ГЛАВА 24

Потерпевший поражение в разговоре с Алегандом, а проще говоря, выставленный за дверь, Хейрод Гонролд не собирался сдаваться. Любую тайну, которую стараются тщательно скрывать, при желании можно выведать.

Все, что происходило в городе, сразу становилось известно. Новости его люди черпали из пустой болтовни слуг, телохранителей – своих и чужих. Кто-то что-то услышал, передал другому, и так далее.

Из разрозненных сведений складывалась порой интересная картина, которая оказывалась очень полезной Гонролду, позволяя ему во многих ситуациях быть на несколько шагов впереди всех прочих.

Так он узнал, что водитель Пелатара, молодой парнишка, отказался посидеть с друзьями в баре, сославшись на срочное и очень важное задание.

Гонролд мгновенно принял решение – нужно проследить за Пелатаром, куда это он намылился.

«Не исключено, – думал он, – что старый лис затевает какое-то дело, тут-то и я нарисуюсь. При всех он будет по-другому себя вести. Грубить не осмелится».

Приказав подготовить машину к выезду, он несколько минут размышлял, чем вооружиться. Потом решил: пригодятся револьвер и острый нож, к ним добавил еще серебряный крест и деревянный кол. Все это было приготовлено им заранее, когда только прознал об Ордене. Собрано так, на всякий случай. Средства, рассуждал он, надежные, временем проверенные. Нет лучшей защиты от нечисти. А там лучше действовать по обстановке.

Машина Гонролда подъехала к большому многоэтажному дому, где жил Тиндол Пелатар. Гонролд велел водителю смотреть в оба. Тот видя, что хозяин настроен доброжелательно, осмелился заметить:

– Смотреть-то буду, здесь вы не сомневайтесь, только думаю, что они еще в доме. Вон, видите, машина их стоит, и водитель там, – добавил шофер, преисполнившись чувством собственной важности.

– Вот и ладненько, – процедил сквозь зубы Гонролд, вряд ли слышавший, что лопотал водитель.

Двери раскрылись, и вышел Пелатар, как всегда, немного отрешенный от мира, весь сам в себе и только для себя.

Через минуту после того, как его машина отъехала от подъезда, Гонролд велел трогать, хотя особой необходимости в приказе не было. Людей бестолковых он не держал, водитель и сам знал, что делать, если надо проследить за машиной, которую ведет такой же спец, как и он.

«Так и чувствовал, – торжествующе думал Гонролд. – Сходка у них, небось уже все решили. Ничего, мы еще посмотрим, чья возьмет. Только я могу занять место магистра, а там разузнаю все их тайны, где угрозой, где подкупом. Так и добьюсь своего. Небось не впервой».

Машина Пелатара действительно направилась в сторону виллы Алеганда. Когда они подъехали, ворота автоматически распахнулись, и Пелатар скрылся за ними.

«Интересно, – подумал Гонролд, – створки он открывает при помоши электроники или ученый ворон в смокинге крыльями хлопает, двери растворяет и затворяет?»

Он вышел из машины, велел шоферу ждать и не высовываться, ни на чьи вопросы не отвечать, ни с кем не разговаривать.

Главный вход был закрыт и хорошо охранялся. Гонролд прошел хорошую жизненную школу, потому такой пустяк, как затворенные ворота, не могли остановить его. Он пошел вдоль забора, направляясь к давно намеченному месту.

Еще в самый первый визит сюда он заприметил высокое дерево. С годами оно разрослось, и ветви наклонились прямо в сад виллы. Они не касались ограды, потому так и оставались, бросая тень частью на улицу, частью на территорию виллы.

«В каждой крепости есть слабое место, – думал Гонролд, быстро взбираясь по стволу, а потом перебираясь на довольно толстую ветку. – Будем надеяться, что она меня выдержит».

Он спрыгнул вниз и замер, озираясь по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, прокрался к заднему входу. Тот в лучших традициях всех времен и народов был заперт на легкую щеколду, поддеть которую не составляло труда.

