Небесные Властелины (№3) - Падение Небесных Властелинов

Из своего прошлого опыта Мило знал, что многие так и не привыкают к невесомости, и сильно подозревал, что отец Шоу именно из таких людей. Неплохое начало путешествия.

— О нет! — опять услышал он стон Святого Отца, — опять это ужасное ощущение падения. А теперь что происходит, брат Джеймс?

— Мы перестали ускоряться, Святой Отец.

— Вы хотите сказать, мы остановились ! Почему? Что случилось?

— Нет, мы не остановились, Святой Отец, — терпеливо объяснил Мило, — мы просто перестали набирать скорость, так как достигли ее оптимума.

— Но если мы не остановились, почему я опять так себя чувствую? — запротестовал он.

Очевидно, подумал Мило, отец Шоу не знает разницы между скоростью и ускорением. Он все время провел на станции, являющейся чудом технологии, однако его познания не распространяются даже на элементарную физику. Так же как и познания других бельведерианцев, кроме техников и инженеров. Но и в эру электроники во второй половине двадцатого века множество людей пользовалось громадным количеством электронных устройств, абсолютно не понимая принципа их действия. То же самое происходило и во времена расцвета биотехнологии в двадцать первом веке. Люди, окруженные чудесами, созданными генными инженерами, не могли объяснить разницу между геном и хромосомой.

— Боюсь, отец Шоу, мы будем находиться в состоянии свободного падения… ммм… невесомости, пока опять не включится основной двигатель для торможения, что должно произойти не раньше чем через восемнадцать часов. — Он повысил голос и спросил: — Я прав? — у двух, пилотов, которые, по его мнению, должны были бы прислушиваться к их разговору.

Они переглянулись, а потом один из них обернулся и сказал:

— Да, брат Джеймс. Мы начнем торможение для выхода на орбиту Караганды через двадцать четыре часа. Сожалею, отец Шоу, что вы испытываете некоторый дискомфорт.

Отец Шоу схватился рукой за рот.

— Дискомфорт?! Да это просто ужасно! Мне, кажется, сейчас будет плохо…

— В откидной панели справа от вас есть пакеты, — заботливо сообщил пилот, — если они вам понадобятся, то следите, чтобы пакет был плотно закрыт после его использования…

Слишком поздно. Отец Шоу, весь побелевший, наклонился вперед, удерживаемый привязными ремнями, и извергнул из себя полупереваренные остатки своего обильного обеда. Облако рвоты повисло в воздухе перед ним, небольшая «сверхновая» из частиц пищи и желудочного сока. Мило стоило больших усилий, чтобы не расхохотаться.

Пилот, который не успел предупредить Святого Отца, поднялся с кресла, схватил со стены какое-то устройство с большим раструбом и, умело передвигаясь в невесомости, полетел по направлению к нему. Устройство оказалось вакуумным очистителем, и он быстро собрал все рвотное облако. Мило освободился от привязных ремней, и поднялся.

— Я принесу вам воды, отец Шоу, — заявил он, направившись в хвостовую часть кабины.

Шаттл был невелик. В кабине лишь кресла для шести человек, не считая двух пилотов. Сзади, за сиденьями, располагалась уборная. За кабиной — грузовой отсек, а за ним — двигатели и топливные баки. Мило зашел в уборную и захлопнул за собой дверь. Он уставился на свое отражение в зеркале и широко улыбнулся. Это было прекрасно — ощутить себя вне всевидящего ока ЦенКома.

Мило наполнил тюбик водой и выдавил его себе в рот. Потом снова наполнил его для отца Шоу. Смешно — когда они с отцом Шоу поднялись на борт шаттла, эти мальчики-пилоты трепетали от присутствия настоящего Святого Отца, однако Мило был уверен, что это подобострастное почтение улетучится и скоро на смену ему придет презрение. Разумеется, глубоко запрятанное, но все-таки презрение. Он еще на некоторое время задержался в уборной, рассматривая себя в зеркало. Он не знал точно, что ждет его на Земле, но был уверен, что это будет лучше, чем Бельведер. Если земные люди говорили правду о своей Пальмире, она была настоящим маленьким раем. Конечно, раем, окруженным и с моря и с берега наступающими Дебрями, но до гибели этого уголка мира и спокойствия оставалось еще много времени. У него будет его достаточно, чтобы вкусить всего, что сможет предложить Пальмира.

