– Нынешние головорезы эту черту уже затоптали так, что она почти не видна.
– И все-таки… – следователь повертел в руках сигаретную пачку. – Сегодня не разговаривал с буфетчицей шашлычной насчет того первоапрельского дня, когда погибли Васютины?
Голубев вздохнул:
– Говорил, да без толку. Кроме розыгрыша младшего брата Ромки, ничем тот день Лизе не запомнился.
– Какой розыгрыш?
– Шустряк растрезвонил по селу, будто в шашлычной водка подешевела наполовину, и, как говорит Лиза, полдня ее осаждали обманутые алкаши.
– Роман часто бывает в шашлычной?
– Часто. После уроков в школе он забегает к сестре пообедать. Сегодня тоже забегал, когда Кеша Упадышев уже заснул. Закончив трапезу, посидели мы с ним в «Запорожце». Потолковали с глазу на глаз. Меня, разумеется, интересовали «крутые» посетители шашлычной. Таковых Ромка припомнить не смог, а вот «три здоровенных гаишника» ему запомнились. В последних числах марта или в начале апреля приезжали они в серебристом «Мерседесе» с синими милицейскими номерами. Одеты были в камуфляжные куртки с буквами ДПС на спине. Сидели в шашлычной недолго. Распили на троих бутылку водки «Флагман», съели по два больших шашлыка, купили по пачке сигарет «Парламент» и уехали на автотрассу. В райцентровской дорожно-патрульной службе «Мерседесов» не имеется. Значит, были те ребятки либо из Новосибирска, либо из Кузнецка.
– Предполагаешь, «оборотни»?
– Если мужики в служебное время пьют флагманскую водку и курят дорогие сигареты, у меня невольно появляется мысль о нетрудовых доходах.
– О поборах автоинспекторов анекдоты ходят.
– От поборов слабо скатиться и на хапок с убийством. Скажи, не так?
– Так, конечно.
– Это один из вариантов. Другой вариант, на мой взгляд, более верный, заключается в том, что под видом сотрудников ДПС орудует банда налетчиков, которым в любое время суток остановить проезжающий автомобиль пара пустяков.
– А ведь это версия, – подумав, сказал Лимакин. – Давай завтра соберемся у Бирюкова. Обсудим с Антоном Игнатьевичем последнюю информацию и наметим план оперативных действий на ближайшие дни.
– Давай соберемся.
Глава VII
Говорят, человек предполагает, а Бог располагает. События следующего дня подтвердили эту расхожую присказку. Прокурор Бирюков с девяти часов утра до половины одиннадцатого пробыл на совещаний в районной администрации. Обсуждавшийся там вопрос касался посевной кампании. К прокуратуре крестьянские заботы не имели никакого отношения, однако районное начальство считало, что присутствие прокурора на таком мероприятии крайне необходимо.
Уединиться в прокурорском кабинете Бирюкову, Лимакину и Голубеву удалось только в одиннадцать часов. Внимательно выслушав Голубева, затем Лимакина, Антон спросил:
– Машину Васютиных объявили в розыск?
– Вчера я оперативно запустил ориентировку, – ответил Лимакин.
– Молодец. Теперь сообща можно устроить мозговую атаку…
Едва начавшееся обсуждение прервал внезапно появившийся начальник районной ГИБДД майор Филиппенко. Передав Бирюкову автовазовскую сервисную книжку, он вроде как виновато проговорил:
– Нашлись документы объявленной вчера в розыск автомашины Юрия Семеновича Васютина.
– Документы, Григорий Алексеевич, – это хорошо, но сама машина – лучше, – сказал Бирюков.
– К большому сожалению, Антон Игнатьевич, сама машина и ее «липовый» владелец исчезли.
– А такое совсем уж никуда не годится…
Бирюков раскрыл сервисную книжку. В ней модель автомобиля, номер двигателя и шасси, место и дата продажи полностью совпадали с данными «семерки» Васютина. Но владельцем машины значился Беломорцев Альберт Кириллович, проживающий в райцентре по улице Степной в доме № 31.
