Глава 20

В бильярдную негромко постучали, дверь открылась, на пороге стоял Ред Харпер.

– Селма сказала, что я могу войти, – обратился он к Хаффу.

– Я тебя ждал. Налей себе выпить.

– Уж поверь, налью.

Шериф налил себе бурбон, добавил содовой, со стаканом в руке сел на диван, положив форменную шляпу на колени. Хафф отсалютовал ему своим стаканом, они оба отпили по глотку.

– Ты неплохо выглядишь, – заметил Ред. – Как себя чувствуешь?

– Как будто мне двадцать.

– Я и забыл, каково это.

– А я вот отлично помню, словно все было вчера, – ответил ему Хафф. – Я работал на литейном заводе на старика Линча, загружал лом в печь. Тяжелая работа, но я при каждом удобном случае оставался на вторую смену. Уже тогда у меня были планы насчет этого места.

В приютской школе очень строго следили за тем, чтобы воспитанники учились. И за это Хафф был благодарен учителям. Проведя там всего несколько месяцев, он не только догнал своих сверстников, но и пошел вперед. Перемены Хафф проводил в классе, повторяя только что изложенный преподавателем материал. Он не играл в мяч и не дразнил девчонок, как ему мечталось, когда он был наивным идеалистом. У него появились более важные цели.

По ночам Хафф часами просиживал в общем туалете и читал при свете тусклой лампочки, сидя на кафельном полу, обливаясь потом летом и дрожа от холода зимними месяцами. Еда была безвкусной, но Хафф всегда опустошал тарелку. Благодаря регулярному питанию он начал заметно расти.

К тому времени, как ему исполнилось тринадцать и он сбежал, он перерос своих одногодков и знал намного больше, чем они. Но самые важные уроки дала ему жизнь. Хафф выживал в одиночку, руководствовался чутьем, добывая себе пищу и находя кров в таком возрасте, в каком другие подростки больше всего переживают из-за прыщей.

Хафф ехал без всякой цели на товарном поезде, когда тот остановился в Дестини,[1] где с платформ выгрузили металлолом для литейного завода Линча. Он даже не мог сказать наверняка, в каком штате очутился, а когда прочитал название города на водокачке, оно показалось ему предзнаменованием.

Хойл сразу решил, что этому городу принадлежит его будущее.

Хафф ничего не знал о литейном деле, но завод Линча был единственным производством в городе и единственным местом, где требовались рабочие. Хафф быстро освоился на заводе и очень скоро отличился перед мистером Линчем.

– К двадцати пяти годам я был его правой рукой, – сказал Хафф Реду, вспоминая молодость. – Я потратил несколько лет впустую, пытаясь развить в нем деловое чутье.

Джентльмен, ставший в конечном итоге тестем Хойла, не отличался даром предвидения. Он просто неплохо зарабатывал на жизнь, и этого ему вполне хватало. Отсутствие у Линча амбиций раздражало Хаффа, который видел, как стремительно расширяется рынок сбыта для их продукции.

Именно из-за этого они постоянно спорили. Мистер Линч не планировал расширять производство и увеличивать выпуск продукции. Его вполне удовлетворяли скромные результаты. А в Хаффе бурлила энергия, его обуревали грандиозные идеи. Мистер Линч отличался крайне консервативным подходом к финансовым вопросам, а Хафф не сомневался, что надо сначала потратить деньги, чтобы потом заработать.

Сошлись они только в одном. Кошелек был у мистера Линча, а Хаффу оставался только его еженедельный заработок. Следовательно, лишь мнение Линча имело значение.

Только случившееся со стариком несчастье позволило Хаффу проявить себя. Когда Линч слег после удара, Хафф стал осуществлять контроль за производством. Любого, кто пробовал поставить под сомнение его полномочия, немедленно увольняли. Неспособный членораздельно говорить и передвигаться последние три года своей жизни, мистер Линч прожил достаточно, чтобы увидеть, как в четыре раза увеличилось производство и выросла прибыль, а мужем его единственной дочери Лорел был человек, который этого добился.

– Мне было тридцать, когда Линч умер, – продолжал вспоминать Хафф, глядя на Реда. – Два года спустя мое имя появилось в названии завода.

– Тебе всегда были присущи напор и прагматичный эгоизм, Хафф.

– Я же вкалывал, так что имел на это право. Ред уставился на свой высокий стакан.

– Ты позвал меня, чтобы вспомнить о прошлом?

– Нет, ты здесь для того, чтобы объяснить, что происходит. Этот новый детектив преследует Криса, а ты ему позволяешь. Почему? Или я недостаточно плачу тебе?

