После ухода Полозкова Голубев крепко задумался. Сложившееся было у него мнение о Беломорцеве, как о странном субъекте с уголовными замашками, померкло. Постепенно в голове складывалась совсем иная картина, когда поступки человека становятся в какой-то степени понятны и объяснимы. Положа руку на сердце, Слава был далек от мысли, чтобы принимать рассказанное Кешей Упадышевым за чистую монету. Более того, он был убежден, что тракторист преувеличил свою «трагедию», однако не думал, что преувеличение дойдет до такой степени. Ехать в Раздольное, чтобы выведать у Кеши истину, было уже поздно. Вечернее время позволяло лишь заглянуть в компьютерный «Шпильхауз» и переговорить с Клавой Шиферовой, причастность которой к Беломорцеву сильно заинтриговала Славу.
      Игральный дом располагался в стандартном торговом модуле, коих в райцентре за последние годы расплодилось множество. В сравнительно просторном зале с большими светлыми окнами было установлено на подставках около десятка компьютеров и столько же стульев. Всего два подростка увлеченно смотрели на экраны мониторов. Один мальчуган гонял по лабиринту киношного Шварценеггера, который, обороняясь от погони, беспрестанно палил из кольта в белый свет, как в копейку. Другой малый вел по лесу навстречу серому волку «Красную шапочку». Возле прикрытой двери, ведущей то ли в кабинет начальства, то ли в подсобку, небольшой столик и венский стул с цветным мягким сиденьем. На столике – портативный кассовый аппарат; хрустальная пепельница, наполовину заполненная окурками с белыми длинненькими фильтрами, подкрашенными губной помадой; миниатюрная газовая зажигалка и продолговатая пачка дамских сигарет «Вирджиния». Оглядевшись, Голубев выбрал два окурка, где следы помады были наиболее яркими, и осторожно положил их к себе в карман. После этого шутливо спросил подростков:
      – Боевики, где хозяйка «Шпильхауза»?
      Один из мальчишек, не отрывая взгляда от экрана, махнул рукой в сторону прикрытой двери:
      – Там.
      Слава костяшками пальцев энергично постучал. Дверь отворилась не сразу. Пришлось ждать около минуты, пока в зал вошла синеглазая блондинка Шиферова. В белоснежном костюме Клава выглядела ослепительно. Увидев Голубева, она с ноткой удивления проговорила:
      – Кажется, угрозыск?…
      – Но не угроза, – весело скаламбурил Слава.
      Шиферова лукаво улыбнулась и сказала подросткам:
      – Мальчики, ваше время кончилось. Пойдите, мои хорошие, на уличку, отдохните от напряга. – И, проводив взглядом с неохотой оторвавшихся от компьютеров мальчишек, повернулась к Голубеву: – Чем обязана вашей светлости?
      – Лично вы – ничем. Беломорцева ищу, – без обиняков сказал Слава.
      На ухоженном красивом лице Шиферовой вновь появилась обаятельная улыбка:
      – Ласковый мой, я не справочное бюро.
      Славе пришлось слукавить:
      – Мне сказали, будто вы знаете, когда Альберт Кириллович вернется в райцентр.
      – Здравствуйте… Откуда мне это знать? Я не контролирую, куда он ездит и когда возвращается.
      – Давно с ним виделись?
      – Давно.
      – Разве Беломорцев здесь не появляется? Он же акционер этого детища.
      – Появляется, когда деньги надо. Но бухгалтерия не по моей части.
      – А на днях вы не были у него в гостях?
      Шиферова уставилась на Голубева:
      – О чем вы говорите?… С какими бы глазами я приперлась к Альберту в гости, если мы с ним разошлись, как в море корабли.
      – Что не поделили?
      – Нам нечего было делить. Просто надоели друг другу до чертиков.
      – Вот как… Лично мне Беломорцев кажется серьезным и порядочным мужчиной.
      – Вы не ошибаетесь. Альберт серьезен и порядочен до невозможности. Но лично мне нравятся мужчины с мальчишеским задором, – сделав ударение на словах «лично мне», с улыбочкой сказала Шиферова.
      – А о том, что Беломорцев купил новые «Жигули» знаете?
      – О «Жигулях» и прочих тачках я знаю лишь то, что они являются средством передвижения.
      – Сами не водите машину?
