Дак в такую-то рань встамши, кто ж не зевает! - не осталась она в долгу.
      -Зевает, значит, а тут кто-то ей говорит - басом говорит, - художник сгустил голос, - спрашивает у нее: "Это ты ко мне обращаешься?"
      Нинкин рот открылся, словно она хотела что-то сказать.
      -"Если ко мне, - басил Кубик, - то чуть погромче говори, я ведь еще далеконько!" Нинон со страху присела - и ко мне, и то-оненьким голосочком, в точности как у синички, спрашивает: "Дядь Вить, это кто?" А тот бас ей отвечает: "Дак ведь я День нонешний, ты не признала меня разве?"
      -Поди, выдумываешь? - неуверенно спросила Нинка.
      -Это я-то? - взмахнул ложкой Кубик. - Да ни в жизнь! Все - чистая правда. - Теперь он обращался к Славику, в Нинку глазами постреливая и в рыжую бороду незаметно посмеиваясь. - "Я ведь, говорит, День нонешний, по-вашему, После- Дождика-Четверг, а по-нашему, Авдей Поликарпович. Вот поработать вышел..."
      Нинка, вытаращив глаза на Кубика, облизнула ложку.
      -Моя Нинон меня за руку хватает и Дню шепотом: "А чё ты, интересно, делать-то будешь?" Не испугалась... "Я? - перешел на бас художник. - О-о! Моих дел не перечесть.
 
      Вот сейчас травы буду от росы сушить, землю согревать, леса и пшеницу растить. Потом ветрам-баловникам хвосты корачивать, чтоб не шибко буянили, а делом занимались. А с ветрами управлюсь, буду все на земле красить..."
      -Это как? - спросил Славик.
      -"Красить-то? - ответил День устами Кубика. - То дело хлопотное. Главное, чтобы все цвета были разные. Вот смотри: помидоры - краные, сливы - синие, абрикосы - сами знаете, какие, на баклажаны много красок уходит, смешивать приходится, цвет у них сложный, лиловый, яблоки - те все разноцветные, недаром говорят про них - расписные..."
      -А цветы-то, про цветы-то ты забыл! - подсказала увлекшаяся рассказом Нинка.
      -"И цветы, -согласился День Авдей Поликарпович. - Каждый кисточкой, чуть он раскроется, тронь, да не раз - как, например, анютины глазки. Так и корпишь над каждым... А черешня, а вишня, а ягоды! Все грибы в лесу под кустами отыщи и шляпки покрась - да цвет не дай бог перпутать, а то ведь отравится кто! О-го-го сколько работы! К вечеру так умаешься, что еле-еле до горизонта доплетешься. Ну, правда, напоследок еще закатом полыхнешь - а в нем все краски до единой. Завалишься за горизонт - и спать, отдыхать. Проснешься, а ты уже не Авдей, а Данила или Евсей..."
      -А чего у тебя все дни - мужики? - привередливо спросила Нинка. - Женщин-дней неужто не бывает?
      -Да что ты! - не растерялся Кубик. - А среда, а пятница? А суббота? Трое мужчин и как раз три женщины. Народом все предусмотрено, полное, заметь-ка равенство! А седьмой день - восресенье - ни он, ни она. Значит, общий.
      -А звать-то женщин как? - не унималась Нинка.
      -Первое имя - Анна...
      -Как мою мамку, - удовлетворилась наконец Нинка. И подвела итог: - Выдумщик ты, Кубик! Укороту на тебя нет!
      -Неужели не интересно? - всерьез (чему Славик удивился) забеспокоился художник.
      -А чё в выдумке интересного? - резанула правду-матку Нинка. - Ты бы коров, как моя мамка, подоил, было б тебе не до баек!
      -Ну, Нин... - Кубик растерялся, - не всем же доить коров. Кто еще хлеб сеет, кто комбайны делает, кто на самолетах летает...
      -А кто по лугам цельное лето ходит да краску по белому размазывает! Ты бы вон мою мамку лучше нарисовал!
      -А что! - ожил художник. - И нарисую. - К Кубику возвращалась уверенность. - Возьму и напишу. Молодец, Нинон! Прямо умница! Такую идею подала!
      -То-то, - сказала Нинка, вставая из-за стола. - А то ходит по лугам, ходит, вчерашний день ищет.
      -Может, и тут ты права, Нинон, - вздохнул Кубик, - ищу я вчерашний день, а сегодняшний мне глаза слепит...
      Нинка победно на художника и на Славика глянув, - порядок здесь явно был ею наведен, - взялась помогать Полине Андревне убирать, а Славик смог наконец вступить в разговор.
      -Дядя Витя, - сказал он то, что было все время у него на языке, - а вот что бы вы делали, если б встретили в нашей деревне пришельцев?
      -Я? - чисто по-детски переспросил Кубик, он все еще от грустной мысли о вчерашнем дне не мог отделаться. - Я? Я бы сказал им: "Глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит..."
      Славик, а он собирался уже встать, так и шлепнулся на табуретку.
      -Откуда вы знаете их язык?!
      -Знаю, - снова грустно ответил Кубик, - я много чего знаю. Может даже слишком много. И именно это мне и мешает работать...
      Взрослого друга у Кубика в деревне не было, и поэтому он иногда говорил Славику то, чего тот не понимал и что, очевидно, было понятно только взрослому.
 
      Великий каратист
 
      Всего шесть слов - и Кубик превратился в загадку. Откуда он знает язык пришельцев? Неужели он успел и познакомиться с ними, и узнать их язык? И почему он не рассказал об этом Славику? Может потому, что взрослые умеют хранить тайну? Славик решил потихохоньку вызнать ее у художника. Молоко он отнесет кукурузным человечкам чуть позже.
      После обеда женщины стали мыть посуду, а мужчины уселись на крыльце.
      День был... Нет, об этом надо подробнее. Уж коль среди наших героев есть художник, будем время от времени смотреть на все его глазами.
      Кубик, чуть выйдя на крыльцо, прищурился и осмотрел день, как натурщика, который, пока его не было, изменил положение, и тени на нем сместились.
      День был зеленый, голубой и желтый. Желтыми были солнце, подсолнухи, видные с крыльца, и цветы "золотой шар" в палисаднике.
      По двору ходили куры и петух. Хвост бил из петуха разноцветным праздничным фонтаном.. Куры разгребали землю, что-то склевывали и переговаривались:
      -Ко-о-о, ко-ко-ко... Ко-ко...
      Понять их было легко:
      -Камеше-е-ек... Песо-о-к... Зернышко-о-о... Семечко-о-о...
      Петух чем-то ужасно гордился. Скорее всего, хвостом. И еще, вероятно, гребнем, глядя на который, между прочим, люди придумали корону своим царям. Потом о сходстве короны и петушиного гребня они забыли, и зря.
      Петух вниз почти не смотрел, а разрыв землю сильными ошпоренными ногами, краем глаза замечал в ней червяка. Он сзывал кур:
      -Чер-вяк!
      Куры, кудахтая, со всех ног кидались отведать червяка, ссорились, клевали друг дружку, а петух, отвернувшись от них, свысока оглядывал двор в надежде, что кто-нибудь еще, кроме кур-дур заметит, какой он и большой, и сильный, и красивый, и умный, и червяка умеющий находить в одно мгновение...
      Кубик о своей тайне помалкивал и не сводил глаз с петуха.
      -Все нынешние болезни, - неожиданно объявил он, - происходят оттого, что люди перестали смотреть на кур! Мы их видим только голыми и замороженными. Кошмар! Разве может замороженный петух снять стресс, который человек получил на работе? Будь я врачом, я прописывал бы не таблетки, а куротерапию, то есть пристальное смотрение на живых кур с целью исцеления.
      -Дядя Витя, - решился Славик, - ну вы бы сказали инопланетянам "Глокая куздра...", а дальше что?
      Петух не выдержал напора каких-то чувств - захлопал крыльями и заорал.
      -Нет, ты полюбуйся этим горлодером! - воскликнул художник вместо того, чтобы ответить на Славикин вопрос. - Сколько в нем спеси, глупости, фанфаронства! Столько же, сколько в ином человеке. Но это, - Кубик поднял указательный палец, который был у него всегда в краске, потому что писал он частенько не кистью, а именно пальцем, - но это всего-навсего петух, и глупость его мне не опасна.. Ведь в конце концов я могу петуха съесть. Я смеюсь над ним, я отвожу с ним душу, понял, Славик?
      -Понял.
      -Ты кажется спросил, что будет после "Глокая куздра..."?
      -Да.
      -Дальше все будет прекрасно. Я бы с ними после этого подружился, пришельцы показали бы мне, что они привезли с собой. Это будут, конечно, удивительные вещи... Глянь-ка, это не к тебе?
      Славик повернул голову к калитке. Там стояли Генчик, Юрчик и Васек. Генчик манил его к себе рукой.
      -К... ко мне, - сказал Славик и голос его дрогнул.
      -Пойти с тобой?
      -Не надо. Я сейчас вернусь.. - Он подумал, что не будут же деревенские драться при Кубике.
      -Слышь, - сказал ему Генчик, когда они отошли вчетвером от калитки, - а это твое каратэ ничего... Там у вас в городе всех ему учат?
      -Не всех.
      Справа от Славика шел Васек, а на пятки наступал Юрчик. Славик оглянулся - художник стоял на крыльце и смотрел в их сторону.
      -Слышь, Слава... - Генчик тоже оглянулся. - ты сколько у нас в Егоровке пробудешь?
      -С неделю, не больше. - По тону разговора Славик понял, что драки не будет.
      -Покажи нам приемы, а? - сказал Генчик. Он обогнал Славика и встал перед ним. - Будешь у нас трнером. А мы тебя тоже чему-нибудь научим. Вот Васек свистит как бог. Юрчик в ножички играет. Понимаешь, к нам ребята из Михайловки драться приходят. То мы их, то они нас... А если мы каратэ будем знать, ого, как они почешутся!
      Славику захотелось стать тренером. Тем более, повторяем, что он видел целый фильм про Брюса Ли по телевидению. Раз-два-три-четыре - и четверо противников лежат в глубоком нокауте.
      -Не могу, - сказал Славик, - я подписку дал.
      -Какую подписку?
      -О нерапростраенении каратэ. Что не буду никому показывать его приемы, - заливал Славик. - Это же все равно, что оружие раздавать направо и налево. Нас когда собрали в первый раз, дали подписать документ. Сказали, что если где будет замечено появление каратэ, выясним, кто мог его разбазарить и тогда... В общем, не могу, ребята.
      -Ты смотри, - потер щеку Генчик, - хоть бери и в город поезжай.
      -Врет он все, - сказал Васек. - Подумаешь, каратист!
      -А может, и каратист, - ответил ему Генчик, - ты от одного его удара лег.
      -Я споткнулся, - возразил Васек, - а потом об землю лбом треснулся.
      -Треснулся? А синяк где? Покажи!
      -А это не синяк? - завопил Васек, тыча в свой лоб, где никакого синяка не было. - Вот он, синяк!
      -Слышь, Слава, - Генчик повысил голос, чтобы пресечь спор, - а когда к нам из Михайловки придут, пойдешь с нами? Ты ведь в нашей деревне живешь, вроде, значит, наш.
      Славику ничего не оставалось, как согласиться. Пообещать, что он выступит на стороне егоровцев. На том и расстались. Пожали друг другу руки в знак союза. Славик направился к дому.
      -Инцидент исперчен? - спросил его Кубик, сидевщий на крыльце.
      -Исперчен.
      -Ну тогда я пошел, - сказал художник, поднимаясь. - Мой привет пришельцам.
      -Спасибо, - ответил Славик, - передам.
      Он отправился на кухню за топленым молоком, а сам думал уже о том, как он будет драться с михайловцами. Хорошо бы, конечно, с помощью сонного луча...
 
      Славик рассказывает о планете Земля
 
      Бабушка за это время успела заснуть. Славик взял не только топленое молоко, слитое уже в поллитровую банку, но и остатки жареной картошки. Он положил ее на блюдце.
      Как командир ни уговаривал Питю не прикасаться к земному овощу, тот кушанье отведал. Кружочек картошки (бабушка нарезала ее именно так для жаренья) малыш держал обеими руками и откусывал по кусочку. Все смотрели на Питю со своих кукурузин и, заметил Славик, глотали слюнки. Даже Грипа, который стоял сложив руки на груди, не сдержался и облизнул губы.
      Питя картошку съел, вытер руки о кукурузный лист.
      -Ну как? - не выдержал Вьюра.
      -Во! - Питя показал большой палец. - Мое первое мнение о землянах такое: толк в еде они знают. А теперь, Славик, дай мне, пожалуйста, молока. И скажи, кто из космонавтов, с которыми ты недавно познакомился, самый смелый.
      Командир кашлянул, Славик повернулся к нему.
      -Расскажи нам о своей Земле, - сказал тот. - И как вы на ней живете, расскажи.
      -Ну... - начал Славик, - мы... - И тут вдруг, произнеся слово "мы", он почувствовал ужасную ответственность: он, перешедший в этом году всего лишь в пятый класс, должен говорить от имени всего человечества! Славику показалось на минутку, что его вызвали к доске или что он на экзамене, которыми их начали пугать со второго класса.
      Землянин стал вспоминать, что он знает о своей планете.
      В голове завертелась быстрая карусель, состоящая из: старта космического корабля, виденного по телевизору, пожара в многоэтажном доме, прыгающего по сцене эстрадного певца, здания его школы, движения машин по улице у их дома, взрыва у какого-то окопа, лица Стаса, его друга, перелесков, увиденных из окна поезда, реки сквозь металлическую раму моста...
      Предметы прибывали. Карусель вертелась все быстрее. Неожиданно в ней появился крокодил Гена с Чебурашкой, домашний их телефон, серый слон, бредущий по саванне, лицо папы, что-то ему говорящего....
      До него донесся голос Пити:
      -Да, да, - кричал он, раскачиваясь в своем початке, где листья обертки были отогнуты вниз, а держался Питя за ствол кукурузы, - расскажи, что у вас, кроме футбола, интересного! Что все планеты круглые, я слыхал. Про моря и океаны - тоже. Что есть горы и ущелья, реки и озера, города и деревни, я знаю и видел их, когда мы облетали вашу планету, своими глазами. Мне эти уроки географии во как надоели! Опять что-то изучать? У меня каникулы! Грипе тоже все это надоело, только он ни за что не признается. Он ведь командир...
      -Географию, ребята, я плохо знаю, - успел вставить Славик.
      -Не обращай на Питю внимания, - сказал Грипа, - рассказывай о том, что тебе известно.
      -Давай, давай! - подбадривал его малыш, - говори скорей, что у вас есть, кроме футбола.
      -Есть еще хоккей, - брякнул Славик.
      -А это что? - спросил командир.
      -Тоже игра, только в нее зимой играют.
      -Что такое зима? - Грипа сам взялся спрашивать о Земле.
      -Зима? Ну... у нас четыре времени года. Лето, осень, зима, весна...
      -И на каждое время придумана своя игра? Вот бы где я жил! - завопил Питя. - Ребята, давайте останемся здесь! Нам дадут какой-нибудь островок, мы сделаем из него государство...
      -...и будем играть все четыре времени года, - закончил за него Грипа. - Расскажи о них, Славик .
      Славик покосился на Питю и вздохнул.
      -Сейчас у нас лето, - начал он голосом, каким рассказывают урок. - Летом самые длинные и теплые дни. Все растет, все зелено, все цветет. Люди выращивают хлеб, овощи, фрукты... - Краем глаза землянин увидел, что огорченный скучным рассказом Питя вылез из своего гнезда и стал взбираться по кукурузному стволу вверх, к метелке. Ствол становился все тоньше, он стал под Питей сгибаться...
      -Летом, - заторопился Славик, - мы играем в футбол, волейбол, баскетбол...
      -Какое круглое слово - бол, - сказал Молек. - Почему мы на .Кукурбите не додумались до этих игр?
      -Они, наверно, в природе землян, - высказал предположение Питя с качающейся верхушки кукурузы, - создавать вещи, за которыми самим же приходится гоняться. Мы живем гораздо скучнее - от нас ничего не убегает. Слушай, а что это за игры - волейбол, баскетбол? - Чтобы получше слышать, он немного спустился.
      -Минуточку, - сказал Славик. - После лета наступает осень. Все созревает, листья на деревьях и трава желетеют, день укорачивается, становится холоднее...
      -И во что вы тогда играете? Самое время для игр - не жарко.
      -Осенью мы идем в школу.
      -Эх! - воскликнул Питя. - Ясно, что вам уже не до игр. Облети хоть всю вселенную, везде одно и то же! Ну а что вы делаете зимой?
      -Зима - это когда все покрыто снегом. И когда очень холодно. Дни короткие, а ночи длинные. И вьюга, и мороз...
      -Ну... и вы сидите дома?
      -Зимой?! Наоборот! И в выходные, и в каникулы! И на лыжах катаемся, и на санках, и снеговиков лепим, и снежками бросаемся! А хоккей - главное. Это вроде футбола, только на льду и на коньках. Вместо мяча - шайба, в руках - клюшка...
      -Вот настоящие слова! - крикнул Питя. - Такие звонкие! Каникулы, коньки, шайбы, клюшка! Я дома буду звать ими всех своих зубак. Но зубак у меня пять, а слова пока четыре. Не найдется ли у тебя еще одного, такого же хорошего словечка?
      -Еще одно? - задумался Славик. - Знаешь что? Назови пятую зубаку Голом. Гол - это когда забивают шайбу или мяч в ворота. Тогда все земляне вскакивают и кричат: "Го-ол!"
      -Отличное имя для зубаки! Гол! Я назову так самую большую. Гол! Гол! Иди сюда! Гол, вперед! И каждый раз буду вспоминать, как я побывал на планете Земля! Славик. а в хоккей ты нас научишь играть?
      -А долго вы здесь пробудете?
      -А когда наступит зима?
      -Когда? - Славик стал загибать пальцы. - Сейчас середина августа. Значит, еще сентябрь, октябрь - это уже два с половиной месяца, семьдесят пять дней...
      -Это слишком лолго, - сказал Грипа. - Нам ведь тоже скоро идти в школу. Да, ты не рассказал про еще одно время года - у него такое красивое название...
      -Про весну? Весной снег тает, дни удлиняются, из земли показывается первая зелень, первые цветы...
      -Ты заговорил, как девчонка. И опять начинаются уроки. С меня хватит. - И Питя снова полез к самой метелке.
      Командир с этого момента то и дело косился на проказника. Но от своего не отступился.
      -Первое, что мы должны узнать, - это уровень вашей цивилизации, - сказал он. - Вы летаете на другие планеты?
      Славик открыл рот, чтобы ответить, но Питя сверху крикнул:
      -Да, да - уровень цивилизации! За уши ваших мальчишек дерут?
      -Еще нет, - сказал Славик, отвечая не Пите, а Грипе - на его вопрос о полетах на другие планеты.
      Бр-р-ряк! Питя съехал вниз.
      -Командир! Это планета с обратным ходом развития! Они только собираются драть мальчишек за уши! А что будет дальше?
      -Перестань, Питя, - поморщился командир. - Если мы не привезем домой самых главных сведений об этой планете, мы никогда больше не увидим космоса. Мы же договорились: сделаем все не хуже взрослых. А ты опять...
      -Ну ладно, - согласился Питя, - потерплю еще немного. Но ты учти: то, о чем спрашиваю я, тоже важно. И когда ты кончишь свою тягомотину, начну спрашивать я. И посмотрим, у кого получится лучше.
      -Хорошо, хорошо... Теперь второй вопрос - какие у вас источники энергии?
      -Источники? - не понял Славик.
      -Мы видели на дорогах и в атмосфере Земли движение разных механизмов. Им нужно горючее. Какое оно у вас?
      -У нас бензин, керосин.
      -А что это?
      -Это... жидкость. А ее получают из нефти.
      -А нефть откуда?
      -Ее добывают из-под земли... - Славик по понятным причинам, отвечал не очень уверенно, запинался.
      -Ага. А что вы будете делать, когда нефть кончится?
      -Тогда мы перейдем на атомную энергию. - Славик, если честно сказать, не знал, откуда у него в голове эти сведения. И думал, что на этом его знания об источниках питания кончились.
      -Что такое атомная энергия?
      Славик остановился.
      -Не знаю, - сознался он. И все-таки подумал еще немного. И, совсем уже неуверенно и неожиданно для себя произнес: - Кажется, это... энергия... атомного... ядра...
      -А что тебе известно про атом?
      Все слова, что Славик произносил в эти минуты, были для него новы, он в самом деле не знал, где и от кого их слышал.
      -Атом? - повторил двенадцатилетний землянин. - Атом? Это... самая маленькая... часть... чаастичка... любого вещества... Но оказывается... и в нем есть какие-то частички... Электроны... - Славик почувствовал, что устал.
      -Ага. Значит, вы добрались уже до атома. Мне все ясно, - заключил командир. И похвалил Славика: - Ты не так уже мало знаешь.
      Землянин вздохнул.
      -А теперь моя очередь, - немедленно отозвался сверху Питя. - Я чуть не умер со скуки, пока ты его допрашивал. Славик, скажи лучше - войны у вас бывают?
      Славик поднял голову к Пите. Тот раскачивался над головами Грипы и Славика.
      -Да, - ответил он. - И сейчас идут
      -Мне тоже все ясно, - повторил слова командира малыш. - Значит, энергия атомного ядра станет у них оружием!
      -Уже стала, - подтвердил Славик. - Это атомная бомба.
      -Вот так уровень! - крикнул Питя. - Ну и уровень! С одной стороны бомба, а с другой - уже атом! Я их уровень в минуту установил, а ты, Грипа, ломал бы себе голову целую неделю! Вспомни, что говорил наш учитель о таких цивилизациях?
      Грипа не успел ответиь, его опередил Молек:
      -Он говорил, что такие цивилизации похожи на обезьяну с гранатой в руке.
      Землянину стало обидно и захотелось возразить. Он отчетливо представил себе обезьяну с гранатой.
      -А у вас разве никто не воюет? - Ничего другого ему в голову в эту минуту не пришло.
      -Уже тысячу лет, - сказал Грипа. - Иначе мы не смогли бы летать во всей вселенной. А наше оружие ты знаешь - оно только усыпляет - да и то на нашей планете оно не используется.
      -Не только, не только, - перебил Питя. - Можно, я расскажу Славику ту историю?
      Питя съехал вниз, зкрепился на двух листах и начал:
      -Однажды наши предки прилетели на планету, где вот-вот должна была начаться война. Обе армии сидели в окопах и ждали сигнала, чтобы пойти в атаку. А генералы враждующих армий приготовились отдать команду "вперед!" И тогда наши предки достали свое оружие. Солдаты обеих армий поднялись в атаку...
      Наш луч косил всех, и бойцы падали как убитые. Скоро на поле боя было страшно смотреть: оно было усыпано телами солдат..
      Спали он полдня, но к обеду начали просыпаться. От прежней их злости, злости, которой научили их командиры, не осталось и следа! Они встали такими же мирными людьми, какими был раньше. До войны они были крестьянами, рабочими, лавочниками, музыкантами, колбасниами. И обе страны дружили и торговали друг с дружкой.
      Солдаты просыпались и узнавали довоенных соседей.
      -А, это ты, Колка!
      -Здорово, Пу! С чего это ты так вырядился? Ну и вид у тебя!
      Они все дурное начисто позабыли - вот в чем еще сила нашего оружия!
      Так и кончилась эта война, не начавшись.
      -Ты забыл рассказать про генералов, - напомнил Пите Щипан.
      -Я не забыл, я оставил это на сладкое. Так вот, генералы тоже помирились, но не сразу, они долго еще хмурились. Они хотели что-то важное-преважное вспомнить, да никак не могли. В конце концов генералы сели и сыграли в шабашки...
      -Что это такое? - спросил Славик.
      -Это такая межпланетная игра. В ней оранжевые сражаются с зелеными на доске из 64 клеток. С той и с другой стороны по 12 бойцов...
      -У нас тоже есть таая игра! - обрадовался Славик. - Она называется шашки!
      -Значит, наши шабашисты смогут сразиться с вашим шашистами. Вот будет здорово!- сказал Питя.
      -Этот рассказ, - добавил немногословный Пигорь, - есть у нас в букваре, и его знает каждый певроклассник. И мальчишки играют не в войну, а в невойну. Солдаты идут в атаку, и вдруг все падают и засыпают. И даже храпят. Проснутся, увидят знакомых, бросают ружья и давай обниматься. Ведь дружить куда приятнее, чем воевать...
 
      Вперед, ясноглазые!
 
      Будь на месте Славика взрослый, тот же Кубик, он наверняка отвечал бы иначе, но отвечать пришлось нашему пятикласснику, он что мог, то и сделал. Можете поставить себя на его место и поговорить с инопланетянами на тему Земли, цивилизованности человечества, его войнах, источниках энергии и атомной бомбе.
      Славик возвращался домой, перебирая в уме вопросы и свои ответы. С командой корабля они договорились встретиться вечером. У пришельцев была куча дел - они так или иначе исследовали планету Земля: состав воздуха, состав почвы на огороде Полины Андреевны, наблюдали за птицами, которые садились на подсолнухи или пролетали над ними, описывали растения, насекомых, что жужжали, ползали и прыгали вокруг них...
      Перед вечером все, Кубик, Славик и Нинка, сидели на крылечке художника и смотрели на закат за речкой. Точно так же, наверно, сидели на этом крылечке Нинкины предки, которые построили дом сто лет назад. Даже коза, привязанная к забору, переставала жевать и поднимала голову. Глянув на полыхающее за речкой небо, Манька тревожилась и нюхала воздух. Коза, возможно, думала, что это пожар, и проверяла, не приближается ли он, не пахнет ли в воздухе гарью. Но от речки все сильнее тянуло травами и сыростью, на луг уже наползало белое покрывало тумана.
      Небо над речкой пылало, словно за горизонтом, встречая солнце, устроили фейерверк. Нечего и говорить, что трое людей, сидевших на крылечке, как на стадионе или в театре, не отрывали глаз от этого зрелища.
      -Боже мой, какое все-таки это чудо - закат! Все краски, кроме черной! - восхищенно говорил Кубик. - Вот как надо писать!
      -Прямо цветомузыка, - поддержал его Славик.
      -Ох, сколько я в своей жизни их уже повидала! - не отставала от других Нинка.
      Коза обернулась к людям и вопросительно заблеяла: закат солнца по-прежнему ее тревожил.
      -Разгадай, Манька, загадку. Какой пожар водой не потушишь? - веселым голосом спросил у козы художник. - Ну-ка? Что молчишь? Неуж и этого не знаешь? Не хватает козьего твоего ума? Отвечай, рогатая!
      -Атомный, - неожиданно для себя ответил Славик.
      Кубик посмотрел на него, закряхтел, крыльцо под ним заскрипело.
      -Ну и младенцы пошли, - заворчал он, - чуть что - окатывают холодной водой! Чуть мы распустим по привычке слюни, как тут же какой-нибудь малолеток приводит нас в чувство. Что за время!
      Кубик покосился на аудиторию и, увидав, что его на этот раз слушают, продолжил ворчание, только уже погромче - как актер на сцене:
      -Чуть мы воспылаем, мы, верные традициям романтичных предшественников, как является кто-то из нынешних молокосов и отрезвляет нас!
      Славик, слыша Кубиково брюзжание, рассиялся: наконец-то художник похвалил и его, наконец-то и он, Славик, попал в точку. Кубик, конечно, не знал, в какой переделке он побывал с атомной темой несколько часов назад.
      -Ты прав, Славик, - продолжал Кубик, - старая загадка насчет пожара приобрела в наши дни новый смысл, и ты первый, кто открыл это. Поклон тебе! - художник наклонил голову и проверил взглядом слушателей.
      Кубик обращался сейчас ко всему человечеству, а человечесство в лице Славика и Нинки, внимало ему.
      -Мы обрастаем страшными волосами, - выступал он, - которые делают нас похожими на первобытных людей, - ради чего? Только для того, признаюсь я вам, как на духу, чтобы скрыть за усами и бородой слюнтяя, кисляя, размазню, недотепу и растяпу, оголтелого романтика... И что получается? А ничего! Потому что стоит нам, заросшим, как лесные разбойники, начать сочинять очередную, так любимую нами романтическую сказку,- я имею в виду не только сегодняшний закат, - как появляется ясноглазый младнец - вроде тебя или Нинон - и, не испугавшись бороды, одним словом разрушить идиллию. Говорит правду, от которой нас корчит. В этом, в окатывании нас холодной водой, - примета времени. Что ж - вперед, ясноглазые! Бородатые слюнтяи - прочь! Ваши романтические пейзажи - всего лишь дань прошлому, из которого вы не можете вытащить ноги. Мир стал жестким, как чертеж, а мы все еще ищем в нем оттенки...
      -Они натворили что, да? - раздался голос позади Кубика, и Нинка вскочила и спрыгнула с крыльца.
      -Мамка пришла! - завопила она и повисла на материной шее. - Мамка!
      -Здравствуйте, Аня, - сказал, вставая, Кубик. - На этот раз они не натворили, а сотворили. Они по-новому разгадали старую загадку. Мы все вас заждались.
      Нинкина мама - усталое лицо, коричневые до локтя руки - присела на нижнюю ступеньку.
      -Наталья из декрета вернулась, вот меня и отпустили на денек. Дочь, говорю, без меня растет, я ее неделями не вижу, только, может, на свадьбу вырвусь... Ну, как вы тут живете?
      -Так вы завтра дома? Матушка-голубушка-Аннушка-доярушка! - запел Кубик. - Я знаю все: стирка, уборка, отдохнуть надо, на дочь-ненаглядышку насмотреться. - но не откажите в просьбе!
      -Еще что-то делать надо?
      -Дело невелико будет. - Художник взглядывался в лицо Анны. - Нужно вам будет посидеть с дочерью на лугу, ни о чем, кроме травы, не думая.
      -Ой да что вы! - замахала руками Анна. - Да я завтра на минуту не присяду! Какой луг! Какая трава!
      Нинка сидела, уткнувшись в материно плечо.
      -Ма, - сказала она, - он тебя нарисовать хочет. Это я ему сказала, чтобы нарисовал.
      -Зачем меня рисовать, что я - артистка какая? Потом как-нибудь.
      Кубик все так же смотрел на лицо Нинкиной мамы.
      -Артистка, артистка... - уговаривал он, - все женщины артистки... А "потом", Аннушка-доярушка, не будет. Луг вон, я слыхал, запахать хотят. У Натальи ребенок заболеет или еще что-то случится, а там, глядишь, и зима. А я хочу - пока август, пока луг, пока молода, пока в глазах синь проглядывает...
      -Какая уж там молодость, какая синь, - вздохнула Анна, - цельными сутками только коров и вижу...
      Глаза, заметил Славик, у Нинкиной мамы были такие же, как у дочери, - то серые, то голубые, как лесные колокольчики. Но чаще всего серые.
      -А когда на луг-то пойдем?- согласилась она. - Я ведь и голову должна помыть, и платье приготовить.
      -Платье нужно попроще, - распорядился Кубик. - Не на бал пойдем - в траве сидеть, на речку глядеть.
      Анна с дочерью, обнявшись, ушли.
      -Ну, - сказал Кубик, ударяя правым кулаком в ладонь, - завтра я дам ему бой!
      -Кому? - удивился Славик.
      -Той бездари, тому лентяю, что сидит во мне. Я ему покажу, тугодуму!
      Бабушка позвала внука ужинать.
      После ужина Славик поспешил в огород. Его встретил голос Вьюры, который, видимо, нес дежурство на своей кукурузине.
      -Наши в корабле. Ночью он видим. Мы решили, что завтра нужно осмотреть хоть один ваш город.
      Но снизу раздался еще голос:
      -Славик, привет! - Это был Питя. - Мы выполняем программу полета. Вьюра сказал тебе, куда мы летим? Что в ваших городах самое интересное?
      -Самое? - переспросил Славик. - Самое - это... наверно... (Что может быть интересно для пришельцев? Ну что? Что?..) - Зоопарк, - решился он. - Цирк. Ну еще архитектура... Высотки... Людей полно... Машины...
      -А что такое зоопарк? - ухватился за слово Питя.
      Славик рассказал.
      -Ух ты! - сказал малыш.
      -Хорошо бы посмотреть, - вставил Вьюра. - Но как мы покажемся там днем?
      -Можно ночью! - быстро нашел ответ Питя. - Идея! Грипа! - крикнул он в темноту. - Мы должны побывать в зоопарке, там собраны все звери Земли!
      Встретиться снова договорились только на послезавтра. Завтра утром корабль возьмет курс на город.
 
      Фея и Фей
 
      На луг шли впятером: Кубик, Анна в новом цветастом сарафане, Нинка. Славик и коза. Впереди шагал Славик, за ним художник с козой через плечо и этюдником на веревке (тьфу! оговорился, нужно наоборот), а сзади, все еще обнявшись, делили узкую тропинку Пантелеевы. Третья Пантелеева, Евдокимовна, вышла их проводить, что-то вспомнила, закричала, но никто останавливаться не захотел и, чтобы она не беспокоилась, помахали ей руками.
      Когда они проходили по огороду, Славик заметил, что запахи на нем сменяют друг друга, как экспонаты на выставке. Отдохнув за ночь от солнца и ветра, благоухает утром каждый куст, каждый лист. И все - по-своему. Вот дает о себе знать картошка, вот - помидоры, а уж огурцы!.. Даже просто земля, оказывается, утром тоже пахнет - просто землей, но так, что раздуваются ноздри. Потом пахнуло травой-лебедой, травой-полынью, травой-донником, травой-пижмой, чьи цветы похожи на маленькие желтые таблетки, уложенные кружочком.
      Луг был скатертью-самобранкой, расстеленной для шмелей, пчел, жуков, бабочек и прочей летающей живности, которую здесь не перечислить. Но жука бронзовку мы должны назвать, потому что цвет его крыльев удивителен: они зеленые с бронзовым отливом, такого цвета не найдешь больше нигде. Жука бронзовку все увидели на кусте шиповника.
      -Что за прелесть! - Художник осторожно снял жука с листа и положил на ладонь. Жук сразу же притворился мертвым. - Прямо драгоценный камень!
      -Или как елочная игрушка, - сказал Славик.
      Нинка поднялась на цыпочки и залянула в ладонь Кубика. Что-то тоже хотела сказать, но не придумала и тронула жука пальчиком. Жук тут же перестал притворяться, перевернулся и пополз по ладони. Все следили за ним. Он прошелся по указательному пальцу, поднял зеленые надкрылья, достал из-под них мягкие крылышки, зафырчал ими, нагнал обороты и взлетел.
      -Ты, Нинон, прямо фея, - сказал художник. - Притронулась - и жук ожил. Ты, наверно, фея жуков. А ну покажи еще какое-нибудь чудо.
      -Сейчас не хочу, - чуть подумав, ответила Нинка. То, что ее назвали феей, ей понравилось, а то, что она способна на чудо, Нинка, похоже, знала и раньше. - Потом, - пообещала фея. - Пошли дальше, уже вся трава от росы повысохла.
      -Ох, отнимаете вы у меня время! - пожаловалась Анна. - Я к этому часу сколько бы уже дел перевернула!
      -Мы не отнимаем, Аня, мы, наоборот, прибавляем, - возразил Кубик. - Вы вот луга в этом году наверняка еще не видели - так что смотрите, дышите, радуйтесь - зимой будет что вспоминать.
      Через луг к речке змеилась тропочка, коза хватла траву слева и справа и все норовила остановиться.
      Но остановились все только у самой речки, где начинались кусты ивняка и песок. Нинкина мама была в сарафане, обнажившем белые-белые - незагорелые - плечи и руки. А кисти рук были такими загорелыми, будто доярка Анна надела зачем-то коричневые перчатки.
      Нинка и Славик разделись до трусов и повалились на песок. Здесь, под невысоким глинистым обрывчиком был небольшой родник, тоненький чистый ручеек. Кубик размотал на Манькиной шее длинную веревку и привязал ее конец к старой иве на берегу. Коза немедленно отправилась к траве.
      -А мы с Аней - назад, на луг, - сказал художник. - Тут недалеко будем, если соскучитесь, приходите.
      Славик и Нинка лежали, перед их глазами был песок.. Сзади чуть шумела, шелестела и поплескивала река, впереди позванивал ручеек, на иве посвистывала птица. Ива была похожа на стог сена, а птичий свист - на иголки в нем.
      -Вот, - неизвестно чему подводя итог, сказал Славик.
      -Чего вот-то? - откликнулась Нинка.
      -Ничего. Просто "вот", и все
      -Я думала, ты что-то рассказать хочешь, - разочаровалась Нинка. - Я знаешь про что больше всего слушать люблю?
      -Про что?
      -Про всякие тайны. Слушаю - а по спине мурашки. И сразу пить хочется. Я, когда тайна, знаешь сколько воды могу выпить? Ведро! Бегаю и пью, бегаю и пью... А ты тайны любишь?
      -Кто их не любит!
      -А у тебя, - Нина перешла на шепот, - какая-нибудь тайна есть?
      -У меня?
      -У тебя, у кого ж еще!
      -Как у всех, так и у меня.
      -Раскажи, Славка, а? - Нинка к нему придвинулась. - Расскажи, а? Я тебе тоже тайну открою...
      Славик был в затруднении. Рассказать о человечках, живущих в кукурузе, ему до смерти хотелось, но он знал, что этого делать нельзя. Нинка, разволновавшись, выпьет всю речку до дна и все равно разнесет его тайну по белу свету. На бабушкин огород кинется вся деревня, и что будет дальше - неизвестно. Во всяокм случае, ничего хорошего.
      Рассказать Кубику - другое дело. Но, может, тоже нельзя? Он взрослый, а кукурузные человечки удрали от родителей, - вдруг художник потребует,чтобы они вернулись домой? Нет, лучше помалкивать.
      Рассуждая, Славик рыл пальцами ног песок, да так старательно, что запыхтел. Нинка это заметила.
      -Чего возишься? - не вытерпела она. - Возится, возится... Ты бы лучше тайну скорей рассказал.
      Славик решил, что от Нинки не отвяжется, и яму рыть перестал.
      -Ваши ребята уговорили меня с михайловцами драться, - сообщил он, - когда те снова придут. Только ты никому не говори, что я каратист.
      -Чего, чего? Кто ты?
      -Каратист.
      -Это что такое?
      -Это, - второй раз за неделю объяснил Славик, - когда один может сразу с тремя, а то и с семерыми драться.
      Нинка от него отодвинулась.
      -Это ты, что ли, с семерыми можешь справиться? - И ткнула в его сторону указательным пальцем, будто кому-то, кто был за ее спиной, на Славика указывая. - Ой, сейчас умру! Ой, держите меня! - Она и в самом деле перевернулась на спину и давай дрыгать загорелыми ногами.
      -С семерыми! - взвизгивала Нинка.- Ой, умираю! Да тебя один-любой до самого неба подбросит! А ты с семерыми обещаешь справиться! Ой, первый раз вижу такого хвастушу!
      Спорить с Нинкой не имело смысла. Славик поднялся и пошел к воде. Вода была прозрачная, течение вытянуло зеленые ленты водорослей - дно было прямо-таки выстлано ими. Над быстриной летали синекрылые стрекозы, а под ними, в воде, там и сям мелькали юркие рыбешки. До того хорошо было смотреть на это, что Славик вместо того, чтобы отвечать на обиднын слова Нинки, спросил:
      -А как называются эти стрекозы?
      Нинка перестала кувыркаться и ответила тоже вполне серьезным голосом:
      -Красавки. - Поднялась и подошла к Славику. Стала вместе с ним смотреть на стрекоз. - А еще - синекрылки.
      -Красивые, - сказал Славик. - Поймать бы такую. Жаль, сачка нет.
      -Хочешь. покажу фокус-покус?
      -Покажи.
      Нинка вошла в воду по пояс и присела: над водой виднелась одна голова.
      -Только ждать придется долго. - Она высунула из воды руку ладошкой вверх и замерла.
      Стрекозы, как и прежде, летали над водой. Нинка терпеливо ждала, то водя глазами за стрекозой, то поглядывая на Славика, взглядом призывая того к терпению. И вдруг одна синекрылка вертолетом зависла над ладошкой. Глаза у Нинки сделались огромными, как кувшинки. Будто голубые цветы распустились над водой. Славик так и замер, все еще не веря, что стрекоза может сесть на Нинкину руку.
      Села!
      Нинка не шелохнулась, только проверила взглядом, видит ли Славка стрекозу на ее ладони. Губы у нее шевелились от желания что-то сказать.
      -А поймать сможешь? - шепотом спросил Славик.
      -Попробую, - одними губами ответила Нинка.
      Она стала медленно-медленно - так закрывается цветок перед дождем - сводить пальцы. Те поднялись над синекрылкой, нависли... Еще секунда - и стрекозе неуда будет деться... Но именно в это мгновение она и взлетела.
      Нинка с шумом встала, шумно задышала; Славик тоже перевел дыхание.
      -Видел? Из наших девчонок только я да Светка так могут.
      -Я тоже хочу попробовать. - И Славик ступил в воду.
      -У тебя не получится, - уверенно заявила Нинка.
      -Почему?
      -Не получится, и все. У вас, у городских, терпения не хватает.
      -Подумаешь, фея! - вспомнил Славик эпизод с жуком.
      -А вот и фея, - ответила мокрая Нинка, выходя на берег. - А у тебя не получится. Хоть ты день в воде стой. Тоже мне фей!
      Славик и тут спорить не стал, он пошел глубже, как Нинка, присел и, как она, выставил над водой ладонь. И замер.
      Фея оказалась права! То ли стрекозы рассказали друг дружке про ловушку, то ли Нинка наколдовала, но ни одна синекрылка к Славикиной ладони даже не приблизилась. Случилось совсем другое. Славик поглядывал на Нинку, сидевшую на берегу, и по ее лицу видел, что его старания, - а стоять присев в бегущей воде и держать руку неподвижно не так-то легко, - что его старания напрасны. Но вот ее лицо измеилось. И в тот же миг он почувствовал, что на его макушку сел кто-то легкий. Стрекоза! Он повел руку, чтобы накрыть синекрылку, но вовремя услышал Нинкин крик:
      -Оса!
      Славик нырнул..
      Потом они искупались. Вместе позагорали, поиграли в "горку", местную игру. Игра эта очень интересная. Из сухого песка делается горка, в вершину втыкается спичка. И каждый со своей стороны, потихоньку трогая песок пальцем, начинает осыпать горку. Под чьей рукой спичка упадет, тот и проиграл. Нинка и тут выигрывала, сказывался опыт.
      Наигравшись "в горку", решили проведать Кубика и Нинкину маму. Те были неподалеку. Анна сидела на траве, натянув сарафан на колени и обняв руками ноги, - так. видимо, посадил ее художник. Этюдник стоял в пяти метрах от нее, Кубик работал без рубашки, спина его ракраснелась от солнца. В руке художника была тоненькая кисточка.
      Славик и Нинка глянули на холст, потом на Нинкину маму и снова на холст.
      -А вот и неправильно нарисовал! - объявила Нинка всему свету. - У мамки глаза вовсе и не синие. Они у нее, как у меня: то серые - когда сердится, а когда добрая - голубые. Уж я-то знаю. А ты куда смотрел, когда рисовал?
      -Синие, - сказал художник, - когда любят.
      -Это она тебя, что ли, полюбила? - не поверила Нинка. - И отрезала: - Мамка бородатых не любит. Ты ее хоть сто лет рисуй, все равно не полюбит.
      -Не меня, не меня, - успокоил ее худоэник. - Мама папу твоего вспомнила, пока я ее рисовал.
      Тут и Анна подала голос:
      -Здесь мы с Николаем и встретились. На этом почти месте...
      Кубик посмотрел на женщину и тронул кисточкой траву на холсте. Еще, еще... В ней тотчас расцвели синие цветы.
      -И опять неправильно, - вредничала Нинка. - Ослеп ты, что ли? Там гвоздика ведь цветет, там вон клевер, а там лапчатка. - Нинка в способностях Кубика совсем разуверилась и говорила все авторитетнее: - Ты васильки везде нарисовал, а васильки-то во ржи растут, а не на лугу!
      -Что ты говоришь? - Кубик обернулся к Нинке. - Во ржи! А на лугу никогда?
      -Не бывает их на лугу. - подтвердила женщина. - Из синих в траве петровы батоги растут, вероника, да и те, если честно сказать, голубые. Голубенькие. Васильки - те действительно синие...
      -Пусть будут, - решил художник, - они мне на лугу нужны.
      -Что хотят, то и делают, - сокрушенно покачала головой девчонка. - Мам, ты здесь. в общем-то, похожа, только в глазах вроде по васильку.
      -Хорошо сказала, - похвалил Кубик, - ах как хорошо! Я ведь именно это и хотел сделать: васильки в глазах.
      Славик снова Нинке позавидовал. Он и сам заметил васильки в глазах тети Ани, но сказать об этом не получилось.
      Женщина встала и подошла к холсту.
      -Ну, Виктор Александрович, это разве я? Такой я десять лет назад была, еще до Ниночки.
      -Значит, я самую суть ухватил! - Художник встал рядом с Анной. Славик и Нинка встали по бокам и тоже стали смотреть на портрет
      -Самую суть! - радовался Кубик. - Разве вам не хотелось, Аня, быть, пока я рисовал, моложе? Вот вы и помолодели - а я это заметил. А глаза-то у вас, оказывается, бывают и синими. Вон сколько я за полтора часа угадал! Правда, Нин?
      -Пока еще бывают, - кивнула Нинка. - Мамка у меня не совсем старая.
      -Пошли купаться! - скомандовал художник, разворачивая ребята к речке. - Все сегодня заслужили горячую воду и холодный песок!
      -Все наоборот! - исправила его Нинка.
 