– Это что, подделка? – спросил Антон.
– Несомненная, – ответил Филиппенко. – Раньше при продаже машин документы заполняли шариковой пастой от руки. Теперь используют компьютерную технику. Получается красиво, но стоит оформленные таким способом бумаги сунуть на несколько секунд в микроволновку, и ксероксная краска осыпается. На образовавшемся чистом месте можно напечатать что угодно.
– Беломорцев подарил вам эту книжку в память о ротозействе?
– Нелепость вышла, Антон Игнатьевич…
Филиппенко сел у приставного столика рядом с Голубевым и стал рассказывать. Вчера утром ему позвонил начальник Горуправления ГИБДД Кузнецка и попросил тщательно досмотреть вишневую «Ауди» с кузнецкими номерами, которая должна следовать по автотрассе в сторону Новосибирска. Предполагалось, что в ней перевозится крупная партия наркотиков. Самым удобным местом для такой операции был пост ГИБДД у поселка Таежный. Филиппенко немедленно выехал туда. «Ауди» появилась лишь к середине дня. При ее досмотре в присутствии понятых, как и предполагалось, обнаружили полуторакилограммовую упаковку героина. Пока ждали следователя из Кузнецка и оформляли задержание наркодилера, рабочий день кончился. Когда Филиппенко вернулся из Таежного в райцентр, в отделе ГИБДД, кроме дежурной бригады автоинспекторов, никого не было.
Сегодня на утренней планерке выяснилось, что вчера, как только Филиппенко уехал, к инспектору, занимающемуся регистрацией автомобилей, обратился гражданин Беломорцев с заявлением поставить на учет новые «Жигули» седьмой модели с треснувшим лобовым стеклом. Инспектор, сверив заводские номера, хотел было оформлять регистрацию, но, заметив «шероховатости» в сервисной книжке, решил схитрить: «Замени поврежденное стекло и приезжай завтра утром». И сервисную книжку замкнул в сейф. Беломорцев, чтобы «не тянуть резину», предложил тысячу рублей. Инспектор отшутился: «Сначала сделаем документы, потом – деньги». А утром в отдел поступила ориентировка на розыск машины Васютина.
Не дожидаясь визита Беломорцева, Филиппенко с инспектором сели в машину и помчались на улицу Степную. Там их ждало полное разочарование. Хозяина не было, и дом оказался на замке. По словам соседей, Алик Беломорцев, как уехал вчера утром на синей машине, так больше на Степной не появлялся. Среди ночи к его дому подъезжал крытый КамАЗ с потушенными фарами, и вроде бы в него грузили какую-то мебель.
– Час от часу не легче, – нахмуренно проговорил Бирюков. – Инспектор запомнил внешность Беломорцева?
– Естественно.
Как только Филиппенко обсказал словесный портрет одетого в камуфляж высокого здоровяка с короткими черными волосами, Слава Голубев воскликнул:
– Игнатьич! Этот гражданин подвозил Кешу Упадышева.
Тотчас заговорил Лимакин:
– Выходит, после неудачи в ГИБДД Беломорцев, не заезжая домой, поехал к Раздольному и…
– Выехав на трассу, повернул в сторону Кузнецка, – скороговоркой выпалил Слава.
– Не в Новосибирск?
– Ни в коем случае! Я же в то время ехал из Новосибирска, имея все данные на машину Васютина. Если бы мне встретилась синяя «семерка» с транзитным Госномером, непременно бы ее тормознул.
– И мог бы нарваться на пистолетную пулю.
Слава усмехнулся:
– Что поделаешь… Как пели советские «Знатоки», наша служба и опасна, и трудна.
– Я видел вчера, когда ты в «Запорожце» мимо поста по трассе прокатил, – сказал Филиппенко. – Почему у Таежного не свернул в райцентр?
– Эксперимент проводил. Потом в раздоленской шашлычной беседовал с трактористом, с которого упущенный твоим инспектором Беломорцев хотел триста рублей за тридцать километров езды сорвать.
