Наследница престола

«Так это же корабль, на котором Марину везли на Анамаду! — охнул Генка. — Получается, когда Марина сбежала и Герромондорр погнался за ней, охранники-предатели отправились вслед за ними на корабле… Ну, правильно! Они же не принадлежали к Избранным. Герромондорр поделился с ними Силой, но ее было недостаточно для межзвездного перелета. Да и зачем бросать такую дорогую и нужную вещь?.. А вот вернуться на „Ярость“ они не смогли, потому что захватили не Марину, а Юльку, которая не могла, точнее, не умела еще „прокалывать“ Пространство. Поэтому охранникам пришлось тащить ее через Переход…»

Вроде бы все сходилось… Значит, крейсер должен быть пуст! Ну, четыре анамадянских трупа — не в счет…

Генка поежился. «И все-таки это удача», — подумал он. Откуда-то возникла уверенность, что звездный крейсер ему точно пригодится!

ГЛАВА 42

Генка приземлился в лесу, километрах в трех-четырех от родного города. Места эти были ему знакомы — часто он хаживал сюда по грибы-ягоды, зимой катался на лыжах. Вдохнуть лишь воздух земного леса — и то показалось Генке сладко, а от в сердце впечатанных пейзажей защипало глаза.

Генка сорвал березовый листик и пожевал его. Легкая горечь во рту слилась с душевной горечью. «Юлька, Марина — где же вы?» — кольнуло сердце.

Генка решительно стянул скафандр, тщательно закидал его ветками, приволок высохший ствол упавшего дерева и придавил им схрон. Критически оценил дело рук своих, остался доволен и зашагал в сторону города

Отец дал несколько адресов возможных информаторов, но начать посоветовал с первого. Там проживал бывший работник обкома КПСС, ныне пенсионер Голубев Сергей Степанович. Ему было уже за восемьдесят, но отец велел не обращать на это внимание — старик отличался острым умом и прекрасной памятью. К тому же земные возрастные мерки к нему не подходили.

По словам отца, Сергей Степанович был коммитом. В среду коммитов в свое время и были внедрены Турины. Как раз Голубев стал сотрудничать с Зукконодорром добровольно, разочаровавшись в целях и методах соотечественников. Но… Сотрудничать-то он сотрудничал, однако оставался, по сути, если и не врагом, то противником. Разумеется, рамки сотрудничества выбирал и устанавливал он сам. Во всяком случае, ни намека о существовании истинной наследницы джерроноррского престола Турин от него не слышал.

Что ж, Голубев так Голубев… Все остальные адреса — на случай неудачи у Сергея Степановича. Ведь отец отсутствовал на Земле полтора года, за это время многое могло измениться. Как любое биологическое тело, представители коммитов тоже не вечны.

Генка шел по городу, сутулясь и опустив голову. Попасть на глаза знакомым ему очень не хотелось. Правда, отсутствовал он всего несколько дней, но ему казалось, что целую вечность. Любая встреча могла вызвать ненужные вопросы типа: где ты был эту самую вечность?.. Он забыл о том, что является Избранным Джерронорром. а значит, с помощью Силы может сделаться практически невидимым. Факт этот еще не закрепился намертво в мозгу, не стал частью Генкиной натуры. По большому счету, он по-прежнему оставался простым человеком, землянином — как по месту рождения, так и по менталитету.

Подойдя к трехэтажному, тридцатых еще годов постройки дому, Генка поднял голову. «Проспект им. Ленина, 42» — прочитал он на ярко-желтой стене… Да, именно этот адрес продиктовал отец первым.

Генка внимательно оглядел здание. И канареечной окраской своей, и подчеркнутой архитектурной вычурностью оно заметно отличалось от соседних серых и невзрачных домов. Генка помнил, что в этом доме всегда жило городское начальство: когда-то — партийная и прочая номенклатурная элита, руководство города и области, крупных предприятий и организаций; сейчас — успешные коммерческие дельцы и бизнесмены.