      Пришельцы в зоопарке
 
      А следующим вечером пришельцы рассказывали Славику о своем путешествии в город. Славик сидел по-турецки на земле, вокруг него расположились, тоже на земле, кто прислонившись к стеблю кукурузы, кто на сухом листе, кто на комке, инопланетяне. Питя на этот раз устроился на колене землянина. Он смотрел то на Славика, то на говорящего. Рассказывал Грипа, а перебивали его все.
      -В городе, рано-рано утром, мы сели на крышу одного высокого дома и там провели весь день... - начал командир.
      -Внизу катили туда и сюда сотни автомашин... - добавляли к его рассказу.
      -Ходили, толкались, бегали и стояли, разговаривая, тысячи людей...
      -Над перекрестком менял цвета фонарь...
      -Люди заходили в какие-то дома и выходили из них с пакетами и сумками...
      -По тротуарам пробегали собаки и жались к стенам кошки...
      -На крышу, где стоял наш невидимый корабль, садились крупные птицы, которые нас не боялись...
      Космонавты разглядели в городе - у них было что-то вроде подзорной трубы - лабиринты улиц, площади с памятниками на них, скверы с фонтанами, парки и озера... Людей за окнами учреждений, которые весь день смотрели в экраны компьютеров, перебирали с озабоченным видом бумаги и передавали их другу другу, вставали, ходили, снова садились... Видели фабрики, где стояли за станками рабочие... Наблюдали за столовыми, кинотеатрами, стадионами...
      Когда город засветился вечерними огнями, пришельцы полюбовались их миганием, немного отдохнули, а ночью перелетели к зоопарку.
      Многие хищники не спали.
      Не спал волк, который ответил их фонарикам светящимися глазами и рычанием.
      Проснулся тигр; он, учуяв чужих, потянулся, зевнул и раскрыл пасть, страшнее которой нет ничего во вселенной.
      Пантера черная, как ночь, мягко спрыгнула с крыши своего домика в клетке. Инопланетяне отпрянули и сбились в кучу, испугавшись, что ночеподобный этот зверь сейчас легко просочится сквозь решетку и кинется на них.
      Слон вытянул к ним хобот и так потянул им воздух, что чуть не втянул стоящего впереди всех Питю.
      Обезьяны, услышав их шаги и голоса, забеспокоились, заверещеали, запрыгали в клетках, а когда, повиснув на сетке, разглядели маленьких человечков, закричали и запрыгали еще сильнее. Им пришлось удирать от обезьяньих клеток, потому что мог прийти сторож.
      Бегемот открыл сонные глаза, ночным гостям не удивился, не шевельнулся, а только вздохнул и выдохнул воздух так сильно, что сдул с ног Пигоря, Щипана и Молека, подошедших к нему слишком близко.
      Удав так и не проснулся; не проснулся и страшный голошеий гриф, сидящий на уродливой, как он, ветке...
      Рассказывая о зоопарке, пришельцы вспомнили о своих зверях, и Славик услышал удивительные вещи.
      На Кукурбите есть, например, пугливый шестиногий зверь по имени трусляк.
      В горах живет летающий кузырь - этот в случае опасности надувает над собой кожаный шар и поднимается в воздух.
      В песках водится быстроногий пиконосец, оживающий камень, шипящие рактусы. На берегах рек - многоглазки и вьюла, которая, если к ней притронуться, начинает так вертеться, что у любого кружится голова.
      Есть на Кукурбите животные, похожие на земных. Живут у них на деревьях хвостушки, ловкие зверьки, которые собирают для людей орехи со всего леса.
      Рядом с людьми всегда обитают зубаки, похожие на земных собак. Эти зубаки по весне опрыскивают стволы деревьев. К животу им прикрепляют хитроумную жестянку со специальной жидкостью. Зубака у каждого дерева задирает лапу и опрыскивает дерево жидкостью против гусениц.
      Земноводные краки с ножницами на передних конечностях стригут шерсть с вовец.
      Ушастиков на Кукурбите научили выбивать передними лапами пыль из одежды и ковров.
      Корысы находят потерянное по запаху.
      Фошки своим мурлыканием убаюкивают младенцев.
      Мыськи делают из зерна крупу.
      Многие птицы служат почтальонами.
      В общем, понял Славик, на Кукурбите вместо многих-многих механизмов и машин служат животные. Дрессировка делает их прекрасными помощниками. Главное - изучить повадки и выдрессировать...
      -И все-таки самые интересные у нас - Пятиглавы, - дождался наконец своей очереди рассказывать Питя. Он в то время, пока рассказывали другие, вертелся на Славикином колене, как юла.
      -Пятиглавые? - переспросил Славик. - Змеи?
      -Ну да, вроде змеи.
      -И что вы с ними делаете?
      -Мы с ними? Как это - что делаете? - удивился Питя. - Они живут на нашей планете с незапамятных времен. Живут в горах. Наши время от времени к ним наведываются. К Пятиглавам...
      -Разве они у вас настоящие? - удивился Славик.
      -Какие же еще!
      -У нас тоже были, но только в сказках.
      -У вас в сказках, а у нас - настоящие.
      Славик подумал, что инопланетянин приврал насчет пятиглавых змей, и сказал:
      -Может, и у нас были настоящие. В старину чего только не бывало. Значит, вы их не повывели?
      Питя заморгал, словно ему запорошило глаза.
      -Ничего не понял. Зачем их выводить?
      -Так змеи ведь!
      -Но они же пятиглавые!
      -Тем хуже, - упрямился Славик. - Возиться с ними дольше.
      -Почему возиться? И как это - возиться?
      -Я же тебе сказал: у нас тоже были, кажется, многоглавые змеи. Но их всех истребили. Старинные богатыри с ними справились. Они им головы рубили, мечами.
      -Головы?! - вскричал Питя. - Мечами?! - Он тут даже зажмурился и потряс головой.
      -А что тут такого? Змеи же! Горынычи!
      -Да ведь головы! Го-ло-вы! - повторил Питя раздельно, как неразумному.
      На этот раз ничего не понял Славик. Он тоже потряс головой, как Питя, и, как Питя, зажмурился.
      -Головы, змеиные головы... - сказал он и пожал плечами. - Пламенем пышут. Все вокруг сжигают... как их не рубить?
      -А поговорить, - Питя даже задохнулся от возмущения, - а поговорить с ними никто не догадался?
      -Нет...
      В общем, этот разговор, как и бывало, наверно, уже не раз в беседе мыслящих существ с разных планет, зашел в тупик. Славик и инопланетянин Питя, смотрели друг на друга с недоумением, предполагая, может статься, что перед ним не человек, а робот или вообще фантом.
      -Ну так вот, - вздохнув, взялся разрядить обстановку Питя, - у вас головы срубили, а у нас дотумкали, что с ними нужно поговорить. Это давным-давно было. А поговорив, поняли, что природа, - Питя тут сделал паузу, - что природа не зря наградила живых существ пятью головами. Ведь и дураку ясно, что пять голов в пять раз умнее одной головы. Одна забудет что-то, другая ей напомнит. Мысль переливается из одной головы в другие и в каждой чем-то дополняется. Да и ведь знаний - тьма, и каждая голова в чем-то дока, специалист. Ну и так далее. А вы их - мечами! Прямо не знаю, что сказать!
      Тут до Славика стало доходить то, о чем говорил Питя.
      -О-о-х! - сказал он. -А ты не врешь про Пятиглавов?
      Питя снова вздохнул.
      -Вру? Тебе любой из наших про них во сто раз больше расскажет!
      Тут наступила минута молчания, потому что Славик должен был полученную информацию обмыслить. "Пятиглавы" в этом нуждались.
 
      А что у вас еще интересного?
 
      -А что у вас еще есть интересного? - все-таки спросил Славик через минуту.
      Пришельцы почему-то переглянулись.
      -Понимаешь, - совсем по-земному взялся отвечать Молек. - Инструкция космонавтов не рекомендует рассказывать всего о более высокой цивилизации, чем на той планете, куда они прилетели. Это может нарушить нормальный ход развития другой цивилизации. - Славику пришлось проглотить это. - Но кое-что, я думаю. мы имеем право раскрыть. Вот, например, как мы проводим лето...
      -Если не улетаем на другую планету, - вставил Питя.
      -У нас есть детские города-городки, которые называются Ктотакой. В таком городке есть все. Кто бы туда ни зашел, находит дело по душе. Кто пилит, кто строгает, кто сажает деревья, а кто выращивает, кто строит ракеты, кто летает, кто строит корабли, кто водит их по озеру, кто ремонтирует, кто шьет одежду, кто рисует, кто танцует, кто строит дом, кто печет хлеб, кто делает торт, кто берется судить других, кто читает умные книги, кто всех обслуживает, кто придумывает смешное, кто пишет сказки, кто занимается спортом. Новичок приходит туда и давай ходить по городку - искать себе дело. Там попробует, не получается - перейдет в другое место. И в конце концов находит то, что ему больше всего нравится, то, что получается...
      Молек рассказал еще, что что все семеро вот уже пятый год ходят в этот городок. Там-то и собралась их команда. Грипа учится на командира, Пигорь - на пилота, Щипан готовится стать штурманом. Молчаливый Вьюра - радистом. Садим в будущем инженер, он, Молк, исследователь, может быть, он станет специалистом по другим планетам...
      -А Питя? - спросил Славик.
      Молек посмотрел на Питю. Питя показывал ему нос.
      -Он учится всему понемногу, - сказал исследователь, - на корабле он для того...
      -Я сам скажу! - перебил его Питя. - Обо мне написан целый 27а пункт Инструкции. На корабле, отправленном в далекий рейс, непременно должен быть один Непоседа. Там сказано так: веселый, подвижный, неугомонный, с которым нет сладу. Это я! У меня характер такой. Без меня все бы скисли через неделю полета. Всё дальше от дома, космос, пустота, звезды, то, сё... Глянь на нашего Вьюру - будто языка у него нет!
      -Ох! - вспомнил вдруг Славик. - Сколько раз хотел спросить, да все забывал. Когда ваш корабль садился на огород, он был похож на тыкву, только очень большую. Как это делается?
      -Очень просто, - ответил Молек. - Это "способность" наших кораблей - становиться похожими на то, что находится на месте их приземления на чужой планете. Если вокруг камни - корабль "камень". Если дома - он "дом". Если деревья - он "лесок".
      После этого все перешли на план завтрашнего дня. Пришельцы попросили Славика показать им Егоровку - все, что в ней есть интересного. Дома, людей, животных...
      Стали решать, как лучше всего это сделать. Не на плечах же у Славика, как тогда, когда они смотрели футбол.
      Думали, думали, и землянин предложил друзьям прогуляться по деревне в его сумке - в ней поместятся все семеро.
      -Только двое, - сказал Грипа, - пятеро останутся в корабле.
      -Я пойду со Славиком, - вызвался первым Питя. - Я в душе разведчик!
      -Посмотрим, - был ответ командира.
 
      Капкан
 
      Сумка была новая, черная, с двумя карманами и длинным ремешком через плечо. Сумку Славику купили, как и обещали, на каникулы. Пощеголять с обновкой он не успел и поэтому взял ее в деревню. Когда собирались в дорогу, Славик поместил в сумку зубную щетку, мыло, перочинный нож, семь пустых спичечных коробков для жуков и бабочек, блокнот, книжку про Гарри Поттера и стопочку таких чистых носовых платков, что нечего было и думать употреблять их по назначению. Все это можно было уложить в общую сумку, но Славик самолично загрузил вещами свою новую и повесил ее через плечо.
      Вот с этой-то сумкой, пахнущей фабрикой-изготовителем, и отправился в он в огород, пока бабушка возилась с чем-то в чулане.
      Произвести осмотр деревни командир отрядил Садима и... сначала был назначен Пигорь, но Питя поднял такой шум, что вместо Пигоря разведку доверили все же ему. Итак, Садим и Питя спустились со своих кукурузин в сумку. Оп! Ап! - оба внутри, головы не достают до верха.
      А как же смотреть? Держаться за края сумки руками? Опасно: увидят.
      Задачу в одно мгновение решил Питя:
      -Сделаем в сумке дырки, вот и все!
      Грипа посмотрел на хозяина сумки. Тот вздохнул и кивнул. Не каждый месяц, не каждый год инопланетяне прилетают на Землю.
      Славик достал перочинный нож, и через минуту дырки были готовы. Двое нырнули в сумку. Он застегнул "молнию", оставив вверху небольшой просвет.
      -Как дышится, ребята? Воздуха хватает?
      -Нормально, - ответили два приглушенных голоса. - Можно отправляться.
      Славик хотел уже идти, но Грипа его остановил:
      -Мы будем очень беспокоиться. Будь осторожен.
      -А чего бояться? Не в Африку идем, в Егоровку. - И Славик, раздвинув кукурузу, пошагал через огород.
      Он еще не знал, какая опасность встретится ему по пути. Открывая калитку, он увидел Нинку: та тоже выходила на улицу.
      -Ты куда? - спросила она.
      -Никуда. Иду, и все. Тебе-то что, - как можно грубее, чтобы сразу отшить соседку, ответил Славик.
      Но тактика его оказалась ошибочной. Вышло все наоборот. Грубость Нинку только разозлила.
      -А я вот захочу и пойду с тобой. Я тоже куда хочу, туда и иду. Не запретишь.
      Иди знай, как разговаривать с женским полом.
      -Только попробуй! - пригрозил Славик.
      -И попробую. - И Нинка сделала первый упрямый шаг к нему.
      Не будем пересказывать всей их перебранки, сообщим лишь, что, когда Славик пошел по улице, в трех метрах от него, готовая удрать в любую секунду, не сводя с него глаз, шла и Нинка. Славик оборачивался и грозил Нинке кулаком, а та показывала ему язык.
      Садим и Питя помалкивали. Они, конечно, видели в дырку девчонку и ждали от Славика каких-то действий. Но он не знал пока, что делать.
      Действительно - что?
      -Слышь, Нин, - хитрил он, - а тебя бабушка не хватится?
      -Не бойся, не хватится, - отвечала не менее хитрая Нинка, следя за каждым его движением. - Покричит, покричит, да и успокоится.
      Еще несколько шагов.
      -Ой! - Славик останавливался, а Нинка на всякий слуай отпрыгивала. - Я деньги забыл!
      -На что тебе деньги?
      -Как на что! Я ведь конфеты иду покупать. Сбегай, Нин, а? Я тебя здесь подожду, а ты сбегай. Вот на этом камне посижу, - показывал на каменюку возле забора, лежавшую здесь,может быть, еще с тех времен, когда по земле будущей Егоровки ходили мамонты.
      Нинка с минуту размышляляа. Потом облегченно вздыхала.
      -Врешь ты все. Ты от меня удрать хочешь. Да и нет ничего в нашем магазине. Сам беги.
      -А ты тогда куда пойдешь?
      -За тобой, куда же еще!
      -У-у, липучка! - И Славик, чуть не плача, снова грозил ей кулаком.
      -Сам ты такое слово! - вопреки всякой логике отвечала Нинка.
      Славик поворачивался и шел по дороге, а она, чуть помедлив, плелась за ним.
      И, как назло, на пути встречалось то, о чем с гостями следовало поговорить, что нужно было бы объяснить. Прошелестел мимо велосипедист. Автомашина обдала их густой пылью. Прогрохотала железная гора - трактор. Рявкнул-прорычал мотоцикл. Садим и Питя всю эту технику видели сейчас, но могли ли они спросить о ней у Славика, за каждым шагом которого следила настырная соседка Нинка?
      Славик думал даже кинуться со всех ног и унестись от надоеды, но не знал, во-первых, убежит ли от быстроногой девчонки, а во-вторых, боялся за пришельцев - каково им будет в прыгающей сумке.
      Пока Славик думал, что предпринять, Нинка сама пошла в атаку:
      -А я знаю, почему ты меня прогоняешь.
      -Потому что ты липучка и приставала.
      -А вот и нет. У тебя в сумке куклы. Ты в куклы играешь и не хочешь, чтобы об этом знали.
      У Славика от неожиданности мороз пошел по коже и подкосились колени. Но он нашел в себе силы возмутиться:
      -Какие куклы?! - Голос его сразу осип, будто горло перехватило тем же морозом, что и кожу. - Никаких кукол у меня нет! Померещилось тебе, что ли?
      Но Нинку не так-то просто было сбить с толку.
      -Это тебе мерещится, - немедля перебросила она обвинение назад. - А у меня глаза пока на месте. Видела я твоих кукол. На огороде. Ты с ними даже разговаривал.
      Нинка продолжала, а у Славика свет померк в глазах. Значит, тайна пришельцев раскрыта? И кем? Пустым и болтливым человеком - Нинкой! Она разнесет весть о них по всей деревне!
      -А куклы-то, - своими ушами слышала, - тебе отвечали! В городе, значит, говорящих кукол выпускают?
      Славик никак не мог опомниться, но голос к нему вернулся.
      -Что ты выдумываешь?! - закричал он, понимая, что кричит лишь потому, что Нинка приперла его к стенке. Может быть, так чувствует себя заяц, попавший в капкан.
      Нинка тоже это прекрасно понимала.
      -Дай поиграть! Если не дашь, я всем-всем про твоих кукол расскажу. - Эти последние слова Нинка произнесла непреклонно, выхода Славику не оставляя.
      И стоял он на дороге один-одинешенек, как никогда в жизни, потому что не было никого, с кем бы он мог сию минуту посоветоваться. Вдобавок он увидел за три дома отсюда Тамарку и Наташку. Нинка услыхала их голоса и обернулась, а потом снова уставилась на Славика, и голубизны в ее прищуренных глазах как не бывало, только серое, как непогода.
      -Ну и что, что говорящие, - почти без надежды защищался Славик. - Ты что, говорящих кукол не видела? "Папа, мама" скажут, и все.
      -Это уж мы сами разберемся, - быстро ответила Нинка, - что они говорят, а что нет.
      -Кто это "мы"? - ужаснулся Славик.
      -Ну я, кто же еще. Не бойся, никому не скажу. - Нинка оглянулась на приближающихся подружек.
      -Идем домой. Я тебе там их покажу. - И Славик поспешил обратно.
      -Нинка, а Нин! - позвали ее. - Ты куда уходишь?
      -Я скоро выйду. Побудьте пока без меня..
      Славик шел быстро, надеясь Нинку обогнать и выпустить космонавтов из сумки. Но Нинка снова шла с ним шаг в шаг.
      Вошли во двор, у крыльца она его остановила.
      -Давай здесь.
      Славик присел на нижнюю ступеньку.
      -Обыкновенные куклы, - сказал он не столько Нинке, сколько инопланетянам, сидящим в сумке. И расстегнул "молнию".
      Оба пришельца лежали на дне как деревянные. Славик успел только заметить, что Питя, который еще и сложил руки на груди, подмигнул ему.
      Нинка осторожно протянула руку и притронулась к Пите. Погладила его комбинезон, чуть касаясь пальцами. Питя не шелохнулся. Тогда она - так же осторожно - вынула звездолетчика из сумки.
      -Какой хорошенький, - замурыкала, как и полагается девчонке, Нинка, - только костюмчик запачканный. Я его постираю...
      -Тебе бы только стирать, - Славик хотел забрать Питю, но Нинка не дала. - А как ее говорить заставить? - спросила она.
      -Дай, я покажу.
      -Я сама.
      Славик еле сдерживался, но уговаривал себя потерпеть еще немного.
      -Ты ему на живот чуть надави, он и скажет "папа".
      Нинка так и сделала - укзательным пальцем легонько нажала на Питин живот, там, где у космонавта была блестящая пуговица.
      Житель далекой планеты Кукурбита послушно проквакал:
      -Па-па.
      -А где нажать, чтобы он "мама" сказал?
      -Там же. Только ты не сильно. - Славик не знал, насколько хватит у Пити выдержки, но надеялся, что тот потерпит Нинкины эксперименты еще хоть минуту.
      Нинка снова придавила живот космонавта.
      -Ма-ма, - проквакал Питя еще раз.
      -Умереть и не встать! - обрадовалась девчонка. - А еще что-нибудь он говорит? Где нажать? Там же? - И, не дожидаясь ответа, сильно ткнула пальцем в ту же пуговицу.
      Питя ойкнул и сел.
      -Дура! - крикнул он. - Тычет человеку пальцем в живот! - Спохватился и поправился: - Не человеку, а кукле. Куклы тоже не железные... Па-па, - добавил он к сказанному, лег, закрыл глаза и замер.
      Нинке этого было достаточно. Она бросила Питю Славику - тот еле успел поймать его, и отскочила.
      -У, вредный! - завопила она. - Куклу глупостям учишь!
      -А кто ее пальцем тыкал! Тут никакая кукла не выдержит!
      -Мои куклы, - ответила разозленная Нинка, - все выдерживают. А нонешние, - это было Еквдокимовнино словечко, и произнесла она его бабушкиным тоном, - уже и ругаться научились. А что дальше будет - неизвестно. Никогда я с ними играть не буду!
      -Ну и не играй, - с облегчением сказал Славик и спрятал Питю в сумку, - никто тебя заставлять не будет.
      Нинка отвернулась, вскинула голову и пошла к калитке. Без последнего слова она, как вы сами понимаете, уйти не могла, остановилась и на прощание кинула Славику:
      -Я и с тобой больше играть не буду. Так что будь здоров и не кашляй!
      -Постараюсь! - крикнул ей вслед Славик.
 
      Время, отведенное на прогулку с пришельцами по деревне, было потрачено на борьбу с Нинкой.
      Славик заглянул в сумку.
      -Ну как вы? Видите, что получилось?
      -Ушла? - Питя встал, подпрыгнул и ухватился за край сумки. Повертел головой. - С девчонками всегда так. Они мне дома надоели, так надо же было - уф! - здесь с девчонкой столкнуться. Девчонки везде одинаковы - облети хоть всю вселенную. Но, кажется, обошлось. Пускай думает, что я кукла. А хорошо я притворялся?
      -Я бы и сам подумал, что ты кукла, если б не знал, - похвалил Питю Славик. - Она тебя не больно ткнула?
      -Да нет! Просто я побоялся, что она в самом деле затеет стирку. Представляешь? Наши бы обхохотались.
      Садима интересовало другое.
      -А когда ты расскажешь о тех машинах?
      Питя не унимался:
      -Машины, машины! Ты бы лучше сказал, что бы делал, если б попался какой-нибудь девчонке в руки?
      -Я? Я терпел бы...
      -Плохо ты знаешь девчонок! Она бы занянчила тебя до смерти. Кормила бы обыкновенным песком, обернула бы в тряпочки, повязала бантом, баюкала, целовала...
      Садима передернуло.
      -Тогда, может, - неуверенно сказал он, - ты поступил правильно...
      -Надо будет расказать нашим - пусть знают, как обходиться с девчонками. Ну, что сейчас будем делать? - взглянул он на Славика.
      -Меня сию минуту бабушка обедать позовет. И вам тоже пора. После обеда снова пойдем.
      .И правда, чуть он успел донести космонавтов до кукурузы, как его догнал бабушкин голос:
      -Сла-ави-ик! Обе-еда-ать!
 
      Бабаны и фомяки
 
      Отстучав свое ложкой по тарелке и вилкой позвякав, Славик выскочил на крыльцо. Нинки не было. Ни слуху, ни духу. Может, она в окно подсматривает? Славик вышел на улицу, прошелся возле обоих домов, заложив руки за спину. Ни движения за окном Евдокимовны. Ушла, наверно, Нинка по своим девчоночьим делам, рассказывает подружкам, какой у нее плохой сосед. Бегом, бегом в кукурузу, где оставлена сумка.
      Ребята его ждали. Раз-два-три - оба в сумке.
      Оказавшись на улице и оглянувшись налево и направо, Славик даже вздохнул.
      -Порядок, - сказал он Садиму и Пите. - Полная свобода!
      -Ура! - негромко ответили ему из сумки.
      Снова встретилась им грузовая автомашина, протрещал мимо мотоцикл, проскрипел велосипед, на котором ехала тяжелая тетка.
      Славик чуть слышно рассказывал пришельцам и про назначение автомашины, и про мотоцикл, и про велосипед, движимый мускульной силой. Он никогда не думал, что в обычной деревне может быть столько интересного. Просто на нее нужно смотреть глазами пришельцев.
      А Садим и Питя на каждом шагу спрашивали: "А это что?" "А это зачем?" Спрашивали про забор, про дым из трубы, про антенну на крыше, про кота рядом с трубой, про провода над улицей, про голубятню во дворе, про кур в кювете у дороги, про почтовый ящик на калитке...
      Любопытство инопланетян разыгралось не на шутку. Славик впервые в жизни пожалел, что не так уж хорошо учится и не так уж много читает.
      Ну что, например, мог он сказать о других средствах связи, кроме проводов? Рация - это что такое? С помощью чего, например, передается изображение на телеэкран? Что именно "ловит" антенна на крыше дома?
      Эх! Эх!
      Посмотрел бы кто на него со стороны - подумал бы: с ума съехал горожанин! Идет и бормочет что-то, вдруг задумывается, трет лоб и чешет затылок, смотрит на небо, как смотрят на потолок, когда в классе у доски ищут ответ, то вдруг радуется чему-то, улыбается, вот опять полез в затылок... Съехал, съехал с ума гость Андреевны!
      Хорошо, что в это страдное время на улице никого не было, только один старик сидел на скамеечке у калитки, опершись подбородком на палку, и мальчишку с сумкой через плечо, проходящего мимо, в упор не видя.
      Садима заинтересовали садовые деревья за заборами, сперва деревья, а после - их названия. Славик порадовался, слыша, как и Питя из сумки восхищается яркими, сочными и спелыми словами:
      -Аб-ри-кос!
      -Виш-ня!
      -Яб-ло-ня!
      -Гру-ша!
      -Че-реш-ня!
 
      -А вон та как называется?
      -Сли-ва! - со вкусом произносил Славик очередное название. - А еще у нас много ягод. Вот послушайте: смородина, клубника, крыжовник, земляника...
      -Попробовать бы каждую, - доносилось из сумки.
      -Славик, а вон то что? - спросил вдруг Садим.
      Славик услышал позади себя грохот и оглянулся.
      Прямо на них из-за поворота улицы выезжала металлическая громадина красно-желтого цвета. В ширину она занимала почти все пространство между домами, а грохотала на весь мир. Куры улепетывали от нее во дворы, а собаки во дворах чуть не взбесились.
      -Это комбайн! - прокричал Славик. - Он убирает хлеб с полей! - И отступил в сторону, пропуская машину. Сумку он перетащил на живот, чтобы пришельцы видели агрегатину.. - Это, кажется, кукурузный! - Так громко Славик никогда еще не кричал.
      Комбайн прогрохотал мимо, скрылся за поворотом, шум поутих, куры выглянули из дворов, только собаки все еще не могли успокоиться.
      -Фу-у, - Питя высунулся из сумки, - будто землетрясение! Ты говоришь, эта страшная машина убирает хлеб с полей? А я думал, на ней воюют! А пашет землю тоже машина?
      -Конечно. Трактор с плугом. А у вас разве не так?
      -Совсем не так, ты даже не поверишь. - Пите надоело в душной сумке и он сел на ее край, держась за ремень. - Землю у нас пашут дрессированные бабаны.
      -Животные? - не поверил Славик. - Пашут землю? - Он подумал, что инопланетянин решил над ним пошутить.
      Но Садим сказал то же самое:
      -Весной у нас выпускают на каждое поле по десятку дрессированных бабанов, и они за неделю вспахивают его.
      -А кто же у вас убирает урожай? Тоже, скажете, животные? Разве вы обходитесь без комбайнов?
      -Разумеется, - ответил Садим, показывая голову и оглядываясь на всякий случай. - Их называют фомяками. Ох как проворно они работают! Щеки у них от зерна раздуваются и отвисают, как полные карманы. Зерно они сносят в одну кучу - так мы их учим. Ни одного зернышка не остается на поле!
      -Ну а солому-то все-таки убирают машины?
      -Это самое легкое - убрать солому. У нас и для этого приспособлены зверьки - грызайцы. Знаешь, какие они смешные? Когда убирают солому, все время перекрикиваются, совсем как люди..
      Славик подумал, подумал и сказал:
      -Никак не пойму, то ли техника у вас позади, то есть была, но вы от нее отказались, либо у вас она впереди. Как-то это, по-моему, несерьезно: землю пашут бабаны, зерно убирают фомяки, а солому в кучу сваливают грызайцы.
      -А ты думаешь, это серьезно - собирать хлеб машиной, от которой все живое улепетывает на сто километров! - обиделся Питя. - На ней воевать, и то страшно. Техника у нас на полях была, и, может, получше вашей. Но потом наши поняли - мы это по истории учим, - что много техники иметь невыгодно и даже опасно: и горючее она сжигает, и кислород, который нужен для дыхания. А чтобы сделать ее, сколько нужно всего сжечь-пережечь? И сколько всякой гари в атмосферу напустить? В общем, мы поняли, что на одной технике, как у вас говорят, далко не уедешь. И стали приспосабливать к работе тех животных, которые еще остались. Ведь многие, когда было засилье техники, - так сказано в истории, - погибли.
      -А у нас сейчас как раз засилье техники, - покачал головой Славик. - А у вас она - четвероногая... Ты смотри... Я нашим про это обязательно расскажу. У нас техники все больше. а животных все меньше...
      Видел бы кто-нибудь говорящего это Славика! Он шел по улице, сумка была у него на животе и он с ней разговаривал.
      Задело все-таки землянина, задело, и ой как не хотелось уступать пришельцам!
      -А знаете, - вдруг вспомнил он, - у нас многих животных человек тоже использует. Слоны таскают тяжести, лошадь, верблюд и осел возят грузы, собаки сторожат дома и помогают ловить преступников, кошки ловят мышей, скворцы и другие птицы уничтожают вредителей в садах, а мы им за это домики строим... А наши зайцы, между прочим, - припомнил Славик, - в цирке играют на барабане. А морские львы...
      -Что такое цирк? - перебил его Питя.
      -Цирк... - Славик снова задумался. - Цирк это... такое, в общем, место, где мы удивляемся и веселимся - вот что это такое.
      -Мы здесь тоже удивляемся и веселимся, - проронил Питя.
      -Мы в цирке еще и радуемся, - нашелся Славик. - Там выступают самые ловкие, самые сильные...
      -А ты там не выступал? - раздался голос за его спиной. - С кем это ты разговариваешь?
      Славик обернулся. К нему приближались все те же трое - Генчик, Васек и Юрчик.
      -Я... стихотворение повторяю. - Славик передвинул сумку за спину. - Нам на лето задали.
      Юрчик, - а именно он спросил Славика, - хотел еще что-то сказать, но старший его опередил:
      -Слышь, Слава, дело есть. - Он положил руку ему на плечо. - Не сегодня-завтра михайловцы должны прийти. Драка будет. Стрелка, по-вашему. Ты никуда не уезжаешь? Ты ведь пока наш?
      -В-ваш, - ответил Славик. И, должны мы сказать, для этого ему понадобилась известная доля храбрости.
      -Мы без твоего каратэ с ними никак не справимся, - продолжал Генчик. - У них Митяй здоровый, как бугай. Как даст правой - так любой с катушек. Правая у него смертельная. Так придешь?
      -П-приду, - сказал Славик.
      -Я за тобой пришлю, когда они появятся.
      Делегация удалилась, Питя высунулся из сумки.
      -А почему с катушек? - спросил он. - Разве у вас есть роботы? Ведь только они, бывает, на катушках.
      -Мы будем драться, - мрачно ответил Славик. - Мы, люди. Ну, мальчишки. А "катушки" - это так говорится. Это когда тебя с ног сшибают.
      -Вот это будет цирк! - завопил Питя. - Люди - и дерутся! Самые смелые, самые ловкие!
      -И самые сильные, - механически добавил Славик, думая уже, как он предстанет перед Митяем, перед его смертельной правой.
 
      Шалопут и фантазер
 
      Путешествие по деревне на этом закончилось. Предстоящая драка для пришельцев оказалась интереснее, чем дым из трубы, антенна на крыше и грохочущий, как военная машина, комбайн.
      Славик повернул домой.
      Почему? Зачем? Для чего? Отчего? Как это делается, и что потом получается? - Питины вопросы сыпались на Славика градом.
      Садим спрашивал иначе:
      -Каким целям служит? Ага. Так... Нет ли в этом чего-нибудь полезного, скрытого от невнимательных глаз? Ага, так... ..Бывает ли при этом больно? Ага, так... Значит, по-твоему, драка ничему не способствует? Так. Ага... Тогда я задам тебе Питины вопросы: для чего? Почему? Зачем?
      В свою очередь, инопланетяне рассказали Славику, как "дерутся" они. Они, поссорившись, вызывают друга на спортивные соревнования, решают - кто быстрее? - математические задачи. Вспоминают - кто больше? - стихи. Осыпают друг друга пословицами на заданную тему... Что если Славик, когда он нос к носу встретится с Митяем, предложит ему решить вместо драки математическую задачу? Или пусть Митяй наизусть прочтет стихотворение? А то скажет подряд десять пословиц?
      Славик в ответ тяжело вздохнул.
      -Не будет он задачки решать. И стихотворение не будет читать. Драться с ним придется. У вас тот пистолет еще работает?
      Пришельцы переглянулись.
      -Мы должны обо все доложить командиру., - сказал Садим. - Так полагается по Уставу звездолетчиков. А уж он решит, что делать.
      Подходя к дому, Славик застегнул сумку и передвинул ее на бок. Только он успел это сделать, как на своем крыльце возникла Нинка.
      -Явилси - не запылылси! - Ее глаза метали молнии. - И где человек шлендает полдня - неизвестно! Бабушка его обыскалась, а ему хоть бы хны. Городские, они все такие - шалопуты, как один!
      Пока Славика не было, Нинка, видать, копила и копила против него.
      -Где ходил, не твое дело! - ответил Славик и тут же понял, что не должен был так говорить.
      Нинка всплеснула руками.
      -"Не твое дело!" Да как же это не мое, когда бабушка, чуть что, бежит ко мне: где да где Славик? Всю деревню вверх дном перевернула! И язык у него поворачивается такое сказать! Вот ведь как оно оборачивается - ты за него перед людьми отвечешь, а он тебе же и грубит!
      Из-за дома появился - на Никины выговоры - рыжебородый Кубик.
      -За что ты его костеришь, Нинон? Ну будто он твой муж непутевый.
      Нинка фыркнула.
      -Муж! Он в куклы еще играет, в его-то годы, - какой из него муж!
      Славику и так было несладко из-за свалившейся на него завтрашней драки, а тут еще Нинка. И тайну выболтала. Чуть не заплакал Славик. Не скажи она вовремя про его "годы", не выдержал бы, пустил бы слезу.
      -Что вы ее слушаете, дядя Витя! - И поспешил увести разговор в сторону: - Я по дороге комбайн видел - неужели, подумал, уже кукурузу убирать пора?
      -Правильно, Славик, подумал - взросло и мудро: неужели и кукурузу? Как летит время! Ты ведь это имел в виду? А ты, Нинон, в нем ошиблась.Славик - вполне уважаемый пятиклассник, ему двенадцатый год, и в куклы он, конечно, не играет.
      -А ты к нему в сумку загляни, - посоветовала вредная девчонка.
      Художник мотнул головой.
      -Я не имею права заглядывать в его сумку - он такой же гражданин под этим голубым небом, как я.
      -Конечно, - сказала на это Нинка, - мужики всегда заодно. Сколько раз закаивалась с вам дело иметь, так нет же - опять. Да больше никогда в жизни! Тьфу! - И скрылась в доме.
      -Вот и оcтались мы с тобой одни, - подвел итог Кубик. - Есть причина для кручины?
      -Нет! - весело ответил Славик. Он очень любил оставаться с художником наедине и всегда удивлялся дружбе того с девчонкой. Славик ревновал Кубика к Нинке.
      -Ты куда-то торопишься? Придешь? А то ведь я буду теперь совсем один.
      -Приду, - крикнул Славик на бегу. - Через пять минут.
      Только Славик исчез, как Нинка высунулась из сеней.
      -Кукол побежал на огороде запрятывать, - ябедничала она, - дома-то их ему держать стыдно. - Нинкины глаза светились надеждой на то, что художник вместе с ней Славика за кукол высмеет.
      -Брысь, Нинон! - отмахнулся Кубик. - Ябед в старину за язык подвешивали.
      -Дядя-мальчик! - крикнула Нинка. - Борода, что у попа, а с малолеткой стакнулся!
      Художник затопал на нее ногами, и Нинка снова нырнула в сени.
      Славик отнес Садима и Питю в кукурузу. Пришельцы ждали их - они на этот раз не прятались, а стояли кто где в своих "гнездах" - наверняка беспокоились.
      -Всё в порядке, живы-здоровы! - доложил Славик, вжикнув "молнией" на сумке и помогая вылезти путешественникам. Те перебрались с его рук на свои кукурузины.
      -Чур я буду рассказывать, а Садим - дополнять! - крикнул Питя. - У меня память цепкая, но короткая.
      -Хорошо, - согласился командир и спросил у Славика: - Ты вечером к нам придешь?
      -Приду. Садим... ты о деле не забудешь? - Славику пришось задать этот вопрос, хотя и было стыдно: он, такой большой по сравнению с пришельцами, а просит у них помощи!
      -Я и то помню, - раздался голос Пити. - Наш Славик приглашен завтра на драку. Его противником будет Митяй, который всех сшибает с катушек. - смешнее слова я не слыхал. И главное, Митяй сшибает с катушек не роботов, а...
      -Как только стемнеет, приходи, - перебил Питю командир. - Мы должны посоветоваться.
 
      Вот какой был разговор
 
      Славик отправился к Кубику. И эту свою тайну ему он открыть не мог, просто хотелось побыть рядом с ним. Даже о тревожных вещах рядом с художником думалось спокойнее.
      Кубик сидел перед ящичком с красками и задумчиво перебирал разноцветные тюбики. Славик, думая все же о своем, задал соседу - для зачина - старый вопрос: для чего ему коза?
      -Коза, - чуть приоткрыл секрет художник, - служит мне для разговора. Кто-то увидит меня с этюдником через плечо и с козой на веревке и непременно спросит, для чего мне рогатая. Я отвечу: для молока. Козье-де молоко полезное. Любопытный тогда скажет: ага, понятно, коровье-то молоко против козьего никуда не годится, потому что и разбавленное, и вообще, то ли дело раньше... Я поддержу: раньше-то, скажу, не только молоко было лучше. Вот и разговоримся.
      Кубик продолжал говорить, но Славик даже не знал, о чем он сейчас говорит, потому что думал уже о своем. Художник это заметил и спросил, слышит ли он его.
      -Слышу, - ответил Славик, - вы сейчас о пожаре рассказывали.
      -О каком пожаре? - удивился сосед и хлопнул себя по джинсовым коленям. - Я рассказываю о том, как однажды в детстве, осенью, мне довелось увидеть сельскую свадьбу, и она осталась у меня в памяти незабываемым зрелищем. Да, она была, как пожар! Все полыхало - деревья, облака, одежды, - только конь жениха был черным, как головешка. А музыка добавляла и добавляла огня. С тех пор я все пытаюсь восстановить эти краски на холсте - то ли настоящие цвета свадьбы, то ли цвета тогдашнего моего восторга - и никак не могу. Мучаюсь, дурью, как сказала бы Нинон, маюсь, а - не могу... Самый лучший мой рассказ прослушал! Чем это ты так озабочен?
      Кубик оставил тюбики с краской, оба вышли на крыльцо и уселись на нем. Солнце начало уже опускаться, спуск его был заметен глазу, словно вечер уже поторапливал всем надоевший день.
      -Я озабочен? - опомнился Славик. - Я вот думаю, что было бы, если б в наш огород вдруг опустились пришельцы?
      -У вас, у нынешних пятиклассников, только пришельцы и на уме, - проворчал Кубик. - Я ему про Фому, а он мне про Ерему.
      -Нет, честно, дядя Витя, что бы вы делали?
      -Восподи! - воскликнул художник голосом Евдокимовны. - Что бы я делал! Да я сказал бы: милости просим на нашу Землю! - Кубик и не подозревал, конечно, насколько серьезны Славикины вопросы.
      -А дальше? - допытывался сосед.
      -Постарался бы войти в контакт.
      -А еще дальше?
      -Еще дальше? - Кубик легкомысленно почесал бороду. - Рассказал бы о нашей Земле, спросил бы об ихней.
      -А еще, еще дальше?
      -Постарался бы выяснить цель их полета.
      -Они просто познакомиться прилетели. Им просто интересно.
      -"Интересно" - это настоящая цель! Даже наш великий Эйнштейн признался как-то, что живет и работает только ради того, чтобы удовлетворить свое ненасытное любопытство. Ну а чем сейчас твои пришельцы заняты? - Кубик говорил уже так, словно поверил в инопланетян.
      -Они... - Славик посмотрел на небо. - Они сейчас решают одну проблему.
      -Какую?
      -Они хотят предотвратить завтрашнюю драку землян.
      -Какую драку ты имеешь в виду? Уж не очередную ли нашу войну?
      -Да нет. Михайловцы с нашими должны драться.
      -Ну и как же они ее предотвратят?
      -Пока не знаю
      -Хорошо вам, фантазерам, живется., - позавидовал Кубик. - Все у вас под рукой - самолеты, автомобили, волшебные палочки, пришельцы...
      -А в той драке, между прочим, и я должен участвовать, - сказал Славик и с надеждой посмотрел на Кубика.
      Но тот уже загрустил и на эту его "фантазию" внимания не обратил и продолжал начатое плакание:
      -...а если что яркое и задумаешь сделать, так только то, что видел раньше, когда глаза были ясные, ничем не затуманенные...
      -У михайловцев Митяй - знаете какой здоровый! - не отступал Славик.
      -А ты его волшебной палочкой по лбу - раз! - и нет никакого Митяя, - уныло советовал Кубик. Он смотрел на закат, который только-только начинал оформляться.
      -Дядь-Вить! - рассердился Славик. - Вам бы только шуточки, а мне...
      Но тут Славик осекся, потому что слишком уж близко подошел к своей тайне. И решил тему круто сменить. Вместо готовых сорваться с языка слов, он сказал совершенно другие, с любой точки зрения нелепые, но пропитанные тайной, не менее жгучей, чем предыдущая:
      -Дядь-Вить, а вот как вы думаете, для чего змею пять голов?
      -Это какому змею? - Кубик удивился настолько, что даже обернулся к нему.
      -Ну, тому, что из сказки.
      -Как для чего? - Художник на всякий случай и по привычке осмысливал странный вопрос. - Ну... - Он пожимал плечами и шевелил усами. - В общем... Чтобы было страшнее, наверно. Для чего же еще... Чудище, ему без пяти голов нельзя...
      -А больше ни для чего?
      -В сказках о другом ничего не говорилось, - неуверенно ответил Кубик. - Но, может, я что-то пропустил? Или забыл?
      -А что если... - Славик, имея, как шахматист, неожиданный и убийственный ход, чуть помедлил, проверяюще, прищурившись, глядя на противника. - А что если... все пять голов для ума?
      -Что?! - не поверил своим ушам Кубик. - Для чего, для чего? Для ума?.. -Чуть опомнившись, он спросил: - Ты откуда это взял?
      -Оттуда, - ответил Славик. - Так что вы об этом думете?
      -Ох! - сказал Кубик. - Ничего я об этом пока не думаю, я, одноголовый. Где мне взять хоть на минуточку еще одну...
 
      Такой вот разговор случился на теплом от солнца Кубиковом крыльце. Солнце опускалось все ниже. Закат оформился в ежевечернюю картину. Манька лежала и все пережевывала и пережевывала траву, вспоминая, должно быть, вкус каждого пучка, который она ухватила днем. Грусть художника давно прошла, и оба горячо спорили. Кубик доказывал Славику , что пришельцев, к сожалению, мы, видимо, не дождемся, потому что... И пересказывал статью известного астрофизика Шкловского, который с помощью формул вычислил ужасающе малую вероятность их существования и, тем более, появления на Земле.
      Славик, по понятным причинам, с известным ученым не соглашался и говорил, что пришельцы могут появиться на земле в любую минуту, а, возможно, уже сейчас смотрят на них с огорода.
      Кубик немного сердился: как может какой-то пятиклассник спорить с членом-корреспондентом Академии Наук!
      -Имеет право, - говорил Славик, - если он... - и тут замолкал.
      -Что он? Ну что он? - нападал художнимк. - Он их видел, что ли? Своими глазами?
      -Чидел, - сказал Славик.
      -Чидел? - переспросил Кубик.
      -А знаете, как это слово получилось? Из двух слов: "читал-видел". Я сначала хотел сказать "читал", а потом - "видел". А получилось "чидел".
      -Ну, это не разговор, - сказал художник. - Ты говори конкретно: видел? Нет, не видел, не мог видеть!
      Потом, так ни о чем и не договорившись насчет пришельцев, они перешли на тему о многоглавых змеях, и тут тоже можно было услышать интересные вещи. Например, такую:
      -Вообще говоря, серьезная мысль занимает всю мою голову без остатка, ни для какой другой надежд не оставляя, - сетовал художник. - А что если в нее постучится еще одна мысля? Так и уйдет незнакомкой, может быть, незнакомкой невиданной красы... - Это говорил Кубик, который порой терял чувство собеседника и разговаривал со Славиком как со своим ровесником, на что, между прочим, пятиклассник не обижался.
 
      Уже в который раз показывалась из-за угла Нинка, она стояла, качала головой, цокала, чтоб ее слышали, языком. Но мужчины, разгоряченные спором, не обращали на нее внимания, и она уходила.
      Солнце за рекой, коснувшись горизонта, чуть от него отпрыгнуло и сплющилось. Тотчас сильно.запахло огородным листом, а за ним с луга и речки потянуло травами, лягушками и кувшинками. Из Славикиного же дома остро запахло салатом из свежих, только что с грядки, огурцов, лука и укропа.
      Кубик потянул носом и объявил, что ему пора разогревать консервы, и пригласил соседа поужинать с ним.
      -Бабушка просила с ней хоть полчасика посидеть, - отказался Славик. - А то, говорит, бегаешь целыми днями, так и попрощаемся не повидамшись.
 