– При чем тут мой инспектор? Сами виноваты, поздно объявили в розыск машину Васютина.
– Классические российские вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?» Ныне к ним еще добавился третий: «Кто платит?» Кстати, Гриша, какие сигареты курят твои инспектора?
– В основном – дешевые. Типа «Балканской звезды».
– «Парламентом» не балуются?
– Такой табак им не по карману. А что?
– Интересуют меня три богатыря дорожно-патрульной службы, которые ездят в серебристом «Мерседесе». В служебное время пьют дорогую водку и курят элитные сигареты.
– Это не наши. «Мерседесов» у нас, сам знаешь, нет. Своих сотрудников от водки на службе я отучил, а насчет курева уже сказал.
– Ты, Гриша, часто бываешь на трассе. Не встречался с такими типами?
– Нет, Слава, с «тремя богатырями» судьба меня до сегодняшнего дня не сводила.
– Если вдруг встретишь их, попробуй выяснить: кто такие? Только имей в виду, что они, по всей вероятности, хорошо вооружены и могут быть очень опасны.
– К несчастью, наши дороги вообще – зона повышенной опасности.
Бирюков посмотрел на Голубева:
– Ты, вижу, крепко запал на этих «богатырей»?
– Пока не убежусь, что они честные менты, землю рыть буду, – запальчиво ответил Слава.
– Похвальная настойчивость. Беломорцев в криминальной картотеке не числится?
– Никак нет. По нашему ведомству он не проходил.
Бирюков повернулся к Лимакину:
– Пригласи, Петр, эксперта-криминалиста. Придется посмотреть дом Беломорцева.
– Мне можно быть свободным? – спросил Филиппенко.
– Можно, Григорий Алексеевич. Если появится Беломорцев, задержите его.
Глава VIII
Тихая, не заезженная машинами, улица Степная находилась на окраине райцентра и располагалась параллельно щебеночной дороги, ведущей в Раздольное. Под № 31 стоял крытый шифером бревенчатый домик с ярко-зелеными резными наличниками. Появление оперативной группы во главе с одетым по форме прокурором привлекло внимание соседей, и возле усадьбы Беломорцева быстро собралась толпа любопытных женщин пенсионного возраста. Пригласив двух из них наиболее активных в понятые, Бирюков прежде всего поинтересовался хозяином дома.
Из разноголосых высказываний, уточняющих друг друга, выяснилось, что раньше в этом домике жили старики Беломорцевы. Их единственный сын Кирилл, закончив в райцентре среднюю школу, уехал во Владивосток, где поступил в мореходное училище. Теперь он живет на Сахалине и работает капитаном большого рыболовецкого корабля. Два года назад дед Беломорцев скончался в областной больнице от рака, а через неделю сердечный приступ скоропостижно увел в могилу и его престарелую супругу. Ни сын, ни сноха прилететь на похороны родителей не смогли. Похоронил стариков внук Альберт Кириллович, живший в Кузнецке. Оформив наследство, Алик, – так называли внука дед с бабкой, – переехал на жительство в райцентр. В первый же месяц он распродал за бесценок всю стариковскую мебель и обставил дом современным гарнитуром с импортным телевизором и всяко-разной радиомузыкой. С соседями Алик почти не общался. Где работает теперь, никому не говорил. Обычно куда-то уезжал на сутки, потом суток трое был дома. Прошлую зиму у него вроде бы жила молодая красивая женщина, но с весны ее здесь никто не видел. О том, куда Беломорцев уехал вчера утром и кто прошлой ночью увез из его дома мебель, соседи не знали. Судя по тому, что дверной замок не был взломан, сделал это сам Алик или ловкие воры, сумевшие проникнуть в дом без взлома.
– Много чего увезли? – спросил Бирюков.
– А, почитай, ничего не оставили, – ответила бойкая женщина. – Я все окна проглядела. В доме пусто, как перед новосельем.
– Давайте вместе это посмотрим, – сказал Антон и попросил эксперта-криминалиста Тимохину вскрыть замок у входной двери.