      – Упаси Бог! Женщина за рулем – это как обезьяна с гранатой. Не угадаешь, куда она кинет взрывчатку, – со смешком ответила Клава и неторопливо закурила.
      Слава улыбнулся:
      – Оградите детей от табачного дыма.
      – При детях я не курю. И у нас вентиляция отличная.
      – Такие вот чинарики с губной помадой, – Голубев указал на пепельницу, – обнаружены в обворованном доме Беломорцева.
      Шиферова, удивленно расширив подведенные тенями глаза, тихо спросила:
      – Как обворованном?…
      – Подчистую.
      – Какой идиот устроил такой трюк?
      – Разбираемся. Поэтому и разыскиваю Альберта Кирилловича, который уже третьи сутки словно в воду канул.
      Клава погрустнела:
      – Вот чудеса в решете… Рада бы вам помочь, но, честное слово, ничего о Беломорцеве не знаю.
      – А с господином Ремером увидеться можно?
      – Ради Бога… – Шиферова приоткрыла за своей спиной дверь и не очень громко крикнула: – Оскар, тебя хочет видеть сотрудник угрозыска.
      Голубев сделал удивленное лицо:
      – У вас все так непочтительно обращаются с начальством?
      Клава в ответ игриво подмигнула:
      – Сочтемся славою, ведь мы свои же люди. – И тотчас добавила серьезным тоном: – Проходите к нему в кабинет.
      Появившись в кабинете, Голубев по привычке оперативника первым делом быстро огляделся. Приспущенные до половины китайские жалюзи прикрывали единственное окно от вечернего солнца и создавали своеобразный домашний уют. Обстановка тоже была домашней: мягкий раскладной диван; полированный секретер, заставленный технической литературой; возле двери – простенькая вешалка для одежды; под окном – ряд венских стульев; на стенах – в багетных рамках две небольшие масляные картины с яркими осенними пейзажами, написанными явно местным художником-самоучкой; на небольшом канцелярском столе – плоский ноутбук, подставка с набором цветных карандашей, кнопочный телефон, стопка ксероксной бумаги, закрытая металлическая пепельница-вертушка и пачка сигарет «Кэмэл».
      Сидевший за столом хозяин кабинета выглядел молодцевато. Чисто выбритый, по-юношески худощавый, с русыми волнистыми волосами, в светло-сером с иголочки костюме при модном галстуке он походил, скорее, на телевизионного ведущего, нежели на владельца районного «Шпильхауза». Легко поднявшись из-за стола, протянул Голубеву слегка загоревшую жилистую руку и представился:
      – Оскар Эрнстович.
      Голубев тоже назвался.
      – Очень приятно, – с мягкой приветливой улыбкой сказал Ремер и указал на стоявший у стола стул. – Присаживайтесь, пожалуйста, Вячеслав Дмитриевич. Рад с вами познакомиться.
      Усаживаясь, Слава также улыбнулся:
      – Часто при знакомстве с сотрудниками уголовного розыска люди не испытывают радости.
      Ремер весело засмеялся:
      – Мы перед Законом честны, аки невинные младенцы. Поэтому печали не ощущаем даже в том случае, если придется знакомиться с прокурором. – И, посерьезнев, спросил: – Какие заботы привели угрозыск в нашу скромную обитель?
      – Беломорцева ищем, – ответил Слава. – Не знаете, где он может находиться?
      – Скорее всего, в Кузнецке. В других местах Альберту делать нечего. Для чего он вам понадобился?
      – Ночью из его дома кто-то увез все, что там находилось. Надо срочно разобраться в непонятной ситуации, а хозяин уже трое суток не появляется в райцентре.
      – Не может быть… – растерянно проговорил Ремер. – В это трудно поверить.
      – К сожалению, это факт, – сказал Слава и попросил собеседника рассказать о деловых и личных отношениях с Беломорцевым.
      Оскар Эрнстович достал из пачки «Кэмэл» сигарету, слегка помял ее пальцами, прикурил и стал рассказывать. С его слов выходило, что никаких проблем в деловых и личных вопросах с Альбертом Кирилловичем никогда не возникало. «Шпильхаузы» они создавали совместно. Начинали с райцентра, затем образовали филиалы в Новосибирске и Кузнецке. Кузнецкую фирму курирует Беломорцев, Новосибирскую и райцентровскую – Ремер. Компьютерные программы рассчитаны, главным образом, на детей школьного возраста. По доходности самым прибыльным является Кузнецкий «Шпильхауз», вторым – Новосибирский, а райцентровский еле-еле сводит концы с концами. Одно время Ремер предлагал его закрыть, но Беломорцев настоял на сохранении, чтобы хоть как-то отвлечь подростков от пивных палаток и от наркотиков, которые нещадно навязываются молодежи наркоторговцами разных мастей.