Жан-Поль проснулся. Он лежал на кровати и абсолютно не понимал, где он и что с ним. Такой способ приходить в себя становился уже привычным. Его мозг — так же как и остальное тело — еще не приспособился к тому, что он находится на твердой земле. Он лежал, вслушиваясь в пение разных экзотических птиц, населявших Пальмиру, в жужжание и стрекот насекомых. Птицы ему нравились, но он не знал бы, что делать с насекомыми, если бы не защитные сети на окнах его комнаты. Воздух был полон резких и непривычных ароматов. Минут через пять Жан-Поль сел и осторожно поднялся с кровати. Все тело болело, но с каждым днем ему становилось все лучше и лучше. Пальмирянский медик, обследовавший его, сказал, что при падении Жан-Поль не получил никаких серьезных повреждений, за исключением нескольких ушибов. Он надел шорты и рубашку и направился в кухню. За столом сидел Лон Хэддон и завтракал. Увидев Жан-Поля, он улыбнулся.

— Доброе утро. Как спалось?

— Гораздо лучше, спасибо, Лон, — с трудом подбирай слова, ответил Жан-Поль. Он все еще испытывал трудности с диалектом американо, на котором разговаривали эти люди. — На этот раз без сновидений, слава Богу.

Лон Хэддон жестом предложил ему сесть напротив, а сам подошел к плите.

— Вы голодны?

— Ммм… очень, — признался Жан-Поль.

Вскоре Хэддон поставил перед ним большую тарелку жареной рыбы и яиц, потом миску с разными фруктами — апельсинами, бананами, виноградом — и кувшин ананасового сока. Жан-Поль набросился на еду. Разговор на некоторое время прекратился. Взглянув на пустующий третий стул, Жан-Поль спросил:

— А где Эйла?

— Она сегодня в утренней смене по работе на… ммм… обломках, — сказал Хэддон.

Оба смутились. Хэддон имел в виду останки «Властелина Монткальма». Пальмиряне использовали свои подводные лодки, чтобы собрать как можно больше металлических частей с корабля. Было очень странно сидеть здесь вот так с человеком, несшим основную ответственность за то, что «Властелин Монткальм» был уничтожен, но он не испытывал к Хэддону никакой вражды. Он не мог обвинить ни одного жителя Пальмиры в том, что они защищали себя от Небесного Властелина. Несмотря на все свои опасения, он находил жизнь наземных обитателей весьма привлекательной. Правление безумной Эшли определенно изменило его взгляд на многие вещи в этом мире.

Он обвинял себя в гибели «Властелина Монткальма» и большинства населявших его людей. Он должен был больше доверять собственным ощущениям и установить с пальмирянами дружеские отношения, а не позволять Эмилю заставить себя слепо следовать идиотским традициям Небесных Властелинов. Теперь он знал, что люди Хэддона согласились бы на это. Но было уже слишком поздно.

Да, Хэддон ему на самом деле нравился. И не только из чувства благодарности. Также ему определенно нравилась его дочь. С того самого мимолетного обмена взглядами тогда в лодке на протяжении последующих двух недель его чувство к ней все возрастало. И соответственно возрастало чувство вины. Испытывать что-либо подобное к женщине после смерти Доминики…

Он вернулся к реальности.

— А когда кончается смена Эйлы? — спросил он.

Хэддон посмотрел на настенные часы.

— Где-то около двух.

Жан-Поль кивнул. Он мог бы спуститься к морю и встретить батискаф по его возвращении. Интересно, подумал он, подозревает ли Хэддон о том, какие чувства гость и пленник испытывает к его дочери. Если и да, то он не проявляет никакого неодобрения.

