ГЛАВА 19

Марина, взглянув на Генкино лицо, все поняла сразу.

— «Товары для дома»? — все-таки спросила она. — Мордвинова Людмила Михайловна, продавец?

Генка не удивился: к феноменальной Марининой памяти он уже привык. Да и сложно было удивить его сейчас сильнее.

— Угу, — машинально прогудел он, не разжимая губ.

— Надеюсь, это действительно не твоя первая любовь? — критически разглядывая Люську, сказала Марина.

Ее замечание привело Генку в чувство.

— Ну, ты даешь! — замотал он головой. — Даже сейчас…

— А что сейчас? Все нормально! Противник обезврежен.

— Какой противник? — захлопал глазами Генка. — Это же Люська!

— Люська, Маруська… — зло буркнула Марина. — Какая разница? Стреляла-то в нас она!

— Да ты что?! — опешил Генка. — Что за ерунда?

— Посмотри сюда… — Марина кивнула в сторону куста.

Генка не сразу заметил в зеленой траве под зелеными ветками зеленую трубу. Она напоминала тубус для чертежей — только покороче и потоньше. Он наклонился и протянул к трубе руку, но Марина крикнула:

— Стой! Опасно!

Она сама подошла и осторожно подняла «тубус».

— Вот из него она по нам и стреляла! — сказала Марина и в подтверждение собственных слов от живота, как крутой вояка из боевика, повела стволом влево-вправо. Генка непроизвольно зажмурился, но ничего не случилось.

Марина засмеялась и приложила «тубус» к бедру, отчего тот сразу сплющился, повторяя обводы ноги и принимая цвет джинсов.

— Трусишка! Я не собираюсь просто так жечь лес. Природу надо беречь! Лес — наше богатство.

— Из Юлькиных учебников нахваталась? — буркнул пристыженный Генка.

— Ага! Очень правильные слова, между прочим. Когда это не касается хищных лесов Мекоррана или, скажем, кустарника с Алларруса, который выделяет ядовитый газ, если к нему приблизиться на пару шагов…

— Ладно, — прервал лекцию по астроботанике Генка. — Что с Люськой? И почему она в нас стреляла?

— Почему? — начала со второго вопроса Марина. — Да потому что ее заставили! Запрограммировали, закодировали или, как ты говорил, загипнотизировали.

— Юлькины похитители?

— Ну да! Оружие это джерроноррское. Люська им была обузой — вот и решили подстраховаться, оставив ее в засаде.

— Зачем им тебя убивать? — удивился Генка. — Ведь ты им живой нужна!

— Так они меня уже поймали! Во всяком случае, так думают. Юльку-то они за меня приняли, правильно?

— Наверное. — нервно пожал плечами Генка. — А давай мы у Люськи спросим!

— Если ее кодировал спец, вряд ли она что-нибудь расскажет. И рада бы, да не вспомнит ничего из того, что нельзя.

— Но нам это очень важно! — замахал руками Генка. — Ведь Юлька же!..

— Погоди, не поднимай ветер, — поморщилась Марина, когда Генка чуть не заехал ей по носу. — Так ты все равно не взлетишь.

Генка руками махать перестал и посмотрел на Марину обиженно. Та рассмеялась:

— Ладно, ладно, дутик! Сейчас что-нибудь придумаем. Пока твоя подруга в шоке — это я ее слегка шокировала — чуть-чуть пороюсь в ее голове.

— Она мне не подруга, я же говорил! — еще сильнее надулся Генка. — А копаться в чужих мозгах некрасиво!

— Ой-ей-ей! А стрелять в людей — красиво? — Марина нахмурилась. — Знаешь, Гена, сейчас не до глупых обид. Те, кто похитил Юлю, шутить не любят. Все настолько серьезно, что… Ты и сам должен все понимать! Так что давай отбросим в сторону сантименты и будем делать то, что необходимо, что надо делать, а не то, что красиво!

— Прости. — Генка готов был провалиться сквозь землю от стыда. — Прости, Марина, я совсем сдурел от всего этого… Не обращай на меня внимания!

— Обратила уже… — непонятно ответила Марина и присела над Люськой.