      – Рэкетиры сильно досаждают? – спросил Голубев.
      – На первых порах были настойчивые предложения братвы из Новосибирска взять нас под «крышу» за соответствующую мзду. Признаться, я смалодушничал. Готов был согласиться, но Беломорцев восстал против. Сам съездил в Новосибирск и сумел убедить братков, что грешно брать деньги с тех, кто старается спасти пацанов от алкоголя и наркоты.
      – Он там не нажил себе врагов?
      – Как мне известно, вопрос решился мирно.
      – И теперь вы никому за «крышу» не платите?
      – Никому не платим.
      – А доход позволяет достойно жить?
      – Без шика – вполне.
      – При таком раскладе… Что заставляет Беломорцева подрабатывать гроши в охранниках «Черного лебедя»? Ремер сунул в пепельницу сигаретный окурок.
      – По признанию Альберта, его не гроши, как вы сказали, интересуют, а лицензия на владение боевым пистолетом. Для вас, конечно, не секрет, какая опасная нынче обстановка на российских дорогах. Того и гляди, на вооруженных грабителей нарвешься.
      – У вас боевого оружия нет?
      – Я газовым пистолетом обхожусь. От него, кроме шумового эффекта, пользы мало, но все-таки какая-никакая надежда.
      – Не приходилось попадать в дорожный переплет?
      – От грабителей Бог миловал. На гаишников по глупости нынче нарывался.
      – При каких обстоятельствах?
      – Полис автостраховки забыл дома и поехал в Кузнецк. Едва у Раздольного свернул на трассу, увидел у обочины «Мерседес» цвета металлик с синими милицейскими номерами. Возле него, как молодые львы, грелись на солнышке три красномордых верзилы в камуфлированной одежде патрульной службы и с полосатыми жезлами в руках. По мановению «волшебной палочки» пришлось остановиться и без лишних слов раскошелиться на тысячу рублей штрафа. Взамен получил от рвачей квитанцию без печати и обещание на обратном пути не придираться.
      Заинтересовавшись «верзилами», Слава спросил:
      – Патрульные трезвыми были?
      – От всех троих разило, как от пивной бочки.
      – Не сохранили выданный ими квиток?
      – Когда вернулся домой, выбросил пустую бумажку. Теперь все документы вожу в бардачке и страховой талончик приклеил рядом с талоном техосмотра на лобовое стекло машины.
      – Номер «Мерседеса» не запомнили?
      – Не запомнил. От неожиданности растерялся.
      – У вас какая машина?
      – Новая ВАЗовская «девятка».
      – Недавно купили?
      – Нынче, первого апреля.
      – В Новосибирске покупали? – почти непроизвольно вырвалось у Славы.
      – Там, в автосалоне «Обские зори».
      – Васютины одновременно с вами оформляли покупку синих «Жигулей» седьмой модели?
      – Васютины… Кто такие?
      – Отец с сыном, из Кузнецка.
      – Отец работает на Севере?
      – Так точно, в Сургутнефтегазе.
      Ремер будто обрадовался:
      – Вспомнил! У него из рюкзака торчали роскошные оленьи рога. Моей сотруднице они так понравились, что она с полчаса уговаривала северянина продать их ей. Тот ни в какую не согласился. Оказывается, он привез оленье украшение для автопродавца, оформлявшего покупку машины.
      – Сотрудница кто?
      – Шиферова Клава, которая сейчас в игральном зале дежурит.
      – Она для украшения с вами ездила или по делам?
      – Красивая женщина рядом с мужчиной – залог успеха, – шутливо сказал Ремер и опустил глаза. – Дел у Клавы в Новосибирске никаких не было. Пригласил ее за компанию, чтобы в дороге не скучать.
      «Понятно, с любовницей ездить веселее», – подумал Слава и спросил:
      – Вам тот же продавец оформлял покупку, что и Васютиным?
      – Тот же, Иван Ильич Турунтаев. Очень общительный и знающий толк в машинах товарищ. Мы с ним на всякий случай визитками обменялись.
