Это было не самое любезное приглашение из тех, что доводилось слышать Сэйри, но она его приняла. Она тоже проголодалась, но ее голод легко было утолить в придорожном фаст-фуде. А вот ее любопытство утолить было сложнее. На вопросы, которые у нее возникли в больнице, мог ответить только Бек, а чтобы он на них ответил, требовалось некоторое время.

Но оба они пребывали не в болтливом настроении. Они перебросились парой пустых замечаний, пока Бек вел машину во Французский квартал. Оставив машину на стоянке, они пошли пешком по Ройял-стрит.

Они прошли несколько кварталов, миновали не одно заведение, откуда доносились аппетитные запахи. Наконец Сэйри не выдержала:

– Ты знаешь, куда идешь?

– Есть тут одно местечко.

Бек оставил пиджак в машине. Галстук он не снял, но распустил узел под раскрытым воротом рубашки. Сэйри, одетая в черное платье, пожалела, что не надела туфли на более удобном каблуке.

Они шли по Ройял-стрит мимо витрин многочисленных магазинов.

Магазинчики и галереи на Ройял-стрит были высшего уровня. Они ломились от европейского антиквариата, фамильных драгоценностей, картин и скульптур, которые удовлетворили бы самого разборчивого коллекционера. В одном магазине продавали сувениры, но их товар был на порядок выше того мусора, которым торговали на Бурбон-стрит.

Сэйри и ее спутник миновали очередную витрину небольшого сувенирного магазина, когда Бек вдруг остановился и направился назад.

– Я сейчас вернусь, – бросил он Сэйри.

Сэйри задержалась у витрины, рассматривая карнавальные маски, украшенные фальшивыми камнями, кружевом, блестками или пышными перьями. Некоторые были довольно грубыми, другие изысканно красивыми.

Бек вышел из магазина, в руках у него был пакет.

– У тебя замечательное платье, но оно слишком строгое и напоминает мне о похоронах Дэнни. Я решил, что этим можно исправить ситуацию. – Он достал из пакета нитку жемчуга, нанизанного вперемешку с маленькими бусинками зеленого, золотистого и пурпурного цветов, и надел жемчуг Сэйри на шею. – Вот так лучше.

– По традиции мужчина не дарит женщине жемчуг, пока она его не заработает.

Его пальцы задержались на ее шее, потом Бек неохотно убрал руку.

– Этот вечер еще не закончен.

Сэйри подняла на него глаза, но Бек поспешно отвел взгляд и двинулся дальше вдоль улицы.

Сэйри и не подозревала о существовании подобного места. Скорее всего, оно было известно только завсегдатаям. Боковая аллея оказалась узким проулком с дренажной канавой в середине. Бек остановился у чугунной калитки, увитой плющом, сквозь листву он нашарил кнопку звонка.

В домофоне послышался голос, спросивший по-французски:

– Да?

– Это Бек Мерчент.

Калитка открылась с громким щелчком. Они вошли во внутренний дворик, отгороженный от внешнего мира заросшими мхом кирпичными стенами. Папоротники размером с автомобиль свисали с ветвей огромного дуба.

Цветущие растения выглядывали из-под гигантских филодендронов и бегоний. Глициния с перекрученным стволом, покрытая пышной листвой, взбиралась по стене дома и убегала на черепичную крышу.

Бек повел Сэйри вверх по винтовой лестнице.

Молодая женщина, завороженная увиденным, поднималась впереди него по ступеням, которые привели ее на балкон с чугунной решеткой. Над головой вращались вентиляторы, заставляя мигать огонь в фонарях-молниях, прикрепленных к стене. Вдоль всего балкона в керамических горшках росли кусты гибискуса.

Их встретил щегольски одетый мужчина в смокинге и сжал руку Бека в своих ладонях. Метрдотель говорил на быстром французском, но Сэйри поняла, что он страшно рад видеть Бека снова. Бек представил Сэйри. Комплименты мужчины ее смутили. Он расцеловал ее в обе щеки.

Бек сказал:

– Несколько бесцеремонно появляться, не заказав заранее столик.

Метрдотель не стал слушать его извинения и сказал, что для него столик всегда найдется.

– Принесите нам шампанского, пожалуйста, – попросил Бек.