Через минуту-другую Люська дернулась, а Марина застонала и принялась ругаться сквозь зубы по-джерроноррски.

— Что?! — не выдержал Генка.

— Блок… — сокрушенно качнула головой Марина. — Защита… Как же я не подумала?

— Объясни, — тихо попросил Генка, изо всех сил стараясь контролировать клокотавшие внутри эмоции.

— Я стала просматривать воспоминания позавчерашнего дня. Открытие магазина… дырки в стеклах… погром на складе…вызов милиции… Потом пришел ты. Людмила вынесла тебе лампочку и… все! Дальше стоял блок, а я полезла напролом! Сработала защита — память стерлась!

Элементарный блок от постороннего вмешательства, а я… Как глупо!

— Не вини себя, Марина, — ласково сказал Генка. — Ты ведь тоже не железная. Столько всего на тебя обрушилось сразу, а тут еще я…

Марина неожиданно бросилась Генке на шею и разрыдалась.

— Ну-ну, что ты… — оторопел он. Не привык видеть Марину плачущей и не знал, как себя вести.

Однако принцесса быстро взяла себя в руки. Рыдания прекратились, но объятий она не разжала.

— Прости, прости. Геночка, — всхлипывая, зашептала Марина. — Прости за все…

— Да за что? — У Генки защипало глаза и запершило в горле. Он осторожно, словно боясь обжечься, провел рукой по огненным волнам Марининых волос — За что я должен простить тебя, Солнышко?

— Я веду себя, как… как… Не знаю… Не узнаю себя! Обижаюсь, злюсь, делаю глупые ошибки, срываюсь… Веду себя совсем не как принцесса!

— Ты ведешь себя как человек, — сказал Генка. — Наверное, поэтому я и полюбил тебя!

Марина дернулась, хотела что-то сказать, но промолчала. А Генка продолжил:

— Это я веду себя по-свински! Это я должен извиняться перед тобой! Я — мужчина, я должен защищать тебя, оберегать от неприятностей, опасностей, а вместо этого — обижаюсь, злюсь, срываюсь…

Марина неожиданно рассмеялась:

— Ну вот, провели сеанс самобичевания! Что-то мы с тобой совсем расклеились! Так у вас говорят?

— Да. А еще — раскисли, разнюнились… Марина прыснула:

— «Нюни» — по-нашему… О! Да ты же знаешь теперь!

Генка знал. И стремительно покраснел.

Вдруг снизу послышалось:

— Тоже хочу нюни…

Генка с Мариной синхронно раскрыли рты и уставились на Люську Мордвинову, которая уже не лежала, а сидела и старательно вслушивалась в их разговор.

— Люся, ты в порядке?! — кинулся к ней Генка.

Та насупилась, как годовалый ребенок, и разревелась — тоже вполне по-детски, размазывая сопли по толстым щекам.

Генка отпрянул, оглянулся на Марину:

— Она что, совсем дурочкой стала?

— Мозг-то у нее в порядке, функции не нарушены, — сказала Марина. — Психически здорова. Даже джер, как видишь, в принципе понимать может. А вот память… Может, остались какие-то обрывки, но насколько много — не знаю.

— А восстановиться память может?

— В принципе, да. Стереть все начисто, как с компьютерного диска, очень сложно…

— Говорят, что и со стертого диска можно восстановить информацию, — вспомнил Генка.

— Вот видишь! А человеческий мозг — куда сложнее диска.

Люська, словно чувствуя, что разговор идет о ней, поднялась на ноги и неуверенно подошла к обнявшейся парочке. По Марине ее взгляд скользнул совершенно равнодушно, а на Генке остановился. Люська сначала сосредоточенно хмурилась, всматриваясь в его лицо, потом вдруг расплылась в улыбке:

— Ге-е-ена!

— Узнала! — одновременно ахнули Марина и Генка. Но Люська быстро потухла и, опустив голову, медленно и бесцельно побрела в лес.

— Что же нам с ней теперь делать? — спросил Генка.

— У тебя с собой бутылка, в которой сидела я?

Генка закинул руку за спину и нащупал в кармане рюкзака бутылочку из-под фанты.

— Здесь.