      После ужина он отправился на огород. Было уже темно, но Славик шел уверенно. У кукурузы он остановился. Позвал шепотом:
      -Ребята!
      -Мы здесь, - раздалось из темноты..
      Славик разглядел в кукурузе силуэты человечков.
      -Так как я завтра? Вы что-то решили?
      -Решили, - ответил Грипа. - Мы применим другой аппарат.
      -А он не... ну, это... не опасный?
      -Он менее опасен, чем первый. Мы покажем его тебе завтра утром и научим, как пользоваться. Драка на сколько назначена?
      -Дерутся у нас, когда стемнеет, чтобы взрослые не видели.
      -Хорошо бы посмотреть, - сказал кто-то в темноте. Славик не узнал кто.
      -Ничего интересного. Да и стоит ли рисковать - все-таки драка. - Не очень-то хотелось Славику показывать землян с этой стороны.
      -Ну ладно, - согласился Грипа. - Тогда до завтра.
      -Спокойной ночи.
      Стало еще темнее, и Славик по дороге домой два раза споткнулся и чуть не полетел носом в землю.
 
      Что случилось, дядя Витя?
 
      Ночью Славику приснился Митяй - в страшном боксерском шлеме, в боксерских черных перчатках. Он шел впереди группы мальчишек и время от времени начинал пританцовывать, будто уже дрался на ринге. А Славик стоял впереди егоровцев - без шлема и без перчаток. Митяй все ближе и ближе... вот он прыгает перед Славиком и молотит пока что воздух перед его носом. Егоровцы начинают скандировать:
      -Каратэ! Каратэ! - и прихлопывают в ладоши.
      В руках у него оказывается прибор, похожий на отцову электробритву. Он ее включает, та начинает жужжать. Митяй на прибор не обращает внимания и приближается. Славик отступает, держа "электробритву" перед собой.
      И вдруг Митяй начинает уменьшаться! Уменьшается, уменьшается, перчатки и шлем становятся ему велики, он сбрасывает их. Теперь уже Славик возвышается над ним. Противник его кричит - а голос его все тоньше и тоньше, пока не превращается в писк.
      И вот Митяй, став крохотным, как пришелец, убегает к своим, а те в ужасе от того, что увидели, уносятся прочь, вопя во всю глотку. Маленький Митяй-Митяйчик не может их догнать, спотыкается о кочки, запутывается в траве, падает...
      Славик бросается к нему.
      -Сделай что-нибудь, - пищит Митяй, - чтобы я вырос! Я больше не бу-у-ду!
      Славик снова направляет прибор на Митяя, но тут его дергают сзади за рукав. Он оборачивается...
      -Слав, а Слав! - Кто-то в самом деле трогает на нем одеяло и зовет шепотом: - Славик!
      -А?
      -Слышь, Слав, вставай, а?
      Славик открыл глаза и увидел в окне Кубика. Было уже светло.
      -Айда со мной.
      -Куда? - спросонья он ничего не понимал. - Который час?
      -Пора вставать, - назвал время художник. - Вылезай через окно. Только тише... - Художник подхватил сонного мальчшку под мышки и поставил на землю.
      -Бабушку не разбудили? А то подумает, что тебя цыгане украли. - Кубик снова сунулся в окно. - Храпит Андреевна. Вот твоя одежда. Одевайся. Еще прохладно.
      Славик послушно и быстро оделся, было не то что прохладно - холодно.
      -Двинули! - скомандовал художник и направился к огороду.
      Куда? У Кубика тайна? Вдруг она связана с пришельцами? Славик подчинился и последовал за ним лунатическим шагом.
      Полкан не вылез из будки, а только приветсвенно постучал хвостом в ее стену.
      Они шли по огородной тропинке, минуя заросли кукурузы, к лугу. Славик еле поспевал за художником, потому что еще нужно было останавливаться и зевать.
      Чуть выйдя на луг, Кубик оглянулся, вздохнул, замедлил шаг.
      -Дядя Витя, - смог тут спросить Славик, - что случилось?
      Кубик остановился.
      -Случилось, - сказал он торжественным голосом, - Прекрасное Раннее Утро. А случилось оно потому, что я встал наконец-то в пять часов. А когда глянул на свет божий и увидел, что это хорошо, - решил разбудить тебя. Ты хоть раз в жизни видел Раннее Утро?
      Славик, зевая, помотал головой.
      -Тогда - смотри1 - Кубик повел рукой слева направо, будто показывая большую картину. - Знакомься! Зри! Это и есть Раннее Утро твоей Земли. - Последние слова художник произнес так, словно эту картину написал он сам. Или так, словно не будь его, художника Кубика, утро бы не наступило.
      Славик посмотрел. На первый взгляд ничего особенного. Надо всем - над лугом, над речкой, над гороховым полем за речкой - навис тонкий слой тумана. Этот слой был похож на одеяло. Одеяло там и сям шевелилось, колыхалось - казалось, под ним кто-то, просыпаясь, потягивается, ерзает, поднимает коленки.
      Мальчик покосился на художника. Тот не отрывал глаз от "картины".
      -Славка, не пропусти! - призвал он. - Сейчас начнут просыпаться краски!
      Одеяло расползалось на ватные клочья, а те на глазах таяли, исчезали. Это солнце - мальчик уже чувствовал его тепло затылком - убирало одеяло.
      И вот обнажилась речка и блеснула по-змеиному синим холодком.
      На другом берегу тускло-зеленый куст ивняка вдруг стал наливаться зеленью, словно молодея на глазах или будто кто сбрызнул его живой водой. И обрывистый глинистый берег в одно мгновение зарыжел, заоранжевел, потеплел.
      А луг перед ними - три-четыре! - будто сдернули с него кисею, в которую превратилось одеяло, засверкал такой ослепительной россыпью разноцветных искр, что Славику захотелось зажмуриться.
      -А? - услышал он голос художника, отчего-то тревожный. - А?
      -Здорово! - ответил Славик. - Честное слово - здорово!
      -Тогда, - удовлетворенно сказал Кубик, - прими это Утро в подарок и знай, что чудеса на Земле существуют и без инопланетян. Их нужно только поискать. А то - пришельцы, пришельцы...
      Они шли по лугу по направлению к реке. Кубик все говорил. Голос у него был все же чуть виноватый, словно он не был до конца уверен, что его Утро стоило того, чтобы будить человека в пять часов.
      -Понимаешь, - откровенничал художник, - почти все дневные чудеса художниками и писателями открыты. А раннеутренние остались людям неведомыми. Люди - жуткие сони. Только, может, дворники, что выходят спозаранок подметать улицы, знают, что представляет собой утро. Но они никому о нем почему-то не рассказывают. Я подумал однажды, что утром можно увидеть не только самые замечательные цвета, но и совершенно необычно подумать...
      Славик подумал и задал осторожный вопрос:
      -А сегодня вам какая-нибудь хорошая мысль пришла в голову?
      -Конечно! - Кубик взмахнул рукой. - А как же! Рассказать? Ну, слушай... Я подумал нынче, что большинство из нас живет неправильно..
      -Почему?
      -Мы, люди, общаемся только друг с другом и тем ограничиваем себя. Человек должен общаться со множеством других существ. С собаками, кошками, деревьями, цветами, облаками. Ведь они живут рядом с нами! Мы почаще должны пускать их в нашу жизнь, замечать их настроение, слушать их рассказы. Вот даже мое крылечко - оно, я сегодня заметил, скрипит совсем не так, как вчера.
      -Так ведь ночью дождь прошел.
      -Да, согласился Кубик. - Пришел, прошелся по Егоровке и ушел, длинноногий, дальше . И, между прочим, сменил и мое настроение. Я тоже скриплю сегодня по-другому.
      -Но вы же не крыльцо, - вставил Славик.
      -Я? - Кубик задумался. - Да, ты прав, я не крыльцо. Но я, наверно, ступенька. - Глянул на собеседника, почесал за ухом. - Объяснить? Есть такие художники, голландец Ван Гог, например, которого можно назвать не только крыльцом - целой лестницей. По ней сразу взбираешься в Дом Живописи. - Кубик в это утро говорил торжественно, как на юбилее. - А я - ступенька. Но кто-то из художников, который идет за мной, ступит на меня - и сразу окажется выше. Ты понимаешь, о чем я?
      -Не очень, - признался Славик.
      Они подошли к речке, сели на песок. Песок был холодный. Славик сыпал песок из ладони в ладонь и молчал. Молчал и художник, глядя на быструю воду.
      Славик сыпал, сыпал песок и наконец спросил:
      -Вы потому, наверно, не скучаете, что всегда что-то придумываете?
      -Я-то? Не скучаю, говоришь? Придумываю? Нет, Слава, я от скуки-тоски травами лечусь.
      Славик удивился. Какие-то травы пила его бабушка, когда она их кипятила, в кухне сильно пахло полынью и мятой.
      -Вы их завариваете? - на всякий случай спросил он.
      -Никогда в жизни! - воскликнул Кубик. - Как можно! Если их хотя бы ошпарить, они потеряют самое главное для меня - цвет. Они превратятся в бурую кашу, которая, может быть, и лечит, но скоре всего - нет.Я на них смотрю, Славик, на цветы и травы, и вылечиваюсь от любой болезни. Смотрю на гвоздики и незабудки, на лютики и васильки, на череду и цикорий, который Нинка называет петровыми батогами. А сирень? А белый с золотом жасмин? А тот же синий мышиный горошек? А синий-синий синяк? А горицвет, который цветет в лесу?
      -А что от чего лечит?
      -Что от чего лечит? - озадачился Кубик. - Надо подумать. Вернее, вспомнить. Ну... когда у меня заболит голова, я должен посмотреть на луговые гвоздики или, еще лучше, на ромашки. Не рвать цветы - это очень важно, - а только смотреть на них. Голова проходит. Если заболит живот, я должен отыскать васильки. Это верное средство. Сирень прочищает мозги. Горицвет и лесные колокольчики снимают усталость...
      -А незабудки? - наугад спросил Славик.
      -Ну, это ты должен и сам знать. Они улучшают настроение, прогоняют хандру и вызывают улыбку.
      -А-а... - Славик вспоминал, какие цветы еще знает.
      -Кувшинки? - подсказал Кубик и показал рукой на большой белый цветок у самого берега. - Эти лечат от всех болезней. Особенно от нервных. От нервных, кстати, помогает еще лягушачье кваканье. Но его нужно принимать не в таблетках, как некоторые, и даже не в уколах, а в виде ква-квапель. А еще полезны ква-кванны. Давай искупаемся?
      -Холодно еще.
      -А я, знаешь, приму одну ква-кванну. - И художник стал раздеваться.
      Когда он подходил к речке, лягушки одна за другой - плюм! плюм! плюм! - попрыгали в воду.
 
      Славик - жених
 
      После завтрака Славик побежал на огород.
      Семеро пришельцев и землянин сели наземь, и Грипа показал оружие против Митяя. Оно не походило на электробритву. Это была плоская коробочка поменьше спичечного коробка с экраном впереди и тремя кнопками сзади. Углы у нее были удобно закруглены.
      Грипа рассказал, как нужно пользоваться прибором.
      -Когда противники приблизятся к тебе на расстояние восьми-десяти земных шагов, направь на них аппарат экраном вперед и нажми на вот эту красную. кнопку. Сосчитай до тридцати - они ведь не сразу набросятся? - и нажми на белую. На вот эту, что посередине. Если они все еще будут враждебны, снова нажми на красную. Двух доз будет вполне достаточно.
      Славик взял аппаратик и потрогал, не нажимая, кнопки.
      -Теперь второе. Это условие такое же важное, как первое. Такое же важное, - повторил Грипа.
      -Такое же, - повторил и Славик. - А эти ваши дозы - не радиация?
      -Нет, это совсем не то, чего ты боишься. Но если ты не нажмешь, когда все успокоится, на зеленую кнопку, аппарат может причинить некоторый вред живому существу. Это и есть второе условие, такое же важное, как первое.
      -Понял. - Славик потрогал теперь зеленую кнопку.
      -Подержишь ее ровно столько, сколько красную, - ровно столько.
      -Ровно столько, - повторил землянин и бросил еще один взгляд на плоскую коробочку у себя на ладони. Чудодейственный прибор походил еще и на мамину маленькую пудреницу, если бы не экранчик.
      -А что с ним произойдет, когда я нажму на красную кнопку? - все же спросил он. Произнося "с ним", он видел перед собой приснившегося ночью Митяя. - Он... не уменьшится?
      -Уменьшится? - переспросил Грипа. - Нет, этого у нас не умеют делать. Просто ему расхочется драться. Надеемся, что расхочется.
      -А почему?
      -Это я тебе потом объясню. Если все получится. Аппарат надежный, - сказал командир напоследок, - проверен на других планетах. Думаю, не подведет и на этой. Так что не волнуйся.
      -А я и не волнуюсь.
      И правда, пока Славик шел по огороду, он был спокоен. Но стоило ему увидеть улицу, куда его могли позвать каждую минуту, как тревога к нему вернулась.
      Славик закрылся в комнате и стал рассматривать аппаратик. Эркан был матовый, похоже, стеклянный, в глубине была заметна серебристая точка. Непонятные знаки-письмена на задней стенке. И три кнопки величиной с пуговки для рубашки. Славику захотелось на ком-нибудь попробовать аппарат. Он поискал объект...
      На кухне гремела посудой бабушка. Бабушка была добрейшим человеком на Земле, ее утихомиривать не было надобности.
      На стуле свернулся клубком черно-бело-рыжий котище Васька - самое ленивое в мире существо. Когда Славик брал его на руки, кот даже не открывал глаз и не подбирал задних лап - они у него волочились по полу. Даже на мурлыкание у Васьки не хватало сил. Как он ловил мышей, не знает никто.
      Славик вышел во двор. На земле у забора дрались воробьи! Вот кого нужно успокоить. Славик навел аппаратик на птиц, но те вспорхнули и улетели драться в другое место.
      По двору, кококая, бродили куры. За порядком здесь следил петух, но скорее всего и без него среди кур царил бы мир - уж такие это птицы. Глядя на них, Славик вспомнил Кубиково слово "куротерапия".
      В соседнем дворе что-то делала Нинка - ее голова плавала туда-сюда за забором. Вот на ком он испробует аппарат! На этой зловредине.
      Славик нащупал красную кнопку...
      Нинка увидела соседа, подошла к забору, встала на чурбак.
      Сейчас!.. Славик, держа руку с прибором у живота, направил экран на девчонку.
      -Слав! - крикнула Нинка (он чуть не нажал кнопку). - Сегодня Наташка ко мне приходит, говорит, по грибы с утра бегала. Полным, говорит, полно, хоть косой, говорит, коси! Белые! Завтра с утра побежим? Я здесь все грибные места знаю.
      Славик вместо ответа закашлялся.
      -Так пойдем?
      -А почему не сегодня? - К немедленному согласию он еще не был готов.
      -Сегодняшние все собрали. За ночь новые вырастут, мы утречком с тобой их и посчитаем.
      -Хорошо, - дал себя уговорить Славик. - Пойдем. Во сколько вставать?
      -Часиков в шесть надо - пока другие не набежали.
      -В шесть так в шесть...
      -Слав, а это что у тебя? - Соседка показала пальчиком на молстар.
      -Это? - Славик накрыл его другой рукой. - Это фотоаппарат. Японский, - уточнил он.
      -Ой, дак ты меня сфотать хотел? Дак ты, значит, на меня не обижаешься?
      -Я не успел сфотать. Только приготовился.
      -Ну так снимай, а я представляться буду.
      Нинка над забором еще больше поднялась - встала, должно быть на цыпочки - и склонила голову набок. Славик прицелился и сделал вид, что нажал на спуск.
      Девчонка улыбнулась и так, с улыбкой, и застыла. Славик снова "щелкнул".
      Нинка потупилась и взглянула на Славика исподлобья. Он понял и снова "нажал на спуск"
      Нинка повернулась к соседу спиной и вдруг обернулась, словно спрашивая: "Это не вы меня позвали?" Даже рот приоткрыла. Славик "сделал" и этот "снимок".
      Нинкиной фантазии "представляться" хватило бы еще на двадцать, а то и на тридцать поз, но Славик сказал, что кончилась пленка.
      -А когда фотки? - спросила Нинка, сразу сделавшись обыкновенной.
      -Я тебе из города пришлю, - пообещал Славик, пряча молстар в карман, - я их там сделаю.
      После этого они пошли к Кубику. Он стоял перед холстом и что-то бормотал, не видя и не слыша ничего вокруг.
      Гости постояли-постояли и, переглянувшись, потих-о-онечку вышли из комнаты. Половицы под их ногами пели кузнечиками. На крыльце вздохнули: оф!
      Было солнечно, зелено, просторно, ветерок шевелил листьями яблони в саду и они чуть шелестели.
      Петух взлетел из-за забора, уселся на него и, утвердившись, покосился на радужный свой хвост - все ли такой же он яркий, не изменился ли, не приведи бог (имеется в виду куриный бог). И заорал на весь свет: ку-ку-ру-узы-ы-ы!.
      Ребята сбежали с крыльца.
      Всякого-другого в этот день было еще много - и хорошего, и чепухи, о которой не стоит рассказывать. Но об одном мы все-таки поведаем. Нинка, все больше к Славику добрея, - нашла подружку! - разоткровенничалась и открыла ему самую тайную свою тайну.
      Для этого она завела его в сарай, где у них на стенах покрывались ржавчиной разные инструменты и пилы. Их давно никто не брал в руки.
      -А знаешь, - шепотом заговорила Нинка, - знаешь, где мой папка?
      -Где? - так же шепотом спросил Славик, косясь на ржавую косу.
      -Мамка говорит всем, что он деньги уехал зарабатывать, а он от нас совсем уехал.
      -Куда?
      -А кто его знает! Уехал, и все. И писем не пишет. Мамка теперь без мужа. Она и на работе-то пропадает, чтобы о папке не думать. Понял?
      -Да. - Славику стало ясно, почему заржавели инструменты. - И что теперь будет?
      -Папки у меня больше нет, вот что. У тебя есть?
      -Есть.
      -А у меня нет, - повторила Нинка и понурилась. Но вскоре подняла голову. - Слышь, Слав, ты бы женился на мне, а?
      -Ты что! - Славик соскочил с колоды, на которой сидел. - Мы же еще...
      -Дак не сейчас же. Ты за мной из города в деревню приедешь и увезешь с собой. Я все умею делать - и картошку жарить, и яичницу, и пельмени лепить. И полы мою...
      -У нас паркет, - буркнул Славик.
      -Я и стирать могу, не то что некоторые, и гладить даже... - Видимо, Нинка боялась, что не все вспомнит, а после будет поздно. - И штопать...
      Славик растерялся. Еще никто в жизни не делал ему предложения. Он смотрел на Нинку (она была ничего в эти минуты - большеглазая, ждущая ответа), смотрел и не знал, что ему сказать.
      -Ладно, - неожиданно для себя дал он согласие. Тут же, однако, поправился: - Посмотрим.
      Но Нинке и этого было довольно. Она соскочила со своей колоды и побежала к двери. Встала в солнечном прямоугольнике (волосы одуванчиком) и крикнула весело:
      -А еще знаешь, что я умею? Я зла подолгу не таю - у меня карахтер такой! А ты не злопамятный? Пошли на улицу!
 
      Драка
 
      Хоть бы пожар, что ли, в Михайловке случился, думал Славик, выходя на улицу и всматриаясь в оба ее конца.
      Никого из мальчишечьего народа за весь день он возле своего дома не видел. Будто все собрались в одном месте и готовятся к бою. Штаб разрабатывает план сражения, разведчики рыщут в расположении противника, на НП сидят самые зоркие.
      Славик не хотел об этом думать, но приходилось. Вот и пытался представить, что в данный момент происходит. И все время трогал аппаратик в кармане джинсов. Глазастая Нинка это заметила.
      -Потерять, видать, боишься? Дай мне. Я не потеряю.
      -Пусть будет у меня. Там один-два кадра осталось - вдруг что-то интересное увижу?
      -Лучше бы меня еще сфотал. Что у нас может быть интересного?
      Гонцы явились, когда Славик и Нинка были во дворе. Они учили Полкана давать лапу, а тот не понимал, чего от него хотят, и на всякий случай лаял, требуя, однако, за это печенья. Бабушка вышла на крыльцо и позвала:
      -Идите ужинать.
      В этот самый миг у калитки возникли двое и поманили его к себе
      -Ба, я сейчас.
      Гонцы были Васек и Юрчик. Васек прошептал, оглядываясь на бабушку и насторожившуюся Нинку:
      -Слышь, они скоро будут. Пойдешь?
      -Пойду, - сказал Славик. - Ба! - крикнул он, для храбрости громче, чем нужно: - Я ребят провожу и вернусь.
      Бабушка ему поверила, а Нинка - нет.
      -Куда это вы его зовете? - спросил она и направилась к калитке. Славик увидел в ее глазах взрослую тревогу. - Я тебя, Васек, знаю, от тебя ничего, кроме плохого, не дождешься.
      -Иди ты! - отмахнулся от девчонки Васек и потянул Славика за рукав. - Пошли.
      -Не пущу! - завопила Нинка и схватила "жениха" за другую руку.
      -Ты что? - зашипел на нее Славик. - Они меня просили, чтобы я им каратэ показал. Отпусти сейчас же!
      -Он же у нас тренер, - совестил Нинку Юрчик, - его люди ждут, а ты держишь за штаны, как маленького.
      Еле Нинку уговорили: она осталась во дворе. Мальчишки втроем вышли на улицу. Славику - он шел посередине - хотелось оглянуться, но он себя пересилил.
      Михайловцев ожидали на плоской низине близ дороги, на рукодельном стадионе. Здесь стояли двое кривоватых футбольных ворот без сетки. Неподалеку протекал ручей, заросший тростником и рогозом. Ребят было человек двенадцать. Четверо по очереди били по воротам, которые защищал вратарь. Остальные собрались в кучу и с жаром о чем-то разговаривали. Гонцы подвели Славика к ним. Мальчишки обернулись
      -Вот он - надежда нации, - объявил Васек, подталкивая Славика вперед.
      Генчик недоверчиво, будто до этого не видел, осмотрел его.
      -Надо будет тех ребят предупредить, чтобы не кашляли сильно, - сказал он, - а то сдует с поля до драки, потом ищи его в камыше.
      Общество дружно заржало.
      -Слушай сюда, - перешел на деловой тон Генчик. - У них Митяй первым пойдет, а от нас я выйду. Если он меня свалит, ты попробуешь его своей каратушкой. Если я его - начнется свалка. Тогда смотри, кому помочь, понял?
      Славик кивал и... завидовал Генчикову мужскому, какому-то солдатскому бесстрашию. О драке, где его могут свалить наземь ударом кулака, он говорил спокойно, как о футболе! И все егоровцы такие. Неужели никто из них не боится? Те пятеро даже футбола не бросают, хотя через десять минут нужно будет выйти на свалку. Вот бы и ему так...
      Малявка Юрчик тоже не боялся. Он ходил от одного к другому, что-то говорил, смеялся, размахивал руками, показывая, как будет драться.
      Егоровцы снова сгрудились вокруг Генчика; Славик стоял чуть поодаль, один. Генчик оглянулся, увидел его, подошел.
      -Не трусь, горожан! - И хлопнул Славика по плечу. - Позапрошлый раз мы их, в прошлый - они нас, теперь наш черед побеждать! - У Генчика не было верхнего зуба, и Славику ужасно хотелось спросить, сам ли он выпал или выбили в драке.
      Хотел спросить, но не успел, потому что с дерева у дороги донеслось:
      -Иду-ут! Иду-ут!
      Бойцы повернулись лицом к противнику. Вратарь, поймав последний мяч, аккуратно прислонил его к стойке ворот и отряхнул руки. Пятерка футболистов присоединилась к своим.
      Через каких-то десять минут с дороги вниз скатилась группа. Тоже примерно, человек из двенадцати.
      Михайловцы приближались, и вот один из них стал группу опережать.
      -Митяй, - прошелестело среди егоровцев, - Митяй.
      Славик вгляделся и понял, почему Митяя выставили вперед. Роста он был небольшого, но с широченными плечами. Шел он набычившись, кулаки сжав, круглую голову с коротехоньким белесым чубчиком в плечи спрятав. Это был таран. Сейчас он ударит в стену егоровцев, и та рухнет...
      Генчик - высокий и тоже широкоплечий, но, конечно, не такой, как Митяй, - оторвался от своих и пошел Митяю навстречу. Славик перестал дышать.
      Кто-то больно толкнул его в спину.
      -Забыл, что тебе говорили? Иди! - Славик узнал по голосу Юрчика.
      Сделав шаг на непослушных ногах, наш каратист обо что-то споткнулся и чуть не упал. Все-таки к заводилам приблизился, встал неподалеку.
      -Тебе в прошлый раз мало попало, что ты опять вышел? - так начал баталию Митяй.
      -У тебя, видать, тоже короткая память, - ответил Генчик.
      -У меня, может, память короткая, да руки длинные.
      Пока оба бойца не сделали ни одного угрожающего движения.
      -Раз длинные, значит, укоротим, - пообещал Генчик.
      -Это кто же мне руки-то будет укорачивать?
      -Найдется человек.
      Митяй не на шутку заинтересовался последним сообщением Генчика - он словно бы даже удивился:
      -Уж не ты ли?
      Генчик не стал скрывать секрета:
      -Может, и я. А что, думаешь, не подойду?
      -Шурши отсюда, кулек целлофановый! - с презрением отмахнулся Митяй.
      -Ты лучше сам ложись, пока тебя не уложили, жертва гербицидов! - не остался в долгу Генчик.
      Славик, завороженный этой словесной пристрелкой, совсем забыл о своей роли.
      Митяй чуть помолчал, пристальнейше оглядывая противника, и произнес следующие замечательные слова:
      -Еще один гудок с твоей пристани, и твои зубы отчалят!
      Но Генчик не собирался отступать:
      -Счас как дам в бидон - крышка отвалится!
      -А канделябром по бакенбардам?
      На этом все возможности дипломатии оказались исчерпаны. Митяй отступил на шаг - наверно, для того, чтобы тараном броситься на Генчика. Генчик по-боксерски поднял и согнул руки.
      Славик вспомнил про аппаратик. Он выхватил его из кармана, навел экранчик, держа коробочку у живота, на готовую схватиться пару и нажал на красную кнопку. Противники сверлили друг друга глазами, мышцы у обоих были напряжены. Славик бросил взгляд на экран - тот светился.
      Митяй выискивал момент для атаки, раскачивая увесистый правый кулак...
      Вдруг он опустил ударную руку, а левой почесал голову.. Генчик на всякий случай сделал шаг назад.
      Митяй наморщил лоб.
      -Слышь, Гена, - сказал он, - а ведь у меня к тебе, пока мы не начали к вам собираться, вопрос по делу был.. Чуть я его из-за этой заварушки не забыл.
      -Ну так спрашивай. - И Генчик тоже опустил руки.
      -Вот черт - совсем из головы вылетело. На нашем драндулете кольца надо менять, а у нас - ну ни одного. У вас случайно нет?
      Генчик подумал.
      -Есть. Вам сколько нужно?
      -Да штук хоть... восемь, десять...
      -Дадим. А у вас поршни найдутся?
      -Поищем. За один поршень четыре кольца - идет? У нас, понимаешь, помидоров навалом, можем на уборке заработать, а наши поршни чуть не весь бензин в дым перегоняют. Ваша машина еще тянет?
      -Пока тянет...
      Митяй обернулся к своим.
      -Ребя, есть кольца! Айда сюда.
      Группа неуверенно двинулась к нему.
      -Сядем? - предложил Митяй и первым уселся на траву.
      Генчик позвал своих:
      -А вы чего как в землю вмерзли? А ну шуруйте сюда.
      Командиры продолжили разговор о машинах, окружение тоже вступало постепенно в технический - самый занимательный для мужчин - разговор.
      Славик стоял все так же поодаль. Единственное, что он догадался сделать, это выключить аппаратик и спрятать его в карман.
      -Эй, Славка, - позвали его. - Иди послушай, о чем деловой народ говорит.
      Митяй посмотрел на подходящего Славика. Спросил:
      -Он что - тоже что-то умеет?
      -Жевать, - ответили ему коротко.
      Митяй кивнул и больше в сторону Славика не смотрел.
      Славик постоял немного и тоже сел. Поддержать разговор он не мог, техники не знал, поэтому слушал и вновь завидовал своим ровесникам, так легко говорившим о карбюраторах, жиклерах, тормозных колодках, "лысой" резине, сцеплении, которое "ведет", скоростях, которые "заклинивает", свечах, зазорах и других удивительных вещах.
      И егоровские мальчишки, и михайловские собирались летом в бригады, работали на уборке овощей и фруктов, и у каждой бригады была своя, старенькая автомашина.
      И вдруг он вскочил - :вспомнил о зеленой кнопке. Отошел, - никто этого не заметил, - и направил экранчик на командиров, сидящих друг против друга. Держал, кляня себя за то, что не вел счета в первый раз. Сколько держать нажатой зеленую кнопку, чтобы не навредить?
      И, видно, не навредил, не успел, потому что Генчик, оглянувшись на заходящее солнце, издал клич:
      -Чего мы, как старики, расселись и балаболим, темно уже скоро будет, - а ну давай в футбол!
      Собрание мигом раскололось на две команды и началась игра.
      Гоняли допоздна. Славик из-за аппаратика в кармане играть не решился. Он болел за своих, удивляясь зоркости деревенских мальчишек, видевших мяч почти в полной темноте.
      Счет был 6 : 5 в пользу егоровцев, когда Митяй круглой своей головой вбил шестой гол. Мяч летел с углового, может быть, он случайно нашел в темноте голову Митяя, но тот утверждал, что видел его и направил точно в верхний левый угол. В верхнем левом углу, если о нем можно было еще говорить, сияла какая-то звезда.
      Игру решили продолжить завтра, но чуть пораньше. Команда михайловцев отправилась домой, егоровские футболисты проводили их до дороги. Там и попрощались.
      О несостоявшейся драке никто за весь вечер и не обмолвился, словно она из памяти была стерта, как меловые слова на школьной доске. Славик тоже, понятно, помалкивал.
      В Егоровку пришли, когда во всех окнах горел уже свет.
      Бабушка и Нинка ждали Славика у калитки.
      Внуку и и "жениху" в два голоса было сказано то, что и говорится в таких случаях. Славику выволочка настроения не испортила, он ее пропустил мимо ушей еще и потому, что ругаться ему было просто некогда: в кукурузе его ждали пришельцы.
 
      -Все получилось! - возбужденно докладывал Славик. - Никто не дрался! А потом все играли в футбол. Неужели это ваш прибор такое смог?
      -Расскажи как можно подробнее обо всем. - попросил Грипа.
      Славик расказал, как на поле сражения сближались две армии, как стояли друг против друга, переругиваясь, два командира, как он направил на них экран аппаратика и тот засветился... Как командиры неожиданно сменили тему и заговорили о технике...
      -Так... - говорил Грипа. - Так...
      Славик кончил рассказ и спросил, что же такое чудодейственное сотворил с драчунами-землянами аппаратик инопланетян?
      -Мы не знали, что он нам понадобится, - сказал Грипа. - Этот прибор находился в корабле, мы обнаружили его во время полета на Землю. Мы слышали о нем, но для чего и в каких случаях используют его наши космолетчики, нам неизвестно. Может быть, в очень долгих полетах, на которые требуется чуть ли не вся жизнь Может быть, в других целях. Называется он - молстар: молодость-старость. Он то омолаживает, то старит, в зависисмости от кнопки, на которую нажимаешь. Ваши воинственные михайловцы, - а все мальчишки в этом возрасте драчуны и забияки - просто-напросто под его излучением чуть повзрослели, года примерно на два, - и драться им, естественно, расхотелось. Им стала больше интересна техника...
      До Славика не сразу дошло Грипино сообщение. Вернее, он сначала не поверил.
      -Не может быть! Значит... А может, молстар еще как-то действует?
      -Нет, только так. А зеленая кнопка возвратила им, скажем так, прежний возраст - и они тут же снова стали забияками, но только уже в футболе.
      -Ух ты! - только и сказал Славик.
      Рассказал бы ему кто-нибудь другой про такой аппаратик, он не поверил бы. Но ведь он сам держал его в руках, сам нажимал на красную кнопку, а потом на зеленую. И видел, что происходит с людьми, на которых направлены невидимые
      лучи.
 
      Приключения молстара
 
      Славик все еще держал молстар в руке - плоскую коробочку с округлыми углами, что была меньше спичечного коробка, - и начинал понимать, что на его ладони находится чудо. Расставаться с ним не хотелось. А надобно было отдать. Уже само собой думалось, как и где можно было бы его использовать, на кого направить. Можно, например, Полкана превратить в щенка., а Маньку - в козленка... Можно - ну да, точно! - предложить Кубику помолодеть. Ведь он так хочет хоть на денек вернуться в тот день, когда видел сельскую свадьбу! А бабушка? Вот о ком он должен был сразу же подумать! Вот кому нужно прежде всего вернуть молодость!
      Целый день молстар был у него в руках, а он его не использовал!
      -Грипа, - сказал Славик, не отпуская коробочки, и голос его задрожал, - ребята... А что если я... что если вы еще на день дадите его мне? Бабушка у меня, видели ведь, какая старенькая... А, Грипа?
      -Нельзя, - решительно сказал командир. - Это будет слишком заметное событие - если твоя бабушка вдруг помолодеет. Люди всполошатся, начнут искать объяснения небывалому, пойдут разговоры о чуде и дальше, дальше... Нет, нельзя! - еще раз отказал Грипа. - У нас строгая Инструкция насчет приборов. Мы должны применять их в самых крайних случаях. Таким случаем была драка, которая неизвестно чем бы для тебя закончилась.
      -А по-моему, Славкина бабушка - еще один крайний случай. - Землянин узнал голос Пити. - Она жарит кратошку, как никто во вселенной!
      Командир промолчал, он, видимо, считал разговор оконченным. Славик же ждал, что кто-нибудь скажет еще хоть словечко, вступится за бабушку. Наступила тишина. Только пели вокруг сверчки и в деревне то там, то тут взлаивали собаки.
      -Командир, - раздался голос с кукурузины, где сидел, как понял Славик, Садим, - ты забыл о Правилах пользования Инструкцией. Там сказано, что когда Инструкция противоречит мнению большинства, то большинство решает, как нужно поступить.
      -Нас семеро, - сразу же ответил Грипа, - а мне возразил только Питя.
      -Считай, что я тоже.
      -И я, - Славик узнал голос Щипана.
      -И я! - крикнул Пигорь - он был далеко от командира.
      -Четверо, - подвел итог Грипа. - А так как у меня как у командира два голоса, то силы равные. А в случае равенства голосов, говорят Правила, решение остается за Инструкцией... Не забывайте, что за ней Опыт, - добавил он внушительно.
      -А мой голос нельзя посчитать? - Славик и сам не ожидал от себя такого вопроса.
      -Твой? - Командир подыскивал ответ. - Я думаю... - И, не окончив, сорвался: - Зря я согласился с вами полететь! Связался с малышней! Разве вы умнее Инструкции? В ней опыт трехсот лет путешествий по вселенной! Вы знаете, что будет, если старая женщина на глазах у всех помолодеет? Знаете, какой поднимется переполох?
      -Что будет, что будет! - раздалось с Питиной кукурузины. - Я знаю, что будет. Люди ужасно обрадуются этому и будут стареть с этого дня спокойно - ведь все будут уверены, что придет время, и они тоже помолодеют. Опля! - Пите так понравился собственный ответ, что он стал раскачивать кукурузину.
      -Я выношу решение, - жестким голосом объявил Грипа. - Мол...
      Питя, раскачивая кукурузину все сильнее, его перебил:
      -Все будут спрашивать у Славкиной бабушки, за что ей вернули молодость, - опля! И тот, кто хорошо ее знает, догадается. За доброе сердце, - опля! И за то, что она так замечательно умеет готовить, - опля!
      -Молстар, - продолжал командир, - оста...
      На этот раз его перебил Молек:
      -Грипа, я тоже за то, чтобы вернуть Славикиной бабушке молодость. Я считаю, что ничего страшного не произойдет.
      -Опля! - завопил Питя. - Нас пятеро! Мы выиграли! Согласно Правилам пользования Инструкцией! Командир, отдавай молстар!
      Коробочка откуда-то из темноты попала в руки командиру, но тот не сразу отдал ее землянину.
      -Прежде чем начать сеанс, - предупредил он все тем же жестким голосом, - спроси у бабушки, хочет ли она помолодеть. Это еще один пункт Инструкции.
      -Понял, - кивнул Славик, хотя в темноте его кивок никому не был виден.- Она согласится, я знаю. У нее колени болят, и спина, и устает она быстро...
      Домой он не шел - бежал. Бабушка уже спала. Дожидаясь внука, она прилегла, да так и уснула в дневной одежде. Славик подумал, не начать ли сеанс немедленно. Семидесятилетняя Полина Андреевна проснется - а ей 18 лет! Вот удивится! Вот обрадуется!
      Он стоял рядом с бабушкиной кроватью. За окном сияла луна, она освещала седые волосы бабушки.
      "Лучше спрошу, - решил Славик, - пусть подготовится. А то ведь она ничего не поймет, если проснется молодой. Скорее бы утро..."
      Он чуть тронул бабушкино плечо.
      -Ба, я пришел. Ты раздевайся.
      -А? - Бабушка открыла глаза.. - Что? Пришел?
      Молстар Славик сунул под подушку, но уснул не сразу. Слишком много событий было в этот день, перед глазами вставали то сценки на футбольном поле, то качающаяся на фоне звездного неба Питина кукурузина.
 
      Молстар и бабушка
 
      А сны снились Славику один чуднее другого. Митяй снился, с которым он... играл в шахматы. Кубик с совершенно седой бородой и беззубый. Футбол, где в чужих воротах стояла его бабушка, а он набегал на нее с мячом. Нинка, ведущая на веревочке комбайн. Машина останавливалась, чтобы пощипать в канаве травы, а Нинка, сварливо ее поругивая, тянула за собой, дергала за веревку...
      Из-за странных снов Славик проснулся рано - солнце было еще на стене, а не на полу, где он привык его видеть по утрам. Бабушка хлопотала на кухне: звякали тарелки, гудел, как колокол, казан.
      Славик вспомнил вчерашнее и сунул руку под подушку. Молстар был на месте. Можно приступать к делу. Сердце у него забилось.
      -Бабушка!
      Полина Андреевна тотчас появилась в дверях. Волосы ее были причесаны, в руке она держала столовую ложку.
      -Ты что так рано сегодня? Спи. У меня и завтрак еще не готов.
      Славик сел.
      -Ба, у тебя спина болит?
      -Нет пока. Спина у меня к двум часм деревянеет.
      -А ноги?
      -Ноги - к пяти дня. Да и погода нынче хорошая.
      -А голова?
      -Спрашиваешь у больного здоровье. Я уж и не знаю, когда она болит, а когда нет. Притерпелась. Ты что это обо мне забеспокоился?
      -Бабушка, а ты хотела бы помолодеть?
      -Это как?
      -Ну, чтобы тебе снова стало восемнадцать лет?
      -Вот прямо сейчас, что ли? Ой, погоди, у меня там каша подгорит!
      Славик пошел за бабушкой в кухню. Полина Андреевна мешала на газовой плите кашу. Пахло знакомым и не очень любимым "геркулесом", которым снабдили его, двумя пачками, дома. Внук сел на табуретку.
      -Ба, так ты слышала? Хочешь, чтобы вот сию минуту тебе стало восемнадцать? Ба, что ты молчишь?
      -Думаю, думаю, что бы я тогда делала.
      -Я, между прочим, это по правде тебе предлагаю, - сказал Славик. - Мне одни люди, ученые, такой аппаратик дали, он молодость возвращает. Хочешь, покажу?
      Бабушка усердно мешала кашу. Захватила ложкой, подула, попробовала и выключила огонь.
      -Ты уже вон какой вырос, а я и не заметила. Бабушку жалеешь. Я тебе о восемнадцати годах, которые ты мне предлагаешь, вот что скажу. - Голос Полины Андреевны стал очень серьезным, и глаза смотрели на него как на взрослого. - Восемнадцать - это значит, снова влюбляйся, хороводься, замуж выходи - жизнь, короче говоря, устраивай, не бобылкой же вековать. А мне моего Ивана Сергеича, дедушки твоего, на две жизни хватило бы. Я его ни на кого другого менять не стану. Так что, спасибо, внучек, за доброту твою, только не хочу я одна в молодость возвращаться. А Ивана моего никакие ученые уже не вернут...
      Молчал, слушая это, Славик, и бабушка замолчала, глядя на кашу и все еще помешивая ее ложкой.
      Славик сказал:
      -А знаешь, ба, я ведь тебя вчера вечером, когда ты спала, чуть было без спросу молодой не сделал. Стоило мне кнопку одну, зеленую, нажать... - Славик вспомнил последнее предостережение Грипы и Инструкцию космонавтов. Он бы такое натворил, если б без спросу!
      -Хватит разговоров, - сказала бабушка. - Умывайся и садись за стол, каша остынет.
      Когда еда была на столе, Полина Андреевна привычно разворчалась:
      -Я бы в нынешние восемнадцатилетние ни за какие коврижки не пошла. Девки брюки носят, волосы вздыблены, как со сна, а крашеные... будто маляр их мазал. Умойся такая в реке - все живое там погибнет. Радио на животе носят, а оно орет, как на пожаре. На нашу, крестьянскую работу смотрят свысока - будто без хлеба всю жизнь обходятся. А хлебушко-то едят, да еше как едят! И мясо им подавай, а когда услышат, что фермой пахнуло, носы воротят...
      Славик, послтеперь о том, что нужно предложить вернуться в прошлое Кубику - ведь тот мечтает побывать в дне своего детства.
 
      Мы открыты!
 
