Тем не менее ученые Лос-Аламоса были фанатиками науки и неуклонно стремились найти решение проблемы атома. К тому же не стоит забывать, что по-прежнему шла война, и создание супероружия против государств Оси представлялось разумным и своевременным. Наконец, они работали над важной государственной программой, что приносило им личную выгоду, материальные блага и самоудовлетворение, не говоря уже об авторитете. Однако по мере того, как проект двигался к завершению, многие ученые-атомщики начинали испытывать беспокойство, потому что конечная цель создания нового оружия заключалась в массовом истреблении людей, какого еще не знала история. Ученые просто не могли игнорировать этот факт.
      Терзаемые тягостными размышлениями о бомбе и последствиях ее применения, они стали подвергать сомнению деятельность своих руководителей и вкладчиков капитала - правительство и армию Соединенных Штатов. Джозеф Ротблат вспоминает о поразительных словах, произнесенных генералом Гроувзом на одном из обедов в 1944 году: "Вы, конечно, отдаете себе отчет в том, что цель проекта заключается в полном покорении русских". Я помню эти слова, продолжает Ротблат, - словно они были произнесены вчера, поскольку они вызвали у меня такой шок, что я не мог поверить своим ушам. Во-первых, потому, что цель бомбы вовсе не состояла в применении ее против других народов, а во-вторых, потому, что в то время русские были нашими союзниками. Мы сражались против одного общего врага, но русские несли несравненно более тяжкое бремя в войне с Германией. И вот я слышу: "Вы сейчас работаете для того, чтобы поставить русских на колени"1.
      Тридцатишестилетний Ротблат, поляк по происхождению, был ошеломлен. Его неотступно преследовала мысль о необходимости контроля над атомной энергией. После окончания войны он подписал манифест Эйнштейна-Рассела, в котором содержался призыв к правительствам всего мира отказаться от ядерного оружия и найти мирные способы решения спорных вопросов. Два года спустя он участвовал в создании Пагуошского движения - ежегодного собрания ученых, стремящихся к установлению мира во всем мире. В течение первых шестнадцати лет существования движения Ротблат был его генеральным секретарем. В наши дни он избран почетным профессором Лондонского университета. Мы не знаем, сколько ученых Лос-Аламоса слышали слова генерала Гроувза и были ли они так же, как и Ротблат, ошеломлены2.
      * * *
      В то время как обычное вооружение толкало Третий рейх в пропасть, ядерное оружие, находящееся в США пока еще в стадии разработки, получило новую цель - Японию. Замена цели была произведена настолько незаметно и так логично, что большинство ученых-атомщиков даже не задумались над возникшей проблемой. Однако были и те, кого сложившееся положение вещей очень обеспокоило. Они стали создавать дискуссионные группы и писать петиции в вышестоящие органы власти. Движение протеста набирало обороты.
      В Металлургической лаборатории Чикагского университета физики создали комиссию под председательством лауреата Нобелевской премии Джеймса Франка, беженца из Германии. Доклад комиссии, под которым поставили подписи Франк, Дональд Хью, Джеймс Никсон, Юджин Рабинович, Гленн Сиборг, Джойс Стерн и Лео Сцилард, содержал рекомендации военному министру Генри Стимсону. В докладе отмечалось, что методы создания бомбы не могут долго храниться в секрете и что человечество окажется в опасности, если не будет установлен международный контроль над атомной энергией. Кроме того, неожиданное нападение на Японию отнюдь не послужит интересам Америки, а, наоборот, ослабит международную поддержку, ускорит гонку вооружений и ликвидирует саму возможность установления будущего контроля над этим видом вооружений. В заключение ученые Металлургической лаборатории предлагали провести невоенную демонстрацию действия бомбы специально для японцев, чтобы побудить их сдаться. 11 июня 1945 года Франк отправился в Вашингтон, чтобы лично вручить петицию полномочным лицам1.
      Службы Стимсона, изучив петицию, оставили ее без последствий. Они утверждали, что никакая демонстрация не сможет убедить японцев, известных своим боевым духом, сложить оружие. Военные стратеги США считали, что планируемый взрыв не будет столь мощным и ужасным, чтобы заставить их противника раскаяться и сдаться. Они решили, что бомбу следует сбросить без всякого предупреждения и как можно скорее1.
      Проблема заключалась в том, что у них еще не было бомбы.