Возле нужного подъезда стояла красная BMW со скучающим водителем. Входная дверь была оборудована кодовым замком. Генке не пришлось прибегать к Силе, о которой он наконец-то вспомнил: дверь распахнулась, выпустив на свет божий «райскую птичку» — расфуфыренную дамочку неопределенных лет и необъятных размеров. Она плавно перетекла из дверей подъезда в салон «бумера» и умчалась. Генка успел выставить ногу, удержал дверь, распахнул ее и быстро вспорхнул на третий этаж, где проживал товарищ Голубев — старый, заслуженный коммунист, а точнее — морально неустойчивый коммит.

Действительно, проживал. Еще год назад. А потом съехал, уступив настойчивым просьбам новых хозяев — молодой паре руководящих банковских работников. Уступил, вероятно, не по доброте душевной, а благодаря безграничной щедрости новых жильцов… Впрочем, это Генка уже додумал сам. О том, что Сергей Степанович здесь больше не живет, а живут «те, кому надо», ему сообщила домработница банкиров, которую Генка не сумел толком рассмотреть, поскольку беседа велась через дверь, открытую лишь на небольшую длину толстой цепочки. (О профессии и социальном статусе владельцев квартиры Генка узнал, подключив-таки к «расследованию» Силу. Для определения местонахождения прежнего жильца Сила не помогла. )

— А куда съехал Голубев, не подскажете? — с надеждой бросил в дверную щель Генка.

Женщина посопела немного и буркнула:

— В их квартиру бывшую и съехал!

— А где она находится? Адрес знаете?

— Адрес ему!.. — фыркнула домработница, но неожиданно подобрела и спокойно, уже совсем по-человечески сказала: — Не знаю я адрес. Я к ним уже сюда устроилась. Слыхала, возле первой гимназии они жили, в девятиэтажке.

— Спасибо, — поклонился Генка захлопнувшейся двери и поскакал через две ступеньки вниз.

Быстро найдя нужную девятиэтажку — благо располагалась она в том же районе, Генка остановился, задрав голову. Попробовал обратиться к помощи Силы, но та почему-то не подействовала. Может, Генка не умел еще ею правильно пользоваться?.. Это его огорчило. Что ж, обходить теперь все квартиры?

Генка обвел двор глазами. Как назло, тот был пуст. Генка направился было к ближайшему подъезду, но тут из-за угла показалась пара мальчишек, скорее даже юношей лет по четырнадцать-пятнадцать. Генка решил, что это братья, поскольку было в парнях что-то неуловимо похожее. Впрочем, внешне они отличались довольно сильно: один — высокий, светло-русый; другой — пониже, полнее, с мелированными желтыми прядками в темных волосах. Генка, чтобы не спугнуть подростков и расположить их к разговору, позволил себе с помощью Силы узнать их имена.

— О, Максим, Денис! Привет! — обратился он к ним, словно к старым приятелям.

Парни сбавили шаг и озадаченно переглянулись.

— Не помните меня? — сделал удивленное лицо Генка — Вы ведь в этой гимназии учитесь? — Он кивнул на кирпичное серо-красное школьное здание.

— Да… — ответил Максим — тот, что был повыше и постарше.

— Ну и я там учился! — соврал Генка. — Генка меня зовут! Пацаны, помогите! Где в этом доме живет пенсионер Голубев Сергей Степанович?

Братья снова переглянулись.

— А какой он из себя? — спросил Максим.

Генка мысленно чертыхнулся: отец ничего не говорил про облик Голубева. Правда, сказал, что…

— Ветеран войны, медалей и орденов у него — куча! — хоть что-то вспомнил Генка. — Лет восемьдесят ему, если не больше.

— Помнишь, в мае ветераны приходили в школу? — толкнул Максим локтем брата.

— Ну, — откликнулся Денис — Женщина и два старика… — Мелированный мальчишка округлил вдруг большие глаза и чуть не подпрыгнул: — О! Помнишь, нам же поручали как-то подарки к празднику разносить ветеранам! С мамой мы еще ходили… И в этом доме были. Тут как раз один из тех и живет, что выступали тогда у нас!