— Какие планы на сегодня? — спросил Хэддон.

— Как обычно. Сначала пойду в больницу, а потом поброжу вокруг.

Кроме него были спасены еще восемьдесят три человека, из которых выжили пятьдесят два. Большинство сильно обожженных умерло в первые дни. Медики маленькой больницы Пальмиры ничего не могли сделать, кроме того, как облегчить их конец, вводя болеутоляющие препараты. Из оставшихся в живых большинство имели хорошие шансы на выздоровление, хотя из-за ожогов многие на всю жизнь останутся обезображенными. Жан-Поль, так же как и остальные весьма немногочисленные счастливчики, не получившие серьезных увечий и расселенные по домам Пальмиры, скорее как гости, нежели как пленные, ежедневно навещал своих людей в больнице. Большинство пальмирян отнеслось к незваным пришельцам с потрясающим великодушием, однако он обнаружил, что есть группа людей, которые выступили против принятия выживших небесных людей в их сообщество. Эта группа считала, что пришельцы должны быть выдворены в Дебри, как только они оправятся от ран, но большинство проголосовало против этого предложения.

Он сказал Хэддону:

— Вы, наверное, займетесь радиопередачей, как обычно?

Хэддон улыбнулся.

— Конечно. Это же потрясающе. Подготовка космических жителей к путешествию идет в соответствии с графиком. Точно через двадцать восемь дней их корабль приземлится здесь. Я лишь надеюсь, что еще не… — Он резко оборвал себя и встал, собирая тарелки со стола.

Когда он отвернулся, чтобы поставить их в раковину, Жан-Поль пристально посмотрел на него. Хэддон был одет в одеяние, называемое саронгом, оставляющее верхнюю часть тела открытой и одинаково популярное в Пальмире как среди мужчин, так и среди женщин. Лон Хэддон был прекрасно сложен и казался полностью здоровым человеком оптимального возраста. Это означало, что ему где-то от тридцати пяти до двухсот лет. Как и у всех людей Первичного Стандарта, определить его истинный возраст было невозможно.

Жан-Поль замечал тревожные взгляды, бросаемые Эйлой на отца, и начал беспокоиться, не достиг ли Хэддон «двести плюс» лет. В этом случае он мог впасть в тихую кому в любой момент. Смерть не заставит себя ждать, так как организм, повинуясь генетической программе, просто выключится. Жан-Полю было всего пятьдесят один, и ему было еще далеко до этого момента. В случае, если он раньше не погибнет.

— С твоим отцом все в порядке? — спросил он у Эйлы.

Эйла, нахмурившись, повернулась к нему.

— А почему ты спрашиваешь?

— Он что-то такое сказал или почти сказал мне сегодня утром. И еще я заметил, что ты периодически обеспокоенно смотришь на него.

Эйла опять сосредоточилась на дороге.

— Конечно, я о нем беспокоюсь. Это же мой отец.

Поскольку она явно не хотела обсуждать эту тему, он и не настаивал. Они сидели бок о бок в открытой водительской кабине неказистого, но мощного электроприводного грузовика, едущего по ухабистой дороге между полями пшеницы. Они ехали к старшему брату Эйлы, который вместе с женой держал ферму на окраине территории Пальмиры. Это не была просто поездка в гости. Эйла собиралась привезти оттуда груз апельсинов. Утро оказалось малоприятным для обоих. Когда Жан-Поль увидел, как Эйла вылезает из батискафа, бледная и расстроенная, он подумал — что-то случилось. Она рассказала, что, работая со своей командой на обломках корабля, они обнаружили множество трупов, которые не были найдены раньше, считалось, что все тела были собраны сразу после падения Небесного Властелина. От вида полуразложившихся трупов, две недели пролежавших в воде, Эйле стало дурно.