Из дома было вывезено буквально все. Остались только мусор, груда старой одежды, две пустые водочные поллитровки с этикетками «Флагман» возле кухонной плиты да на подоконнике консервная банка окурков с белыми фильтрами. Бирюков, Лимакин и Тимохина в присутствии понятых начали осмотр помещений с кухни, а Голубев для сбора информации решил выйти к народу.
Толпа любопытных заметно поредела. Оставшиеся женщины от нечего делать обсуждали свои житейские проблемы. Перемалывать с ними уже известное было ни к чему. Внимание Славы привлек серьезный мальчуган лет двенадцати, сидевший на лавочке у дома на противоположной стороне улицы. Из опыта, когда несколько лет работал инспектором по делам несовершеннолетних, Голубев знал, что подростки зачастую бывают намного наблюдательнее взрослых. Подсев к мальчику, Слава спросил:
– Тебя как зовут?
– Пацаны в школе называют Граф или График. Но правильное мое имя Евграф. Так звали прадедушку. Он на Отечественной войне погиб. Москву защищал.
– Хорошо, что знаешь родословную.
– Папа говорит, без этого жить нельзя.
– А фамилия твоя?…
Мальчишка наморщил веснушчатый нос:
– Фамилия у меня неважная… Копейкин.
– Ну, почему же неважная. Копейка рубль бережет.
– Может быть. Но пацаны смеются: «Граф Копейкин».
– Не обращай внимания и не обижайся.
– Я не обижаюсь. Привык. – Мальчишка скосил глаза на Голубева и не сдержал любопытства: – Правда, что у Алика из дома все-все увезли?
– Правда.
– Вот жалость… Алик говорил, что у него обстановки и радиоаппаратуры на сто тысяч рублей. Приедет, а в доме ничего нету.
– Не сам ли он надумал переехать на новое место жительства?
– Никуда Алик не собирался переезжать. Говорил, в райцентре жить лучше, чем в большом городе, где от смога дышать невозможно.
– Куда он уехал, не знаешь? – спросил Слава.
– В автоинспекцию, ставить на учет новые «Жигули». Вечером позавчера я за «Сникерс» вымыл ему машину. Алик пообещал еще шоколадку, когда все документы оформит, но почему-то вчера домой ночевать не приехал.
– Давно у него появились «Жигули»?
– Недавно. Два или три дня назад. Старый «Рено меган» Алика совсем развалился. Он его продал за пустяковую цену, а себе купил подешевке новые «Жигули». У них только переднее стекло с трещиной, а пробег на спидометре небольшой.
– Откуда это узнал?
– Пока мыл машину, Алик рассказывал.
– Где он нашел такого лоха, который согласился продать подешевке новые «Жигули»?
– Какому-то мужику срочно деньги понадобились, а кроме «Жигулей», нечего было продать.
– Где этот мужик живет?
– Наверное, в Кузнецке.
– Почему так думаешь?
– Потому, что Алик там работает охранником в фирме «Черный лебедь», где алкоголиков лечат кодированием. Сутки отдежурит и трое суток дома, как он говорит, занимается своим делом.
– Какое у него свое дело?
– В радиотехнике и в компьютерах Алик разбирается – лучше всех.
– Выпивает часто?
– Никогда не видел его пьяным.
– А какие сигареты курит?
– Он вообще некурящий.
– Рассказывают, будто зимой у него жила женщина…
– Появлялась какая-то тетя, но я с ней не знакомился. И давно ее не вижу.
– А друзей у Алика много?
– Есть, наверное, друзья, но я их не знаю. К нему приезжают клиенты. Привозят в починку телевизоры, магнитофоны, видаки, компьютеры.
– И он все это ремонтирует?
– Без проблем.
– Серебристый «Мерседес» с синими милицейскими номерами не появлялся здесь?
– Нет, не появлялся.
– Может, ты проворонил его?
– Да нет же. Милицейские сотрудники к Алику не ездят.
– Из других городов клиенты приезжают?