– Обязательно. Я гарантирую ваше уединение, – заиграв бровями, мужчина посмотрел на Сэйри. – Не торопитесь, наслаждайтесь.

Он щелкнул пальцами. Из высоких стеклянных дверей появился официант и принял заказ на шампанское.

Бек подвел Сэйри к маленькому столику в дальнем углу балкона.

– Мне следовало сначала спросить тебя, стоит ли нам оставаться на улице.

– Я этому только рада.

– Не слишком здесь жарко?

– Я люблю жару.

– Я помню.

Что-то в его голосе, в его взгляде, когда Бек посмотрел на нее, заставило сердце Сэйри забиться быстрее. Решив поменять настрой разговора, она спросила, откуда он так хорошо знает французский.

– Мой диплом этого требовал.

«Вряд ли Мерчент научился говорить так свободно в университетской аудитории», – подумала Сэйри.

Из темноты вынырнул официант. Он принес поднос с двумя высокими бокалами для шампанского. Второй официант поставил ведерко с шампанским рядом с их столиком. Он открыл бутылку, наполнил бокалы, вернул бутылку в ведерко со льдом и растаял в сумерках.

Бек поднял бокал и осторожно коснулся им бокала Сэйри.

– За что мы пьем? – спросила она.

– За твой отъезд.

– Что?

– Убирайся отсюда к черту, Сэйри. Возвращайся к своей жизни в Сан-Франциско, пока тебе не сделали больно.

– Мне уже сделали больно.

– Твое сердце было разбито из-за мальчика, которого ты любила в школе. Это все детские игры по сравнению с тем, что может произойти с тобой теперь.

– Ты ничего не знаешь, Бек.

– Так расскажи мне. Сэйри покачала головой.

– Это касается только меня и Хаффа. Я уехала и поклялась, что больше никогда не вернусь.

– Но ты вернулась.

– Да, я вернулась.

– Зачем?

Сэйри боролась с собой несколько секунд и все же призналась:

– Мне звонил Дэнни. Удивление Бека было неподдельным.

– Когда?

– В пятницу, перед тем, как он погиб. – Она рассказала о тех звонках, на которые не ответила. – До конца моей жизни я не прощу себе, что не поговорила с братом.

– Полагаю, сообщения он не оставил?

– Нет, но я не думаю, что Дэнни просто соскучился. Была какая-то очень серьезная причина, и я не успокоюсь, пока не выясню, что же это было.

– Все, что угодно, Сэйри, – предположил Бек.

– Согласна. Поверь мне, я не раз пыталась себя успокоить, уверить в том, что это был ничего не значащий звонок, что Дэнни просто хотел узнать, как у меня дела. Но, учитывая то, что я узнала об условиях работы на заводе, о странных обстоятельствах, при которых исчез Айверсон, и недавней ссоре между Дэнни и Крисом, я практически уверена, что это было что-то серьезное.

Сэйри посмотрела на Мерчента и вздохнула.

– Бек, у меня страшная семья, если не сказать – смертельно опасная. Они не могут и дальше уничтожать других людей, калечить чужие жизни и оставаться безнаказанными. Кто-то должен их остановить. Я была вне себя от ярости, когда ты снял меня с самолета, но теперь я тебе благодарна. Я бы не смогла жить как раньше, не получив ответы на важные вопросы.

Бек привел последний аргумент:

– А как же твой бизнес? Разве он не пострадает из-за твоего отсутствия?

– Возможно, я потеряю несколько клиентов, которые очень спешат, но большинство из них дождутся моего возвращения. В любом случае я не могу вернуться в Сан-Франциско, не попытавшись исправить то, что увидела здесь.

Глядя на бегущие вверх пузырьки шампанского в бокале, она задумчиво сказала:

– Крис хочет, чтобы я уехала. Интересно, почему. Его настойчивость пробуждает во мне подозрения, что этого как раз делать не следует. – Сэйри снова взглянула на Бека. – Я остаюсь.

Казалось, он смирился с тем, что ему не удастся уговорить дочь Хаффа уехать. Бек покорно вздохнул и кивком указал на хрустальный бокал:

– Выпей. Лучшее французское шампанское не должно пропадать зря.

Сделав глоток, Сэйри спросила:

– Шампанское входит в стратегию обольщения? Бек удивленно поднял брови.