— Я-то с вами не ходил, — буркнул Максим. Генка, обрадовавшись, спросил у Дениса:

— Покажешь, где он живет? Денис задумался, насупив брови:

— Да я и не помню уже… Мы ведь не только к нему ходили. Вроде в этом подъезде… — Он показал на ближайшую дверь. — Или в том.

— Маме-то позвони! — подсказал брат. — Вы же с ней были.

— Точно! — обрадовался Денис и достал мобильник. Запиликал клавишами; поднес телефон к уху:

— Мама, это я, Денис… Помнишь, мы зимой носили подарки ветеранам? Помнишь, были в доме девятиэтажном, рядом с гимназией? Там старик такой был — седой, высокий… Ну!.. Какой у него адрес?.. Да тут спрашивает один человек — Генка, ты его не знаешь… — Денис оторвал мобильник от уха и сказал: — Сейчас посмотрит, она куда-то записывала… — Снова приложил к щеке телефон, подождал и наконец повернулся к Генке. — Запоминай. Дербина, три, квартира шестнадцать. Запомнил?

— Ага! — обрадовался Генка. — Спасибо, мужики!..

Дверь открыл по-военному подтянутый, худой и совершенно седой мужчина. Назвать его стариком у Генки не повернулся бы язык — глаза, да и само лицо коммита могли бы принадлежать пятидесятилетнему… Нет, как раз глаза Голубева — это был, конечно же, он — вообще не имели возраста. В них не было ни усталости, ни грустной покорности, присущих многим земным (во всяком случае, «постсоветским») старикам.

— Здравствуйте! — бодро сказал Генка. — Вы — Сергей Степанович?

— Так точно, — сухо ответил мужчина. — Чем могу?

— Разрешите зайти? У меня к вам разговор.

— Надеюсь, не насчет обмена жилплощади? — недобро усмехнулся Голубев.

— Нет, что вы! Вам привет от Евгения Турина. Лицо Голубева неуловимо изменилось. Не напряглось, не расслабилось, а именно стало другим — лицом не пенсионера, а человека, причастного к чему-то большому и значимому.

— Проходите, — деловито сказал коммит.

Генка зашел в прихожую, стал снимать кроссовки.

— Не нужно, — остановил его Голубев. — У нас это не принято.

Генка не понял, что означает это «у нас» — у хозяев данной квартиры или в более широком смысле: у бывших военных, у старых коммунистов, у… коммитов? Но спорить не стал: завязал шнурок обратно и прошел в комнату.

Ничто в жилище Голубева не говорило о том, что его хозяин — не человек по своей сути. Ничто не намекало на пристрастия, увлечения, хобби… Стандартная, советских еще времен, стенка, напротив — диван, в углу — импортный, но не новый телевизор. На стенах — ни картин, ни фотографий, ни даже ковров. Ни одной книги — что удивило Генку больше всего. Впрочем, были еще две комнаты…

— Я вас слушаю… — Голубев сел на диван, жестом пригласив и Генку.

— А… — кивнул тот на двери закрытых комнат, — мы не помешаем?

Вообще-то он имел в виду обратное: не помешают ли им. Сергей Степанович прекрасно это понял:

— Не волнуйтесь, мы одни… — Он не стал пояснять, живет ли вообще один (в трехкомнатной квартире!), или остальные члены семьи временно отсутствуют. — Чем могу быть полезен уважаемому Зукконодорру? Кстати, вы его сын?

— Да… — растерялся Генка. — А как вы?.. Простите… Мена Геной зовут. Турин Геннадий.

— Очень приятно, — чуть дернул губами Голубев. — Вы похожи на Зукконодорра. Не спрашиваю ваше истинное имя, как, впрочем, не называю и своего.

— Но это и есть мое имя!

— У джерронорров нет таких имен, — усмехнулся коммит.

Генка хотел было объяснить, что он узнал о своем истинном происхождении буквально на днях, но передумал. В конце концов, он — сын разведчика и беседует сейчас с представителем недружественной, мягко говоря, цивилизации, хоть и сотрудничающим с джерроноррами… Он лаконично, почти слово в слово, пересказал Голубеву то, что велел отец.

