Лицо особого назначения

До искомой двери оставалось метров десять, и больше никто не встретился. Безошибочно выбрав ключ, Алексей открыл дверь и быстро вошел в хозяйскую спальню. Немного напрягшись, «просканировал» помещение и направился к уборной. Его ничуть не смущало, что придется прервать столь пикантное занятие. Так даже лучше. Вызовет меньше подозрений. Пошел человек по-большому и умер от натуги. Бывает… Дверь туалета была заперта, и Смирнов достал из кармана старую кредитку. Будь на месте пружинного замка обыкновенный шпингалет, жертва прожила бы несколько лишних минут. Замок поддался, и убийца потянул дверь на себя. Оказывается, донор любил почитать в отхожем месте. Поднял глаза от газеты, но спросить ничего не успел. Впрочем, он все равно не получил бы ответа…

Проделав обратный путь, Смирнов снова перелез через забор и оказался на улице. Не торопясь, прошел два километра, отделявшие его от машины, и сел за руль. Месть местью, но последний донор мог значительно увеличить его состояние. Голова шла кругом от свалившихся на него сведений. Судя по всему, об этом знал теперь только он. Со временем можно будет во всем спокойно разобраться.

На сотовом, который он благоразумно оставил дома, было записано сообщение.

— Алеша, — звучал мелодичный голосок, — извини, но пойти завтра в оперу не получится. Появился интересный клиент, и мне предстоит поездка в Штаты. Вернусь через неделю, тогда и поговорим.

Смирнову стало немного грустно. Больше месяца, как они знакомы, а она так и не дала понять, как к нему относится. Но, если Юля и вправду одной с ним крови, то он самый ближайший кандидат. Ибо представить с ней кого-нибудь из этих было невозможно. Стрелки показывали третий час ночи, и Алексей Иванович решил, что звонить не имеет смысла. Вытащив раскладушку в сад, улегся, заложив руки за голову, и стал смотреть на звезды. Где-то там, в невообразимой дали, находится его дом. И ведь он даже не представлял, где и как далеко он может быть. Астрономию в школе им не преподавали, а здешние созвездия ничем не напоминали ему те, что горели над его головой в детстве. Все же, несмотря ни на что, иногда ему казалось, что сделанное было глупостью. Но, только иногда. Единственным преимуществом было наличие дома женщин его вида. Об остальном же он вспоминал без особой радости.

«Хватит скулить», — оборвал себя Смирнов. И «углубился» в память Большого Человека. Интересные подробности из личной жизни. Воспоминания о гулянках и вид сильных мира сего в бане и за столом. Но, ничего из этого не могло принести ощутимой пользы. «Перелистнув» очередную страницу, Смирнов «вспомнил» кое-что более интересное. Как и у жертвы, оставившей ему два с половиной месяца назад наследство на Кипре, у нынешнего донора была своя кубышка. Тайные пороки властей предержащих Алексея Ивановича не интересовали, да и рычагами давления он никогда не стал бы пользоваться. Проблемы он предпочитал решать простым и действенным способом, а потому от души удивлялся, сколько сил и времени тратил покойный на интриги и при этом получал огромное удовольствие от пустячных дел. Ну что приятного может быть в предательстве человека, которому обещал помощь? И чем так уж привлекательно нарушение обещания, которое к тому же никто не просил давать? Нет, никогда не понять ему этих людишек. И что это за мифическая власть, ради которой совершались столь нелепые, а порой и абсурдные, с точки зрения Алексея Ивановича, поступки? Нет, недоумком Смирнов себя не считал и прекрасно понимал, что такое груз ответственности. Но, верный своей природе, он счел бы это скорее тяжким бременем, от которого постарался бы поскорее избавиться, не тратил бы на подобные вещи всю свою сознательную жизнь. Тем более что кратковременное существование этих мягкотелых и жизнью-то назвать нельзя.

Да ладно, для покойного все уже в прошлом. А Алексею Ивановичу хватит и тех счетов, про которые узнал сегодня. Находились они, кстати, в американских банках.