– Не знаю.
– Может, он мимолетно какой-нибудь город упоминал?
– Мимолетно… – мальчишка задумался. – Как-то, разговаривая по мобильнику, спросил: «Погода сегодня хорошая в Новосибирске?»
– Какой у него мобильник?
– «Билайн».
– Не «Нокия»?
– Нет, «Билайн». Алик мне разрешал по нему звонить знакомой девчонке.
– Как ее зовут?
– Оксанка. Учимся в одном классе.
– Хорошая девочка?
– Мне нравится. Умная. У нее дома компьютер есть. Она меня учит на нем работать. Один раз я уже домашнее сочинение на компьютере написал.
– А с каким оружием Алик охраняет «Черного лебедя»?
– С макаровским пистолетом.
– С настоящим? – недоверчиво спросил Слава.
– С каким же еще. Алик давал его подержать. Тяжелый. Обещал, как еще раз помою машину, даст мне стрельнуть по мишени. Придется двумя руками держать, с одной руки промахнусь.
Из дома Беломорцева вышли Бирюков, Лимакин, Тимохина и понятые. Лимакин с Тимохиной замкнули входную дверь и стали опечатывать ее. Слава Голубев дружески обнял разговорчивого собеседника:
– Ты, Евграф, мировой парень. Спасибо за содержательную информацию.
Подросток смутился:
– Да, чего там…
Глава IX
Следующим утром Голубев пришел в отдел пораньше, чтобы основательно проверить, не проходил ли ранее по уголовным делам Альберт Кириллович Беломорцев. Почти полуторачасовое старание оказалось бесплодным. Ни в районной криминальной картотеке, ни в Информцентре ГУВД Новосибирской области никаких сведений о Беломорцеве не было. Перед тем, как идти в прокуратуру, Слава заглянул в лабораторию эксперта-криминалиста Тимохиной. Та занималась сверкой дактилоскопических отпечатков.
– Леночка, ну что у тебя высвечивается? – сразу от порога спросил Голубев.
– Ничего хорошего, Славочка, не светит, – в тон ему ответила Тииохина. – На бутылках две разновидности отпечатков мужских пальцев. В дактилоскопической картотеке они отсутствуют. Значит, на уголовных делах эти мужики ранее не попадались.
– На полу какие отпечатки удалось снять?
– Никаких. Во-первых, погода сухая. Во-вторых, когда выносили мебель, затоптали пол так, что ни один след не просматривается.
– А с окурками что?
– Окурки от «Парламента» и от дамских сигарет «Вирджиния».
Голубев заглянул в консервную банку из-под крабов, изъятую вместе с окурками с места происшествия:
– Тонких дамских фильтров намного меньше. И на них следы губной помады…
– Угадал.
– Выходит, мужики смолили «Парламент», а мадам дымила «Вирджинией»?
– Похоже, что так.
– И «пепельница» оригинальная. Давно я не видел в продаже натуральных крабов.
– Перед новым годом в районном гастрономе несколько баночек лежали в витрине.
– Сколько они теперь стоят?
– Сто пятьдесят восемь рублей.
– Одна баночка?!
Тимохина засмеялась:
– Разумеется, не ящичек.
– Вот это цена-а-а… – Слава покачал головой. – Кажется, Беломорцев – мужик состоятельный, если такие деликатесы покупает.
– Наверняка не беднее нас с тобой.
– Зато, Леночка, мы духовно богаче его, – Голубев подмигнул. – В прокуратуру не собираешься?
– Мне там делать нечего. Я уже по телефону переговорила с Антоном Игнатьевичем.
– Ну, бывай здорова, ласточка. Я побежал.
– Беги, касатик.
В кабинете Бирюкова сидел следователь Лимакин и словно изучал вчерашний протокол осмотра места происшествия. Присев напротив него. Голубев доложил о бесплодном копании в криминальной картотеке. Бирюков тотчас спросил:
– Что думаешь о Беломорцеве?
