Теперь забеспокоилась Рената. Слово Хранителя в круге было законом, однако на ней лежала ответственность за здоровье и благополучие работающих. До сих пор женщина тщательно скрывала от них свою озабоченность, но продолжала ощущать чье-то слабое самоосознание, отток энергии из круга, утечку в единой цепи. «Эллерт сознает присутствие Кассандры. Находясь на этой стадии транса внутри круга, он не должен подозревать о ее существовании, не должен отличать ее от других». Однако это было лишь легким отклонением, которое Рената скомпенсировала, осторожно сдвинув осознание Эллерта к фокусу его энергии. Она старалась поддерживать Кассандру, как будто вела ее под руку по крутой лестнице. Но как только полная сосредоточенность оказалась нарушенной, что-то в потоке энергии дрогнуло, стронулось — словно ветерок покрыл рябью спокойное зеркало вод. Барак беспокойно заворочался, Корин кашлянул, Ариэлла шмыгнула носом. Дыхание Кассандры стало более тяжелым и прерывистым. Рената направила второе предупреждение, в повелительном тоне: «Мы должны разорвать круг, Корин».

На этот раз в ответном сигнале сквозило явное раздражение, отдавшееся во всех соединенных разумах, подобно сигналу тревоги. Эллерт услышал этот сигнал в своем сознании, как слышал беззвучные колокола Неварсина, и мало-помалу начал восстанавливать свою независимость от окружающих разумов. Раздражение Корина напоминало жгучий шлепок, скручивание какой-то внутренней жилы; вместе с тем Эллерт ощущал, как сознание Кассандры уплывает куда-то в темноту. Круг начал распадаться, но не медленно и постепенно, как это бывало раньше, а быстро и болезненно. Эллерт слышал, как Мира хватает ртом воздух, как шмыгает носом Ариэлла, словно собираясь расплакаться. Барак застонал, потянув сведенную судорогой руку, Хастур хорошо знал, что из круга нельзя выходить слишком быстро; продвигался медленно, осторожно, словно просыпаясь от глубокого сна. Но он был взволнован и обеспокоен. Что произошло с кругом? Очевидно, они не успели закончить работу…

Один за другим члены круга выходили из матриксного транса. Лицо Корина побелело и исказилось. Он молчал, но гнев на Ренату мучительно ощущался всеми.

«Я же сказал тебе: еще рано! Теперь нам придется начинать все сначала ради какой-то дюжины батарей… Почему ты разорвала круг? Неужели кто-то оказался слишком слаб и не мог потерпеть еще несколько минут? Кто мы — дети, играющие в камушки, или ответственные специалисты?»

Но Рената не обратила внимания на его вспышку. Эллерт увидел, что Кассандра тяжело осела, длинные темные волосы разметались по столу. Он резко отодвинул низкий табурет и бросился к ней, но Рената оказалась проворнее.

— Нет! — твердо произнесла она, и Эллерт с невольной дрожью почувствовал, что командный тон предназначался только ему. — Не прикасайся к ней. Я несу за нее ответственность!

Эллерт, пребывавший в состоянии крайней обостренности чувств, уловил невысказанную мысль: «Это ты виноват…»

«Я? Святой Носитель Вериг, укрепи меня! Я, Рената?»

Рената стояла на коленях возле Кассандры. Кончики ее пальцев поглаживали шею девушки, слегка прикасаясь к нервным центрам. Кассандра слабо зашевелилась.

— Все в порядке, милая, — успокаивающе прошептала Наблюдающая. — Теперь все будет хорошо.

— Мне так холодно.

— Я знаю. Это пройдет через несколько минут.

— Мне очень жаль. Я не хотела… я была уверена… — Девушка огляделась, готовая расплакаться, и вся сжалась под сердитым взглядом Корина.

— Оставь ее в покое, Корин, — сказала Рената, не поднимая головы. — Она не виновата.

— Ц'пар серву, ваи лерони, — с нескрываемой иронией бросил Корин. — Ты разрешишь нам проверить батареи, пока будешь ухаживать за ней?