– Дело не в этом, Хафф.

– А в чем тогда?

– Я умираю. – Харпер допил свое виски и начал вращать в ладонях пустой стакан.

Хафф был так удивлен, что потерял дар речи. Наконец Ред поднял на него усталые глаза и заговорил:

– У меня рак простаты.

– Черт подери, Ред. – Хафф шумно выдохнул и махнул рукой, словно отметая проблему. – Ну ты меня и напугал. Теперь это не смертный приговор. Доктора все сделают, они…

– К сожалению, мне они не помогут, Хафф. Я поздно спохватился. Уже затронуты лимфатические узлы, кости. Метастазы везде.

– А химиотерапия? А облучение?

– Я не хочу проходить через это. Ну даст мне лечение несколько лишних месяцев, но я буду себя отвратительно чувствовать.

– Проклятье, Ред, мне жаль, что так вышло.

– Да ладно, все равно умирать, не от одного, так от другого, – философски заметил шериф и поставил стакан на столик. – Дело в том, Хафф, что я устал. Выдохся. Я не могу сражаться с Уэйном Скоттом. Он честный парень, пытается делать то, для чего его наняли. А я человек безнравственный. Как и ты, Хафф. – Он поднял руку, не давая Хойлу возразить. – Не стоит наводить глянец, Хафф. Наше с тобой соглашение выглядит отвратительно, как его ни приукрашивай. Я сделал много такого, о чем и вспоминать не хочется. Того, что я натворил в прошлом, теперь не исправить. Но Крис снова вляпался, а у меня нет ни времени, ни сил вытаскивать его.

Для такого немногословного человека, каким был Ред, это была настоящая речь. Но главное осталось невысказанным. – Когда ты уйдешь с работы? – спросил Хафф.

– Через месяц примерно, плюс-минус пара недель.

– Так скоро?

– Мне бы хотелось провести время с семьей, пока не наступило худшее.

– Это понятно, Ред. Но ты очень не вовремя уходишь.

– Ничем не могу помочь. Это дело с Крисом может еще продлиться.

– „Это дело с Крисом“, – раздраженно передразнил его Хафф. – Он же не мальчик из церковного хора. Да он мне такой и не нужен. Крис во многом виноват и сам готов это признать. – Хойл подался к своему гостю. – Но он не убивал своего брата.

Ред ответил не сразу:

– Я тоже так думаю.

– Крис считает, что его кто-то подставил.

– Бек говорил мне об этом. Он, случаем, не шутил, когда упоминал Шлепу Уоткинса?

– Разумеется, Бек говорил серьезно. – Хафф пересказал шерифу то, что услышал от сына и Бека. – Я и сам не знаю, способен этот кретин Уоткинс суп-то сварить, не то что спланировать убийство, совершить его и повесить его на другого человека, но об этом стоит подумать. Я уверен, ты со мной согласен.

Хафф явно давал понять, что на другой ответ не рассчитывает. На тот случай, если у шерифа нашлись бы возражения, он продолжил:

– Уоткинс преступник, отсидевший три года. Сомневаюсь, что это время он потратил на самосовершенствование Полагаю, если ты присмотришься внимательнее, Ред, ты увидишь, что он направо и налево нарушает закон. И вполне возможно, он убил Дэнни из мести или просто от злобы Хафф никогда не отдавал приказы. Они излагались в завуалированной форме. Шериф Харпер все понял. Он неохотно кивнул:

– Я вызову его для допроса.

– Это неплохо для начала. Вполне вероятно, что тебе удастся добиться от него признания. Ребята говорят, что парень совсем обнаглел. Если ты за него как следует возьмешься, он вполне может расколоться.

– Я займусь этим. – Ред собрался встать, но Хойл жестом остановил его.

Закуривая, он сказал:

– Я хотел тебя еще кое о чем попросить. В Новом Орлеане…

– Хафф!

– Нет, послушай, это совсем просто. Можешь послать туда того, кому доверяешь. У тебя ведь есть связи в городе, верно?

Хафф объяснил, чего хочет, Ред внимательно слушал.

– Думаю, дело стоит твоих усилий, – добавил Хафф в заключение. – Ты же знаешь, как хорошо я плачу за информацию. Эти сведения мне очень нужны.

– Хорошо. Я найду кое-кого, посмотрим, что получится. Но ничего не обещаю.

– Ты запомнил фамилию? Нильсон. Мне пригодится любая информация, даже незначительная.

Ред кивнул и встал.