Коммит выслушал Генку молча. По нему совершенно было не понять, вызвало ли услышанное удивление, обескуражило ли… Помолчав немного, он сухо сказал:

— Что ж, как говорят местные, шила в мешке не утаишь. Хорошо, я расскажу вам то, что знаю. Учтите, что я — рядовой коммит, хоть и закончил войну полковником. Здешнюю войну, Великую Отечественную… Земным полковником, русским.

«Все-таки старика потянуло на воспоминания», — мысленно улыбнулся Генка. Но Голубев уже собрался и деловито продолжил:

— Как захватили принцессу, я не знаю. Как и когда доставили на Землю — тоже. Насколько я могу догадываться, несколько лет ее держали где-то — вряд ли на Земле — в особом «заторможенном» состоянии, похожем на летаргию, когда и физическое и умственное развитие останавливается. Принцесса так и оставалась новорожденным младенцем, когда в начале восьмидесятых мне поступил приказ «сверху» пристроить ее в семью земных коммунистов и держать эту семью — особенно девочку — под неусыпным контролем. Мне не говорили, кто она, но пообещали очень большие неприятности, если с ней что-нибудь случится. О том, что это наследница джерроноррского престола, я узнал гораздо позже. Не буду вас утомлять рассказом, как и от кого. Будучи инструктором местного обкома партии, я имел немалые возможности и связи. На примете у меня была одна рабочая семья. Оба супруга — члены партии, муж — член парткома завода. Самое главное — они не могли иметь детей, хотя сильно этого хотели… Чтобы усыновить ребенка, в те времена нужно было пройти через много препон, а ждать разрешения приходилось годами. Я предложил помочь. Правда, они хотели мальчика, но я посетовал на большое количество желающих иметь именно мальчиков и заявил, что им придется ждать не менее двух лет. Девочку же пообещал найти немедленно. Супруги решились… Далее, как мне и было предписано, я присматривал за семьей. До тех пор, пока… Пока коммиты оставались на Земле решающей силой! Пока нас не бросили анамадяне.

— Постойте! — нахмурился Генка. — Разве анамадяне были с вами?!

— Я что-то не пойму… — ответно свел брови Голубев. — Если вы — сын Турина, то должны знать…

Генка прикусил язык. «Вот лезу ведь!..» — ругнул он себя.

Коммит, легко прочитав эмоции на Генкином лице, удивился еще больше:

— Отец ничего не рассказывал вам о нас? Странно… Отчего же он направил вас именно ко мне? Хотя… Зукконодорр — опытный разведчик. Он знает, что делает! — Сергей Степанович с уважением кивнул головой. И вдруг рассмеялся весело и задорно — чем совершенно обескуражил Генку.

— Молодой человек, — отсмеявшись, сказал коммит (он снова стал тем, кем увидел его Генка сначала, — седым подтянутым пенсионером), — ваш отец всегда вызывал у меня чувство большого уважения. Собственно, поэтому я и стал с ним… работать. Раз он не посчитал нужным ввести вас в курс дела, значит, так было нужно. И я не стану говорить вам то, о чем он не просил. Так что давайте закончим и на том распрощаемся… — Генка пожал плечами, и Голубев продолжил: — Я встречал девушку и позже — она работала продавцом. Родителей же ее я больше не видел. Не знаю даже, живы ли они, проживают ли по прежнему адресу… Выясняйте сами. Земное имя девушки — Людмила. Фамилия родителей — Мордвиновы.

— Мордвиновы?! — выкатил глаза Генка. — Продавец?! Люська Мордвинова — наследница престола?!

ГЛАВА 43

Мчаться на Генну или все-таки осмотреть сперва анамадянский корабль, а по возможности и отправиться далее на нем — вот о чем подумал Генка, оказавшись на орбите. Но справится ли он с крейсером? Не потеряет ли напрасно время, «стучась в закрытые двери»?