Кассандра боролась с подступающими рыданиями.

— Не обращай внимания на Корина, — мягко заметила Рената. — Он устал, как и все мы. Он не хотел обидеть тебя.

Ариэлла подошла к столику у стены, взяла металлический щуп — работники матриксных кругов обладали первоочередным правом использования всех редких металлов Дарковера — и, обернув руку изолирующим материалом, подошла к батареям. Она прикасалась к одной батарее за другой и извлекала электрическую искру, указывавшую на полную подзарядку. Остальные члены круга мало-помалу поднимались со своих мест, разминая занемевшие конечности. Рената по-прежнему стояла на коленях возле Кассандры. Проверив пульс, она убрала руку с шеи девушки.

— Теперь попробуй встать. Походи кругами, если можешь.

Кассандра прижала к груди худые руки.

— Мне так холодно, словно я провела ночь в самой дальней из преисподен Зандру, — прошептала она. — Спасибо тебе, Рената. Как ты узнала?

— Я Наблюдающая. Знать о таких вещах — это моя обязанность.

Рената Лейнье была стройной и крепкой молодой женщиной с пышной копной медно-золотистых волос. Но рот был слишком широким, зубы — мелкими и неровными, нос и щеки украшала россыпь веснушек. Самой привлекательной чертой ее внешности были глаза — большие, дымчато-серые, словно два туманных самоцвета.

— Когда ты немного больше узнаешь о себе, Кассандра, то сможешь следить за недомоганиями и заранее предупреждать нас, когда тебе не следует работать в круге. У нас, женщин, при менструации психическая энергия покидает тело вместе с кровью, и вся наша сила требуется нам для самих себя. А теперь ты должна лечь в постель и отдохнуть день-другой. В любом случае ты некоторое время не сможешь работать в круге и вообще заниматься чем-либо, требующим усилий и сосредоточенности.

— Тебе плохо, Кассандра? — встревоженно спросил Эллерт.

— Она немного переутомилась, не более того, и нуждается в хорошей пище и отдыхе, — ответила за девушку Рената.

Мира подошла к буфету, стоявшему в дальнем конце комнаты, и поставила на стол еду и вино, хранившиеся на полках, чтобы члены круга могли восстанавливать силы после огромных затрат энергии при работе. Пошарив на полке, Рената вытащила длинный брусок орехов в меду. Она протянула брусок Кассандре, но темноволосая девушка покачала головой:

— Я не люблю сладостей. Пожалуй, я лучше подожду до завтрака.

— Ешь, — командным голосом приказала Рената. — Тебе нужны силы.

Кассандра послушно положила в рот кусочек и начала жевать. Ариэлла присоединилась к ней, взяв полную горсть сухофруктов.

— Последняя дюжина батарей так и осталась незаряженной, — сказала она с набитым ртом. — А еще три нуждаются в подзарядке.

— Какая досада! — Корин искоса взглянул на Кассандру.

— Оставь ее в покое! — требовательно произнесла Наблюдающая. — Все мы когда-то были новичками.

Корин налил себе бокал вина и сделал добрый глоток.

— Извини, — с улыбкой обратился он к Кассандре, когда к нему вернулось обычное хорошее расположение духа. — Ты сильно переутомилась? В самом деле, несколько батарей не стоят человеческой жизни.

Ариэлла вытерла пальцы, липкие от сухофруктов.

— Едва ли от Далерета до Хеллеров есть более утомительная и нудная работа, чем зарядка батарей, — заявила она.

— Лучше уж заряжать батареи, чем бурить шахты, — возразил Корин. — Когда я работаю с металлами, мне каждый раз приходится неделю восстанавливать силы. Я рад, что в этом году такой работы больше не предвидится. Каждый раз, когда мы углубляемся в землю, у меня появляется четкое ощущение, словно я своими руками поднимаю каждую пригоршню расплава!