– Береги себя, Хафф. Делай то, что говорит Селма. Не стоит шутить со смертью. Да и эти гвозди для гроба лучше бы выкинуть, – Харпер кивком указал на сигареты.

– Только после тебя.

Ред попытался улыбнуться, но у него это плохо получилось. Он пошел. Его походка человека тяжелобольного, сломленного Хаффу не понравилась. Он окликнул шерифа:

– Ты все еще мой человек, Ред?

– О чем ты?

– Мне повторить по буквам?

В блеклых глазах Реда вспыхнули гневные искорки.

– После сорока лет ты имеешь наглость спрашивать меня об этом?

Хафф не испугался. На этом этапе ему было плевать, что Харпер оскорблен.

– Я могу не беспокоиться о том, что, лежа на смертном одре, ты примешься каяться в своих грехах священнику? – Исповедь мне не поможет, Хафф. Я буду гореть в аду так же, как и ты.

– Я бы предпочла вернуться в город, – объявила Лайла и потянулась за шляпой.

– Зачем спешить? Джордж будет возиться с этим конвейером. На это уйдут часы. И потом, – Крис поднял бутылку с белым вином, – здесь еще осталось на два бокала, и один из них твой.

Он отобрал у женщины шляпу и вручил ей полный бокал.

Пикник на природе показался ему хорошей идеей. Как оказалось, напрасно. Лайла все время ныла и жаловалась. Ей было жарко, мешали насекомые – словом, все было не так.

Они приехали на поляну на берегу залива, поросшую густой травой и прятавшуюся в тени высоких деревьев, поодиночке. Это было их обычное место для свиданий. По выходным здесь всегда было многолюдно, но на неделе идеальный уголок для пикников пустовал.

Крис позвонил Лайле всего за час до свидания, набрав ее номер только после ухода Джорджа. Она опоздала на несколько минут, явившись в широкополой соломенной шляпе и почти прозрачном коротком сарафанчике. Вид у нее был недовольный.

– Ты что, позвал меня на пикник? – мрачно спросила она.

– А ты как думаешь?

– Почему бы нам не остаться в твоей машине, где есть кондиционер?

Крис и сам не любил пикники. Но если они сядут в машину, то тут же займутся сексом, а потом Лайла сразу же уедет. А ему нужно было больше времени. На этот раз Крису требовалось от Лайлы кое-что другое.

Он предполагал – как выяснилось, ошибочно, – что ужин на природе ей понравится. Крис потянул ее за руку, привлек к себе на лоскутное одеяло, снял с нее шляпу, начал ласкать шею и грудь.

– У меня развилась клаустрофобия, Лайла. Это из-за Дэнни. Мне кажется, стены смыкаются вокруг меня. В помещении я сразу вспоминаю, какой ужасной смертью он умер, и не могу думать ни о чем другом. – Запустив пальцы ей в волосы, он прошептал: – Мне захотелось полежать рядом с тобой, а не заниматься гимнастикой в машине. Помоги мне забыться ненадолго, прошу тебя.

Мягкие уговоры подействовали на молодую женщину, и она приложила все усилия, чтобы Крис забыл о своей печали. После коротких и бурных предварительных ласк она оседлала его, овладев им с таким напором, что воздух с шумом вырвался из легких Криса.

Следующие несколько минут Лайла делала все, чтобы Крис не думал ни о чем. Она все свои силы бросила на то, чтобы эмоционально возродить его… или добить окончательно.

Но потом женщина принялась ныть. Ей не нравилось на природе.

– Здесь нет туалета, когда приспичит, – выпалила она. – Вот как сейчас, например.

– Иди за кустик.

– Чтобы заполучить крапивницу на самом неподходящем месте? Нет уж, спасибо.

Два бокала вина сумели поднять ей настроение. Этому помогли и приготовленные Селмой изумительный салат с цыплятами и хрустящее сырное печенье. И все-таки, отогнав назойливую муху, Лайла взялась за шляпу и объявила, что ей пора домой.

Крису снова удалось задержать ее бокалом вина.

– Давай пей. – Он прижал бокал к ее губам и поднял под углом, так что янтарная жидкость заструилась у нее по подбородку.

Взглядом он проследил за винными ручейками, пока они текли по шее, спустились на грудь и скрылись под платьем. Подмигнув Лайле, Крис отодвинул материю и слизнул вино с ее груди.

– Потрясающий вкус, – оценил он.

Вздохнув от наслаждения, Лайла легла на спину и спустила лиф, подставляя ему грудь. Когда его губы нашли заветную цель, она уже прижималась к нему всем телом.

– Господи, это сводит меня с ума.