      Троица
      В середине июня 1945 года Леонид Квасников отправил срочное сообщение в Москву, в котором говорилось, что команда Лос-Аламоса намеревается взорвать атомное устройство 10 июля. Его информация базировалась на данных двух источников - Млада и Чарльза, которые независимо друг от друга передали это сообщение 13 июня. Центр немедленно доложил об этом лично Сталину.
      Наступил вторник 10 июля. Нью-Йорк не подтвердил факт атомного взрыва в штате Нью-Мексико. Причина этого заключалась в том, что испытание, названное Робертом Оппенгеймером "Троица", было решено из-за неподходящих метеоусловий перенести в Аламогордо. Однако в Центре решили, что американская резидентура допустила дезинформацию. Самый извращенный ум был, конечно, у Лаврентия Берия, а предметом его особых подозрений - постоянный объект его ненависти Квасников.
      Первое в истории атомное испытание произошло шесть дней спустя, в понедельник 16 июля перед самым рассветом. Гигантский огненный шар заворожил ученых, сгрудившихся в темноте. Млад и Чарльз также присутствовали на испытании. Комментарий Оппенгеймера, процитировавшего "Бхагавад-гиту", стал поистине знаменитым: "Я превратился в смерть, в истребителя миров". Следующей бомбе предстояло стереть с лица земли Хиросиму. Ее мощность была эквивалентна 12,5 килотонн тротила. Еще одна бомба, мощностью в 20 килотонн тротила, должна была уничтожить Нагасаки.
      Вступивший в должность президент Гарри Трумэн, который сменил на этом посту Рузвельта, скончавшегося 12 апреля 1945 года, объявил во время встречи в Потсдаме со Сталиным и Черчиллем о существовании в Соединенных Штатах "нового оружия необыкновенной разрушительной силы". Но Сталин никак не отреагировал на это сообщение. И Трумэн, и Черчилль предположили, что маршал Сталин не понял смысла сказанного. Они оба были разочарованы тем, что новость не вызвала ожидаемого шока. Однако Сталин знал об американской атомной бомбе гораздо больше, чем сам президент Америки, поскольку Трумэн, будучи вице-президентом, не допускался к проекту "Манхэттен". Сталин же всегда находился поблизости. Его невозмутимый ответ, словно бы он надеялся, что американцы используют бомбу для быстрейшего окончания войны, был всего-навсего притворством. Он прекрасно понимал, что означает успешное испытание атомного оружия, и в глубине души был крайне обеспокоен.
      При первой же возможности он позвонил в Москву. Если верить Александру Чаковскому, автору романа "Победа", Сталин вызвал Игоря Курчатова прямо на Лубянку, чтобы потребовать от того как можно скорее завершить работу над атомной программой. Но эта версия ошибочна. На самом деле Сталин звонил Берия, подлинному руководителю программы. Как часто это случалось, офицер спецслужб присутствовал при данном телефонном разговоре. Он-то и рассказал нам о происходившем.
      Само собой разумеется, Сталин спросил у Берия, знал ли тот что-либо об американском атомном испытании.
      - Да, товарищ Сталин, - ответил Берия. - Как мы вам докладывали, они должны были провести это испытание две недели назад, однако с тех пор мы не располагаем никакой информацией о произведенных мощных взрывах.
      Уличив Берия в неведении, Сталин сурово отчитал его. Он сказал, что бомба была взорвана неделей раньше и что Берия был "дезинформирован". Он также упрекнул Берия, словно это была его вина, в том, что президент Трумэн вел переговоры с позиции силы и пытался помыкать советской делегацией.
      Берия оставалось только смириться с плохими новостями и попытаться оправдаться.
      В заключение Сталин велел Берия передать Курчатову и его команде, чтобы они ускорили темпы работы, а также спросить у профессора, в чем он нуждается для быстрейшего завершения программы.
      Когда Сталин закончил, Берия робко спросил:
      - Могу ли я высказать свое мнение по этому поводу?
      Сталин, естественно, ответил "нет" и повесил трубку. Берия постоял несколько минут в оцепенении, держа трубку в руке, затем наконец опустил ее на рычаг.
      Ценные материалы
      Очутившись в положении попавшей в ловушку мыши, железный нарком, сидя в своем кабинете на Лубянке, быстро собрался с мыслями, чтобы затем вновь превратиться в рычащего льва. Вне себя от ярости он схватил трубку внутреннего телефона ВЧ и набрал номер Фитина.