– Если бы не автомашина Васютина, я вообще бы о нем не думал, – быстро ответил Слава.
– Если бы да кабы в следственной практике – не аргументы.
– В настоящее время, Игнатьич, у меня ни фактов, ни аргументов в наличии не имеется. Только смутные предположения…
– Выкладывай хотя бы их.
– Судя по тому, что рассказал мне мальчуган Копейкин, Беломорцев на уголовника не похож. Он больше смахивает на доверчивого простака, которого блистательно подставили с криминальной машиной. Ради чего это сделано, не могу понять.
– Эта махинация напоминает дилетантскую глупость, – сказал Лимакин.
– Дилетанты глупят, а мы мозги напрягаем, – Слава вздохнул. – И зачистка под метлу дома Беломорцева тоже не понятна. Дверной замок не поврежден. Такое впечатление, будто сам Альберт Кириллович устроил переезд на новое место.
– Какой смысл самому заниматься переездом в ночное время? – спросил Бирюков.
– Только спешка… Любопытно, что накануне этого, видимо, за сутки, у Беломорцева побывали двое неизвестных мужчин и женщина.
– Откуда такая информация?
– Учитывая, что сам Беломорцев некурящий, по оставленным в доме окуркам сужу. Вместе с хозяином компания состояла из четырех человек.
– А на бутылках Тимохина обнаружила только две разновидности мужских отпечатков пальцев, – сказал Лимакин.
– Ничего удивительного. Женщина к бутылкам не притрагивалась. Ей наливали галантные кавалеры. И кто-то из мужиков, может быть, сознательно не захотел оставлять своих пальчиков. – Беломорцев так и не появился дома?
– Нет, конечно. Как в воду канул. Вот эта загадка посложнее отпечатков на бутылках.
– Чует кошка, чье мясо съела.
– Как бы его самого на съедение зверушкам не отправили, – Голубев встретился взглядом с Бирюковым. – Надо, Антон Игнатьич, опять обращаться за помощью к полковнику Тарану. Пусть узнает, что за фирма «Черный лебедь» и работает ли там охранником Альберт Беломорцев.
– Я уже звонил Анатолию Викторовичу, – ответил Бирюков. – Фирма «Черный лебедь», специализирующаяся на лечении алкоголиков, существует в Кузнецке более пяти лет. Ни у налоговых органов, ни у криминальной милиции никаких претензий к «Черному лебедю» нет. Охранники там действительно вооружены макаровскими пистолетами и дежурят сутки через трое.
– Все хорошо, прекрасная маркиза?
– Так вот получается.
– А насчет Беломорцева что сказал?
– Обещал навести о нем подробную справку и, не откладывая, перезвонить.
Полковник Таран не заставил долго ждать. Его сообщение повергло Лимакина и Голубева в уныние. Оперативники Кузнецка выяснили, что Альберт Кириллович Беломорцев охраняет «Черный лебедь» уже третий год. За это время дисциплинированный и всегда трезвый охранник не имел ни единого замечания по службе. Позавчера он должен был заступить на дежурство в восемь часов вечера, однако к означенному времени в офис не явился. Где он находится в настоящее время, не известно. Попытка сослуживцев выйти с ним на связь по мобильному телефону не удалась. «Билайн» Беломорцева не отвечает, хотя сигнал вызова проходит четко. В Кузнецке Беломорцев имеет однокомнатную квартиру в хрущевской пятиэтажке, но, по словам соседей, в ней Альберт Кириллович ночевал недели две назад и в последние дни здесь не появлялся.
– Связи с криминальными группировками проверили? – спросил Бирюков.
– Пока ничего не выявлено. Работаем в этом направлении, – ответил Таран. – Много добра из дома Беломорцева увезли?
– Основательно зачистили.
– Странная какая-то кража.
– Очень странная. Такое впечатление, будто хозяин освободил дом для продажи.
– Не в сговоре ли это сделано?
– Трудно сказать. Накануне этого у Беломорцева были гости. Состоялась выпивка, но о том, какие вопросы обсуждались во время застолья, нет ни малейшей информации.