ГЛАВА 17

— Ты был выше всяких похвал. — Мартин протянул Николаю толстую пачку денег. — Надеюсь, не исчезнешь из города бесследно? У меня еще масса интересных проектов.

— Например?

— Такому, как ты, скоро станет скучно среди родных осин. И я предлагаю то, до чего могут дотянуться немногие. А именно, участие в международном турнире боев без правил, проводимом ежегодно в Соединенных Штатах Америки.

Быстро «пролистнув» в памяти все, что знали его неудачливые противники о предмете разговора, молодой человек мысленно присвистнул. И тотчас замаячила идея, которую Николай не постеснялся высказать вслух:

— Так вышло, что у меня нет никаких документов. И даже не представляю, где можно получить их в ближайшем будущем.

Отсутствие паспорта, казалось, обрадовало Мартина. «Прекрасно, — подумал он. — Я всегда знал, что так называемая независимость — только иллюзия. Вот ты и попался на крючок. Да, ты неординарен, а возможно, даже один такой. Но, кем бы вы все были без старого Мартина».

— Об этом не беспокойся, — как можно убедительнее сказал искуситель. — Только ответь мне — да или нет?

«Соглашайся, милый, — шептало в ухо нахально повиснувшее на шее победителя ожерелье. — От такого предложения нельзя отказываться».

Не то чтобы Николай прислушался к совету, но, кроме мести людям, убившим его в поезде, у него здесь не было никаких дел. А так как среди присутствующих он не заметил «знакомых» лиц, то коротко кивнул. Да и обещание легализации тоже сыграло свою роль.

— Что ж, тогда отдыхай, — напутствовал Мартин и, обращаясь к девице, строго сказал: — Смотри у меня, не заезди парня до смерти. Да и брату привет передавай.

Девчонку ждала машина, правда, личного шофера не было, но авто было новым и явно дорогим. Роскошный «БМВ» черного цвета явно стоил не одну тысячу долларов, и даже при его теперешних «заработках» был Николаю явно не по карману. В салоне приятно пахло парфюмерией.

— Меня зовут Инга, — с придыханием простонала девушка. — А вы, я слышала, Бич?

— Это только на работе, — усмехнулся Николой, — для друзей же просто Коля.

Колеса мягко шуршали по нагретому за день асфальту. Они молчали, думая каждый о своем. Ехали не очень долго, и вскоре «БМВ» остановился у многоэтажного кирпичного дома.

— Зайдете? — игриво спросила спутница. Ни предлога, ни тем более желания отказаться не возникло. Юноша вышел из салона, захлопнув дверцу. «Вспомнив» про хорошие манеры, коими его доноры хоть и не обладали, но зато видели в кино, Николай обошел автомобиль и открыл дверцу, галантно подав при этом даме руку. Они разом невольно рассмеялись несколько комичной ситуации.

Здесь тоже был швейцар. Крепкий парень с хорошо развитой мускулатурой.

— Здравствуйте, Саша, — поздоровалась Инга.

Парень, приветливо улыбнувшись, поздоровался в ответ.

Когда поднялись на лифте и створки распахнулись, Николай удивился, оказавшись перед закрытой дверью. Спутница достала ключи и объяснила:

— Квартира занимает весь этаж, вот и установили. Для усиления интима, так сказать.

Над лестничной клеткой изрядно потрудились отделочники, она мало напоминала своих сестер в домах попроще. Скорее уж была подругой лестницы в доме настоящего Николя. Инга ушла в ванную, а юноша просто провел рукой по волосам. В прихожей висело зеркало, и, оглядев себя и невольно поиграв мускулами, Николай остался доволен.

— Любуешься? — иронично спросила вернувшаяся в этот момент Инга.

Парень смущенно пожал плечами.

— Да ладно, не тушуйся. Лет пять назад в одном из супермаркетов Англии провели исследования. За зеркалами установили видеокамеры. Так мужики, как оказалось, любуются собой в три раза чаще женщин.