      - Павел Михайлович! Срочно зайди ко мне.
      Как все тираны, Берия был человеком крайностей. Он либо принимал человека, либо отвергал его, причем целиком и полностью. Если он отвергал человека, то тот даже не имел права на жизнь. Как любой член Политбюро испытывал страх, когда представал перед Сталиным, так и каждый офицер НКВД, не говоря уже о заключенных, знал, что от взгляда Берия, сверлящего сквозь стекла пенсне, зависит его судьба.
      Павел Фитин, возглавлявший внешнюю разведку, хорошо понимал, что случилось непредвиденное, и догадывался, что это было связано с атомной проблемой. На всякий случай, уходя из кабинета, он захватил с собой дело, где хранились оценки Курчатова научных материалов, полученных из Соединенных Штатов.
      Фитин вошел, встал по стойке "смирно" и стал ждать.
      - Сядь, не торчи как столб.
      Фитин послушно сел.
      - Имей в виду, - сказал Берия резко, - твой Квасников теперь не увильнет от подвалов.
      Хотя на Лубянке и не было подвалов с камерами для смертников и пыток, однако сами сотрудники НКВД порой повторяли это народное выражение в своего рода метафорическом смысле. Так или иначе, Фитин понял, что его начальник имел в виду.
      - Ты отозвал Квасникова из Нью-Йорка? - продолжал Берия.
      - Нет.
      - Почему?
      - Не было причины.
      - Что значит "не было причины"? Да он у тебя занимается махинациями. Товарищ Сталин только что звонил мне из Берлина. Он сказал, что американцы провели испытание атомной бомбы не десятого июля, как уверял нас Квасников, а неделей позже. Как ты это объяснишь?
      - Я могу вас заверить, Лаврентий Павлович, что товарищ Квасников никогда не станет ловчить. Я работал с ним многие годы, и в течение всего этого времени он был искренне предан Родине. Именно благодаря ему у нас есть специальный отдел научно-технической разведки. Леонид Романович стал резидентом по НТР в начале сорок третьего года, и с тех пор мы располагаем весьма надежными источниками сведений по атомной проблеме.
      Берия скептически усмехнулся. Этим он дал понять, что ему требовались доказательства. Фитин раскрыл дело, которое принес с собой, и протянул его наркому:
      - Разрешите мне показать вам отзывы Лаборатории номер два о последних материалах, поступивших из Нью-Йорка.
      Берия выхватил дело из рук Фитина. Докладная записка на трех страницах, написанная рукой Курчатова и датированная 16 марта текущего года, заинтересовала его:
      "Материал представляет большой интерес: в нем наряду с разрабатываемыми нами методами и схемами указаны возможности, которые до сих пор у нас не рассматривались. К ним относится:
      1) применение уран-гидрида-235 вместо металлического урана-235 в качестве взрывчатого вещества в атомной бомбе;
      2) применение "взрыва вовнутрь" для приведения бомбы в действие... (см. Приложение № 2)".
      Ученые-физики, не знакомые с происхождением поступавшего к ним от Курчатова готового исследовательского материала, были твердо убеждены, что такая ценная информация шла к ним из других параллельных научных центров; они предполагали, что опыты, требовавшие уникального и дорогостоящего оборудования, ставились где-то на Урале или в Сибири запасной "командой" ученых. Что эта "команда", подобранная Берия, может в любой момент заменить их, если только произойдет какой-нибудь непредвиденный сбой при предварительном испытании отдельных узлов и компонентов бомбы. А если она вообще не взорвется, то в ход, считали они, может вступить двойная бухгалтерия Берия. Под этим подразумевалось: в случае неудачи одним грозит расстрел, другим - длительное тюремное заключение; в случае удачи - одним звание Героя Социалистического Труда, другим - ордена и медали.
      Действительно было такое, когда Берия собственной рукой вписал себя под первым номером в список лиц, заслуживающих звания Героя. Он же, кстати, составлял и проект приказа на тех ученых, которым не сносить бы головы в случае провала атомной программы. Поэтому все - и Курчатов, и Харитон, и Кикоин, и Алиханов, и Зельдович, и многие другие ученые и специалисты прекрасно понимали гигантскую угрозу, нависшую над ними, и стремились оперативно, со знанием и с пользой для дела использовать данные развединформации.