      – Понравившиеся Шиферовой рога достались Турунтаеву?
      – Наверно, ему, если Клаве не удалось их купить.
      Слава решил копнуть поглубже:
      – Оскар Эрнстович, вам прошлое Шиферовой известно?
      Ремер поправил на столе сигаретную пачку. Помолчав, заговорил с ироничной усмешкой:
      – Видите ли, Вячеслав Дмитриевич, по моим наблюдениям, даже очень порядочные женщины, – когда начинаешь интересоваться их прошлым, лгут самым беспардонным образом. Поэтому я никогда не задаю дамам пикантных вопросов. Между нами говоря, – Ремер понизил голос, – Клава – особа веселого нрава и любительница острых ощущений. Она постоянно ищет новизну. В общении с «бой-френдами» не знает тормозов. Чувствую, вы догадываетесь о нашем тайном альянсе. На это скажу без лукавства: крестить детей с Шиферовой и, тем более, брать ее в жены я не собираюсь.
      – Вы холостяк?
      – Разведенный. К счастью, потомство с бывшей женой мы не завели, и угрызения совести меня не мучают.
      – Шиферова пришла к вам от Беломорцева?
      – Ситуация другая. Она пыталась женить на себе Альберта, но скорее медведь научится играть на гармошке, чем Альберт женится. Сейчас Клава живет в своей роскошной квартире, подаренной якобы каким-то новосибирским бизнесменом, разбогатевшим, не знаю, на чем. У меня своя небольшая квартирка. Периодически мы встречаемся. Большей частью, в ее апартаментах. Так проще иметь дело с ветреными дамами.
      – По-моему, с такими особами лучше вообще никаких дел не иметь.
      Ремер смущенно улыбнулся:
      – Вы, конечно, правы, но увлечения бывают сильнее разума.
      – Следам за неразумными увлечениями обычно наступает горькая расплата.
      – Ничего не поделаешь. Жизнь устроена так, что за всякое удовольствие приходится платить.
      – Беломорцев не затаил на вас камень за пазухой?
      – Ну, что вы! Дружески выпили по рюмке коньяка, посмеялись. На следующий день Альберт уже рассказывал анекдот: «Слышали, какая у Оскара беда?» – «Нет. А что случилось?» – «К нему ушла моя сожительница»… – Чуть улыбнувшись, Ремер внезапно нахмурился: – Вячеслав Дмитриевич, хотя бы какое-то предположение есть, куда подевался Беломорцев?
      Слава пожал плечами:
      – Предполагать можно что угодно, да истина затянута густым туманом. Достоверно известно одно: Альберт Кириллович по подделанным на его имя документам пытался поставить на учет в автоинспекции машину Васютина.
      Ремер словно онемел. Какое-то время он недоумевающе смотрел на умолкшего Славу, затем почти шепотом выдохнул:
      – Это нечто из области очевидного-невероятного…
      – В отместку за несостоявшееся замужество Шиферова не могла подставить Беломорцева?
      – На «подставы» Клава не способна. У нее на это ума не хватит.
      – А по легкомыслию?…
      – Легкомыслия – хоть отбавляй, но… откуда взялась васютинская машина?
      – В ту апрельскую ночь Васютины в Кузнецк не приехали. Их убили возле села Раздольного.
      Внезапно задрожавшими пальцами Ремер достал из пачки сигарету и закурил. Затянувшись несколько раз кряду, растерянно проговорил:
      – Это вообще какой-то ужасный наворот. Предполагаете, что Шиферова связана с убийцами?
      – Такое исключено? – вопросом на вопрос ответил Голубев.
      – По-моему, полностью. Способных на кровавое преступление среди знакомых Шиферовой, кажется, никого нет.
      – А новосибирский бизнесмен, который устроил ей в райцентре роскошную квартиру?
      – По словам Клавы, он давно умер.
      – Беломорцев не собирался покупать «Жигули»?
      – «Жигулями» Альберт заинтересовался после того, как я купил «Девятку». Даже адрес автосалона «Обские зори» спрашивал. Но почему он влип в неприятность с криминальной машиной, мне об этом ничего неизвестно. – Оскар Эрнстович быстро докурил сигарету и вдруг сказал: – Вячеслав Дмитриевич, сегодня у меня с Клавой запланирован ужин в ресторане. Постараюсь осторожно ее прозондировать и завтра утром скажу вам результат.