Жан-Поль тоже получил мало удовольствия от вида своих товарищей в больнице. Лица этих обезображенных на всю жизнь людей подействовали на него угнетающе. Он почувствовал свою беспомощность и ответственность. С последним были согласны и большинство выживших. Растущее желание обвинить его в том, что произошло, захватывало все больше и больше людей, хотя он знал, что на его месте они поступили бы точно так же.

— А твои пропавшие морские люди так и не появились? — нарушил молчание Жан-Поль.

Она покачала головой.

— Нет. И я этого не понимаю.

— Может быть, их спугнуло падение «Властелина Монткальма», — предположил он.

— Не думаю. Поселение находится далеко от места крушения корабля. Нет, должна быть еще какая-нибудь причина.

Она вспомнила о предупреждениях, которые передавал ей Тигр. Связаны ли они с исчезновением морских людей?

— Все это против правил неписаного соглашения между нами, и я думаю взять батискаф и сплавать на их станцию.

— Рискованно. Твой отец согласится с этим планом? — спросил Жан-Поль.

— Нет, — призналась она, — да и Лиль тоже будет против. — Но сказано это было так, что Жан-Поль понял: ее никто и ничто не остановит.

Он украдкой взглянул на девушку. Она сильно возбуждала его. Сегодня в отличие от последних дней ни ней была надета рубашка с коротким рукавом. Капельки пота блестели на лице, руках и ногах. День был жарким, и духота усиливалась по мере того, как они продвигались вглубь материка. Он тоже сильно вспотел и, нагнувшись за канистрой с водой, стоявшей между ними, случайно коснулся рукой ее ноги. От этого прикосновения дрожь пронзила все тело. Острота ощущений озадачила и обеспокоила его. Его чувства к этой девушке определенно выходили из-под контроля…

Он поднял канистру и отпил из нее. Вопрос Эйлы застал его врасплох.

— Ты был женат, Жан-Поль?

— Я? Нет. Я собирался… ну, когда отслужу в армии, но до этого было еще далеко, а потом все пошло кувырком, когда нас захватила эта проклятая женщина.

— А пока ты был в армии, у тебя были девушки?

— Ну да, были.

— А потом?

— Да, была. Ее звали Доминика.

Он озлобленно отмахнулся от мух, кружащих вокруг него.

После некоторого колебания Эйла спросила:

— Она погибла при падении корабля?

— Нет. Раньше. В тот день, когда мы захватили управление кораблем. Она была убита в бою. А ты? — спросил он. — Наверняка целая толпа поклонников мечтает жениться на тебе?

Она улыбнулась.

— Ну так уж и толпа. Скорее маленькая горстка, к тому же я не думаю, что в планы кого-либо из них входит женитьба.

— А кому-либо из них когда-нибудь удавалось поймать тебя?

Она бросила на него озорной взгляд.

— А, периодически я позволяю кому-нибудь из них себя поймать, но никогда надолго. Не думаю, что мне хочется выйти замуж. А вот Келл предлагал мне. Несколько раз. Я ему отказываю, но он настаивает.

К своему удивлению и раздражению Жан-Поль почувствовал острый укол ревности.

— Он из тех, кому ты позволяла себя «поймать»?

— Да нет. Я ничего к нему не чувствую. Я выросла с ним и отношусь к нему скорее как к брату.

Теперь он, опять же к своему удивлению, почувствовал огромное облегчение.

— Но он-то определенно смотрит на тебя не как на сестру?

— К сожалению, ты прав. Бедный Келл.

Да уж, действительно.

— Жан-Поль, могу я тебе кое-что сказать?

— Все что угодно.

— Ты мне нравишься. Очень.

Он удивленно взглянул на нее. Эйла с напряженным вниманием следила за дорогой.

— Как брат? — спросил он.

— Нет, не как брат, — ответила Эйла.

Она сняла левую руку с руля и положила ему на колено. Ее прикосновение вызвало бурю чувств. Он ощутил, как растущее возбуждение сдавливает его грудь. Он накрыл ее руку своей.

— Эйла… — начал он, но вдруг она резко выдернула свою руку и вскочила на ноги.