– А ты хочешь, чтобы я сразу перешел к сути? Хозяин готов предоставить нам комнату. – Понизив голос, он добавил: – И я буду рад доставить тебе удовольствие.

– Чтобы ты смог поспешить к Хаффу и объявить о выполненной миссии?

– Сэйри, ты не можешь думать, что я серьезно отнесся к его идеям.

Она усмехнулась:

– Крис с наслаждением повествовал, как Хафф надеется снова выдать меня замуж. Он решил добить меня этим, чтобы я ужаснулась и немедленно убралась из города.

Появился официант с закусками.

– Не могли бы мы забыть об этом и наслаждаться ужином? – предложил Бек.

Сэйри кивнула в ответ. Она откусила кусочек раковины из теста, и та растаяла у нее на языке.

– Что за начинка? – спросил Бек.

– Не знаю, но это восхитительно. Он попробовал и согласился с ней.

– Может быть, сыр грюйер? Или шпинат?

– Бек, там, в больнице… Первая карточка, которую достала Алисия Полик, оказалась от тебя. Ты слышал, как она отреагировала.

Бек положил канапе в рот.

– Великолепно! Пожалуй, я съем еще. – Он потянулся к подносу, но Сэйри перехватила его руку и заставила посмотреть на нее.

– Ты послал им невероятно щедрый чек.

– Все относительно, верно? Что такое щедрый? Хафф предложил, как он выразился, подсластить пилюлю.

– Хафф не имеет ни малейшего отношения к этому подарку. Это был не чек компании. Ты выписал его с твоего персонального счета.

Бек вынул бутылку из ведерка со льдом и снова наполнил бокалы.

– Твоя щедрость сразила миссис Полик, – продолжала Сэйри. – Но она оказалась в неловком положении. Жена Билли почти рассердилась на тебя за то, что ты заставил ее пожалеть о том инциденте с плевком. Она искренне раскаивается и хотела бы извиниться.

– Миссис Полик не обязана передо мной извиняться.

– Она хотела выразить свою благодарность.

– Этого мне тоже не требуется.

– Тогда зачем ты это сделал?

– Подумай лучше о том, что ты будешь есть. Рекомендую устрицы «Бьенвиль».

– Бек, ответь мне, черт побери.

– Ладно, – резко сказал он. – А что, если я пытаюсь купить чистую совесть? И что теперь? Ты будешь думать обо мне хуже или лучше?

Бек сделал знак официанту и что-то негромко сказал ему по-французски. Тот исчез в зале, быстро вернулся и принес мягкие кожаные папки с написанным от руки меню.

Сэйри не стала открывать свое и положила папку на стол.

– Почему в понедельник ты рассказал Крису о Келвине Макгроу? Ты решил повеселиться, наблюдая за моей реакцией?

Бек тоже отложил меню и посмотрел ей в глаза. – Нет, Сэйри, мне хотелось посмотреть на реакцию Криса.

– Криса?

Бек облокотился на стол, сократив до минимума расстояние между ними.

– Крис и Хафф занервничали, когда узнали, что ты разговариваешь с бывшими присяжными. И я спросил себя почему. Почему они не пожали в недоумении плечами, не почесали в затылке и не поцокали языком, удивляясь твоему поведению? Почему было не позволить тебе развлекаться на полную катушку до тех пор, пока ты не устанешь и не отправишься назад в Сан-Франциско? Я ожидал от них именно этого.

Уловив, к чему он клонит, Сэйри добавила:

– Если только им нечего скрывать.

Если только им нечего скрывать. Я позволил тебе оказаться в нелепом положении, потому что мне хотелось посмотреть, что станет делать Крис, если у Келвина прояснится в голове и он даст отчет о суде над Крисом, как он это сделал утром, когда разговаривал с тобой.

– Значит, ты мне поверил?

Бек поднял голову, долго смотрел на Сэйри, потом спросил:

– Как тебе это удается?

– Что?

– Совмещать дешевенькие бусы с платьем от кутюр и выглядеть при этом сногсшибательно. Вот я смотрю на тебя сейчас и думаю: «Господи, она прекрасна».

Сэйри машинально дотронулась до нитки жемчуга с цветными бусинками.