— Доставай! Теперь она в ней поедет! — сказала Марина.

«Закупорив» Люську, Генка с Мариной решили пообедать, прежде чем идти дальше.

Поглощая полюбившиеся прямоугольные котлеты, Генка не переставал думать о Люське. Что-то напоминало ему ее поведение. Ведь совсем недавно…

— Ох! — чуть не подавился котлетой Генка. — Марина! Люська — она же как Стас!

— Стас? — подняла брови Марина.

— Ну, Станислав, лодочник! Он вел себя почти так же!

Марина вскочила на ноги и звонко шлепнула себя по лбу:

— Ну, я и бестолочь! Нет, на моей психике определенно плохо сказалась вся эта история!

— Да что такое? — поднялся вслед и Генка.

— Я ведь тоже пыталась… кое-что узнать, покалечила Станислава… И тоже не подумала про возможную защиту!

Генка сокрушенно покачал головой, но говорить ничего не стал — только вздохнул.

— Ну да, некрасиво, — улыбнулась Марина, — неэтично. Но хотелось выяснить, что это за тип и откуда знает тебя. Не успела я ничего — он в сознание быстро пришел. А защита, видимо, сработала. Кто-то тоже грамотно его запрограммировал!

— Он же нас убивать вроде бы не собирался? — встрепенулся Генка. — Наоборот..

— Я и не говорю, что его кодировали те же. кто Людмилу! — сказала Марина, — У него все еще хуже.

— Почему? — удивился Генка.

— Потому что непонятней!

— Слушай… Все хочу у тебя спросить… Вот ты говорила, что у нас физиология одинаковая. А как же Герромондорр? Почему у него кровь зеленая? Почему тело его испарилось? Помнится, ты вздохнула с облегчением, когда услышала это.

— Да, Гена, я тогда обрадовалась. Но не из-за зеленой крови, а потому что его не стало. Что до крови… Кровь у джерронорров красная. Мы такие же люди, как и вы. Но… — Марина задумалась ненадолго, тряхнув огнем волос — У нас сохранилась легенда. Якобы давным-давно случалось уже подобное. Появлялись в Империи существа, ничем не отличимые от джерронорров, занимали большие посты — как правило, при дворе, влияли своими действиями на ход истории… Неспроста они, короче говоря, появлялись. А когда погибали — испарялись бесследно. Лишь тогда становилось ясно, что это были не джерронорры. Кто — неизвестно. Вот их кровь имела зеленый оттенок…

— Если легенды не врут, значит, Герромондорр — не джерронорр? Чей-то таинственный «засланец»?.. Чем дальше, тем интересней!

— И хорошо, что не джерронорр, — закивала Марина. — Я и поэтому обрадовалась тогда. Даже, думать противно, что среди нас могут быть такие подлецы!

ГЛАВА 20

Лес кончился неожиданно. Только что впереди маячили деревья, и вдруг — пустота, одно небо.

— Стой! — крикнул Генка, едва успев остановиться у самого края обрыва.

Марина подошла и встала рядом. Прямо под обрывом текла река, сделавшаяся здесь заметно шире и степенней. По другому берегу тянулся узкий луг. А сразу за лугом начинался город. Совсем земной, среднерусский — низенькие домики, сараюшки на окраине, двух-, трехэтажные здания дальше, вперемежку с серыми коробками промышленных корпусов и несколькими дымящими трубами, а в центре — здания посолидней и побольше, но все равно сирые и убогонькие, хотя и с претензией называться «центром».

От городка так и тянуло российской провинцией, причем буквально: сильно пахло луговым разнотравьем и рекой, чуть-чуть — пылью, слегка — навозом, едва ощутимо — дымком и свежим хлебом.

— Эх, Русь-матушка! — шумно выдохнул Генка. — И не покидал тебя будто! — Сказал и испуганно глянул на Марину: — А может, мы и впрямь через Переход на Землю вывалились? Ты же говорила, что есть еще два…

— Мы бы почувствовали, — покачала головой Марина. — Да и не может такого быть, чтобы с одной планеты на другую было три Перехода. Два — и то удивительно!

— Земля вообще удивительная планета.

— Чем же?

— Да хотя бы тем, что мы с тобой на ней встретились! — улыбнулся Генка.

Марина спорить не стала.

— Ну что, полетели? — сказала она. Генка скривился:

— Давай пешком, тут же недалеко!

— А река?

— Вплавь! Заодно и искупаемся… Да и одежду прополощем от пота!

Генка слегка лукавил — очень уж не хотелось ему снова «лететь», но здравый «смысл в его словах был, и немалый. Во всяком случае, Марина возражать не стала.

К реке они съехали на «пятых точках» по песчаному склону обрыва. Генка подошел к воде и опустил в нее руку:

— Тепленькая!

Марина молча стала разуваться. Сбросила один алый сапожок, другой… Генка почесал в затылке.

— Про обувь-то я и не подумал, — сказал он. — Да и рюкзак…

— Вот в рюкзак обувь и положим, — ответила Марина.

— А его? — Генка оценивающе посмотрел на противоположный берег. — Не докинуть…

— Докинешь! — подмигнула Марина. — Ты теперь и не такое можешь! Заодно и потренируешься.

Почему-то Генке от Марининого напоминания стало тоскливо. Открывшиеся в нем сверхъестественные способности не радовали его, а пугали — необъяснимостью своей, невозможностью, что ли?.. Еще он боялся опростоволоситься перед Мариной: а ну как долетит рюкзак лишь до середины реки, а то и вовсе ничего не получится?! Но делать было нечего — Генка развязал кроссовки, снял, сунул в рюкзак. Маринины остроносые сапожки уже алели в нем.

Завязав рюкзак, Генка поставил его перед собой. Пристально, словно прицеливаясь, посмотрел на другой берег. Перевел взгляд на рюкзак. Снова на берег — опять на поклажу… Зажмурился, представил рюкзак на зеленой травке луга, напрягся, мысленно «толкая» его… Медленно открыл глаза: перед ним было пусто. Марина захлопала в ладоши:

— Молодец!

Генка посмотрел за реку. Рюкзак лежал на лугу. Генка не смог сдержать улыбку:

— Получилось!

— Конечно! А ты разве сомневался? — Марина чмокнула Генку в щеку. — Ну, поплыли!

Она с разбегу бросилась в воду.

Плыть, несмотря на одежду, было приятно. Вода ласкала уставшее тело, покачивала, баюкала… Трое суток, не раздеваясь, без нормального сна и отдыха, в нервотрепке невероятных событий — измотали не только тело, но и душу. Генке хотелось расслабиться, лечь на спину, отдаться течению и не думать о том, что ждет их в чужом городе..

Генка вдруг сообразил, что он и так давно уже плывет по течению. После гибели — или пропажи? — родителей он, казалось бы, все делал правильно: работал, содержал себя и сестру… Но работа не приносила никакого удовлетворения. Денег хватало лишь на то, чтобы не ходить в обносках и не сидеть голодными. Оставались лишь надежды, что вот-вот — и все наладится, все будет хорошо. Время шло, а ничего не менялось… Генка, если признаться честно самому себе, и не делал ничего, чтобы изменить положение, выбраться на берег, двигаться самостоятельно. Даже сейчас, когда течение круто изменило направление, он, Генка, все так же плывет по нему, как бревно, хотя и по иному руслу. Ничего не предпринимает и не решает сам, добровольно и даже охотно взвалив весь груз ответственности и принятия решений на Марину! Да, она — принцесса, она — «джинниня», но, по большому счету, она всего лишь женщина. К тому же, кажется, любимая! Кажется?!

Генка дернулся и заколотил руками-ногами по воде, пытаясь догнать плывшую впереди стремительным кролем Марину. И не смог. Принцесса уже выходила на берег, а он все еще барахтался почти на середине реки. «А может, не дергаться? — пронзила мозг тошноватая мыслишка. — Нырнуть, выдохнуть и не делать больше ничего? Ничего и никогда… И пусть будет — как будет! Юльку ему все равно не спасти — надо смотреть правде в глаза. Даст Бог, она и сама выкрутится… Родители, если они живы, проживут и здесь — какая разница? Марина вернется к своему принцу — и сделает это с развязанными руками и чистой совестью…»

Минута-другая — и Генка, «накрутив» себя окончательно, возможно, и правда нырнул бы. Но ноги коснулись песчаного дна, а еще через пару гребков он стоял в воде уже по пояс. Нырять было глупо, а возвращаться назад стыдно. «Да ты, батенька, еще и трус!» — хихикнуло в голове напоследок.

Марина стояла среди луговых цветов, сама похожая на огненноволосый цветок, и как-то странно смотрела на бредущего к ней Генку. Ему даже показалось, что девушка прочитала его недавние мысли. На душе стало нехорошо и гадко… А Марина, неуверенно усмехнувшись, сказала:

— А вещички-то — тю-тю!

— «Тю-тю» — это джер? — с нелепой надеждой спросил побледневший Генка.

— Я думала — русский… — смутилась Марина. — Просторечие, жаргонизм… Разве нет? Я ошиблась?

— Марина, погоди! — Генка даже сел в траву — так ему стало плохо. — Но ведь там же Люська!

— Я забыла… — прижала ладони ко рту Марина и тоже медленно опустилась в траву. Генка, напротив, вскочил:

— Но кто?! Кто мог это сделать?! Никого ведь нет!

— Кто-то наблюдал за нами… Пока мы плыли — ползком по траве. Смотри, какая она высокая и густая!

Трава в самом деле была что надо! Если в здешних краях заготавливают сено — косьба предстоит знатная!

— И что же… — Тут Генка вспомнил вдруг свои философствования про течение и прервал себя сам: — Раз по траве ползли — она должна быть примята! Так?

Марина огляделась вокруг и увидела промятую в траве дорожку.

— Так! — кивнула она и ткнула в след пальцем.

— Так, — ответно кивнул Генка и ринулся по примятой траве подобно ищейке. — За мной!..

В общем-то, играть в сыщиков вряд ли в данной ситуации стоило. Достаточно было посмотреть туда, где кончается трава и начинается, собственно, город — точнее, его «одноэтажная» окраина. Именно — на маленький бревенчатый домик.

Едва Генка с ходу перемахнул через невысокую ограду, дверь отчаянно хлопнула.

— Ага! Он только что сюда вбежал! — оглянувшись на Марину, возопил Генка. — Держи вора!

Не успел он добежать до заветной двери, как она распахнулась навстречу. Генка едва не ткнулся в толстое пузо выросшего на пороге мужчины. В одной руке толстяк держал Генкин рюкзак, другой выкручивал ухо мальчишке лет семи-восьми.

— Ваш? — неожиданно писклявым голосом спросил мужчина, кивая на рюкзак.

— Угу! — закивал Генка, протягивая руку. Толстяк отпустил ухо мальчика, дал ему затрещину и пожал Генкину длань, которую вообще-то тот протягивал совсем для другого.

— Бандит растет! — захихикал мужчина вслед улепетывавшему за калитку мальчику. Пузо, выпиравшее из расстегнутой рубахи, заколыхалось холодцом. — Сын! — В голосе толстяка прозвучала гордость. — Да вы заходите в дом-то!

Он протянул Генке рюкзак и посторонился, освобождая дорогу.

Генка прижал к себе пропажу и затоптался на месте. С одной стороны — зайти в дом не мешало. Хотя бы для того, чтобы побеседовать с хозяином, осторожно разузнать, как тут и что. С другой — делать это Генке не хотелось. Во-первых, он еще не вполне отошел от испуга за потерю, а вором оказался обитатель — пусть и маленький — именно этого жилища. Во-вторых, папаша огольца Генке тоже не нравился — даже не понятно, чем именно: необъятным ли волосатым животом, писклявым ли голосом, тем и другим вместе, чем-то еще — неосознанным, но явно отталкивающим…

Генка покосился на Марину. Та рассеянно осматривалась, но весь вид джерроноррской принцессы (еще тот, кстати: босиком, в мокрых джинсах и майке, волосы разбросаны по плечам и спине рыжими сосульками) говорил: «Гена! Пошли отсюда!»

— Нет, спасибо, — принял окончательное решение Генка и облегченно вздохнул про себя. — Мы очень спешим!

— Ну смотрите, — пропищал толстяк. — А то похлебали бы киселя!

— В следующий раз — обязательно! — вежливо улыбнулся Генка, пятясь к калитке.

— В следующий раз киселя не будет! — радостно заколыхал пузом хозяин, ужасно довольный собственным остроумием и вообще собой в целом.

— Ничего-с-с… — отчего-то поклонился Генка и юркнул на улицу. Марина уже ждала его там, облегченно отдуваясь.

— Ты знаешь, — прошептала она на ухо Генке, — мне он показался похожим на паука. Он нас словно в паутину заманивал!

— Да особо и не заманивал вроде бы, — пожал Генка плечами. — Хотя… Что-то паучье в нем действительно есть! Мне он, во всяком случае, не понравился.

Хмыкнув, Генка закинул спасенный рюкзак за плечи и жестом предложил продолжить путь.

ГЛАВА 21

Отойдя немного от «гостеприимного» дома, Генка сказал:

— Может, обуемся?

Марина кивнула и села на спиленное дерево, лежавшее возле изгороди. Генка покачал головой:

— Неужели здесь дровами топят?

Он тоже сел, сняв рюкзак.

— А почему нет? — пожала плечами Марина.

— Ну, это же планета сверхцивилизации! Наверняка у вас есть другие источники энергии для обогрева!

— Конечно, есть. Но, во-первых, они могут быть не по карману местным жителям, а во-вторых, главное, если планета входит в Империю джерронорров — это еще не значит, что все население автоматически отказывается от своих привычек, обычаев, стиля жизни и перенимает все джерроноррское! Такая политика ни к чему хорошему не приводит, кроме восстаний и бунтов. Напротив, мы позволяем всем народам жить так, как они хотят, даем им право на…

— …самоопределение, — поморщился Генка и тут же улыбнулся: — Ты прямо как наши политики… Извини, но мне это так осточертело на Земле!

— А что ты хочешь? — неожиданно вспыхнула Марина. — Первобытнообщинный строй? Анархию?.. Не забывай — я все-таки принцесса: меня с детства готовили к политической деятельности!

— Ладно, ладно! — поднял руки Генка. — Сдаюсь! Давай все же обуемся.

Он достал из рюкзака кроссовки, бросил себе под ноги. Вынул Маринины сапожки. Протянул их принцессе, но остановился, задумчиво крутя вычурную обувку в руках:

— А не вызовут ли подозрение в этом захолустье «царицыны черевички»?

То ли лингвомодуль был знаком с украинским языком, то ли Марина успела познакомиться с Гоголем по Юлькиным учебникам, но она поняла все правильно:

— Возможно… Но других у меня нет.

— Так сделай!

— Что значит «сделай»? — Марина возмутилась так, будто Генка предложил что-то неприличное.

— Ну… — Генка растерялся от странной реакции подруги. — Ты же делала… котлеты, всякое такое…

— Обувь — не котлеты! — заявила Марина, высокомерно вскинув голову. — Принцесса не может ходить в синтезированных сапогах!

— Ого! — обалдел Генка. — Принцесса на горошине…

— Что-о-о?! — недобро прищурилась Марина.

— Нет-нет, ничего! — Генка примирительно выставил руки. — Это так, сказка глупая вспомнилась… Не можешь — значит, не можешь! Что тогда делать?

— Купить! — Марина уже успокоилась и даже улыбнулась.

— Судя по внешнему виду городка, тут вряд ли есть придворные обувные салоны, — с опаской поглядывая на принцессу, пробурчал Генка.

— Я — неприхотливая, — продолжала улыбаться Марина. — Главное — одежда и обувь не должны быть из искусственных материалов.

— Кстати, неплохо бы еще купить тебе шляпу, — сказал Генка осторожно. — Твои волосы привлекают внимание похлеще сапог!

— Да, ты прав, — нахмурилась Марина. — Может, обрезать?

— Ты что?! — вскочил испуганный Генка, — Режь меня, но волосы не тронь!

— Что, нравятся? — подмигнула Марина.

— А то… — смутился Генка.

— Мне тоже, — улыбнулась девушка. — Я пошутила. Пошли покупать шляпу и обувь!