Оказалось, что переживал Генка напрасно. Как ни хороша была джерроноррская техника, анамадянская превосходила ее многократно.

Едва катер сблизился с крейсером, «Ярость» отреагировала сама, включив силовое поле, намертво зафиксировавшее легкую скорлупку. Вполне возможно, будь катер размерами побольше или неси он какое-либо вооружение — на том бы Генкины приключения и закончились. Но с безобидной шлюпкой крейсер поступил гуманно: попросту втянул ее в себя. Защитное поле тут же пропало — корабль оставил решение дальнейшей судьбы незваного гостя экипажу.

Генка понимал, что если его догадка верна и корабль именно тот, с которого бежала Марина, — со стороны экипажа ему ничего не грозит. Главное — найти органы управления крейсером и научиться ими пользоваться… Легко сказать! Проблема — всего ничего…

Покинув катер, Генка очутился в просторном помещении, напоминавшем ангар. Собственно, это и был ангар. В нем стояло еще с десяток катеров — стреловидных, узких, стремительных и хищных даже на вид — в отличие от джерроноррской «галоши», казавшейся грубым крестьянином, забредшим случайно к дворянам-аристократам.

Из ангара вело несколько выходов. Светящиеся надписи были сделаны, разумеется, по-анамадянски, а информационное поле джерронорров здесь, конечно же, отсутствовало. Так что Генка ничего в ярких закорючках не понял. Оставалось положиться на интуицию и удачу. И Генка двинулся к ближайшему проходу.

Поплутав по длинным коридорам, он понял, что сделал неправильный выбор. Вернулся назад и направился к очередному проходу. Постояв немного возле него, пошел к следующему. Не дойдя, повернул назад. Снова остановился.

«Да что же делать?!» — хотел запаниковать Генка, но вовремя вспомнил, что он — Избранный Джерронорр. Сила на сей раз не подвела: Генка ясно понял, что идти нужно именно во второй проход. Теперь, ведомый Силой, он нашел командную рубку быстро, а в ней — два трупа.

С трудом преодолевая рвотные позывы, Генка вытащил окровавленные тела в коридор. Вернулся в рубку и, стараясь не замечать кровь, уселся в кресло. Сразу засветился обзорный экран, на котором вращалась родная планета. Над головой появилось голубоватое сияние, опустившееся к затылку и обволокшее голову, подобно нимбу. Перед собой Генка увидел еще один экран — похожий на тот, что применялся на джерроноррском катере. Что набирать и как — Генка не имел ни малейшего представления. Тогда он зажмурился и представил Генну. Не видевший ее никогда из космоса, он вспоминал пейзажи планеты, город, реку, лес, космодром… Едва он представил здание космопорта, как экран замигал. По нему побежали извилистые кривые. Сверху вниз посыпались анамадянские закорючки. Похоже было, что система управления послушалась Генку и «узнала» Генну. Такой каламбур невольно пришел ему в голову, прежде чем он мысленно приказал крейсеру лететь туда. Тот охотно подчинился…

Управляющий космопорта как раз находился на летном поле, когда сверху послышался нарастающий гул. На поле набежала стремительно увеличивающаяся тень, подул резкий ветер. Подняв голову, управляющий раскрыл рот и замер: на поле опускалась громадина чужого корабля! То, что корабль анамадянский, джерронорр понял сразу, а вот что делать дальше — не имел понятия. Ноги его словно приросли к земле. Так и стоял он, разинув рот, не в силах сдвинуться с места, пока от корабля не отделилась зеленоватая капля, которая направилась в его сторону. Лишь когда из нее выскочил давешний арендатор, он понял, что это — его катер. Генка подошел к управляющему.

— Возвращаю, — сказал он. — Верните залог. И постерегите мою… яхту! — Генка небрежно махнул в сторону крейсера.

— Это… ваша… яхта?.. — едва сумел выдавить управляющий.

— А вы подумали, что это звездный крейсер анамадян? — сурово спросил Генка.

— Вообще-то… именно так мне и показалось.

— Креститься надо, когда кажется! Верните ма… залог — и на время распрощаемся. За охрану яхты оставьте себе часть денежного залога за катер.

