Брат мой, Каин

– И что ты собираешься делать, Бек? Донесешь на меня? Так ты наш адвокат. Ты не имеешь права повторять то, что я рассказал тебе, иначе тебя исключат из коллегии адвокатов.

– Ты прав, только дело в том, что мне на это наплевать. Я никогда не хотел быть юристом и стал им только ради того, чтобы подобраться к вам и узнать ваши грязные секреты. Меня назовут предателем, подлецом, но я и это переживу. Пока я представлял интересы твои и Хаффа, я успел привыкнуть, что люди считают меня дерьмом. Так что для меня ничего нового не будет.

– Ты все продумал.

– Я долго готовился.

– В этом месте я должен упасть в обморок или начать Умолять тебя о спасении?

Бек слишком хорошо знал Криса и понимал, что это напускная бравада.

– Хафф ответит за смерть моего отца. Твой отец отлично тебя натаскал – ты превзошел его в греховности. Ты убил собственного брата. И за это ты поплатишься, Крис.

Взгляд Криса метнулся за спину Бека.

– Ты вовремя, Хафф.

Бек медленно повернулся и увидел перед собой человека, который был его главным врагом. И если за эти годы его решимость отомстить слабела, ему стоило только напомнить себе, что он даже не смог попрощаться со своим отцом. Ни Бек, ни его мать не увидели Сонни в гробу. Крышку не открывали, потому что зрелище было ужасным, как сказал им распорядитель похорон.

Из-за алчности Хаффа Хойла его мать стала вдовой, он сам сиротой, а тело его отца было изрублено на куски. И теперь, когда Бек смотрел на Хаффа, ненависть кипела в его душе, неумолимая и смертоносная, как лезвие бритвы.

– У нас с Беком произошел интереснейший разговор, – сказал Крис.

– Я слышал.

И, видимо, так оно и было. Лицо Хаффа пылало, глаза горели, как угли. Прижатая к туловищу рука сжимала пистолет.

– Я слышал, – повторил Хафф, поднимая оружие перед собой.

Бек вскинул обе руки вверх:

– Нет, Хафф!

Но он уже нажал на курок.

В гулком пространстве цеха выстрел прозвучал будто орудийный залп, прокатившись долгим эхом. Бек вдруг понял, что это заработал остановленный конвейер.

Хафф выпустил пистолет. Он тяжело выпал из его руки и ударился о бетонный пол. Хойл-старший оттолкнул Бека и с яростным криком бросился вперед. Мерчент обернулся и увидел, как Крис медленно опускается на пол перед конвейером. Осколок металла торчал из его шеи. Из раны хлынула кровь.

Хафф рухнул на колени рядом с сыном, прижал руки к ране. Лицо Криса медленно бледнело.

Бек сорвал с себя рубашку, смял ее в комок, оттолкнул трясущиеся руки Хаффа и попытался зажать фонтан крови.

Рядом с ними неожиданно возникла Сэйри.

– О господи!

– Звони в Службу спасения! – хрипло крикнул Бек и почувствовал, как Сэйри снимает сотовый телефон с его пояса.

Хафф сжал голову Криса руками.

– Зачем ты это сделал? Ты приказал убить Дэнни? Сынок, почему? Почему?

– Ты стрелял в меня? – Ужасный клокочущий звук вырвался из горла Криса с потоком крови, брызнувшей в лицо его отца. – Ты сказал, что Дэнни надо остановить. Ты сказал, чтобы я об этом… позаботился.

Хафф закинул голову и завыл, словно раненый зверь. Он притянул Криса к себе, прижал его голову к груди, обнимая сына, защищая от всего на свете.

– Дэнни был твоим братом. – Хафф плакал, раскачивался, и по бетонному полу хлопали руки Криса, такие же безжизненные, как у тряпичной куклы. – Как ты мог это сделать, сынок? Как?

Крис тихо прошептал:

– Ты сказал мне позаботиться об этом.

Его слова были почти неслышны, голос напоминал шелест листьев, но все услышали в нем растерянность.

На лице Хаффа слезы смешались с кровью Криса, он прижался губами к виску сына.

– Я любил тебя больше всех. Ты знаешь это. Но и Дэнни тоже был моим сыном. – Он застонал. – Дэнни был моей плотью и кровью, плотью и кровью моего отца. И ты убил его. Почему, Крис, почему?

Бек посмотрел на Сэйри, которая уже вызвала медиков и стояла рядом, такая же беспомощная, как и он сам. Им обоим было ясно, что так поступил Крис потому, что перед ним был пример собственного отца.