Он щелкнул языком по коричневому бугорку.

– Что? Вот это?

– Господи, да.

Крис сжал ее соски пальцами, а его рот пустился путешествовать по более экзотическим местам. Он опасался, что женщина вырвет у него волосы с корнем, прежде чем все закончится.

Она была откровенной и готовой на все любовницей, поэтому охотно взяла его член в рот, охладив его перед этим вином. В какой-то момент Крис высвободился и с силой вошел в нее. Она устремилась ему навстречу, и оба одновременно достигли оргазма. Но как только их дыхание выровнялось, Лайла пребольно ткнула Криса в плечо:

– Слезь с меня. И так жарко, да ты еще и тяжелый.

Она выглядела воплощением разврата: спутанные волосы, разводы косметики, задранное платье, не скрывавшее тела. У бедняги Джорджа не было ни шанса удовлетворить ее.

Улыбаясь ей и лениво проводя пальцем по внешней поверхности ее бедра, Крис сказал:

– Ты самая сексуальная из женщин, Лайла. Но иногда ты превосходишь даже саму себя. Вот как сейчас. И как в прошлое воскресенье.

– Прошлое воскресенье? – Она посмотрела на свои часики, выругалась сквозь зубы и села.

– Ну когда я приходил к тебе домой.

– Господи, должно быть, у меня и видок. – Она торопливо поправила платье и пошарила по лоскутному одеялу в поисках трусиков.

– Если Джордж будет дома, когда я приеду…

– Его там не будет, – Крис пытался сдержать свое нетерпение. – Он занят. Твой муж проведет на заводе еще несколько часов.

– Но он может вернуться домой неожиданно. – Найдя трусики, Лайла встала, натянула их и нагнулась, чтобы взять шляпу. – Последнее время Джордж странно себя ведет, наблюдает за мной. Думаю, он что-то подозревает.

– Это все твое воображение.

– Сначала я тоже так думала. Но в тот вечер, когда мы вернулись с поминок, он поинтересовался, куда это я пропала.

Крис ущипнул ее за подбородок.

– Держу пари, что ты ему не сказала. Но Лайла даже не улыбнулась.

– С тех пор я все время его ублажаю, но не думаю, что мне удалось его убедить. Он много говорит о тебе и часто смотрит на меня, если считает, что я это не замечаю.

В свете последнего разговора с Джорджем Крис подумал, что Лайла могла и не ошибаться. Не то чтобы Криса волновало отношение Джорджа к тому, что босс спит с его женой Пусть мужик обо всем узнает, ему плевать. В этот момент Крис думал только о том, чтобы Лайла подтвердила его алиби.

Он пошел за ней к тому месту, где она оставила машину.

Женщина бросила шляпу на заднее сиденье и открыла дверцу водителя.

– Подожди, – Крис обнял ее, привлек к себе. – Ты со мной не попрощаешься?

– У меня нет времени, Крис.

– Ты уверена? – Он языком пощекотал ей ухо.

Лайла слегка оттолкнула его, но она не собиралась задерживаться.

– Предполагается, что я должна сидеть дома и поджидать, когда вернется с работы усталый муж. Тебе придется найти кого-то еще, кто позаботится вот об этом, – она игриво сжала его пенис.

– Другая девушка мне не нужна. – Он просунул колено между ее ногами. – Мне нужна женщина. Ты, Лайла. И ты тоже меня хочешь, потому что я знаю, как сделать тебя счастливой.

Это соитие было стремительным. Но он подарил ей еще один оргазм, а только это и имело для нее значение. Когда Крис наконец отпустил ее, Лайла хватала ртом воздух, ее глаза затуманились.

И он решил, что пришло время задать ей вопрос:

– Если ты мне понадобишься, ты ведь придешь мне на помощь, Лайла?

– Я постараюсь. – Она пыталась расправить платье, но легкая ткань липла к влажной коже. – Иногда мне бывает трудно вырваться, если мы не договорились заранее.

– Я говорю не только о сексе. Что, если мне в самом деле нужна будет твоя помощь, я могу на тебя рассчитывать?

Лайла отстранилась от него и посмотрела, не понимая.

– Чем это я могу тебе помочь?

Он нежно провел по ее рукам, лаская.

– Ну, например, если твой дядюшка Ред спросит тебя, были ли мы вместе в твоем доме в прошлое воскресенье, ты ведь подтвердишь это, верно?

Ее глаза мгновенно прояснились, словно кто-то плеснул ей в лицо холодной водой. Лайла больше не казалась довольной и сонной. Никогда прежде она не выглядела такой настороженной.