Эллерт, чей разум был отточен годами суровой психической и умственной тренировки в Неварсине, устал меньше остальных, но и его мускулы ныли от долгого напряжения. Он видел, как Кассандра отломила еще один кусочек орехов в меду и положила себе в рот. Эмоциональная связь между ними все еще оставалась довольно крепкой, и он ощутил ее отвращение к приторной субстанции, словно сам жевал то же самое.

— Не ешь, если тебе не нравится, — заметил он. — На полках наверняка найдется что-нибудь получше.

Кассандра пожала плечами:

— Рената сказала, что это восстановит мои силы быстрее всего остального. Я не возражаю.

Эллерт тоже взял кусочек. Барак подошел к ним с бокалом вина в руке.

— Тебе уже лучше, родственница? Эта работа в самом деле очень утомительна, особенно поначалу, а здесь нет действительно хороших средств для восстановления сил. — Он усмехнулся. — Наверное, тебе следовало бы принять ложку-другую киресетового меда. Это лучшее тонизирующее после долгой работы, и оно было бы особенно… — Он вдруг закашлялся и отвернулся, сделав вид, что поперхнулся вином, но все услышали его слова в своем сознании, как если бы он произнес их вслух: «…и оно было бы особенно полезно для тебя, так как ты недавно вышла замуж и несешь двойную нагрузку…» Но прежде, чем слова успели сорваться с его языка, Барак вспомнил о том, что уже было известно всем, кто поддерживал телепатический контакт с Эллертом и Кассандрой: о их реальных отношениях.

Единственным способом смягчить бестактность было сделать вид, что ничего не произошло. В матриксном зале ненадолго воцарилась тишина, а потом все принялись громко разговаривать. Корин взял металлический щуп и сам проверил пару батарей. Мира потерла озябшие руки и заявила, что ей не мешало бы принять горячую ванну и сделать массаж.

— И тебе тоже, милая. — Рената обняла Кассандру за талию. — Ты устала и замерзла. Спускайся вниз, съешь горячий завтрак и прими ванну. Я пришлю к тебе свою массажистку: она необычайно искусна и может расслабить все занемевшие мускулы. Пожалуйста, не считай себя виноватой. Всем нам приходилось перерабатывать на первых порах, и никому не нравилось признаваться в своих слабостях. Горячий завтрак, ванна и массаж — вот то, что тебе сейчас нужно. И побольше сна. Попроси массажистку потеплее укрыть тебя и приложить к подошвам ног нагретые кирпичи.

— Но вам тоже нужны ее услуги, — слабо запротестовала Кассандра.

— Чиа, я больше не довожу себя до изнеможения. А теперь иди к себе. Скажи Люсетте, что я попросила ее поухаживать за тобой так же, как за мной, когда я работала в матриксном круге. Делай, как тебе сказано, кузина, и все будет хорошо.

Эллерту показалось, что в голосе Ренаты зазвучали материнские нотки, словно она была женщиной старшего поколения, а не девушкой примерно одного с Кассандрой возраста.

— Я тоже пойду вниз, — заявила Мира.

Корин взял Ариэллу под руку, и они ушли вместе. Эллерт уже было собрался последовать за ними, но Рената легким движением руки удержала его.

— Эллерт, если ты не слишком устал, я хотела бы немного поговорить с тобой.

Юноша подумал о своей уютной комнате на нижнем этаже и о прохладной ванне, но на самом деле он не слишком устал. Когда он сказал об этом, Рената понимающе кивнула.

— Если такова тренировка в Неварсинском братстве, то, возможно, нам следует перенять ее для матриксных кругов, — заметила она. — Ты так же крепок и уравновешен, как и Барак, а он работал в круге почти столько же, сколько я живу на свете. Ты должен передать нам некоторые из твоих секретов… или твои наставники потребовали держать их в тайне?

Эллерт покачал головой.

— Это всего лишь техника дыхания.

— Пошли. Не возражаешь, если мы прогуляемся снаружи, на солнышке?