По своей природе гость не отличался ложной скромностью. Он знал, что достаточно красив, чтобы нравиться девушкам. Просто раньше как-то не задумывался об этом. Взгляд, брошенный им в зеркало, вовсе не говорил о его нарциссизме. Подумаешь, мужчина оглядывает себя — все ли в порядке, послушны ли мышцы и достаточно ли чиста одежда. Ему и в голову не приходило, что точно так думали и те англичане, перещеголявшие своих леди по количеству бросаемых на собственное отражение взглядов.

Сразу из прихожей попали в гостиную. Как теперь модно, это было одно большое помещение, разделенное диваном и креслами на три обособленных зоны. В одной из ниш находился, по-видимому, кухонный блок, теперь скрытый шторой. На полу ковры, а стены украшали картины. Не разбираясь в живописи, он просто скользнул взглядом по полотнам, бывшим для него лишь частью интерьера. В противоположном от входа конце комнаты было большое трехстворчатое окно, доходившее до пола. Светлые шторы были раздвинуты, а одна створка открыта, давая возможность выйти на небольшой балкончик. Внизу сверкал редкими огнями ночной город. Вдали серебрилась река, отражавшая полную луну и редкие облака, невидимые глазу, но ощущавшиеся по теням, набегавшим на колышущийся в волнах бело-желтый блин. Вид с высоты заставил почувствовать себя мальчишкой, и Николай, движимый желанием выкинуть что-нибудь эдакое, подошел к перилам и сделал стойку на руках. Нет, это вовсе не была работа на публику, так как хозяйка прихорашивалась в ванной. Накопившиеся эмоции требовали выхода, а энергия, переполнявшая его, давала возможность совершать и более безумные, с точки зрения нормального человека, выходки.

Хлопнула входная дверь. Николай быстро встал не ноги. Нет нужды в восхищении молоденькой дурочки. Хотя не такая уж она и молоденькая, если разобраться. И, возможно, далеко не дурочка. Это его первый опыт с местной женщиной, и надо постараться держать себя в руках. Его школьные подруги позволяли не задумываться о таких пустяках, как самоконтроль. Здесь же, расслабившись, он запросто мог лишить девушку жизни.

Хозяйка тем временем выкатила в центр комнаты сервировочный столик. Бутылка с коричневой жидкостью, которую «память» определила как коньяк. Шоколад, хрустальная пепельница и пачка длинных сигарет, явно предназначенных для дамы. Инга успела переодеться, и теперь на ней был короткий и почти прозрачный халатик. Под ним просвечивало голое тело. Предполагаемый любовник почувствовал легкое влечение. Хоть и немного другая, все же она очень привлекательна. И юноша вдруг понял, что знает, какие слова прозвучат в ответ на его предложение. Да и много ли нужно слов, чтобы выразить в общем-то простые и здоровые чувства двух молодых разнополых существ, не обремененных к тому же излишними предрассудками?

Инга поймала его взгляд, обвила шею Николая руками и мягко, но настойчиво увлекла парня на диван. Умелая, уверенная в себе женщина, которая знает, чего хочет от партнера, и умеющая это самое получать.

Николай, скованный необходимостью самоконтроля, вначале не произвел должного впечатления, вызвав недовольную гримаску. По-прежнему не расслабляясь, он легонько «потянул», не «забирая» при этом, а держа партнершу в состоянии ожидания. Видно было, что ей это понравилось, и девушка вскоре расслабленно откинулась на подушки. Не желая продолжать, Николай «копнул» сознания китайцев, в надежде найти там что-нибудь эдакое. И дети Поднебесной не обманули ожидания. Один из них был мастером массажа. Перевернув Ингу на живот, Николай принялся обрабатывать ее тело кончиками пальцев, затрагивая все новые и новые точки, заставляя расслабиться и доставляя партнерше ранее никогда не испытываемые ею ощущения.

— У меня чувство, что я в постели с марсианином, — промурлыкала Инга. — Со мной так еще никогда не было.