      Отдавая дань высокой секретности агентурных материалов НКГБ, Курчатов около двух лет не решался показать их непосредственным исполнителям, и лишь 7 апреля 1945 года впервые поставил вопрос об этом в своем шестистраничном заключении к препроводительной № 1/3/6134:
      "Сов. секретно.
      Материал большой ценности. Он содержит данные: 1) по атомным характеристикам ядерного взрывчатого вещества; 2) по деталям взрывного метода приведения атомной бомбы в действие; 3) по электромагнитному методу разделения изотопов урана".
      Затем следовала длинная записка Курчатова, написанная четыре дня спустя. В ней давалась оценка материалам, поступившим три месяца назад, 25 декабря предыдущего года. (У нас сложилось впечатление, что уставший ученый не успевал осмысливать материалы, поступавшие к нему из разведки непрерывным потоком.) Записка начиналась словами: "Материал очень богатый и во многих отношениях поучительный. Он дает ценные в теоретическом отношении ориентиры, содержит описание технических процессов и методов анализа..." На девяти следующих страницах Курчатов подробно рассуждает об ураново-графитовых реакторах и реакторах, работающих на уране и тяжелой воде.
      Даже беглое ознакомление с этими оценками выявляло тесную связь между Лабораторией № 2 и Лос-Аламосом. Именно это обстоятельство и убедило Берия в ценности Квасникова. Однако следующая страница дела вновь напомнила о неприятном недоразумении, случившемся с резидентом. Это была короткая записка, написанная на основе сообщения Квасникова из Нью-Йорка, где утверждалось, что плутониевая бомба пройдет испытание 10 июля. Отпечатанная на машинке, по-видимому, начальником отдела Львом Василевским, она была устно доложена Курчатову1.
      Следующая страница также вызвала у Берия удивление. Речь шла об оценке, подготовленной на этот раз не Курчатовым, а физиком-экспериментатором Исааком Кикоиным. Берия оцепенел. Что же это такое? Выходит, Курчатов был не единственным физиком, допущенным к ознакомлению с научными материалами, полученными из Америки? Прежде чем Фитин смог вставить слово, народный комиссар обвинил его в неподчинении приказу, в отсутствии большевистской бдительности и в злоупотреблении полномочиями. Когда наконец Фитину было дозволено ответить, он, оскорбленный, счел своим долгом объяснить, что Курчатову пришлось уехать за Урал, чтобы проконтролировать строительство заводов по обогащению урана, и он, Фитин, попросил Гайка Овакимяна разрешить академикам Кикоину, Харитону и Алиханову ознакомиться с данными разведки, поступающими из-за рубежа.
      Фитин знал, что Берия очень уважал Овакимяна, и поэтому постарался как можно скорее произнести его фамилию. Берия действительно оставил свои обвинения и проворчал:
      - Отныне все вопросы о допуске к секретной информации будешь решать лично со мной. Сегодня я ограничусь выговором. Надеюсь, что в будущем ты исправишь свои ошибки. Что касается Квасникова, - Берия вновь вспыхнул злобой, - скажи ему, что он дезинформировал страну относительно дня испытания атомной бомбы.
      - Но ведь испытание действительно состоялось, и Квасников, возможно, не виноват, - упорствовал Фитин. - Вероятно, они перенесли испытания по политическим причинам. Они, наверное, хотели приблизить его к конференции в Германии, чтобы поразить товарища Сталина и заставить его пойти на уступки.
      - Возможно, - согласился Берия и тут же добавил, не желая оставлять Квасникова в покое: - Итак, Квасников должен искупить свою вину. Прикажи ему немедленно прислать сообщение о результатах испытаний атомной бомбы.
      Аудиенция закончилась.
      После Хиросимы:
      миссия в Копенгагене
      Когда "Малыш" и "Толстяк" прошли испытания в августе 1945 года, Сталин убедился, что атомная бомба не только явилась самым разрушительным оружием в истории человечества, но и станет основой послевоенных международных отношений. Долгое время считавший атомную программу экспериментальной и вторичной по отношению к неотложным военным потребностям, теперь он стал придавать ей приоритетное значение. Молотов был отстранен от руководства программой. На его место Сталин назначил Берия. Борис Ванников стал заведовать атомной энергетикой - новой отраслью промышленности, включавшей в себя научно-исследовательские институты, конструкторские бюро и заводы. Стали создаваться новые институты и лаборатории, проводиться геологические изыскания с целью обнаружения залежей урановой руды. Для обработки данных разведки и новых материалов по проблеме № 1 была разработана новая система, предусматривавшая вовлечение более широкого круга физиков в разведывательные операции, о чем мы говорили в первой главе1.
