Глава 6

Мило Хейз или, если хотите, Джеймс Глейк выбрался на «оболочку» Бельведера. На самом деле это была внутренняя оболочка четырехмильной цилиндрической станции. «Пол» плавно закруглялся под его ногами, чтобы в отдалении превратиться в стену, а потом в потолок и опять стать стеной с другой стороны от него. В той повести, которую только что читал Мило, «Триллион историй о Свете и Любви», на станции тех бессмертных росли деревья, трава, даже были небольшие речки, но взору Мило представала лишь бесконечная поверхность из бледного пластика и металла, изредка пересекаемая стеклянными полосами, пропускающими солнечный свет.

Воздух здесь наверху, на «воле», был таким же спертым, как и внизу. Бактерии в системе регенерации воздуха, созданные сотни лет назад, очевидно, претерпели какие-то мутации и больше не работали со стопроцентной эффективностью. Но все виды генноинженерных работ были на Бельведере строжайше запрещены, и поэтому Мило знал, что нет никакой надежды исправить этот дефект.

Он добрался до ближайшей станции, через некоторое время подошел монорельсовый поезд. Вагоны различались по половому признаку: первый вагон для мужчин, второй — для женщин. Мило ехал в Зал Отцов. Там должно было начаться еще одно совещание, посвященное «Земной проблеме». До сих пор не было принято никакого решения по поводу ответа на радиосигналы, регулярно передаваемые с планеты. Несмотря на религиозные и политические разногласия, Святые Отцы провели переговоры с руководствами других орбитальных станций — Летающего Города, Звездного Света и Караганды, — которые были точно так же шокированы этим событием. Так же как и Святые Отцы на Бельведере, другие правители держали само существование этих сигналов в строжайшем секрете от населения своих станций, чтобы избежать социальных возмущений. Марсианские колонии, находящиеся за пределами действия сигналов, также были проинформированы о случившемся, и их правящие партии, несмотря на идеологические различия, были одинаково шокированы произошедшим.

Остальные станции пока следовали примеру Бельведера и не отвечали на сигналы, однако Мило подозревал, что такая общность поведения не продлится слишком долго. И если какая-нибудь станция и ответит, то это будет, конечно, не Бельведер. Отцы рассматривали жителей Земли, как несущих на себе проклятие. На первом собрании по поводу сигналов один из Отцов заявил, что все эти сообщения не что иное, как происки Сатаны. Посылающие сигналы утверждали, что они живут в местности, уже многие сотни лет чистой от эпидемий, но это могла быть хитрая уловка с целью заманить чистых бельведерианцев на Землю, чтобы заразить их богопротивными болезнями. Именно поэтому Мило был приглашен принять участие в совещании. Его советы как ведущего медицинского эксперта станции могли быть весьма полезны. Действительно ли так уж невозможно, чтобы после Генных войн на Земле кто-либо уцелел?

Мило согласился, что это весьма маловероятно, но вовсе не невозможно. Да, никаких радиосигналов ниоткуда с Земли — до последнего времени — не передавалось, однако это могло быть из-за того, что несмотря на гибель всей технологической цивилизации в эпидемиях, расползшихся по Земле за время Генных войн, человечество вовсе не было истреблено полностью. Оставшиеся в живых медленно развивались, возвратившись в конце концов на необходимый технологический уровень, во всяком случае этого уровня достигло по меньшей мере одно из сообществ. Оно находилось на северо-восточном побережье Австралии.

Едва войдя в Зал Отцов, Мило почувствовал необычное возбуждение, царящее в помещении. Определенно что-то случилось, решил он. Как только он занял свое место за столом, отец Мессий, председательствующий, посмотрел на него и нахмурился.

— Вы заставили себя ждать, брат Джеймс.

Мило склонил голову и кротко проговорил:

— Прошу прощения. Я прибыл настолько быстро, насколько это было возможно.