Юноша лишь улыбнулся, продолжая свою работу и с удивлением постигая все новые и новые секреты древнего искусства. Да, очень жаль, что знания даются ему лишь на время. Конечно, можно забиться в какую-нибудь щель и, ведя размеренную жизнь, сохранить весь этот груз, не рискуя и не умирая. Но, как-то так получалось, что все события, происшедшие с ним в последнее время, случались независимо от его желаний, оставляя Николаю лишь роль стороннего зрителя, наблюдавшего, как подхваченную бурным потоком щепку несет и кружит совсем не интересующаяся ее мнением река. Но, сожаление мелькнуло и пропало, а мысли переключились на лежавшую перед ним обнаженную девицу. Нет, постоянные связи не для него. Во всяком случае, если он не хочет, чтобы дело закончилось трагедией. Одно дело — убить в бою, и совсем другое — потихоньку «пить» соки из доверившегося тебе существа.

— Пожалуй, мне пора, — вздохнув, произнес он.

— Я так плоха в постели?

Инга, привыкшая, что мужчины пачками валятся к ее ногам, была в шоке. Этот парень был первым в ее жизни, кто изъявил желание уйти в самый разгар веселья.

«Я пригласила его к себе. И, несомненно, показала класс. Любой на его месте после этого ни о чем бы не смог думать».

Но, словно насмешливо опровергая ее мысли, гость неторопливо одевался.

«Хорошая девочка. Ты даже не представляешь, как я желаю тебе добра».

Осознав, что молодой человек не шутит, Инга жалобно сказала:

— Давайте хоть немного выпьем, У меня прекрасный французский коньяк. И я могу сварить кофе…

Ну как было объяснить ей, что, для того чтобы удержать ситуацию под контролем, ему приходится совершать над собой насилие? Ни о каком удовольствии тут говорить не приходится!

«Выполни я твою просьбу, и ты скоро превратишься в старуху. Жалкую и сморщенную. А это очень обидно в твои неполные тридцать лет».

— Мы еще увидимся?

В голосе говорившей звучала растерянность.

— Конечно, увидимся. Но, не требуй от меня слишком много…

— Погоди. — Набросив халат, девушка встала. — Я открою тебе дверь.

Створки лифта сомкнулись, а Инга еще долго стояла, упершись головой в холодный бетон стены. По щекам бежали невесть откуда взявшиеся слезы, а на губах играла жалкая улыбка незаслуженно обиженной женщины.

Николай не торопясь шел по спящей улице. В голове бродили невеселые мысли. Ну почему все устроено так, что для полного счастья всегда чего-то не хватает? Казалось бы, его инстинкты, послужившие причиной столь незавидной участи дома, полностью удовлетворены. И вот она, такая желанная свобода. Хоть упейся. Но, как оказалось, главный сторож находится внутри. А от него не убежишь. Кто знает, возможно, потерпи он еще несколько лет, и это знание постепенно пришло бы к нему, сделав полноценным членом общества, умеющим жить в согласии с собой и окружающими? Но, ответ затерялся где-то высоко среди звезд. А им, холодным и равнодушным, было абсолютно все равно. Маленьким сверкающим огонькам не было дела до того, какие чувства испытывает крохотная козявка, волею случая переброшенная за сотни световых лет от родного дома.

Сзади послышался шум машины, и юноша, не особо задумываясь, перешел на тротуар. Звук мотора изменился и вместо ровного и спокойно урчащего стал заметно форсированным. Николай оглянулся, но было поздно. Бампер движущегося с большой скоростью автомобиля ударил его, подбросив вверх. Удар был так силен, что на мостовую упало уже мертвое тело. Впрочем, таковым оно оставалось недолго, и когда подбежали двое, чтобы убедиться в смерти заказанного клиента и при необходимости довершить начатое, их ждал сюрприз. Николай снова дал волю жившему в нем хищнику. Киллеры даже не поняли, что произошло, а их жертва уже поспешно удалялась, свернув в один из заросших кустами дворов.

