А если изоляции и сурового обращения было недостаточно, чтобы сломить пленников, Дидрик не сомневался, что в крепости найдутся другие места, которые ему не показывали. Застенки, где можно применять более суровые формы допроса.

Вчерашний разговор с арестованной не принес плодов, по ее оставили в камере на весь день и ночь, чтобы подумать о своем положении. По приказу лейтенанта ее будили каждые полчаса, чтобы не дать отдохнуть. Теперь пришло время проверить, сработал ли этот прием.

Дверь в комнату для допросов распахнулась, и внутрь втолкнули незадачливую убийцу. Она закрыла лицо скованными руками, моргая на ярком свету. За ней вошли двое солдат.

Капрал Ранвигга указала на тяжелый деревянный стул в центре комнаты.

– Привяжите ее.

Пленницу подвели к стулу, усадили, грубо оторвали руки от лица и привязали их к подлокотникам. Один из солдат стоял за спиной женщины, пристально глядя на нее, другой опустился на колени, чтобы закрепить ей ноги. За это он получил пинок, и его товарищ хорошенько саданул схваченную по затылку.

– Довольно, – приказала Ранвигга, не успел Дидрик даже возразить.

Лейтенант окинул взглядом пленницу и заметил у нее свежий синяк на щеке. Помимо пинка, она не предпринимала серьезных попыток сбежать из-под стражи. Понятное дело, в крепости, полной солдат, знающих ее в лицо, она не ушла бы далеко. И все же одно то, что она даже не попыталась, говорило о том, что условия заключения начали сказываться на ней.

На самом деле привязывать ее было не обязательно. Возможности удрать отсюда не было никакой, а любая попытка напасть на него или на Ранвиггу была заранее обречена. Цепи – всего лишь хороший способ напомнить ей, как она беспомощна. С той же целью была спланирована вся комната – огромное открытое пространство с высоченным потолком в три человеческих роста, в котором люди казались ничтожно маленькими. Пленника помещали в центре комнаты и освещали яркими светильниками над головой. У одной стены стоял длинный стол красного дерева. Ранвигга и Дидрик сидели с разных его сторон, так что заключенная могла видеть только одного из допрашивающих.

Слева от лейтенанта стоял кувшин с прохладным сидром, тарелка с мясом и корзинка хлеба. Комнату наполнял аромат еды, и пленница непроизвольно облизнула губы.

Совсем неторопливо Дидрик поднял кувшин сидра и наполнил оловянную кружку, сделал один глоток, потом другой. Затем поставил кружку обратно на стол.

– Странно, как нам не хватает самых простых вещей. Тех, к которым мы так привыкли. Горячей еды, прохладного напитка, теплой постели. – Лейтенант говорил негромко, словно рассуждая вслух.

Капрал Ранвигга молчала, как они и договорились. Вчера она вела допрос. Сегодня его черед попробовать достичь успеха там, где предшественница потерпела неудачу.

– Я могу упростить твою жизнь, – проговорил Дидрик, поднялся на ноги и шагнул к ней с кружкой в руке. – Для начала простой обмен. Прохладный сидр в обмен на твое имя.

– Я никогда не поддамся на ваши уловки.

– Ты так стыдишься содеянного? – спросил лейтенант.

– Я горжусь тем, что пыталась сделать. И сожалею только о том, что задуманное не удалось и предатель все еще жив.

– Тогда почему бы не сказать мне твое имя?

Он подошел еще на несколько шагов, чтобы кружка была лучше видна. С этого расстояния Дидрик хорошо видел лицо женщины, серое от усталости, с багровыми мешками под глазами. Но сочувствие мгновенно исчезло, когда он вспомнил о покушении на Девлина.

Женщина посмотрела ему в лицо, потом снова перевела взгляд на кружку. Лейтенант выждал с десяток секунд, потом пожал плечами и отвернулся.

– Ну, если не хочешь…

– Муиреанн.

Услышав тихий шепот, он обернулся.

– Что?

– Муиреанн, – повторила заключенная.

Это была всего лишь половина имени, не указывающая ни на семью, ни на происхождение, однако для начала и это сойдет.

Дидрик поднес кружку к ее приоткрытому рту. Муиреанн сделала три больших глотка, а потом он отодвинул сосуд.

– Еще, – потребовала женщина.

Дидрик покачал головой и отступил на шаг, держа кружку за пределами ее досягаемости.