Они спустились на первый этаж, прошли через силовое поле, защищавшее Башню от вторжения извне во время работы в матриксном круге, и вышли навстречу прохладному сиянию летнего утра. Эллерт молча шагал рядом с Ренатой. Он почти не устал, но держался напряженно, даже отчужденно, как бывало всегда, когда он хотя бы немного ослаблял защитные барьеры и его ларан начинал сплетать прихотливую паутину вариантов возможного будущего.

По-прежнему не сказав друг другу ни слова, они вышли к туманному берегу озера Хали. Лириэль, фиолетовая луна, только что миновавшая полную фазу, тусклым кругом висела над озером. Бледно-зеленый полумесяц Идриэля едва отсвечивал в небе над дальним краем горной гряды.

С тех пор как Эллерт впервые увидел Ренату, он узнал в ней вторую из женщин, которых он видел снова и снова на расходящихся тропках будущего. С первого же дня в Башне он относился к ней настороженно. Обращался не чаще, чем того требовала элементарная вежливость, и по возможности избегал ее общества. Юноша уважал ее компетентность и знания. Ему нравился ее заразительный смех и легкий характер, а в это утро, глядя, как она ухаживает за Кассандрой, он был глубоко тронут ее добротой. Но до этого момента они не обменялись и парой фраз, не относившихся к исполнению обязанностей в матриксном круге.

Теперь он видел лицо Ренаты не таким, каким оно было на самом деле — безразличным, отрешенно-сосредоточенным лицом профессиональной Наблюдающей за работой, — но таким, каким оно могло стать в любом из ветвящихся вариантов будущего. Эллерт сдерживал свое внутреннее зрение, не позволяя образам вырываться на свободу, но все же видел ее, согретую любовью, ощущал силу нежности, на которую она была способна, обладал ею, словно во сне. Все это угнетало, как будто он встретился с женщиной, являвшейся к нему в эротических снах. Нет! Ни одна женщина, кроме Кассандры, не займет места в его жизни, и он уже твердо определил для себя, насколько ограниченной будет роль его жены. Заставил себя держаться холодно, почти враждебно, сознательно вернувшись к привычкам неварсинского монаха.

Они шли медленно, прислушиваясь к шепоту туманных волн, набегавших на песчаный берег. Эллерту, выросшему на берегах Хали, этот звук был знаком с детства, но теперь он как будто слышал его заново, через Ренату.

— Я никогда не устану слушать шелест этих волн, — задумчиво сказала она. — Так похоже на воду и вместе с тем так непохоже… Полагаю, в этом озере нельзя плавать?

— Нельзя, — согласился Эллерт. — Мало-помалу все равно пойдешь ко дну; эти воды не держат тело на плаву. Но, знаешь, там можно дышать, поэтому тонуть совсем не страшно. В детстве я много раз гулял по дну озера и наблюдал за странными существами, обитающими там.

— Там можно дышать? И не утонешь?

— Нет, это ведь совсем не вода… я не знаю, что это такое. Если слишком долго дышать ею, то начнется головокружение и подступит такая усталость, что трудно будет даже вздохнуть, поэтому существует опасность потерять сознание и умереть. Но если находиться там недолго, то можно стать свидетелем захватывающих сцен. Там обитают странные создания. Я не могу назвать их рыбами или птицами и не знаю, плавают они или парят в воздухе, но они необычайно прекрасны. Говорят, что дыхание в облачном озере продлевает жизнь, поэтому все Хастуры такие долгожители. А еще говорят, что когда первый Хастур, сын Властелина Света, прибыл на берега Хали, то даровал бессмертие всем, кто обитал там. Впоследствии Хастуры утратили этот дар из-за своей грешной жизни. Но это всего лишь волшебные сказки.

— Ты так думаешь, потому что ты христофоро?

— Я так думаю, потому что я разумный человек, — с улыбкой отозвался Эллерт. — Я не могу принять идею бога, который вмешивается в законы им же сотворенного мира. Однако Хастуры действительно долгожители. В Неварсине мне говорили, что все, в чьих жилах течет кровь Хастуров, несут в себе и частицу крови чири, а они, как известно, считаются бессмертными.