Отойдя приблизительно на километр, юноша сел на скамейку и «углубился» в память последних доноров. И все сразу стало на свои места. В империи Алмазного короля существовали свои подводные течения. Один из приближенных, человек неглупый и явно метящий на место пахана, затеял свою игру, результатом которой стали два успешных покушения на курьера. При этом организатор покушений получил неплохой доход. Раз десять, не доверяя судьбе и повторив про себя имя и адрес заказчика, Николай отправился на квартиру. Завтра. Завтра он займется честолюбивым человеком, решившим поймать удачу за хвост. Теперь на это не уйдет много времени. А полученные, пусть и не надолго, знания не оставляют преступнику никаких шансов уцелеть в столь опрометчиво затеянной авантюре.

К тому времени должны быть готовы документы, так что предложение Мартина как нельзя кстати.

ГЛАВА 18

— Тебе не кажется, что он на тебя как-то странно смотрит?

В голосе Юльки звучало любопытство пополам с опасением маленькой девочки, боящейся Бармалея.

— Не кажется. И вообще, двигайся давай.

Пестрова шутливо толкнула подругу, ускоряя продвижение к стойке таможенника. Остались позади два дня суетливых сборов, сопровождавшихся аханьем Ирки Зверевой и сбором чемоданов. Проблема с визой была решена удивительно быстро, и уже на следующий день Майкл вернул им паспорта, вручив при этом Юльке пухлый конверт:

— Вот, как договаривались.

Заглянув внутрь, девушка увидела толстую пачку денег. Впервые в жизни она держала в руках такую сумму и немного робела.

— Лен, может, ты этим займешься?

— Давай уж, маленькая ты наша, — вздохнула Пестрова. — Немного возьмем на расходы, а остальные положу в сейф на работе.

— Не беспокойтесь, леди. Все расходы я беру на себя. Так что гонорар можете полностью оставить дома, — сказал Майкл, — и тут же, смутившись своей бестактности, пробормотал: — Извините, возможно, это не мое дело.

— Не задекларированная валюта, драгоценности, запрещенные к вывозу наркотические вещества?

Пограничник равнодушно смотрел на явно впервые пересекавших границу молодых особ. Все бывает, и даже с такой ангельской внешностью нарушают закон. Хотя вряд ли, непохожи эти молодые девчонки на контрабандисток. За десять лет службы поневоле научишься разбираться в людях. Скорей всего, студентки, направляющиеся на каникулы к знакомым. Скажи ему кто-нибудь, что перед ним находится уникальнейший и единственный в своем роде специалист, таможенник просто не поверил бы, ибо две скромно держащиеся пигалицы никак не походили на получивших признание гранд-дам. Те, как правило, были полны самоуверенности, граничащей со спесью. Да и украшения на девчонках простенькие, чего никак не позволили бы себе направляющиеся за океан достигшие успеха соотечественницы. Хотя кто знает. За последние десять лет уехало столько народу, что голова идет кругом. Вот, может, и эти, поработав год-два, получат признание, обзаведутся шмотками и брюликами. Всеми теми символами престижа, коими спешат увешать себя женщины.

Наконец турникет таможни остался позади. Ничего предосудительного они с собой не везли, да и времена были другие. Это лет пятнадцать назад, в эпоху «железного занавеса», человек, отправляющийся в Америку, вызывал пристальное внимание.

Юлька вспомнила, как уезжала подруга, старше ее лет на десять. Муж у нее был большой любитель баньки: А также «Беломора», был такой сорт папирос в Советской России. И случилось так, что, уезжая на ПМЖ в Америку и опасаясь не найти там любимого курева, мужик прихватил с собой целый чемодан отечественного продукта. Второй чемодан был заполнен березовыми вениками. Бедного мужика чуть кондратий не хватил, когда бравые советские пограничники распотрошили каждую папиросу и оборвали у банных причиндалов все листочки. Ну никак не могли поверить таможенники устному заявлению:

— Курю я его, понимаете? А веники, чтобы в баньку ходить!