– Муиреанн всего лишь половина имени. Что ты можешь сказать о своей семье или ремесле?

– Моя семья – Дети Инниса.

– Тогда назови их имена, – вмешалась капрал Раввигга. – Скажи, кто приказал тебе напасть на Избранного, и выпьешь сколько угодно сидра. Открой, кто велел убить капрала, и можешь наесться досыта.

Дидрик умудрился сохранить спокойствие, хотя внутри все кипело от ярости. Зачем она вмешалась? Он начал устанавливать связь с узницей, но после слов Раввигги почувствовал, как Муиреанн резко отдалилась.

– Никогда, – проговорила та, приподнимая подбородок и гордо глядя ему в глаза. – Вы можете бить меня, морить голодом, бросить в тюрьму и оставить там умирать. И все же я никогда не предам дело свободы. Дети Инниса не успокоятся, пока мы не вернем наши земли, а солдаты Джорска не будут гнить в могилах.

Момент был упущен, и хотя Дидрик еще целый час пытался склонить женщину к сотрудничеству, та решительно противостояла всем его попыткам и не произнесла больше ни единого слова. Наконец он признал поражение и вызвал солдат, чтобы те отвели пленницу в камеру.

Когда Муиреанн вывели из комнаты, лейтенант обратил свой гнев на капрала Ранвиггу.

– Вы все испортили!

– Я пыталась помочь.

– Если бы ваша помощь была нужна, я бы попросил о ней.

Он перевел взгляд на остывшую еду. Пропала. Равно как и возможность выяснить ценные сведения. Отвратительно.

– Она уже заговорила со мной. Я заставил ее ответить на вопрос, чего вы не смогли добиться. А потом вам понадобилось вмешаться, и момент был упущен.

– Я поступила так, как считала нужным, – ответила капрал. – У меня есть опыт допроса кейрийских бунтовщиков.

– И вы добивались успеха? Или просто пытали их до тех пор, пока они не говорили все, что вам хотелось слышать? – спросил Дидрик.

– На это требуется время. Еще денек без еды и отдыха, и вечером можно попробовать еще раз.

Да только времени-то у них и не хватает. С каждым днем, который прошел впустую и не приблизил к похищенному мечу, надежда все меркнет и меркнет, а отчаяние охватывает все сильнее. Муиреанн их единственная связь с Детьми Инниса, но даже если она решит говорить, может выясниться, что о мече ей ничего не известно. Стоит лишь надеяться, что она укажет на других, которые, в свою очередь, выведут их на тех, кто взял меч.

– Ждем шесть часов, потом заключенная получает дневной рацион, – велел Дидрик. Может быть, голод хорошее средство убеждения, и все-таки она должна быть в состоянии говорить. – И напомните ее стражникам приказы Избранного – ее должны содержать в соответствии с законом. Пыток не применять.

Ему вспомнился свежий синяк на лице узницы, и лейтенант задумался, не скрываются ли под одеждой и другие ушибы, появившиеся за время его отсутствия.

– Я принимаю приказы только от лорда Коллинара, – проговорила Ранвигга.

– Вы – солдат и получаете приказы от маршала Коллинара. А он получает приказы от Избранного, главнокомандующего армией. Избранный назначил меня своим представителем. Мне позвать наместника, чтобы он подтвердил мои слова?

– Нет, не стоит, – покачала головой Ранвигга.

Интересно.

– Помните, вы будете отвечать за состояние пленницы. Я запрещаю ее допрашивать, если отсутствует лорд Коллинар, я или глава Микал.

Он старался быть справедливым, хотя Ранвигга ему очень не нравилась. И речь шла о большем, нежели обычной неприязни стражи к королевской армии. Дидрик не доверял ей. Он отчасти подозревал, что она специально помешала ему вести допрос. Не как предатель, а из собственных амбиций, желая, чтобы ей и только ей выпала честь получить нужную информацию от узницы. Легко заметить, что она капрал, и имя Ранвигга указывает на простое происхождение. Простолюдины редко оказываются офицерами, поэтому трудно сомневаться, что именно из-за происхождения она занимает столь скромный пост. Может быть, ей виделась возможность отличиться и получить долгожданное повышение.

Или же он пугается теней. И везде видит заговоры. В этом виновно это странное место и здешний народ. Чем скорее они отыщут меч и смогут уехать, тем лучше. Для всех.