Подумав, что он сделал что-то не так, Жан-Поль обеспокоенно спросил:

— Эйла, что случилось? В чем дело?

— Смотри!

Он посмотрел. Впереди начинались ряды деревьев. Граница, как он полагал, садов ее брата. А за рядами деревьев в небо поднимался серый столб дыма.

— Что-то не так?

— Этот дым… там дом брата!

Глава 13

Эйла выжимала из грузовика предельную скорость — всего 25 миль в час. Но несмотря на это, Жан-Поль беспомощно болтался в раскачивающемся на неровной дороге грузовике.

— Как ты думаешь, что там случилось? — спросил он помрачневшую Эйлу, уцепившись за верх своей дверцы.

— Да все что угодно. Как я тебе уже говорила, дом Лена и Тиссы совсем недалеко от ограждения. Кто-то или что-то из Дебрей могло прорваться сквозь него. Например, мародеры.

— Но ты говорила, что по ограждению пропускается ток высокого напряжения, убивающий все живое, и ведется регулярное патрулирование.

— Да, но иногда какие-то существа или люди все-таки проникают сквозь ограждение. Поэтому я взяла с собой оружие. — Она имела в виду пистолет, болтающийся в кобуре у нее на боку.

При выходе из дома он заметил, что она вооружена, и в шутку предположил, что ей пистолет нужен для пресечения его попыток к бегству. Тогда она улыбнулась и ответила, что это «простая предосторожность».

Эйла полностью сконцентрировалась на управлении грузовиком, а Жан-Поль настороженно вглядывался в окрестности, сам не зная, что высматривает. Он пожалел, что у него нет оружия.

— Слава Богу! — облегченно воскликнула Эйла.

Жан-Поль посмотрел вперед, но не заметил никаких изменений. Дым продолжал валить все так же.

— В чем дело?

— Это не ферма горит. Дым слишком далеко.

Вскоре они добрались до фермы, и он увидел, что Эйла права. Группа строений, составляющих ферму, оказалась нетронутой; источник дыма находился где-то дальше. Эйла остановила грузовик и бросилась в дом с криком: «Лен! Тисса!» Вышла обратно, качая головой.

— Никого!

Она забралась обратно в грузовик и завела мотор. Распугивая цыплят, они объехали ферму и направились между рядов деревьев к источнику дыма. Тут никакой дороги не было, поэтому трясло еще сильнее. Сады кончились, и за ними начались буйные заросли сорняков. Эйла смело направила грузовик в них, Жан-Поль еще крепче вцепился в дверцу; Полоса бурьяна оказалась не более пятидесяти метров в ширину, и вскоре они вылетели на более-менее свободное пространство. Чистая полоса простиралась еще метров на пятьдесят до высокой ограды из металлической сетки. Одна секция лежала на земле — и именно оттуда поднимался столб дыма. Громадный костер горел напротив бреши, в ограждении. Несколько людей подкладывали в него дрова, сваленные вокруг. Все обернулись, услышав грохот приближающегося грузовика.

— Что произошло? — спросил Жан-Поль Эйлу.

— Пока не знаю, но, кажется, никто не пострадал, — радостно ответила она.

Вокруг костра было шестеро взрослых и двое детей, мальчик и девочка. Дети стояли поодаль, сжимая в руках винтовки. Эйла затормозила и остановила грузовик, а навстречу им выбежала женщина — единственная среди суетящихся вокруг костра людей. Как и на всех остальных, на ней были лишь шорты. Эйла спрыгнула вниз и поспешила обнять ее.

— Тисса! — воскликнула она. — Вы меня так напугали! Когда я увидела дым, то подумала, что горит ферма. И потом, когда там никого не нашла!..

К ним спешил еще один человек. Эйла бросилась обнимать и его. Жан-Поль решил, что это Лен. Он был очень похож на Лона Хэддона. Жан-Поль тоже спустился с грузовика.

— Лен, Тисса, — сказала Эйла, — это Жан-Поль Ранво. Он остановился у нас.

Лен Хэддон пристально взглянул ему в лицо, когда тот протянул руку.

— А, небесный человек, о котором мы столько слышали? С нетерпением жду возможности поговорить с вами.

— Что здесь произошло? — спросила Эйла, кивнув в сторону костра.

— Да, ползучая лиана прорвалась сквозь ограждение.

— Должно быть, здоровенная?

— Точно. И к тому времени, когда мы сюда прибыли, она успела натворить столько дел! Ей сильно досталось током, пока ограда еще была под напряжением, но она выжила и продолжала биться. Мы сумели разрубить ее на мелкие куски, облить керосином и поджечь. Теперь поддерживаем огонь, чтобы отпугнуть других непрошеных гостей из Дебрей, пока сюда не прибудет ремонтная команда.

Жан-Поль с любопытством посмотрел сквозь проволочную ограду. Первый раз в жизни он видел Дебри так близко. За полосой, чистой от всякой растительности, царил биологический хаос. В нем преобладали гигантские грибы-плесень с их безумным многообразием цветов и форм. Одни словно саваном окутывали деревья, высасывая из них жизненные соки, другие выглядели как огромные шары, до нескольких метров в диаметре. Он почувствовал их неприятный затхлый запах. Запах удушья и смерти.

— Как вам удается избежать нашествия плесени? Ведь их споры определенно должны переноситься ветром через ограждение.

— Ага, они и переносятся. Дебри прорываются сквозь ограждение повсюду в Пальмире. Но у нас есть специальные команды, занимающиеся тем, что осматривают полосу около сетки и истребляют плесень фунгицидами, пока та еще не развилась. Периодически поливаем наружную полосу из огнемета, чтобы держать Дебри на расстоянии от ограждения. Но мы постепенно проигрываем эту битву. Однажды Дебри все-таки прорвутся, и нам придется отступить и построить новое ограждение. Такое уже случалось… — Он горько вздохнул.

— Лен, если ты не против, я отвезу Эйлу и ее… гостя домой, мне уже пора готовить обед, — сказала Тисса.

— Конечно, опасность, видимо, уже миновала.

— В грузовике троим будет тесновато, Тисса, — сказала Эйла, — тебе придется сидеть на коленях у Жан-Поля, если ты, конечно, не против.

— Я-то не против, а Жан-Поль? — озорно улыбнулась Тисса.

— О, он определенно не будет против, — рассмеялась Эйла.

Жан-Поль, который изо всех сил старался не смотреть на обнаженную грудь Тиссы, вымученно улыбнулся.

Обед состоялся часа через три, и, хотя еда была отнюдь не плоха, Жан-Поль чувствовал себя неуютно, так как был центром всеобщего внимания. Особенно дети не скрывали своего интереса к нему. Их звали Сэм и Тасма. Сэму было одиннадцать, Тасме — двенадцать лет. Тасма была уменьшенной копией Эйлы, что также вызывало у Жан-Поля некоторый дискомфорт. Четверо мужчин — рабочих на ферме, тоже не скрывали своего интереса к Жан-Полю.

Лен выждал, пока все не покончат с основным блюдом — превосходнейшим тушеным мясом, — и лишь после этого начал «допрос» Жан-Поля.

— Должно быть, вы не очень уверенно ощущаете себя на земле, после того как провели всю жизнь в воздухе.

— Да, конечно, но для меня это еще не так непривычно, как для большинства других людей. Я некоторое время был солдатом и периодически спускался на землю, так как это было… гм… частью моих обязанностей. А большинство людей за всю свою жизнь ни разу не ступали на твердую землю, поэтому у них сейчас возникли определенные проблемы физиологического характера.

— Я успел лишь перекинуться парой слов с отцом после прибытия вас и ваших людей, но он упомянул о новом Небесном Властелине, который появился из космоса и захватил ваш корабль, так же как и все остальные.

Жан-Поль осушил стакан пива и ответил:

— Это может показаться дикостью, но все правда, хотя я и сам не знаю подробностей. Мы лишь собрали вместе различные слухи, которые слышали, события, которые наблюдали… и пережили.