В наши же дни такой перелет для многих людей стал делом обыденным. И в Нью-Йорк некоторые соотечественники летали с завидной регулярностью.

Едва прошли в салон, как Ленка, не дававшая накануне подруге спать и не спавшая сама, удобно устроилась в кресле и достала упаковку снотворного. Столь решительные действия были вызваны разницей во времени. И благоразумная Пестрова, подумав, что лететь к черту на кулички, для того чтобы там клевать носом, глупо, решила перемучиться заранее и выспаться в самолете, пусть даже и при помощи снотворного. Господин Вильяме ободряюще подмигнул:

— Через восемь часов будем дома.

В голосе его слышалась невольная радость человека, соскучившегося по родным. Его спутницы в ответ лишь пожали плечами, давая понять, что не разделяют его восторгов. Откинувшись в креслах и проглотив таблетки, они почти мгновенно заснули. То ли пилюли были качественные, то ли сказалось ночное бдение, но обращение к пассажирам, транслируемое в салон, они услышали уже сквозь дрему и благополучно отдались объятиям Морфея.

Тт-рхт умирал. И Аа-нау ничего не могла с этим поделать. Да, она была доктором и одновременно медсестрой, призванной лечить десантников в долгих походах. Для этого ее и ей подобных создали. Чтобы они в бесконечных, как сама Вселенная, перелетах и неизменных патрулированиях заботились о здоровье команды. Она тоже была бойцом, умела обращаться с оружием и могла пользоваться боевым скафандром. Но, главной ее задачей было самочувствие экипажа. Конечно, любой десантник, имеющий ресурс, мог прекрасно обойтись без услуг медсестры. Но, не всегда под рукой есть враг. Ведь в большинстве своем служба состоит из обыденных и скучных будней. И у людей постепенно накапливается усталость, неизбежны разные мелкие болячки, мешающие нормальному функционированию организма и требующие расхода жизненных сил. Именно для этого в имперских войсках и были доктора, чтобы в нужный момент поставить диагноз, снять начинающийся невроз или избавить заболевшего от инфекции. Врач также мог служить распределителем. И если кому-то не повезло в бою, а кто-то из бойцов, напротив, был переполнен жизненной силой, то доктор служил своеобразной станцией переливания, помогая излишкам перейти от одного к другому. Но, данную функцию Аа-нау приходилось выполнять очень редко. Было все же в этом что-то такое, что заставляло воинов почти не «одалживать» жизненную энергию друг у друга.

И вот теперь, несмотря на имеющийся у него ресурс, уже истраченный сразу после повреждения скафандра, и находящуюся рядом медсестру, Тт-рхт готовился проститься с жизнью. Поврежденный скафандр все еще полностью облегал его тело. А специально предусмотренный для помощи шлюз, позволяющий руке доктора дотронуться до тела пациента, заклинило намертво. Не имея прямого контакта, Аа-нау ничего не могла сделать для умирающего. Рукав ее скафандра, на котором был точно такой же раскрывающийся механизм, безуспешно тыкался по закованному в металл предплечью товарища. Поврежденный скафандр не посылал ее процессору должного сигнала и не давал раскрыться ее перчатке, чтобы дотронуться до плоти умирающего. Глаза Тт-рхта подернулись мутной пеленой, и могучий воин перестал существовать. Аа-нау поднялась и отошла от трупа нелепо погибшего соратника. На корабле уже наверняка услышали сигнал о помощи, но в данный момент он находится с противоположной стороны планеты. Для того чтобы обогнуть исследуемый мир, ему потребуется около двадцати минут. Вблизи планет не включают маршевые двигатели, и идти придется на обычной тяге. Они же с Тт-рхтом просто решили прогуляться, высадившись на единственный спутник. И вот произошла досадная случайность, какая бывает раз в миллион лет. Их скутер потерпел аварию, отказали гравикомпенса-торы, и у ее напарника при падении разгерметизировался скафандр. Нелепая, глупая смерть, вдвойне обидная оттого, что на сотни световых лет вокруг царит мир и спокойствие. Да и планетка эта ничем не примечательна. Так, еще одно название на карте, состоящее только из цифр. Подобных планет в империи миров уже больше тысячи. Но, только на нескольких сотнях из них могли селиться люди. Если в учебниках истории говорилось, что когда-то давно перед человечеством стояла угроза перенаселения, то теперь, наоборот, людей попросту не хватало, чтобы колонизовать все подходящие миры.