Рената вздохнула:

— Я также слышала, что они эммаска: ни мужчины, ни женщины, и потому свободны от опасностей и тягот, связанных с сексом. Мне кажется, я немного завидую им в этом.

Эллерту вдруг подумалось, что Рената без устали тратит собственные силы; однако кто о ней позаботится, если сама она упадет от переутомления?

— Тебе нужно отдохнуть, — мягко произнес он. — Что бы ты ни собиралась мне сказать, это не так уж срочно и может подождать, пока ты не поешь и отдохнешь — словом, не сделаешь все то, о чем так просила мою жену.

— Но мне хотелось сказать об этом, пока Кассандра спит. Мне нужно обратиться к одному из вас, и хотя я понимаю, что ты сочтешь это вторжением в свою личную жизнь, ты старше Кассандры и лучше способен понять меня. Что ж, достаточно преамбул и извинений… Тебе не следовало приезжать сюда вместе с молодой женой, пока твой брак остается ненастоящим.

Эллерт открыл было рот, собираясь что-то сказать, но Рената жестом вынудила его замолчать.

— Я предупреждала, что это может показаться тебе вторжением в личную жизнь. Я живу в Башне с четырнадцати лет и знаю правила вежливости в подобных вопросах; но я работаю Наблюдающей и несу ответственность за всех, кто работает в нашем матриксном круге. Все, что мешает… — нет, слушай меня, Эллерт! — все, что ослабляет вашу работоспособность, неизбежно отражается на всех остальных. Уже на третий день вашего пребывания здесь я узнала, что твоя жена еще девственна, но тогда я не вмешивалась. Я думала, что вы женились по политическим соображениям и не нравитесь друг другу. Но теперь прошло полгода, и мне совершенно ясно, что ты безумно влюблен в нее. Напряженность в ваших отношениях беспокоит всех и ухудшает здоровье Кассандры. Она все время так скована, что не может даже следить за состоянием своего тела, хотя ей пора бы уже этому научиться. Я немного помогаю ей в матриксном круге, но не могу, да и не хочу выполнять за нее ту работу, которую она должна делать самостоятельно. Я уверена, у тебя были веские причины для такого решения, но какими бы они ни были, ты слишком мало знаешь о том, как функционирует матриксный круг. Ты можешь выдерживать работу; с твоей неварсинской выдержкой ты способен сохранять контроль над собой даже тогда, когда у тебя тяжело на душе. Кассандра этого не может. Как видишь, все очень просто.

— Она не кажется мне такой уж несчастной или недовольной, — сердито возразил Эллерт.

Рената искоса взглянула на него:

— Если ты чего-то не знаешь, то лишь потому, что не хочешь или не позволяешь себе узнать. Наилучшим выходом было бы увезти ее отсюда до тех пор, пока вы не разберетесь в ваших отношениях, а потом сможете вернуться, если захотите. Нам всегда требуются дисциплинированные работники, а твой уровень очень высок. Что касается Кассандры, то думаю, у нее есть потенциальный талант Наблюдающей, даже техника, если работа ее заинтересует. Но не сейчас. Сейчас для вас пришло время побыть в одиночестве, не отвлекая наше внимание своими неудовлетворенными потребностями.

Эллерт слушал, застыв от беспокойства, смешанного с негодованием. Его жизнь так долго управлялась железной дисциплиной, что ему ни разу не приходило в голову, что его собственные потребности или состояние Кассандры могут помешать нормальной работе матриксного круга. Но, разумеется, ему следовало бы знать…

— Возьми ее, Эллерт. Сегодня ночью будет еще не слишком поздно.

— Я отдал бы все, что у меня есть, если бы имел свободу выбора в этом вопросе, — с растущей горечью отозвался Эллерт. — Но мы с Кассандрой поклялись друг другу…

Он отвернулся, но мысли ясно читались в его сознании, и Рената с ужасом посмотрела на него:

— Что побудило тебя дать столь необдуманную клятву? Я говорю не только о твоем долге перед родственниками и кланом.