– Свидетелей не нашли?
– Судя по пустым бутылкам да окуркам, посторонних в компании не было.
– Это один из признаков сговора. Только замысел его сложно разгадать.
– У нас есть предположение, что нападение на Васютиных совершили дилетанты разбойного бизнеса. А Беломорцева сделали козлом отпущения. Трудно поверить, чтобы соучастник преступления заявился в ГИБДД ставить на учет машину, приобретенную ценою убийства двух человек.
– Да, это, как говорится, свежо предание, но верится с трудом, – согласился Таран. – В заключение даю тебе информацию к размышлению. Час назад Людмиле Сергеевне Васютиной звонил из Новосибирска Иван Ильич Турунтаев и интересовался, какие проблемы возникли у Юрия Семеновича с купленной машиной.
Бирюков нахмурился:
– Что Людмила Сергеевна ему рассказала?
– Правду. Мол, Юрий Семенович с сыном до Кузнецка не доехали. Тела их недавно обнаружены возле трассы в лесопосадке у села Раздольного. Машина пропала. Следствие ведет районная прокуратура. Турунтаев страшно удивился. Выразил сердечное соболезнование и пообещал всяческую помощь в розыске убийц.
– Как бы этот, с позволения сказать, «помощник» еще круче не завернул нам детективный сюжет.
– Такой трюк возможен. Будьте начеку.
– Спасибо, Анатолий Викторович, за предупреждение. Странно, куда подевался Беломорцев… У вас на въезде в город пост ГИБДД постоянно работает?
– Постоянно. Машине, находящейся в розыске, там не проскочить.
– А за деньги?…
– Вопрос на засыпку. Рынок есть рынок. Тут сам Господь не ведает, чья рука чью руку моет. Только мне думается, что Альберт Кириллович, как и Васютины, в Кузнецк не приехал. Будем искать его или в лесопосадках, или на проселочных дорогах.
На этом разговор с полковником Тараном закончился. Положив телефонную трубку, Бирюков обратился к молчавшим Лимакину и Голубеву:
– Слышали?…
Лимакин молча кивнул, а Голубев сразу заговорил:
– Какая-то чертовщина получается. Стоило объявить машину Васютина в розыск, тотчас Беломорцев с поддельными документами в ГИБДД нарисовался. Сегодня вдруг Турунтаев из Таиланда прилетел. Найти бандитов обещает. Ох, Игнатьич, интуиция мне подсказывает, вот-вот на нас обрушится новое несчастье.
Бирюков встретился с ним взглядом:
– На этот счет, Слава, есть старый афоризм: «Ожидание несчастья – худшее несчастье, чем само несчастье». Не надо паниковать.
– Я вообще-то не паникер, но стремительное появление Турунтаева и его неожиданное внимание к судьбе Васютиных меня встревожило не на шутку. Не рвануть ли мне прямо сейчас в Новосибирск, чтобы пообщаться с Иваном? Авось удастся раскусить его задумку.
– Человек не орех: сразу не раскусишь. Тем более, если он умный. Не пори горячку. Посмотрим, как дальше проявит себя Турунтаев.
– Пока мы смотрим, он в Москву улизнет. Через своего шефа-депутата обзаведется документом неприкосновенности. Что тогда станем делать?
Молчавший до этого Лимакин усмехнулся:
– Тогда в столицу полечу я, чтобы покусать неприкосновенную персону.
Голубев живо повернулся к следователю:
– Не усмехайся, Петр. Я серьезно обеспокоен.
– А я, по-твоему, нет?
– По-моему, тебе по этому делу придется написать многотомное криминальное сочинение. Но оперативный розыск – на моей совести. И достается он соленым потом.
– Нам всем предстоит изрядно попотеть, пока до истины доберемся, – сказал Бирюков.