Очутившись в доме, Гонролд быстро сориентировался и направился к зале, где собрались приехавшие так называемые маги.

Двери раздвигались бесшумно, Гонролд вошел и немного опешил. Он ожидал увидеть высокие кресла и важные сосредоточенные лица колдунов. Даже не исключал, что все они будут в плащах, капюшоны низко надвинуты и полностью закрывают лица. Рисовалась ему и другая картина – приглашенные стоят на коленях в черных масках. Опять-таки, как полагал Гонролд, с целью сохранить инкогнито.

Но то, что он увидел, разочаровало его, и Гонролд решил, что на месте Алеганда любой другой хотя бы усадил присутствующих на лавки.

Взору вошедшего предстало разношерстное общество. Кое-кто из дам, как правило постбальзаковского возраста, в дорогих вечерних туалетах, сверкали драгоценностями. Другие были одеты попроще, а некоторые так и вовсе в джинсовых брюках.

«Видать, каждый, – желчно подумал Гонролд, – желает сохранить свою бессмертную индивидуальность. Кретины».

В иное время его приход не остался бы незамеченным, но не теперь. Гонролду удалось услышать последнюю фразу, произнесенную Алегандом, и он от души порадовался, что пришел вовремя.

Меж тем оратор развел руками, как мудрый наставник призывает к тишине расшалившийся класс.

– Все мы знаем, – возвысил голос гроссмейстер, – что Орден Коратоллы собрал немалое количество денежных средств. Я полагаю, будет разумным разделить все, накопленное за многие годы плодотворной деятельности Ордена, между остальными Домами.

Последняя фраза внесла умиротворение в души собравшихся, гул голосов немного стих. В установившейся тишине раздался звенящий от напряжения голос Пелатара:

– Какая возмутительная чушь, Алеганд. Мы вам не дети, пришедшие сюда поиграть в вашей грязной песочнице. Пока я жив, не бывать этому.

– Ну зачем же так, и где вы у меня грязь-то видели? Нехорошо на старика напраслину возводить. Я могу только предложить, решение же остается за магистром Ордена. Только он имеет право решающего голоса. Прошу…

Пелатар приосанился и уже был готов выйти вперед, чтобы заклеймить позором Алеганда и высказать свое слово, однако его опередил Джереми.

– Являясь законным магистром Ордена, – произнес он твердым, решительным голосом, – заявляю, что Коратоллы выполнили свою миссию и должны быть распущены. Отец, бывший магистром в течение многих лет считал точно так же.

– Какая наглость! – пронзительно заверещал Пелатар. – Нет, вы только посмотрите на них. Старик, который совсем из ума выжил, и сопливый мальчишка решили разрушить Орден, самый древний в стране! Я вам этого не позволю, негодяи. Прочь, прочь, убирайтесь прочь, изменники.

Сложно было сказать, откуда Пелатар изгоняет предателей – из Ордена или из дома. Правда, если из Коратолл он еще мог попытаться, то уж прогнать с виллы ее хозяина – вряд ли.

Но тут на сцену выступил Гонролд. Он молча подошел к Пелатару и ударом кулака заставил его замолчать. Тоненькая струйка крови потекла из рассеченной губы несостоявшегося магистра сначала на гладкий, хорошо выбритый подбородок, а потом на белоснежную шелковую рубашку. Все ахнули, Алеганд усмехнулся.

– Я чего-то не понял, – нагло выговорил Гонролд. – Не слишком ли много желающих на мое место? Джереми, папаша твой, до смерти своей безвременной, обещал, что я стану магистром. Никогда бы он тебе не доверил это место, слабак. У тебя, Тиндол, тоже кишка тонка. Какой твой интерес во всем этом, Кощей Бессмертный?

Алеганд сокрушенно опустил голову.

– Разве это не свидетельство того, что Орден нужно распустить? – произнес он. – Кто же поверит, что господин Сарнмир мог ввести в наше общество такого недоумка-уголовника. Если же это правда, то и говорить не о чем.

Давно уже никто не осмеливался не то что грубить Гонролду, но даже повышать голос в его присутствии. Потому поведение Алеганда сбило Гонролда с толку, Он уже приготовил достойную отповедь, но вдруг черный куб начал дрожать, казалось кто-то внутри него пытается вырваться на свободу.

По поверхности престола разбежались мелкие трещины, и с громким звоном, будто разбилась о мраморный пол хрустальная люстра, камень лопнул. Из обломков появилось четырехкрылое существо со змеиным телом и устремилось к Алеганду.

ГЛАВА 25

Телефон зазвенел на моем столе – резко и как будто жалобно. Подняв трубку, я услышал мягкий голос Оракула. В нем звучали тревога и какая-то неуверенность.

– А, это ты, Майкл, – произнес он, словно ожидал кого-то другого. – Вижу, вы тоже не пошли на этот шабаш у Алеганда. Правильно – нечего там делать.

Я вежливо молчал, давая ему возможность поймать сачком разбегающиеся мысли и запихать их в телефонную трубку.

– И все же, знаешь…

Я почти явственно увидел, как он чешет свои короткие бакенбарды.

– Есть у меня какое-то предчувствие. На душе кошки скребут. Пытался разложить пасьянс – три раза подряд не сошелся.

– Помочь тебе с картами? – предложил я.

– Ах, какой же ты насмешник, – кокетливо отвечал он.

Однажды я спросил у Оракула, отчего тот ведет себя как гей, если любит девушек. Он посмотрел на меня с подчеркнутой обидой, как обычно делают голубые, и отвечал:

«Я веду себя как я».

Это был лучший ответ, который можно было дать.

Через несколько минут я уже катил по улицам города Темных Эльфов, чтобы встретиться с Оракулом. Франсуаз задумчиво вертела в руках серебряный крестик из навершия которого вылетал длинный, острый как бритва кинжал и тут же прятался обратно.

Высшие демоны не боятся ни серебра, ни распятия.

Моя партнерша обожает окружать себя такими вещицами – отчасти из бравады, а еще потому, что мелкую нечисть они отгоняют сразу.

Когда мы познакомились, на ее первый день рождения я подарил Френки серебряные сережки в форме крестиков, и она носит их постоянно.

Оракул стоял у своей машины и нервно курил, затягиваясь так сильно, что едва ли не глотал сигарету. Наверное, он единственный человек в городе, который может спокойно ходить по ночным улицам и знать, что на него не нападут ни шпана, ни оборотень, ни молодой вампир.

Порой хорошо видеть будущее.

– Пойми, Майкл, – заговорил он, тыча в меня сигаретой.

Оракул уже трижды прожигал мне таким образом рубашки, всегда искренне извинялся, непреклонно настаивал на том, что купит мне новые, – и присылал в тот же вечер десяток лучших, однако от своей скверной привычки так и не отучился.

К счастью, прочная куртка на сей раз выдержала атаку.

– Я не собирался ехать к Алеганду. Никогда там не бываю. Все эти люди, их мысли…

Он поежился, как взрослый человек, которому приснилось, будто надо идти в школу.

– Темного астрала там столько, что хватит весь дом спалить. Я хотел мирно посидеть дома, но вот что-то как щелкнуло в голове.

Оракул вновь махнул рукой с сигаретой, но я вовремя успел отойти чуть в сторону.

– В этом доме зло, Майкл, – продолжал он. – То же, что убило Сарнмира. Я понял бы это гораздо раньше, планируй я поехать к Алеганду. Но…

– Оставайся тут, – коротко приказал я.

Это было именно то, что он хотел услышать.

Подойдя к высоким воротам, я надел на палец кольцо с печаткой и коснулся им темного металла. Я не знал, сработает ли здесь перстень, но мне не хотелось лезть через забор. Человек выглядит очень глупо, когда, переваливаясь на другую сторону, подставляет задницу небу. Это не так уж важно, когда никто не смотрит, но терять лицо перед Оракулом не хотелось.

Краем глаза я заметил где-то вдалеке машину, и прежде чем узнал модель, вспыхнула мысль: «Гонролд».

– Неужели Алеганд пригласил Хейрода в гости? – спросил я.

Ворота не поддавались.

– Скорее я поверю, что он обратит внимание на нищего, просящего подаяние, – заметила Франсуаз.

Тяжело скрипнул металл, и толстые створки начали расходиться в стороны.

– Уверен, Алеганд видит нищих за версту, – возразил я. – Как же иначе он сможет украсть монетки из их шапок. А вот если гроссмейстер узнает, что мое кольцо отпирает ворота, – его наверняка хватит удар.

Мы направились через молчаливый сад.

– Думаю, Гонролд пришел без билета, – заметил я, перепрыгивая через невысокую живую изгородь.

Оракул теперь не мог меня видеть, а перед девушкой следовало покрасоваться.

– Алеганд не стал его останавливать, хотя наверняка мог. Думаю, внезапное появление Гонролда ему на руку – он любит манипулировать людьми.

Парадная дверь открылась быстрее, чем ворота. Я вспомнил слухи о том, что в их металл была добавлена кровь четырех девственниц. Кто знает – окажись их пять, мое кольцо могло и не сработать. Никогда нельзя экономить на охране. Впрочем, где вы найдете сразу пять девственниц?

В доме было пусто – я знал, что на время ритуала магический храм должны покидать все, кроме тех, кто вызывает духов. Малейшее нарушение астрального поля может привести к тому, что у вас на голове вырастет хобот.

Потом довольно сложно будет прятать его под прическу.

Я бывал в особняке Алеганда гораздо чаще, чем мне бы того хотелось, поэтому хорошо знал, где он принимает гостей.

Первый, кто бросился мне в глаза, когда я распахнул дверь, был Гонролд, размахивающий перед собой крестом так, словно он был штукатуром, отделывающим невидимую стену. Потом он замахнулся чем-то, смахивавшим на искусственный член, и швырнул его в Алеганда.

– Маги развлекаются, – пробормотал я, переступая порог.

Только теперь я увидел Его. Нельзя сказать, чтобы я испугался – в такие минуты бояться некогда. Если, конечно, вы хотите остаться в живых. Однако же сразу стало как-то неприятно.

Тварь с телом змеи и четырьмя крыльями зависла перед гроссмейстером, и я увидел, как сверкает острие ее клюва.

– Скорпион, Апоп-Разрушитель, – восклицал Алеганд. – Солнце, Осирис, убиенный и воскресший.

– Френки, – произнес я.

Девушка кивнула.

Она шагнула вперед, оттолкнув в сторону двоих чародеев – они повалились в стороны, словно пустые бутылки из-под светлого пива.

Тварь замерла, изогнув змеиную шею, и ее черные глаза, лишенные зрачков, вперились во Френки.

Мраморный пол треснул, проходя глубокой щелью там, где стояла девушка. Высокие столбы пламени ударили из разлома, поднимаясь к полу.

С криками боли и ужаса закричали люди, превращаясь в живые факелы. Существо рванулось, но стена огня остановила его и отбросила в сторону. Горящие дыры появились в его кожаных крыльях и ширились с каждой секундой.

Обугленный скелет рухнул под ноги Френки.

Пламенный вихрь подхватил чудовище, утягивая его к разломанному престолу. Тварь боролась, взмахивая крылами, но от этого они разгорались все сильней и ран в них становились больше.

Существо стало погружаться в лежащие обломки, пока полностью не исчезло. Куб вновь собрался и заиграл неярким блеском черных поверхностей.

Огонь погас. Люди поднимались с белоснежного пола, на котором не осталось даже царапины. Те, кто несколько мгновений назад бились столпами огня, испуганно смотрели на свои руки, не в силах поверить, что все уже позади, а они живы.