      Ни художника, ни Нинки дома не было. Они, сказала Евдокимовна, ушли в лес - Нинка по грибы, а Виталий Александрович - картину рисовать. Его будить Кубик Нинке отсоветовал. Славик вернулся в свой двор и тут услышал, что кто-то его зовет. Издалека. Он сразу понял, что это могут быть только его новые друзья. А зовут издалека потому, что на пути из огорода к дому стоит будка Полкана. Он поспешил в огород. Из-под помидорного куста на дорожку выскочил Молек.
      -Мы тебя все утро ждем! - крикнул он.
      -Что-то случилось?
      -Да! За нами охотятся! Мы обнаружены!
      Славик подхватил Молека на руки и в несколько прыжков оказался на том месте, где они всегда встречались. На кукурузе его дожидались Грипа и Вьюра. В руках обоих были те трубочки, что посылали, знал уже Славик, сонные лучи. Они их называли снолучами.
      -Где остальные? Кто за вами охотится?
      -Пока ничего страшного не произошло. Но вот ночью...
      И Грипа рассказал, что ночью они услышали подозрительный шорох неподалеку от корабля. Шорох то приближался, то удалялся - кто-то ходил вокруг них, наверняка зная об их присутствии, хотя корабль невидим. Пигорь и Садим вышли ему навстречу с фонариками и оружием в руках, но шорох вдруг прекратился. Ночной гость замер, услышав легчайший шум их шагов, но Пигорь успел его разглядеть...
      -Как выглядит этот зверь?- Славик успел уже подумать и о волке, и о лисе.
      Ответил Вьюра:
      -Пигорь сказал, что он не с Земли. Скорее всего, это тоже пришелец. Мы видели изображения похожих на него дома - они, не помню точно, то ли с планеты Голтина, то ли с Кранилы. Очень злы, ядовиты. Боюсь, что прилетели сюда за нами. Один из них залег вон в тех кустах. .Четверо наших окружили чужого пришельца и следят за каждым его движением. Мы думаем, это разведчик, скоро появятся и другие.
      -А какого он роста?
      -Больше нас, но гораздо меньше тебя. Еще раз предупреждаю: опасен смертельным ядом. Яд у него на кончике игл, а иглы - на панцире, который он надевает, прежде чем на кого-то напасть.
      Славик кивнул и собрался уже сделать шаг в глубь кукурузного леса, как его окликнул Грипа.
      -Возьми, - командир протягивал ему трубочку снолуча.
      -Не нужно, - ответил землянин, - я думаю, что справлюсь с этим чудовищем без оружия.
      Щипан, Питя, Пигорь и Садим сидели в засаде на краю кукурузного поля. Они закрыли собой подступы к кораблю с востока. Пришелец (или зверь) затаился за тропинкой, в зарослях лебеды и полыни на краю луга. Садим вызвался идти вместе со Славиком, но землянин пошел один.
      Он перешел тропинку между огородом и лугом и стал раздвигать высокую пахучую траву. Краем глаза он заметил, что Садим и Пигорь показались на тропинке. Они целились снолучами в то место в траве, где залег их ядовитый враг.
      Славик раздвинул траву и увидел чудовище. Если ночью, лежа на земле, осветить его, подошедшего вплотную, фонариком, можно умереть со страха. Особенно если ты не землянин.
      Наш пятиклассник протянул руки к пришельцу с планеты Голтина, отважно просунул пальцы под его колючий панцирь и поднял его. Пришелец свернулся в клубок, и Славик уложил колючий шар на ладонь. Садим и Пигорь, затаив дыхание, целились в чудовище.
      -Это не пришелец, - сказал Славик. - это наш, земной страхилес. Зовут его... ёжик. Он ловит мышей, ест кузнечиков и жуков. Охотится ночью, а днем спит. - Землянин положил ежика на дорожку, тот развернулся, встал на ноги. Фукнул на маленьких инопланетян и потопал назад, в траву.
      На дорожке уже стояли все семеро. Славик и не заметил, как снолучи были спрятаны в задние карманы.
      -А эти деревья как называются? - спросил Щипан, показывая на полынь.
      Славик назвал
      -А эти? - спросил Пигорь, показывая на лебеду.
      -Лебеда. Это всё трава.
      -Трава? - переспросил Питя.
      -Интересно получается, - Питя усиленно разглядывал верхушку лебеды.- Ты еще неделю назад обещал научить нас футболу, а до сих пор о нем не заикнулся.
      -Я готов хоть сейчас. Я и мяч приготовил.
      -Что же мы стоим здесь без дела? - воскликнул Питя. - Пошли, ребята?
      О страшном пришельце никто больше не сказал ни слова.
      На одной из грядок бабушка ранней весной посадила редиску. Редиска выросла, ее давно повыдергали и съели, и грядка пустовала. У бабушки, видно, не хватило сил на то, чтобы ее еще чем-то засадить. Эту-то грядку Славик и облюбовал под футбольное поле для пришельцев. Сейчас он совершал, с точки зрения здравого смысла, вещь вредительскую - утаптывал землю грядки.
      Хорошо, что ни бабушка, ни тем более Нинка этого не видели!
      Когда грядка превратилась в ровную площадку, Славик соорудил из палочек, принесенных из сарая, двое ворот. Его друзья сидели в тени кукурузы и во все глаза следили за действиями землянина.
      Вот он вынул из кармана рубашки маленький резиновый мячик. который, как и все его старые игрушки, бабушка хранила в комоде. Положил его в центр бывшей грядки и пригласил команды на поле.
      Футболисты были в белых "футболках" и голубых шароварах.
      -Во-первых, - распорядился Славик, - встанем в круг и потренируемся.
      В круге пришельцы отрабатывали удар по мячу и носком, и "щечкой", и коленом, и пяткой. И прием мяча ногой, и на грудь, и игру головой. Приемы Славик показывал с маленьким мячом и сам себе казался в эти моменты, по крайней мере, Ринальдиньо.
      Он продемонстрировал на грядке "дриблинг", то есть ведение мяча по полю и обводку противника. Рассказал, что главное в футболе и баскетболе - это пас свободному игроку. Показал, как бьют по воротам.
      Настал черед учить вратаря, и Славик, прыгая и падая, изобразил классического голкипера.
      Вспомнил о пенальти, угловом и свободном; выстроив семерых в шеренгу, научил "стенке".
      В общем, инопланетяне через какой-то час знали о земном футболе почти все и почти все умели. Ведь они были мальчишки.
      Пришла пора самой игры. Футболистов было семеро - как разделить их на две команды? По трое плюс один вратарь? Хорошо, но где взять еще одного вратаря? Питя вдруг ткнул пальцем в огородный куст.
      -Вон он висит!
      -Вратарь? Висит? - Славик посмотрел туда, куда указывал Питя. - Но там был только баклажан.
      -Поставим его в ворота. Он как раз ростом с нас, только толстый. Увидишь, он не хуже Щипана.
      -Это мы еше посмотрим! - обиделся полненький Щипан.
      Славик сорвал баклажан, щепочкой нацарапал на нем трусы, потом глаза, нос и рот и поставил в ворота. Чтобы вратарь не упал, он вырыл под ним ямку.
      В одной команде были Грипа, Садим, Молек и Баклажан, в другой - Питя, Вьюра, Пигорь и Щипан. Среди старых Славикиных игрушек нашелся и свисток. Землянин свистнул, и игра пришельцев в футбол началась! Славик был и судьей, и тренером: советовал, поправлял и свистел, если мяч скатывался с грядки в аут или кто-то сшибал кого-то с ног.
      Садим быстро забил Щипану гол. Тот плюхнулся наземь, но опоздал - мяч пролетел ворота и укатился в помидоры.
      -Один - ноль! - объявил Славик.
      Это был первый гол в истории Кукурбиты. Он был забит 17 августа в 13 часов 47 минут 2005 года по земному летоисчислению.
      Грипа хлопнул Садима по плечу, а Молек - по спине.
      Вьюра, Пигорь и Питя принапряглись и довели мяч до ворот противника. Вьюра ударил, мяч попал в баклажан, тот упал, но мяча в ворота не пропустил. Его подхватил Садим и длинным пасом переправил Грипе. Опасная атака была отбита.
      -Конечно, - сказал Питя, - ваш баклажан толще нашего Шипана.
      -Ты сам предложил его во вратари. - ответил Молек.
      Игроки снова принялись носиться по полю.
      Первый матч закончился со счетом 4:2 в пользу команды Грипы. Голы забили: три - Садим, один - сам командир. Два ответных гола влупили Баклажану Вьюра и Питя.
      После игры уставшие спортсмены и Славик сидели на краю поля-грядки и разговаривали о футболе.
      -Во игра! - говорил Питя.
      -Посмотрели бы вы, как играет Рональдиньо, - рассказывал Славик. - лучший футболист планеты! Он из Бразилии. Это в Южной Америке. А до него лучшим был Пеле. Он тоже из Бразилии.
      -А где еще есть хорошие футболисты? - спросил Молек.
      -Во Франции - Зидан, в Англии - Бэкхем, в Португалии - Фигу, в Италии - Буффон...
      -А ты неплохо знаешь географию, - заметил Щипан.
 
      Евдокимовна и молстар
 
      Бабушка вернулась из магазина сердитая.
      -Пока мяса в продаже не будет и хлеба свежего, не хочу заново жить! Позавчерашним торгуют! Да тут и одной жизни много!
      Славик поспешил в соседний двор. Но ни Кубика, ни Нинки все еще не было. Евдокимовна, кормящая из сита кур, посоветовала Cлавику подождать до обеда - тогда-то он и увидит ее непутевую внучку и бородатого, не то как поп, не то как леший мужика, который сам не знает, чего хочет, бродя вокруг деревни...
      Куры обступили Евдокимовну, одна, не разглядев, клюнула ее в палец ноги, вылезший из рваного тапочка
      -Пыц! - крикнула Евдокимовна. - Дай вам волю, обжоры, вы и меня склюете! А как яичко снести, так ко-ко-ко!
      Славик пошел было со двора, но случайно коснулся рукой кармана, где была коробочка молстара. Что если предложить помолодеть Евдокимовне? Ее-то ведь тоже жалко. Бабушка, когда ее донимают боли, постанывает да поохивает, а эта свою поясницу и колени костерит на чем свет стоит, - только и разницы между ними. Болит-то у них, наверно, одинаково.
      Славик догнал Евдокимовну у крыльца.
      -Бабушка, у меня к вам дело.
      Та остановилась. До сих пор у нее со Славиком общих дел не было. Городской мальчишка, болтается во дворе целыми днями, внучка, глядя на него, учится лодырничать. Хоть бы взял в руки веник, хоть бы раз она увидела его с молотком или еще с чем-то полезным... Короче говоря, Евдокимовна встретила его взглядом довольно-таки колючим.
      Славик между тем показывал ей какую-то коробочку со стеклышком.
      -Бабушка, вот смотрите, от всех болезней помогает.
      -Таблетки какие новые, что ли? - сурово спросила Евдокимовна.- Или опять аналгин?
      -Да нет. Это такая штука, что ее включишь - вот кнопка, - и болезни как рукой снимет. Только...
      -Что? Одни снимет, другие добавит?
      -Да нет же! От нее моложе становишься. Намного моложе.
      -Моложе? - Евдокимовна осмотрела сито и вытряхнула из него последние крошки, к ним тут же подбежала курица. - Это зачем же?
      -Как зачем? - озадачился Славик. - У молодых болезней нет. И они выносливые, бегают...
      -Так ты что, бегать хочешь меня заставить?
      -Да нет же, бабушка! - закричал Славик. - Моложе - это вам снова восемнадцать будет! Вы красивая станете!
      Евдокимовна подозрительно посмотрела на горожанина.
      -Ты, может, хочешь сказать, что я хуже выгляжу, чем твоя бабушка?
      Славик почувствовал, что он в тупике. И в этот момент в голове его мелькнула сумасшедшая мысль:
      -Бабушка, давайте проделаем эксперимент. Видите эту курицу? - он показал на предприимчивую пеструшку у крыльца.
      -Ну, вижу, - отозвалась соседка. Она была сейчас переполнена подозрением, что над ней хотят посмеяться.
      -Я направлю на нее этот аппаратик, нажму одну кнопку, и вы увидите, что будет.
      -А что будет? Ты учти, кур-то у меня всего девять. Ты ее не сожги ненароком.
      -Не сожгу.
      Славик не без волнения наставил на пеструшку молстар и нажал на зеленую кнопку. Экранчик послушно засветился.
      Пеструшка рылась в земле, что-то склевывала.
      Сначала никаких перемен не было видно. Но вдруг хозяйка курицы забеспокоилась:
      -Эй-эй! Я тебе говорила, что у меня их всего девять! Она вроде поменьше стала!
      Славик не отвечал. Он увлекся экспериментом, водя за курицей молстаром. И вдруг сам заметил, что пеструшка становится меньше.
      Еще меньше, еще... Вот уже голенастый цыпленок роется в земле... Вот цыпленок, желтый, как одуванчик, писклявый, потерялся, ищет маму-курицу... Вот - тут Славик испугался - вместо цыпленка на земле лежит яйцо! Он побыстрее нажал на среднюю кнопку - экранчик в тот же миг погас.
      Только тут наш горожанин взглянул на Нинкину бабушку. Та не сводила глаз с яйца, белевшего на земле у крыльца. Перевела взгляд на Славика.
      -Это что же ты с моей курицей исделал? - запричитала она. - Разве я тебе не говорила, что у меня их всего девять? А теперь - восемь! А ну верни мне курицу сию же минуту!
      -Бабушка, - начал было объясняться Славик, - я ведь другое имел в виду...
      -Какое другое! Ты мне курицу извел - вот что ты натворил! Я на нее корма столько истратила! Верни, кому я говорю! Ты гляди на него!
      Славик разозлился. Так на него никто не кричал ни дома, ни в школе.
      В молстаре он теперь был уверен, и, не медля ни секунды, нажал на красную кнопку и направил экранчик на яйцо.
      Славик смотрел уже не столько на объект эксперимента, сколько на Евдокимовну. Вернее сказать, он успевал смотреть и на яйцо, и на соседку.
      Яйцо через минуту треснуло, из него вывалился желтый цыпленок.
      Евдокимовна удовлетворенно кивнула.
      Цыпленок запищал, стал на ножки. Сделал шаг, другой, качнулся вперед, назад...
      -Ну-ну-ну, маленький, - размягченно сказала Евдокимовна.
      Цыпленок растопырил кургузые крылышки и - стал расти, словно его надували возухом.
      -Как на дрожжах! - не выдержала соседка.
      Голенастый цыпленок - цыпленок побольше - цыпленок большой, пестрый - курица! Как ни в чем ни бывало, роется в земле и что-то клюет.
      Славик выключил аппарат.
      От Евдокимовны неожиданного слова было трудно ожидать, но на этот раз она его произнесла:
      -Вот ведь какие нонче инкубаторы делают!
      И Славик понял, что продолжать разговор не имеет смысла.
      -Да, бабушка, - согласился он. - такие пошли нынче инкубаторы. А что дальше будет - уму непостижимо!
      Сунул молстар в карман и пошел к себе. А Евдокимовна, - теперь уже совсем успокоенная, - вытряхнула еще раз сито и скрылась в доме.
 
      Кубик и молстар
 
      Художник и Нинка пришли из леса как раз к обеду. Нинка принесла два крепеньких белых гриба, несколько красношляпых гномов-сыроежек, с десяток моховичков и один тонкий и упругий, как японский зонтик, шампиньон. Она и несла его как зонтик. Кубик принес свежий, пахнущий новосельем, холст. Обедали порознь, а после обеда Славик направился к соседу. Перед тем, как войти, нащупал в кармане коробочку молстара.
      Дверь была открыта. Кубик сидел на табуретке, положив голову на ладони (локти были на коленях), напротив одного из своих старых холстов. Услышав шаги, головы не повернул, хотя наверняка догадался, что пришел Славик. Чуть тень мальчика пролегла между ним и холстом, он промолвил грустнейше:
      -Гибнет живопись, гибнет... И некому ее спасти. А я болен, болен...
      Художник выглядел вполне здоровым, только, может быть, более бородатым и усатым, чем обычно, но Славик все равно спросил:
      -Чем вы больны, дядя Витя?
      -Чем? Чем должен быть болен человек, которому скоро сорок? Всем! Нет уже ни той силы, Славик, ни той твердости в руке! И глаза мои тусклы, ум неповоротлив, а сердце вяло... Садись. - Кубик показал рукой на диван справа от себя, - садись и раздели мою печаль.
      Славик подошел к дивану и сел В Кубиковы стенания ему верилось мало, потому что были они слишком торжественны и походили, скорее, на стихи, чем на горькую правду. Он понял, что художнику просто нужно выговориться, и начал беседу так:
      -Сегодня магнитная буря, да, дядя Витя?
      Бородач, - бороды на его лице в одно мгновение стало меньше, словно он побывал у парикмахера, - ожил.
      -Так ты тоже ее чувстуешь? А мне показалось, что наступает конец света! - Он встал, развернул холст, подошел к дивану. - Посмотри, пожалуйста, на эту работу. Что ты о ней думаешь?
      Момент был ответственный. Славик понимал, что от его слова многое зависит. Вгляделся в холст. Он был розовый, как... Нужно сказать сейчас, как именно, и тогда все будет в порядке, и художник избавится от мировой скорби.
      -Знаете, на что это похоже? - сказал Славик, предчувствуя удачу. - Знаете? На розовую поверхность большой морской раковины!
      -Ура-а-а! - завопил Кубик. - Ты понял! Да здравстуют уста младенцев! Это утренняя заря, Славик, это рождение дня, и именно таким я его увидел. Такие тогда были краски! Живопись не погибнет, если живет на свете художник Кубик и его лучший друг Славик!
      Теперь уже можно было переходить к тому, ради чего, собственно, Славик пришел к Кубику.
      -Я вот о чем хотел спросить вас, дядя Витя. - Славик еще раз проверил, на месте ли коробочка. - Вы мне - помните? - говорили, что мечтаете хоть на пять минут вернуться в тот день, когда увидели свадьбу на улице? Он, этот день, в детстве у вас был.
      -Ну и что? - почему-то насторожился Кубик. - Может, и говорил. А ты разве в волшебники записался?
      -Да.
      -Тогда действуй. Напускай дыму и поводи руками. А мне что-нибудь для этого нужно сделать?
      -Ничего не надо. - Славик достал коробочку молстара и прицелился в художника.
      -Э-эй! - испугался вдруг Кубик. - Это что у тебя? - И выставил перед собой руку, словно у Славика был фотоаппарат, а он не хотел фотографироваться.
      -Молстар.
      -То есть молодость-старость? - в секунду догадался художник. - Откуда он у тебя?
      -Дали... - уклонился от ответа Славик.
      -Спрячь сию же минуту! Ты думал, что художник Кубик вправду согласится на омоложение?
      -Вы же сколько раз об этом говорили!
      -Вот чудак! Да знаешь ли, что я нахожусь в лучшем мужском и творческом возрасте? Ай-яй-яй, Славик! Никогда не думал, что ты можешь так меня обидеть!
      -Я... не обижал.
      -Еще как обидел. Ты думал, что живописец Кубик не в силах справиться со своими холстами? Что он уже не видит красок? Конечно, спасибо тебе за доброе сердце, но я не нуждаюсь ни в чьей помощи.
      -Дядя Витя, - вскричал Славик, - зачем же вы тогда говорили, что хотите вернуться в тот день?
      -Зачем? Для красного словца, Славик. Художник и без молстара может перемещаться во времени, хоть назад, хоть вперед - такая у него способность вспоминать и воображать. Чем ты действительно мне помог - это тем, что сейчас я уж-ж-жасно разозлился. На себя. И немедленно принимаюсь за работу.
      С этими словами Кубик подошел к большому мольберту, повернул "Свадьбу" лицом к себе и обмакнул указательный палец в одну краску на палитре, а средний - в другую.
      -Свадьбу, - сказал он гостю, - я сейчас вижу так же ясно, как тридцать лет назад. Так что... - И повернулся к холсту.
      А Славик пошел к выходу. Неужели никому в Егоровке не нужен чудодейственный молстар?
 
      Награда
 
      Славик медленно спускался по ступенькам крыльца, когда услышал Кубиково:
      -Стой!
      В то же мгновение Кубик показался в дверях, правая его рука была поднята. Указательный палец был в красной краске, средний - в желтой.
      -Стой, Славик, - повторил он приказание. - Я должен сказать тебе, о чем я еще подумал, когда ты так неосмотрительно предложил мне омолодиться. Слушай же. Есть у меня друг, и с другом моим, Славик, мы разговариваем на особом языке...
      -Вы новый язык придумали? - обрадовался Славик.
      -Зачем? Мы разговариваем с ним на том же языке, что и остальные - никто не заподозрит, что мы секретничаем. Дело в том, что мы с ним понимаем все, что говорим, чуть по-другому. За каждым словом у нас наше и только наше общее прошлое... Нет, я плохо объясняю. Вот скажи, есть у тебя друг, с которым вы вместе что-то пережили?
      -Есть, - без промедления ответил Славик, - Стас. Мы с ним однажды едва пожар в моем доме не устроили. Мы свинец плавили для одного дела, а там рядом с плитой тряпка на тумбе.лежала. Она загорелась, огонь уже до шкафчика дошел, мы только тогда ее начали тушить. Попало нам после...
      -И какие теперь для вас общие понятные слова?
      -"Пожар", - уверенно сказал Славик, - и "свинец". Мы лишь услышим эти слова, как сразу переглянемся.
      -Ну вот, - удовлетворенно сказал Кубик, - а у нас с другом таких слов, как ваши "пожар" и "свинец", - десятки. Потому что мы и учились вместе, и в армии служили, и много чего еще вместе пережили. Понял теперь, что это за язык?
      -Понял.
      -А ты хотел меня омолодить. Твой молстар "вымыл" бы из большинства моих слов содержимое. Они бы опустели, осталась бы от слов одна оболочка - как стручок без гороха, как скорлупа без ореха, как улитка без моллюска.
      Стали бы мои слова не слова, а фантики, - продолжал Кубик. - И мы с моим другом разговаривали бы как незнакомые люди... Не дай бог! Что ты, что ты, Славик! На кой ляд мне моя молодость! Ведь жизни не повторишь, а я в своей успел повидать несколько вещей, от которых мне не хотелось бы отказываться. Знаешь ли, - проговорил художник, - что если мы встретимся с тобой здесь и в следующем году, то некоторые простые-простые слова уже будут звучать для нас иначе? Как ты думаешь, какие?
      Славик думал над ответом недолго.
      -Закат, - сказал он, - утро и коза.
      -Молоток! - рявкнул художник. - Награждаю тебя золотой медалью! - И хотел уже было мазнуть желтой краской Славикин нос, но палец его остановился на полдороге.. - Послушай, как ты можешь ходить в такой жуткой майке? - спросил он возмущенно.
      -А что? - Cлавик покосился на свою желтую майку, на которой был изображен островок с зеленой пальмой.
      -Здесь же явно не хватает третьего цвета! Куда смотрели на фабрике? - И Кубик, не спрашивая, поднес к майке палец, вымазанный красной крской, и нарисовал за пальмой заходящее солнце.
      Все было бы хорошо, да бабушка, стоя на крыльце, углядела свежее красное солнце на новой майке и напустилась на внука, а больше - на Кубика:
      -С бородой, - честила она художника, - а все еще как мальчишка! Чему учит малого - непонятно! Разве можно к вещам так относиться!
      Полина Андреевна говорила и говорила. Славик пытался ее перебить, но без толку.
      -Много ты понимаешь! - крикнул он неожиданно грубо. - Мне это солнце нравится!
      Бабушка осеклась.
      -Это ты мне сказал? Бабушке своей?
      Славик увидел, что она готова заплакать. Он дернулся, словно бабушка его держала за руку, скрылся в доме, там схватил книжку про Гарри Поттера и брякнулся на кровать. Он начал было ее читать, когда приехал, но чудеса на огороде интерес к Поттеру начисто отшибли. Сейчас он читал, шевеля губами, как первоклашка, потому что строчки в голову никак не шли. Не проникали, словно были на чужом языке. И тут в комнате появилась бабушка.
      -Ты совесть-то книгой не забивай. Дай совести слово сказать. Она ведь есть у тебя, я знаю, а Поттер твой на волю ее не выпустит.
      Славик продолжал закрываться книгой.
      -Не хочешь бабушку послушать? Ну, читай, читай... Читай, да знай: чуть совесть в ком заговорила - он поскорей телевизор включает или за книгу хватается. А совести ведь, как всему на свете, нужно время дать...
      Бабушка вышла, и только тогда внук отложил книгу. Строчки ее снова были на другом языке, он не понимал ни слова.
 
      Подарок на день рождения
 
      Потом Славик вышел на крыльцо и увидел за забором Нинку. Та в глубокой задумчивости ходила по двору с пальцем во рту.
      -Ты потеряла что? - поинтересовался Славик.
      -Разуй глаза-то, - ответила Нинка, - я, вишь, думаю.
      -О чем?
      -У бабки нынче день рождения - вот я и ломаю голову, что ей подарить. Деньги я копила, копила, да вдруг и потратила целых двадцать шесть рублей! Чесалку купила, как у Наташки, и еще кое-что. Ну и дуреха! - Нинка дернула себя за желтую прядь волос. - Не умею думать наперед, хоть меня убей. Бабкин день рождения на носу, а она себе чесалку покупает! - Нинка говорила о себе в третьем лице. - Вот кого драть с утра до вечера! - Нинка и в самом деле дернула себя за прядь волос еще раз.
      Славик тоже задумался. Ему захотелось соседке помочь, и он перешел в ее двор.
      -Бабка спит, а я хоть пропади, - кручинилась Нинка. - Верчу, верчу мозгами, а ничего в голову не идет. Нечего дарить! - Нинка повела глазами по сторонам. Огляделся и Славик.
      И вправду, вокруг не было ни одной вещи, которую можно было бы подарить Евдокимовне. Двор, сарай. Кубикова коза. Грабли и лопата, прислоненные к сараю. Колода, козлы для пилки дров. Забор, чурбак, на который Нинка вставала, чтобы заглянуть в соседский двор. Дорожка к сараю с кудрявой травой по краям. Куры, как всегда, занятые делом...
      -Я и весь дом перерыла, - продолжала плакаться Нинка, - и там ничего. Букварь мой бабке не подаришь, чесалка моя - честное слово, отдала бы! - ей не нужна...
      -А сколько бабушке лет?
      -Не знаю. - призналась Нинка, - много. Старая она уже, пора, говорит, к богу в рай.
      Они шли по двору, одинаково наклонив головы.
      -Бабка проснется, - представляла Нинка, - а я хоть прячься...
      -Может, пойдем на луг цветы поищем? - предложил Славик.
      -Какой луг! Луг-то когда уже скошен. Да и в августе одни петровы батоги цветут да тясячелистник. Разве это цветы? Одни вянут тут же, другие лекарством пахнут.
      -А в палисаднике?
      -Придумал тоже. Бабка скажет: хорош подарок! Ты бы с меня кофту сняла, да мне же и подарила. Вот если бы твоя бабка цветы сажала, было бы другое дело.
      -Моя не сажает... А что если... - начал Славик и остановился.
      -Что? - остановилась и Нинка.
      -А что если, - идея в Славике рвалась наружу - хоть кричи, он еле себя сдерживал, - что если подарить ей еще пять, а то и десять лет жизни?
      -Это как же? - Нинка вытаращила на Славика сразу поголубевшие глаза. - Лекарство такое в городе есть?
      -Есть.
      Славик в эту минуту успел подумать, что можно настоящего секрета молстара не открывать, а в самом деле назвать облучение лекарством. - Мне его дома для бабушки дали, - сказал он, - а она отказывается. Давай твоей подкинем годики? Чем не подарок - пять лет жизни?
      -Я бы и сама не отказалась. - задумчиво прикинула Нинка, - да ведь мне молодеть-то еще рано. Потом, когда стану совсем взрослой, дашь мне пару таблеток?
      -Это не таблетки. Это тот аппаратик, которым я тебя будто бы фотографировал.
      -Что? - заморгала Нинка. - Так ты меня без спросу омолодить хотел?
      -Я на кнопку невзаправду нажимал. Только делал вид. Ну так как?
      -Обманщики вы все, городские, - сказала Нинка. - А я-то ему говорю: фотай, мол. Такую ляпость глупнула! - Нинка оговорилась, но этого не заметила. Но, может, и не оговорилась. - Сейчас бы в пеленках лежала!
      -Да на, смотри, - Славик вытащил молстар, - вот они, кнопки. Я их не нажимал.
      Нинка потрогала молстар пальчиком.
      -Вроде не врешь.
      -Пошли к бабке. Пока она спит, мы ее на пять лет назад вернем. Она проснется - жива-здорова!
      -Ой, я боюсь чего-то!
      -Пошли, пошли! Меня скоро на обед позовут. Я твоей бабушке уже предлагал помолодеть, сказал, что от болезней избавится, а она обиделась. Думаешь, говорит, я хуже Андреевны выгляжу?
      -Она ни врачей, ни лекарств не признает. Значит, мы ее будить не станем, а омолодим во сне. Разбудим, а у нее ни колено не болит и спина как новенькая! Вот это будет подарок! А говорить не станем, а то она нас так расчихвостит за это!
      Они зашли в дом. Евдокимовна спала. Дарители приблизились к кровати на цыпочках и немного постояли, глядя на нее.
      -Совсем старенькая, - пожалела бабушку Нинка, будто впервые ее увидав. - Включай свой фонарик.
      Славик нажал на зеленую кнопку. Экранчик засветился. Спящая ойкнула, пожевала запавшими губами и что-то пробормотала.
      -Только бы не проснулась, -прошептала Нинка. - А то еще закричит, что мы со свету хотим ее сжить.
      Прошло минуты три - Евдокимовна ни капельки не изменилась. У Славика онемели руки, хотя аппаратик был легонький. Может, оттого, что он держал его напрягшись.
      Нинка это заметила и предложила подержать молстар.
      -Я его лучше на табуретку поставлю, пододвинь-ка ее, - сказал Славик.
      Молстар прислонили к Нинкиному новому букварю и направили на Евдокимовну. Старушка во сне почмокала, будто ела малину, но не проснулась и не изменилась.
      -Не берет бабку твой аппарат. - Нинка махнула на него рукой - безнадежно, как умела. - Больно она, наверно, старая, а фонарик твой маленький.. Ей знаешь какой нужен? Как телевизор. Пошли погуляем капельку, пока она молодеет. - И Нинка первой пошла из комнаты.
      Славик посмотрел на безмятежно спавшую Евдокимовну. Молстар и вправду никак на нее не подействовал. Та же седина, те же морщины, те же запавшие губы. А экран молстара светился. Может, Евдокимовнина старость ему не под силу?
      Зря он выходил! На улице Нинка встретила подружку Наташку, и они так сразу же заболтались, что Славика на крыльце даже не заметили. Он поплелся по двору и вдруг вспомнил о Кубике. Увидел ли он свою "Свадьбу"? Нужно пойти проверить.
      Художник стоял перед картиной. Услышав звук шагов за спиной, обернулся.
      -А? - воскликнул он и кивнул на холст. И повторил: - А?! (Мол, ты посмотри только, что я содеял! Какой шедевр!) И все, между прочим, благодаря тебе. Ты думал, я уже стар? Нет, я в полной силе! Вот, оказывается, чего мне не хватало - обиды! Такого маленького толчка!
      Славик посмотрел на холст.
      Жених сидел на черном, как головешка, коне, невеста - на белом. Над ними пылало самоцветами раскидистое дерево. Даль переливалась драгоценными синими, розовыми и зелеными камнями. И люди в праздничных одеждах вокруг жениха и невесты тоже были из драгоценных камней. Всё на холсте Кубика было так чудесно, незнакомо, невиданно, что у Славика перехватило дух.
      -Ух ты! - прошептал он.
      -Ура-а-а! - завопил Кубик. - Свадьба состоялась! - Он обмакнул кисть в краску и вывел в правом углу дату: 20.08.05. и подпись: Кубик.
      -Пошли во двор! - Он вытер пальцы тряпкой. - Посмотрим, какое над нами нынче небо.
      Небо над Егоровкой и над крышей, под которой художник Виктор Кубик только что закончил картину под названием "Свадьба", было голубое, чуть за лето выцветшее, очень высокое. Рыжебородый Кубик стоял под этим большим небом, сложив руки на груди и задрав голову. Славику показалось, что Кубик мечтает сейчас, чтобы там, в мирной голубизне, появился летающий дракон, - тогда он, гордый и могучий, вызовет его на бой и победит. Славик тоже посмотрел на небо. Но вверху никого, кроме высоких ласточек, не было.
      Кубик постоял, постоял, дожидаясь дракона, потом, вздохнув, огляделся. Перед его глазами был зеленый двор, куры, старый забор и старые бревенчатые стены дома.
      На крыльце Евдокимовны стояла незнакомая желтоволосая девчонка Нинкиных лет в длинной по-цыгански юбке.
      -Это кто со мной шутку-то сшутил? - сварливо спросила она у Кубика.
      -Ты что за чудо? - в свою очередь поинтересовался художник. - Ты откуда к нам свалилась? Погадать, что ли, пришла?
      -Я те погадаю! - тоненько закричала девчонка. - Я тебе такого нагадаю - в глазах твоих бесстыжих потемнеет! Я спрашиваю, кто со мной шутку сшутил? - Крича, она топала босой ногой по крыльцу.
      Тут появилась Нинка и увидела незнакомку.
      -Воровка! - с ходу закричала она. - Бабкину юбку украла! А ну снимай сейчас же!
      Желтоволосая обернулась к Нинке.
      -Это я-то юбку снимай? Ах ты бессовестная! Ты только глянь, что они со мной творят! - Девчонка всплеснула руками.
      Кцубик одобрительно улыбнулся.
      -Ну, хватит, хватит, - проговорил он, пропуская слова через усы и бороду, отчего слова получались как бы бархатные, - признали мы твой талант, признали. Ты кого из нас хотела видеть?
      Но артистка не унималась:
      -Кого? - возопила она. - Да никого, чтоб вы пропали! Чтоб вас ветром унесло! - И опять в такт словам стучала пяткой по крыльцу. - Что вы со мной исделали?!
      -Я сейчас милицию позову, - пригрозила Нинка.
      Кубик нахмурился.
      -Девочка, - сказал он, на этот раз внушительным голосом, - ты, видно, ошиблась домом. Тебя кто-то обидел? Так вот знай: это не мы.
      -А кто же еще! Ишь, бороду отпустил! Молодой еще для бороды-то. И вон тот, - показала желтоволосая на Славика. - Шнырит, шнырит целыми днями - чего бы ему поделать, ищет. А ты, Нинка, ты у меня получишь, без тебя это дело не обошлось!
      Нинка бочком-бочком подобралась к Славику и, пока девчонка на крыльце распекала всех троих, зашептала ему на ухо:
      -Слав, а ведь это знаешь кто? Это ведь бабка моя! Вот до чего омолодилась!
      Славик похолодел, как однажды, когда разбил на переменке, размахивая сумкой, окно в классе.
      -И юбка ее, - шептала Нинка, - и майка. Только кофту она скинула. Слав, надо что-то делать!
      -Что?
      -Скорей наставь на нее свой фонарик, а то она живьем нас съест, я ее знаю. Вон как разбушевалась.
      Семилетняя Евдокимовна продолжала громить троицу, испуганно стоявшую перед ней. Кубик тоже заподозрил неладное и вопросительно поглядывал на Славика и Нинку.
      -Как же я его достану?
      -А ты из Кубиковой комнаты к нам зайди, крючок на двери подними да толкни ее хорошенько. Она на гвоздочек тоненький забита.
      -Ишь, попятился! - заметила уход Славика семилетняя бабушка. - Стыдно небось стало. Не беспокойся, я и до тебя доберусь.
      Аппаратик на табуретке перед кроватью Евдокимовны был включен. На кровати валялась старая кофта, на полу - дырявые шлепанцы. Славик нажал на белую кнопку, экранчик погас. Попробовал красную. Экранчик снова засветился. Все в порядке, инопланетная техника не подводит. К Евдокимовне он решил подобраться сзади, из-за дома.
      Он быстро пробежал две комнаты, спрыгнул с Кубикова крыльца. В узком пространстве между стеной дома и забором росла высокая крапива. Славик ринулся прямо в нее, его обожгло, как кипятком, но он все равно пошел сквозь ее заросли, отодвигая только верхушки стеблей от лица.
      Девчонка в старой юбке и висящей до колен майке уже стояла на нижней ступеньке крыльца и, крича, размахивала вдобавок руками. Славик присел и нажал на красную кнопку...
      Малолетняя Евдокимовна сперва ничего не заметила, хотя даже Славику было видно, что она начала расти. Две косички сами собой превратились в одну косу, и та становилась все длиннее и длиннее. Из-под длинной юбки появились икры. Майка на спине натянулась. Голос из девчоночьего стал девичьим, звонким. И девушка с длинной косой вдруг осеклась.
      -Ой, что это мной делается?
      А Славик продолжал держать палец на красной кнопке.
      -Ой! - снова всрикнула длиннокосая. - Да что же это со мной делается? Что вы стоите как замороженные?!
      А Кубик и Нинка и вправду стояли как вкопанные, изумленные тем, что увидели: на их глазах за несколько минут желтоволосая, с прутиками-косичками девчушка превратилась в девушку лет шестнадцати!
      -Да кто ж мне поможет-то? - причитала она. - Ведь со мной что творится! Чего стоите?
      Художник сделал шаг вперед. И увидел Славика, из-за угла целившегося в девушку знакомым уже аппаратиком, экран которго светился.
      -Кхм! - откашлялся он и стал теребить бороду, словно она могла дать ему отгадку происходящего. Наверно, в эту минуту он вспомнил, как Славик предлагал ему омолодиться. - А как вам помочь? - От растерянности он обратился к девушке на "вы". - Вы что, хотите расти и дальше или так и остаться?
      Славик в этот момент догадался молстар выключить - он побоялся зацепить чудодейственным лучом и художника. Кубик его видел, но не показал этого Евдокимовне ни рукой, ни лицом. Умница Кубик, он обо всем догадался!
      -Ой, не знаю я ничего! - Девушка закрылась рукой и разрыдалась. И вдруг догадалась: - Зеркало, зеркало мне принесите! Нинка, - распорядилась она, - а ну быстро!
      Нинка мигом слетала в дом за зеркальцем. Шестнадцатилетняя схватила его кружок и глянула на себя.
      Славик был сзади и лица длиннокосой не видел, но по тому, как качал головой Кубик, понял: зрелище было из удивительных.
      Еще какой-то час назад беззубая Евдокимовна, которая шагу не могла ступить без оха и оя, смотрела на себя, снова юную. Не веря, она гладила себя по щекам, проводила пальцем по мягким бровям, трогала кончиком языка ровные зубы, клала ладонь на нежную шею...
      Вытащила из-за спины тяжелившую голову косу и с грустью сказала:
      -И надо же было дурехе такую красоту в том годе отрезать! Вот и встретились мы с тобой, золотая ты моя! - Поднесла косу к губам и поцеловала ее.
      Художник и Нинка все так же стояли шагах в семи от крыльца, глазея на превращения Евдокимовны. Та повела взглядом по двору, забору, глянула на стены.
      -Постарел дом-то как. Он тогда как новый еще был.
      Остановила глаза на Нинке.
      -Погляди, внучка, какой у тебя бабушка была. Не хуже других.
      Нинкины глаза, и без того большие, после этих слов заняли все почти лицо..
      Девушка смотрела теперь на Кубика. Художник, заметил Славик, изо всех сил щипал правой рукой левую и был бледен, зато борода горела горела огнем.
      -Виктор Алексаныч! Миленький! - Девушка сошла с нижней ступеньки на землю и прижала к груди руки, а Кубик, наоборот, на шаг отступил, словно перед ним была ведьма. - Ты ведь художник - нарисуй меня. Пока я такая. У меня с того времени одна только фотография, да и то там лицо мое с копейку.
      -А что? - Кубик снова откашлялся. - А вы разве стареть собираетесь?
      -Ты нарисуй сперва, - повторила Евдокимовна, - а уж после поговорим.
      -Ладно. И как я сам, балда, не догадался? - Художник хлопнул себя по лбу. - Вы тогда идите на мое крыльцо, солнце сейчас на той стороне. - А-а... - он замялся, - а у вас нет ли во что переодеться? А то ведь вы в домашнем...
      -Ой, нет. Мое ведь все старушечье. Ты уж сам что-нибудь повеселей придумай. У меня тогда, как сейчас помню, сарафан был, гвоздиками розовыми усыпанный...
      Все, и Славик тоже, перекочевали на другую сторону дома. Девушку Евдокимовну Кубик усадил на крыльцо, а сам устроился с этюдником и красками напротив.
      Художник спешил, словно боясь, что прекрасное это видение исчезнет. Он косился на Славика, который засел со воим аппаратиком за углом дома. Его роль в этой истории он давно понял. Когда тот выглядывал, художник грозил ему кулаком.
      Нинка смотрела на все, не выпуская пальца изо рта.
      На холсте, мазок за мазком, возникала девушка в голубом, усыпанным розовыми гвоздиками, сарафане. Длинная, золотая коса была перекинута на грудь, загорелые руки теребили, ласкали ее.
      Кубик не спешил, просто работа у него ладилась, шла как никогда быстро. Одно чудо вызвало другое - вдохновение. В левой руке художника был зажат букет кистей, правой, выхватывая, как шпагу, то одну, то другую кисть, он наносил мазок-удар. Самая большая кисть была по-пиратски зажата в зубах. Поэтому слова его походили на рычание:
      -Гр-рас... Рывур-р-р... Бравор-р-р!..
      Кубик то подскакивал к холсту с длинной кистью в руке, то отскакивал, сверля его глазами. Все это напоминало Славику бой на рапирах, который он видел по телевизору.
      Честно говоря, Славику хотелось удрать и оставить все как есть. Может, Евдокимовна не захочет стареть? Придумает что-нибудь и начнет жить во второй раз...
      Так и торчал Славик за углом, не зная, что делать. И ругал себя за то, что выпросил молстар у пришельцев и без спроса направил на Евдокимовну.
      Нинка наконец вынула палец изо рта.
      -Дядь-Вить, давай я рядом с ней, - она показала на девушку Евдокимовну, не называя ее, - давай я рядом сяду. И ты меня тоже нарисуешь.
      -Низя, - ответил Кубик (кисть во рту мешала ему говорить). - тебя тода на швете не быо.
      -Пусть посидит с бабушкой, - подала голос девушка с крылечка, - рядышком пусть посидит.
      Художник освободил рот от кисти..
      -Какая вы бабушка! Вы тогда еще и мамой не были. Ваша Аня сейчас вдвое вас старше.
      -Это Анька-то меня старше? - не поняла молодая Евдокимовна. - Она ведь мне дочь!
      -Дочь-то она вроде и дочь, - сказал Кубик, глядя на холст, - только ведь дочери старше матерей не бывают. Она теперь в матери вам годится.
      -А Павлик? - со страхом спросила девушка. Павлик, старший сын Евдокимовны, был летчиком гражданской авиации.
      -Павлик вас и того старше. - Художник был занят гвоздиками на сарафане и не замечал, что девушка волнуется все больше.
      -А Нинка-то - она ведь внучка мне! - не сдавалась девушка.
      -Ну где вы видели шестнадцатилетних бабушек?!
      -Так что же это получается, - девушка при этих словах встала, - они мне не родные теперь?
      Кубик поднял глаза на Евдокимовну и задумался.
      -Понимаете... - Он погрыз кисть. - С одной стороны, конечно, родные... Но если посмотреть с другой... - Художник поднял плечи и замер в этой позе.
      -А ну быстро возвертайте меня в мои годы! - закричала девушка, и Славик узнал в ее голосе нотки бабушки Евдокимовны. - А ну признавайтесь, чьих это рук дело! Твоих, Нинка?
      -Дак чего моих? - захныкала Нинка. - Разве я умею? У меня и лекарств таких нет.
      Кубик подал незаметный знак насторожившемуся Славику: внимание!
      -Вы, Елизавета Евдокимовна, минут еще с десяток посидите спокойно. Я портрет должен закончить, раз уж начал. А потом вернутся к вам ваши годы, ваше, так сказать, богатство. И перестаньте хмуриться - молодая, а сердится, как старуха!
      -Тут будешь сердитой, - голосом Евдокимовны ответила девушка, - когда с тобой такие фокусы. - Однако хмурь с лица постаралась согнать.
      Кубик спрятался за этюдником. Девушка вот-вот должна была исчезнуть навсегда, и он спешил, боясь не заметить чего-нибудь важного, может быть, какого-то отсвета на лице, в положении рук, снова перебиравших золотую косу, в бликах за спиной, играющих в пятнажки.
      Скоро портрет был закончен, и Кубик торжественно объявил:
      -Спасибо, Елизавета Едокимовна! Желаете взглянуть? - и развернул этюдник.
      Славик и Нинка посмотрели на портрет. На крыльце сидела шестнадцатилетняя Лиза. Она смотрла на закат - зачарованно, умиротворенно.
      Руки перебирали косу. Лицо освещалось закатом, в котором было больше всего золотых и розовых красок.
      Дверь в избу была открыта, и там, в сенях, в серой темноте, едва виднелась старуха, в которой узнавалась Евдокимовна.
      Теперь ребята смотрели на девушку. Та перевела глаза с себя на портрете на старуху. Лицо ее посерьезнело и погрустнело.
      -Виктор Алексаныч, ты, конечно, художник, тебе лучше знать, как портреты рисовать. Но этот-то у меня будет висеть, не на народе. Ты старуху в сенях закрась, пожалуйста, - попросила она. - Хоть это и я, я понимаю, дак ведь в молодости о старости не думают.
      Кубик усмехнулся, глянул на палитру, протянул руку к кистям, которые были теперь разбросаны на траве.
      -Ты просто дверь в дом затвори, чтоб старухи не было видно...
      Художник улыбнулся. Он обмакнул средней величины кисть в краску, в другую, растер и провел кистью по темноте в сенях и старухе. Появилась доска. Еще одна, третья. Четвертая... Перекладина... Теперь за спиной девушки была дверь. Вот она зарозовела под красками заката. Но, главное, была закрыта, и старуху за нею не видать.
      Девушка встала.
      -Спасибо тебе, Виктор Алексаныч! - Она подошла к художнику, положила ему на плечи загорелые руки. Он же стоял замерев, отведя руки с двумя кистями и палитрой за спину, чтобы не испачкать девушку красками.
      Нинка смотрела на это открыв рот, а Славик - насупившись. Он знал, чем ему придется заняться через пять минут, какую жестокую роль играть
 
      Ой, обида какая!
 