Отец Мессий что-то недовольно пробормотал и сказал:

— Помолимся же…

Закрыв глаза и соединив ладони, Мило старался не слушать бормотание отца Мессия и гадал, что же произошло. В конце концов, отец Мессий закончил и сказал:

— Начнем наше собрание. Многие из вас уже знают, что произошло. Я позволю себе сообщить остальным неприятную новость, которую мы получили с орбитальной станции Караганда…

Мило подался вперед, стараясь ничего не упустить. Все, что было неприятно отцу Мессию, заслуживало того, чтобы быть выслушанным.

— Они ответили на сигналы с Земли, — сообщил отец Мессий, — они ведут переговоры с земными людьми или кем бы там ни было. Но это еще не самое ужасное. Они решили поверить землянам на слово, что их территория чиста от заразы. Они посылают на Землю корабль.

Мило испытал бурю эмоций. Любой ценой, любым способом, но он будет на этом корабле.

Эйла нетерпеливо ждала у батискафа вместе с Жюли. Рядом, постоянно озираясь, плавал Келл. Он нес патрульную службу и держал подводное ружье наготове. Эйла и Жюли были безоружны. Несмотря на то, что Большой Барьерный риф служил естественной преградой для наиболее страшных существ, населяющих теперь мировой океан, в воды между рифом и берегом иногда заплывали кальмары, подводные черви и другие огромные и опасные морские чудища. Поэтому и была столь необходима внутренняя стена, защищающая прибрежные воды Пальмиры с их рыбоводческими фермами.

Жюли подала сигнал, но Эйла уже и сама заметила пять приближающихся размытых силуэтов. Они с Жюли взялись за ручки плетеной корзины и двинулись навстречу. Чуть сблизившись, она смогла различить самого крупного из морских людей, их предводителя. Эйла называла его Тигр. Двое из четверых, сопровождавших его, были самками. Эйла подняла в приветствии свободную руку. Тигр в знак ответного приветствия также поднял руку. Огромные когти, выступающие на его перепончатых пальцах, были убраны в знак мира.

Эйла и Жюли остановились и опустили корзину. Она была плотно набита свежевыловленной рыбой. Тигр подплыл поближе, осмотрел содержимое корзины, удовлетворенно кивнул и сделал знак своим людям. Самки выплыли вперед, неся ответный дар. Они положили его около корзины, а затем быстро вернулись к самцам. Металлический предмет около трех футов в длину и одного в ширину. Эйла беспомощно взглянула на Тигра и жестами объяснила, что не знает, что это такое. Он потряс головой, что, как; она знала, было знаком раздражения, подплыл к предмету и потрогал что-то на его стенке. Откинулась крышка, и Эйла увидела, что это какой-то контейнер, и заглянула внутрь. Она не знала точно, что это такое, но в одном была уверена — это какое-то оружие. Эйла кивнула Тигру, выражая свою благодарность, и потянулась вперед, закрывая крышку контейнера. И тогда Тигр схватил ее за руку.

Морские люди были выведены с помощью генной инженерии давным-давно одной или несколькими Генными корпорациями, чтобы работать на их подводных сооружениях, таких как буровые скважины или огромные рыбоводческие хозяйства, существовавших до Генных войн. Предпочитая глубоководье, они могли адаптироваться практически к любой глубине. Несколько десятков лет назад группа Тигра решила переместиться ближе к берегу, чтобы уйти от все ухудшающихся условий открытого океана. В то время как определенные, созданные генной инженерией виды процветали в открытом океане, количество рыбы обычных видов, которая являлась основной пищей для морских людей, неуклонно уменьшалось. Убежищем им служила огромная затонувшая станция, которую они обнаружили недалеко от Большого Барьерного рифа. Вначале они стали нападать на рыбоводческие фермы Пальмиры, так как рыбы все равно не хватало и около рифа тоже, и между морскими жителями и людьми разгорелась война. Помирила враждующие стороны мать Эйлы, Глинис. Продемонстрировав небывалую храбрость, она в одиночку встретилась с отрядом морских людей, направлявшимся в рейд по фермам, и заключила с ними мир, предложив им некоторое количество пойманной рыбы. Морские люди взяли рыбу и ушли. В следующий свой приход они тоже принесли подарок, в знак мира. Это был небольшой компьютер.