— Нет, — прошептал Эллерт. — Давай не будем говорить об этом, Рената. Я слышал это уже так много раз, что лишние напоминания мне ни к чему. Ты знаешь о моем ларане; тебе известно, какое проклятье я несу в своей крови. Я не передам его своим сыновьям и внукам. Генетическая программа, которая заставляет тебя говорить о долге перед родом и кастой, порочна от начала до конца. Это зло, а я не собираюсь сеять зло!

Он говорил с жаром, стараясь не видеть лицо Ренаты — не серьезное и участливое, каким оно было теперь, но нежное и страстное, каким оно могло быть.

— Это в самом деле проклятье, Эллерт, — согласилась она. — У меня тоже есть немало сомнений и опасений по поводу генетической программы. Ни одна женщина, принадлежащая к Великим Доменам, не свободна от них. Однако в ваших страданиях нет необходимости.

— Хуже того, — с отчаянием продолжал Эллерт, словно не слыша ее слов. — В конце каждого пути, который я могу предвидеть, Кассандра умирает при рождении моего ребенка. Даже если бы я мог успокоить свою совесть, зачав ребенка-монстра, я не хочу навлекать на нее такую беду. Поэтому мы поклялись жить раздельно.

— Кассандра молода и девственна, — заметила Рената. — Ее можно извинить за недостаток знаний, хотя мне кажется порочным держать женщину в неведении относительно важных аспектов ее жизни. Твой выбор, несомненно, слишком категоричен, поскольку даже посторонним ясно, что вы любите друг друга. Ты прекрасно знаешь, что есть способы…

Она в замешательстве отвернулась. О таких вещах не было принято говорить даже между мужем и женой. Эллерт тоже смутился.

«Она же не старше Кассандры! Во имя всех богов, откуда незамужняя женщина из хорошей семьи могла узнать о подобных вещах?»

По-видимому, Рената без труда прочитала эту мысль.

— Ты был монахом, родич, и лишь по этой причине я готова признать, что ты действительно не знаешь ответа на свой вопрос. Возможно, ты все еще веришь, что одни мужчины испытывают такие потребности, а женщины невосприимчивы к ним. Не хочу шокировать тебя, Эллерт, но женщины, живущие в Башнях, не нуждаются в дурацких законах и обычаях нашего времени, превращающих их в игрушки для чужих желаний, не имеющие иного предназначения, кроме как рожать сыновей для своего клана. Я не девственница, Эллерт. Каждый из нас — будь то мужчина или женщина — должен в надлежащее время научиться распознавать свои потребности, иначе мы не сможем вкладывать все силы в работу. Тогда может произойти то, что случилось сегодня утром… или хуже, гораздо хуже.

Эллерт смущенно опустил глаза. Его первой, почти панической мыслью была реакция: «Выходит, мужчины Доменов знают об этом и все-таки позволяют своим женщинам приезжать сюда?»

Рената пожала плечами, отвечая на невысказанный вопрос:

— Это цена, которую им приходится платить за нашу работу. Пока мы, женщины, работаем здесь, мы до некоторой степени освобождаемся от законов, ставящих во главу угла права наследования и улучшение породы. Думаю, большинству родственников и не хочется разбираться, что к чему. Кроме того, женщинам, работающим в матриксном круге, небезопасно делать перерыв из-за беременности. — Немного помолчав, она добавила: — Если хочешь, Мира может проинструктировать Кассандру, или я сама это сделаю. Может быть, ей будет легче это принять от женщины своего возраста.

«Если бы в Неварсине кто-нибудь сказал мне, что на свете есть женщина, с которой я смогу открыто говорить о таких вещах, то я бы никогда этому не поверил. Я вообще никогда бы не подумал, что между мужчиной и женщиной может существовать подобная откровенность».

— Это избавляет нас от худших страхов, пока мы живем в Башне. Может быть, это все, что нам дано. Разумеется, мы немного говорим об этом друг с другом.