      Девушка отступила от Кубика и сказала сурово:
      -Ну, поигрались и хватит. Отдавайте мою старую кожу. Мне в бабушки пора! - Села на крыльцо и уложила руки на колени.
      Не скажи девушка Лиза последних слов, Славик, скорее всего, в самом деле убежал бы и, может, забросил даже молстар в речку, где поглубже.
      Кубик поднял руку к голове и оттуда, пальцами, подал знак Славику.
      Славик нажал на красную кнопку.
      Художник скрестил руки на груди. Нинка, глянув на Славика, нацелившего молстар на девушку на крыльце, снова сунула палец в рот.
      -Чего уставились? - сказала Лиза ворчливо. - Кино вам тут, что ли?
      -Кино не кино, а... - Кубик не договорил и растянул свое "а" так, что получилось "а-а-а..."
      Только что у девушки на крыльце была коса, и вот уже нет ее. Вместо косы - короткая стрижка. А лицо слегка пополнело и побелело. Она потрогала волосы и спросила:
      -Вроде поболе мне стало?
      -Поболе, поболе, - кивнул художник. - Еще немного потерпите.
      Перед ним сидела теперь молодая женщина. Волосы ее гладко зачесаны назад и сзади собраны в узел, лицо не то спокойное, не то безразличное. Но это длилось всего минуту-две.
      -Ой, - забеспокоилась женщина, - что-то мне тяжельше стало!
      -Ничего, ничего, - как врач, сверлящий зуб, ответил художник, - вы сами этого хотите..
      -Я-то хочу, да ведь стареть-то кому нравится! Ой!.. - тихонько вскрикнула женщина. - Ой, обида какая! Ой, не могу!
      -Что такое? - забеспокоился Кубик. - Сердце?
      -Да нет. Будто я вся сохну, и внутри, и снаружи. Будто черствею, как хлебушек нарезанный, без присмотра оставленный... Ой, жалко мне себя, ой, обида, - причитала она. - Ой, молодость моя уходит, как вода из дырявой кади утекает, некому дырку заткнуть!
      -Может, остановимся? - предложил художник. - На этом, так сказать, этапе? Раз обида невмочь...
      -Да куда ж останавливаться, если мне сейчас, сколько Анюте моей. Жги дальше, Виктор Алексаныч, пусть уж в свои настоящие годы вернусь. Жги, не жалей моей жизни! - Евдокимовна обернулась к Славику, догадываясь, что Кубик только руководит "операцией", махнула ему рукой.
      От ее взгляда и от слова "жги" у Славика опустились руки. В самом деле опустились - молстар оказался направленным в землю.
      Евдокимовна, - а волосы ее уже серебрились - вздохнула.
      -Фу-у-у! Это что случилось-то? Будто бежала я, бежала, да вдруг остановилась.. Сколько мне стало? Как Павлику, должно быть. Ой, дайте передохнуть...
      Кубик посмотрел на Славика и все понял. Показал рукой: погоди, мол, когда нужно будет действовать, я дам знать. Славик даже не кивнул в ответ, так ему не хотелось больше заниматься этим делом.
      Евдокимовна на вид была уже женщиной лет сорока пяти.
      -Соседей и то стыдно было бы. Что скажут? Что подумают? - Она покачала головой.
      -А что скажут? - поинтересовался художник.
      -Что подумают, то и скажут - знаю я их. Дура, мол, старая. Одной жизни дожить не успела, на вторую позарилась. Видно, сладко ей жилось, коли вдругорядь захотелось. Молодой-то мне прохода не дадут, застыдят.
      -А что молодой до старух? - возразил Кубик. - Не все ли равно, о чем они ворчат?
      -Не скажи, Алексаныч. Это, может, у вас в городе так, а у нас в деревне стариков уважают. Слушают. Правда, Нин? Ты ведь бабушку свою слушаешь?
      Нинка, не вынимая пальца изо рта, кивнула.
      -Ну, отдохнула, стареючи, вроде, значит, в отпуску побывала. Первый раз в жизни. Теперь дальше ехать можно. Жги, Алексаныч, мне в бабушки пора, - повторила формулу покорности Евдокимовна. - Нинка моя меня, вижу, еще не признаёт. Да и дела по дому не сделаны...
      Состарившись до прежнего своего возраста, Нинкина бабушка хотела уже встать и уйти, но вдруг ойкнула, села и... попросила вернуть ей годика три-четыре.
      -Колено у меня очень уж разболелось в последнее время. Кабы не оно, - объяснила, стыдясь почему-то своей просьбы, Евдокимовна, - то хоть до ста лет жить можно.
      Кубик на этот раз взял молстар в свои руки - дело требовало осторожности. Спросил у Славика, где нажимать, опробовал кнопки, направив аппаратик в землю, и проделал над соседкой нужную операцию.
      Евдокимовна сначала проверила колено рукой, потом встала, прошлась перед крыльцом.
      -Как новое, - обрадовалась она. - Теперь можно идти работать. А эти малые годы, что ты мне вернул, Алексаныч, кто их на старухе сосчитает. Главное, чтобы Анюта ничего не заметила, да еще Андреевна.
      -Ты, баб, как раньше, - сказала Нинка, - только улыбистей стала.
      -Вот так словечко! - Кубик хлопнул в ладоши. - Ну, Нинон, ну, умница!
      На этом приключение закончилось, и Кубик собрался уже к себе, но Нинка его остановила:
      -Дай-ка картину сюда. - И решительно забрала у художника холст.
      -Ты что, Нинон? - растерялся Кубик. - Я ведь над ней еще поработать должен.
      -Поработать! Замажешь мне бабушку так, что потом никто ее не узнает. Не дам. Знаю я тебя!
      -Евдокимовна! - взмолился художник. - Да что это такое?! Пусть она отдаст холстину!
      Но Евдокимовна, поднимаясь на крыльцо, только махнула рукой.
      -Отдай, Ниночка, - просил Кубик, впервые называя Нинку так, - это ведь полработы.
      Нинка глянула на портрет.
      -Видела я все твои замазюки. Будто сам черт на картинах плясал. Сперва что-то еще понятно, а после ничего. Не дам. Это не твое, это бабушкино. - И спрятала холст за спину.
      Художник оглянулся на Славика, будто прося помощи у него.
      -Вишь, какую критику твоя подружка на меня наводит. Заступись.
      Славик отвел глаза. Ему тоже нравился портрет.
      Кубик снова обратился к Нинке:
      -А, Нинон? Отдай хоть на полдня, я за это и тебя нарисую.
      -Меня нечего рисовать. Я еще маленькая. Вот когда семнадцать стукнет, тогда приезжай и рисуй. Может, к тому времени чему-нибудь и научишься.
      -Ну, Нинон, так-то нельзя - так вот, как ты говоришь, - обиделся Кубик.
      -А ничего с тобой не будет, - жестко ответила Нинка и пошла с портретом к себе.
      Славик ни разу не видел художника таким. Он растерялся и моргал, и губы у него кривились, как у третьеклашки, которого послали домой за родителями, и борода казалась приклеенной.
      И Cлавик впервые, кажется, подумал, что взрослые не так уж прочно защищены от обиды. И еще подумал, что Нинка не такая уж безвредная.
      Евдокимовна снова вышла на крыльцо.
      -Ба, - сказала Нинка и выставила перед собой холст, - это тебе подарок на день рождения. От всех от нас.
      -Ох! - всплеснула руками бабушка. - Мне ж нынче семьде... Ой! А сколько ж мне после сегодняшнего исполнилось-то? Кажись, годика на три-на четыре меньше? А? Вот так день рождения - меньше стало!
      -Ну и на здоровье! - за всех ответил Кубик. Он, как видно, справился с уже обидой.
 
      -Вот не думал, что в деревне переживу такие страсти, - сказал Кубик, когда старая Евдокимовна с внучкой скрылись в доме. - Ты что обо всем этом думаешь, Славик?
      Они сели на Кубиково крыльцо.
      -Я? - по привычке, чтобы было время обдумать ответ, переспросил Славик. Ожоги крапивы только теперь дошли до него и он начал чесаться. - А что об этом еще думать? Тут, по-моему, все ясно. Сначала помолодела, потом захотела и состарилась. Я бы назад, в старость, ни за что не вернулся.
      -В старость это вперед, - машинально поправил его художник. - Ты мне вот что скажи: откуда у тебя этот чудесный аппарат?
      -Молстар...
      -Так он называется? Можешь мне о нем рассказать? В смысле, имеешь право?
      И Славик - куда теперь денешься? - рассказал, не забывая чесаться, о пришельцах.
      Кубик по ходу рассказа то и дело кивал. Потом высказался:
      -Жуткое мальчишечье, беспросветное и беспардонное вранье! Жуткое и прекрасное! Вот что бы я сказал, если бы... если бы не было в твоих руках молстара! Вещественное доказательство! Тут даже наши суровые ученые, так не любящие пришельцев и веру в них, ничего бы не поделали. Впрочем... Может, наши уже выпускают такие штуки? Или японцы? Ну-ка дай, я взгляну.
      Кубик долго и осторожно рассматривал аппаратик, вертел, гладил, колупал...
      -Ну-ну, - сказал он, не без сожаления возвращая Славику молстар. - Отдай его хозяевам и больше не бери. Значит, говоришь, бабушка твоя отказалась от молодости?
      -Вы ведь тоже.
      -Я? Я - другое дело. Я молод. Да-а... - художник покачал головой. - Очень серьезная новость, такую сразу не обмозгуешь... А ты мне этих ребят покажешь?
      -Я спрошу у них.
      -Ну, договорились.
 
      Славик отчитывается перед пришельцами
 
      В дни, когда Славику предстояла драка и когда ему доверили молстар, пришельцы, конечно, не трогались с места, то есть с огорода Полины Андреевны. Они, пока суд да дело, занимались изучением овощей. Им очень понравились морковь, картошка и перцы.
      Изучали космонаты и луг с его живностью - ящерками, кузнечиками, жуками, стрекозами, пчелами, осами, мухами, мушками и муравьями.
      Дошли они и до речки. Сколько в ней было интересного! И лягушки, что при их появлении прыгали в воду, и водомерки-конькобежцы, и быстрые рыбы, и жуки-плавунцы, и синекрылки над водой, и уж на берегу - этот зашипел на них, увидев, что незнакомцев целая группа, скользнул в воду и поплыл. Гости Земли ужаснулись и застыли при виде одноголовой змеи, как тогда, когда на них летела рогатая и бородатая коза и как тогда, когда увидели в зоопарке (за стеклом) питона.
      В походы на луг и на речку отправлялись не все космонавты. Двое всегда оставались возле корабля. Один был в самом корабле, другой забирался на самую высокую кукурузину и следил оттуда за Славиком, когда тот был в своем или в Нинкином дворе, и докладывал дежурному о его передвижениях и встречах. А тот, держа связь с остальными, извещал их обо всем, что происходило вокруг корабля. Эти малыши охраняли и его! В любую минуту они могли прийти к нему на помощь. Кроме тех, правда, минут, когда он направил луч молстара на старую Евдокимовну...
      Когда приключение с Евдокимовной и молстаром закончилось, Славик пришел к маленьким друзьям, не забыв прихватить с собой молстар. Он честно поведал обо всем, что получилось с его добрым намерением сделать подарок Евдокимовне ко дню рождения. Покаянный визит пришелся на вечернее время, когда космолетчики вернулись с егоровского луга.
      Славик рассказывал, чувствуя себя виноватым. Запинаясь, сумрачным голосом он поведал маленьким человечкам о том, как отказались от молодости его бабушка и художник Кубик, как они с Нинкой решили подарить Евдокимовне на день рождения пять лет жизни...
      Семеро космонавтов сидели на своих кукурузинах и внимательно слушали. Питя, как всегда, когда был возбужден, влез почти на самую верхушку стебля и раскачивался. Трижды он не выдерживал и перебивал рассказ. Когда Славик дошел до момента превращения в девчонку старой Евдокимовны, он завопил сверху:
      -Вот это да!
      Второй раз он подал голос, когда девушка Лиза смотрелась в зеркало:
      -Им бы только зеркало! Уж как они любуются собой, как они себя любят!
      В третий раз он откликнулся на слова Евдокимовны "Мне в бабушки пора":
      -Мой бабушка тоже добрая. Может быть, самая добрая во всей вселенной. - Помолчал и добавил: - Родители говорят, что она-то меня и испортила.
      При этих словах все посмотрели наверх, где раскачивался вместе с метелкой Питин силуэт. А высоко над ним было темно-синее небо и сияли звезды. Где-то там, среди звезд, была планета Кукурбита, а на ней жила Питина бабушка. Она, возможно, тоже смотрела сейчас на звезды и думала о внуке.
      Славик кончил свой рассказ и ждал, что скажет Грипа. Ведь он, Славик, самовольничал с молстаром.
      Командир оценил все происшедшее так:
      -Всем вам известно, что я был против того, чтобы выпускать молстар из наших рук, и знаете почему. Что если Нинка раззвонит на весь свет об этом случае?
      -Кто ей, бабаболке, поверит? - немедленно отозвался сверху Питя.
      Славик про себя подумал, что более удачного и, главное, точного ответа быть не может.
      -Что если, - продолжал Грипа, будто и не слышал Питиной реплики, - что если Евдокимовна расскажет соседям о том, что с ней произошло?
      -Соседи подумают, - в ту же секунду отбарабанил Питя, - что старая Евдокимовна уже того, - все снова посмотрели наверх и увидели, что показывает пальцем Питя. - А Евдокимовна - она ведь еще не того, - Питя повторил свой жест, - и ни за что не расскажет соседям, чтобы о ней не подумали, что она того... Так что, командир, ты зря беспокоишься.
      Молек кашлянул.
      -Питя говорит, как он привык, - сказал он, - но говорит верно, и я согласен с каждым его словом. Информацмя о молстаре не выйдет за пределы того двора.. А с художником нам все равно придется встретиться. Даже, думаю, пора...
      Пришельцы не спорили, как ожидал Славик. Мнение Молека среди них ценилось высоко, да и командир, как ему и полагалось, был неглуп. Он не полностью, конечно, согласился с Питей и Молеком, - это тоже ему полагалось, - и сказал, что ближайшие дни покажут, чем окончится эта история. И хорошо будет, если так, как считает Молек.
      -Между прочим, - крикнул сверху Питя, - это я первый так посчитал, а Молек только меня поддержал.
      Но командир Пите не ответил. Он обратился к Славику. :
      -Мы здесь не со всем, понятно, познакомились. Нам было бы любопытно посмотреть и другие, кроме Егоровки, интересные места на Земле. Как ты думаешь, какие?
 
      Что еще посмотреть на Земле?
 
      Что еще посмотреть на Земле? Другие, кроме Егоровки, места. Вот вопрос, на который легко ответить!
      И Славик хотел уже начать отвечать. "да позадумался", как сказано в басне Крылова "Ворона и лисица".
      И вправду, что посмотреть? Ну, разумеется, Москву. Ну, ясно, Петербург. Их город. Озеро, говорят, Байкал. Северный полюс! Киев (он там бывал), Одессу! Названия городов возникали в голове (на поверхности мозга) Славика, как пузыри, что выпрыгивают из глубины воды. Вот выпрыгнул и лопнул очередной - Самарканд. Рядом с ним - Ташкент. Как они попали в его черепушку? И что в этих городах примечательного?..
      Но это все то, что поблизости. А вся Земля? Пришельцы ведь спрашивают о ней. Славикина мысль сделала попытку облететь глобус, но крылья ее вдруг обломились, и птица бессильно упала возле пограничного столба.
      Славик еще очень мало знал о планете, на которой жил вот уже двенадцатый год.
      Он, понятно, слышал, что на Земле существуют такие страны, как Америка, Франция и Англия (еще Австралия, Испания...), но где они находятся и что в них самое интересное, - это было ему неизвестно.
      А-а - еще пустыня Сахара! И там где-то Египет со своими пирамидами. Япония! Там сейчас папа с мамой.
      А что, что, что еще? Славику от огорчения захотелось заплакать - не знать собственной планеты!
      Да, есть еще Китай, Индия, Канада (о Канаде он вспомнил боагодаря хоккею). И Швеция, и Чехия! Но не скажешь же, что самое главное, ради чего стоит посетить эти страны, - это их хоккейные команды!
      Чем знамениты, чем интересны те страны и те города, о которых он вспомнил?
      С вопроса Грипы прошло минуты три, а Славик все молчал. Впрочем, ему казалось, что он говорит, спорит, чуть ли не кричит - такое творилось в его голове. А пришельцы ждали ответа.
      Славик набрал в грудь воздуха, чтобы выпалить все, что нашкрябал из мировой географии, но вместо этого сказал:
      -Ребята, вы все равно хотели познакомиться с художником. Давайте лучше спросим у него.
      Но если для Славика это был выход из положения, то Питя ему воспротивился:
      -Не хочу! - завопил он. - Опять эти взрослые! Эти всезнайки! Мы сами с усами! Ваш художник как начнет водить нас по музеям - мы все умрем со скуки. Так хорошо было, я уже начал думать, что их вообще нет на свете!
      Молек что-то хотел сказать, но командир опередил его:
      -Очень правильная мысль, Славик. Художник знает Землю лучше, чем ты. А мы вправе выбирать объекты. Когда пойдем к нему?
      -Да хоть сейчас. -У Славика гора упала с плеч. - Он дома сидит.
      -Питя, - распорядился командир, - раз ты не хочешь встречаться со взрослыми, останешься дежурить в корабле.
      -Не моя очередь! Щипан сегодня дежурный.
      -Но ты ведь не хочешь идти к художнику. Вот и подежуришь вместо Щипана.
      -Я, конечно, не хочу идти к художнику, - судя по тону, Питя явно задирался, - но когда вы развесите там уши, кто приведет вас в чувство? Только я! Да я наперед знаю каждое его слово!
      Командиру сегодня не хотелось спорить, и он спросил у Славика, как лучше всего попасть в дом художника, чтобы никто их не увидел. Славик предложил ту же черную сумку, и Грипа отдал приказание космонавтам привести в порядок одежду. Славик побежал домой за сумкой.
      Бабушка сидела у телевизора и смотрела какую-то техническую передачу. На экране сменяли друг дружку неизвестные сложные механизмы и приборы, ведущий что-то говорил, чего бабушка, понятное дело, не понимала, но слушала все же очень внимательно. На внуковы шаги она живейше обернулась.
      -Где ты шлендаешь? - начала она высказывать накопленное за день. - Ужин давно готов, а он неизвестно где! То дома сидит, а то вдруг пропал и не отыщешь его.
      -Бабушка, я сегодня у дяди Вити ужинаю - он меня пригласил. Ты не видела моей черной сумки?
 
      Все шестеро космонавтов поместились в большом отделении сумки. Весили они не больше двух килограммов.
      Щипан помахал Славику и высунувшемуся командиру рукой:
      -Вы там недолго!
      Дверь у художника была, как всегда, открыта - словно он каждый вечер ждал гостей (может, так оно и было), - но Славик все равно постучал.
      -Входи, Слава.
      Кубик лежал на диване и листал старый-престарый журнал.
      -Ты что, по грибы нынче ходил?
      -Мы к вам в гости. - ответил с порога Славик.
      -Кто мы? Уж не вы ли сами, Ваше Вечернее Появительство?
      -Дядя Витя... - Славик сразу же решил показать пришельцам, сидящим в сумке (а особенно Пите), что такое художник Кубик, и задал традиционный вопрос: - Дядя Витя, а для чего вам коза?
      -Я, Славик, - не промедлив ни секунды, ответил Кубик, - учусь у нее бодливости. У меня у самого характер мягкий, бодаться я не умею, и вот Манька мне в свободное время уроки дает. "Ты, говорит, хоть и с бородой, как козел, а ума-то у тебя мало. Ты, говорит, если что, башку-то наклони, мемекни погромче и сыпь вперед. С ног ворога столкни, а после еще и потопчи маненько. А рога, коли бог тебя обидел и не дал, найди где-нибудь и приставь чуть повыше ушов"...
      -Ушей, - поправил Славик.
      -Она говорит "ушов". "Чуть, говорит, повыше приставь ушей"...
      -Ушов, - поправил Славик.
      -Совсем ты меня сбил с панталыку! "В общем, говорит, вот здесь, - Кубик показал место на своем лбу, - прикрепи и с ними, говорит, и ходи, тогда тебя всяк бояться будет и мазню твою безобразную, безалаберную и самонадеянную будет всячески восхвалять" Вот для чего мне коза, Славик, и это, как всегда, самая последняя правда! Ну, каким добрым ветром тебя занесло?
      (Славика, пока Кубик говорил, кто-то толкал сквозь сумку, и он подумал, что толкать мог только Питя).
      Мальчик прошел через комнату, сел на стул рядом с диваном, а сумку поставил на колени..
      -Мы к вам в гости, - повторил он.
      -Вам, ваше Вовремя Приходительство, одного стула хватит? Или к соседке за табуретками слетать?
      -Слетать за табуретками, - важно распорядился Славик. - Мы сюда не шутки пришли шутить.
      -Сию минуту, Ваше Грусть-Тоска-Недопустительство-Скуку-К Черту Прогонительство! - Кубик вскочил с кровати и постучался в дверь, ведущую к Евдокимовне.
      Через минуту он вернулся с двумя табуретками.
      -Изволите на обе сесть, Ваше Новости-Сообщительство? - Кубик что-то уже заподозрил: очень уж бережно держал Славик сумку на коленях.
      -Вот сюда их поставьте, - продолжал распоряжаться гость, - передо мной. - И водрузил сумку на сдвинутые табуретки.
      Художник сел на диван.
      -Дядя Витя, - сказал Славик обыкновенным голосом, - я к вам действительно не один пришел.
      -А с кем же? Кого ты там, на крыльце, оставил? - спросил Кубик, взглянув на открытую дверь.
      -А вот с кем!
      Славик вжикнул молнией на сумке, бока ее опали и художник увидел шестерых маленьких человечков, щурящихся от света. Одни поправляли волосы, другие одергивали одежду. Питя полез за воротник - видать, что-то колючее попало под комбинезон. В общем, человечки шевелились, и никак нельзя было подумать, что это куклы. Вдобавок Пигорь чихнул.
      -Будь здоров, - машинально произнес совершенно сбитый с толку художник.
      -Спасибо, - прозвучал в ответ тоненький голос пришельца. Это было первое слово инопланетян в комнате художника.
      -Поклянись, - вслед за Пигорем заговорил Питя, - поклянись, что не будешь перед нами выпендриваться!
      Кубик опешил, но пообещал:
      -Слово художника!
      -Поклянись, что не будешь считать, что ты умнее нас во сто раз! - продолжал Питя.
      -Не считаю, что я вас умнее, друзья, - ответил хозяин комнаты тоже в рифму. Он подумал, наверно, что с маленькими человечками именно так нужно разговаривать - в рифму. Кубик как замер, увидев пришельцев, так до сих пор и не шевелился. Только борода у него дергалась, как у театральной куклы на сцене, когда он говорил. - А с чего ты взял, что я буду выпендриваться?
      -Ты же взрослый. - Питя взял этот международный разговор на себя.
      -Ну и что? - ответил художник. - Случается, что и взрослые не выпендриваются. Представь себе, что это как раз тот счастливый случай.
      -Мы еще посмотрим, счастливый или нет, - придрался к слову Питя. - Хочешь знать, кто мы?
      -Хочу. Славик мне чуть-чуть о вас рассказывал, но я не очень-то ему верил.
      -Славик молодец. Мы - с другой планеты. С далекой-далекой. Она называется Кукурбита. Наш корабль спрятан там, - Питя показал пальцем на дверь. - И мы изучаем вашу планету. Прилетели знакомиться.
      -Милости просим, - сказал художник.
      -У нас к тебе вопрос...
      Но тут Питю перебил Грипа. Он перелез через край сумки и встал на табуретке прямо, как посол.
      -У нас к вам вопрос, - исправил он Питино "ты". - Но может, вам хочется спросить о чем-нибудь у нас?
      -Вероятно, да, - неуверенно произнес Кубик. - То есть я хотел сказать: конечно. Конечно, у меня к вам должны быть вопросы. Только я пока не знаю, какие. - Художник почесал голову. - Впочем, один уже есть. Откуда вы знаете слово "выпендриваться"?
      -Нам подарил его Славик, - ответил вместо Грипы Питя. - Мы возьмем его на свою планету. Во словечко! - Питя показал большой палец.
      -Тогда можно еще один вопрос?
      -Давай.
      -Вы... дети?
      -Да, - коротко ответил Грипа.
      -А где ваши взрослые?
      -Они остались дома.
      -Дом - это где? На корабле или на планете?
      -На планете.
      -Только ты не думай, - вмешался в разговор Питя, - что тут же должен взять над нами опеку. Ты сам по себе, мы сами по себе.
      -А какой вопрос вы хотели мне задать?
      Грипа на этот раз опередил Питю:
      -Вы, конечно, хорошо знаете вашу планету?
      Художник не то чтобы кивнул, он наклонил голову, но при этом поднял правое плечо. И означало это, если перевести на язык слов: "вроде бы да...", или: "вообще-то должен...", или: "кое-что я, естественно, знаю..."
      -Куда нам нужно непременно слетать? Что мы должны посмотреть на Земле?
      -Ах ты боже мой! - неожиданно обрадовался Кубик. - Какой прекрасный вопрос! "Что посмотреть на Земле?" А Славик вам не сказал?
      -Я хотел сказать, - произнес пятиклассник первые за удивительную встречу слова. - Про египетские пирамиды.
      -Можно начать и с них - это одно из семи наших чудес. Но если говорить о сохранившихся чудесах, то...
      -Готов спорить на что угодно, - проворчал Питя, - он потащит нас по музеям. - Питя сидел на краю табуретки и, болтая ногами, осматривал полутемную комнату.
      -Вам нужно будет слетать... - Кубик сделал паузу, набрал побольше воздуха, - вам нужно для начала увидеть Венецию, город на сваях. Побывать на Ниагарском водопаде в Америке. Увидеть Сад Камней в Японии. Ох!.. Дворец дожей на площади святого Марка. Тадж Махал. В Мексике - древний город ацтеков. Посмотреть на индийские храмы. Во Франции, ребята, вам нужно увидеть старинные замки и Эйфелеву башню в Париже. Лувр, Лувр! В Англии - Вестминстерское аббатство, Тауэр...
      -А еще, - художник буквально задыхался, не успевая перечислять чудеса своей планеты, - деревянные - удивительные! - строения наших Кижей: одна только церковь Преображения - целая сказка! Мечети и мавзолеи Бухары и Самарканда. Нотр Дам де Пари... Пизанская падающая башня... Афинский Акрополь. А вечный город Рим? А Колизей? Боже мой, боже мой! - Кубик давно уже вскочил и размахивал руками. - В Питере, вернее, под Питером - Петергофские фонтаны. Василий Блаженный в Москве. Андрей Рублев в Сергиевом Посаде. Эль Греко в Мадриде, коррида...
      Последнее слово чем-то заинтересовало Питю.
      -Что такое коррида? - спросил он.
      -Бой быков. Это когда на круглую арену выбегает разъяренный бык, а против него выходит одинокий боец с мулетой, а потом и шпагой в руке. Бык бросается на него, а он ловко уворачивается, дразня быка красным плащом...
      -Ух, я бы посмотрел! - оживился Питя.
      Молек удивился:
      -И вы все-все это видели? Везде побывали?
      -Еще бы! - уверенно ответил Кубик. - Я не пропустил ни одного местечка. Я не могу даже перечислить всего, что видел.
      -Ваш летательный аппарат, наверно, не хуже нашего, - сказал Грипа. - Почему бы вам не слетать в космос? Там тоже много интересного.
      -У меня нет летательного аппарата, - пожал плечами художник. - Я летаю другим способом.
      -Каким? - удивился Молек. - Телепортация? Нуль-перелет?
      Кубик рассмеялся.
      -Да нет же! Я облетел Землю и все ее интересные места мысленно.
      -Мысленно? - не поняли иноплнетяне. - Как это? Такого способа на нашей планете не знают. Вы расскажете, как это делается?
      Кубик замялся.
      -Как-нибудь потом...
      -Наверно, это государственный секрет, - предположил Пигорь.
      -А еще остров Пасхи! - вдруг вспомнил Славик.
      -Да! - поспешил поддержать его художник. - Молодец, я чуть о нем не забыл. Таинственного происхождения каменные идолы на острове Пасхи в Тихом океане.
      Славика похвалили, и он воспрял духом. Вспомнил еще одно замечательное место на Земле:
      -А озеро Лох-Несс? Вот где загадка из загадок!
      -Пожалуй, - кивнул художник.
      -Хочу о нем знать! - крикнул Питя. - Хочу о нем знать!
      - Будешь расказывать ты, Славик, или лучше я?
      -Давайте вы.
      И Кубик рассказал пришельцам (но больше Пите):
      -В этом глубоком озере на севере Шотландии, кажется, живет какое-то древнее чудовище. Его целиком никто не видел, хотя сведения о Несси - так прозывают чудовище - появилось еще в шестнадцатом веке. Видели - кто голову, кто хвост, показывают неясные фотографии... Ученые исследовали озеро и сказали, что существование громадного животного в озере Лох-Несс, гидрозавра, то есть вододящера, не исключено...
      -А вдруг это Пятиглав, а вы об этом и не догадываетесь? - сказал Питя.
      -Какой Пятиглав? - заморгал Кубик.
      -Тебе Славик об этом расскажет. Вот что, командир, - повернулся Питя к Грипе. - На этой планете, оказывается, столько тайн, а мы сидим на огороде и не двигаемся с места. Омолаживаем старух, а они этого не хотят. Местные девчонки играют уже нами в куклы! Разве за этим мы прилетели на на Землю?
      -Мы привыкали к Земле, - возразил Грипа. - И знакомились с ее обитателями. И помогали тому, кто спас нас от гибели в первый же день пребывания на этой планете. Ты забыл про козу? Считаешь, что время потрачено зря?
      -Но теперь-то мы можем хоть немного полетать? - жалобно сказал Питя. - Что мы здесь, кроме огорода, видим?
      Славику стало жаль себя. Он тоже, кроме огорода, ничего здесь не видит. (Кроме огорода и пришельцев, добавим для справедливости. И художника Кубика. Но Славик в этот момент думал только об огороде).
      -Поговорим об этом дома, - сказал Грипа Пите. И повернулся к художнику. - Мы не знали, что ваша Земля такая интересная...
      -Э-э! - махнул рукой Кубик. - Я не рассказал и тысячной доли того, что у нас есть. Человеческой жизни не хватит, чтобы увидеть все. Вот смотрите, что еще: островной город небоскребов в Нью Йорке. Великая Китайская стена...
      -Она длинная? - спросил Молек.
      -Несколько тысяч километров.
      -Мы осмотрим ее в следующий прилет, - пообещал Питя. - Шотландия - вот то, что сейчас меня интересует!
      -Нам пора, - решительно сказал командир. - Мы не имеем права надолго оставлять корабль.
      Славик встал и расправил сумку. Космонавты один за другим влезли внутрь, последним - Грипа.
      -До свидания! - за всех попрощался он. - Мы сможем еще увидеть вас?
      -Я в вашем распоряжении, - ответил Кубик.
      Тут Питя высунулся из сумки.
      -Дядя Витя... можно я буду тебя так называть?
      -Меня только так и зовут. Это мое настоящее имя.
      -Дядя Витя, - Питя чему-то ухмылялся, - а скажите, для чего вам коза?
      -А-а... - расплылся в улыбке художник. - По-моему, коза - одно из самых таинственных животных на Земле. Не меньше, чем Несси.
      -Почему?
      -Она все время пытается нам что-то сказать, но у нее пока не получается. Она никак не может выговорить какое-то слово. Ме-е-е, и все. И везде ищет какую-то траву. Я подозреваю что коза хочет сказать людям: "Ме-е-еня околдовали!", - но пока она не нашла волшебной травы, не произнесет этих слов. А когда-нибудь, может быть, даже этим летом, она отыщет ту траву и превратится в прекрасную юную принцессу. И все-все нам расскажет. Вот для чего я купил эту козу, вот для чего вожу ее по лугам... А то, что я сказал, - самая последняя правда о козе.
      -Предпоследняя, - бросил Питя.
      -Пусть будет предпоследняя.
      -Пока! - помахал рукой Питя.
      -До свидания, - еще раз сказал Грипа.
      -До скорой встречи! - ответил пришельцам художник.
 
      Да здравствует крошка Несси!
 
      О том, куда решили лететь пришельцы, что посмотреть, Славик узнал на слудующее утро. Когда он подошел к кукурузе, космонавты, видимо, только что кончили разговор: все были взъерошены, а Питя спускался чуть ли не самой метелки. Он-то и крикнул, увидев Славика:
      -Да здравствует крошка Несси! Мы решили с ней познакомиться.
      -Но ведь она редко показывается на поверхности.
      -А разве ты не знаешь, что наш корабль ныряет на какую угодно глубину?
      -Это не опасно?
      -Не более опасно, чем лететь с одной планеты на другую. Надеемся, что Несси нас не проглотит. А если и проглотит, ей не поздоровится.
      -Что ж, летите... А я останусь здесь... - Славику сразу захотелось домой.
      Питя его грусти не заметил.
      -Мы сначала хотели посмотреть корриду, но там ведь много народу. Если что-нибудь придумаем, полетим и в Мадрид.
      Славик загрустил еще больше.
      -А как насчет острова Пасхи?
      -На остров Пасхи мы полетим после того, как познакомимся с Несси. - Питя окончательно съехал вниз и оказался на уровне лица Славика. - Понимаешь, мы подумали так: а что если Несси похожа на наших Пятиглавов? Что если ваш Пятиглав предпочитает жить в воде?
      -Когда вы летите? - спросил Славик..
      -Мы можем лететь хоть сейчас, - сказал Грипа, - но не знаем пока, где лежит озеро Лох-Несс. Ты должен нам помочь. Щипан, принеси шар, - распорядился он.
      Через две минуты Щипан протягивал землянину матовый шар величиной с большой грейпфрут, но легкий, как елочная игрушка. Славик чуть не охнул - это был глобус! Океаны, моря, материки - все было нанесено на него тонюсенькими линиями. Но на шаре не было ни единого слова.
      -Как вы это сделали?
      -Это не мы, - ответил штурман. - Это специальный прибор нанес на шар карту Земли, когда мы облетали ее. Ты можешь показать нам, где какая страна находится?
      Славик повертел шар в руках.
      -Вот тут наша страна. Вот Черное море... А вот это море называется Средиземным... Аталантический океан... Северная и южная Америки...
      -А где находится Шотландия?
      -Шотландия? - Славик начал вертеть матовый шар. - Карта была подробная, самописец наверняка нанес на нее и Шотландию. Но где она? Если б хотя бы один знаменитый футболист был оттуда, Славик знал бы, за что зацепиться. Шотландия...
      -Ребята, - он поднял честные глаза, - я не знаю, где Шотландия. География у нас только в пятом классе... - Славик в этот момент подумал, что географию собственной планеты нужно изучать в первом же классе, в крайнем случае - во втором, чтобы не позориться перед пришельцами, с которыми каждый школьник может встретиться во время каникул.
      -Тогда придется идти к художнику. - решил Грипа. - Пусть он обведет кружком озеро Лох-Несс.
 
      -Лох-Несс? - спросил Кубик, любуясь шаром. - Нет ничего проще. Это где-то здесь. Там, насколько я помню... - он склонился над шаром, - я ведь побывал и на озере Лох-Несс - мысленно, понятно, - там извилистые берега... Вот оно! - Кубик взял фломастер и нарисовал красный овал на матовом шаре. - Они летят туда?
      -Да.
      -Пожелай путешественникам счастливого пути и, главное, благополучного возвращения, как принято у нас на Земле.
      Славик направился уже к двери, но Кубик остановил его.
      -Скажи мне, пожалуйста... - Художник сильно растирал лоб ладонью. - Скажи мне... это все серьезно? Это существует на самом деле?
      -Что? - удивился Славик.
      -Ну... маленькие человечки, их визит ко мне... Теперь вот полет на озеро Лох-Несс, чудный шар... слишком уж все это невероятно. Может, мы с тобой изобрели их на досуге и так хорошо представили, что даже видим? А? Понимаешь, это ведь в порядке вещей: если пришельцы долго не показываются, их придумывают.
      Славик посмотрел на шар. Он был матовый и прозрачный, как опал, какой он видел в маминых бусах.
      -Дядя Витя, а молстар? А портрет Евдокимовны? Если хотите, можете хоть сейчас увидеть пришельцев. Они готовятся к полету.
      -Ну ладно, будь по-твоему. Видимо, в таком деле, как инопланетяне, нужно больше верить пятиклассникам, чем себе...
 
      -Отлично! - сказал командир, получив шар с красным овалом. И скомандовал: - К полету приготовиться! Членам экипажа занять свои места!
      И тут Славик впервые увидел космический корабль, который до этого был невидимым. Кто-то из команды что-то включил - и на проплешине, на которой у бабушки не взошла кукуруза, возник трехметровый серый диск, стоящий на треноге, похожей больше всего на куриные лапы, вытянутые в стороны. "Когти" этих "лап" впивались в землю. Обод диска был светлосерым, ниже его по всей окружности диска то зажигались, то гасли окна-иллюминаторы. Космонавты съехали со своих кукурузин и побежали к кораблю. Один за другим они скрывались в нем, влезая по лесенке внизу диска. Грипа и Питя задержались, прежде чем исчезнуть в корабле.
      -Мы ненадолго, - крикнул Питя, - не скучай!
      -Ты должен отойти подальше, Славик, - крикнул командир. - Через несколько минут мы взлетаем.
      Перед Славиком теперь стояла стена кукурузы, он всматривался в нее. Вот услышал гудение, стало давить в ушах, словно он поднимался на самолете, кукуруза вдруг дружно качнулась в его сторону... На мгновение Славик увидел серый диск над ней и - раз! - он взмыл в небо. И исчез в то же мгновение, будто растворился в воздухе, как крупинка сахара в воде.
      Славик хотел вернуться дмой, его ждала с завтраком бабушка. Но передумал и завернул к художнику. Кубик снова рассматривал старые холсты.
      -Дядя Витя, - еле слышным голосом спросил он, - вы не скажете, зачем вам коза?
      -Улетели? - все понял Кубик. - Чудеса... Ни границ для них, ни расстояний... Так ты вправду хочешь знать, зачем мне коза?
      Гость безучастно кивнул и сел на стул.
      -Коза меня, Славик, каждый день водит на работу. Тащит на луг и показывает новые места. Без нее я валялся бы, наверно, целыми днями и смотрел в потолок. Честное слово, валялся бы! Долго ли человеку разлениться? А она мне с утра: "Не ме-едли. Ме-едве-едь! Ме-ечтат-ель. Ме-еры не знаешь. Ме-еланхолик!" Я встаю, беру веревку, заодно прихватываю этюдник и бре-еду за козой на луг. А там, от нечего де-елать, достаю холст, кисти...
      -И это, как всегда. самая последняя правда?
      -Конечно! Как всегда, самая-самая! Для чего же еще художнику коза?
      Разговаривая, Кубик все время поглядывал на холсты вокруг себя, и Славик понял, что ему лучше уйти. А уходить так не хотелось!
      -А почему вы сегодня не пошли на луг, дядя Витя? - спросил он с надеждой еще поговорить. - Разве коза вас не звала?
      Художник не сводил глаз с одного очень светлого, как большинство, мало понятного с первого взгляда холста. То ли там разлиась краска, то ли день был такой размазанный. Дни ведь именно такими и бывают - размазанными...
      -У козы сегодня выходной, - все же ответил он. - Она решила обойтись жвачкой. Надо, сказала, копытца чуть нарастить, оттоптала их донельзя... - Кубик поднял холст и разложил его на диване.
      Славик потихоньку вышел. Его встретило голубое и солнечное утро. Со всех сторон кричали петухи. Он услышал голос бабушки:
      -Славик, а ну домой завтракать.
      Славик поплелся домой. На крыльце он увидел Нинку. Она сидела в одних трусиках и ела кусок хлеба с маслом и вареньем поверх масла.
      -Ищь, ноги еле волочит! - сварливо, несмотря на прекрасное утро, проговорила она. - Бабку мою чуть с ума не свел. Всю ночь вздыхала, а нынче молчит, будто воды в рот набрала. А картину в чулан спрятала. Я говорю: там ведь крысы ее съедят, а она мне: пускай. Все равно, говорит, жизнь пропащая. Ты к ней со своим фонариком больше не подходи.
      -Очень нужно, - сердито ответил Славик . - Я и к тебе не подойду.
      -Подумаешь, какой принц! - Рот и щеки у Нинки были в варенье, сладкие, а слова, что выскакивали изо рта, оказались горькие: - Мы и без вас, между прочим, тоже не пропадем.
      Нужно ли говорить, что день этот, солнечный и зеленый, стал для Славика серым, пасмурным, унылым!
 
      Как справиться с унылым днем
 
      День получался дрянной, хуже некуда, и Славик решил весь его проспать. Проснется - а на дворе опять утро; Кубик позовет его на речку, и до встречи с пришельцами останется всего два дня. А вечером останется всего один день...
      Он позавтракал и сказал бабушке, что пойдет поваляется чуть-чуть в постели. Бабушка это одобрила, сказав, что отдохнуть всегда полезно, тем более перед новым учебным годом, который... Но дальнейшее Славик не услышал потому что полезная речь бабушки автоматически перешла в бормотание да и он был уже в постели.
      Уснуть Славик, однако, не смог - не получилось. Стал думать, глядя в потолок. Сперва о родителях - о том, что они привезут ему из Японии. Хорошо бы, электронную игру последней модели. Или последней же модели плеер...
      Представив себе электронку, ее экран и кнопки, Славик вспомнил о молстаре. Вот бы получить его не на день, а насовсем. Молстаром такое можно натворить! Например, он бы его потихоньку навел на своего директора, когда тот выступает перед всей школой 1 сентября и держал бы до тех пор, пока тот не превратился в мальчишку. Интересно посмотреть, каким был их высокий, сутулый, со скрипучим голосом, в очках директор в третьем, например, классе. Неужели таким, как все третьеклашки?
      Хорошо бы и снолуч заполучить. Главное, он безвредный. Подходит к тебе кто-то с кулаками, ты его - раз! - снолучом, он и лежит, спит.
      Потом встанет и ничего не помнит... Интересно, а какие-нибудь другие приборы у ребят с Кукурбиты есть? Эх, скорее бы шло время!
      Славик глянул на часы на этажерке с четырьмя растрепанными донельзя книжками: прошло всего одиннадцать минут. А спать не хочется ни капельки.
      О чем бы еще подумать?
      Бабушка заглянула в комнату, увидела, что внук лежит с открытыми глазами.
      -Отдыхаешь?
      -Отдыхаю.
      -Ну, лежи. - И бабушкина голова скрылась.
      Вскоре Славик услышал ее голос за окном: она сзывала кур и корила за что-то Полкана.
      Так о чем бы таком еще подумать?
      Вообще-то говоря, он зря на этот день обиделся. День как день. Даже, кажется, неплохой. И сам он не такой уж несчастный. У кого еще из мальчишек есть знакомые пришельцы? Ни у кого. Он единственный, кто подружился этим летом с инопланетянами. Он увидел и узнал такое, чего не знает никто, и если рассказать, не поверят...
      Славик снова взглянул на часы. Прошло еще семь минут. Чего он лежит? Все равно уснуть не удастся.
      Но Славик полежал еще немного - ведь сказал же он бабушке, что хочет поваляться. Повалявшись еще минуту три-четыре (но уже с трудом), он встал. Вышел на крыльцо. В соседнем дворе стоял художник Кубик.
      -Привет, Слава! - крикнул он. - Ты чего такой скучный? И мне не работается сегодня. Наверно, опять магнитная буря. Как насчет того, чтобы пройтись и поболтать?
      Как только художник заговорил, на крыльцо выкочила Нинка. Встала на нижнюю ступеньку, чтобы ее видели все, и давай, слушая Кубика, осуждающе качать головой. Вот, мол, взрослый мужик, а этакий бездельник! Не работается, видите ли, ему! Идем, говорит, поболтаем. А на дворе-то всего пол-одиннадцатого. И мальца за собой тащит. Ну, мужики пошли...
      Художник, увидав Нинкино осуждение, поинтересовался:
      -Что ты, Нинон, качаешь головой, как китайский мандарин? Пошли с нами.
      Если Нинка до сих пор качала головой сверху вниз, то теперь стала качать - опять-таки не говоря ни слова, слева направо. Озачало это вот что: не стыдно? Ай-яй-яй! А еще, называется, художник. Обзывается-то как - китайским мандарином! Чему учишь малых детей - каким словам? Борода что у попа, а ума...
      Нинка тряхнула волосами, махнула рукой и стала подниматься по ступенькам, донельзя огорченная Кубиковым поведением.
      -А может, передумаешь - пойдешь? - крикнул Кубик ей вслед.
      Нинка не обернулась и не ответила.
      -А, Нинон? - не отставал Кубик. - Я Славику сказку собрался рассказывать.
      Нинка остановилась, будто увидела что-то в щели крыльца. Присела, прошлась по щели пальчиком.
      -Cказка страшная-престрашная, - продолжал заманивать соседку Кубик, - окажи милость - послушай!
      Здесь художник, видимо, малость перегнул, потому что Нинка встала и обрезала его:
      -Хватит скоморошничать-то! Что я тебе, дитё малое - сказками меня улещивать?
      И сделала было шаг к двери, но Кубик завопил:
      -Одумайся, Нинон! Сказка в самом деле интересная! Ты ее ни в одной книжке не прочитаешь!
      Нинка снова покачала головой. Но на этот раз совсем уж по-иному: чуть подняв плечи. Понимать ее следовало теперь так: вот пристал! Вот пристал - как ножом к горлу! И ведь чует мое сердце, не отвяжется он, нет. Ладно уж, уступлю и на этот раз - вон он какой настырный, змей, прямо, искуситель!
      Через каких-то пять минут все трое шли по скошенному лугу, где снова поднималась трава и прыгали из-под ног кузнечики, и Кубик рассказывал сказку.
 