Расставшись с Ранвиггой, он не мог избавиться от беспокойства, поэтому отправился искать лорда Коллинара. Он знал, что капрал будет делать собственный доклад командующему, и хотел встретиться с ним до того, как она успеет повлиять на него.

Наместника не оказалось в кабинете. Его помощник предположил, что тот может обедать в офицерской столовой. Дидрик удивился тому, что уже середина дня, но, отыскав столовую, не обнаружил там Коллинара. Офицеры, полные желания помочь, указали на тренировочные площадки, однако и там лорда не было. Молодой капрал предложил поискать в оружейной, что означало, что придется пересечь всю крепость и подняться в северную башню. Выражение лица капрала смутило Дидрика, и, добравшись до оружейной, он понял, что подозрения его подтвердились, потому что сержант, охраняющий башню, сильно удивился предположению, что лорд Коллинар мог прийти сюда.

Значит, его решили разыграть. Несомненно, армейские офицеры смеются у него за спиной над тем, как легко удалось обмануть одного из кингсхольмских стражей. Лейтенант был зол на себя за то, что попался на их уловки, и полон отвращения к тем, кто называет себя военными и при этом разыгрывает детские шутки.

Интересно, так ли бы они играли, если бы знали, какова ставка? Неужели им безразлично, что Избранного едва не убили в их городе?

У Дидрика была прекрасная память на лица, как и у большинства стражей. Ему хотелось отыскать шутников и объяснить им при помощи кулаков, как они не правы. Но времени и без того мало, не стоит тратить его на личные обиды. Может, солдаты и легко забывают о своих обязанностях, да он-то помнит.

Вернувшись в кабинет лорда Коллинара, Дидрик совсем не удивился, застав там наместника, сидящего за столом и доедающего обед с подноса.

– Лейтенант Дидрик, я надеялся поговорить с вами перед вашим уходом.

– Я тоже, – проговорил тот, устремляя взгляд на помощника Коллинара. – Странно, что вас никак не удавалось отыскать. Хотя некоторые офицеры поспешно направляли меня туда, где вас не было.

Помощник покраснел и потянул себя за ворот.

– Ну… Я…

– По вашим словам, офицерская столовая располагалась на два этажа ниже, чем на самом деле. Впрочем, не могу не восхититься истинной изобретательностью вашего товарища, который направил меня от конюшен через всю крепость в оружейную.

Коллинар откинулся на спинку стула, и под его взглядом помощник словно бы сжался.

– Это была ошибка, – пробормотал капрал.

– Ошибка, – повторил наместник. – Должно быть, для начала настоящей ошибкой было назначить тебя на такой ответственный пост.

Он дал возможность капралу осознать последние слова, потом отпустил его.

– Оставь нас. Можешь провести свободное время, размышляя, почему я не должен отправлять тебя патрулировать границы.

– Да, сэр. – Капрал отдал честь и вышел. Чувствуя себя неожиданно усталым, Дидрик опустился на ближайший к огню стул.

– Прошу прощения за доставленные неудобства, – проговорил лорд Коллинар. – Все виновные будут наказаны, уверяю вас. Я лично прослежу за этим.

– Другие вещи тревожат меня куда больше.

Он уже обратил внимание наместника на отсутствие дисциплины в его войсках, теперь самое время заговорить о главном.

– Допрос заключенной прошел не очень хорошо. Она уже начинала отвечать на мои вопросы, но тут вмешалась капрал Ранвигга, нарушив мои инструкции.

Лорд Коллинар взял перо в правую руку и принялся вертеть его, словно что-то очень интересное.

– Капрал Ранвигга – преданный офицер. Она успешно проводила допросы мятежников и раньше.

– А на сей раз все испортила. Я не солдат гарнизона, а начальник Кингсхольмской стражи с огромным опытом допроса арестованных. Еще новичком я видел больше заключенных, чем Ранвигга увидит за целую жизнь службы в оккупационной армии.

– Вытаскивание информации из карманника сильно отличается от допроса фанатика.

– На мою долю выпало достаточно закоренелых преступников. И убийц-неудачников тоже. Вчера Ранвигге был предоставлен шанс, однако она ничего не смогла выяснить. Сегодня дело пошло на лад, и тут она вмешалась. В чем дело – в злонамеренности или глупости, – мне сложно определить, и ничто из подобных чувств мы не можем себе позволить.

– И что вы выяснили?

– Имя. – Невеликий результат для нескольких дней допросов.

Руки Коллинара замерли, и он положил перо на стол.