Оказалось, что на этой затонувшей станции, изначально японской, сохранилось большое количество исправного, несмотря на долгое время, проведенное под водой, оборудования. (Из того, что обитатели Пальмиры смогли выяснить у морских людей, они поняли, что большая часть станции все еще сохраняла герметичность, когда морские люди нашли ее; японцы предпочли умереть от удушья, когда отказала их воздушная система, чем выйти на поверхность, где свирепствовали эпидемии.) Так началась торговля между морскими жителями и людьми, которая теперь находилась в ведении Эйлы. (Предводители морских людей — продолжительность жизни у них была невелика — дали понять, что они будут иметь дело только с женщинами.) С тех пор между ними всегда был мир. Никто из морских людей ни разу не напал на человека со старых, лихих дней. До сих пор…

Эйла была настолько обескуражена, что чуть не выпустила изо рта дыхательную трубку. Она удивленно посмотрела в круглые глаза Тигра. Что она сделала не так? Что за неизвестное табу она нарушила? Почему он нападает на нее? Да и нападает ли вообще? Несмотря на силу, с которой он сжимал ее предплечье, он не выпускал когтей. Она увидела, что он показывает другой рукой через плечо, в открытый океан, из которого он приплыл. Потом он показал знак опасности. Три раза. После этого отпустил ее, повернулся и уплыл. Его четверо спутников последовали за ним.

— Что все это значило? — спросил Келл, когда они вернулись в батискаф. — Я даже подумал, что он напал на тебя, и уже собрался было прийти на помощь, но он тебя отпустил.

Эйла нахмурилась и покачала головой.

— Ясно лишь то, что он показал знак опасности три раза, а это означает что-то очень опасное. И это должно быть внутри рифа, иначе он не сообщал бы о нем нам. Он пытался нас предупредить.

— Мне страшно, — сказала Жюли, запуская двигатели батискафа, — они никогда не дотрагивались до нас. Никто из них.

— Мне кажется, что он схватил мою руку, чтобы показать, насколько важно это сообщение, — сказала Эйла.

— Но не зная природы этой угрозы, что мы можем против нее поделать? — спросил Келл.

— Не знаю, — согласилась Эйла, — надо будет спросить у отца…

Эйлу поджидал еще один сюрприз — когда они подошли к берегу, ее отца не было на его неизменном посту на смотровой башне, он ожидал их на пляже и выглядел крайне возбужденным.

Пока он помогал ей выбраться из батискафа, она сказала:

— Папа, сегодня во время обмена произошло что-то странное. Тигр…

Он не дал ей договорить.

— Чудесная новость, дорогая! Мы получили ответ от одной из орбитальных станций.

Она изумленно уставилась на него.

— Правда?

— Да, — воскликнул он, — и это еще не все! Они собираются послать экспедицию сюда к нам!

Он обнял ее.

— Дорогая, к нам летят гости!

— Несомненно, что мы должны послать представителей Бельведера для принятия участия в карагандинской экспедиции на Землю, — сказал Мило.

Все головы вокруг стола повернулись к нему. Отец Мессий посмотрел на него с недоверием. И не только он один. Через несколько бесконечно долгих секунд отец Мессий медленно проговорил:

— Вы отдаете себе отчет в своих словах, брат Джеймс? Мы не хотим иметь ничего общего с этим миром, который проклят.

Мило взглянул на огромный металлический крест, висящий за креслом отца Мессия, и сказал:

— Разве оценка ситуации там внизу не входит в наши обязанности? В их сообществе могут быть души, которые еще не потеряны для Господа. Также необходимо учесть и другой аспект сложившейся ситуации. Если Караганда решит заключить с землянами какой-либо союз, то было бы крайне полезно иметь кого-нибудь, кто бы отслеживал ход событий.