      Страшная сказка Кубика
 
      -Жил давным-давно один царь. Был он стар, и плотники рубили уже из большого дерева ладью, в которой царь поднимется вскорости в пламени и дыме огромного костра в синий океан неба и начнёт там бесконечное странствие над землей в виде меняющего свой облик облачка.
      Зная, что скоро умрёт, царь изо всех последних сил готовил старшего сына, Василия на свое место. Учился тот и военной науке, искусству управлять, и вести одинаково хитрую беседу что с врагом, что с другом, и прочим делам, нужным царям. Считал накопленные отцом богатства, мерил конским скоком отцовы земли.
      А средний сын, Алексей, которому нечего было расчитывать на трон, увлёкся охотой. С утра до ночи разъезжал он с охотничьей ватагой и сворой собак по степи, бил меткой стрелой зайца и птицу, в лесу гонялся за оленем, а то и поднимал на пику медведя.
      Был и третий сын у царя, но так как тому и вовсе не на что было надеяться, да и охота ему не нравилась, он пил, пел, гулял, играл во все игры, какие были, - в общем, валял дурака. И звали его Иван.
      И вот однажды снова собрался средний сын на охоту. На этот раз он уговорил младшего брата поехать с собой. И зря. Потому что тот позвал с собой всех, с кем он каждый раз пил-гулял.
      Едут охотники по степи - шум, гам, песни. Всякая дичь, издали услыхав веселье, улепётывает прочь И в лесу они не угомонились, а ещё пуще раздурачились. Дуда вовсю дудит, кто кричит, кто аукает. Понял царевич Алексей, что не получится охоты, и незаметно для шумной гурьбы свернул в сторону, а там припустил по старой лесной дороге. Скакал, скакал, остановил коня, прислушался. Ни голоса сзади, ни звука.
      Тронул коня царевич, тот пошел по старой дороге, заросшей где кустами, где бледными лесными цветами.
      Лес, лес, лес - а вот и просвет меж деревьями. Выехал охотник на солнечный свет, под синее небо, видит - перед ним высокая гора. Он о ней слыхал, да все недосуг было посмотреть. Тишина вокруг стоит - неслыханная. Вот где должно быть зверья непуганого!
      Поехал охотник поближе к горе. Гора кажется ему всё выше и выше. На отвесных склонах её деревья, кусты. Вон орёл с кручи сорвался, крыльями взмахнул, полетел куда-то. Царевич тронул лук за спиной - при нём. И колчан со стрелами тут. И меч на боку.
      Стал царевич гору оглядывать - кто ещё, кроме орла, на ней живёт? Может, козла круторогого увидит? Надумал крикнуть:
      -Ого-го-о-о!
      Гора загрохотала в ответ - будто громом с неё в молодца ударило.
      А когда эхо смолкло, услышал царевич чьё-то сердитое:
      -Это кто в моих владениях разорался, будто хозяин?
      Наш охотник головой вертит, ищет, кто на него голос поднял. И видит: высунулась из пещеры-норы большущая змеиная голова - тоже осматривается, ищет незваного гостя. Схватился молодец за меч, а сам думает: зря он от товарищей сбежал, в них сейчас как раз нужда - кажись, сам Змей Горыныч здесь живёт.
      Но страх свой упрятал подальше, голову вздёрнул.
      -Ну я, - крикнул в ответ, - а что, нельзя?
      -Нельзя! - отвечает змеиная голова. - Потому что мы только-только после обеда вздремнуть вздумали, а тут такие вопли. Придётся тебя, человече, наказать!
      А царевич наш к наказаниям не привык, да и покоряться кому бы то ни было не приучен. Он меч на треть вытащил и храбрится:
      -Это мы ещё посмотрим, кто кого наказывать будет! Ты чего меня, царского сына, стращаешь?
      И вдруг замечает: из другой пещеры-норы рядом с первой показалась ещё одна змеиная голова.
      -А-а, - говорит она, - так ты из высокородных? А почему тогда один? Где люди твои?
      -За мной поспешают. Вот-вот здесь будут... - А сам беспокоится: как он с двумя такими змеями справится?
      И видит: в горе, где две головы на него смотрят, третья высунулась.
      -О-хо-хо! - зевает она. - Такой хороший сон мне снился! Будто... Ой! - вскрикивает, - Это кто к нам пожаловал? Не он ли меня разбудил, сон мой нарушил?
      А охотник, хоть и струхнул, как всякий живой человек при виде трех огромных змей, в ответ только приосанился - не полагается ему по чину труса праздновать. И меч ещё на вершок вытащил.
      -Хоть вас и трое, - говорит, - а я всё равно ни шагу назад не ступлю. Чем вы собираетесь со мной драться - огнём, водой или мечом?
      Первая голова - вот где была неожиданность! - улыбнулась.
      -Ты, витязь, видать, сказок наслушался. А сказки-то не все правду говорят. Сказки...
      И тут молодец опять вздрогнул, а конь его попятился, потому что оба увидели четвёртую змеиную голову, что высунулась из четвёртой норы. Она-то, четвёртая голова, и подхватила слова первой:
      -...сказки ведь, - сказала она, - из уст в уста передаются, и вот эту, про Змея, кто-то однажды переврал, так она, перевранная, и ходит меж людьми!
      -А вот и я! - и молодец увидел пятую голову, вылезшую из пятой норы. - Кто здесь про огонь, воду и меч заговорил?
      Пять змеиных голов - целый ряд! - смотрели на витязя.
      Вдруг все они спрятались в норах, а потом показались - все вместе - в самом большом проеме, который был, видимо, входом в пещеру. И наш молодец увидел перед собой чудище, страшнее которого не бывает, - громадного пятиглавого Змея!
      Конь его заржал, встал на дыбы - еле царевич удержал его.
      А змеиные головы как рявкнут хором:
      -Уноси ноги, человече, пока жив, ты ведь вот с кем повстречался!
      Охотнику бы, конечно, повернуть назад да и удрать со всех четырёх конских ног от пятиглавого Горыныча, но он и на этот раз с места не сдвинулся - ну не привык царский сын, когда на него кричат. И к тому же упрямый был...
      -Тоже мне невидаль, - сказал он, собрав все силы, какие у него ещё оставались, - да мы таких, как ты...
      Головы переглянулись; лапы у чудища подогнулись, прилегло страшилище и шеи для удобства разговора опустило.
      -Как ты думаешь, витязь, - спросил Змей, - для чего мне, такому большому, пять голов?
      -Как для чего? Рубить-то, когда их пять, дольше! Запас...
      -Тебе бы только рубить... - говорящая голова поморщилась. - Ты о головах, как о дровах, говоришь. Может, природа еще для чего-то их приспособила?
      -А зачем ещё супостату головы? - недоумевал царевич. - Для живучести!
      -Ну вот, уже и супостатом обозвал. Грубишь, ссоришься... Пятью-то головами природа Змея нарадила не ради красоты и не для рубки их, а... ну-ка ещё раз помозгуй - для чего? Тебе, например, голова для каких надобностей? Разве только для того, чтобы шапку твою нарядную носить? Отвечай, отвечай, недодумушка!
      -Ну... мне-то... - Царевич переводил глаза с одной головы на другую, не зная, с которой ему разговаривать. - Мне-то... вроде... для ума...
      -А мне для чего!!! - гаркнул Змей. - Разве не для того же самого?!
      -Да не может этого быть! - не поверил царевич. - Пять голов?!
      -С такой-то смекалкой, как у тебя, недотяпушка, да в дорогу пускаться? Приключения искать? Да тебе на крылечке сидеть, на балалайке тренькать да в небо зевать!
      -Ты не очень! - обиделся молодец. - Сам вот уже обзываешься. Думаешь, если у тебя пять голов, так ты уже всех умнее?
      -Ты губы понапрасну не дуй, - сказал Змей, - а лучше послушай. Одноголовые, видать, себя уже не оправдывают, выходят, так сказать, из моды. Вот природа-матушка и пробует многоглавие. А как иначе? Одна голова чего-то не додумает, другие ей помогут. Одна зарвётся, сразу четверо её остановят. Кто-то из нас ошибется - тут же поправят. Ну и - одна тем занята, другая - этим, третьей тоже дело найдется, как и четвёртой, да и пятой... - забот-то всяких у думающих существ не счесть...
      -Я таких сказок, какие ты рассказываешь, ещё не слыхивал, - упрямился царевич. - Про змеев у нас, у людей, все известно. Все истории наперечёт.
      -Ну-ка, ну-ка раскажи хоть одну. Я последних не знаю.
      -В общем, так, - начал Алексей, - украл-унес один Змей царёву дочь...
      -Женщину? - изумился Змей. - Да на что она ему?!
      -Как на что? А Забава Путятична? А Марья Дивовна? А Марфа Дмитревна?
      -Ну, придумали! - завопил Змей. - Они же все некрасивые! Одноголовые! Бесхвостые! Голокожие - чешуи на них блестящей нашей нет!.. Знаешь ли, - откровенничал Змей, - как хороши змеихи? Сколько у них шей - гладких, изгибчивых! Как трутся они о наши, как сплетаются! А сколько голов! И все пять с нашими целуются! А если запоют - хор! Разве твоя одноголовая Забава Путятична со змеихой сравнится? Вот уж напраслину возвели на змеев! Никогда мы ваших невест не крали!
      -Ну, не знаю, - ответил царевич. - Наши говорят: украл. Дальше рассказывать?
      -Рассказывай, - тяжко вздохнул Змей.
      -Вот и едет, значит, добрый молодец Змея-злодея искать. И у Калинового моста встречает сперва Треглавого. Он меч достаёт и давай со Змеем рубиться.
      -Как - рубиться? - ужаснулся Змей. - С безоружным? Даже и не поговорил ни о чем? Ни на одном языке слова не сказал? Змей-то ведь все понимает.
      -А о чём ему со Змеем тары-бары разводить? Он ему три башки смахнул и едет дальше...
      Змей как закачал всеми своими головами, да так и не мог остановиться.
      -А у следующего моста, - рассказывал царевич, - повстречался ему, как ты - Пятиглавый...
      -И с ним тоже не пытался поговорить? - ахнул Змей. - С Пятиглавым?!
      Витязь чуть смутился. Даже коню это передалось - тот опустил голову и начал переступать ногами.
      -Нет... Змей ведь перед ним был. Да и царёва дочь в самом деле куда-то пропала. Он меч вынул...
      -И?..
      -Все пять оттяпал.
      Змей поёжился, чешуя его засверкала. Даже сделало чудище было шаг-другой назад, в пещеру, словно желая спрятаться от этого разговора. Через силу заговорило:
      -Твоему молодцу мясником быть, а вы его, наверно, героем считаете. Знаешь ли, что он с плеч того бедолаги, как ты говоришь, смахивал?
      -Головы змеиные, что же ещё?
      -Голова-то всегда голова, недотумкалка ты этакий! - Змей рассердился, зашевелился, дёрнул хвостом. - У пятиглавого они не для счёта привешены, а для жизненной необходимости! Ведомо ль тебе, что мы, - говорящая голова показала на все остальные, - каждая в каком-то деле знатель?
      -Да ты что, Змей? - опять не поверил царевич.
      -А как же, недомыслюшка! - Сейчас говорила средняя голова. - Вот крайняя справа у нас - географ. Про что на земле ни спроси - где какие горы, моря-океаны, степи, пустыни, низменности, озёра, реки - всё знает. Ориноко, Замбези, Килиманджаро, Хуанхе, Попокатопетль - слыхивал ли ты ты про них?
      Охотник на эти слова только глаза выкатил.
      -А вот эта, рядом со мной, - соседняя голова чуть поклонилась царевичу, - математик. Светило! Цифр навали перед ним целую гору, не успеешь до семи досчитать, как он со всеми разберётся. Логарифмы, дифференциалы, интегралы (ты таких слов и не слыхивал, должно быть) - это для него, как для тебя семечки.
      А по левую мою, так сказать, руку - дока по живой природе: звери, люди, птицы, рыбы, всякие там земноводные, пресмыкающиеся и так далее. Бациллы, микробы, вирусы...
      -Что-что? - не понял царевич. - Что еще за микробы-вирусы?
      -Это, недотяпушка, не видные глазу организмы. От которых ты чихаешь, сморкаешься и вообще болеешь.
      -Я от простуды болею, - буркнул царевич, - а не от невидимок твоих. И чего ты всё время обзываешься! То я у тебя недодумушка, то недотяпушка.
      -Ладно, не буду, одноголовенький... Крайняя слева голова - она специалист по деревьям-травам. Рододендрон, баобаб, эвкалипт, криптомерия - слыхал про такие?
      -Таких на свете нет, - уверенно ответил молодец, - раз я, царский сын, о них не знаю. Да и слова какие-то, наверно, змеиные - для раздвоенного языка. Человек никогда их не выговорит. А ты, пятая, для чего?
      -А как ты думаешь? Ну-ка поломай головушку свою махонькую, кудрявенькую... - А рыцарь к этому времени уже и шапку снял - так ему жарко стало от разговора. - Одинешенькую, сиротку, - продолжал насмехаться Змей, - пошевели мозгами...
      -Должно быть, для военной науки?
      -Ха-ха! Хо-хо! Хы-хы! - загрохотали все пять голов. - Для военной науки! Да на что она нам! Война-то ведь глупость! Только одноголовые на неё способны! И трёх голов хватит понять, что без войны можно обойтись! Как это можно - при пяти умах хотеть воевать?!
      Я, витязь, у нас - поэт, а в стихах у каждой разумной головы такая же нужда, как у всякого живого существа в глотке воды, да не простой, а родниковой.
      -Ишь, как запел, когда о себе, - проворчал царевич. - А ты хоть одно стихотворение своё можешь мне прочесть?
      -А как же! - гордо ответила голова-стихотворец. - Вот, слушай:
      Природе одинаково родные
      И слон, и мышь, и носорог, и рак,
      Но всё гадает, бедная, поныне -
      Кем ей приходится дурак?
      -Ну, как? - спросила тут же голова. - Нравятся? Я и ещё...
      Но не успела она вымолвить хоть ещё одно слово, как чуть не два десятка копий и стрел обрушились на Змея. Они пронзили головы и шеи, впились в грудь и бока.
      Змей взревел - гора ответила ему страшным эхом, словно и её ранили, - но копья и стрелы сделали свое дело: лапы чудища подогнулись, а шеи, истекая кровью, стали никнуть, теряя упругость, как цветок без воды; головы опускались, падали одна за другой наземь, мертвые.
      -Что вы натворили? - обернувшись, в отчаянии закричал царевич. - Он же говорящий! Он умный!
      -Слишком умный, - сказал царевич Иван, выходя из-за деревьев. За ним показались и другие охотники. - Змей он Змей и есть. Сколько я о них слыхал всяких баек - везде их побивали. Вот ещё - всякую нечисть на земле терпеть! Чуть он не заговорил тебя - я всё слышал. Он говорит, а я себе думаю: постой, постой, уж я тебе языки-то укорочу!
      -Кто тебя просил! - царевич Алексей швырнул шапку оземь.
      -А меня и просить не надо, я и сам с усами. Знаю: раз Змей - тащи меч из ножён и руби не задумываясь. Все наши предки так делали. А ты что ж - подмоги ждал? Вишь, как мы вовремя подоспели!
      -Хоть бы вы заблудились!!
      -Наши собаки тебя по следам отыскали. Ты разве жалеешь его? - царевич Иван подошел к лежащему неподвижно Змею и пнул одну из его голов. - Такого да не убить?!
      -Эта голова, - грустно сказал царевич Алексей, - математику знала. Как, может, никто на свете...
      Нинка как хозяйка луга шла чуть впереди, Славик ступал нога в ногу с художником. Нинка время от времен на них оглядывалась, словно проверяя по-своему рассказчика и слушателя. Кубик произнес последнее слово как раз перед давно отцветшим кустом шиповника и остановился. Потрогал краснеющие уже его ягоды.
      Славик не знал, что и подумать.
      -Дядь-Вить, это чья сказка?!
      -Твоя и моя, - ответил художник. - Фантазия на заданную тему. После того, как я справился со "Свадьбой", я и сказки могу сочинять, и стихи писать. И еще что-нибудь, наверно, могу делать, но пока не знаю что.
      В это время Нинка показалась из-за куста
      -Нин, это и твоя сказка, раз ты ее слушала.
      -Ох, Кубик! - Нинка качала головой. - Критикант ты, вот что я тебе скажу. - Слова ее звучали приговором. Не простым, а окончательным, обсуждению не подлежащим. - И вовсе не моя это сказка, у меня и свои есть.
      -Расскажи, Ниночка!
      -Не буду на этот раз, - заупрямилась девчонка. - После.
      -Ну, Нин!!
      -Не буду, не буду.
      -Значит, нет у тебя никакой сказки.
      -А вот и есть. Не хуже твоей.
      -Так расскажи. Вон и Славка ждет. Оба мы ждем.
      -Ну тогда слушайте. - Нинка стала в одно мгновение важной-преважной. -Рос один цветок, - начала она...
      Нинкина сказка
 
      Рос один цветок. Рос, рос, и расцвел. Голубой, голубой. Прилетает к нему пчела. За медом. Дай, говорит, наберу чуть. А цветок ей: бери, мне не жалко. Другая пчела прилетает. И мне, говорит, дай. Бери. Шмель тогда прилетел. Жужжит, жужжит - тяжелый. Как сел на цветок, тот и согнулся до самой земли. Щмель пил, пил - весь мед выпил. Отпустил цветок - тот выпрямился. Стоит. Прилетает к нему пчела, села, глядь - нет меду. Еще одна прилетает, тоже глядь - нет меду. А третья пчела рассердилась и говорит цветку: ты чего зря, говорит, стоишь-то, голубеешь на весь свет, когда меду у тебя нет? Цветку бы постоять, подождать, пока меду прибудет, а он обиделся и завял. Он разве виноват, что шмель такая жадина... Вот и не стало цветка, - заключила Нинка, - и сказке моей конец.
      -Твоя сказка лучше моей, - очень серьезно сказал художник.
      -Конечно, - ответила так же серьезно Нинка, - я ведь женщина.
 
      Самая последняя правда о чудовище озера Лох-Несс
 
      Пришельцев не было три дня. Каждое утро Славик бежал в огород, на место стоянки их корабля, потихоньку звал то одного, то другого, но никто не отзывался. Он уже испугался, что с инопланетянами что-то случилось на озере Лох-Несс. Но на четвертое утро откликнулись все семеро!
      -Славик!
      -Привет, Славка!
      -Доброе утро!
      -Как дела?
      -Жив-здоров?
      -Как бабушка?
      -Какие тут новости?
      Славик прыгал от радости.
      -Привет, ребята! Ну как? Были на озере? Ух, я соскучился! Видели чудовище? Когда вы прилетели?
      Космонавты спустились с кукурузы, как матросы по мачтам. Для разговора все сели на землю, Питя забрался Славику на колено.
      -Прилетели сюда мы поздно вечером, - начал первым Грипа, - у вас все уже спали. Только собака лаяла - ты не слышал?
      -Нет. Вы на озере были?
      -Были, - крикнул Питя, - там такое!
      -Очень трудно было найти то озеро, - сказал Щипан. - На северо-западе Шотландии так много озер, что нетрудно спутать одну воду с другой.
      -Ну, там чудеса! - Чтобы привлечь внимание Славика, Питя все время хлопал ладошкой по его руке. - И в сказках такого не бывает!
      -Да рассказывайте же, - взмолился Славик. - Рассказывайте!
      Хотя Грипа и взял рассказ на себя, его перебивали и дополняли, и поправляли... Поэтому нам придется изложить все, как оно, может быть, было в действительности, и надеяться, что так оно и было.
 
      Итак... Наши пришельцы взмыли в небо над Егоровкой и сразу же потеряли ее из виду. Под их кораблем улетали назад не облака, а целые облачности, и далеко внизу оставались города: польские Краков и Вроцлав, германские Берлин и Бремен (можете проследить по карте их маршрут), нидерландские Амстердам и Гаага, британские Лондон и Манчестер, шотландские Глазго... Данди... Инвернесс... Форт-Огастес...
      Пилот Пигорь стал снижаться и посадил корабль на скалистом высоком берегу озера Лох-Несс.
      Космонавты должны были сперва убедиться, что это то самое озеро. Подобравшись к палатке туристов, они дождались, пока те трижды не произнели "Лох-Несс" и раз десять "Несси". Туристы приехали сюда за тем же, за чем и они.
      Дальше было вот что. Ночевали пришельцы в корабле, а чуть стало светать, корабль поднялся с берега и нырнул в озеро на самой его середине. Серый диск вошел в воду наклонно, даже не всплеснув. Космонавты погружались на дно озера Лох-Несс, навстречу чудовищу с ласковым именем Несси...
      Но сначала они увидели не страшного гидрозвра, а странное существо, плывущее к ним с чем-то, похожим на палку. Палку эту существо держало отростком, напоминающим руку. Да, убедились наши озеронавты, у подводного существа две руки и две ноги. И голова, конечно. А то, что очередным гостям озера Лох-Несс показалось палкой, было копьем!
      На дне озера Лох-Несс жили люди! Подводные люди: наши путешественники познакомились с ними, надев скафандры и выйдя из корабля.
      Вот их история.
      Прежде чем изложить ее, Питя предупредил, что это самая-пресамая последняя правда о тайне озера Лох-Несс.
      Когда-то давным-давно на берегу озера стоял замок, а в нем жил сэр Майкл Скотт. Он был известен как Человек-без тени - на что-то ее обменял и стал волшебником. Раньше сэр Майкл Скотт жил в городке Балвери, но, отвоевав замок и землю у местного правителя-тана, поселился на берегу озера Лох-Несс. Он переселился сюда со своими родными и слугами, выгнав прежних обитетелей замка.
      Король Шотландии, узнав о происшедшем, рссердился на сэра Майкла Скотта и послал к нему войска. Начался неравный бой... Ослушник, видя, что своими силами ему не справиться с королем, взял да и волшебством заставил весь участок земли с замком как-то ночью опуститься под воду! Своих людей он все тем же волшебством научил жить под водой. Они стали дышать, как рыбы...
      Вместе с людьми очутились на дне озера и домашние животные - коровы, свиньи, гуси, утки. А голуби, что жили на крыше замка, улетели.
      Вот удивлись королевские воины, когда увидели утром вместо замка голое место!
      Говорят, что сэр Майкл до последнего момента, пока не скрылся под водой, показывал врагам "нос" из пяти пальцев, приставив к своему, тоже немалому.
      Эта картинка стала гербом нынешненго подводного городка: сэр Майкл Скотт показывает врагам "нос".
      И вот уже много веков хозяйство сэра Майкла Скотта - сам он давно умер - находится под водой. Потомки его родных и слуг до сих пор больше всего на свете боятся войны. Они время от времени поднимаются наверх и прислушиваются - слух под водой у них развит необычайно. И, конечно, слышат далекие взрывы - то рвутся на земле бомбы, снаряды и мины. И возвращаются назад, говоря своим: -Еще рано выходить на сушу, на земле все идут и идут войны. Здесь, под водой, мы можем прожить хоть тысячу лет, а там мало ли что с нами случится.
      Лох-Несское чудовище, узнали космонавты, - это не что иное, как коровы подводных людей. Живя в воде, они сильно изменились. У них, во-первых, вытянулись шеи, как у жирафов, - с такими удобнее отыскивать водоросли и плавать, а передние и задние ноги превратились в ласты. И хвост, разумеется, для удобства плавания, вытянулся и в конце раздвоился. Рога же остались прежними. Коровы, больше похожие теперь на морских львов, иногда срываются с привязей и удирают, глупые, ничего не знающие о войнах, к поверхности озера. А люди, увидав такую корову (вся она не показывается, то шея выглянет, то хвост), считают чудовищем, зовут Несси и мечтают поймать. Хорошо, что подводные люди всякий раз замечают пропажу и успевают утащить беглянку на дно.
      Изменились под водой и свиньи Майкла Скотта. Они превратились в толстых и ленивых рыб. Чему они остались верны - пятачку: он у них сохранился, и за это бывших свиней зовут рыба-пятачок.
      Вместе с замком погрузилось под воду и несколько лисиц. Они тоже изменились и размножились, стали похожи на выдр и воруют сейчас домашних гусей и уток, таких же неповоротливых, как и раньше.
      Так что забот у подводных людей хватает...
      Тут вставил слово Молек:
      -И люди, разумеется, изменились. Между пальцами у них появились перепонки, ступни стали большими, как ласты, уши исчезли, чтобы не мешать им плавать, остались только дырки, и все до единого они лысые. И мужчины, и женщины. И все толстые, потому что вода в озере холодная.
      -Я их спросил, - сказал Садим, - не жалеют ли они о суше, не хотели бы жить, как прежде, на земле. Они мне ответили, что под водой все же спокойнее. Здесь ни зимы, ни лета, ни жары, ни холода, ни ветра, ни дождя, не говоря уж о войнах. Если наверху бушует гроза, их внизу лишь слегка покачивает.
      -Единственное, на что они жалуются, - добавил Щипан, - это на мусор: в последнее время с лодок и с берега на их головы сыплются консервные банки, бутылки, пустые пакеты, окурки, - это всё дело рук туристов, которые мечтают увидеть Несси и дежурят на озере круглые сутки.
      В конце рассказа об озере Лох-Несс послышался голос Пити:
      -Когда потом мы стали слушать, что выдумывают о Несси туристы на берегу, мы все долго-долго смеялись - просто катались по берегу: они сочиняют такие сказки, каких не услышишь нигде, кроме как на Земле!
      -А куда вы еще полетите? - спросил Славик, когда с озером Лох-Несс было покончено.
      -Я бы, - опередил всех Питя, - направился снова туда, где есть еще не открытая землянами тайна. Мне понравилось разгадывать земные загадки. Люди ломают головы над ними тысячу лет, а мы - раз! - и всё открыли!
      -Тогда, - предложил Славик, - летите на остров Пасхи. Я бы туда, если б мог, полетел в первую очередь. Там столько тайн, что...
      -Люди! - завопил Питя. - Летим? А?
      -Начинается. - проворчал Грипа. - Сейчас взбаламутит всю команду. А почему, Славик, ты так заинтересован этим островом?
      -Там на берегу стоят огромные каменные головы и смотрят в сторону океана. С места их не мог бы сдвинуть никто. Как они попали на берег, какие великаны их притащили - неизвестно. На некоторых каменных головах каменные же шапки по тридцать тонн весом, - кто их поднял, уму непостижимо. В общем, загадка не хуже лох-несской. Мы еще во втором классе с одним мальчиком решили туда поехать. Даже присмотрели старый катер на берегу и стали собирать экипаж...
      -Где находится остров Пасхи? - спросил Щипан.
      -До него всего двадцать четыре тысячи километров, - ответил Славик, - мы с тем мальчиком подсчитали. А находится он в Тихом океане, западнее Южной Америки.
      -Это недалеко, - сказал Щипан. - Если лететь медленно, чтобы успевать смотреть вниз, - часа два лету. Летим, командир?
      Старший помолчал, оглядывая космонавтов. Он принимал решение.
      -Передвигаться по земному небу, где в воздухе тысячи летательных аппаратов, - большой риск, - сказал он. Славик увидел, как помрачнели лица звездолетчиков. - Но так как путешествий без риска не бывает, - летим!
      -Ура! - закричал Питя и, в секунду взобравшись Славику на плечо, так дернул его за ухо, что тот ойкнул. Вдобавок стал на плече прыгать. - Мы летим, мы летим! - кричал он. - Разгадывать загадки - вот куда мы летим! Тайны открывать, тайны открывать! Прямо зверю в пасть! Как бы не пропасть! Ух! Ух! Захватывает дух! И стало, братцы, мне жить интереснее вдвойне!
      Другие тоже радовались. Щипан улыбался. Садим сделал стойку на руках и прошелся по огороду. Молек тоже заулыбался, но вдруг что-то вспомнил, наморщил лоб. Вьюра подмигнул Славику. Пигорь потирал руки. Грипа, чувствовалось, пережидал веселье, чтобы отдать какое-то распоряжение.
      Только Славик сидел грустный-грустный. Ему снова хотелось уйти домой и там, в уголочке, где никто бы его не видел, поплакать. Об острове Пасхи он так мечтал! Так мечтал. что часто видел себя во сне рядом с громадной каменной головой: вот он кладет на камень руку и чувствует его тепло и шершавость. И вдруг замечает под ногами краешек какого-то прямоугольного предмета. Наклоняется и выковыривает из земли деревянную табличку с загадочными письменами...
      К четвертому классу мечта стала потихоньку гаснуть, но сейчас. когда речь зашла о полете на остров, снова разгорелась.
      Питя перестал прыгать и сел - не сел, а шлепнулся на Славикино плечо
      -Слава, - зашептал он, - хочешь с нами?
      -Хочу, - ответил Славик тоже шепотом.
      -На нашем крабле есть грузовой пузырь - он надевается сверху. Попросись у Грипы - увидишь, все будут за тебя. Только про пузырь не говори, пустьскажет кто-нибудь другой.
      -Грипа. - сказал Славик, и ему показалось, что он собирается перейти овраг по двум жердочкам: чуть оплошал - и полетел вниз. - Грипа, возьмите меня с собой!
      Во взгляде командира мелькнуло удивление.
      -Но ты же велик для нашего корабля!
      Славик скосил глаза на других. Те тоже с трудом осваивали новость. Молек опомнился первым:
      -Грипа, ты забыл про грузовой отсек.
      Славик закачался на тонких жердочках. Упадет или удержится?
      -Отсек предназнечен не только для мертвого груза, - продолжал славный парень Молек, - но и для живого: снабжается воздухом и теплом. По-моему. Славик в нем поместится.
      -Поместится, - поддержал Молека пилот Пигорь. - Славик удержал равновесие на жердочках и сделал шаг вперед. - Он не такой уж большой...
      Грипа, сидя на земле, перевел взгляд с Пигоря на Славика, вернее, не на землянина, а на Питю. Тот безмятежно держался за ухо друга и помалкивал.
      -Чтобы не спорить, - принял решение командир, - можно попробовать. Славик, ты сядешь на корабль и подожмешь ноги. А ты, Пигорь, накрой его пузырем. Не забудь о вентиляции.
      -Знаю, - ответил пилот.и встал.
      Славик снова увидел чудесное возникновение космического корабля на пустом месте огорода. Это было как в кино, только в это приходилось верить.
      Землянин осторожно - боясь, конечно, не продавит ли - забрался на серый диск. Питя так и не слез с его плеча. Сел. Поджал ноги. Услышал шелест и увидел, что спереди и сзади его накрывают прозрачные, словно сделанные из стекла или пластмассы, полушария. Диск под ним чуть-чуть гудел. Края полушарий сошлись, и Славик испугался, оказавшись в замкнутом пространстве. Но дышалось легко, как и на воздухе, и видно вокруг тоже было по-прежнему.
      -Полный порядок! - сказал Пити. - Ну, кто у нас молодец?
      -Ты!
      -Поместился! Поместился! - услышал Славик приглушенные голоса.
      Снова раздался шелест, полушария разъехались, все подошли к Славику, все еще сидевшему поджав ноги на диске.
      -Ну как?
      -Не страшно?
      -Не трудно так сидеть?
      -Полетишь с нами?
      Славик вместо ответа глянул на командира.
      -Старт назначаю на завтрашнее утро, чуть восход. Всем, - Грипа посмотрел и на Славика и тому стало ясно, что он зачислен в команду, - всем приготовиться к походу. Летим всего на один день.
      -Почему? - буквально взвыл Питя.
      -Потому, что Славикина бабушка сойдет с ума, если внук вдруг исчезнет. И ведь есть еще Нинка. Ты о них не подумал, Питя? День - и того будет много.
      -Я скажу бабушке, что пошел на рыбалку, - тут же придумал Славик. - А если задержусь, скажу, что клевало. На день так на день, - смирился он.
      -Итак, приготовиться! - повторил командир.
      -Есть! - по-военному ответил Славик и спустил ноги с диска. Встал. Ему хотелось прыгать.
      Он летит на остов Пасхи! Сбылась его мечта! Он увидит каменных идолов! Он летит на остров Пасхи! Ура-а-а!..
 
      На остров Пасхи
 
      Домой Славик вернулся на крыльях, но бабушка крыльев не заметила. Впрочем, внук напустил на себя озабоченный вид. Это-то, как и надеялся Славик,
      бабушка углядела.
      -Ты с чего это насупился?
      -Завтра на рыбалку иду. Ребята пригласили, удочку дают. Встать надо будет пораньше. Ты меня разбудишь, или лучше будильник завести?
      -Разбудить-то разбужу, да ведь я беспокоиться буду. Речка - она речка и есть.
      -Я же с берега рыбачу!
      -Ох! - простонала-вздохнула Полина Андреевна. - Сидел бы лучше дома. - И попыталась уговорить: - Я оладушек напеку. Или сходим с тобой куда-нибудь.
      -Куда? - на всякий случай поинтересовался двенадцатилетний внук.
      -На почту, письмо твое отнесем.
      Славик уже несколько раз садился за письмо оставшимся в городе друзьям.
      -Я его еще не кончил.
      -А ты сядь сейчас и допиши. А завтра отнесем.
      -Некогда мне. Я еще червей должен накопать.
      -А то могли бы в лес пойти, грибов поискать... - без надежды уговорить продолжала бабушка. В лес, кстати говоря, она уже не ходила, но чтобы уберечь внука от речки, готова была пойти хоть к черту на рога.
      -Ба, а что такое Пасха? - Славик слышал это слово еще до того, как узнал о существовании острова Пасхи.
      -Пасха? Это, внучек, когда Христос воскрес из мертвых. Праздник это.
      -Ба, так ты в Бога веришь? - Бабушка говорила, что она принадлежит "старой вере", на комоде у нее стоял медный складень.
      -Он, Славик, для кого есть, а для кого нет. Так и живем. А когда помрем, всё узнаем. - Внук не видел, чтобы бабушка крестилась, но, может, когда он спит?
      -Он, значит, только для мертвых, ба?
      -Ты так о Боге не говори.
      -Ладно. Я пошел червей копать.
      Славик решил еще раз сбегать к пришельцам. Тех не было видно - наверно, возились в невидимом корабле.
      -Ребята! - тихонько позвал Славик.
      Из невидимости вдруг появился Садим. Не показывай таких чудес кино, привыкнуть к ним было бы трудно. А так иногда думаешь: кино.
      -Я бабушке сказал, что иду утром на рыбалку. Что мне с собой взять?
      -Еду, наша тебя не устроит.
      -А еще?
      -Возьми воду, ваша вкуснее той, что в корабле.
      -Больше ничего?
      -Пусть возьмет подушку! - высунулся из невидимости Пигорь.
      -А подушку зачем?
      -Ты про перегрузки слыхал? Знаешь, какая у нас скорость?
      -Хорошо, возьму, - сказал Славик, думая, однако, о том, как выйти из дома "на рыбалку" с подушкой в руках.
      -Кажется, все... - Пигорь, видимо, перебирал в уме, что может понадобиться землянину в путешествии. - Жаль, что мы должны вернуться в тот же день...
      -Жаль... - Славик думал, что и "клев" не очень-то его спасет от переполоха. Придется врать, врать и выкручиваться. Но кто из мальчишек не врет и не выкручивается чуть ли не каждый день, скажите на милость?
      До сна было еще далеко, Славик вышел на улицу. У калитки Евдокимовны на скамеечке сидели Нинка с Наташкой.Обычно, когда девчонки бывали вдвоем или втроем, он к ним не подходил. Вдвоем или втроем соседки становились опасны: независимы, насмешливы и к мальчишкам враждебны. И все-таки Славик решился на вопрос:
      -Нин, а ты знаешь, что такое Пасха?
      -Вспомнил! - Все это слово, каждый его звук были полны насмешки. - Пасха-то как раз перед Первомаем бывает. Бабушка знаешь, какие куличи печет?
      -Да я не про ту Пасху. Есть остров Пасхи. Далеко, далеко...
      Девчонки переглянулись, что-то друг дружке прошептали и дружно прыснули.
      -Такого острова не может быть. Что это тебе, кулич, что ли?
      И девчонки снова с удовольствием прыснули. Сравнение острова с пасхальным куличом показалось им ужасно смешным.
      -Как это не может быть! - рассердился Славик. - Я тебе его на карте покажу. Он за Южной Америкой находится. Принадлежит Чили. Назвается Пуп Земли. Там на берегу каменные головы стоят величиной с твой дом!
      Девчонки схватились за животики. Они, конечно, видали в своей жизни фантазеров, но таких выдумщиков, как этот горожанин, на свете больше нет. Пуп Земли! Чили-подскочили! Ха-ха-ха!
      Славик развернулся и пошел домой. Нашел, кому рассказывать про остров Пасхи! Да он и слова больше этим девчонкам не скажет! Вот уж где дурак так дурак!..
      Дома он сразу же лег в постель. Легла и бабушка. Только она заснула, Славик взял одну из двух подушек и на цыпочках направился к двери, думая только о том, что ответить, если бабушка проснется и спросит, куда это он идет с подушкой. Ответа он так и не придумал.
      С пришельцами он договорился, что будет предупреждать о своем появлении свистом. В ответ на свой он услышал тонюсенький свистик.
      -Ребята, - тихонько позвал землянин, - это я. Как дела?
      -Все в порядке, - ответил ему с кукурузы негромкий голос командира.
      -Вы что делаете?
      -Мы поем. Мы чуть загрустили и решили спеть песню. Мы часто пели ее дома.
      -Вы пойте, а я тут посижу. - Славик пощупал землю под собой, она была еще теплая. Откинул сухой ком и сел. Подушку он пока что держал на коленях.
      -Только ведь мы на своем языке будем петь, - предупредил сверху Вьюра.
      -Ничего, песни сейчас на ста языках поются, и ничего.
      С минуту было тихо, потом Питя, самый голосистый, начал, а другие подхватили:
      Мотли ё кратиш синоким яснам...
      -Если ты летишь к далеким звездам, - перевел Молек
      Нок барудь убидье ку жавло...
      -Не забудь оружье и еду...
      Склону, парку...
      -Воду, воздух...
      Песня переводилась так. Космонавты должны запастись не только всем необходимым, но и взять с собою мудрость своей планеты, которая говорит: "Везде действуй с миром, и тебе ответят тем же". А еще космонавты должны взять с собою песню. Споешь ее - и почувствуешь свой дом рядом, споешь ее чужеземцу - и тот поймет, что пришельцы, как бы они ни выглядели, - такие же, как он...
      Маленькие человечки пели, а Славик смотрел на звезды и думал: где же там, в далекой далечине, дом его друзей, в какой искорке, не перестающей светить им...
      Над ними, суматошно ныряя вправо, влево, вверх, вниз, промелькнула летучая мышь. Донесся сверху гул - это высоко в темном небе летел самолет. Славик, приглядевшись, нашел плывущие среди звезд его огоньки.
      Песня кончилась, а кукурузины, на которых сидели человечки с планеты Кукурбита, все еще покачивались.
      -Ребята, - прервал тишину землянин, - а ваши родители за вами не прилетят? - Он и сам не знал, почему вспомнил вдруг о родителях своих друзей.
      И опять всех опередил Питя:
      -Прилетят, еще как прилетят! Разве куда-то от них спрячешься? Я каждый день говорю себе: только бы не сегодня, только бы не сегогня! Сейчас смотрю на метеорит и думаю: вот, входят, наверно, уже в атмосферу... Глянь, Вьюра, это не они? - В небе вспыхнул и погас фосфорический прочерк.
      -Нет, - вместо Вьюры ответил Молек, - наши войдут в атмосферу незаметно.
      -В том-то и беда, что незметно, - вздохнул Питя. - Честное слово, будь я командиром, сию минуту отправился бы на остров Пасхи. Так и жду каждую секунду голоса своего папы из темноты: "Ага, вот где они!"
      Звезды стали ярче, подул ветерок, и кукуруза зашелестела. Славик поежился.
      -Вы больше петь не будете? - спросил он.
      -Нет, - ответил Грипа, - мы сейчас ляжем спать. Щипан, кажется, уже спит.
      -Вьюра тоже, - сказал Пигорь.
      Славику уходить не хотелось, но он поднялся.
      -Куда положить подушку?
      -Сделай три шага вперед и нащупай корабль. Положи на крышу.
      -До завтра, ребята.
      -До старта, - ответили ему.
      -Ты по дороге домой, - сказал Питя, - повторяй, пожалуйста: "Только чтоб не прилетели! Только чтоб не прилетели! Пусть подождут еще немного!" Я тоже буду это говорить, может, подействует.
 
      Старт!
 
      Уснуть без подушки Славик долго не мог, а заснув, увидел себя летящим над лугом, над речкой. Вначале он чувствовал себя в воздухе, как тогда, когда впервые сумел удержаться, учась плавать, в воде. Он колотил руками и ногами по воде, но уже не тонул, не захлебывался - словно в нем появилась какая-то новая, не очень понятная, почти волшебная способность удерживаться на плаву. И чем выше он теперь взлетал, тем было легче, свободнее - и той способности-силы в нем прибавлялось, и он уже знал, что умеет летать...
      Полина Андреевна разбудила внука, когда во дворе запел первый петух, и Славику показалось, что он-то и поднял его.
      -Что? - спросил он спросонья. - Какой остров? А-а... - И вскочил с постели, вспомнив все.
      -Подушка-то твоя где?
      -Под кроватью, ба, - мгновенно соврал он, - я ее после достану. - Он знал, что бабушке под кровать лезть уже не под силу. И начал быстро одеваться.
      Было уже светло. Петушиные кукареку взлетали над Егоровкой как ракеты.
      -Куда спешишь? - уговаривала бабушка. - На пожар, что ли? Никуда твоя рыба не денется. Я тебе чай вскипятила.
      -Ба, ты мне его в бутылку налей и пробкой заткни. Я там позавтракаю - мне пока что не хочется.
      Бабушка вышла провожать внука на крыльцо, и Славику пришлось выйти на улицу.
      -Ты иди, ба, мы у Васька встречаемся.
      -Смотри, в воду-то зря не лезь...
      Славик обогнул Нинкин дом, оглянулся, перелез через забор, пронесся, пригнувшись, через двор, влетел в кукурузу. Его уже ждали. Все были в походных комбинезонах, но без шлемов.
      -Летим? - вместо приветствия спросил он. Больше всего на свете, Славик боялся, что ему скажут: нет. Что по каким-то причинам полет отменяется или откладывается.
      -Летим, - ответил Грипа, - мы же договорились. - И скомандовал: - Экипаж, по стартовым местам! А ты, Славик, садись на крышу.
      На крыше корабля лежала отсыревшая за ночь подушка. Наш космонавт перевернул ее, отодвинул и сел на середину крыши. Корабль чуть гудел, под собой Славик почувствовал легкую вибрацию.Он не знал, как удержится на летающей тарелке.
      Питя уже влез было внутрь, но вдруг обратился к командиру:
      -Грипа, а можно я со Славиком? Ему ведь будет одиноко и страшно в отсеке.
      Командир посмотрел на землянина. Тот, хоть и храбрился, в самом деле выглядел сейчас не очень уверенно.
      -Правильно, - сказал он, - я должен был сам об этом догадаться.
      Питя спрыгнул с лесенки, ведущей в люк корабля, Славик подхватил малыша и тот вмиг оказался на его коленке.
      -Поднять крышу грузового отсека! - приказал Грипа.
      Сзади Славика раздался знакомый уже шелест, он оглянулся и увидел, как на него наезжают с двух сторон половинки прозрачного полушария.
      -Не страшно? - спросил Питя. Они оба были уже под прозрачной крышей, но дышалось по-прежнему легко.
      -Нет, - ответил землянин почему-то шепотом.
      -Положи подушку под спину и под голову. Вот так. А я устроюсь на тебе.
      -Как дела? - услышал он голос командира, словно тот находился рядом.
      -Нормально, - произнес Славик космонавтское словечко.
      -Тогда - старт!
      Гудение в корабле стало сильнее. Питя взглянул на друга и положил крохотную ручонку на его руку. Диск качнулся... Еще раз... И медленно начал отрываться от земли. Кукуруза пошла вниз. Славика вдруг прижало к подушке, а ладони притянуло к металлической крыше корабля, как магнитом. Дыхание перехватило, в животе что-то оборвалось, затошнило и так стало больно в ушах, что он чуть не вскрикнул. Глаза закрылись сами собой, в них завертелись оранжевые круги. Питя, лежавший у него на животе, стал тяжелым, как свинец.
      Еле-еле через какое-то время Славик смог с трудом вздохнуть, но глаза так и оставались закрытыми, словно кто-то нажал на веки пальцами.
      Но вот стали приходить перемены. Сначала вернулось нормальное дыхание. Отлипли от крыши ладони. Он пошевелил коленями. Открыл глаза. И тут же закрыл их, потому что подумал, что еще плохо видит. Небо над ним было темно-синее, а когда взлетали, оно было уже голубое.
      Заметно полегчавший Питя пошевелился.
      -Набрали высоту. Ты как?
      -Но-нормально, - выдавил из себя Славик и снова открыл глаза. Небо было по-прежнему темно-темно-синее. - Какая сейчас высота?
      -Километров, по-вашему, сто.
      -А сколько времени мы летим?
      -Минут десять.
      И тут Славик снова испугался. Питя, по-турецки сидевший у него на животе, вдруг оказался в воздухе, поднятый, как факир, неизвестным чудом. Руками, правда, он помавал в воздухе, как балерина. Землянин хотел уже спросить у Пити, что с ним случилось, но подумал, что, может быть, случилось что-то не с Питей, а с ним самим. Небо почему-то он видит в пять с небольшим утра синим, почти черным, а нормальный человечек Питя парит в воздухе...
      Славик с трудом произнес:
      -Питя, а... - и не договорил, потому что сам оторвался от подушки и крыши корабля, легонько стукнулся сперва лбом, а потом и коленями в прозрачную крышу отсека. Стал почему-то поворачиваться набок.
      -Питя, - крикнул он, - мы падаем?
      Малыш оттолкнулся от оболочки, вытянулся в воздухе, как пловец в воде, подлетел-подплыл к нему. Он смеялся во весь рот.
      -Это ведь невесомость, Славка! Разве ты не видел ее по вашему телевизору?
      -Так мы не падаем?
      -С чего бы вдруг?
      -Мы летим на остров Пасхи?
      -Куда же еще!
      -А что сейчас под нами?
      -Сейчас спрошу. Щипан! - окликнул он штурмана. - Славик интересуется, что сейчас под нами.
      -Африка. - раздался хорошо знакомый голос. - А точнее - пустыня. Какая она огромная! И это все песок?
      -Это, наверно, пустыня Сахара, - вспомнил Славик.
      -Скоро начнется океан.
      -Атлантический...
      -Как ты себя чувствуешь?
      -Нормально! - в третий раз произнес это любимое слово космонавтов землянин. И только сейчас начал смотреть по сторонам.
      Нормально! Над головой почти черное, чуть только синеватое небо со звездами. А далеко-далеко внизу, под белыми утренними облаками, просыпается его Земля.
      Нормально! Сзади и чуть слева над голубой до изумления полосой - вот бы сюда Кубика! - красно-оранжевое солнце разливает цвет пожара - ну кому, кому показать эти краски?
      -Ух ты! - только и сказал Славик. - Питя, а?
      -Что? - Питя. схватившись за пуговицу его рубашки, подтянулся к Славику, снова устроился на его животе, тоже посмотрел на солнце. - Нравится? Мне тоже. У вас на Земле, конечно, интересно, но в космосе не хуже. Правда?
      Славик кивнул. Такого солнца он никогда не видел.
      Грипа снизу крикнул:
      -Начинается океан!
      Сначала под облаками было просто что-то темное, потом в нем блеснул металл или тусклое зеркало. И вот океан зазеленел, заголубел, и Славик вспомнил то утро, когда он впервые увидел, как просыпаются краски.
      -Славик, - раздалось снизу, - до Южной Америки далеко, расскажи нам подробнее об острове Пасхи.
      -Сейчас, - ответил землянин, - я только еще погляжу на Атлантический океан.
      Славик решил, что все-все должен запомнить - ведь он потом все равно будет рассказывать о полете Кубику и Стасу.
      Минуты три или пять он смотрел вниз, в просветы между облаками, стараясь разглядеть океан. Громадина Атлантики то металлически серая, то вдруг голубая, катила на себе волны - их тоже было видно по белым воротникам. Кажется, увидел он и пароход, но не успел разглядеть - негустое облако закрыло игрушечный кораблик с длинным белым хвостом. Теперь и впереди, и позади был океан. Скоро Южная Америка, а за ней...
      -Те-Пито-о-те-Хенуа! - неожиданно для себя и для всех громко сказал Славик. - Пуп Вселенной!
      -Это кто? - Питя смотрел на друга с удивлением и даже подозрительно: что, мол, с тобой? Не объявляешь ли ты себя Пупом Вселенной только оттого, что поднялся выше всех пятиклассников?
      -Это я вспомнил, как называют полинезийцы остров Пасхи. В переводе на русский - Пуп Вселенной или Пуп Земли.
      -Говори погромче, чтобы мы слышали, - попросил снизу Молек.
      -Там на берегу, - начал подробный рассказ Славик, - стоят каменные великаны. Шестьсот штук. Весят по 20 тонн каждый. А один даже 90. А на головах у них цилиндры из красного камня. Называются пукао. Кто их сделал, как перевез от вулкана, где находится каменоломня, к берегу, зачем поставил - никто не знает. Что еще интересно - на скалах вырублены птицечеловеки. Такие люди с птичьей головой. Может, ваши видели где-нибудь таких? Клюв длинный и изогнутый. Один птицечеловек держит в руках солнце. И почему-то еще вырезан на скале плачущий глаз. По ком или по чем он плачет?..
      Славик сделал передышку.
      -А жили там, - продолжил через минуту. - "короткоухие" и "длинноухие" - так эти люди себя называли. У тех и у других были короли. Одного короля звали Туо-ко-иху, другого - Хоту-Матуа. Есть на острове два вулкана, потухших, - Рано-Рараку и Рано-Као. Мы со Стасом все изучили, лучше, чем любой урок. На острове Пасхи куда ни ткнись - тайна. А главная тайна - деревянные таблички с письменами. Письмена эти так никто и не прочитал... В общем, - подвел итог Славик, - хорошо, что мы туда летим. Может, откроем что-нибудь...
      -Показалась земля! - раздался голос Молека. - Ты не скажешь, что за страны будут под нами? Что там интересного?
      -Сейчас, наверно, будет Бразилия...- Для Славика снова наступали трудные минуты. - Ну да, там же Рональдиньо!
      -Это что? - спросил Молек, - озеро? Город? Или гора?
      У Славика загорелись щеки.
      -Это... футболист. Я о нем говорил уже... Самый знаменитый сейчас, - поспешил добавить он. - А до него был еще знаменитее - Пеле. Он и сейчас живет там.
      -Под нами земля, - доложил Щипан, - и огромная.
      -Это должна быть Южная Америка.
      Питя прильнул к оболочке отсека.
      -Дружище Пеле! - крикнул он, глядя вниз. - Привет тебе от жителей далекой планеты Кукурбита! Мы о тебе тоже знаем - благодаря Славику. Очень жаль, что никогда не увидим твоей игры, - нам бы это пригодилось. Знаешь что, Пеле? Мы, пожалуй, назовем первую наше футбольную команду твоим именем. Ты не возражаешь?
      -Снова океан, - донесся снизу голос Пигоря. - Я немного снижусь, командир?
      Славика и Питю приподняло и прижало к "потолку".
      Диск наклонился, и Славик увидел внизу голубой туман с перламутровыми разводами облачности.
      -Тихий океан, - сказал он.
      Глядя на бесконечную воду, не верилось, что где-то есть материки с городами и лесами, с золотыми прямоугольниками пшеницы. Думалось, что все-все на планете - голубая вода, вся планета - голубой шар, летящий во вселенной...
      Остров Пасхи показался Славику кусочком пробки, плавающим в воде. Но он столько раз видел его на карте, что понял: вот он!
      Пигорь сначала решил обогнуть остров по кругу. По снижающейся спирали, вернее.
      Белый прибой окаймлял остров Пасхи со всех сторон. Он становился все больше и больше. Стали видны две горы - видимо, это и есть вулканы Рано-Рараку и Рано-Као. Они все ближе и ближе...
      Вдруг Славик услышал в корабле чужие голоса. Язык был ему неизвестен. И тут же увидел, как недалеко от прямой белой полосы на острове возник белый клуб дыма и что-то понеслось навстречу кораблю. Он хотел крикнуть, но не успел - диск бросило влево, но в тот же момент он словно на что-то наткнулся, раздался грохот, корабль швырнуло так, что Славик ударился об оболочку головой и потерял сознание. Очнулся он оттого, что кто-то тормошил его, дергал то за нос, то за ухо. Славик открыл глаза и увидел Питю.
      -Вставай! - кричал тот. Кричал - а Славику казалось, что он говорит шепотом. - Вставай, нас заклинило!
      Славик пошевелился. Его самого заклинило - втиснуло в узкое пространство между обшивкой корабля и оболочкой отсека, а сверху еще лежала подушка.
      -Тебе нужно выбраться отсюда, - кричал ему на ухо Питя, - и посмотреть, нельзя ли нам помочь. Мы попали в каменную расщелину!
      Славик с трудом сел. Через минуту оказался на четвереньках. Прозрачный верх уже частично разошелся, Славик высунул голову, и ветерок острова Пасхи освежил его лицо.
      -Сможешь вылезти? - Питя сзади дергал его за рубашку. - Больше отсек не открывается.
      -Подожди чуть-чуть, - ответил Славик, держась за края оболочки, - я сейчас. Питя, а почему так темно?
      Он осмотрелся. Вокруг чернели громадные камни. Пигорь удержал-таки корабль, не дал ему разбиться на земле. Но, садясь, после того удара на снижении, диск попал между двух камней и застрял.
      Славик жадно, как боксер между двумя раундами, вдыхал свежий воздух и все больше приходил в себя. И наконец набрался сил, чтобы вылезти и встать, но, сделав два-три шага, снова без сил опустился на камень. Болели голова, плечо, колено...
      Ночь на острове Пасхи
 