— Как ты, мама? — обнимал вскоре Еггенодарру Генка.

— А что со мной будет? — счастливо улыбалась Ева. — Ты так быстро обернулся! И с такой игрушкой!.. Где ты его взял? Как справился с ним?!

— Мама, ты ведь знаешь, что я…

— Истинный джерронорр! — докончила Ева.

— Не только. Я — ваш с папой сын! — подмигнул Генка.

— А ты выполнил задание отца? — вмиг стала серьезной мать.

— Разумеется! — Генка выглядел очень довольным — рот до ушей. — Ты себе и представить не можешь…

Как раз в это время в небе мелькнула зеленая молния, упала на космодром, а потом до Генки и Евы докатился гул — словно дернули басовую гитарную струну.

— Это катер! — переглянулись мать с сыном.

— Может, папа? — спросил Генка, и оба они помчались на летное поле.

Управляющий оказался шустрее их. Он уже принимал у Евгения Турина арендованный накануне катер.

— Простите за опоздание, — сдержанно извинился Турин. — Обстоятельства. А что это у вас такое? — Он показал на крейсер. — Нападение анамадян?

— Никак нет, это… яхта! — по-военному вытянулся управляющий. Почему он отреагировал именно так, и сам не смог бы объяснить — так уж подействовали на него последние события.

— Чья?! — удивился Турин.

— Вон того молодого джерронорра… — Управляющий показал на бегущего к ним Генку.

— Гена… — ахнул Турин.

— Папа! — закричал Генка и бросился в отцовские объятия.

Подоспевшая Ева присоединилась к сыну.

Управляющий смахнул нежданную слезу…

В автобусе о деле не говорили. Евгений лишь объяснил, почему он прилетел все же на Генну. В ближайшее время кораблей в сторону Анамады не ожидалось, свободных катеров тоже не было. Тогда он попросил проверить его катер. Проверка показала, что катер исправен. При испытании он забыл сменить введенные последними координаты Генны. Когда Прыжок состоялся, увидел, как на планету садится анамадянский крейсер… Не выяснить причину его появления он не мог.

Генка по дороге рассказал отцу об их с Юлей земном житье-бытье без родителей. Зато в гостиничном номере они одновременно атаковали сына по поводу задания:

«Ну?!»

Генка подробно доложил о выполненной миссии.

— Вот это сюрприз! — взмахнула руками Ева.

— Так повезло, что даже не верится! — заблестели глаза Евгения. — Кто бы мог подумать… Люська?! Сколько раз мы с ней общались — и хоть бы…

— Пап, — оборвал его Генка. — А ведь Голубев этот намекнул, что ты мне не все рассказал!.. Вроде как анамадяне и коммиты были союзниками?.. Вообще, что на Земле творилось такое… и творится? Зукконодорр смущенно крякнул.

— Понимаешь, — сказал он, не оправдываясь, но все же испытывая некоторую вину перед сыном, — мы тогда были на службе. Мы не могли никому ничего разглашать — даже вам с Юлей. А потом… Когда бы я успел? Отдавая через маму распоряжения, я старался учесть только самое главное — не до подробностей было.

— Ладно! — мотнул головой Генка. — Сейчас-то расскажи!

И отец, прерываемый изредка замечаниями и дополнениями супруги, поведал Генке истинную картину некоторых исторических событий, происходивших на Земле. Оказывается, анамадяне и джерронорры, точнее — Турронодорр и Аггин, помимо войны галактической, вели и локальные войны — эдакие «междусобойчики», вроде игры в шахматы. Только шахматными клетками являлись планеты, не входившие ни в Империю джерронорров, ни в анамадянский союз. Нейтральные, так сказать… Ну а «фигурами» были конечно же тамошние обитатели. В основном, пешками. Изредка — конями, слонами или ладьями. Совсем редко — и ферзь мог быть посвященным из местных. Королями же всегда были ставленники Императора и анамадянского Вождя. Ну а двигали «фигуры» Турронодорр и Аггин.