– Да, это Муиреанн из Таннерсли, по профессии торговка овощами.

– Вы знали ее имя и скрыли его от меня?

– Спокойно. – Коллинар понял правую руку ладонью вперед. – Дружинники опознали ее только сегодня утром. Когда вы приходили ко мне ранее, я все еще беседовал с Тобиасом, заместителем главы Микала. Видимо, эта женщина прибыла в город за несколько недель до покушения. Она жила у далекого родственника, который отрицает, что слышал о ее замысле. Наша узница обитала там же, где мать одного из дружинников, и благодаря этому арестованную удалось опознать.

– А остальных жителей этого дома тоже допрашивают?

– Этим занимаются дружинники, – сказал Коллинар. – Судя по тому, что я слышал, она держалась в стороне от всех, и никаких подозрительных гостей у нее не было. Если эта женщина и связывалась с другими мятежниками, то делала это где-то в городе.

Итак, круг замкнулся. Без сотрудничества Муиреанн они ни на шаг не продвинутся в поиске Детей Инниса.

– Я хочу, чтобы заключенной занимался кто-нибудь другой, не Ранвигга, – сказал Дидрик. Он слишком устал, чтобы сформулировать свою просьбу повежливее. Формально Коллинар был выше его по званию. Он был благородного происхождения, наместник провинции и маршал войск. Но лейтенант был помощником Избранного, который во время исполнения долга стоял выше всех в королевстве, исключая короля Олафура. И Дидрик хотел добиться исполнения именно желаний Девлина.

– Вы вините ее в неудачном допросе с утра, – сказал лорд Коллинар.

– Да. А также за синяки на лице заключенной и то, с каким трудом она движется. Избранный давал ясные приказы относительно того, как надо обращаться с арестованной, и нам необходимо строгое повиновение.

Коллинар кивнул.

– Разумеется. Я назначу самого доверенного офицера ответственным за безопасность заключенной и более убедительно донесу до него мои приказы.

Дидрик умудрился выдавить из себя слова благодарности.

Коллинар некоторое время пристально изучал его, потом глянул в сторону и снова обратился к лейтенанту:

– Должно быть, это непросто для вас.

Помощник Избранного хмыкнул.

– Имея такой опыт, – продолжил наместник, – трудно служить человеку, который не обучен искусству войны. Тому, кто не видел всего, что довелось встретить на пути нам. Тому, кто может быть слишком мягким, чтобы сделать правильный выбор. – Лорд Коллинар помолчал. – Уверен, что, будь во главе расследования только вы, вам не пришло бы в голову отказаться от всех способов получения информации от пленника.

Отчасти Дидрик был согласен с наместником. Соглашалась та же самая его сторона, которая хотела задушить арестованную голыми руками за то, что та посмела напасть на его друга. Хотя когда он успокоился, то обдумал все заново. Пытка запрещена законом, и не без причины. Очень сложно отделить правду от лжи, потому что подвергнутые пытке часто готовы сказать все что угодно, лишь бы удовлетворить желания своих мучителей.

– Я бы многое сделал по-другому, – проговорил Дидрик. – Без сомнения, именно поэтому я все еще лейтенант Кингсхольмской стражи, а Девлин тот, кого Боги призвали к себе на службу.

– Понятно, – слабо улыбнулся Коллинар.

Интересно, наместник хотел проверить его верность Избранному? Или, может быть, его интеллект, ведь только дурак будет сомневаться в том, кому служит.

Или, что куда хуже, лорд в самом деле пытался переманить Дидрика на свою сторону, завоевать его расположение? Он решил, что за Коллинаром надо присматривать.

– Я пойду к дружинникам и выясню, есть ли у них еще сведения об этой Муиреанн и ее друзьях. Если будут какие-то новости, пошлите мне весточку к ним или в ваш дом.

– В тот же миг, – ответил наместник. – И, надеюсь, вы поступите так же.

– Разумеется. Мы же союзники.

Правда, выговорив эти слова, лейтенант задумался, насколько можно доверять Коллинару. В лучшем случае он продемонстрировал ненадежность системы командования. Может быть, наместник и вполне годится, чтобы выполнять обычные обязанности, связанные с должностью, но еще не вполне ясно, способен ли он справиться с нестандартной ситуацией. Надо будет предупредить Девлина, чтобы тот тоже не терял бдительности.