– Ты не ответил на мой вопрос. Ты поверил тому, что я рассказала о Келвине Макгроу?

Бек вздохнул и выпрямился на стуле.

– Если я в это поверю, то окажусь всего в шаге от того, что Крис действительно убил Айверсона и спрятал тело так, чтобы его никогда не нашли.

– Ошибка Хаффа его многому научила, – тихо сказала Сэйри.

– Какая ошибка?

– Крис видел, как убили Сонни Холсера. Бек впился взглядом в ее лицо.

– Что ты сказала?

– Вчера вечером Крис поджидал меня у мотеля. Мы говорили с ним не только о планах Хаффа поженить нас с тобой. – Она пересказала весь разговор с братом, не забыв о том, как они обсуждали смерть Холсера. – Крис возразил, что я была слишком маленькой, чтобы запомнить, что я все перепутала. Но это неправда, Бек. Я знаю, что я права. В тот вечер Крис тайком ушел из дома и отправился на завод, чтобы удивить Хаффа. Я не знаю, видел ли он, как Хафф толкнул этого человека в машину или просто оставил его умирать, истекая кровью после несчастного случая, но это произвело на Криса огромное впечатление. Это могло либо навсегда отвратить его от насилия, либо убедить, что иначе поступать нельзя. Я склоняюсь к последнему. Он понял, насколько действенно насилие, когда Хафф не понес наказание за то, что сделал.

Крис был клиентом Бека, и тот был бы плохим адвокатом, если бы хоть как-то отреагировал на слова Сэйри. Сэйри поняла, почему Бек так напряженно молчит, и, несмотря ни на что, не могла не уважать его за это.

– Утоли мое любопытство, Бек. Скажи мне, сколько я стою.

– Прости?

– Хафф наверняка пообещал наградить тебя за то, что ты женишься на мне и станешь отцом его внука. Вы договорились о сумме, или ты оставил это на его усмотрение? Он выдал тебе наличные?

– А как бы я платил за этот ужин? – поддразнил ее Бек. – Но прошу тебя, не стесняйся, выбирай любое блюдо.

Все три блюда, которые они заказали, оказались великолепными, но ничто не могло сравниться с шоколадным суфле под соусом шантильи, которое им подали на десерт. В обеденном зале было не больше дюжины столиков, покрытых белоснежными дамастовыми скатертями. Приборы из сверкающего серебра, хрусталь и старинный фарфор дополняли картину. Внизу стены были обшиты панелями, от них к потолку поднимался розовый муар того же оттенка, что и шторы на окнах, ниспадавшие на сияющий паркет. Тонкие восковые свечи на столах и хрустальная люстра, спускающаяся из алебастрового медальона в центре потолка, давали неяркий мягкий свет.

Когда они вышли на балкон, чтобы выпить кофе, Сэйри сказала:

– Передай мои комплименты шеф-повару и декоратору.

– Я прослежу, чтобы они об этом узнали.

– Как ты нашел это место?

– Это не я, а моя мать. Она привела меня сюда, чтобы отпраздновать окончание университета.

– Твоя мать из Нового Орлеана?

– Да, мама здесь родилась.

– Это благодаря ей ты так свободно говоришь по-французски?

Бек улыбнулся:

– Я болтал по-французски, когда еще был в пеленках. Официант налил им кофе и оставил одних. Бек добавил в чашку каплю ликера «Гран Марнье» и передал хрупкий фарфор Сэйри.

– Это, конечно, не закусочная в Дестини, но они очень стараются.

Сэйри улыбнулась его шутке, взяла чашку и подошла к балконной решетке. Откуда-то доносилась музыка, летевшая над крышами. Внутренний дворик внизу освещался слабо, и большая его часть оставалась темной, создавая атмосферу тайны и интриги.

Негромко журчала вода в фонтане. Цветущее растение своевольно прорывалось на волю из каменного постамента. Как и остальным зеленым собратьям, ему разрешили расти так, как вздумается.

Сэйри любила подобное несовершенство. Некоторый беспорядок и небрежение по всему Французскому кварталу придавали ему еще больше очарования и таинственности.

Она заговорила, не поворачиваясь к Беку:

– Вчера вечером Крис сказал мне, что не убивал Дэнни. Думаю, он был искренним.