      В этой программе данные, добытые разведывательными службами, занимали приоритетное место. НКВД следил за растущим движением ученых за мирные способы решения спорных вопросов. Из всех ученых-атомщиков исключительной независимостью ума выделялся Нильс Бор. В течение 1944 года он пытался убедить президента Франклина Рузвельта и премьер-министра Уинстона Черчилля посвятить маршала Сталина в проект создания атомной бомбы, а после войны вместе с ним установить контроль над ядерным оружием. Бор рассматривал атомную бомбу как фантастическое обоюдоострое оружие. Оно могло и уничтожить планету, и служить гарантом продолжительного мира во всем мире.
      Рузвельта, конечно, смущали убеждения Бора, но он считал, что на Сталина можно рассчитывать в серьезных ситуациях. А вот у Черчилля попытки Бора вмешаться в политику вызывали негодование, и он настоял на строгом соблюдении положений Квебекского соглашения. Черчилля также интересовали возможные связи Бора с СССР, тем более что ученый рассказал, как академик Капица прислал ему в прошлом году приглашение поработать в Москве. Инициатива Бора так и не имела успеха. Соединенные Штаты и Великобритания не захотели раскрывать своих секретов, а уязвленный датчанин в августе 1945 года вернулся из США в Копенгаген.
      Бор стремился всеми силами войти в число миротворцев. Однако, по мнению американцев и англичан, он стал представлять угрозу для их безопасности. Для советских же спецслужб он сделался одним из объектов, заслуживающих оперативного внимания:
      "Совершенно секретно.
      1372/6.
      28 ноября 1945 года.
      Товарищу И. В. Сталину
      Знаменитый физик Нильс Бор, который был привлечен к созданию атомной бомбы, вернулся из Соединенных Штатов в Данию и приступил к работе в Институте теоретической физики в Копенгагене.
      Нильс Бор известен как ученый с прогрессивными взглядами и как последовательный сторонник международных обменов в области научных открытий. Поэтому мы направили группу наших сотрудников в Данию, чтобы они установили контакт с ним с целью получения информации по проблеме создания атомной бомбы.
      Посланные нами товарищи (полковник Василевский, доктор физико-математических наук Терлецкий и инженер-переводчик Арутюнов) использовали соответствующие подходы, установили контакт с Бором и организовали с ним встречу.
      В процессе беседы Бору был задан ряд вопросов, заранее подготовленных в Москве академиком Курчатовым и другими научными работниками, занимающимися атомной проблемой".
      Ниже мы приводим перечень вопросов, заданных Бору, и ответы на них.
      1-й вопрос. Какими методами можно получить в больших количествах уран-235 и какой из этих методов считается сейчас самым эффективным (диффузионный, магнитный или какой-либо другой)?
      Ответ. Теоретические основы получения урана-235 хорошо известны ученым всех стран, они были разработаны еще до войны и никакого секрета не представляют. Война не внесла ничего принципиально нового в теорию этой проблемы [...]. Для отделения урана-235 используется хорошо известный диффузионный метод, а также метод масс-спектрографический. Никакой новый метод не применяется. Успех американцев заключается в практическом осуществлении принципиально хорошо известных физикам установок в невообразимо больших масштабах. Я должен предупредить вас, что, находясь в США, я не участвовал в инженерной разработке проблемы, и поэтому мне неизвестны ни конструктивные особенности, ни размеры этих аппаратов или даже какой-либо части их [...]. Могу заявить, что американцы применяют как диффузионные, так и масс-спектрографические установки.
      2. Каким образом может быть скомпенсирован объемный заряд ионного пучка в масс-спектрографе?
      Ответ. Если газ из вакуумной камеры выкачать полностью, нам придется думать о способе компенсации объемного заряда ионного пучка. Но если газ из камеры выкачать не полностью, о компенсации объемного заряда беспокоиться не следует [...].
      3. Возможно ли осуществить урановый котел, работающий на естественной смеси изотопов и простой воды в качестве модератора?