После разговора с дружинниками Дидрик вернулся в дом наместника. Хотя сам он не о многом сумел доложить, оказалось, что у его товарищей утро прошло с куда большей пользой.

Они собрались в комнатах Девлина, зная, что это единственное место, где можно спокойно уединиться. Даже лорд Коллинар не мог войти сюда без приглашения. А на сей раз у них и в самом деле были тайны от наместника.

Невзирая на все свое искусство менестреля и сказителя, Стивен так толком и не объяснил, почему он попросил главу Микала подыскать надежного мага, и как та открыла Девлину, что на него была совершена магическая атака. Музыкант явно радовался тому, что ставка оправдалась. И испытывал огромное облегчение от мысли, что Бог смерти не призывает к себе его друга.

Дидрик в полной мере разделял его чувства. Страх за Девлина в последнее время мучил его все сильнее, особенно после того, как он решил, что его друг обречен на смерть и его никто не в силах спасти. Ни один смертный не выстоит против Бога. А вот чародей – совсем другое дело. В конце концов, он всего лишь человек, а значит, его можно победить.

Судя по всему, Девлин не разделял их радости. Он полусидел на диване, и лицо его побледнело от усталости и напряжения последних недель.

– Может быть, это тот же чародей, который уже пытался убить Избранного, – предположил Стивен.

– Это было больше года назад, – возразил Дидрик. – Почему он не проявлялся все это время?

– Мастер Дренг считает, что колдун мог быть ранен, когда мы уничтожили его посланца. Наверное, эти долгие месяцы он набирался сил для еще одной попытки.

Девлин открыл глаза и сел. Он взял правую руку левой, принялся массировать изуродованную ладонь большим пальцем. Обычно это указывало на сильную усталость или нахлынувшие воспоминания.

– Я предал сам себя, – проговорил Девлин негромко. – Если верить Исмении, то колдун читает мои мысли. И все нужные ему сведения о мече он почерпнул из моего разума.

В свете этих слов ситуация выглядела по-другому.

– Думаешь, он в союзе с Детьми Инниса? И они узнали о мече от него?

Девлин кивнул.

– Мы знаем, что предатель Джерард был не прочь использовать магию в своих целях. Кто-то в Кингсхольме наложил заклятие на Камень Души и при помощи его нашел меня. Тварь, едва не убившая нас со Стивеном, безусловно, работа сильного мага.

– Кроме того, у союзников Джерарда было довольно золота. Столько, что они смогли заплатить наемникам, пытавшимся захватить Коринт, – вставил Дидрик. У него в голове события начинали укладываться в определенную схему, и она совсем ему не нравилась. – А здесь, в Дункейре, мы обнаружили, что после долгих лет забвения Дети Инниса располагают золотом, чтобы покупать оружие и бесценную информацию.

Конечно, это было чистым предположением. Никаких свидетельств глобального заговора не было. Ничто не связывало мятежников с врагами, мечтающими покорить Джорск. И все же совпадений получалось слишком много, чтобы совсем не обращать на них внимания. Многие годы невидимый враг предпочитал наносить удары скрытно, стараясь расшатать спокойствие королевства. Восстание в Дункейре, конечно, обречено, но оно потребует немало войск, чтобы подавить его, и послужит прекрасным способом отвлечь армию от вторжения врага в другом месте.

Хитрый план и гениальный в своей простоте. Даже если удастся сохранить мир в Дункейре, их враг рискует только золотом. И у них по-прежнему нет предположений о том, кто он. Ясно одно – этот человек умен, терпелив и достаточно могуществен, чтобы нанять как минимум одного чародея. И все же они могли столкнуться с ним на улице и не признать его.

Дидрик заставил себя вернуться к реальности.

– А эта колдунья уверена, что сможет снять с тебя чары?

– Исмения полагает, что сумеет разрушить связь. Она отправилась готовиться, и мы должны встретиться во втором часу после заката, чтобы попытаться сделать это.

Девлин поморщился и покачал головой.

– Что такое? – спросил Стивен.

– Мой гость, явившийся без приглашения, заверяет меня, что Исмения предаст меня, и для исполнения моей клятвы я должен бежать. – По лицу воина покатились капельки пота, в темных глазах читалось страдание. – Скажите мне еще раз, что Микал – человек чести, а он доверяет этой женщине.

– Микал клянется своим именем, что на Исмению можно положиться и она не причинит тебе вреда, – негромко проговорил менестрель. – Доверься своим друзьям.