      Болели голова, плечо, колено... Но, главное, плохо видели глаза. Должно быть, он сильно стукнулся головой. Славик знал, что сейчас утро, но почему вокруг так темно? Неужели он так долго пробыл без сознания, что провалялся в отсеке целый день? Он даже потряс головой, чтобы прийти в себя, но светлее не стало. Наоборот, темноты прибавилось.
      Славик испугался.
      -Ребята! - позвал он.
      Маленькие человечки окружили его. Щипан подоспел к нему первым.
      -Руки, ноги целы? Головой сильно ушибся?
      -Не знаю. Я почему-то плохо вижу. Темно в глазах. Так темно, будто ночь. А на часах - смотри - всего 8. 45 утра.
      -Почему утра? Вечера! - сказал Щипан.
      -Как вечера? Ты что? Мы вылетели в шесть, летели два часа, сейчас начинается день...
      -Заканчивается. День заканчивается, - говорил Щипан, и Славик подумал, что и штурман стукнулся головой, только еще сильнее. - И не сегодняшний,- продолжал Щипан, - а вчерашний. День, - повторил он.
      Да, штурман того. Он все перепутал. А как остальные?
      Подошел озабоченный Садим.
      -Ну как ты? Нам нужна твоя помощь.
      -А Щипан в порядке? Он сказал, что сейчас еще вечер.
      -Конечно, вечер, - подтвердил Садим. - Мы обогнули половину земного шара за два часа, завтрашний день сюда еще не дошел. Здесь пока еще 23-е августа. Вечер. А в Егоровке уже 24-е...
      Славик открыл рот и держал его открытым целую минуту.
      -Ага, - сказал он наконец. И осмотрелся. Вокруг темнело все сильнее. - Значит, мы совершили путешествие во времени? - Это была фраза, вычитанная из какой-то фантастики.
      -Не совсем так, - сказал Садим. - Мы летели навстречу вращению планеты, опережая восход.Так как ты?
      -Мне уже лучше. - Славик пытался обмыслить сказанное. - Что мне делать?
      Грипа. стоявший рядом с диском, стал объяснять:
      -Все не так страшно, как я думал. Правда, мы не успели проверить всего. Корабль застрял, но не разбился. Чтобы его вытащить, необходим рычаг и твоя сила. Нужно поискать крепкую палку.
      -Сейчас?
      Грипа взглянул на нагромождение черных камней вокруг. Океан был близко, даже сюда доносился шум вечернего прибоя - глухие, но все более слышные удары волны в скалы.
      -Едва ли. Это опасно. Отложим поиски до утра.
      -Будем ночевать здесь?
      -Придется. У нас есть пословица: "Цветок мысли раскрывается поутру"
      -А у нас говорят: "Утро вечера мудренее". Грипа, а что произошло?
      -Я говорил, что в атмосфере Земли находится множество летательных аппаратов, и нам нужно быть осторожнее. С острова взлетел какой-то предмет, мы не включили автоматическую систему защиты корабля, и вот результат. Это всё моя вина.
      -А что могло взлететь с острова Пасхи? - удивился Славик.
      Грипа развел руками, как это делают земляне.
      Ночь спустилась на остров Пасхи в какие-то полчаса. Везде, куда ни глянь, было темно. Только небо было прозрачно до звезд. Океан бился в берег, бухал и бухал волной с упорством каменотеса, по-видимому, веря, что когда-нибудь одолеет камень.
      Восемь человек кружком сидели на плоском, теплом еще камне возле наклонно стоящего диска. Их освещал небольшой, круглый, матово светящийся шар, лежащий в середине круга. "Гости" острова Пасхи ужинали. Славик ел бутерброды, один просто с маслом, два других были с сухой колбасой, привезенной из города. Бабушка не забыла положить в кулек и пару помидоров, огурец и щепотку соли в бумажке. Космонавты открыли какие-то консервы.
      Это был самый короткий день в жизни Славика - он длился всего два часа. Его подняли в полшестого утра, на дворе было прохладно, огород брызгался росой, кричали отовсюду петухи. Часовая стрелка сделала два круга - и вот уже ночь.
      Кроме шума прибоя, был слышен стрекот сверчков, не по-егоровски звучных, в камнях что-то шуршало и скрипело, осыпало каменную мелочь. Верещали незнакомые зверьки. Зигзагами беззвучно пролетали крупные летучие мыши, ныряли к свету фонаря, но тут же взмывали и исчезали.
      -Славик, расскажи нам, как ты хотел добраться до острова Пасхи, пока не познакомился с нами, - попросил Щипан.
      -Это не я придумал, это мой друг Стас, - начал Славик, дожевывая бутерброд. - Мы тогда учились во втором классе. Он где-то прочитал про остров и предложил отправиться туда. Мы стали думать, как это сделать. Сперва подумали про резиновую шлюпку, но потом вспомнили про рыбу-меч и про акул. Тогда мы решили сделать плот, но после узнали про морские течения, которые могут плот занести куда угодно. Где нам было достать карту морских течений! Как-то увидели на берегу реки, недалеко от нашего дома - там все купаются - катер. Старый катер. Это было как раз то, что нам нужно. Только надо было его починить. Ну и начали мы тогда со Стасом набирать команду...
      Голос рассказчика погрустнел.
      -Вся команда была из нашего класса. Четверо: я, Стас, Сева и Мишка. Стас - капитан, я - старший помощник. Сева - штурман: у него компас был и он начал карты изучать. Мишка - моторист: у него отец шофер. Нужен был пятый - рулевой. Мы предложили Борьке Лихину и сказали, что нужно хранить тайну...
      Голос Славика стал еще грустнее.
      -А он тайну выдал. Мы в школу приходим, а над нами все смеются: новые пасхальцы, мол! Туры Хейердалы! Конюховы! На старом катере хотят два океана пересечь! Да вы еще в Черном море утонете! Только спустите катер на воду - и буль-буль! Даже прыгали от смеха...
      -Ну а вы? - спросил Питя.
      Славик вздохнул.
      -Мишка тоже скоро над нами стал смеяться. Сами, говорил, командиры, а я так у них только моторист. Дудки! Сева сказал, что он летом поедет с родителями на юг. Остались мы со Стасом вдвоем... А вдвоем разве доплывешь до острова Пасхи? Нужно ведь и за мотором следить, и за штурвалом стоять, и курс прокладывать, и обед готовить... А если шторм? А если течь? Катер-то был действительно старый...
      -Понятно, - сказал Пигорь. - Мы бы вдвоем тоже не полетели. У нас почти так же было, только никто-никто не проболтался.
      -Вот что, - по-командирски решительно вошел в разговор Грипа, - кто нас сбил? Пигорь, ты внимательнее всех следил за островом - что ты заметил?
      -Там, недалеко от длинной ровной площадки, которую я назвал бы посадочной полосой, несколько низеньких домиков и какие-то установки. Над одной из них появился клуб дыма, и тут же нас ударило. Вот и все.
      -Славик, что это могло быть? - спросил Грипа.
      -Это... Там сейчас аэропорт, и еще что-то, какие-то станции, папа говорил, что там сейчас и чилийские морпехи, и... не знаю, в общем, ребята...
      -Утром нас наверняка будут искать, - подвел итог Грипа. - Нужно будет встать пораньше, найти рычаг и освободить корабль.
      -А как же статуи острова Пасхи? - чуть не закричал Славик. - Мы их так и не увидим?
      -Если сюда придут военные, - был жесткий ответ командира, - нам будет не до статуй.
      -Вот я и побывал на острове Пасхи, - горько сказал Славик, - даже рассказывать будет не о чем.
      -А чем плохие приключения, - не согласился Питя. - Мы летим, нас сбивают, утром ловят, мы, конечно, убегаем.а Нет, не говорите, меня пока что всё устраивает.
      -"Конечно, убегаем"! - рассердился Садим. - А что если нас "конечно", обнаруживают? А наш корабль, "конечно", исследуют, "конечно" разбирают на части, а после, "конечно", не могут собрать?
      -Этого не может быть, - уверенно возразил Питя.
      -Почему?
      -Потому что мы дети. И с нами никогда ничего страшного не должно случиться. Кроме ка кой-нибудь болезни, которая все равно проходит. Так полагается. Несчастья случаются только со взрослыми, и то оттого, что они слишком много на себя берут. А у нас все будет в порядке, вот увидите... Будь я взрослым, я бы, наверно, не решился так запросто полететь на Землю - я бы еще пять-десять лет все обдумывал. Вот увидите, - повторил он, - все будет хорошо.
      -Мне бы только посмотреть на каменную голову и увидеть ронго-ронго, и я бы ни о чем не жалел, - сказал Славик.
      -Увидишь, - пообещал Питя.
      Хотя с того момента, когда путешественники сегодня проснулись, прошло часа четыре, черная Пасхальская ночь всех усыпила. Один зевнул, другой... В стоящем чуть ли не вертикально диске спать, наверно, было неудобно, из него вытащили мягкие матрасики, уложили на плоский камень так, чтобы мог лечь и Славик. Сами устроились рядом и, чуть еще поговорив, уснули.
      Славик согревал всех, и все согревали его, стараясь понапрасну не шевелиться.
      Перед тем. как заснуть, Славик увидел бабушку. Бабушка перенеслсь на остров Пасхи вместе с домом. Она вышла на освещенное солнцем крыльцо, пооглядывалась и позвала громко:
      -Сла-авик!
      Внук вздрогнул и открыл глаза. Над ним сияли незнакомые звезды. Странный гул донесся до него - словно шли на их бивак со всех сторон войска с барабанами впереди. Славик прислушался. Нет, это грохочет океанский прибой, а удары волн сливаются в гул.
      Рядом светил фонарь, Славик поднес к нему руку. Там, дома, было сейчас 12 с половиной часов дня. Ему пора было возвратиться с рыбалки. Его обдало холодом, будто океанская прибойная волна докатилсь до него и прошлась по всему телу. Бабушка теперь будет каждые пятнадцать минут выходить на крыльцо и звать его. И он, несмотря на громадное расстояние между островом Пасхи и Егоровкой, будет слышать ее.
      Трудной была эта ночь для Славика. Он то засыпал, то, вздрагивая, словно кто окликнул его, просыпался. Но что он мог сделать - их корабль прочно застрял в камнях, и освободить его можно только с помощью рычага. А рычаг разве найдешь в кромешной ночной темноте острова Пасхи?
 
      Где наш сын?
 
      Славик беспокоился не зря. Ровно в 12 недалеко от дома бабушки в клубах пыли остановился небольшой, с облупленными боками автобус и из него вышли высоченный мужчина с большой сумкой и женщина с маленькой. Они подошли к дому, открыли калитку, и мужчина нетерпеливо крикнул:
      -Мама!
      Бабушка выбежала на крыльцо.
      Как вы догадались, это вернулись из далекой поездки в Японию родители Славика. И они очень хотели увидеть сына...
      Через пять минут выяснилось, что Славик отправился сегодня в полшестого на рыбалку, но до сих пор его нет, и бабушка уже места себе не находит. Уставшая в дороге мама Славика стала обвинять бабушку в том, что та отпустила внука одного. Не одного, сказала бабушка, а с Геной и Васей, соседями. Сама же она, старая, с внуком на рыбалку пойти никак не могла.
      Во дворе, таращась на приезжих и во все уши их слушая, конечно же, была уже Нинка. Ее-то и послали в дома Генчика и Васька.
      Пока она бегала, бабушка рассказывала, как Славик отдыхает, чем она его кормит, во сколько он ложтся спать.
      Нинка, вернувшись, доложила, что ребята дома и ни о какой рыбалке не слышали, со Славиком ни о чем не договаривались, удочек он у них не брал и не просил, они не знают, где он...
      Славикина мама побледнела и села на крыльцо. Бабушка охнула и плюхнулась рядом. Отец бросился в дом за сердечными каплями.
      Он дал капель бабушке и плачущей жене. Нинка наблюдала за ними, держа, палец во рту, словно это ее успокаивало.
      Из-за забора на нежданных гостей смотрели Евдокимовна и бородатый Кубик
      Когда художник узнал от Евдокимовны, вышедшей раньше, что пропал Славик, он встрепенулся и, что-то смекнув, побежал в огород Полины Андреевны. Но скоро вернулся и встал на то же место, то почесывая голову, то грызя ноготь. Несколько раз он порывался подойти к родителям Славика, но пока не решался.
      -Ну где, где он может быть? - рыдала Славикина мама. - Я знаю - он утонул! Беги сейчас же на речку, - сказала она мужу, - и разыщи его!
      Отец Славика послушно сорвался с места и побежал в сторону огорода.
      -Может, он по грибы пошел? - предположила бабушка.
      -Какие ноне грибы! - ответила из-за забора Евдокимовна. - Сушь на дворе который день. Да и по грибы он с Нинкой собирался, он ведь грибов-то не знает... Нин, - Евдовимовна вперила подозрительный взгляд во внучку, - ты коли знаешь, так лучше скаж-и-и, - последним слогом, растянув его, она как бы внучке пригрозила.
      Нинка угрозы не побоялась.
      -Славка-то больше с ним знается, - она ткнула пальцем в Кубика, - чем со мной.
      Все перевели глаза на художника.
      -Я убежден, - сказал он голосом, котрому изо всех сил хотел придать уверенности, - что со Славиком ничего не случилось... - Почувствовал, что этого мало, и добавил: - Ничего плохого. - Подождал еще немного и, заметив, что его слова действуют слабо, продолжил: - Мальчик где-нибудь неподалеку, играет...
      Мама Славика Кубикову непрофессиональную дипломатию заметила и поднялась с крыльца.
      -Я вижу, вам что-то известно. Где Славик?
      -Ей-богу, не знаю! - с жаром поклялся Кубик.
      -Но у вас же есть какая-то догадка! Не отпирайтесь! Я все вижу!
      -Что толку от моих догадок, - попытался уклониться от ответа художник.
      Но женщина не дала ему даже договорить.
      -Немедленно сообщите вашу догадку! - потребовала она. - Как вам не стыдно!
      Кубик схватился за бороду.
      -Славик здесь подружился... - начал он.
      -С кем? - испугалась мама Славика, схватившись за сердце. - Говорите же! С хулиганами? С воришками?
      Кубика стал ожесточенно чесать макушку.
      -Да нет... Какие воришки? Как вам сказать...
      Действительно, как было сказать припертому к стенке художнику о том, что Славик в деревне подружился с пришельцами, рост которых не больше кукурузного кочана? Он оглянулся на огород, ища взглядом отца Славика, но тот еще не появлялся. С мужчиной Кубику было бы легче договориться.
      -С куклами он подружился, вот с кем! - ляпнула Нинка. - С говорящими. Играет с ними, как маленький.
      Художник не сразу понял, что Нинка его спасла.
      -Как - с куклами? - мама Славика перевела суровый взгляд на Кубика.
      -Дак с космонавтами, - пояснила Нинка. - Он их в сумке носит. Разговаривает с ними, называет пришельцами.
      Художник кивал каждому Нинкиному слову.
      -Это правда? - спросила мама Славика у художника.
      -Истинная правда, - снова поклялся тот. - С космонавтами. Носит их в сумке. Разговаривает с ними, - повторял он, как деревянный. - И они ему отвечают.
      На последние слова женщина не обратила внимания, посчитав их неуместным юмором. Как раз в эту минуту прибежал отец пропавшего, красный и мокрый от пота.
      -Славика на речке нет. Я спрашивал у рыбаков. Его там и не было сегодня.
      -Всё! - вскрикнула мама Славика. - Он пропал! Нужно заявить в милицию. Его украли. Куда он мог деться? Может, он уехал в город? Его никто здесь не обижал? Нет, я знаю - его больше нет! Зачем мы поехали в эту Японию? Это ты во всем виноват! - сказала она мужу и разрыдалась.
      Все были растеряны, все молчали. Славикин отец отерыл было рот, чтобы что-то сказать, да так и не закрыл его. Обе бабушки дружно качали головами. Нинка тоже хотела заплакать, и всё уже было готово к этому - глаза, рот, и рука, что потянулась к глазам...
      И тут раздался чей-то тоненький голосок:
      -Позвольте сказать несколько утешительных слов. Я говорю с забора.
      Все подняли головы и увидели на заборе крошечного человечка. Он был в свутлом "комбинезоне" и в прозрачном шлеме, откинутом на затылок.
      -Мне кажется, мы знаем, где находится ваш мальчик. - Человечек говорил медленно, раздельно, тщательно произнося трудные, видимо, для него слова. - Он далеко отсюда, но вы не должны беспокоиться.
      -Это Славкина кукла. - Нинка сказала это шепотом, буквально прошелестела словами, но ее все услышали.
      -Мы держим связь с кораблем, на котором он улетел... - продолжал человечек.
      -Где? - первой опомнилась Славикина мама.
      -Нам известно только направление. Тот корабль посылает постоянные сигналы, мы их ловим. Если есть сигналы, значит, с кораблем все в порядке.
      -Кто вы? - спросил папа Славика.
      -Мы прилетели с другой планеты. Она называется Кукурбита. Мы прилетели за своими сыновьями. Это просто мальчишки. Они забрались в подготовленный к полету корабль и улетели на Землю. Мальчишки всех планет похожи...
      Шестеро землян изумленно поглядели друг на друга, а Евдокимовна перекрестилась. Крестилась она по-чудному сложенными пальцами: скрестив указательный и средний и соединив большой и безымянный.
      Родители Славика подошли к космонавту. Они, вероятно, все еще думали, что это говорящая кукла. Лицо человечка оказалось лицом взрослого мужчины примерно такого же возраста, как Славикин отец. И стоял он на поперечной доске забора на собственных ногах, а не был надет на палочку, как кукла из кукольного театра.
      -Что нам сейчас делать? - спросил папа с планеты Земля.
      -Мы полетим туда, откуда идут сигналы, - ответил папа с планеты Кукурбита. - Никто из вас не знает места, где они сейчас?
      Земляне снова переглянулись.
      -Кажись, я знаю, - сказала Нинка. Все повернулись к ней.. - Славка мне про какой-то остров говорил. Ну, он имени бабушкиного праздника, который весной, как раз перед первомаем. Каменные, говорил, там головы. Пуп, говорил, Земли...
      -Остров Пасхи? - изумилась мама Славика. - Но ведь он на краю света! Славик бредил им целых полгода. Неужели он там? Сколько до него добираться? - спросила она у человечка в костюме космонавта.
      -Мы будем там скоро. Что это за место?
      -Одно из самых загадочных на Земле, - ответил папа Славика. - Там в очень далекие времена какие-то странные люди, движимые не менее странной идеей, смогли вырубить из горы многотонных великанов, перетащить их, не зная колеса, за десятки километров от горы на берег и поставить на каменные основания. А на головы великанов они каким-тообразом подняли каменные парики, каждый весом до 20 тонн! На острове Пасхи и еще множество загадок...
      -Сейчас главная моя загадка, - перебила его мама, - это где мой сын!
      -Когда вы полетите туда? - спросил у космонавта отец Славика.
      -Немедленно, - ответил тот. - К рассвету должны быть там.
      -Только к рассвету? - вскрикнула мама Славика.
      -Да. Ведь сейчас там заканчивается ночь.
 
      Летающий мальчик
 
      Путешественники спали тревожно. Было и холодно, и будили всех бешеной силы удары волн в скалы. Будили и сны - один другого тревожнее. Если бы рассказать все сны, что снились Славику и пришельцам, получился бы сборник самых фантастических рассказов.
      Но гости острова Пасхи не успели досмотреть свои сны, их разбудил Молек. Он ткнул в бок Славика, тот зашевелился, остальные, что лежали приткнувшись к его боку, тоже проснулись.
      -Кто-то к нам приближается, - шепотом сказал Молек, - смотрите, вон там,
      внизу.
      Все осмотрелись и увидели, что находятся на склоне горы, заваленном громадными камнями, а в просвете между ними - зеленую холмистую равнину, по которой катила небольшая машина, скорее всего открытый джип, в котором сидели одинаково одетые люди. Равнина справа заканчивалась обрывом, за которым начинался океан.
      -Все на поиски рычага! - не растерялся командир. - Славик, ты большой, тебя сразу заметят, - пока не двигайся.
      -Ребята, - вдруг вспомнил Славик. - А снолуч?
      -Я помню о нем, - ответил Грипа.
      Космонавты стали карабкаться по камням. Славик следил за приближающейся машиной. Вот она подкатила к высокому камню у самого склона, с нее поспрыгивали люди.
      Нашему герою стало страшно. Страшно, как однажды в школе, когда они, третьеклассники, втроем сбежали с урока и заперлись в пустом классе, чтобы поучиться курить. Сигареты принес в школу Ленька Купчик, он уже курил. Троица задымила, закашлялась... И в это время кто-то подошел к двери! Подергал ее, что-то кому-то сказал. Они узнали голос директора - его боялась вся школа - и завхоза. Директор требовал у него ключ (ключ, которым третьеклассники открыли дверь, был предусмотрительно вынут). Курильщики так и оцепенели с дымящимися сигаретами в руках. Мороз на их спинах рисовал узоры из мурашек и всех троих тошнило. Замок заскрежетал, директор продолжал говорить сердитым головом, -сейчас дверь откроется!.. Но дверь почему-то тогда так и не открылась, директор с завхозом ушли, они выбежали из класса, где не успел рассеяться табачный дым...
      И теперь, когда на чужом острове к ним приближались чужие люди, Славик почувствовал, что к горлу подкатывает та же противная тошнота.
      -Славик! - позвали его сзади. - Нашли!
      Садим и Пигорь вдвоем пытались поднять лопату с обломанной ржавой лопастью, невесть как попавшую сюда. Славик схватил ее, бросился к кораблю, подсунул под него сломанную пополам лопасть, нажал...
      Не получается. Не хватает силы. Славик повис на рукояти и - раз! раз! - стал рывками раскачиваться на ней. Раз! Два! Три!.. Пошло! Корабль дрогнул, - какой он тяжелый! - и начал освобождаться от каменных тисков. И вот послушно лег на плоский камень. Сработала автоматика - он стал подниматься на подпорки. Полушария по команде той же автоматики, разъехались и спрятались в обшивке. А голоса внизу уже приближались к ним. Сейчас чужие увидят их корабль!
      Диск стоял на камне. Космонавты бросились к люку, стали исчезать в нем один за другим...
      -Славик, - крикнул Питя, задержавшись в люке, - не бойся, мы тебя спасем!
      Миг - и корабль завис над камнем, еще миг - и он исчез.
      Славик бросил лопату и побежал подальше от этого места. Вскарабкался на почти отвесную глыбу, перепрыгнул с нее на другую...
      Но двое тяжело дышащих парней в военных, судя по цвету, комбинезонах, догоняли его.
      Славик спрыгнул на широкую наклонную плиту, но подошвы не удержались, съехали, и он упал. Крепкая рука схватила его за лодыжку, подтянула к себе.
      -Hola, compadre! - По слову "compadre", приятель, которое он где-то слышал, Славик догадался, что это, скорее всего, испанский. Следующей фразы парня: Nos has echo sudar * - тот произнес ее, вытирая пот со лба - он не понял.
      Теперь все трое стояли рядом, тяжело дыша. Убегать Славику было некуда да и бесполезно. Парни поглядывали на него с любопытством. Один из них положил ему руку на плечо и сказал: Parece, que caiste dei ciego, показывая на небо. Примерно, что он, похоже, слетел сюда с неба. Славик ничего не ответил.
      -Hey!, - крикнул парень почти на русском, обернувшись и глядя вниз. - Nosotros aguarramos a algam aqui!**.
      Еще трое, в таких же комбинезонах, ждали внизу. Один из них крикнул:
      -BaJa!
      Наверно "Спускайтесь!", потому что после этого парни потянули Славика вниз.
      Спуск занял немало времени. Парни помогали Славику в особо опасных местах, то подставляя руку, то даже передавая его друг другу, подхватив подмышки.
      Вот они и внизу. Один из троих, стоявших у машины, седой, сказал, сделал шаг к нему.
      -Chico, que estabas haciendo en las rocas?***
      .Славик только насупился в ответ. Седой подумал и перешел на английский:
      -What kind of a bird are you? How have you got there?****
      Из всех слов Славик понял только слово "bird". Он ответил. На русском:
      -Никакая я не птица! Мы сюда на плоту приплыли.
      Дальше мы передадим испанскую речь на русском, чтобы читатель не заглядывал каждый раз на низ страницы. Некоторые слова Славик понимал.
      -О! - удивился Седой. - Он заговорил! Кто-нибудь понял, на каком языке? . Нет? Кто же ты, малыш? Откуда?
      Славик решил больше не отвечать. Еще проговорится. Хотя русского никто из них не знает. Седой взял его за руку и повел к машине, стоявшей у высокого камня. Водитель поднялся с травы, чтобы расмотреть пойманного на горе мальчишку.
      -Джинсы, кроссовки, майка с пальмой - все, как у наших, - проговорил Седой. - Кто же ты? Посмотри на него, Геринельдо, на местных он лицом не похож.
 
      *Привет, дружище! Ну и заставил же ты нас попотеть! (с исп).
      **.Эй, мы тут кое-кого поймали!
      ***Что ты делал в камнях, малыш?
      ****Что ты за птица? Как ты сюда залетел? (с англ).
 
      "Джинсы" было слово международное.
      -Нисколько, шеф. Мальчишка, похоже, из Европы. (Славик понял слово Европа) Может, немец или скандинав.
      -Твоя правда. Этот различил только два английских слова, наверно все-таки Европа. Но откуда здесь быть Европе? - Седой помолчал, разглядывая Славика. Потом что-то придумал. - Ну-ка, мальчик, повернись и глянь, что у тебя за спиной. Ты смахиваешь на него, ну-ка глянь-ка!
      Как это ни странно, но Славик понял. Он обернулся и увидел... увидел то, ради чего прилетел сюда!!! Перед ним стоял не высокий камень, а громадная каменная голова!
      Зеленовато-серая ноздреватая "кожа" старого безглазого лица, нависающий лоб, длинный подбородок, выпяченные губы, вытянутые прямоугольные уши... В лице каменной головы, особенно в выпяченных губах, было такое упрямство, что Славик понял: никогда и никому она не откроет тайны острова Пасхи!
      -Нравится? - услышал он голос Седого. - Ну тогда скажи хоть слово, чтобы не походить на этого болвана.
      Славику так захотелось потрогать каменную голову, что он сделал шаг к ней и лишь потом вопросительно оглянулся.
      -Иди, иди, - разрешил Седой, - может, хоть после этого заговоришь.
      Славик подошел, хрустя желтеющей травой, к каменной голове и еле дотянулся до подбородка. "Кожа" великана напомнила ему шкуру слона.
      Видел бы его сейчас Стас! Видели бы те, кто смеялся над ним! Он стоит все-таки на земле острова Пасхи и трогает каменную голову, вытесанную много сотен лет назад таинственными обитателями этой крохотной земли посреди океана!
      Славик огляделся. Повсюду на берегу стояли каменные головы, которые он принял поначалу за обычные камни. Все они смотрели в сторону океана, словно ожидая чьего оттуда появления. Несколько голов было повалено.
      -Ну а теперь иди сюда, - сказал Седой, - и скажи, нравится тебе у нас или нет.
      -Он смотрел на идола так, - сказал водитель, - будто знал о нем раньше.
      -Я тоже это заметил. Да скажи же в конце концов хоть что-нибудь! - рассердился Седой, обращаясь к Славику. - Как ты попал сюда? С кем? Кто ты? Ты ведь понял, что я тебя зову, и подошел. Значит, ты меня понимаешь. А, мальчик?
      Но Славик за эти минуты научился молчать, и уже не так-то просто было заставить его вымовить хоть слово.
      -Черт побери! Как же мне объяснить начальству появление на острове этого мальчугана?
      -Может, это одна из загадок острова Пасхи? - предположил один из парней, что привели Славика сюда. - Ведь нашли же здесь когда-то останки средевекового рыцаря в болоте! Вот и его занесло на остров неведомым ветром.
      -Хорошая шутка, Пьетро, но мне почему-то не смешно. Эй, приятель! - пригласил он Славика к машине, - нам пора. - Седой обвел глазами склон горы, представляющий собой сплошное нагромождение камней и начатых, но брошенных на полдороге статуй. - Сколько раз смотрю на это столпотворение, столько раз у меня ум заходит за разум. А тут еще свалившийся с неба мльчишка... Все в машину! - скомандовал он.
      Седой посадил найденыша рядом с собой, остальные разместились кто как сзади, и машина покатила по желтеющей траве, потом по бетону взлетно-посадочной полосы к группе небольших домиков, где, по всей видимости, размещалось обслуживание аэропорта.
      -Фермин, - обратился Седой к парню, поймавшему Сдавика за лодыжку, - отведи мальца в столовую, покорми его и побудь с ним. А я пойду доложу обо всем начальству.
      Провожатому не удалось выудить из Славика ни одного слова - все полчаса в крохотной столовой он молчал: с мальчишками это бывает, замкнется - и ни в какую, как взрослый с ним не бейся.
      После столовой Фермин отвел Славика в небольшую деревянную беседку у столовки. Там их и нашел Седой.
      -Лучше бы ты его не ловил! - сорушенно качая головой, начал он. - Я рассказал Рубио все: мол, так и так, наша аэрологическая ракета наткнулась на какой-то подлетающий к острову объект, тому пришлось срочно приземлиться (а может, и упасть), но на склоне горы мы ничего не нашли, кроме мальчишки европейского облика. Знаешь что он мне ответил, Фермин? Он мне такое сказал, что у меня ноги подкосились!
      -Что же, шеф?
      -Что наша мирная ракета, набитая только градусниками, могла зацепить посадочную капсулу с космонавтами. - Седой почесал голову. - Черт возьми! Я отдал бы миллион долларов, которого у меня нет, за то, чтобы этот мальчишка заговорил! В общем, так, Фермин... Рубио сейчас связывается с кем-то еще, наводит справки. А ты отведи малого к Рафаэлю. Он изучает языки и вообще говорун, может, разговорит мальца. А чтобы он не сбежал, поставь возле станции кого-то из парней. Рафаэль в своем деле знает толк, но в других - размазня: мальчишка попросится выйти, и он его отпустит, нимало не подумав...
 
      Иа-о-рана, приятель!
 
      -Иа-о-рана, приятель! Нас с тобой заперли и приставили охрану - значит, кто-то из нас двоих сильно проштрафился. По возрасту мне больше подходит роль преступившего закон - тебе не кажется? - Темноволосый и темноглазый улыбчивый парень так и сыпал словами.
      Славик огляделся: комната, куда его привел Фермин, была до потолка набита приборами, что мигали огоньками, попискивали, гудели. Звуками она походила на летний пчелиный улей.
      -Проходи, я покажу тебе свое хозяйство. Я - радиометрист, тебе это ни о чем не говороит? - Парень стал тыкать палцем в установки. - Это антинометр, а вот пиргелиометр. А на этом экране... Э-э, да ты, я вижу, совсем не интересуешься техникой! Чем же тебя занять? Хочешь пить? - Он протянул руку к жестяной, ярко раскрашенной банке.
      В банке оказался теплый и сладкий, незнакомого вкуса сок. Слвик выпил, после чего произнес первое слово:
      -Спасибо.
      -Что, что? "Спасибо"? -повторил парень. - Какое странное слово! На каком это языке? А на английском ты говоришь?
      Славик понял. Do you speak english? - это знает каждый школьник.
      -I know in english some words, - ответил он.
      -Ничего, лишь бы эти слова были хорошие. Слушай, а кто ты? Как тебя зовут? Меня - Рафаэль... - Хозяин комнаты болтал без умолку.
      -Вячеслав, - сказал пленник.
      -Это слишком сложно для радиометриста - нельзя ли попроще?
      -Славик.
      -Неплохое, хоть и странное имя, - одобрил имярек. - Будем знакомы, Славик! - И схватил крепкой лапой руку мальчика. - Каким ветром тебя сюда занесло? Чей ты сын? Я думаю, ты поднял на корабле бунт и тебя ссадили на этот остров, как некогда Селькирка, который потом превратился в Робинзона Крузо.
      Славику захотелось поговорить со словоохотливым собеседником, он даже подыскал подходящие фразы: I am russian boy, My father is engineer, но вовремя прикусил язык. Он не имел права выдавать тайну своего появления на острове Пасхи никому.
      Рафаэль все говорил и говорил, а Славик думал о том, что же будет дальше. Вспомнил о доме, о бабушке - и ужаснулся. Что она думает? Что он исчез, пропал, утонул в речке!.. Сколько сейчас времени? Он нашел циферблат больших часов на стене среди приборов - здесь 10. Утра. А в Егоровке? Час, наверно, ночи! Никто сейчас там не спит - ни бабушка, ни Кубик, ни Евдокимовна, ни Нинка. Все его ищут, зовут, кличут!..
      Славик вдруг заплакал. Радиометрист тут же подскочил к нему.
      -Эй, эй, что с тобой, приятель?
      Тут Славика прорвало:
      -Я бы не плакал, если б не бабушка! Она там, дома, с ума схолит - внук пропал! Думает, что я утонул! А скоро родители приедут - что она им скажет?
      время ракеты пускать! Если б не вы, я б давно уже дома был. Мы только хотели на каменные головы посмотреть...
      Рафаэль слушал и кивал, а когда Славик остановился, чтобы перевести дух, сказал:
      -Понимаю, приятель, я все понимаю. Все, до единого словечка. Ты не виноват, тебе обидно, ты не знаешь, что тебя ждет. Скорее всего, ты удрал от родителей, и они тебя ищут и сходят с ума от отчаяния. Я все понял, приятель, ведь и я был когда-то в твоем возрасте. Я готов тебе помочь. Но как? Может, ты голоден? - Он подошел к окну и крикнул: - Эй, Алехандро! Скажи кому-нибудь, чтобы принесли еды! Алехандро! Черт побери, наш часовой сбежал. - Тут говорун догадался выглянуть в окно. - Нет, не сбежал. Он сидит у стены и храпит. Теперь ты видишь.,Славик, кому доверили твою охрану? Постойте, постойте, а кто же тогда открывает дверь? Неужели она открывается сама? Или это аку-аку, духи острова Пасхи?
      Дверь действительно чуть-чуть приотворилась. Когда просвет стал шириной в ладонь, из-за нее послышался тоненький голосок:
      -Славик! Выходи!
      -Эй, приятель, - обратился радиометрист к пленнику. - к тебе, кажется, гости.
      Славик быстро вытер слезы.
      -Но где же они? - спросил Рафаэль. - Никого не видно. Твои друзья - невидимки?
      В просвете на пороге возник силуэт маленького космонавта. Славик узнал Садима.
      Радиометрист ошарашенно уставился на него. Он моргал, рука его трогала то собственный нос, то щеку, то подбородок.
      -Гно-о-мик! - удивленно и растерянно произнес наконец он. - Все детство я мечтал о них, но так ни разу и не увидел. Ты гномик, малыш? Или пасхальский дух аку-аку?
      Два главных слова Славик разгадал: гном и аку-аку.
      Рафаэль был в замешательстве, ему нужно было как-то помочь.
      -He is my friend, - объяснил Славик.
      -Да, да, я понял, - кивал радиометрист, таращась на Садима. - Я быстро расчухиваю, если мне хорошо объяснить. Конечно, кем же он может быть еще, как не твоим другом... - Рафаэль все кивал, не сводя глаз с маленького человечка, стоявшего на пороге.
      Славик подошел к ошарашенному парню и взял его за руку.
      -Thank you and good bye, амиго! - Этими словами он исчерпывал весь запас английского языка и испанского тоже.
      -До свидания, Славик. Вернее, прощай, - ответил радиометрист. - Я думаю, мы больше не увидимся. Что-то мне подсказывает, что ты исчезнешь так же, как и появился.
      Славик направился к двери. Рафаэль оторвал наконец подошвы от пола.
      -Постой, Славик. - Он положил ему руку на плечо. - Мне эта встреча, хоть она и была короткой, запомнится, - он косился на Садима, уже нетерпеливо переминавшегося на пороге, - Я хочу, чтобы и тебе она запомнилась. Я кое-что подарю тебе - на память о пребывании на острове Пасхи.
      Радиометрист сунул руку в нагрудный карман и вытащил небольшую, в палец длиной и в два шириной, щепочку, с одной стороны черную, с другой - светлую.
      -Знаешь что это такое? Кохау ронго-ронго! Знаменитая пасхальская дощечка с письменами! Запомни: ронго-ронго. Не вся дощечка, кусочек, но я дал за нее туземцу... ну, это неважно. На ней знаки - смотри!
      На черной стороне таблички белели три странных знака: человечек с поднятыми руками, стоящая вертикально пила и, похоже, краб или паук.
      -Дарю этот сувенир тебе! - Радиометрист вложил щепочку в руку Славику. - Помни чилийского парня Рафаэля, с которым ты повстречался на острове Пасхи!
      -Спасибо, - прошептал Славик, не веря своему счастью. Стас обалдеет, когда увидит ронго-ронго.
      -А теперь - прощай! - Рафаэль подтолкнул мальчика к двери. - Давай жми, приятель. Когда выйдешь, пригнись и сразу дуй куда тебе нужно. С моим начальством лучше не связываться, оно если уж прицепится...
      Он так хорошо показывал, что нужно делать, что Славик все понял.
      За дверью его ждали Садим и Пигорь. Часовой спал, привалившись к стене. Его, наверно, свалили сонным лучом.
      Славик осмотрелся. Возле длинного строения, которое он видел раньше, стояли люди. От другого, небольшого домика, к хозяйству радиометриста направлялись два человека.
      Славик подхватил обоих космонавтов и побежал, пригнувшись, к берегу, до которого отсюда было метров триста. На бегу он глянул на часы. Без семи минут 12. Дома уже ночь. А здесь сиял полдень.
      Беглец остановился перевести дух.
      -Слава, - крикнул Пигорь, которого он держал в правой руке, - еще немного! На берегу нас ждут-не дождутся.
      Славик снова побежал.
      Спуск к океану был здесь невысокий, но крутой и каменистый. Перепрыгивая с камня на камень, - в каждой руке по космонавту, - Славик оказался на песке. Песок здесь был почему-то красный, но нашему беглецу некогда было в него вглядываться.
      -Сейчас направо! - показал Пигорь. - Вон туда, к тому камню!
      По песку было бежать еще труднее, а до камня не меньше сотни метров. Вот когда Славик пожалел, что не занимается спортом. Что такое стометровка для бегуна? А для него это была стайерская дистанция. Не выдержав напряжения, метрах в двадцати от камня, он упал, выпустив из рук Пигоря и Садима.
      -Не могу больше!
      Те потянули его изо всех своих силенок.
      -Еще чуть! Ну давай же Славик!
      Он пополз.
      Из-за камня выбежали остальные космонавты. Славик встал на четвереньки, поднялся на ноги и увидел за камнем диск. Одна половина грузового отсека была уже поднята.
      Он плюхнулся на свою подушку. Питя забрался к нему на колени; раздался шелест, и вторая прозрачная половина наехала на Славика. На ней была длинная белая царапина.
      Корабль качнуло, он оторвался от песка, повисел несколько секунд и вдруг рванул в сторону океана, почти касаясь волны...
      Лишь отлетев от острова Пасхи на десяток километров, диск резко пошел вверх. Пассажира грузовового отсека прижало к подушке.
      Когда перегрузка кончилась, Славик услыхал голос Грипы. Тот спросил, как он себя чувствует.
      -Хорошо, - ответил Славик, глядя вниз. - Где мы пролетаем?
      -Под нами снова Тихий океан. Скоро будет Южная Америка.
      -А мы уже ничего-ничего, наверно, на Земле больше не увидим, - грустным голосом сказал Питя.
      -Почему?
      -Оглянись назад.
      Славик оглянулся. Недалеко от них поблескивал на солнце еще один диск. Он не приближался и не отставал, и Славик решил, что за ними погоня.
      -Кто это?!
      -О-ох! - вздохнул Питя. - Конечно, наши родители. Мало того, что они прилетели на Землю, так они еще отыскали нас на острове Пасхи. Не сомневаюсь, он нашли бы нас и на дне озера Лох-Несс. Как хорошо, что мы успели там побывать и все разведать сами!
 
      Посол планеты Земля
 
      В Егоровке приземлились через два с половиной часа, ночью. Ночь была лунная. Когда еще летели. Славик спросил, как космонавты ориентируются на Земле, откуда, например, они знают, где Егоровка. Молек ответил, что они оставили на огороде Полины Андреевны аппратик, подающий им постоянные сигналы, такой же вмонтирован в их корабль, по нему-то и нашли их родители на остврое Пасхи.
      Сели мягко, только хрустнули стебли кукурузы, которых касались края корабаля. Створки отсека открылись. Славик с трудом вытянул ноги и опустил их на землю. Через минуту тишины запели сверчки. Во дворе лаял Полкан.
      -Ребята, - сказал Славик еле слышно, - я пошел.
      -Счастливо, - ответили ему. - Завтра придешь?
      -Приду, - пообещал он, хотя не был в этом уверен.
      Полкан бросился ему навстречу, завизжал, запрыгал, дергая цепь, стараясь лизнуть в лицо.
      Окно в кухне светилось. Славик вошел в сени, отворил дверь... На пороге кухни стояла... мама! Она схватила его обеими руками.
      -Славик!!! Живой!!!
 