Мило остановился, давая словам дойти до понимания всех присутствующих. Он с удовлетворением отметил появление задумчивого выражения на лице отца Мессия. Клюнул! Он продолжил:

— Итак, я предлагаю, чтобы вместе с карагандинцами полетел какой-либо Святой Отец, доброволец… — Он опять сделал паузу, чтобы дать утихнуть шепоту, прошедшему вокруг стола. Он оглядел присутствующих. — Это будет очень опасная миссия. Существует довольно большой шанс, что на планете его будет подстерегать смерть, но что может быть большей честью для Святого Отца, чем пожертвовать собой во имя Бога и в тоже время принести громадную пользу Бельведеру?

Тишина и уныние воцарились в зале. Отцы бросали друг на друга недоуменные взгляды. Наконец они повернулись к отцу Мессию, который все еще был погружен в раздумья. Через минуту он сказал:

— Каким бы возмутительным ни казалось предложение брата Джеймса на первый взгляд, мне кажется, что оно имеет некоторый смысл. Я готов серьезно его обсудить. Так же как и вы все, я уверен.

Святые Отцы согласно забормотали, хотя и безо всякого энтузиазма.

— Когда должна состояться карагандинская экспедиция? — спросил Мило.

— Примерно через два месяца, — ответил отец Мессий, — они считают, что столько времени займет переоборудование одного из их марсианских кораблей в аппарат, способный летать в земной атмосфере.

Мило кивнул. Ни одна из станций не сохранила свои земные шаттлы. Все считали, что возвращаться на Землю уже никогда не понадобится, и поэтому разобрали их на запчасти. Он прокашлялся и твердо посмотрел в глаза отцу Мессию.

— Ввиду сложившихся обстоятельств я предлагаю свою кандидатуру для участия в этой экспедиции, — сказал он.

Реакция отца Мессия была предсказуема. Он начал было изумляться, а потом несколько недоверчиво посмотрел на Мило.

— Вы… что, брат Джеймс?

Мило спокойно проговорил:

— Я сказал, что предлагаю свои услуги в этом опасном предприятии. В конце концов, если я предложил принять участие в карагандинской экспедиции, то кому как не мне быть первым в ее составе.

— Но чего ради? — спросил Отец, сидящий слева от него, толстый, круглолицый человек, которого звали отец Шоу. По мнению Мило, самый самодовольный ханжа из всех присутствующих. — Простите меня, брат Джеймс, но вы не являетесь представителем высшего духовенства. Как вы собираетесь осуществлять спасение душ этих несчастных земных созданий?

Мило повернулся к нему, одарив его лучезарной улыбкой.

— Простите меня , отец Шоу, но вы неправильно видите причины, по которым я вызвался. Я сделал это не ради земных жителей, но ради самоотверженного Святого Отца, который решит взять на себя эту миссию. А я как ведущий, прошу простить мою невольную дерзость, специалист станции в области медицины буду просто необходим для защиты жизни и здоровья вышеупомянутого самоотверженного Святого Отца в случае наличия на планете опасных болезней. — Он повернулся обратно к отцу Мессию. — Мне кажется, что Святой Отец, несущий подобную миссию, по крайней мере заслуживает того, чтобы иметь возможность воспользоваться моими медицинскими знаниями и необходимыми препаратами.

Отец Мессий молча посмотрел на Мило. Все это время он подергивал свою бороду. Также как и его волосы, она была окрашена под седину. Все Святые Отцы так красились, чтобы выглядеть старше, а потому представительней. Мило же считал, что от этого они выглядели только нелепее.