      От Ремера Голубев ушел с твердой уверенностью: Оскар Эрнстович к исчезновению Беломорцева не причастен. Относительно Шиферовой такой уверенности не было. Покидая «Шпильхауз», Слава не предполагал, что предстоящая ночь окажется для него бессонной.

      Телефонный звонок раздался в тот момент, когда Голубев только-только окунулся в дрему. Слава включил ночник и машинально глянул на тикающий у изголовья будильник. Стрелки показывали полчаса двенадцатого ночи. Звонил дежурный райотдела милиции:
      – Дмитрич! Мигом собирайся! Сейчас за тобой опергруппа заедет.
      – Сбербанк ломанули? – полусонным голосом пошутил Слава.
      – У ресторана «Сосновый бор» криминальная братва автоматную разборку учинила. Есть трупы.
      – Много?
      – На месте происшествия увидишь.
      – Пусть опергруппа не тратит на меня время. До ресторана пешком дойду.
      – Не хочешь ехать, беги рысью, – сказал дежурный и положил трубку.
      Майская ночь была удивительно тихой и темной. На затянутом плотными облаками небе не просвечивалась ни одна звездочка. Скупо освещенные электрическими фонарями улицы райцентра казались вымершими. Лишь у ярко светившихся окон ресторана, возле входа, Голубев увидел небольшую кучку молодежи. Чуть в стороне, на обочине дороги, стояли темная ВАЗовская «девятка» и желтый милицейский УАЗ. Следственно-оперативная группа под руководством прокурора Бирюкова уже работала. Слава подошел к Бирюкову и тихо спросил:
      – Кого расстреляли, Игнатьич?
      – Мою землячку Клаву Шиферову и сидевшего за рулем «девятки» мужчину, – хмуро ответил Антон.
      От удивления Голубев присвистнул. Пытаясь сосредоточиться, полувопросительно проговорил:
      – Вроде помню, что Шиферова, как и ты, родом из Березовки.
      – Оттуда.
      – А я буквально прошлым вечером беседовал с ней в «Шпильхаузе» по поводу Беломорцева.
      – Что Клава рассказала?
      Голубев коротко изложил суть вчерашних разговоров в игральном доме и огорченно добавил:
      – Доигралась красавица…
      – Пойди посмотри, не Ремер ли погиб вместе с Шиферовой, – сказал Бирюков.
      Слава подошел к «девятке», изрешеченной с правой стороны пулями. По характеру и количеству пулевых отверстий, без всякого сомнения напрашивался вывод, что преступники стреляли из убойного автомата АК.
      Следователь Лимакин, судмедэксперт Медников и криминалист Тимохина, подсвечивая фонариком, осматривали трупы. Шиферова, склонив белокурую голову и привалившись правым плечом к дверце машины, сидела рядом с водителем. На ее белом костюме в трех местах проступали кровавые пятна. Водитель с окровавленной головой откинулся на спинку сиденья. Когда Тимохина осветила фонариком его лицо. Голубев узнал Оскара Эрнстовича Ремера.
      По словам свидетелей, бандитское нападение на «девятку» произошло внезапно в течение какой-нибудь полминуты. Вышедшие из ресторана мужчина и женщина успели лишь сесть в машину. Тотчас откуда-то из темноты выскочил черный джип и, чуть притормозив, изрешетил «девятку» автоматной очередью.
      В разговор Бирюкова со свидетелями вмешался паренек в джинсах и футболке с надписью «Олимпик» на груди:
      – Здесь еще одна бандитская машина была. Я вышел из ресторана, чтобы освежиться. А вот там… – паренек показал в сторону от ресторанного крыльца, – стояла красная жигулевская «восьмерка». За рулем сидел здоровый амбал. Когда мужчина с женщиной сели в «девятку», амбал сразу поднес ко рту микрофон, как у шоферов медицинской «скорой помощи», и вроде подал команду: «Ястреб, они в машине». В ответ что-то проскрипело, как из радиодинамика. Мгновенно появился джип и устроил трах-тарарах. Когда и куда после стрельбы исчезла «восьмерка», я с перепугу не заметил.