Хафф продолжал рыдать, а кровь вытекала из тела Криса, образуя темную лужицу. Хойл прижимал сына к себе и раскачивал, как новорожденного. Он гладил его волосы, целовал в щеки, не обращая внимания на кровь на застывшем лице Криса. Он снова и снова повторял, что любит его больше жизни, и зловещим рефреном звучали слова:

– Но, сынок, как же ты мог убить брата?

Наконец прибыла «Скорая». Когда парамедики попытались оторвать Хаффа от сына, тот отбивался, как сумасшедший. Покрытый кровью Криса и потом собственного отчаяния, он кричал, пока не охрип, что никто не отнимет у него его первенца… Крис уже давно ничего не слышал.

Эпилог

– Ты выглядишь измотанным, – констатировала Сэйри.

– На этот раз внешность не обманывает, – ответил Бек, поднимаясь на галерею своего дома, где Сэйри ждала его вместе с Фрито. – Это были жуткие шесть часов.

Столько времени прошло после того, как в окружной больнице Криса объявили мертвым по прибытии, а Хаффа арестовали. Ему предъявили обвинение в непредумышленном убийстве, потому что его выстрел привел к смерти Криса.

Хафф был не в состоянии принимать решения, поэтому Бек, действуя от его имени, позвонил адвокату по уголовным делам Джеку Монро, которого нанял для себя Крис. Выслушав рассказ Бека, тот согласился представлять Хаффа и приехал в Дестини.

Уэйн Скотт вызвал помощника прокурора округа, который допросил Сэйри и Бека. Они оба несколько раз повторили свои истории. Бек ничего не утаил, в деталях рассказал, как подслушанный Хаффом их с Крисом разговор привел к трагической развязке.

– Я не сомневался, что Хафф пристрелит меня за предательство, – сказал он помощнику окружного прокурора. – Я понимал: чтобы победить их, я должен думать и действовать, как они. Я должен был стать одним из них.

Сэйри слушала и не могла поверить своим ушам. Из-за любви к отцу и желания отомстить Бек стал всеми ненавидимым адвокатом для Хойлов.

– Когда Хафф услышал, что Крис признался в подготовке убийства брата, думаю, он просто обезумел от ярости. Он выстрелил и промахнулся. Крис отпрянул от неожиданности, взмахнул руками и случайно нажал на кнопку пуска конвейера. Лента транспортера лопнула и разлетелась на куски. Металл полетел во все стороны будто шрапнель. Один из таких кусков попал Крису в шею.

В конце концов Сэйри отпустили, а Бека попросили остаться и повторить свой рассказ еще раз. Ему напомнили, что он нарушает привилегию отношений между адвокатом и клиентом, и посоветовали подумать о своей карьере. Но Бек не отступил.

Сэйри не знала, куда ей ехать. Ехать домой или в мотель не хотелось, и она последовала своей интуиции и поехала в дом Бека, чтобы подождать его там.

Теперь Мерчент сидел напротив нее в кресле-качалке и почесывал за ушами счастливого Фрито.

– Нам бы всем жить так, как он, – заметил Бек. – Каждый день у него новая жизнь. Фрито забывает то, что произошло накануне, а о дне грядущем может не беспокоиться.

– Что будет завтра?

– Хаффа привлекут к суду, нам с тобой, вероятно, придется давать письменные показания под присягой. Мы будем свидетелями обвинения на суде над ним.

– Я догадывалась об этом.

– Если только Хафф не заявит о своей виновности.

– Думаешь, он на это пойдет?

– Меня бы это не удивило. Хафф рассказал полиции, где лежат останки Айверсона. Ред Харпер признался в пособничестве. Ему тоже за многое предстоит ответить перед законом, если он проживет достаточно долго.

Бек нагнулся вперед, оперся локтями о колени, массируя виски.

– Хафф конченый человек, Сэйри. Перед уходом я зашел посмотреть, как он там, в камере.

– И как он отреагировал на твое появление?

– Никак. Хафф лежал на койке в позе зародыша и плакал навзрыд. И это неумолимый Хойл… – Бек говорил негромко и печально. – Думаю, он простил бы Крису все, кроме убийства Дэнни. Если бы Крис застрелил президента, Хафф бы его защищал до последнего вздоха. Но убить собственного брата? Хафф не мог этого позволить. Для него это немыслимо. Рушатся все представления о единстве и незыблемости семьи.

– Интересно, откуда это идет, – сказала Сэйри. – Ведь он рос не в дружной большой семье. Хафф никогда не говорил о своих родителях, упомянул только, что они оба умерли, когда он был еще ребенком.