Они вышли из дома наместника после заката, выскользнув через черный ход и не взяв с собой охраны. Друзья надели длинные плащи, купленные Стивеном на рынке, скрыли лица капюшонами. В такой одежде их было сложно узнать – путники ничем не отличались от десятков других людей, решивших прогуляться вечерком.

Под плащами легко скрылись и мечи, которые прихватили Стивен и Дидрик. Девлин не взял оружия – ни клинок, ни метательные ножи. Впервые за долгие годы он был полностью беззащитен, и от этого делалось не по себе. Воин вглядывался в тени, ища скрытые опасности. Затылок неприятно покалывало.

«Это ловушка, — зазвучал голос у него в голове. – Исмения в сговоре с Детьми Инниса. Она предаст тебя. Ты должен бежать».

– Нет, – пробормотал Девлин. Он не будет слушать своего мучителя. Это голос лжеца, тщетно пытающего сбить его с истинного пути. Чародей знает, что Исмения может разрушить связь, и боится потерять власть над Избранным.

И все же голос поддерживал его собственные сомнения. Пусть даже колдунье можно верить, о ее искусстве ему ничего не известно. Своим заклинанием она может причинить более зла, нежели пользы. Что, если, пытаясь разорвать связь, она укрепит ее? Или, хуже того, сделает что-то с Заклятием Уз? Можно ли так рисковать? Внутренний голос преследовал Избранного много недель, но не причинил ему вреда. Конечно, гораздо разумнее не доверять свою безопасность чужаку.

Такие сомнения усиливали действие Заклятия. Ему было все равно, здоров Девлин или болен, в здравом уме или сходит с ума под действием колдовства. Его интересовало только выполнение долга. Оно не позволит Избранному без нужды подвергать себя опасности.

Неожиданно Девлин пришел в себя и осознал, что остановился, а Стивен тянет его за руку.

– Идем же.

Страшно подумать, как легко удалось его отвлечь. Предоставленный сам себе, он никогда не смог бы встретиться с Исменией и пройти ритуал до конца. Мимолетной рассеянности хватает, чтобы чародей использовал его сомнения против него. Именно поэтому Девлин не взял оружия – он не доверял себе. Оставалось только положиться на друзей.

Воин встряхнул головой, чтобы очистить свой разум, собрал волю в кулак и еще раз подумал о подлинной правде. Чародей – его враг и хочет уничтожить его. Только другой маг может разрушить заклинание. И лишь тогда он будет свободен и выполнит долг Избранного.

Давление Заклятия ослабло, когда Девлин несколько раз повторил про себя эти слова.

– Идем, – повторил Стивен.

Воин шагнул вперед. Раз, потом другой. Он сделает это. Он должен.

Они шли по городским улочкам почти час, прежде чем добрались до Дрейган Наас, где их должна была встретить Исмения. Это место было зеленым островком посреди каменных дебрей Альварена. В этом саду проводились различные обряды, включая ритуал поминовения.

Пройдя через двойной ряд терновника, окаймляющего вход, Девлин почувствовал, что весь взмок, несмотря на ночной холод. Его страх перед магией, нежелание отдавать свою жизнь в руки другого человека разом проснулись в нем и требовали бежать из этого места. Но воля была сильнее страха, и он продолжил идти вперед.

За деревьями оказалась поляна, и они двинулись по тронутой инеем траве, хрустящей под ногами, к кольцу тисов, окружавших самое сердце рощи. В канун Середины Зимы здесь бывало полно народа, тех, кто потерял друзей или родичей за прошедший год. Ритуальные костры усеивали поле, как звезды ночное небо. Однако сегодня было темно, хоть глаз выколи – луна скрылась за густыми тучами. Светильники в руках позволяли только видеть землю под ногами.

Впереди показалось пятнышко света, может быть, другой светильник. Когда они подошли поближе, оказалось, что на самом деле это ритуальный костер. Он был сложен из семи дубовых ветвей не длиннее предплечья Девлина. Такие горят быстро и жарко.

Исмения стояла у огня, одетая в свободную одежду из некрашеной шерсти. Распущенные волосы почти достигали коленей. В одной руке она держала медный посох с головой змеи на верхушке.

– Мудрая, – приветствовал ее Девлин, склонив голову.

– Вы опоздали. Луна почти над головой.

Он удивился, как же она определила это облачной ночью, потом решил, что лучше ему об этом не знать.

– Что я должен делать?