      Красную «восьмерку» видели и другие свидетели. Некоторые из них тоже слышали что-то вроде радиопереговоров, но содержания никто толком не разобрал. В основном, запомнилось одно слово «Ястреб». Из вещественных доказательств на месте происшествия остались только стреляные гильзы от автомата Калашникова, которых набралось семнадцать штук. Все пули от них попали в «девятку». Судя по тому, что стрелявший не допустил ни единого промаха, можно было сделать вывод о высоком мастерстве стрелка.
      Тела потерпевших в сопровождении судмедэксперта были отправлены в морг, а простреленную автомашину до окончания следствия пришлось поставить в гараж районной милиции.
      …Утром, едва начался рабочий день, на столе Бирюкова не умолкал телефон. Слух о ночном происшествии с удивительной скоростью распространился по небольшому городку. Звонили большие и малые руководители районной администрации. Каждому хотелось немедленно узнать ответы на извечные следственные вопросы: «Кто?», «Где?», «Когда?» и «С какой целью?» совершил столь жестокое преступление. Убийство Ремера и Шиферовой на самом деле было демонстративно дерзким и безжалостным. Это был вызов всему райцентру. Смешок в лицо правоохранительных органов. Как сказал судмедэксперт Борис Медников, беспредел в беспредельной степени. Когда вслед за начальством стали звонить просто знакомые, Бирюков отключил телефон и собрал оперативное совещание. Стараясь не выказать раздражения от никчемных звонков, Антон обвел взглядом хмурые не выспавшиеся лица участников следственно-оперативной группы и как можно веселее спросил:
      – Что приуныли, соколы? Появилась хорошая зацепка – Ястреб, умеющий прицельно стрелять из автомата…
      – Ястреб летает, а соколики опустили крылья, как мокрые куры, – флегматично вставил судмедэксперт, намекая на Лимакина и Голубева.
      – Не иронизируй, эскулап. Докладывай, по сколько пуль попало в потерпевших, – огрызнулся Слава.
      – Мотай на ус, сыщик, докладываю, – Медников передал Бирюкову заключение медэкспертизы. – Шиферовой досталось три пули, все навылет. Голову Ремера пронзила единственная пуля, которой хватило для мгновенной смерти.
      Бирюков глянул на Лимакина:
      – Утром «девятку» осмотрели?
      Следователь кивнул:
      – Спозаранку мы с Леной Тимохиной всю машину досконально обшарили. Пуля, пронзившая голову Ремера, пробила стекло левой дверцы и улетела бог весть куда. А три пули, прошедшие через Шиферову, обнаружены в машине и оформлены на экспертизу. При этом выявилась неувязочка. Входных пулевых отверстий в «девятке» восемнадцать, а стреляных гильз на месте происшествия мы собрали только семнадцать штук.
      – Одну гильзу не нашли?
      – Такого не может быть. Все гильзы валялись на чистом асфальте. Затеряться там негде. Скорее всего, гильзочка при стрельбе отскочила из автомата в салон джипа и уехала от нас.
      – Возьми, Петр, это на заметку. Если преступники не обнаружат гильзу и не выбросят, она станет веским доказательством.
      Голубев обратился к Тимохиной:
      – Лена, какую картинку показали окурки из «Шпильхауза», которые я сегодня утром передал тебе?
      – Цвет и химический состав губной помады на фильтрах идентичен с помадой окурков, обнаруженных в доме Беломорцева, – ответила эксперт-криминалист.
      Слава живо глянул на Бирюкова:
      – Что и требовалось доказать. В гостях у Альберта курила дамские сигареты мадам Шиферова. Кстати, вчера Ремер обещал мне, что в ресторане «прозондирует» Клаву насчет ее знакомства с сомнительными личностями, да вот какой печалью все завершилось.
      – Теперь с Шиферовои взятки гладки. Покурила и ушла в небытие, – хмуро сказал Бирюков.
      – Сейчас в Березовке кто из родственников Шиферовой есть? – спросил следователь.
      – Родители Клавы там живут.
      – Придется им сообщить неприятную весть?
      – Конечно. Наверняка они захотят похоронить дочь в родном краю.
      – Не могу понять, чем вызвано скоропалительное убийство Шиферовой и, тем более, Ремера, – с досадой заговорил Голубев. – Испытываю такое гадкое чувство, будто в этом повинен мой вчерашний визит в «Шпильхауз». Или это случайное совпадение…
      – Шиферова была неразборчива в любовных связях. Может, на почве ревности какой-то строптивый самец заказал «сладкую парочку», – высказал предположение Лимакин.