Слова Кассандры эхом отзывались в его сознании, словно прозвучали лишь минуту, а не полгода назад: «Пока что я могу смириться с нынешним положением, Эллерт, но не знаю, насколько у меня хватит решимости. Я люблю тебя, Эллерт. Я не могу доверять себе. Рано или поздно я захочу иметь ребенка от тебя, и может быть, так будет проще — без постоянных страхов и искушений…»

— Может быть, проще для нее, — возмущенно заметила Рената, услышав эхо в его сознании. Вдруг она замолчала. — Прости меня. Я не имела права так говорить. У Кассандры свои желания и потребности, и они могут не совпадать с тем, что я считаю полезным для нее. С юных лет ее учили, что женщина живет ради того, чтобы рожать детей мужу, касте и клану. Нелегко это изменить или найти себе другую цель в жизни.

Она замолчала. Эллерту показалось, что ее голос звучит слишком горько для девушки ее возраста. Сколько же ей лет на самом деле? Он задумался над этим, и Рената тут же ответила:

— Я лишь на два месяца старше Кассандры. И мне тоже хочется когда-нибудь родить ребенка, но мои опасения насчет генетической программы очень схожи с твоими. Конечно, лишь мужчинам дозволяется выражать свои страхи и сомнения; женщинам не положено и думать о подобных вещах. Иногда мне кажется, что женщинам Доменов вообще не положено думать. Мой отец снисходительно относился ко мне. Я добилась от него обещания, что он не выдаст меня замуж до двадцати лет, и в результате многое узнала в этой Башне. Например, Эллерт, если вы с Кассандрой решите завести ребенка и она забеременеет, то с помощью Наблюдающей вы сможете глубоко прозондировать плод, вплоть до наследственной плазмы. Если у ребенка обнаружится тот вид ларана, которого ты так боишься, или отклонение, способное погубить Кассандру при родах, то ей вовсе не обязательно рожать.

— Хастуры совершили достаточно зла, копаясь в жизненном веществе и выводя себе на потребу ришья и других уродов с помощью генетических манипуляций с нашим семенем. Но сделать это с моими собственными детьми или добровольно уничтожить еще не оформившуюся жизнь, данную мною другому существу? Меня мутит от одной мысли об этом.

— Я не хранительница твоей совести, — сказала Рената. — Это лишь один выбор, но могут быть и другие, более близкие твоему сердцу. Однако я считаю это меньшим злом. Я знаю, что когда-нибудь меня вынудят к браку и мне придется вынашивать детей, я окажусь перед двумя возможностями, которые кажутся мне в равной мере жестокими: родить детей, которые, возможно, окажутся монстрами ларана, или же уничтожить их до рождения в своем чреве.

Эллерт увидел, как она содрогнулась.

— Поэтому я и стала Наблюдающей. Я не могу неосознанно способствовать выполнению генетической программы, порождающей чудовищ для нашей расы. Но теперь, когда я знаю, что должна делать, положение стало еще более нестерпимым: я не богиня и не могу определять, кому следует жить, а кому — умереть. Возможно, вы с Кассандрой в конце концов правы, решив не давать жизнь, которую потом все равно придется забрать обратно.

Эллерт горько усмехнулся:

— И, ожидая своей участи, мы заряжаем батареи, чтобы праздный народ мог баловаться с аэрокарами и освещать свои дома, не марая рук в смоле и саже; мы добываем металлы, избавляя других от рытья шахт; мы создаем все более устрашающее оружие для уничтожения жизни, на которую у нас нет никаких прав.

Рената сильно побледнела.

— Нет! Нет, этого я не слышала. Эллерт, твой дар предвидения говорит тебе о новой войне?

— Я сказал не подумав, — торопливо ответил Эллерт. Звуки и образы войны уже окружили его, отвлекая от ее присутствия. «Наверное, я умру в сражении и буду избавлен от дальнейшей борьбы со своей судьбой или с совестью», — подумал он.