      Половину следующего дня Славик (он проспал до одиннадцати, и еще не выспался) провел с родителями, которые осматривали его и ощупывали, словно он был фарфоровый и они получили его по почте.
      Была, конечно, жуткая головомойка и расспросы, и поцелуи, и бабушкины охи и ахи, и клятвы мамы "больше от нас никуда ни ногой", и Славиу казалось, что теперь уж до самой старости его не отпустят даже в хлебный магазин.
      В то, что он побывал на острове Пасхи, родители то верили, то не верили. Впрочем, маму это, кажется, не особенно интересовало - главное, что ребенок жив и здоров. Зато папа морщил лоб и чесал нос, когда Славик произносил слова "остров Пасхи", "моаи", "Рано-Рараку", и поглядывал на сына изучающе.
      А бабушка, слушая внуков рассказ про остров и все остальное, как начала качать головой, так и не могла остановиться. Заметив это, отец забеспокоился и выпроводил бабушку в безопасное место - на кухню, заниматься обедом, и та за привычным делом действительно пришла в себя. Чистя картошку, нарезая лук, возясь с мясом, бабушка путешествие внука на какой-то остров Пасхи (спаси, Господи, и помилуй!) на краю света уложила в ту область мозга, где у нее хранилась, должно быть, всякая несъедобная чертовщина. Готовя обед, она потихоньку крестилась, и борщ забыла посолить, зато жаркое посолила трижды...
      После обеда Славик отправился на огород.
      -Пойди с ним, - велела мама папе, - вдруг эти пришельцы захотят опять куда-нибудь полететь.
      -Они же теперь с родителями, - возразил отец, неохотно вставая.
      -Кто знает, - был мамин отет, - что у них за родители.
      Старший Стрелцов ничего больше не сказал и вышел, сильно согнувшись в дверях, за сыном во двор.
      -Матриархат, - произнес он слово, которое вполне можно было принять за инопланетное. - Или что-нибудь похуже.
      -Па, - попросил Славик, - может, ты не пойдешь сейчас?
      -Конечно, не пойду, - сразу же согласился отец. - Но вообще-то, нам, как ты сам понимаешь, нужно встретиться. Ты там скажи об этом.
      Славик кивнул. Пускай поговорят, им тоже есть, наверно, о чем.
      На Славикины шаги вышел Молк и тут же позвал остальных. Только Славик уселся, Молек его огорошил:
      -Мы послезавтра улетаем.
      -Как? - даже не поверил Славик. - Так рано?
      -Пора. Нам еще долго лететь назад, а ведь скоро в школу. Да и ты пробудешь здесь недолго.
      -Сильно попало? - спросил землянин, вглядываясь в лица подходящих один за другим маленьких друзей. Грипа шел позади всех и, судя по опущенной голове, был уже не командиром, а, наоборот, самым виноватым из всех.
      -Попало, - признался Пигорь. - Сказали: больше от нас - никуда.
      -Мне сказали то же самое, - вздохнул Славик. - До чего же они одинаковы!
      Питя протолкался вперед, Славик поднял его на колено.
      -У вас еще столько тайн! - сказал тот. - Я, когда вырасту, обязательно опять прилечу сюда.
      -Чего ты! - буркнул Пигорь. - Мы же еще не прощаемся.
      Из кукурузы вышел еще один космонавт.
      -Здравствуй, Славик. Меня зовут Вуслан. Я папа Щипана. Извини, пожалуйста, мальчики должны пройти одну процедуру...
      Славик спустил Питю с колена и встал.
      -Увидимся? - спросил он у друзей.
      -Только к вечеру, - ответил за всех Молек. - Мы будем готовить корабль к полету.
      Славик вспомнил, о чем просил отец, и только хотел сказать об этом, как Вуслан сам обратился к нему:
      -Мы бы хотели встретиться с твоими родителями. Ты скажешь им об этом?
      -Папа тоже хочет. Он меня за этим и прислал, - чуть приврал Славик.
      -Тогда пусть твой папа, сообщит, где. Лучше сегодня же вечером.
      -Хорошо, я сбегаю.
      И Славик понесся домой. Но на полпути перешел на шаг: он почувствовал себя важной персоной - послом. Причем, не представителем всего.лишь какой-то державы, а целой планеты Земля!
      Отец предложил встретиться в бабушкином доме. Бабушка важности события не поняла и спросила:
      -Гости будут?
      -Будут. - И отец сказал озабоченно: - Надо будет продумать обстановку. Ты, Славик, можешь идти. Лена! - позвал он жену. - Ты мне нужна...
 
      Встреча двух цивилизаций
 
      Ровно в девятнадцать часов посол планеты Земля снова отправился на огород. В руке он нес большую круглую корзину.
      Дозорным у пришельцев был на этот раз Питя. Он, как всегда, раскачивался на кукурузном стволе.
      -Ну что? - закричал он. - Ваши готовы?
      -Готовы. А ваши?
      -Причесываются. Сейчас выйдут.
      -Мои тоже причесываются. Такие важные! Папа японскую рубашку надел.
      -Интересно, о чем они будут говорить? -Амплитуда Питиной кукурузины становилась все меньше.
      -А кто их знает! Найдут о чем. Уровень цивилизации, контакты...
      -Слышь, Слав, а ты где будешь? При них?
      -Папа сказал: не нужно. Они - там, я - здесь.
      -Ура, - негромко сказал Питя и тут же приложил палец к губам. - Идут!
      Из кукурузного леса вышли один за другим семеро космонавтов. Еше шестеро, наши знакомые, сопровождали их. Родители были в блестящих шапочках, похожих на среднеазиатские тюбетейки.
      Славик поставил корзину на землю, семеро, помогая друг дружке, забрались в нее.
      Внука Андреевны, важно шествующего по огороду с корзиной в руке, заметила из своего двора Евдокимовна.
      -Ты чего это набрал-то?
      -Я? - чуть замешкался с с ответом посол. - Я огурцы несу. - И переместил корзину на левую, подальше от Евдокимовны, руку.
      -Ай Андреевна солить собралсь? - Евдокимовна была само любопытство.
      -Малосольные, сказала, хочет опять сделать, - хозяйственным тоном ответил Славик.
      -Дак ты, небось, желтых набрал?
      Славик покосился на серебристые тюбетейки инопланетян.
      -Желтых ни одного, все зеленые. С пупырышками еще. Корнишончики.
      Евдокимовна поцокала языком и заторопилась, слава богу, домой.
      Славик ступил на крыльцо, приосанился. Прошел сени, кухню... Отец при его появлении в комнате встал, встала и мама. Бабушка по отцовскому сигналу заторопилась выйти: на семейном совете было решено не подвергать старушку стрессу.
      Старший Стрельцов взял из рук сына корзину и поставил ее на два сдивиутых стула, на которых была расставлена взятая у Нинки игрушечная мебель - диван и стулья.
      Гости с планеты Кукурбита выбрались из корзины, не предполагая, наверно, для каких целей она служит на Земле, начали оглядывать комнату. Один из них, по всей видимости, командир, сказал:
      -Здравствуйте! Жители далекой планеты Кукурбита приветствуют жителей Земли!
      -И мы приветствуем вас! - ответил отец Славика торжественно. - Садитесь, пожалуйста!
      Все сели, командир продолжал стоять. Он представил пришельцев:
      -Вуслан, Кроман... - Называемые вставали и кланялись. - Фергей, Таксим, Филья, Живан. - После всех назвал себя: - Мазиль. - И сел, готовый слушать землянина.
      Славикин папа представился:
      -Андрей Стрельцов. - Кивнул в сторону жены: - Елена. - Он глянул в сторону Славика и тот понял: его миссия окончена.
      Посол вышел из комнаты и увидел во дворе Евдокимовны обеих бабушек. До него донеслось:
      -Укроп... Чеснок... Сельдерей... Хрен...
      Они так увлеклись, что Славика не заметили.
      А он побежал-заторопился на огород, где его ждали семеро маленьких друзей.
 
      И тем, и другим было о чем побеседовать. Дети говорили о том, что недавно - еще вчера - видели, о близкой разлуке и о будущей встрече, без которой им теперь нельзя. Родители... Вот о чем говорили взрослые, я не могу сказать. Я там не был, со Славикиным отцом не знаком. Знаком только со Славиком, и его рассказов мне вполне достаточно. Когда же Славик спросил у отца, о чем беседовали тем вечером две цивилизации, он ответил, что это был взрослый разговор, и что о нем он расскажет, когда Славик чуть подрастет.
 
      Журавль в небе или синица в руках?
 
      День был солнечный, ясный, тихий, неторопливый, в крапинку. Почему в крапинку? Он был весь в ласточках-касатках, которые сновали в небе, ловя раскрытыми клювами всякую мошкару.
      Кубик и Славик лежали на лугу возле самой речки и смотрели в небо. На холсте, укрепленном на этюднике, было всего три мазка, три главных цвета этого дня, три его приметы: голубой мазок, зеленый и желтый. Художник сделал их, успокоился и лег на траву.
      Луг был давно скошен, лишь в небольшой ложбинке, где лежали наши друзья, трава осталась нетронутой.
      О путешествии на остров Пасхи было уже почти все переговорено, и Славик перебирал в уме самые яркие воспоминания: как он понял, что не камень стоит у подножия горы, а каменная голова; и как удивился Рафаэль, когда увидел в проеме дверей Садима, как нежно назвал гномиком... Он показал Кубику ронго-ронго; художник долго держал на ладони щепочку со странными знаками, даже понюхал ее...
      -Завидую тебе, - сказал он после долгого молчания. - остров Пасхи! Я на нем никогда, видно, не побываю. А ведь мне как художнику все это увидеть было бы полезно: другие пейзажи, другие краски...
      -Дядя Витя, а как вы думаете, для чего они вырубали эти статуи?
      Кубик сначала помолчал, следя глазами за ласточкой.
      -Я думаю. Славик, все там было, как сказал один философ, человеческое и только человеческое. Скорее всего, каменные идолы-истуканы - это размножение облика какого-то божества, то есть опять-таки религия. Была, возможно, вражда племен из-за стремления одного подчинить себе другое, слепая в своей беспощадности война... В истории человечества все до скуки точно повторяется. Хотелось бы, чтобы хоть раз было иначе, но, видать, и здесь, на Пупе Вселенной, все было то же - человеческое, слишком человеческое! Знаешь, что, по-моему, самое интересное в истории с каменными статуями-моаи? Знаешь, на что Тур Хейердал не обратил особого внимания, хоть и заметил?
      -На что? - Славик тоже смотрел на птиц высоко над собой.
      -Ну так вот, каменные истуканы-моаи раз от раза становились все больше, все тяжелее. Самый большой - с семиэтажный дом - остался в каменоломне. Там же нашли и самый большой парик-пукау - видимо, для этого великана. Что тут можно сказать?
      -Не знаю, - признался Славик.
      -То-то! - восторжествовал Кубик.- А я, кажется, догадался. Группы "длинноухих" - а каждая вырубала своего великана - соревновались меж собой! И ставили перед собой все более недостижимые цели, как... как кто, Славик?
      -Не знаю, - снова сказал Славик.
      -Боже мой! Да как, например,наши штангисты! Как альпинисты, которые гибнут один за другим, но все лезет и лезут, все выше и выше, по все более страшным маршрутам! Им мало было покорять вершины днем, так они взялись сделать это ночью! Как те же одинокие путешественники по морям и океанам, как наш Конюхов, они черт знает на чем, чуть ли не вплавь, отправляются в кругосветку! Кто еще, подскажи теперь сам.
      -Мотоциклисты, которые по скалам прыгают на мотоциклах.
      -Вот-вот! - подхватил Кубик. - Триалисты! Сдалеть невероятное! Достичь недостижимого! Перевернуть само понятие недостижимого - в этом весь человек! Вот тем-то пасхальцы и жутко интересны, что подтверждают одну из лучших человеческих черт. И еще как подтверждают! Тот самый большой парик, который они должны были надеть на голову сммого большого, двадцатиметрового великана, весит ни много, ни мало - тридцать тонн! И пасхальцы - чемпионы чемпионов - подняли бы его, если б не война! И сделали бы еще большего великана! И - что самое важное - сравнялись бы с ним силой. Как те, что вызывают на единоборство океан или Эверест, сравниваются с ними мощью. Вот кто такие для меня пасхальцы - люди из людей, чемпионы чемпионов... Что молчишь? - не вытерпел художник. Ему, разгоряченному собственными словами, хотелось немедленного ответа - хоть возражения, хоть согласия.
      -Я думаю, - ответил Славик, глаза его следили за какой-то высокой ласточкой, - я думаю, что лучше: журавль в небе или синица в руках?
      -Ну и что тебе больше нравится? - осторожно спросил Кубик.
      -Мне? - Славик по привычке дал себе минуту на размышление. - Мне... мне нравится больше...
 
      Лучшее средство для ращения волос
 
      И тут оба подняли головы, потому что луг оглушил и сотряс рокот и лязг трактора, даже задрожали перед ними белые корзинки тысячелистника.
      -Что ему здесь надо? - встрепенулся художник. - Что это он?
      Вслед за трактором на луг вырулила машина председателя кооператива.
      Председатель вылез из машины и подошел к трактористу. Стал что-то ему говорить, показывая рукой на луг. Тот, сидя в кабине, кивал.
      -Уж не собираются ли они луг запахать? - обеспокоился Кубик.
      Тракторист двинул рычаги, трактор повернул влево, и Славик с Кубиком увидели за ним плуг.
      Кубик вскочил и понесся к председателевой машине. Славик побежал за ним. Председатель, видимо, дожидаясь, когда тракторист начнет работу, закурил сигарету.
      -Андрей Леонтьевич! - закричал издали Кубик. - Что вы собираетесь делать?
      -Мы, Виктор Александрович, - ответил неспешно председатель, - как всегда, понимаете, своим делом занимаемся: сеем, пашем... Наше дело, понимаете, - хлеб.
      -А с лугом, с лугом вы что собираетесь делать?
      -Есть такое мнение, Виктор Александрович, - вспахать.
      -Андрей Леонтьевич! - У Кубика все слова из головы вылетели. - Андрей Леонтьевич, это как же?
      -Ну, - председатель снял шляпу и вытер платком лысую голову, - не будем же мы ради художников, понимаете, да, понимаете, под цветочками, под одной, понимаете, только травой десять гектаров хорошей земли держать!
      -Да причем тут художники! - вскричал Кубик. - Вы с этого луга для фермы траву косите, люди по уголочкам для коров, для коз сена добирают. А красота людям, значит, уже не нужна? Цветы - они уже никому не нужны, думаете?
      -Настоящая красота, Виктор Алексаныч, - наставительно сказал председатель и для солидности надел шляпу, - это когда везде ровно. А здесь что? - Он провел рукой по-над лугом. - Тут яма, там бугор, там вообще лягушки, еще и дерево, а вон и кусты черт знает откуда. - При последних словах предеседатель почему-то рассердился.
      -Их птицы занесли, Андрей Леонтьевич, иволга...
      -Когда везде, понимаете, ровно, тогда и красиво, - не слыша художника, как бы для себя, повторил председатель. - Вот посажу здесь кукурузу...
      -Андрей Леонтьич! - взмолился Кубик. - Да побойтесь вы бога! Такую красоту загубить ради нескольких мешков кукурузы! Спасут они вас, что ли? Что у вас у всех за болезнь такая: что не вами посажено - срубить, запахать?!
      Тракторист развернул уже плуг, чтобы начать атаку на луг, но увидел, что с председателем спорят, махину свою остановил и стал ждать последнего знака.
      -Ведь и дерево, и кусты, и ложбинка, и лягушки - они ведь природа, здесь все так расположено, что и глаза, и душа отдыхают! Вы и сами, наверно, в молодости на этот луг за красотой ходили, а сейчас хотите плугом ее зарезать!
      -Ты слова-то подбирай помягче, - запыхтел председатель, - "зарезать"! Моя душа, знаешь на чем отдыхает? На полных, понимаешь, закромах, как говорится! Когда корма вдоволь, когда скот есть чем кормить - тогда я спокоен. Тогда мне и красоту, понимаешь, подавай.
      Председатель и Кубик разговаривали не так уж громко, но их услышали. Откуда-то взялись две женщины, вступили в разговор. Обе были на стороне художника. Еще одна подошла - взяла сторону председателя.
      И когда голоса женщин заглушили голос Кубика, а председатель, раскраснешись, стал рубить воздух рукой и все чаще поглядывать в сторону тракториста, художник отскочил к Славику и зашептал ему на ухо:
      -Кровь из носу, Славик! Беги к своим пришельцам, принеси мне молстар, скажи - я прошу. Не прошу - умоляю. Дело, скажи, важнейшее, последствий никаких. Одна нога здесь, другая там. Дуй!
      Славик понесся к своему огороду.
      Пришельцы возились в корабле, - пришлось после острова Пасхи его проверять и ремонтировать. Грипа. услышав про художника, сказал несколько слов Мазилю, вышедшему из корабля, тот кивнул, и вот молстар снова в руках Славика.
      Когда Славик вернулся, Кубик еще спорил, трактор пока стоял без движения, только предупреждающе рычал. Гонец подошел сзади и сунул в руку художника коробочку с экраном.
      А председатель, изрубив воздух возле себя в куски, раз десять сняв и снова надев шляпу, вдруг побагровев, раздвинул женщин и сделал три решительных шага по направлению к трактору.
      Кубик, заметил Славик, держа молстар в левой руке, не сводил экрана с председателя.
      Перед тем. как дать знак трактористу начинать, Андрей Леонтьевич обратился к женщинам. Он сказал, наверно, уже сто слов, но еще несколько просилось наружу:
      -Вам бы только, понимаете, травы да муравы... Травы, понимаете, да муравы... И не понимаете, понимаете, того, что... - Тут он швырнул шляпу на капот машины и поднял руку.
      Тракторист следил за рукой, чуть высунувшись из кабины. Он ждал, когда рука опустится, - тогда он двинет рычаги.
      Но председатель не махнул рукой, а медленно, медленно стал ее опускать. Он почесал пушок на макушке, обвел взглядом луг, будто впервые его увидел. Потом кашлянул. Да, с ним что-то происходило. Женщины это заметили и замолчали, пристально на него глядя.
      Председатель пошевелил плечами, словно что-то с себя сбрасывая.
      -Эк меня занесло, - пробормотал он. - Еще, не дай бог, кто-то подумает, что я без этого луга с делами не справлюсь. Перестраховываешься, Леонтьич? Трусить, что ли, начинаешь к старости, понимаешь, лет?
      Она из женщин подошла к председателю.
      -Андрей Леонтьич, ты на лугу сколько лет не был? У тебя маковка-то, глянь, волосом прямо на глазах зарастает!
      -Ой, правда! - в один голос воскликнули и другие женщины.- Ой, зарастает, Андрей Леонтьич, а волос-то бурый, как раньше, не седой!
      Славик глянул на художника: тот спрятал уже руку с молстаром за спину и на его взгляд ответил кивком.
      Председатель схватился за макушку. Она и правда уже не была голой, как десять минут назад, а покрылась волосами. Он отдернул руку, будто обжегся, но тут же потрогал голову снова.
      -Это все химия! - вскричал он. - Гербициды-пестициды-нитраты! Вот что мне волосы вытравило на полях моих! А на луг вернулся - и взошли они за пять минут, словно дождем их полило! - Председатель теперь гладил себя по голове. - Взошли, взошли... Ну, чудеса! А я хотел его, луг-то, запахать. Вот спасибо тебе, Виктор Алексаныч, - председатель протянул художнику руку. - Хоть ты и из города, а понимаешь, чувствуешь...
      -Это вам спсибо, Андрей Леонтьевич, - ответил Кубик. - Я думал, вас уже не свернуть, а вы вон какой...
      -Он у нас поворотчивый, - помогли досказать ему женщины, - откликчивый. Только в последнее время стал неупросимый, дак, видишь, отпустило...
      -Ну захвалили, хватит мне на сегодня. - Андрей Леонтьевич надел шляпу. - Подскажите мне лучше, как я жене объясню кудри мои...
      -Я недавно по телевизору передачу смотрела, - сказала одна женщина, - так там одному западному фермеру корова слуайно лысину полизала - и у него волосы стали расти. Вот ты так и скажи На ферму-де зашел, шапку уронил, нагнулся, а корова тебя и лизнула. В благодарность за корма...
      -Ну и ладно, так и скажу, - согласился председатель, - я эту передачу тоже смотрел... Петро! - крикнул он трактористу. - Заворачивай назад, не будем луг пахать. Художник, понимаешь, говорит, что другого такого нигде нет. И для картин он ему нужен. Я поглядел-поглядел - и впрямь хорош. Там дерево, понимаешь, там кусты, там бугор, цветы, лягушки опять же квакают... как можно без луга?
      Славик и Кубик вернулись в свою ложбинку. Сели. На спасенный луг поглядели. И в эти минуты, как никогда раньше, почувствовали себя друзьями.
      После долгого молчания Кубик вспомнил о прерванном разговоре:
      -Да, так на чем мы остановились? Ты так и не ответил, что лучше - журавль в небе или синица в руках?
      -Журавль в небе. Птому что для того, чтобы поймать журавля... ну, чтобы догнать его, - Славик не знал, откуда в нем эти слова, но они были, и он произнсил их, - нужно самому подняться в небо...
      Помолчав, художник сказал негромко:
      -Спасибо.
      -За что?
      -Добирайся до ответа сам. А я посмотрю, не появилось ли в сегодняшнем дне какой-нибудь новой краски...
 
      Прощание
 
      К вечеру Славик отправился на огород. На грядке, футбольном поле пришельцев, его ждал Питя.
      -Ребята, - крикнул он, завидев Славика, - идет!
      Маленькие мальчишки высыпали из кукурузного леса. Все сели. Питя, как и раньше, забрался Славику на колено.
      -Вот, - нарушил молчание Щипан, - улетаем...
      -Если бы была космическая почта, был бы межпланетный почтальон, - промолвил Питя, - мы бы тебе писали письма.
      -И я о том же думал, - сказал Славик, - о том, как хорошо бы нам переписываться. Ведь столько лет ждать, пока вы снова прилетите! Была бы космическая почта - вот было бы здорово! Написал письмо, кинул в ящик, а через две недели теб ответ. Или еще так: взял мобилу, набрал длинный-длинный номер, и слышишь голос... ну, например, Питин: "Это кто?" - "Да Славка же! Ты что, меня не узнал? Привет!"
      -Хорошо бы еще раз прилететь сюда, - заговорил немногословный Пигорь, - мне здесь очень понравилось.
      -И мне! И мне! И мне! - послышалось со всех сторон.
      -Я бы здесь мог на целый год остаться, - сказал Щипан.
      -А мне и трех лет не хватило бы. Здесь столько неразгаданного даже самими землянами...
      -А мне, кроме озера Лох-Несс и зоопарка, знаешь что еще у вас понравилось? - Питя снова дернул Славика за ворот рубашки. - Спорю на что угодно - не догадаешься!
      -Футбол?
      -Это само собой. Гадай дальше.
      Славик погадал-погадал - ничего не придумал.
      -Скажи сам.
      -Мор-ков-ка!
      -Ой, ребята! Чуть не забыл.
      Охнув, землянин развернул газетный сверток, который был у него в кармане джинсов. Достал полиэтиленовый пакет, а в нем - с десяток или больше бумажных кулечков.
      -Это вам от меня и от всех землян подарок. Семена - и моркови, и помидоров, и перцев, и редиски (вы ее не пробовали - такая вкусная!), и свеклы, и капусты (это все бабушка собирала, сказала, может, пригодится), и огурцов, и черной смородины - в общем, всего-всего! А сейчас еще картошку добавим...
      -Вот подарок так подарок! - завопил Питя. - Мы у себя сделаем точно такой же огород. Морковки я посажу две грядки. В кукурузе мы будем играть в прятки, а когда вспомним о Земле - ночевать. Ты не забыл про кукурузу?
      -Не забыл. - Славик встал, выломал самый большой и спелый початок, освободил от желтой обертки и положил в середину круга, который образовали сидящие на земле маленькие человечки.
      -Дотащите до корабля?
      -Втроем донесем.
      -Мы тоже приготовили тебе подарок, - сказал Молек, доставая из-за спины сумку. Славик подумал. что ему подарят снолуч, и сердце у него замерло, но Молек вытащил молстар. - Мы уже знаем, что почти никто на Земле не хочет ни молодеть, ни стареть, зато с помощью молстара можно предотвратить драку или спасти луг. Используй его только в таких случаях, но не забывай, что нужно возвратить человеку, когда он неожиданно поумнеет, его возраст. Дай слово, что не забудешь об этом.
      -Даю, - пообещал Славик.
      Он снова держит в руках молстар! Чудодейственный аппарат, единственный на Земле!
      -Спасибо. Я его только в самых крайних случаях буду включать.
      Славик заметил, что к ним направляется кто-то из отцов его друзей. Подошел поближе, остановился и... повернул назад.
      Друзья еще долго разговаривали. О том, как жаль, что кукуруза не бывает такой большой, чтобы и Славик мог поместиться в гнезде. В нем очень удобно - и тепло, и покачивает. А выглянешь - звезды над тобой. О том, что нужно жалеть бабушек: они существуют не для себя, а для внуков. О том, что Питя так и не проехался на козе, как собирался. О том, что у землян нет пока межзвездных кораблей, в которых мог бы летать человек. Прилетели бы на Кукурбиту - уж так хорошо бы их встретили! Все бы показали...
      Подошел все-таки отец Щипана, Вуслан.
      -Пора прощаться, - сказал он. К ним приблизились.и остальные взрослые космонавты.. - Мы всё подготовили к старту, но нам нужно отдохнуть перед отлетом. Предстоят большие перегрузки. Мы стартуем перед самым восходом солнца..
      -До свидания, Славик, - сказал Питя. - Нам всем ужасно повезло, что мы встретили на Земле именно тебя.
      Один за другим к нему подходили маленькие человечки, и он каждому пожимал двумя пальцами руку.
      -Славик, - сказал на прощание за всех взрослых командир корабля Мазиль, - мы благодарны тебе за гостеприимство, за то, что ты встал на пути козы - ведь она могла растоптать наших мальчишек. Ты смелый, у тебя доброе сердце. Оставайся таким всю жизнь.
      Семеро взрослых космонавтов чуть наклонили головы и потом помахали землянину руками.
      И вот тринадцать маленьких человечков один за другим стали исчезать в кукурузном лесу.
      Спрыгнул и Питя со Славикиного колена, заговорил быстро:
      -Слышь, Слава, я сперва думал, что в футболе я буду нападающим, но потом передумал. Лучше буду вратерем. Ты как считаешь - у меня получится?
      -Конечно, получится, - улыбнулся Славик. - Ты ведь быстрый, ловкий. Это из Щипана вратаря не получится.
      -Щипана мы судьей сделаем, если он не похудеет. Что ты на это скажешь?
      -Я? - Славик нагнулся к Питиной голове и пальцем пригладил ему волосы. - Взъерошились, - объяснил он дрогнувшим голосом. - Меня зовут. До свидания.
      -До свидания...
      И Питя пропал в темноте, которая к этому времени уже опустилась на огород.
      Славик встал. Прислушался. Вовсю пели сверчки. Голосов космонавтов не было слышно. Должно быть, они уже в кораблях.
      Отец сразу заметил его настроение.
      -Простились?
      Славик смог только кивнуть.
      -Ну, ложись спать.
      -Мне нужн встать до восхода солнца.
      Отец подошел к отрывному календарю.
      -Значит, в шесть. Разбужу.
      Уснул Славик быстро.Увидел голубые блуждающие огоньки в кукурузе - ярко-ярко! - и стал падать в какую-то глубокую темную яму. Еще, кажется. не долетел до дна, как кто-то тронул его за плечо. Он тут же сел, подумав, что это кто-нибудь из пришельцев.
      -Без пяти шесть, - тихо сказал отец. - Накинь на плечи одеяло и иди. Мне пойти с с тобой?
      -Идем. - Славик спустил ноги с высокой кровати.
      Кухня дохнула на него запахами вареной картошки и хлеба. В сенях за щиколотки схватили холодные руки сквозняка. Толкнул тяжелую дверь, она заскрипела. И такими душистыми цветами омыло лицо, что Славик чуть не задохнулся
      Со всех сторон пели петухи.
      -Давай смотреть вон туда, - Славик показал на кукурузу. - Сколько уже?
      -Без одной минуты шесть, - ответил отец, поддерживая одеяло на плечах сына.
      -Вон они - смотри! - крикнул Славик.
      Над кукурузой завис серый диск. Повисел, покачиваясь, словно решая, лететь ему или нет, и рванул вдруг в сторону и вверх и сразу же исчез из виду.
      Место первого диска занял второй. Славик закричал:
      -Ребята, я вас вижу! До свидания! Питя, пока! Пока! Прилетайте еще!
      Диск повисел в воздухе, покачиваясь чуть дольше первого. Миг - и так же рванулся в сторону и вверх.
      Стало тихо-тихо. Даже деревенские петухи замолчали на целых две минуты. Потом снова раздалось неуверенное:
      -Ку-ка-ре-ку-у?
      И ему тут же ответили:
      -Ку-ка-ре-ку-у-у!
 
      Зачем художнику коза
 
      Хорошо было идти по отвоеванному у трактора лугу! Сохранившиеся под кустами цветы тысячелистника, голубого цикория и желтой ястребинки кивали Кубику и Славику, кланялись, благодарили, казалось, за спасение.
      Нинки с ними не было - завтрашняя первоклассница уехала с бабушкой в райцентр покупать что-то для школы.
      Шагали по лугу молча. И вдруг Славик, шмыгнув носом, спросил:
      -Дядя Витя, ну зачем вам коза? - Слезы уже готовы были брызнуть, и он надеялся, что смешной рассказ отвлечет его.
      -Коза? Зачем мне коза? - Кубик остановился. - Ты ведь знаешь, что до сих пор я тебе говорил только парвду?
      Славик кивнул.
      -А хочешь, я расскажу тебе сказку? Сказку о том, для чего мне коза?
      Славик снова кивнул.
      -Тогда слушай. - Кубик двинулся шагать по лугу, двинулась вперед и его сказка. - Жила-была на свете коза... Она до невероятности была похожа на одного человека - та же бородка, те же глаза, те же рога...
      -Рога? Разве у человека бывают рога?
      -У этого - да. Он был ужасно бодливый, и тем, кто его хорошо знал, казалось, что у него, кроме козьих бороды и глаз с вертикальными щелочками, есть еще и рога. Ну и вот, этот человек...
      -Вы же про козу начали рассказывать!
      -Не перебивай, если хочешь слушать дальше. Этот человек, тоже, между прочим, художник или, вернее. числящийся художником, был бездарен. Без-дарен, Славик, и нет, быть может, беды большей для человека, чем эта. Он завидовал другим художникам, но подняться до их уровня не мог. Не мог - его картины были унылы, безрадостны, как... ну с чем сравнить мне его холсты? - Кубик обвел взглядом луг.
      Славик тоже огляделся.
      -Вот невезение! Нет здесь ничего унылого, хоть луг и скошен, и близко осень. Все хорошо: и старые деревья, и кусты, и редкая зелень, и желтизна там и сям. Вон сиреневый тон заполняет низину, а пашня за рекой - глянь-ка! - фиолетовая, сизая... А речка - обрати внимание - стальная, голубая, синяя. Не с чем мне сравнить унылые картины этого художника! Разве что с передником Евдокимовны... Так вот, чтобы подняться в признании до других художников, а может, даже обогнать их, стал человек, похожий на козу, их бодать...
      -Как это?
      -Нет ничего проще. Он стал говорить, что творения их сложны, непонятны, что таких красок в природе нет...
      -И ему поверили?
      -Дело в том, что он говорил это не художникам, а людям, от которых зависело - взять или не взять картину на выставку. А те, видя перед собой действительно не с первого взгляда понятные холсты, с ним соглашались. И вскоре тот человек поднялся выше тех, с кем соперничал. И они даже стали от него зависеть! Его картины, похожие на передник Евдокимовны, висели теперь на каждой выставке. Наш козьебородый и козьеглазый стал даже поучать других художников, как нужно работать кистью, а если с ним не соглашались, бодать их...
      -Это сказка? - недоверчиво спросил Славик.
      -Конечно! Разве ты не видишь, что здесь все неправда? Разве бывают на свете рогатые люди?
      -По-моему, бывают, - задумчиво ответил Славик. - Дядя Витя, а вы ведь так и не сказали, зачем вам коза.
      -Самое главное забыл! Слушай же. Ты знаешь, что я беру Маньку на этюды..Ну так вот. Работаю как-то я, работаю, увлекся, вдруг слышу: сзади кто-то шевелится. Оглянулся - и не пойму: кто? Манька или... ведь моя коза и тот человек, о ком я говорил, до невероятности похожи! Наконец до меня дошло: тот человек, что поучает меня, бодает и критикует, - он ведь всего-навсего... коза! А я-то разговаривал с ним, спорил как с человеком! И так, Славик, стало мне легко и хорошо, так весело, что я рассмеялся. Понял теперь, зачем мне коза?.. Боюсь только, что когда я вновь увижу того человека, то расхохочусь прямо в его козьи, с вертикальными щелочками глаза...
      -Нинка сказала бы сейчас: критикант ты, Кубик, - проронил Славик.
      -Но ты-то ведь этого не скажешь. А теперь, когда сказка кончилсь, я расскажу тебе правду. Моя коза, Славик, очень умная, говорящая. Она мне с утра говорит: "Не ме-е-едли! Не ме-е-ешкай!" А мне, понимаешь, иногда, как всякому нормальному человеку, до смерти хочется еще поваляться, полентяйничать. Я и говорю ей: "Поешь хлеба, коза, у меня позавчерашний остался, я его в воде размочу". А коза мне в ответ: "Не надо мне хл-е-еба. Я когда траву жую, по сторонам смотрю, природой любуюсь. Пошли, пошли, нечего бока отле-еживать!" А на лугу она мне подсказывает: "Не ме-е-елочи! Лучше ме-еньше, да лучше. Что за ме-е-ешанина! Знай ме-е-еру!"
      Разговаривая так, художник и Славик подошли к речке и сели на песок.
      -Дядя Витя, а вы когда домой поедете?
      -Не скоро. - Кубик набрал мелких камешков и стал бросать их в воду. - У меня впереди осень. - Камешки падали в воду: плюм! пляк! плик! - Я жду ее с замиранием сердца, как праздника, как всесветного и всесветлого бала, на который буду приглашен. Все там будут в ярких платьях - в желтых, красных, багряных... Грянет музыка, всё закружится, завертится... Облака, птицы, деревья, - а листья будут срываться с них и все еще кружить, кружить...
      -А я буду в классе сидеть и в окно глазеть... - грустно продолжил Славик.
      -Да, и в этом жуткая несправедливость: самое дивное время года проводить взаперти, неподвижно...
      Славик тоже стал искать камешки и один за другим бросать их в воду: плюм! пляк! плик! Вода уносила круги. Бросил последний, спросил:
      -А в будущем году вы сюда приедете?
      -А как же. Я теперь наполовину городской житель, наполовину -деревенский. Полгода в городе, полгода в деревне.
      -Я тогда тоже приеду. А можно, я вам письмо напишу? Вы мне ответите?
      -Ну, разумеется! С удовольствием и радостью. Мне никто не пишет, наконец-то я получу письмо.
      -А разве у вас нет детей? А где ваша жена?
      -Понимаешь... - Кубик стал искать камешки. - Жена с моим сыном живут от меня отдельно... - Плюм! пляк! плик!
      -Вы разошлись, да?
      -Так вышло. - Плюм! - Так получилось. - Пляк! - Так, понимаешь, произошло. - Плик!
      После этого оба долго смотрели на бегущую перед ними воду, над которой порхали синекрылые красавки.
      -Давай искупаемся напоследок, а? - предложик Кубик.
      Купались долго, с брызгами и смехом, вода была удивительно хороша: и тепла, и прохладна, и как раз, и вкус у нее был... как бы это поточнее сказать - запоминающийся? Пожалуй. Неповторимый? Да. Это еще вернее. Из водопровода такой воды не наберешь. Скажем так: это была очень вкусная вода, приготовленная по старинному рецепту. В нем написано:
      Старинный рецепт воды
      "Возьмите родниковую воду, процедите ее через луговые чистые травы, пропустите через листья ивняка, прогоните через водоросли, прогрейте насквозь, до песчаного дня, солнечным горячим лучом, подержите под синекрылками, рыбу мелкую и быструю в нее не забудьте напустить, а когда увидите, что ласточка ее в клюв на лету набрала, из речки попила - наклонитесь и ртом, а не из кружки, запахи многие ея чуя, пейте... Вода та для любого организма полезна и животворна суть".
      Обратно шли совсем другие - грустикак не бывало, вода ее смыла и уносила быстрым своим течением все дальше и дальше. Если предположить, что грусть на вкус соленая, то станет ясно, почему моря, куда стекают все реки, такие горько-соленые: там скопилась грусть сотен человеческих поколений!
 
      Кот Полуваська
 
      Домой поспели как раз к обеду и обедать сели вместе. Взрослые заговорили о Японии, Славику это было неинтересно, он побыстрее съел второе (первое только попробовал), выпил компот и вышел во двор. Он решил все-таки облучить бабушку молстаром - омолодить лет на пять, - но он не знал, как лучше это сделать.
      Славик прошелся по двору туда-сюда - и придумал. Он вернулся в дом, достал из своей сумки аппаратик, спрятал его в карман брюк... И позвал бабушку во двор. Та стол, за которым говорили о Японии и даже не о ней, а об ее электронике, покинула без сожаления.
      -Ба, - сказал во дворе внук, - я тебя хочу на память сфотографировать. Ты сядь, пожалуйста, на крыльцо.
      Бабушка забеспокоилась:
      -Я ведь в домашнем, что ж ты меня в таком виде будешь фотографировать.
      -Ничего, - успокоил ее Славик. - я тебя именно в домашнем и хочу видеть. Гляну - и будто снова в Егоровке.
      -Ну тогда ладно, - сказала бабушка. Она поправила волосы и села, а руки положила на колени.
      В кухне задвигали табуретами, но разговаривать продолжали. Славик понял, что нужно торопиться.
      -Нога болит, ба? Колено твое болит?
      -Болит, хоть плачь. Прямо не знаю, что с ним делать. Папа твой обещал лекарств прислать, может, помогут. Мне бы хоть чуть полегче, я бы еще попрыгала...
      Славик прицелился в бабушку молстаром.
      -Ты, ба, не шевелись, я хочу тебя в кадр получше поймать.
      Бабушка выпрямила спину и поджала губы. Славик нажал на зеленую кнопку.
      Экранчик "фотоаппарата" засветился, Полина Андреевна это заметила, хотела, видно, что-то сказать, но техника становилась для нее все непонятнее, и она только подвигала бровями.
      В этот момент из кухни вышел рыжий кот Васька. Он увидел бабушку сидящей, задрал хвост трубой и направился к ней.
      Счетчика на молстаре не было, Славик не знал, сколько должен продлиться сеанс, и когда вышел кот, он смекнул, что Васька и может послужить счетчиком. Ему сейчас как раз пять лет. Только бы не прозевать, а то кот превратится в одно мяуканье.
      Васька ткнулся мохнатой щекой в бабушкин локоть и прошелся по нему боком.
      Полина Андреевна не шевелилась, не разговаривала и... нисколечко не менялась. Зато кот стал уменьшаться! Прямо на глазах! А в кухне зазвякала посуда, там мама убирала со стола, и мужские голоса слышались уже в сенях.
      "Ну задержитесь хоть на минутку, - взмолился Славик. - Вспомните еще что-то о Японии!
      Кот стал котенком с тоненьким хвостиком-прутиком. Славик понял, что пора оканчивать сенас. Он нажал на среднюю кнопку.
      -Все, ба. Сфотографировал.
      Полина Андреевна перевела дух. Рыжий котенок слева от нее тоненько мяукнул.
      -Это что за невидаль? - удивилась бабушка. - Вроде ко мне Васька подходил.
      -Он подходил, - сказал Славик, пряча аппаратик, - но ты его не погладила, он и ушел. А этот, рыжий, наверно, его сын. Я его вчера на улице видел.
      Полина Андреевна встала. Сделала было шаг к двери, но обернулась к Славику.
      -Вот говорят же, что доброе слово лечит не хуже лекарства. Сказал ты, что хочешь меня дома у себя видеть, нога и прошла. Значит, любишь бабушку?
      У Славика и самого при этих словах теплой волной прокатило по сердцу.
      -Конечно, люблю. Я, ба, не знаю, получится ли. Я ведь только начинающий фотограф.
      Кубик и папа вышли на крыльцо.
      -А телевизор величиной с наручные часы? - говорил художник. - А использование нейрона в электронике? Черт знает что!
      -Так-то оно так, но то, что здесь произошло, в моей голове пока что не укладывается...
      -Славик, - сказал папа, увидев сына, - собирайся. Через сорок минут должен подойти автобус.
      Искали и укладывали в сумки вещи; бабушка жаловалась:
      -Мало побыли. Теперь сколько мне снова вас ждать? Вас там, в городе как закрутит, как завертит, так до будущего года обо мне не вспомните. Вот умру ненароком...
      Папа отвечал, оглядывая комнату - не оставил ли чего:
      -Это дело нехитрое, мать. Ты внука сперва вырасти.
      Славик потихоньку выбрался на крыльцо. Котенок сидел на ступеньке и мяукал, жалуясь на произвол. Был, мол, я кот, большой и пушистый, хозяин этих мест, а сейчас я кто? Несчастная козявка! Смотреть не на что.. Неужто мне снова расти? Ума и сил набираться? Ой-ей-мяу!
      Славик оглянулся на дверь и достал молстар. Навел на котенка, нажал на красную кнопку. Того будто кто погладил - он сразу замолчал, встал и выгнул, потягиваясь, спину. Он замурлыкал! Ему нравилось расти!
      Вот ни с того, ни с сего встопорщилась на нем шерсть и он зашипел - наверно, репетировал. Вытянул лапки и выпустил когти... Прыгнул на площадку крыльца и разлегся, нежась под лучом молстара...
      Васька не успел дорасти с до своего законного роста - на крыльцо вышла бабушка. Славик еле успел спрятать аппаратик.
      -Кошек что-то много развелось в доме, - сказала Полина Андреевна, - и все рыжие. Этот-то, Полуваська, откуда?
      -Тоже, должно быть, Васькин сын.
      -А маленький где?
      -Не знаю, - сказал Славик, - я вышел, а его уже нет.
      -Ну, Васька вернется, он здесь порядок наведет. Иди в дом, присесть на дорожку надо.
      Провожали отъезжающих бабушка и Кубик. Нинка с Евдокимовной еще не приехали. Когда выходили со двора, Славик оглянулся. На крыльце сидел рыжий Полуваська. Бабушка шла не хромая. О чуде, которое с ней и с ее котом сотворили, она и не подозревала.
      Автобус подкатил, затормозил, окутался пылью по самую крышу. Двери его открылись, стали выходить пассажиры.
      Кубик пожал руки всем, Славикину задержал.
      -Напишешь? - спросил. - А то ведь вы только обещать мастера.
      -Напишу, дядя Витя, вот увидите, напишу.
      -Ну, прощай... - Художник притянул Славика к себе, коснулся колючей бородой его лба. - Буду скучать без тебя. Кто еще спросит у меня про козу?
      -Я в письме спрошу, - сказал Славик, - а вы мне опять только правду расскажете.
      -Только правду, одну только правду! - пообещал художник.
      -Слав, а, Слав, - услышал Славик, - а мне обновку купили! И портфель! - Он обернулся и увидел Нинку. Та стояла рядом, подняв обе руки. В одной был бумажный сверток, с другой - новенький портфель.
      -Поздравляю, - сказал Славик.
      -А ты кукол тех домой увозишь? - спросила Нинка, не опуская рук. - Ну, тех, что ругаются? Оствил бы мне их, а?
      -Кукол? - Ответ Славику сразу не придумывался. - Тех самых?
      -Тех, тех. Будто не знаешь, каких. Оствил бы мне? Тебе в городе-то они зачем? Там игрушек побольше, чем у нас.
      -Я... - ответа так и не было. - Они...
      -Славик, ну что ты там? - высунулся из окошка папа. - Сию минуту отъезжаем.
      -Распаковывать, Нин, некогда, - нашелся наконец Славик. - Я, может, тебе пришлю парочку.
      -Обманешь, - уверенно сказала Нинка, - знаю я вас, городских.
      -Чес-слово, Нин, пришлю! - И заторопился в автобус.
      -Смотри, я ждать буду! - крикнула Нинка. - А на будущее лето приезжай. Опять играть вместе будем. Я уже во второй класс перейду. - Она махала рукой с портфелем. Рядом с ней стояла Евдокимовна и тоже махала рукой, поставив сумку наземь.
      -Ладно, - уже в дверях пообещал Славик, - приеду.
      Вот и поехала Егоровка назад, и бабушка, и художник Кубик, и Нинка с Евдокимовной - все махали им руками - стали оставаться позади-позади... Автобус повернул - провожающих не стало видно. Машину качало, трясло, папа с мамой о чем-то уже разговаривали, не обращая внимания на сына.
      Деревня быстро кончилась, по обе стороны дороги были теперь то сжатые поля, то желтая уже кукуруза, то зеленая еще свекла, то сад с горками ящиков посреди деревьев.
      Автобус был старый, он скрипел, стекла немилосердно дрожали, в салоне тряслись клубы пыли, ехал он медленно - развалюха да и только.
      "А вот интересно, - подумал Славик, - если облучить его молстаром, он станет как новый?"