Бек приблизился к ней. – Возможно, мы все заблуждаемся, и Дэнни действительно покончил с собой.

Сэйри допила свой кофе, поставила чашку и блюдце на серебряный поднос и вернулась к перилам.

– Что для тебя свято, Бек?

– Почему ты спрашиваешь?

– Я хочу рассказать тебе кое-что, но ты должен поклясться, что больше никто об этом не узнает. Потому что, говоря об этом тебе, я выдаю то, о чем сказали только мне.

– Тогда не говори мне.

– Мне кажется, тебе нужно об этом знать.

– Согласен. Найми меня себе в адвокаты. Я возьму пять долларов в качестве предварительного гонорара. И это определит для меня профессиональную привилегию никому не разглашать того, что ты мне скажешь.

– Я об этом думала, – призналась Сэйри. – Но ты не можешь взять от меня предварительный гонорар. Возникнет конфликт интересов.

– Эта информация касается Криса?

– Нет, это о Дэнни.

Сэйри вгляделась в его лицо, наблюдая, как отсвет газового фонаря играет на его коже. В тот день, когда они впервые встретились, она назвала Мерчента приспешником Хаффа. И он не сделал ничего, чтобы ее разубедить. Бек признался, что намеренно подставил ее у Макгроу, чтобы понаблюдать за реакцией Криса. Но было ли это правдой?

Кларк предупреждал Сэйри о том, что не следует доверять Мерченту. Всего несколько часов назад она и сама задавалась вопросом, как он может быть таким неискренним. Сэйри еще подумала тогда, что же скрывается за его щедростью к Поликам. Может быть, Бек лишь устроил представление, рассчитанное исключительно на нее?

Но он не мог знать, что Сэйри окажется в больнице в тот самый момент, когда Алисия Полик раскроет пакет с открытками и письмами. И Бек никак не мог спланировать так, чтобы Алисия именно его конверт достала первым.

Эти соображения успокоили Сэйри.

– Я собираюсь рассказать тебе кое о чем. Об этом больше никто не знает.

– Не забудь, что я адвокат Криса. Будь осторожна с информацией, которую ты мне доверяешь.

Понимая, что рискует, Сэйри все-таки решилась:

– Дэнни был обручен, он собирался жениться.

Она внимательно следила за реакцией Бека. Он искренне удивился:

– Обручен? С кем?

– Я не назову тебе имени этой женщины.

– Тогда… как ты…

– Мы случайно встретились с ней на кладбище. Она пришла на могилу, увидела меня и представилась.

Бек немного расслабился.

– К тебе, преуспевающей сестре покойного, подходит незнакомка, объявляет себя невестой Дэнни, и ты ей веришь? Она могла пытаться выманить у тебя деньги…

– Не считай меня такой наивной, Бек. Она не охотница за деньгами. Эта женщина всем сердцем любила Дэнни, и он тоже ее любил. Она показала мне кольцо с бриллиантом.

– Оно могло достаться ей от другого парня, которого она шантажировала.

Если бы она была авантюристкой, разве ей не следовало сначала взяться за Хаффа? Ни он, ни Крис не знали о помолвке Дэнни, пока брат был жив, а его невеста не хочет, чтобы они узнали об этом теперь.

– Почему же?

– Потому что они немедленно придут к тому же выводу, что и ты. Они решат, что ей от них что-то нужно.

Бек сделал вид, что огорчен.

– Она сказала, что Хойлы наверняка превратят их с Дэнни любовь во что-то грязное и недостойное, хотя она была прекрасна.

– Возможно, Дэнни именно об этом хотел рассказать тебе, когда звонил.

– Мне бы очень хотелось так думать. И вполне вероятно, что это так и было. В любом случае я уверена, что эти двое были преданы друг другу и очень влюблены. Дэнни собирался жениться на этой молодой женщине, они строили планы на будущее. Она не сомневается в том, что моего младшего брата убили.

– А что, если он хотел порвать…

– Нет. Я спросила ее об этом, настолько мягко, насколько могла. Она отрицала саму возможность того, что Дэнни мог передумать. Но это именно она сказала мне о том, что Дэнни мучился какой-то моральной проблемой. – Сэйри намеренно избегала слов «духовный» или «нравственный», чтобы Бек не понял, что невеста Дэнни была прихожанкой той же церкви. – Мой младший брат столкнулся с личным кризисом, о котором он не рассказал даже ей.

– То есть Дэнни испытывал муки совести?

– Да. Она назвала это эмоциональной борьбой, которую Дэнни хотел завершить до того, как женится на ней.

– Это могло быть что угодно, Сэйри. Дэнни мог проиграться и задолжать кому-то. Или это могла быть дурная привычка, от которой он никак не мог избавиться. Или беременная подружка в другом городе.

– Или Дэнни знал что-то такое, с чем не мог дальше жить.

– Я уверен, что ты думала над этим и у тебя появились кое-какие соображения на этот счет.

В первую очередь я подумала о чем-то незаконном на заводе. А теперь я почти уверена, что Дэнни что-то узнал о судьбе Джина Айверсона.

Бек медленно вернулся к столику, поставил чашку на поднос. К ним направился официант, но Мерчент покачал головой, и официант растворился в темноте.

– Дэнни стал очень религиозным, – продолжала Сэйри. – А это предполагает необходимость исповедоваться. Разве не могло случиться так, что он узнал что-то об Айверсоне, и эти знания легли тяжелым грузом на его совесть? Он достиг того состояния, когда почувствовал, что не может жить дальше, не освободившись от чувства вины. Тебе это не кажется возможным?

Бек повернул к ней голову.

– Это серьезный повод покончить с собой.

– Это серьезное основание убить Дэнни. Особенно если он собирался сделать публичное признание.

– Ты только что подсказала мне, чего не хватает в деле Уэйна Скотта против Криса.

– Мотива?

Мерчент долго молчал, устремив взгляд на деревья в саду. Наконец он выпрямился.

– Нам пора.

– Да, до Дестини дорога долгая.

– А теперь она покажется еще длиннее. Вездесущий метрдотель рассыпался в благодарностях, расцеловал Сэйри в обе щеки и взял с Бека обещание снова привести ее сюда. Они осторожно спустились вниз по винтовой лестнице.

На пути к калитке Бек вдруг остановился. Сэйри удивилась, повернулась к нему. Бек не объяснил, почему он остановился. Он начал медленно отступать назад, в тень глицинии, ползущей по стене, и потянул за собой Сэйри. Она не сопротивлялась.

Упоительная истома изменила ее реакции, как апельсиновый ликер смягчил вкус ее кофе. Сэйри чувствовала себя одновременно удовлетворенно сонной и, как никогда, живой. Ее веки потяжелели, а кожу покалывало от предвкушения и ожидания.

Когда Бек притянул ее к себе, она увидела пульсирующую жилку на его шее, и ей захотелось коснуться ее губами, ощутить биение его пульса, но она устояла перед искушением.

Его руки легли на ее затылок, под тяжелую массу волос, он приблизил ее лицо к своему. Его дыхание было легким и теплым, словно утренний туман над заливом.

– Если я дотронусь до тебя, то ты решишь, что это из-за предложения Хаффа.

Поднявшись на цыпочки, Сэйри прошептала:

– Мне все равно. Прикоснись ко мне.

Бек поцеловал ее. Сэйри прижалась к нему всем телом, слилась с ним, а он крепко обнял ее. Его поцелуй был властным и мощным, руки сомкнулись, обхватив ее бедра. Наклонившись, он поцеловал ее грудь сквозь ткань платья.

Снова прижав ее к себе, так что она уткнулась носом ему в шею, он проговорил в ее ухо:

– Никаких денег не хватит, чтобы привязать меня к женщине, которую я не хочу. Ты должна знать об этом, Сэйри. Но к черту все… – Он приник к ее телу. – К черту все, я хочу тебя.

Он мог взять ее. В эту минуту Сэйри была полна им, она впитывала его, пила до дна, желая его с такой же слепой, неудержимой страстью, как и он ее.

– Но ирония в том, – хрипло добавил Бек, – что разрешение Хаффа взять тебя меня останавливает. – Он начал медленно отпускать Сэйри, пока они не оказались на некотором расстоянии друг от друга. – Я хочу обладать тобой. Но будь я проклят, если ты будешь сомневаться в том, почему я этого хочу.