– А зачем дяде Реду задавать мне такие вопросы? Господи, значит, Джордж обо всем знает?

– Нет, нет, это не имеет никакого отношения к Джорджу. – Крис мягко массировал ее плечи. – Это из-за меня. То есть из-за нас. Я пытаюсь получить развод, Лайла. Когда все будет кончено, я хотел бы поговорить с тобой о будущем. О нашем будущем. Я понимаю, что еще слишком рано просить тебя выйти за меня. Особенно с этим делом о смерти Дэнни, которое надо мной висит. Но все скоро прояснится. А вот насколько скоро, зависит от того, что ты скажешь дяде Реду о прошлом воскресенье.

Так-то вот. Пусть думает, что она в ответе за их общее будущее. Он изящно переложил ответственность за то, что случится, на нее, поманив предложением о браке.

Чтобы скрепить сделку, Крис поцеловал Лайлу в лоб.

– Я могу рассчитывать на тебя, правда? Я ведь тоже не дам никому обидеть мою маленькую Лайлу!

– Конечно, можешь, Крис.

– Я знал это.

Крис легко поцеловал Лайлу в губы, отпустил ее, помог сесть в машину. Она завела мотор, подняла голову и улыбнулась ему.

– А обо мне не беспокойся, я уж сама позабочусь о маленькой Лайле.

Крис на мгновение опешил.

– Ты это о чем?

– Ты, должно быть, и в самом деле считаешь меня дурой Ты отличный жеребец, Крис, и я встречаюсь с тобой только из-за этого. Джордж не бог весть какой мужчина, но он меня боготворит. Я королева в своем доме. А в твоем я попаду под пяту Хаффа и стану женой, которой ты будешь изменять И тут еще смерть твоего брата… Это твое болото, малыш. Сам из него выбирайся.

Глава 21

Бек поднимался по ступеням к парадной двери особняка Хойлов, когда зазвонил его сотовый телефон. Он ответил на звонок, выслушал собеседника, выругался и спросил:

– Когда?

– Около часа назад, – сказал Ред Харпер.

– Он представил какие-нибудь объяснения?

– В том-то и проблема. Парень этого не смог.

– Ладно, Ред, спасибо, что поставил меня в известность. Я с тобой свяжусь.

Закончив разговор, Мерчент вошел в дом. В просторном холле было сумрачно и тихо, словно все вокруг задремало. В любимой бильярдной Хаффа никого не оказалось. Бек нашел хозяина дома в самом неподходящем для него месте – в оранжерее Лорел.

– Что вы здесь делаете?

– Я здесь живу.

– Простите. Я как-то неуклюже выразился. У меня что-то голова идет кругом.

– Я так и понял. Пойди и налей себе выпить.

– Спасибо, но лучше не надо.

– Тебе нужна ясная голова?

– Что-то в этом роде.

– Садись. Ты какой-то взвинченный.

Бек опустился в одно из кресел из ротанга. Подобной мебелью была обставлена вся оранжерея. С наступлением вечера небо на закате приобрело оттенок лаванды, и такого же цвета были обильно цветущие орхидеи в горшках. Пышные папоротники ярко зеленели, даря прохладу, такую желанную после жары на улице. Комната напоминала оазис, здесь хотелось расслабиться.

Но для того чтобы с Бека спало напряжение, одной тропической атмосферы было мало.

Хафф удобно расположился в шезлонге, подложив под спину пестрые подушки. В руке он держал стакан бурбона, но не курил, неукоснительно следуя пожеланию жены оставлять сигареты за порогом оранжереи.

– Как самочувствие? Нормально? – поинтересовался Бек.

– Думаю, я чувствую себя лучше, чем ты. Если заключать пари, у кого из нас сейчас давление выше, я бы поставил на тебя.

– Неужели это так заметно?

– Рассказывай, что происходит.

Бек тяжело вздохнул и откинулся на подушки своего кресла.

– Нас обложили со всех сторон, Хафф.

– Давай по порядку.

– Для начала, у нас проблемы с Поликом. Я говорил по телефону с врачом, который наблюдает за его состоянием. Физически с Билли все так, как и следовало ожидать, прогноз на выздоровление хороший.

– Но?

– Но у него очень сильная депрессия.

– А это значит, что ему требуется психиатр, – констатировал явно раздосадованный Хафф.

– На это не хватит никакой страховки, даже если бы миссис Полик заполнила необходимые документы. Думаю, нам придется оплатить услуги психиатра.

Хафф презрительно фыркнул.

– Проклятые доктора нарочно посылают клиентов друг к другу. