Страна Эльфов (№4) - Гончие преисподней

Ни одно живое создание не могло бы так двигаться. Они сгибались, словно на их плечах лежала тяжелейшая ноша, взмахивали уродливыми руками, падали наземь, а потом снова подпрыгивали.

Точно марионетки в руках неловкого кукловода, они то шатались, то застывали на месте, покачивая головой, то устремлялись вперед, не переставляя при этом ноги.

– Не похожи они на горожан, – заметила Френки. – А про презерватив ты соврал.

Самое жуткое, что было у этих существ, – их кожа. Бледно-голубая, она шелушилась крупными чешуйками, не оставляя места ни для волос, ни для ушей и глаз.

Сознание отказывалось поверить в то, что эти уродливые покровы создания получили от рождения. Хотелось верить, будто перед тобой всего лишь странный порошок, тот самый сариндит, который рабочие добывали в шахте. И достаточно только смыть его, как эти твари вновь превратятся в людей, если, конечно, были ими когда-то.

Первое из чудовищ, добравшись до опушки леса, подняло голову.

Я не знал, может ли создание видеть – или его ведет нечто более потаенное и мощное, чем хрупкое зрение. Глухой рев поднялся до края стены, где стоял я, и покатился дальше, к облакам. Яркие птицы, немного успокоившиеся, вновь в испуге вспорхнули с веток.

Ослепительная красота, венчавшая отталкивающее уродство, – такой была эта картина.

– Целься, – приказал Стендельс.

Маленький стеклянный шар появился в моей руке.

Он выглядел, как зимние сувениры, что продают туристам тритоны у въезда в город. Переверни его, немного встряхни в руках – и на крыши игрушечных домиков, кружась, посыплется искусственный снег.

Я подбросил шарик в руке, а затем швырнул в пол.

– Если ты целился в тех тварей, – заметила девушка, – то малость промахнулся. Совсем чуть-чуть.

Я потрепал девушку по шеке.

– Мы можем спускаться, – произнес я.

Два гоблина, стоявшие рядом с нами на сторожевой башне, замерли, оттягивая стрелу катапульты. Третий держал в мохнатых лапах снаряд – кожаный шар, наполненный маслом. Хлопковый фитиль спускался вниз, подхваченный порывом ветра. На его конце замерла искра огня.

Я поднял руку и потушил его.

– Мы можем – что? – озадаченно спросила девушка.

Гоблин уставился на кожаный шар, который сжимал в руках, как будто видел его впервые в жизни. Двое его товарищей разжали пальцы, и стрела катапульты щелкнула в пустоту.

– Знаете ли, ченселлор Майкл, – произнес Стендельс, подходя ко мне. – Я так и не отблагодарил вас за то, что вы прибыли нам на помощь. Прискакали, так сказать, как мытарь на белом слоне…

Он положил мне руку на плечо; это оказалось непросто для человека на три головы ниже меня, но все же он ухитрился.

– Я хочу сказать, со стороны Совета эльфов было так благородно…

Он глубоко вдохнул, и я испугался, как бы его нос не засосал вместе с воздухом и мой галстук.

– Прекрасный день сегодня, не правда ли? – спросил он. – И эти птицы, что порхают над кронами деревьев…

Пойдемте в таверну, и я угощу вас прекрасным медовым элем.

«Френки была права, – пронеслось у меня в голове. – Не стоило бить склянку прямо у себя под ногами. Я же оказался в самом эпицентре. Что делать?»

– Майкл, – громким шепотом произнесла девушка. – Эти люди что, спятили?

Трое гоблинов, в ведении которых находилась катапульта, теперь совсем позабыли о своем орудии. Положив лапы друг другу на плечи, они раскачивались из стороны в сторону и тянули раскатистую песню о столетних дубах и трюфелях.

– Не знаю, – продолжал Стендельс, пытаясь увлечь меня вниз, – но с самой первой встречи я почувствовал, что мы – родственные души. Идемте же, мне так много хочется вам рассказать.

Я изо всех сил старался не дать ему увлечь меня за собой, словно тонущий в реке человек, который хватается за ветвь дерева и борется с неумолимым потоком. Мой собеседник цепко держал меня за рукав, сосредоточенно шагая на месте.

– Отличный день для кружечки хорошего эля… Ой! Франсуаз дала ему пощечину.

Когда девушка отвешивает человеку оплеуху, это звонко и неприятно. Но если она по три-четыре часа в день привыкла тренироваться с мечом… Стендельс обрел способность летать и приземлился прямо в объятия троих гоблинов.

Я перегнулся через каменные заграждения и посмотрел вниз.

Существа возвращались в лес, покачивая руками и спотыкаясь. Форпост их больше не интересовал.

Красавица встряхнула меня, да так сильно, что я едва не получил сотрясение мозга.

– Что здесь происходит? – спросила она. Я рассеянно посмотрел под ноги.

– Это Орб Любви, – негромко пояснил я, чтобы не привлекать внимания остальных. – Я получил его в столице.

Комендант крепости отлично вписался в мохнатый ансамбль. Теперь они обнимались и распевали все вчетвером. Он совершенно позабыл о пощечине, которую только что получил.

Все бы так.

– Маги Черного круга изобрели это снадобье, чтобы бороться с уличными беспорядками, – пояснил я. – По просьбе одного падишаха. Эликсир действует несколько дней – и все это время враги любят друг друга, как герои из детской сказочки.

Франсуаз подошла ко мне, перешагнув через снаряд катапульты.

– Скорее как чокнутые из психушки. Позволь мне камзол.

По всей стене гоблины обнимались и распевали песни. Те, что еще не успели на нее взобраться, потихоньку сползали вниз по веревочным лестницам, сами того не замечая, и вплетали свои голоса в нестройный хор.

– Конечно, есть и побочные эффекты, – согласился я. – Но незначительные. К сожалению, Орб можно применять на одном месте только раз в год. Зачем тебе мой галстук? Поэтому у нас только несколько дней, чтобы разобраться во всех… Френки!

Девушка успела повесить на стену мой камзол и широкий эльфийский галстук с горделивой эмблемой Даркмура и сосредоточенно расстегивала мои брюки.

Только теперь я сообразил, что на уме у красавицы.

– Франческа, – строго приказал я, – остановись.

– Конечно, – покорно ответила она. – Какая ж я дура. Я облегченно вздохнул.

Отбиваться от посягательств горячей крепкогрудой красотки, может быть, и довольно приятное занятие, но только не на глазах у целого отряда гоблинов.

– Успокойся, Френки, – мягко сказал я, пытаясь помочь ей встать с колен. – Ты не виновата. На тебя просто действует Орб. Мне следовало догадаться, что в твоем случае эффект окажется именно таким.

Поднять ее мне не удалось.

– Какая ж я дура, – радостно повторила девушка. – Зачем расстегивать? Можно и так.

С этими словами она резко дернула мои брюки, и янтарные пуговицы вразброс застучали по каменной площадке.

Мне оставалось только одно – я ударил ее коленом в подбородок. Ее зубы клацнули так, что позавидовал бы даже трехголовый дракон.

Девушка плюхнулась на спину, а я поспешно принялся затягивать пояс на том, что еще могло сойти за брюки, если не особо присматриваться.

– Френки, – угрожающе произнес я. – Пошли отсюда.

Девушка гортанно захохотала.

– А ты грубый, – сообщила она. – Мне это нравится… Иди сюда. Я тоже могу быть грубой.

Она неуловимым движением отстегнула свой длинный кожаный ремень.

– Давай поиграем в порку. К тому же ты и так почти без штанов…

Я пожалел, что для демонесс не изготовляют намордники.

Шагнул вперед. Как поставить на ноги эту ненормальную и при этом не дать ей свалить меня наземь?

Я поставил ногу слегка вбок и опустил правую руку.

– Давай сюда, щеночек, – проворковала красавица. – Я заставлю тебя скулить от удовольствия. Или от боли? Неважно. Скоро ты разучишься понимать разницу.

Она потянулась ко мне, явно намереваясь лишить меня равновесия, девственности и достоинства одним махом.

Я отклонился назад, и Френки взлетела с пола, как морковка с грядки.

Физика – великая вещь, если знаешь ее законы и умеешь ими пользоваться.

– Как ты это сделал? – мрачно спросила девушка.

– Это в тебе совесть проснулась, – огрызнулся я. – Пошли вниз, пока…

Здесь положительные герои обычно говорят расшалившимся девочкам «пока я тебя не отшлепал». Однако этим славным персонажам обычно не противостоят красотки с ярко выраженными садомазохистскими наклонностями.

Упоминание о шлепках распалило бы Френки еще сильнее, поэтому я просто потащил ее к единственной здесь каменной лестнице – спустить девушку по веревочной не удалось бы даже Архимеду и Ньютону, вместе взятым.

Даже если бы один из них стоял сверху, а другой принимал внизу.

– Дружище Майкл! – счастливо воскликнул Стендельс и хлопнул меня по спине.

Я потерял равновесие и упал прямо на Френки.

Мне, конечно, следовало порадоваться, что я не расшибся о каменный пол – девушка прекрасно сыграла роль страховочной подушки. Однако она явно не собиралась на этом останавливаться. Ее стройные ноги сомкнулись на моей талии, чувственный язык выстрелил прямо мне в рот.

Стендельс повертел головой, не спуская с лица идиотской улыбки. Он не сразу понял, куда девался его новый и близкий друг, поэтому просто зашагал вперед и споткнулся об меня.

– Куча-мала! Куча-мала! – радостно заверещали гоблины и принялись прыгать ему на спину.

Если учесть, что делали они это с разбега, оставалось гадать, как форпост еще не развалился по кирпичам.

– Майкл, – строго сказала Франсуаз. – Я не люблю групповуху. Пусть они уйдут.

– Боюсь, именно теперь вы умрете, Майкл, – произнес древний демон.

ГЛАВА 6

Я обернулся.

Я стоял на опушке леса – но это был не тот лес, что окружал форпост. И даже не этот мир.

Надзиратель сидел все на том же пеньке – наверное, носил его с собой в кармане. Голова демона была печально опущена.

– Теперь я уже мало что могу сделать, – не без грусти произнес он. – Простите меня, Майкл. Д ведь все так хорошо начиналось.

В подобные минуты думаешь о самых неподходящих вещах, поэтому я первым же делом проверил, застегнуты ли мои брюки. Все пуговицы оказались на месте.

– Я починил их, – сказал Надзиратель. – Это было несложно, учитывая, где мы находимся. Ведь все здесь нематериальное.

Он тяжело вздохнул, и я мог бы поклясться, что узловатый пенек под ним вздохнул тоже.

– Мне хотелось, чтобы вы смогли по крайней мере сохранить достоинство.

Деревья здесь были сухими – высохшими насквозь. Я протянул руку к одному из них, и мои пальцы легко проломили тонкую, крошащуюся кору. Ствол состоял из тончайших слоев, как омертвевшее кружево, с широкими провалами пустоты.

– Вы можете легко провертеть его насквозь, – сказал демон. – Здесь все такое. Посмотрите на облака.

Я поднял голову.

Небо было таким же серым, мертвым и кружевным, как деревья. Казалось, все вокруг создано из одного материала. Поделка безумного художника, создавшего ужасный мир из черного папье-маше.

– Что это? – спросил я. – Как я здесь оказался? Древний демон снова покачал головой:

– Вы здесь ни при чем, Майкл. Испытание, которое вам предстояло пройти, даже еще не началось. Это не я низвергнул вас в Нидаар. Вам не следовало играть с магией Любви, находясь рядом с Алмазной горой.

Он вскинул руки, и его алое одеяние поднялось вслед за ними, как занавес.

– Мы, демоны, никогда не используем волшебство. Оно слишком опасно. Когда применяешь могущественные заклинания недалеко от священных или проклятых мест – результаты обычно бывают печальными. Так и произошло с вами.

– Злые или благие чары лежат на Алмазной горе?

– Не знаю. Да и какая вам теперь разница? Вы в преисподней, но ваша судьба более не в моей власти. Если говорить точно, то вы находитесь даже ниже, чем последний из кругов ада.

– Нидаар.

– Правильно. Место, которого боятся даже демоны. Наш мир полон противоречий. Сами по себе мы не злы, но наша работа – карать тех, кто провинился при жизни. Злость, отчаяние, ненависть – все эти эмоции стекают вниз, сквозь стальные решетки клеток, с кровью и слезами грешников.

Он встал, и пенек исчез.

– Никто не знает, существовал ли Нидаар вечно или же он возник постепенно, по мере того, как преисподняя наполнялась страдающими душами. И никто не осмеливается выяснить. Простите, Майкл, но здесь даже я вынужден вас покинуть. У меня нет власти в этих пределах. Мне жаль – я действительно хотел вам помочь.

Серые облака начали наползать на демона, скрывая его от моих глаз.

– Можете утешать себя тем, – проговорил он, – что в этом падении нет вашей вины. Магам Черного круга следовало проявить больше осторожности, когда они создавали Орб. Думать об этом гораздо лучше, чем сокрушаться, что не справились с моим испытанием. Прощайте, Майкл.

Он исчез.

Франсуаз появилась рядом со мной, клинок ее дай-катаны поднимался, как шпиль на городской башне.

– Что ты здесь делаешь? – осведомился я светским тоном, словно встретил старого приятеля в аристократическим клубе, который мы оба посещаем по пятницам, а сейчас как раз пятница.

– Овечек пасу, Майкл. Зачем ты грохнул хрусталину? Мы теперь черт-те где оказались. Так и должно быть?

Я поднес палец к уху, пытаясь восстановить слух, а заодно вытрясти из головы хотя бы половину тех грязных ругательств, которыми Франсуаз обильно промасливала свои вопросы.

– Френки, – мягко сказал я. – Лапочка. Заткни фонтан.

Красавица уставилась на меня мрачно – и не потому, что я велел ей закрыть ее прелестный ротик. Просто у нее ругательства кончились.

Вот что бывает, когда пихаешь их кучами в одну фразу.

Я отломил от дерева сухую ветку, и она рассыпалась у меня в руках.

– Мы в Нидааре, – произнес я. – Слышала о таком?

– Вздор.

Девушка встряхнула роскошными волосами.

– Его не существует. Это детские страшилки, которыми мамы пугают маленьких демонят.

– Хороши матушки, – заметил я, усаживаясь на землю.

К этому времени я разработал уже несколько блестящих планов, как нам поступать дальше. Правда, только один из них можно было реализовать на практике, что я и сделал.

Не стоять же столбом.

– Кстати, Френки. А зачем мамы вообще пугают детей страшилками? Чтобы крошки боялись темноты, мочились в постель по ночам, а выросши, страдали от невроза и шизофрении? Разве к этому должны стремиться любящие родители?

Франсуаз осторожно обошла опушку, выискивая того, кому можно было бы снести голову. Поскольку, по всей видимости, кто-то забыл вовремя вывесить объявление, желающих не нашлось.

– А все ведь хрустальная хреновина, – произнесла девушка. – Почему не сказал, что собираешься ее грохнуть?

– Ты начала бы спорить.

– Вот именно.

Демонесса почесала кончик носа и заметила:

– Знаешь, Майкл, прости – я так на тебя взъелась из-за стекляшки. Мне просто ужасно стыдно за то, что произошло на стене.

– Не извиняйся. Это все действие волшебства.

– При чем тут чары? Я уже стянула с тебя штаны, а ты все равно успел от меня улизнуть. Раньше я так не прокалывалась. Кстати, когда ты успел пришить пуговицы?

Ветер тронул вершины сухих деревьев.

Мне сложно это объяснить, но сам он был таким же серым и ломким, как все вокруг. Так бывает, когда художник наносит на полотно пейзаж одним лишь карандашом.

– Если тебя заботят только мои штаны, могу разорвать их снова, – ответил я. – Если это тебя утешит.

Две фигуры начали появляться передо мной.

Они не возникли сразу, но и не выступали постепенно, как бывает, когда вокруг тебя стелется густой туман. Странные существа появлялись штрихами – словно кто-то, мазок за мазком, наносил их на эскиз картины.

– Демонам не место в Нидааре, – произнес серый рыцарь.

В руках он держал длинную ржавую алебарду, но ошибался бы тот, кто подумал бы, что из-за следов времени она стала менее опасной.

– Рад, что хоть кто-то со мной согласен. – Я поднялся на ноги. – Я, к слову, здесь тоже случайно. Не знаете, где лестница наверх? Нет?

– Я – Страх и Отчаяние, – вымолвил рыцарь.

– А я – Память, – сказал его спутник.

Он был ниже ростом и держал руках боевой серп с таким большим лезвием, словно выковал его из небесной луны.

– Не хочу вас критиковать, парни, – сказала Френки, – но вам не кажется, что второе имя не в тему?

– Это не так, – глухо отвечал серпоносец. – Нет больших мук, чем память об ушедшем навсегда счастье.

Франсуаз хмыкнула.

– Судя по вашим мордам, вам-то это не грозит точно. В вашей жизни никогда ничего хорошего не было. А теперь просто покажите, где выход, и никто не пострадает.

– У нас не было жизни, – произнес рыцарь. – Ни счастливой, ни грустной. Что же до страданий, то Нидаар соткан только из них одних.

ГЛАВА 7

Он поднял руку; сквозь ее серое кружево я видел деревья, замершие за его спиной.

– Души здесь распадаются на тонкие нити. Эти обрывки разлетаются по всему Нидаару, становятся его частью. Когда-то мы тоже были людьми. Их воспоминания, боль утраты и ненависть ко всему миру до сих пор живут в наших телах. Но это не делает живыми нас. Смиритесь, позвольте этому месту поглотить ваше сознание.

Ветер стал сильнее, и в его шорохе я начал различать голоса.

– Идите к нам, – говорили они. – К нам. Разделите нашу боль, и мы возьмем по частичке вашей. Забудьте о мире наверху. Для вас его больше нет, как и вы уже не существуете для живущих.

Боевой серп поднялся над бесплотной фигурой.

– Нидаар принял вас, – произнесло существо. – И чем быстрее вы примете его, тем легче вам будет.

– Вы правильно сделали, что пришли вдвоем, – сказала Франсуаз.

Сверкнула дайкатана, и голова серпоносца рухнула наземь. Его лицо исказилось, по нему пробегали сотни, тысячи лиц. Я смотрел на тех, чьи души, растерзанные на куски, сплелись воедино в теле адского стражника.

Девушка наступила на отрубленную голову воина и растерла ее в порошок высоким сапожком.

– У вас не было жизни? – спросила она. – Как жаль. Но смерть я вам обеспечу.

Рыцарь не отступил назад. Он стал еще бесплотней. Часть нитей, что образовывали его тело, теперь исчезли.

– Мы не существуем, – прошелестел страж. – Наш облик – только мираж, созданный вашим сознанием. Как и эти деревья, как небо над вашей головой.

Он медленно растворялся, штришок за штрихом.

– Сначала вы не смиритесь с этим. Будете бороться. Пытаться сохранить единство своего Я. Но рано или поздно поймете, что все это бесполезно. Отчаяние возьмет верх, и вы станете растворяться, как все, кто попадал сюда прежде.

Франсуаз вновь взмахнула мечом, на этот раз бесполезно. Закаленная сталь прошла сквозь редкие серые штрихи. Рыцарь исчез – а вместе с ним и безглавое тело его собрата.

Девушка с ненавистью взглянула туда, где только что стояли два стража. Она терпеть не может того, что нельзя порубить мечом на маленькие кусочки.

– Они ушли? – раздался тихий голос позади нас.

Я увидел человека – серую, прозрачную тень того, что было когда-то душой.

– Им известно, что я прячусь где-то здесь, – произнес незнакомец. – Время от времени, когда солнце уходит за горизонт, они ищут меня.

Призрак настороженно повел головой.

– Они не очень стараются. Знают, мне долго не протянуть. Особенно в одиночку. Каждый день я чувствую, как часть меня растворяется, исчезает и навсегда уходит.

– Кто вы? – спросила Франсуаз.

– Я этого не помню. Моя душа томилась в преисподней так долго, что уже там я полностью позабыл, кто я и за что попал туда.

Его бесплотные глаза снова скользнули по серым деревьям.

– Да, они ушли… Им кажется, будто они здесь хозяева. Но это не так. Рыцарь и его сквайр – такие же пленники Нидаара. Но я, в отличие от них, не собираюсь здесь оставаться.

Он обхватил мою руку – его прикосновение было пугающим. Так дотрагиваются до кожи ветер, вода, но не человеческие пальцы.

– Я знаю, что и вам не хочется здесь задерживаться. Помогите мне. Я провел здесь достаточно времени – и знаю каждое дерево.

Незнакомец заговорил тише, быстрее и жарче, как делают сумасшедшие.

– Где-то там, по другую сторону леса, должен быть выход. Я чувствую это. Много раз я проходил мимо него, но так и не смог найти. Мои силы уходят слишком быстро. Идемте со мной. Ваши души еще не начали растворяться. Вы сможете открыть двери, ведущие в Верхний мир.

Его передернуло.

– Правда, мы попадем в преисподнюю. Но это все-таки лучше, чем Нидаар.

– Вы здесь один? – спросил я.

– Да, – отвечала тень, увлекая нас между серыми деревьями. – Раньше нас было больше. Когда я только оказался здесь, меня встретили трое. Они тоже не помнили ничего о своем прошлом. Один из них почти уже исчез. Вскоре мы его потеряли.

Призрак касался рукой деревьев, считая про себя:

– Шестое, седьмое, восьмое… Я делал это так часто, что уже не могу сбиться. Странно, но все, что произошло в Нидааре, отпечаталось в моей голове так ясно, словно то было вчера. Остальное же стерлось. Восемнадцать… Здесь надо повернуть.

– Что стало с остальными?

– Они погибли… Нет, конечно, мы все уже мертвы, и очень давно. Но от них не осталось ничего, даже тени, в которую превратился я. А знаете почему? Они сдались.

Существо решительно кивнуло, как делают слабоумные, когда говорят о чем-то, очень для них серьезном.

– Но я продолжал бороться. Настал день, когда я понял, что не смогу выбраться из Нидаара в одиночку. Даже тогда я не прекращал усилий. Верил, судьба еще улыбнется мне. Так и произошло. Двадцать девять.

Призрак остановился и повел головой, как собака.

– Вот это место. Где-то здесь находится дверь в преисподнюю.

Он обратился к Франсуаз.

– Вы демонесса, значит, сможете открыть ее. Давайте.

Тень тяжело задышала.

– Не знаю, хватит ли у меня сил пересечь астральный порог. Я чувствую, как частички моей души отваливаются, растворяясь в Нидааре. Но вы, вы еще можете успеть. Поторопитесь.

Франсуаз подняла руку, на кончике ее длинного пальца сверкнула голубая искра.

– Не надо, – произнес я.

Девушка взглянула на меня с удивлением.

– Вряд ли это выведет нас наружу, – сказал я. – А теперь ответьте, мой бестелесный друг, зачем вы наплели нам так много небылиц?

Глаза демонессы сверкнули. Она не понимала, что происходит. Но серая тень изогнулась и с ненавистью зашипела:

– Глупый, самодовольный эльф. Я даю тебе шанс, который больше никогда не представится. Или ты думал, что тебе кто-то поможет? Маги Черного круга? Демон-Надзиратель, давно наживший геморрой из-за своего дурацкого пенька?

– О ком это он? – требовательно спросила Френки.

– Неважно, кто я. Не имеет значения, лгу я или говорю правду. В моих силах выпустить тебя из Нидаара – и больше ни в чьих. Решайся! Открой портал, и ты навсегда покинешь это место.

– Хотелось бы тебе поверить, – согласился я. – Но это трудно после той кучи лжи, что мы только что услышали.

– Довольно разговоров! – воскликнуло привидение. – Открывай портал.

Однако я знал, что делаю.

– Твоя история началась очень красиво, – заметил я. – С полной потери памяти. Это крайне удобно, если собираешься лгать. Нет риска запутаться в мелочах. Но ты позабыл о главном.

– Второго стражника звали Память, – прошептала Френки.

– Конечно. Здесь никто и ничего не забывает. Это часть наказания – наверное, самая страшная. Так стало ясно, что ты солгал.

Призрак рванулся ко мне. Его руки увеличились, превращаясь в крылья. Рот распахнулся, ощериваясь тысячью острых зубов. Потом он снова бессильно опал.

– Видно, это не твой мир, – сказал я. – И твои возможности здесь ограничены. Поэтому ты предстал перед нами в виде тени. Но я еще не закончил. Вторая ложь, которая бросалась в глаза, – это дверь. Демоны не попадают в Нидаар. Это нарушение всех законов Мироздания.

Я поднял указательный палец.

– Маловероятно, чтобы такое произошло дважды подряд. Следовательно, ты – не дьявол. Тогда как же ты собирался открыть астральную дверь? Другим народам это не под силу.

– Безумец! – возопил призрак. – Как ты не понимаешь. Сейчас сюда явятся Стражи, и тогда я уже ничем не смогу вам помочь.

– Для начала ты должен сказать правду… Но сомневаюсь, что это произойдет. Ты разыграл перед нами красивый спектакль. Когда герой попадает в тюрьму, там всегда уже сидит кто-то, готовый ему помочь. Этакий аббат Фариа. Как правило, сей славный персонаж погибает где-то в момент побега.

Я улыбнулся.

– Ты ведь это собирался сделать, не так ли? Стоило астральной двери открыться. Или это была бы ловушка, которая только выглядит, как портал? Ты бы сделал вид, что силы оставили тебя окончательно. Узник умирает, но открывает своим товарищам путь к свободе. Трогательная сцена, не так ли. Рыцарь?

– Нелепая.

– Призрак содрогнулся.

Прямо перед ним стояли Стражи Нидаара. Голова воина, вооруженного серпом, вновь покоилась на его плечах, словно никогда оттуда не скатывалась.

– Что ты и как попал сюда? – вопросил серый воин. – Тебе нет места ни среди мертвых, ни среди живых. Отвечай.

– Глупый эльф! – прорычал призрак. – У тебя был шанс спасти свою бессмертную душу, а вместе с ней и тощую задницу. Теперь всему конец.

Серпоносец шагнул к привидению.

– Мы задали тебе вопрос, нарушитель, – прогрохотал он. – Отвечай.

Впервые я увидел глаза тени – и были они столь ужасны, что отшатнулись даже мертвые Стражи Нидаара.

– Не задавай вопросов, если не хочешь узнать ответы на них.

Голос призрака изменился. Из него исчезли и слабость, и страх, и сумасшедшие нотки, рожденные якобы тысячами дней, проведенных в заточении, а на самом деле притворные.

Теперь тень не говорила, а повелевала.

– Я то, что гораздо сильнее и вас двоих, жалкие серые Стражи, и глупого Хранителя Преисподней. Я могущественнее, чем сами небесные боги. Прочь! А не то весь ваш мерзкий мирок разлетится в прах.

– Открывай дверь, Френки, – негромко произнес я. – Только не там, где он указал. Выбери сама место.

– Никто не смеет угрожать Стражам Нидаара. Здесь не властен никто: ни боги, ни демоны, ни само Время. Открой нам свое лицо, или мы растерзаем твою душу на части.

Сапфировый луч разрезал воздух, создавая магический портал.

Рыцарь и серпоносец шагнули вперед, одновременно, словно были не двумя существами, а единым целым. Их оружие взметнулось ввысь, и между двух серых клинков заиграли черные молнии.

– Ты растворишься в нас, – раздался рокочущий глас. Он не исходил ни от первого воина, ни от второго; весь лес, деревья, серые облака и ветер – сам Нидаар разговаривал теперь с незнакомцем, дерзнувшим нарушить его законы.

Свет не бывает черным, но именно угольное сияние родилось вокруг серой уродливой тени. Я втолкнул Франсуаз в астральный портал. Волна Зла обрушилась на стражей, разнося их на мельчайшие кусочки. Я знал, что это не остановит их. Мое тело провалилось в дверь, и мир теней исчез в бирюзовой вспышке.

ГЛАВА 8

Девушка сидела на траве, широко расставив ноги. Я осторожно приподнялся на руках и посмотрел на небо. Оно было нежно-голубого цвета; белые облачка паслись на его просторных пажитях, вдалеке я видел очертания форпоста.

– Мы снова возле города, – пробормотал я. Френки посмотрела на меня снизу вверх.

– Можешь не подниматься, щеночек. Дай только я устроюсь поудобнее.

Только теперь я сообразил, как именно приземлился.

Франсуаз обычно носит нечто вроде короткой юбки, которая состоит из узких клепаных кусков черной кожи. Этот доспех не стесняет движений и позволяет защитить ноги от вражеских ударов – по крайней мере, так говорят те, кто его носит.

Я никогда.

Хотя он и не считается чисто женским.

Теперь все кожаные полоски распахнулись, открывая стройные загорелые бедра девушки. Моя голова находилась в точности между ее ногами, и я подозревал, что Френки нарочно все так устроила, когда открывала свой портал.

Демоны такие коварные.

Я попытался встать, но девушка закинула одну ногу мне на плечо, заставив вновь лечь на землю.

– Почему мы не сделали этого раньше? – спросила она. – Я имею в виду – не открыли портал?

– В Нидааре это невозможно. Ты бы знала такие детали, если бы училась в колледже так прилежно, как пытаешься меня уверить.

Франсуаз уперлась обеими руками о землю позади себя, принимая более свободную позу.

– Тогда как же мы выбрались?

– То существо, что притворялось пленником…

Я поднялся, надеясь, что не сломал при этом девушке руки или ноги. По крайней мере, не все сразу.

– … Оно не принадлежало Нидаару. Его тело находилось где-то в Верхнем мире. Мы видели только астральную проекцию.

Френки лежала на спине, хватая ртом воздух.

– Так он создал мостик между двумя измерениями. Слишком слабый, чтобы мы могли воспользоваться им сразу. Поэтому мне пришлось подождать, пока появятся Стражи. Они напали на незнакомца, и ему пришлось защищаться.

Я помог девушке встать и убедился, что если и сломал в ней что-то, то лишь ее самоуверенность.

Ничего, уж это у Френки быстро восстанавливается.

– Призрак не мог уйти из Нидаара сразу – это место слишком хорошо охраняется. Ему пришлось защищаться, а для этого перебросить из своего тела в тень большой запас энергии. Мостик стал прочным, и мы им воспользовались. Кстати, милая, ты не ушиблась?

– Мне было больно, – глухо произнесла девушка.

– В следующий раз веди себя прилично. И потом, от боли один шаг до наслаждения – ты сама так сказала.