Через некоторое время отец Мессий сказал:

— Я признаю, брат Джеймс, что поначалу я сомневался в вас. Ничего конкретного, как вы понимаете, просто смутное чувство неуверенности. Но этот ваш поступок заставляет меня увидеть все совсем в другом свете. Итак, превосходно. Ваше бесстрашное предложение принято. Вы отправитесь на Землю, брат Джеймс. А теперь, помолимся же…

Глава 7

Жан-Полю не нравилось быть Небесным Властелином. Слишком многие задавали ему вопросы, на которые он не мог ответить, слишком много людей от него зависело. И эта ответственность становилась с каждым днем все тяжелее и тяжелее. Вместе с ответственностью навалилась и горечь утраты. Как бы он ни изматывал себя, он не мог забыть Доминику.

Он взглянул на хаос, царящий в контрольном центре. Повсюду разрушенное оборудование, разбросанные взрывом обрывки проводов. Атмосфера центра была насыщена гневными возгласами спорящих друг с другом инженеров. Ну хватит, наговорились. Рыбаки уже заждались.

Он вышел вперед и громко спросил:

— Итак, как обстоят дела? Мы сможем выполнить этот маневр?

Пререкания тотчас же стихли, и инженеры стали переглядываться, решая, кто будет отвечать на вопрос. В конце концов, выбор пал на Марселя, невысокого жилистого человека. Он пожал плечами и сказал:

— Мы думаем, что да. Но это будет очень опасно.

— Это не новость, — устало проговорил Жан-Поль. Он посмотрел сквозь прозрачную стенку на простирающийся под ними океан. С тех пор как он взорвал компьютер, они попадали из одной передряги в другую, каждая из которых была почти катастрофой. Было даже удивительно, что они все еще находились в воздухе. Несколько дней они просто беспомощно дрейфовали, пока инженеры сражались, пытаясь восстановить системы управления кораблем. Их слова, что они сумеют восстановить их за несколько минут, были, мягко говоря, слишком оптимистичны. Бомба не только уничтожила программы «Карл» и «Эшли», но и разнесла всю компьютерную систему корабля. А без компьютерной поддержки управлять гигантским кораблем было практически невозможно. Да, они сумели наладить ручное управление килем и рулями высоты, но не смогли восстановить управление двигателями. Поэтому пришлось просто отключить их питание. Но без питания невозможно было поддерживать температуру в газовых ячейках, и корабль должен был начать терять высоту. Только выброс за борт большого количества оборудования вместе с искусством рулевого держали корабль в воздухе. За то время, которое инженеры пытались вернуть управление двигателями, северо-восточные пассаты унесли «Властелин Монткальм» далеко в Тихий океан. Жан-Поль держал совет со своими ближайшими товарищами о том, что же им делать дальше. Было решено перелететь Тихий океан в юго-западном направлении. Возвращаться назад в Северную Америку было слишком опасно, так как там они могли встретиться с другим Небесным Властелином, находящимся под контролем Эшли, а поскольку они еще не могли управлять своей лазерной системой, их шансы уцелеть после такой встречи были ничтожны.

Но самой насущной проблемой стала еда. Запасы были малы настолько, что даже при соблюдении самых урезанных норм, несмотря на большие потери во время последнего боя с Эшли, их было недостаточно для восьмисот человек, составляющих все население корабля. И тогда кто-то пришел к очевидному решению проблемы. Рыба. Господи, они же летели над этим проклятым океаном, и можно было просто зависнуть над поверхностью моря, опустить грузовую платформу, а потом закинуть с нее сети и лески.

Ну да. Все, что кажется легким теоретически, оказывается чертовски трудным на практике. Однако надо было отдать должное инженерам, они сумели пустить в строй еще два двигателя и теперь могли позволить себе снизиться к самой воде. Теоретически.

— Отлично, — сказал Жан-Поль инженерам, — приступим. Давайте сигнал рыбакам.