— Еще немного тушеного мяса, Жан-Поль, прежде чем мы перейдем к десерту? — спросила Тисса, наполняя его стакан пивом. Он улыбнулся и покачал головой.

— Спасибо, нет. Я уже больше не могу.

— Но вы должны попробовать яблочный пирог, — настаивала она, — вы такой худой!

— Когда мы вытащили его из воды, он выглядел еще хуже, — сказала Эйла, — совсем как твои электропугала от птиц.

Жан-Поль сдался, подняв руки вверх. Тисса отрезала ему огромный кусок пирога. Тисса была привлекательной женщиной, хотя и не такой сногсшибательной, как ее золовка. У всех в этой семье, так же как и у Эйлы, были те или иные восточные черты, вне всяких сомнений, доставшиеся им от японских предков.

— Продолжайте, — сказал Лен, — расскажите эту вашу дикую историю.

— Я расскажу лишь то, что знаю, а это не так уж много. Жила-была такая женщина, Джен Дорвин, которая изначально была земляным черв… извините, из наземного поселения в Северной Америке.

— Минервы? — нахмурившись, спросил Лен.

— Да. До Генных войн существовало такое весьма могущественное государство. Оно было уникально тем, что в нем всем управляли женщины, — сказал Жан-Поль.

— Что? — рассмеялась Тисса. — Как нелепо… однако я вижу в этом ряд привлекательных моментов.

— А я нет, — сказал Лен, — так вы говорите, Жан-Поль, что мужчины там позволили полностью подчинить себя женщинам?

— Так гласит история.

— А я нахожу это совершенно естественным, — жестко сказала Эйла своему брату.

Тот все еще не мог поверить.

— Во всяком случае, — продолжил Жан-Поль, — эту часть истории мы услышали от Небесного Ангела, когда она обратилась к нам через переговорные устройства «Властелина Монткальма» после того, как победила нас.

— Небесный Ангел? — переспросила Эйла.

— Так стала называть себя, Джен Дорвин. Или, может быть, так ее назвали другие люди. Так же назывался и ее корабль.

— Ах да, этот корабль, — сказал Лен, — а он действительно прилетел из космоса, и если так, то каким образом эта женщина захватила его?

— Эта часть истории остается под покровом тайны, — признался Жан-Поль, — все, что я знаю, так это то, что Джен Дорвин была одной из уцелевших после того, как Небесный Властелин под названием «Властелин Панглот» уничтожил Минерву. На его борту она встретила человека по имени Мило… или как-то так… По слухам, только он знал о Небесном Ангеле, дожидающемся своего часа в космосе, говорят, что этот человек прилетел из космоса.

— С одной из космических колоний? — спросил Лен.

— По слухам, — повторил Жан-Поль, — поэтому я попросил вашего отца спросить его космических друзей, не посылались ли с какой-нибудь станции экспедиции на Землю за последние годы. Они ответили, что один корабль, летящий с марсианских колоний, исчез, предположительно разбившись о Землю.

— Вряд ли кто-нибудь выжил.

— Да. Во всяком случае, «Властелин Панглот» был атакован и захвачен воинами другого Небесного Властелина… «Благоуханного Ветра». — Он откинулся на спинку стула, ожидая реакции слушателей. Он не был разочарован — Лен выглядел потрясенным. Точно так же, как и его отец.

— «Благоуханный Ветер», — выдохнул Лен, — но ведь это Небесный Властелин, который…

— Который правил вами. Да, я знаю. Ваш отец сказал мне, что Пальмира находилась на контролируемой им территории.

Лен мрачно спросил:

— А что, Властелин Хорадо все так же правит «Благоуханным Ветром»?

— Нет, он мертв.

— Слава Богу.

— Это был настоящий изверг, — горько проговорила Тисса, — его люди забрали мою мать и многих других в плен. Я ее никогда больше не видела.

— Как он умер? — спросил Лен.