– Я хорошо обдумала это и решила, что чародей смог прикоснуться к твоему разуму, потому что ты открылся во время обряда поминовения. Если бы ты полностью завершил ритуал, связь бы разорвалась. Ты же не сделал этого, и со временем она стала лишь сильнее.

– И?

– Чтобы разорвать ее, нам придется довершить начатое. Я поделюсь с тобой моей силой, и мы применим также могущество этого места, укреплявшее всех, кто приходил сюда до нас.

– И это освободит Девлина? – спросил Стивен.

– Если Богам будет угодно, то да. А если нет, то хуже точно не будет.

– Начнем, – предложил воин.

Исмения негромко заговорила, потом воткнула свой посох в середину костра, и медь засветилась от жара. По ее знаку Девлин сел перед огнем.

– Стивен, ты был рядом с ним той ночью?

Менестрель кивнул.

– Тогда ты тоже должен помочь. Сядь справа от своего друга, а я займу место слева. Офицер может смотреть, но он не часть круга и не должен вмешиваться.

Дидрик отошел в сторону и расположился так, чтобы одновременно видеть ритуал и дорожку, по которой они пришли. Он поставил рядом с собой светильник и положил ладонь на рукоять меча, хотя сомневался, что сегодня ночью им встретится опасность, от которой защитит простая сталь.

Исмения протянула Девлину неглубокую медную чашу, по краю которой шла руническая надпись. Поверх женщина положила маленький кинжал, также медный.

Избранный расстегнул плащ и вынул руку, чувствуя, что нужна настоящая жертва. Левый рукав был уже разрезан, чтобы под него поместилась повязка, поэтому закатать его, обнажив плоть, было легче легкого.

На гладкой коже красовались четыре шрама. Воин прочертил кинжалом пятую кровавую линию ниже их, подставил чашу, и алая жидкость полилась в нее.

– Хаакон, Владыка Закатного царства, я Девлин, сын Камерона и Талант, ныне именуемый Избранным, приветствую тебя, – проговорил он. Выждав двадцать одну секунду, он поставил чашу перед Стивеном и протянул ему кинжал.

В мерцающем свете костра менестрель казался даже бледнее, чем обычно, но лицо оставалось спокойным. Он закатал рукав. На коже не было никаких отметин, и слегка дрогнувшей рукой Стивен провел по ней кинжалом.

– Хаакон, Владыка Закатного царства, я, Стивен, менестрель, сын леди Геммы и Бринйольфа, барона Эскера, приветствую тебя сегодня.

Порез был глубоким, и кровь полилась в чашу, смешиваясь с Девлинской. По знаку Исмении музыкант поставил чашу перед ней и передал окровавленный кинжал. Девлин протянул ему кусок ткани, и менестрель замотал порез. Исмения повторила ритуал, добавив к их крови свою. Потом она положила обагренный кинжал в костер так, чтобы он касался ее посоха. Затем колдунья протянула руки, и все трое образовали кольцо вокруг огня.

Взгляд Девлина приковывал медный посох, сияющий белым. Разум подсказывал, что костер слишком мал, чтобы так раскалить металл, значит, здесь действуют другие силы. Он посмотрел на навершие жезла и увидел, что голова змеи медленно поворачивается, а сам посох не двигается.

Избранный сглотнул, чувствуя, как резко пересохло во рту.

– Я призываю Семерых в свидетели. Мы трое собрались на священной земле под открытым небом в тени дерев мудрости. Мы принесли жертву крови и огня силам, что правят всеми живыми существами. Услышьте нас, мы просим наказать тех, кто осквернил священный ритуал, используя его в своих целях. Изгоните злобного духа, который хочет вынудить Девлина исполнять его приказы. Освободите его душу, чтобы он мог идти своим путем.

Последовала тишина, а потом Исмения сжала руку Избранного и выпустила ее. Из-под одежды она вытащила маленький сосуд и долила в чашу прозрачной жидкости. Потом подняла ее к небесам и начала называть имена всех Семерых Богов, испрашивая их благословения.

Нервы Девлина напряглись до предела, и он едва мог сохранять спокойствие. Наконец осталось назвать только одного Бога.

– Хаакон, этот обман был совершен твоим именем, и злодей посмеялся над твоим могуществом. Услышь нас и разрежь узы, связывающие этого человека, своим мечом справедливости.

Исмения снова подняла чашу к небесам и, повернув запястья, вылила ее содержимое в огонь.