Он повернулся и отошел от пульта управления. Дыра, которую он сделал своей первой бомбой, была прикрыта, однако сквозь многочисленные щели со свистом проникал воздух. Казалось, будто бы кричит женщина. Доминика. «Все произошло быстро», — сказал тогда ему кто-то. Кто? Ах да, Эрик. Эрик пытался остановить его, когда он сказал, что хочет увидеть ее тело. Он настаивал на своем, и Эрик сдался. Он увидел что-то в его глазах. Они поднялись в коридор, куда перетащили трупы. Когда Эрик поднял одеяло, Жан-Поль сначала не узнал ее. Знание того, что все произошло совсем быстро, служит слабым утешением, когда видишь любимую женщину, словно рассеченную пропеллером двигателя. Больше всего ему не хватало ее по ночам; днем он погружался в текущие проблемы управления «Властелином Монткальмом», но ночами он не мог не думать о ней. Спал неспокойно. Ужаснее всего было, когда он просыпался, тянулся к ней, не понимая некоторое время, почему ее нет рядом с ним, а потом вспоминал все…

Звучание двигателей изменилось, когда «Властелин Монткальм» медленно остановился и стал, словно паря, снижаться к океану, пока не остановился на высоте около полутора сотен метров. Жан-Поль наблюдал, как из одного люка показалась грузовая платформа. На ней было двадцать человек, включая Клода, который вызвался руководить рыбаками. Жан-Поль постарался разглядеть его среди остальных, но не смог. Было слишком далеко. Он видел только кучу сетей, наспех изготовленных за последние несколько дней.

Поверхность океана оказалась свободной от этих отвратительных водорослей, сплошь покрывающих большие участки океана. Жан-Полю казалось, что они вытесняют остальную жизнь в океане, как это делают Дебри на суше. Он надеялся, что здесь осталось достаточно съедобной рыбы, чтобы окупить эту авантюру. Платформа почти коснулась поверхности воды. Кто-то махнул рукой оператору наверху, и конструкция остановилась. Рыбаки тотчас начали разматывать сети. Пока все идет хорошо, подумал Жан-Поль, не сводя обеспокоенного взгляда с платформы.

— Отлично. Теперь вперед, но медленно, — приказал Жан-Поль.

«Властелин Монткальм» возобновил движение. Море было спокойным, но он опасался, что коснись платформа воды, она могла оборвать один или несколько тросов, на которых была подвешена.

Когда все сети были закинуты, Жан-Поль приказал остановить корабль. Люди внизу начали выбирать сети. Вот тут-то все и случилось.

Вода перед платформой вдруг забурлила, но никто не обратил на это внимания. Все смотрели назад, на сети. Жан-Поль хотел крикнуть, чтобы предупредить их об опасности, но в последний момент передумал, поняв, что это бесполезно.

— Свяжитесь с оператором подъемника, — выкрикнул он, — прикажите, чтобы начали подъем платформы. Немедленно!

— Но они еще не закончили вытягивать сеть… — ответил Марсель.

— Исполняйте! — Его голос сорвался на крик. Один из инженеров кинулся в их сторону.

— В чем дело?

— Смотрите! — крикнул Жан-Поль, показывая вниз.

Из глубины поднималось какое-то огромное грязно-белое создание. Оно было раза в четыре больше платформы. Стали различимы поднимающиеся из воды щупальца. Один из людей внизу заметил их… потом остальные. Жан-Поль видел, как они размахивают руками. Он знал, что у них не было никакого оружия за исключением нескольких ножей. Он должен был сказать, чтобы они взяли с собой винтовки. Но кто мог предвидеть такое?..

Платформа начала подниматься, но было уже поздно. Огромные щупальца уже обвились вокруг одного из тросов. Меньшие щупальца уцепились за края платформы. Жан-Поль почувствовал дрожь, пробежавшую по палубе контрольного центра.

— Святая Мария, — прошептал инженер.

Платформа больше не поднималась. Она начала крениться. Люди внизу кинулись врассыпную. Одно из меньших щупалец обвило какого-то несчастного и стремительно исчезло вместе с ним под водой. Второе громадное щупальце взвилось вверх по тросам.