      Ответ. Вопрос возможности применения простой воды в качестве модератора возникал, однако практического осуществления не получил. Урановый котел с простой водой не применяется. Я думаю, что применение простой воды в качестве модератора является нецелесообразным, так как легкий водород хорошо поглощает нейтроны, превращаясь в тяжелый водород. Эта идея непопулярна в Америке. Американцы вначале рассчитывали строить котлы с тяжелой водой в качестве модератора, однако производство тяжелой воды требует колоссальных затрат. Во время войны американцы обнаружили, что графит может служить хорошим модератором. Эта идея была ими практически разработана и осуществлена в гигантских масштабах. Конструктивная сторона, устройство и размеры этого котла мне не известны.
      4. Какое вещество применяется для охлаждения собственно урановых блоков?
      Ответ. Для охлаждения урановых блоков применяется простая вода. Проблема охлаждения урановых котлов чрезвычайно сложна, так как для этого требуются буквально целые реки воды. Заметим, что охлаждающая вода доводится почти до кипения.
      5. Каков температурный ход фактора мультипликации, чему численно равен его температурный коэффициент? Или какой вид имеет кривая зависимости фактора мультипликации от температуры?
      Ответ. Сам факт, что урановый котел работает, говорит за то, что зависимость фактора мультипликации от температуры несущественна. В противном случае в результате бурного разгорания котла должен был бы произойти его взрыв. Цифровое значение этой зависимости я назвать не могу; но очевидно, что оно незначительной величины. Однако этим фактором пренебрегать нельзя [...].
      6. Имеются ли другие дополнительные методы регулирования уранового котла?
      Ответ. Для этой цели применяется опускание в котел регулирующих веществ, которые являются поглотителями нейтронов.
      7. Какое вещество применяется в качестве поглотителя?
      Ответ. Кажется, стержни поглотителя изготовляются из кадмия.
      8. Какое число нейтронов вылетает из каждого разделившегося атома урана-235, урана-238, плутония-239 и плутония-240?
      Ответ. Больше двух нейтронов.
      9. Не можете ли вы указать точное число?
      Ответ. Нет, я не могу, однако очень важно, что нейтронов вылетает больше двух. Это бесспорное основание для того, чтобы думать, что цепная реакция наверняка будет иметь место. Точные же значения этих цифр существенного значения не имеют. Важно, что они составляют больше двух.
      10. Чему равно число самопроизвольных распадов в единицу времени для всех перечисленных веществ (уран-235, уран-238, плутоний-239, плутоний-240)?
      Ответ. Самопроизвольных распадов происходит мало, и при расчетах принимать их во внимание не следует. Период самопроизвольных распадов около 7000 лет. Точные цифры я назвать не могу [...].
      11. Используются ли только диффузионный и масс-спекгрографический методы для получения урана-235 в больших количествах или также применяется комбинация этих двух методов?
      Ответ. Американцы употребляют оба метода и, кроме того, комбинацию этих двух методов. Я думаю, что комбинация обоих методов является наиболее эффективной [...].
      12. Какова устойчивость многоступенчатой машины?
      Ответ. То положение, что диффузионные каскады очень многих ступеней уже работают в США, показывает, что процесс может происходить и происходит. Да это и не ново. Как вы знаете, еще немецкий ученый Герц задолго до войны доказал возможность этого процесса, разделив гелий, неон.
      13. Каким образом достигается большая производительность при масс-спекгрографическом методе - путем строительства большого числа обычных или же нескольких мощных спектрографов?
      Ответ. И то, и другое. Вы себе не представляете, какое огромное количество колоссальных спектрографов построили американцы. Я не знаю их размера и количества, но знаю, что это нечто невероятное. Из тех фотографий, которые я видел, можно заключить, что это колоссальные здания с тысячами установленных в них аппаратов и таких заводов построено много [...].
      14. Каким образом можно получить большие ионные токи урана или его соединений?
      Ответ. Путем постройки большого и мощного масс-спектрографа.
      15. Происходил ли процесс затухания котла за счет образования шлаков при делении легкого изотопа урана?
      Ответ. Засорение котла шлаками как результат деления легкого изотопа урана происходит. Но, насколько мне известно, американцы специальных остановок для очистки котлов не производят. Чистка котлов присовокупляется к моменту замены стержней для удаления полученного плутония.