Гонролд стоял на четвереньках, низко опустив голову, ничего не видя, и энергично размахивал крестом над лысиной.

Франсуаз медленно выдохнула.

Я подошел к ней.

– Вот видишь, – заметил я. – А ты еще спрашиваешь, почему люди боятся демонов.

ГЛАВА 26

Оставив машину в нескольких кварталах – ближе припарковаться было негде, лавировать и пристраиваться на каком-нибудь пятачке не хватало ни нервов, ни сил, – Джереми спешил по проспекту. На его загорелом лице выступили красные пятна. Повстречавшаяся на пути немолодая женшина, взглянув на парня, поспешила перейти на другую сторону, испугавшись злобного блеска его глаз.

Юноша этого не замечал. Он весь кипел от ярости и негодования. Сын банкира не привык, чтобы кто-то обходил его на повороте, да еще обрызгивал грязью из зловонной лужи. Именно так он воспринимал все произошедшее.

Это ж каким глупцом он выглядел в глазах собравшихся. Ну почему отец не захотел посвятить его в свои колдовские секреты? А они ведь существуют, раньше бы никогда не поверил. Но вот появилась же летающая тварь – бог, а скорее, дьявол знает откуда.

Он подошел к дому Алеганда и принялся что есть силы барабанить в дверь.

При мысли о том, что гроссмейстер, старый лис, надумал спрятаться от него, не желая ничего объяснять, Джереми вскипел злостью, но решил стучать до тех пор, пока тем, кто окопался в доме, не надоест грохот.

Створки внезапно с сухим шорохом разошлись в стороны, сложенный кулак парня, которым он молотил по входным дверям, чуть было не пришиб коротышку дворецкого. Тот чудом увернулся, с необычной для его возраста и комплекции прытью отскочив в сторону.

– Вас ожидают, проходите, – проговорил он приятным голосом, всем своим видом источая консервированное гостеприимство.

– Ожидали бы, не заставили торчать у входа, – огрызнулся Джереми.

Дворецкому не положено ставить гостей на место, хотя очень хотелось. Также не приказано было объяснять, почему визитера мариновали под дверями так долго, потому слуга просто провел Джереми в кабинет хозяина.

Честно говоря, Алеганд думал, что назойливый посетитель постучит-постучит, да и уйдет. Не было ни сил, ни желания вести с ним разговоры. Однако, поняв, что избавиться от гостя не удается, кроме того, в таком состоянии юнец мог совершить непоправимую глупость, гроссмейстер решил его успокоить.

Он поднялся из высокого удобного кресла, развел в стороны руки и с доброй улыбкой посмотрел на Джереми. Сначала хотел произнести «дитя мое», но потом, увидев широченные плечи, накачанные бицепсы и злое выражение лица вошедшего, сдержался и сказал:

– Мой юный друг! Вот почему твой отец, так любивший тебя, свое единственное чадо, не хотел посвящать тебя в мрачные тайны Ордена.

– Что это было? – процедил сквозь зубы юный друг…

– Что? – Алеганд слепил удивленную физиономию. – А, ты говоришь об этом маленьком инциденте. Ну, сам понимаешь, это тебе не блины печь. Магия – сложное искусство, а здесь слишком много дилетантов собралось, негативная аура, неверие – все вместе и дало такой результат. Одного не пойму, тебе-то зачем волноваться? Дай им немного времени осознать, что ты теперь главный, тебе и решать.

– Нет, – настаивал Джереми. – Ведь все увидели своими глазами, что Орден навроде не изжил себя, и вообще.

– Это почему же? – всплеснул руками, будто бы в крайнем изумлении, Алеганд. – Оттого, что стрекозу-мутанта увидели и испугались? Нет, Джереми, ты правильно все решил, я поддержу тебя во всем, ты понимаешь, о чем я.

На лице молодого Сарнмира невооруженным глазом читалось абсолютное непонимание.

– А что, если…