— Жан-Поль! — крикнул Марсель. — Оператор подъемника докладывает, что он больше не может поднимать платформу! Это чудовище весит тонны! Он хочет знать, что делать!

Хороший вопрос, подумал Жан-Поль, наблюдая, как щупальца сдернули с платформы еще двух человек.

Разговаривая с Дэвином, Джен поняла, почему программы позволили ей остаться на Шангри Ла. Определенно не из «природной» доброты, это она поняла с самого начала, но также и не для удовольствия Робина. Она было подумала, что интерес программ к ее прошлому являлся лишь актом вежливости, но теперь ей все стало ясно. Для них она была бесценным источником информации. Шангри Ла была сотни лет отрезана от остального мира. Эти программы для наиболее эффективного исполнения их изначальной функции — защиты элоев — остро нуждались в информации об истории и настоящем состоянии планеты, чтобы оценивать потенциальные опасности, угрожающие элоям извне.

— Так что вы говорили? — спросил Дэвин, озадаченный неожиданно возникшей паузой.

— Извини, я просто кое-что вспомнила, — быстро проговорила она, недовольная, что не заметила столь очевидную причину раньше.

Джен описывала повседневную жизнь небольшого поселения Минервы, оставшегося от некогда великой феминистской сверхдержавы. Дэвин казался особенно заинтересован минервианскими мужчинами, и теперь, взглянув на мотивы программ с другой стороны, она гадала почему.

— Ты спрашивал о наших мужчинах… их личностях^

— Я хотел узнать, сохранили ли они, в своем измененном виде, способность к физическому насилию, — повторил Дэвин.

— Теоретически да, но… — Джен замолчала опять, прерванная нахлынувшими воспоминаниями.

Перед ее глазами возник тот страшный день, когда «Властелин Панглот» подверг Минерву бомбардировке и сбросил десант из Небесных воинов, которые должны были завершить эту резню. Она вспомнила свое удивление, когда увидела нескольких минервианских мужчин с оружием в руках. Это противоречило всему, что она знала об их природе, после того как Богиня-Мать изменила их.

— … Некоторые мужчины дрались наравне с минервианскими женщинами. По-моему, это были какие-то рецидивы. Что можно утверждать наверняка, так это наличие рецидивов среди самцов обезьян, которых мы использовали в качестве рабочих. На самом деле мы не доверяли ни одному самцу шимпанзе, после того как тот достигал определенного возраста. Их приходилось изолировать, а использовать только взрослых самок. — Еще одно воспоминание всплыло в ее памяти, вызвав улыбку на лице. — Меня саму считали рецидивом из-за моих размеров. Ростом я со среднего минервианского мужчину.

— Такие рецидивы неизбежны благодаря годами накапливающимся мутациям. Но, вероятно, можно создать такую репарационную систему, которая бы периодически исправляла все случайные изменения в ДНК данного вида организмов, — сказал Дэвин.

Джен посмотрела на голограмму.

— Наверняка такие вещи были за пределами возможностей ранних генных инженеров Минервы, когда они разрабатывали минервианских мужчин, — сказала она. — Но к чему обсуждать все эти возможности теперь? Определенно уже слишком поздно что-либо делать для любого из видов, населяющих эту планету… или нет?

— Я вас не понял, — сказал Дэвин с точно отмеренным количеством невинности в голосе.

— Трудно поверить, — сухо проговорила Джен. — Я только спрашиваю, почему ты сказал то, что сказал. Собираетесь ли вы делать что-нибудь с остальным миром за пределами Шангри Ла? Я знаю, что у вас есть для этого возможности.

Дэвин покачал головой.

— Мы же уже объясняли вам, Джен, что наши интересы распространяются только на элоев. Это основной запрограммированный в нас принцип. Мы ничего не можем с собой поделать. Нам очень жаль, что все это происходит с остальным миром, но это не наша область. Мы существуем только для того, чтобы ухаживать за элоями и защищать их.