Глава Х
В конце рабочего дня к Голубеву в кабинет вошел знакомый радиотехник Федя Полозков и поставил перед Славой на стол небольшой транзисторный приемник «Алмаз». Приемник был давний-предавний. Ловил он всего две станции: «Маяк» и «Радио России», но, чтобы быть в курсе новостей, Славе было этого вполне достаточно. Много лет «Алмаз» работал безупречно, а на прошлой неделе замолчал.
– Отремонтировал? – с некоторым удивлением спросил Слава Полозкова. – Что там у него внутри свихнулось?
– Проводок отпаялся, – усаживаясь на стул возле стола, ответил Полозков. – Еще сто лет проработает.
– Ему уже под сорок. От отца мне достался. Как живешь, Федя?
– Хорошо живу. На жизнь зарабатываю.
– Счастливый человек. Сколько я тебе задолжал?
– За что?
– За ремонт «Алмаза».
– Не придумывай. Со знакомых денег не беру.
– Гляди, чтобы потом не попрекал.
– Не буду. Расскажи, что случилось с Алькой Беломорцевым?
Голубев уставился на Полозкова:
– Хорошо его знаешь?
– Больше десяти лет дружбу водим.
– Где познакомились?
– Служили в десантных войсках. Наши койки в казарме рядом стояли. После службы учились вместе в Новосибирском техникуме связи.
– Беломорцев, как и ты, радиотехник?
– Такой же диплом имеет. Только у меня синие корочки, а у Альки – красные.
– С отличием техникум закончил?
– Лучше всех из нашей группы учился.
– Что он за человек?
– Простецкий. Я с армейской поры его Алькой зову. И теперь, когда нам за тридцать перевалило, Альберт на такое обращение к нему не обижается. Во время учебы жили коммуной в одной общежитской комнате. Стипендии, как водится, не хватало. Выручали родительские харчи. Я из райцентра привозил, в основном, картошку да овощи. А Беломорцеву родители часто присылали с Сахалина деликатесы: красную рыбу, икру, консервы крабов и лосося. Алька щедро всех угощал.
– Федя, ну почему ты раньше ко мне не пришел?
– Повода не было. «Алмаз» только сегодня поправил. Попутно зашел на Степную к Беломорцеву, чтобы пригласить его поудить карасей, а дверь дома опечатана. Соседи говорят о крупной краже и, дескать, сам Беломорцев третьи сутки на Степной не появляется. Хотел у тебя узнать, что случилось, а ты вдруг стал меня допрашивать.
– Это не допрос – дружеская беседа. Представляешь, Федя, о случившемся с Беломорцевым я почти ничего не знаю. Есть предположение, что позавчера Альберт Кириллович по поддельным документам пытался поставить на учет в ГИБДД, мягко говоря, чужие «Жигули».
– Откуда у него чужая машина? – удивился Полозков.
Голубев развел руками:
– Дальше – больше. Когда трюк с регистрацией не прошел, Беломорцев скрылся из райцентра в неизвестном направлении. И в первую же ночь после его исчезновения кто-то зачистил домик на Степной. Увезли буквально все, до мелочей. А, говорят, мебели и аппаратуры всякой у Беломорцева было на сто тысяч рублей.
– Пожалуй, побольше.
– Насчет сомнительных друзей Беломорцев как?
Полозков усмехнулся:
– В сомнительных связях замечен не был.
– А насчет выпивки?
– Как всякий нормальный мужик. Можно даже сказать, что почти непьющий.
– Сколько он в охранной службе получает?
– Около десяти тысяч в месяц. Основной доход у него от игральных компьютеров. «Шпильхауз» в райцентре знаешь?
– Вывеску видел, но никогда туда не заходил.
– Так вот, пятьдесят процентов акций в этой «Игральной хазе» Алькины.
– А другие пятьдесят чьи?
– Оскара Эрнстовича Ремера.
– Это кто такой?
– Тридцатипятилетний потомок приволжских немцев, сосланных в Сибирь. Имеет высшее экономическое образование. Отличный организатор. Интеллигентен и по-немецки педантичен.
– Словом, беспорочен, как святая дева Мария?
Полозков улыбнулся:
– Один порок есть. Женщин безумно любит.