Бек обдумал ее слова и произнес:

– «Ублюдки перепутали его имя».

– О ком это он?

– Не знаю. Это все, что сказал Хафф. Это могло быть пустое замечание или, наоборот, полное смысла.

Сэйри посмотрела на лужайку и вздохнула.

– Когда я думаю, что заставило его нажать на курок… Он пытался уничтожить самое дорогое для него.

– Крис был к тому же его последней надеждой на то, что у него будут внуки. Хафф убил и эту возможность. Но мне его не жаль. Он сам превратил Криса в чудовище.

– И Хафф убил моего ребенка. Думаю, его он никогда бы не считал своим внуком.

Бек потянулся к ней, взял за руку и легко сжал.

– Ты голоден? По дороге сюда я купила жареных цыплят.

Сэйри встала. Они вошли в дом и принялись вместе накрывать на стол, а Фрито ходил за ними по пятам, опасаясь, что его снова оставят в одиночестве.

– Я говорила с Люси Дэйли, – сказала Сэйри. – Кларка выпишут завтра или послезавтра. Рабочие попросили его представлять их интересы перед инспекторами. До полного выздоровления он немногое сможет сделать, но доверие коллег поможет ему быстрее встать на ноги. И потом, Кларк знает, что те, кто избил его, уже в тюрьме, и это придает ему сил. Люси просила поблагодарить тебя за то, что ты сдержал слово.

– Назвать их фамилии Уэйну Скотту – это самое малое, что я мог сделать.

Еще я звонила Джессике Дебланс и рассказала о том, что случилось утром. Я опередила телевизионный выпуск новостей всего на полчаса, и она была мне благодарна за это. Ей не хотелось бы узнать обо всем из прессы. Джессика очень славная, Бек. Когда я покаялась, что не стала разговаривать с Дэнни, она попросила меня не думать больше об этом. Джессика считает, что Дэнни не хотел бы, чтобы я мучилась чувством вины. Она также сказала, что молится за всех нас, включая и Криса. Я рада, что Дэнни узнал такую всепрощающую любовь, пусть она и была с ним недолго.

– Я тоже рад.

– Мне кажется, Джессика тебе понравится.

– Едва ли она будет счастлива со мной познакомиться, – буркнул Бек. – Для большинства местных жителей я по-прежнему остаюсь врагом номер один.

– А ты не мог бы назваться Чарльзом Нильсоном?

– Нет, Нильсон должен исчезнуть так же внезапно, как и появился. Внимание публики переменчиво. Через несколько месяцев о нем никто и не вспомнит.

– А как насчет тех мужчин и женщин, которые участвовали в пикете? Есть еще и Полики.

– Нильсон передаст их дела другому адвокату по трудовым спорам, куда лучшему, чем он.

– Чем же ты займешься?

– Ты говоришь о моем будущем? Это зависит от тебя, Сэйри. «Хойл Энтерпрайсиз» теперь во всех смыслах твое предприятие. Я работаю на тебя. Что ты мне поручишь?

– Ты можешь оформить мне доверенность?

– Учитывая теперешнее состояние Хаффа, с этим проблем не будет.

– Как только это будет сделано и я смогу принимать решения, ты выставишь литейный завод на продажу. Мне он не нужен, но я не могу просто закрыть его и оставить полгорода без средств к существованию. Найди покупателя, это должна быть передовая компания, соблюдающая условия безопасности труда. Иначе никакой продажи не будет.

– Понял и полностью согласен. У меня уже есть предложения. Я всегда отвечал, что Хафф никогда не продаст завод. Потенциальные покупатели будут рады узнать, что положение изменилось.

– Пока предприятие закрыто и проводится инспекция, я хочу, чтобы рабочие получали зарплату полностью.

– Отлично, – одобрил Бек. – Я останусь, пока все вопросы не будут решены.

– А потом?

Может быть, буду давать консультации. Я могу быть связующим звеном между рабочими и администрацией на каком-нибудь крупном предприятии. Господь свидетель, я в этом не новичок.

Они оба думали, что проголодались, но когда начали есть, то выяснилось, что аппетита у них почти нет. Сэйри отщипнула кусочек хлеба.

– Ты говорил мне, что твоя мать жива. Это так?

– Разумеется.

– Мне бы хотелось с ней познакомиться.

– Ты уже с ней знакома. Она секретарь в офисе Чарльза Нильсона.

– Бренда? – удивленно воскликнула Сэйри.