Для освоения космоса были созданы различные генотипы. Воины, врачи, ксеносоциологи на случай встречи с другими разумными, строители звездолетов. Все генетически модифицированные люди отличались в своей области исключительным профессионализмом и, само собой, отменным здоровьем, так как выпускать на просторы Вселенной больных и убогих с явно выраженной патологией попросту неразумно. Правда, Измененные, дававшие сто очков вперед своим создателям, были напрочь лишены такой малости, как фантазия. И ни у кого из узких специалистов никогда не будет творческих способностей, даже если путем генетического изменения вывести, к примеру, отличного музыканта, то никогда не быть ему композитором. И никого не порадует созданная им симфония или просто шлягер. Конечно, он будет прекрасным исполнителем, но не более. Все Измененные тем не менее были людьми и прекрасно знали об этой своей особенности. Но, она их нимало не волновала. Невозможно ведь сожалеть о том, чего никогда не имел.

В голове женщины прозвучал переданный шлемом-симбиотом запрос, посланный со спешащего на помощь скутера. Мысленно передав координаты, женщина придала скафандру сидячее положение и стала ждать.

— Леди, просыпайтесь, леди!..

Их разбудил незнакомый голос, говоривший к тому же по-английски.

Аа-нау с трудом разлепила глаза и уставилась на незнакомку. И тут же вспомнила. Ее зовут Юлька, Юлия Даниловна Кузнецова. И это был лишь сон. На самом деле они с Ленкой Пестровой летят в Нью-Йорк, чтобы помочь маме мистера Вильямса, умирающей, по его словам, от рака.

Но, черт возьми, как же все было реально. Скафандр этот дурацкий, с которым можно побеседовать, знающий множество анекдотов. И костоломы эти, вернее, душегубы, пьющие вместо крови странную субстанцию, без которой ни одно живое существо не может жить.

— Давай, дорогая, просыпайся. — Ленка уже вовсю тормошила подругу. — Прибыли.

Не совсем проснувшись и находясь под впечатлением странного сна, на вопросы таможенников Юлька отвечала машинально. Мистер Вильяме распорядился относительно багажа, и они вышли из аэропорта. Прибывших никто не встречал, но перед входом стояло множество желтых машин. Вильяме лишь поднял руку, и тотчас одна остановилась перед ними.

— Моя мать живет в Нью-Джерси, — едва они устроились в салоне, сказал Вильяме. — У нее свой маленький домик в пригороде, который она не хочет покидать.

Юлька пожала плечами. В конце концов, каждый имеет право жить там, где ему нравится. И незачем попусту тратить столько слов. Девушки с любопытством уставились в окно. Все же они в одном из самых грандиозных городов мира, и надо хоть немного удовлетворить любопытство. То и дело застревая в знаменитых нью-йоркских пробках, они наконец прибыли на место. Домик оказался не таким уж маленьким и довольно-таки симпатичным. Выкрашенный веселенькой желтой краской и покрытый ярко-синей металлочерепицей, он издали радовал глаз жизнерадостностью.

Миссис Вильяме оказалась старушкой лет семидесяти с милой улыбкой и кротким выражением на лице. Если бы они заранее не знали, то ни за что не подумали бы, что она смертельно больна.

— Проходите, пожалуйста. — Пожилая женщина провела их на второй этаж и показала комнаты. — Не хотите ли отдохнуть с дороги.

— Благодарю вас, — успокоила ее Юлька, — мы хорошо выспались в самолете.