— Это ваша война, а не моя. — Она слегка нахмурилась. — Мой отец не ссорился с Серраисом и не заключал союза с Хастурами. Если начнется война, то он пошлет за мной, требуя моего возвращения домой для замужества. Ах, милосердная Аварра, я полна благоразумных советов о том, как вам следует поступить со своим браком, а сама не имею ни мужества, ни мудрости взглянуть в лицо собственной судьбе. О, если бы я обладала твоим даром предвидения, Эллерт, и могла узнать, какой из темных путей принесет наименьшее зло!

— Я могу показать тебе, — решительно сказал он, взяв ее руки в свои. Одновременно ларан Эллерта ясно показал его и Ренату скачущими вместе на север… Куда? С какой целью? Образ выцвел и исчез, сменившись калейдоскопом новых видений. Полет огромной птицы… да полно, птица ли это? Испуганное лицо ребенка в обрамлении сверкающих молний. Огненный дождь клингфайра; грандиозная башня — оседающая, раскалывающаяся, рушащаяся во прах… Лицо Ренаты, озаренное нежностью, ее тело, сплетенное с его телом… У него закружилась голова, и он с трудом захлопнул дверь перед образами будущего, теснившимися вовне.

— Возможно, это и есть ответ, — с неожиданной яростью произнесла Рената. — Вскармливать монстров и напускать их на свой народ, создавать все более ужасное оружие, стереть нашу проклятую расу с лица земли и позволить богам создать новых людей, не пораженных проклятьем ларана!

После ее неожиданной вспышки наступила такая тишина, что Эллерт мог слышать отдаленное чириканье просыпающихся мелких птах и мягкий шелест облачных волн у берегов Хали. Рената судорожно вздохнула, но когда снова заговорила, ее голос был спокоен, как у опытной Наблюдающей:

— Однако все это имеет мало отношения к тому, что я хотела сказать тебе сегодня. Ради блага нашей работы, вы с Кассандрой больше не должны находиться в одном матриксном круге, пока не уладите отношения; пока не примиритесь со своей любовью или не отвергнете ее; пока вы не покончите с нерешительностью и неудовлетворенными желаниями. Но если вы не уедете вместе, одному из вас придется уйти. Я думаю, что уехать должен ты. Ты учился в Неварсине владеть лараном; Кассандра этому не обучена. Но последнее слово за тобой, Эллерт. По закону, вступив в брак, ты стал хозяином Кассандры, а если полнее истолковать это право, то хранителем ее воли и совести.

Эллерт проигнорировал иронию, звучавшую в ее словах.

— Если ты считаешь, что моей леди будет полезнее остаться, тогда она останется, а я уйду, — мрачно ответил он.

Им овладело беспросветное уныние. В Неварсине он обрел счастье, но был изгнан оттуда и уже никогда не вернется. Здесь нашел полезную работу, где мог применять свой ларан на благо других людей, но должен уйти и отсюда.

«Есть ли для меня место в этом мире? Суждено ли мне навсегда стать бездомным скитальцем, гонимым туда, куда подует ветер?» Эллерт невесело усмехнулся про себя. Раньше он жаловался на ларан, показывавший ему слишком много вариантов возможного будущего. Теперь расстроился, не увидев перед собой ничего. И Рената тоже подчинялась обстоятельствам, над которыми не имела власти.

— Ты работала всю ночь, — сказал он. — Потом пошла со мной и решала мои проблемы, даже не подумав о собственной усталости.

Глубоко в ее глазах затеплилась улыбка, хотя выражение лица осталось серьезным.

— А разве ты не знаешь, что разговоры о чужих бедах отвлекают от собственных забот? Чужая ноша всегда легче своей. Но я все-таки пойду спать. А ты?

Эллерт покачал головой:

— Мне не хочется спать. Наверное, я немного погуляю по дну озера, посмотрю на странных существ, обитающих там, и попытаюсь понять, что они такое на самом деле. Иногда мне кажется, что их вывели наши предки, с их страстью ко всему новому и необычному. Может быть, я тоже найду успокоение в чем-то далеком от моих тревог. Да благословят тебя боги, Рената, за твою доброту.