Разумеется, на самом деле все было гораздо сложней, чем в обычной шахматной партии. Да и правил, как таковых, не существовало. По большому счету, о том, что это именно игра между правителями, а не «сюжеты» Галактической войны, догадаться непосвященному было сложно. Впрочем, никаких «посвященных» не существовало — кроме самих правителей, никто и не догадывался об «играх». Официально все объяснялось как раз «локальными военными операциями».

Суть «игры» Зукконодорр раскусил совсем недавно. Впервые рассказывая свою теорию вслух, он все больше убеждался в собственной правоте. Супруга же, поначалу с изумлением поглядывавшая на мужа, становилась все более задумчивой, чаще кивая, чем вставляя реплики.

Короче говоря, в девятнадцатом веке по земному летоисчислению началась такая «партия» и на родной Генкиной планете. В восемнадцатом провели рекогносцировку. Первыми «застолбили» Землю — как будущий полигон для «игры» — джерронорры. Именно их представители стали «отцами-основателями» Североамериканских Соединенных Штатов.

Анамадяне вступили в игру, выпустив на поле Маркса. Он создал идеологическую платформу коммунизма, а потом Аггин «достал из рукава» тщательно оберегавшуюся им «колоду» — коммитов, распространившихся по всей планете красной заразой… Теперь трудно установить, произошел ли термин «коммунизм» от слова «коммит», или же коммитов стали называть так, ссылаясь на «коммунизм». Да это и не очень важно. Суть в том, что земной мир разделился на два лагеря: демократический (джерронорры) и коммунистический (коммиты, а по сути — анамадяне). Началась «шахматная партия», то есть — длительная война.

Первую мировую затеяли анамадяне — так сказать, разыграли «дебют». Что интересно, Ленин был вовсе не коммитом, а чистокровным анамадянином. Аггин, хоть и ставил на коммитов в своей игре, управлять ситуацией, контролировать ее предпочитал через «своих»… Сталин же был коммитом. Неспроста Ленин опасался допускать его к власти. Сначала анамадяне не придали этому большого значения — Сталин показался им хорошей фигурой. Но уже в тридцатых они призадумались, к сожалению, слишком поздно.

Сталин решил доиграть «партию» сам, без хозяев. И головы анамадян полетели вместе с головами землян. Коммиты становились третьей силой — страшной и жестокой. Анамадяне выпустили из бутылки джинна. Но Аггин продолжал делать хорошую мину при плохой игре, и Турронодорр долго не догадывался, что фигуры противника «самоуправляются». Хорошо еще, что Аггин успел вывести на «доску» Мао Цзэдуна — китайские коммиты надолго оказались заблокированными от Сталина. Позже он повторил этот прием, посадив на Кубе анамадянина Кастро.

Но и джерронорры не спали. Ответный сильный ход сделал Горбачев — внедренный в высшую касту коммитов агент. Правда, смешал все «фигуры» на «доске» выскочка Ельцин — простой малообразованный землянин. Своими иррациональными поступками он сотворил такое, что и Турронодорр и Аггин схватились за головы! Джерронорры срочно ввели в игру мощного Избранного — Путина. С перепугу анамадяне вытащили из колоды Буша и принялись яростно «чесаться» — досталось Югославии, Ираку, кое-кому еще.

Единственное, за что и анамадяне и джерронорры были благодарны непонятному Ельцину, так это за полный паралич войска коммитов. Те дергались еще и в конвульсиях жалили больно, даже очень, выплеснув Дудаева, Бен-Ладена и иже с ними… Но это уже были как бы и не коммиты, а некая новая формация — четвертая сила. И росла она, всем на беду, очень быстро.

— Не нужно думать, — закончил рассказ Зукконодорр, — что на Земле только джерронорры, анамадяне и коммиты. Напротив, их — очень мало, песчинки в море! Но они — катализатор реакций и процессов, происходящих на Земле.

— Да-а-а… — протянул обалдевший Генка. — Кто бы мог подумать?! — Затем он вдруг нахмурился: — Постой, папа, а кто такой Гитлер? Ты забыл упомянуть про Гитлера!

Теперь насупил брови отец:

— Вот это как раз тот случай, когда никто ничего не понял. Он — точно не «фигура» ни одного из «игроков». Но он и не землянин. Есть неопровержимые и засекреченные свидетельства: у Гитлера была кровь с зеленоватым оттенком; когда он покончил с собой, то… испарился!

— Как Герромондорр… — пробормотал Генка, однако отец не расслышал его и продолжил:

— Что удивительно, верхушку Третьего рейха составляли анамадяне, коммиты и даже… джерронорры. Как такое удалось Гитлеру — не представляю!

— А кто из них был джерронорром?! — ахнул Генка. — Рудольф Гесс, например. К счастью, нам удалось его довольно быстро перехватить и нейтрализовать. Были и другие, помельче… Кстати, четвертая сила, о которой я упомянул, тоже может не иметь с коммитами ничего общего. Это мы предположили, что руку здесь приложили коммиты. Сами они все отрицали — причем довольно искренне…

— Кто же тогда?

— Игроки другого уровня, — очень тихо сказал Зукконодорр. — Те, кто играют Турронодорром и Аггином… Те, у кого в пешках джерронорры и анамадяне. Мы тоже. Только нас. похоже, уже смахнули с «доски». Впрочем, это лишь мое предположение.

— Интересная теория, — задумчиво сказала Ева. — Она многое объясняет. Почти все… Но давайте не будем терять времени. В наших руках — наследница престола. Надо подумать, как использовать ее с максимальной для нас пользой.

— Кстати, дай-ка мне бутылку, — протянул руку Зукконодорр.

— Разве она не у тебя? — округлила глаза Ева.

ГЛАВА 44

Аггин переводил взгляд с одной девушки на другую. Те прекратили бой и застыли в напряженных позах, не выключив гудящие мечи. В их глазах, подобно огненным клинкам, сверкал вызов, направленный теперь на нежданного гостя.

На самом деле и Юлька и Марина были удивлены. Но если Юлька и впрямь не понимала, кто этот лысый маленький мужик и что он здесь делает, то принцесса узнала Вождя анамадян. Появление его обескуражило принцессу:

Немая сцена продолжалась недолго.

— Отец! — первым не выдержал Миссии. — Что значат твои слова? Как понимать: «обе — принцессы»?

Аггин уже мысленно проклинал себя за несдержанность. Сыну ни в коем случае не следовало знать о наследнице престола! Пока не следовало… Вот потом, когда он женится на второй принцессе…

— Ты не понял меня, — скривил Аггин губы. — Пока мы не разобрались, кто из них настоящая, обе они — принцессы. Чтобы не обидеть невольно ее высочество, — Аггин жеманно поклонился девушкам, — я и обращаюсь так к обеим.

Юлька и Марина переглянулись и выключили мечи. «Пока молчи!» — шепнула Марина.

— Погоди, отец, — жестко улыбнулся Миссии. — Тебе ли не знать настоящую принцессу? Ты вел переговоры с Турронодорром, договаривался о свадьбе. Тебя ведь знакомили с ней?

— Конечно, — не повел и бровью Аггин. — Я — знаю. Но не ты. Ведь так?

Миссии недовольно дернул плечами:

— И что?

— А то, что ты все равно не поверишь мне. Правда, сынок?

У Миссина задергались крылья изящного носа. Он злился, хоть и не хотел показывать отцу, насколько сильно. Он буквально ненавидел Вождя в эти мгновения — впрочем, как и все последнее время. С тех самых пор, как он стал взрослым и смог претендовать на власть.

— Допустим, — процедил он. — Подскажи тогда выход. Ведь ты же мудр.

— Не надо язвить! — резко оборвал Аггин, скрипнув голосом так, что у Миссина заныли зубы. — Между прочим, я действительно не так глуп, как тебе бы хотелось. Если ты считаешь, что умнее меня, — а ты ведь именно так и считаешь! — то предложи выход сам. Подумай. Вождям иногда приходится этим заниматься.