      16. Как часто вынимается плутоний из машины и чем определяются сроки выемки?
      Ответ. Мне точно неизвестно. По непроверенным слухам, выемка стержней производится один раз в неделю.
      17. Делится ли плутоний-240 под действием медленных нейтронов? Доказана ли экспериментальным путем возможность деления плутония-240?
      Ответ. Известно, что все четные изотопы - уран-234, уран-238 и плутоний-240 - требуют для расщепления значительно большей энергии, чем нечетные изотопы (вспомним принцип Паули), а энергия, выделяемая плутонием-240, должна быть такая же, как и энергия, выделяемая при делении урана-239. (Здесь Бор подробно обосновал, иллюстрируя свои высказывания графиками из своих работ, почему вопрос использования плутония-240 не имеет большого смысла. - Примеч. Терлецкого.) Экспериментально делимость плутония-240 еще никем не доказана.
      18. Существует ли урановый котел, работающий с тяжелой водой в качестве модератора, или все работающие котлы урано-графитовые?
      Ответ. В США все котлы работают с графитовым модератором. Вам, очевидно, известно, что производство тяжелой воды требует колоссального количества электроэнергии. До войны ее производство было организовано только в Норвегии. И мы все покупали тяжелую воду там. Заметим, что немцы во время войны приложили много усилий для производства работ с тяжелой водой, но им так и не удалось собрать достаточное ее количество для пуска котла. Американцы нашли возможным применить в качестве модератора графит и осуществили эту идею весьма успешно. Поэтому, насколько мне известно, они отказались от применения котлов с тяжелой водой для промышленного производства [...].
      19. Из какого вещества были изготовлены атомные бомбы?
      Ответ. Я не знаю, из какого именно вещества были изготовлены бомбы, сброшенные на Японию [...]. Как ученый, могу сказать, что эти бомбы, очевидно, были изготовлены из плутония или урана-235.
      20. Известны ли вам какие-либо методы защиты от атомных бомб? Существует ли реальная возможность защиты от них?
      Ответ. Я уверен, что никакого реального метода защиты от атомной бомбы нет. Скажите, как вы можете приостановить процесс расщепления, уже начавшийся в сброшенной с самолета бомбе? Можно, конечно, перехватить самолет, не допустив его приближения к цели, но это задача сомнительного порядка [...]. Единственным методом борьбы с атомной бомбой надо считать установление международного контроля над всеми странами. Надо, чтобы все человечество поняло, что с открытием атомной энергии судьбы всех наций сплетаются чрезвычайно тесно. Только международное сотрудничество, обмен научными открытиями, интернационализация достижений науки могут привести к уничтожению войн, а значит, и к уничтожению самой необходимости применения атомной бомбы. Это единственно правильный метод защиты. Я должен заметить, что все без исключения ученые, работавшие над атомной проблемой, в том числе и американцы и англичане, возмущены тем, что великие открытия становятся достоянием группы политиков. Все ученые считают, что это величайшее открытие должно стать достоянием всех наций и служить беспрецедентному прогрессу человечества. Вам, очевидно, известно, что знаменитый Оппенгеймер в знак протеста подал в отставку и прекратил свои работы над этой проблемой. А Паули1 в беседе с корреспондентами демонстративно заявил, что он ядерный физик, но ничего общего не имеет и не хочет иметь с атомной бомбой [...]. Надо ведь учесть, что атомная энергия, будучи открытой, не может остаться достоянием одной нации, так как страна, не обладающая этим секретом, может очень скоро самостоятельно открыть его. И что тогда? Или победит разум, или разразится опустошительная война, подобная концу человечества.
      21. Справедливо ли появившееся сообщение о работах по созданию сверхбомбы?
      Ответ. Я думаю, что разрушающая сила уже изобретенной бомбы достаточно велика, чтобы смести с лица Земли целые нации. Но я был бы рад открытию сверхбомбы, так как тогда человечество, быть может, скорее бы поняло необходимость сотрудничества. По существу же, я думаю, эти сообщения не имеют под собой достаточной почвы. Что значит сверхбомба? Это или бомба большего веса, чем уже изобретенная, или бомба, изготовленная из какого-то нового вещества. Что же, первое возможно, но бессмысленно, так как, повторяю, разрушающая сила бомбы и так очень велика, а второе, я думаю, нереально.