— Он вместе с большинством своих людей перешел на «Властелин Панглот», так как лазерная система «Благоуханного Ветра» не работала… Они поэтому и улетели со своих территорий.

Лен переглянулся со своей женой.

— Если бы мы только знали, — пробормотал Лен.

— Ну вот, говорят, что он напал на Небесного Ангела вскоре после его прибытия на Землю, но им уже управляла Джен Дорвин, и она сбила Хорадо.

Некоторое время все молчали, а потом Лен сказал:

— Мне кажется, что мы очень обязаны этой Джен Дорвин.

Жан-Поль вздохнул.

— Должен признаться, что мои чувства к этой женщине весьма двойственны. Я преспокойно жил на «Властелине Монткальме», как вдруг появляется неизвестно откуда ее Небесный Ангел, заставляет нас сдаться, а в следующий момент мы узнаем, что находимся под властью компьютерной программы. Эта программа была сделана на основе личности одной женщины — нет, девчонки, — жившей много лет назад. Эшли… — Жан-Поль скривился, — я думаю, что проблема была в том, что к тому времени в этой программе накопился «износ». Она была копия с копии, во всяком случае, так говорили. Поначалу все было не так уж плохо, но потом Джен Дорвин потеряла контроль над всеми копиями программы, управлявшими ее флотом, и мы остались под контролем полоумной. Но нам посчастливилось больше, чем экипажам других Небесных Властелинов, управляемых копиями Эшли. Программы заставили их покинуть корабль и превратиться в наземных жителей.

— А что случилось с Джен Дорвин? — спросила Эйла.

Он пожал плечами.

— Понятия не имею. Либо Эшли ее убила, либо сбросила вниз, как и остальных.

— А что она намеревалась сделать со всеми этими Небесными Властелинами, которых она собирала в свой флот? — спросил Лен.

— Она мечтала освободить наземные поселения от власти Небесных Властелинов и одновременно использовать огневую мощь лазеров объединенного воздушного флота для уничтожения Дебрей, во всяком случае, насколько это было бы возможно.

— Мне кажется, — заметила Тисса, — это был бы очень хороший поступок.

Жан-Поль вздохнул.

— Да, как оказалось, но тогда… мы все ее ненавидели за то, что она поработила наш небесный корабль.

— Похоже, — сказал Лен, — что мир упустил великолепную возможность для возрождения.

Над столом опять повисла тишина, нарушенная, в конце концов, Эйлой.

— Ну, остаются еще космонавты. Может быть, как надеется папа, они окажутся нашим спасением.

Было уже далеко за полночь, когда они вернулись домой, оставив груженный апельсинами грузовик на фруктовом складе в центре города, остаток пути прошли пешком. К разочарованию Жан-Поля, за всю обратную дорогу Эйла не сказала ни слова. Он надеялся продолжить разговор, который они прервали, когда подъезжали к ферме. Но Жан-Поль понимал, что она очень устала. Он и сам устал, а он ведь не «боролся» с упрямым грузовиком на ухабистой дороге.

Они шепотом пожелали друг другу спокойной ночи в темной кухне и вышли из нее в разные стороны. В своей комнате Жан-Поль сел на кровать и подождал, пока Эйла освободит ванную. Потом Жан-Поль услышал, как затворилась дверь ее спальни, и сам пошел принять душ, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить хозяев.

Вернувшись, он лег под простыню и выключил лампу на столике у кровати. Через некоторое время он услышал, как открылась дверь в его комнату. Он приподнялся на кровати.

— Кто?..

— Тсс! А ты как думаешь, кто? — прошептала Эйла. И он почувствовал, как ее прохладные руки обвились вокруг его шеи.

— А твой отец?

Руки исчезли. Послышался шорох сбрасываемой одежды.

— Не беспокойся, — сказала Эйла, скользнув к нему в постель, — он ужасный соня.

Лон Хэддон лежал, прислушиваясь, как его дочь занимается любовью с Небесным воином, стараясь не разбудить любимого отца, и пытался проанализировать охватившие его чувства.