– Когда я вошел и увидел тебя, я совершенно растерялся. Но мама все сразу поняла.

– Именно. Я бы никогда не догадалась.

– Мама сказала, что ты потрясающая, шикарная, умная. Так что еще… Нет, всех прилагательных не вспомню, но она от тебя в восторге. Ты помнишь, когда ты вышла из здания, а я якобы пытался найти Нильсона в гостинице?

– Ну да, ты звонил в Цинциннати.

– Так это я с мамой разговаривал. Она меня отчитывала за то, что я был груб с тобой.

– Вчера твоя мать, наверное, очень испугалась, когда узнала, что тебя избили. Понятно, почему она звонила сюда от имени мистера Нильсона.

– Я говорил с ней по дороге сюда. Теперь она обо всем знает. Наша борьба против Хойлов длилась не один год, и мама рада, что все наконец закончилось. И еще больше рада, что я выжил. Она всегда боялась, что Крис или Хафф выяснят, кто я такой, и что я исчезну, как Джин Айверсон, или мне устроят несчастный случай, как моему отцу.

– А что с мистером Мерчентом?

– Он умер несколько лет назад. Мой отчим был очень достойным человеком, вдовцом без детей. Он безумно любил мою мать и воспитал меня как собственного сына. Мне повезло, у меня было два хороших отца.

Сэйри встала и принялась собирать посуду.

– Да, это так, а у меня не было даже одного.

Она поставила все в мойку и вернулась за оставшимися тарелками.

– Я думал только о том, чтобы уничтожить Хойлов, забывая обо всем остальном, – сказал Бек. – После того как Хафф убил моего отца, я не принял ни одного решения, которое не было бы как-то связано с этим. Но теперь все кончено… Я так устал от всего этого, Сэйри.

– Я тоже устала все время сердиться. Я даже не чувствую никакого удовлетворения от того, что Хафф низвержен. Но по-своему он тоже трагическая фигура. И в этом нет никакой радости, верно?

– Нет, радости никакой. Я ощущаю только покой. Ладони Бека легли на живот Сэйри и нежно погладили.

– Из всего того, что он совершил, мне больше всего ненавистно то, что он проделал с тобой.

Сэйри накрыла его руки своими, не давая им двигаться.

– Я же Хойл, Бек. Нам не всегда можно верить, и мы умеем чертовски здорово манипулировать окружающими.

Бек поднял голову и посмотрел на нее.

– Я солгала Хаффу. Признаю, это был удар ниже пояса, но я разозлилась и захотела ударить его по больному месту. – Понизив голос почти до шепота, Сэйри сказала: – Доктор Кэроу оставил мне шанс. Только моего отца до поры до времени это вообще не интересовало.

Глаза Бека опустились на ее живот, снова взглянули ей в лицо.

– Ты можешь иметь детей?

– Для этого нет никаких препятствий. Думаю, я… Может быть, я даже скажу об этом Хаффу.

Бек медленно поднялся и притянул Сэйри к себе.

– Это отличает тебя от них, Сэйри. Они не знают жалости. А ты способна на сострадание. Я понял это и полюбил тебя.

– Нет, Бек, – Сэйри положила голову ему на грудь. – Я первая увидела это в тебе.

Бек обхватил ее талию обеими руками и притянул молодую женщину к себе.

– После того как закончу с делами здесь, подам прошение об отставке, я буду искать место, чтобы основать собственную консалтинговую фирму.

– Есть идеи на этот счет?

– Я надеялся, ты мне что-нибудь предложишь. – Бек заглянул в глаза Сэйри.

– Я знаю один красивый город. Великолепные парки, отличная еда. Погода, бывает, не радует, но думаю, Фрито не будет возражать против туманов.

– Я уверен, ему понравится. Мне так наверняка понравится.

– Да. – Сэйри провела пальцами по волосам Бека, но ее нежная улыбка погасла. – Мы знакомы всего две недели, Бек. И это были очень непростые две недели. Не слишком ли рано мы строим планы на будущее?

– Возможно, мы немного торопимся, – ответил Бек. – Чтобы быть честными друг с другом, вероятно, нам следовало бы узнать друг друга получше, посмотреть, как все сложится, и только потом брать на себя какие-то обязательства.

– Я тоже так думаю.

– И сколько времени тебе нужно? Сэйри посмотрела на часы.

– Как насчет получаса?

Бек улыбнулся, потом засмеялся негромко:

– Мне и этого не нужно.

Примечания

1

Дестини (англ. destiny) – судьба. (Прим. перев.)