— Ах, как я всегда завидовала людям, которые могут спать в транспорте. Лично я, будь то поезд, авиалайнер или просто обычное авто, ни за что не сомкну глаз. В молодости мне много приходилось переезжать с места на место. И каждое путешествие было для меня пыткой.

«Интересно, как же ваши предки прибыли сюда на парусном корабле? Ведь путешествие длилось целый месяц», — мелькнула у Юльки мысль, но тут же пропала, отступив перед радушием хозяйки.

— Скажите, где у вас можно достать бродячую собаку?

— Собаку? — удивились Вильямсы.

— Именно собаку. Килограммов восьмидесят весом и желательно никому не принадлежащую.

Снова вспомнился удивительный сон и то, что в нем «компенсаторами» для медперсонала служили странные полурастения-полуживотные, которые после гибели становились пищей-удобрением молодой поросли. Впрочем, в отсутствие павших во имя доброго дела сородичей необычные живые существа с охотой истребляли человеческие пищевые объедки и экскременты. Такой вот замкнутый цикл, включавший в себя множество мелких людских болячек.

Мать и сын переглянулись, и Майкл неуверенно сказал:

— Пойду позвоню. В справочнике должно быть агентство, предоставляющее подобные услуги.

Он вышел, а миссис Вильяме с улыбкой обратилась к девушкам:

— Кто из вас чудо-доктор, призванный вылечить меня? Пестрова указала на Юльку, а та невольно зарделась.

— Не надо смущаться. Я вижу, что вы славная девушка. И даже если ничего не выйдет, все равно спасибо. Вы знаете, ведь даже шарлатаны по-своему полезны. — И, заметив возмущение на Ленкином лице, поспешно возразила: — Нет-нет. Ни в коей мере я не считаю вас обманщиками. Просто в мои годы с трудом верится в чудеса.

— Тогда объясните нам, чем же хороши шарлатаны?

— Так ведь при всей своей необразованности и корыстолюбии они дают то, без чего никто из нас не смог бы жить. Надежду. Да, жестоко отбирать у хворого человека, возможно, последние деньги. Но, в то же время, раз платит, значит, борется. А именно это я и считаю настоящей жизнью.

Что ж, достойный образ мысли настоящей американки. Человек жив до тех пор, пока теплится в нем слабый огонек надежды, вопреки страшному приговору эскулапов и сочувствующим взглядам родни.

Несмотря на преклонный возраст и смертельную болезнь, эта старушка вызывала уважение своей стойкостью и волей к жизни.

— Надеюсь, я смогу поколебать ваш скептицизм. — Юлька постаралась придать голосу эдакую уверенную небрежность.

— Да чего уж там. Вижу, вы в самом деле в это верите. Пусть не мне, старой и прожженной материалистке, но кому-то вы действительно облегчили последние минуты. И даже если пациента ждало разочарование, на какое-то время он все же забыл о болезни и наполнился уверенностью.

— Опять мама нагружает вас своей философией, — извиняющимся тоном произнес Майкл. — Я позвонил, и собаку привезут через полчаса.

— Тогда начнем.

Юлька подвинула кресло поближе к миссис Вильяме и взяла ее за руку. Старая женщина и в самом деле была больна, и ей, не вмешайся Юлька, оставалось бы не более полугода. «Вобрав» в себя болезнь и слегка подправив тут и там, на что ушло не более пяти секунд, девушка отстранилась. Больной-то она была, да вот только никакая она не миссис Вильяме. И Майкл ей вовсе не сын. Скорее сослуживец, если можно говорить о службе в столь преклонном возрасте. Досадуя на себя за то, что поверила незнакомцу на слово, Юлька на миг задумалась.

— Майкл, можно вас на минутку?

«Свободного места» у нее было более чем достаточно, и, «прощупав» коварного нанимателя, Юлька ничем не рисковала. Фальшивый сын подошел и положил руку на спинку ее кресла. Как бы невзначай та, кого почти в открытую назвали шарлатанкой, слегка коснулась его руки. Однако молодцы янки!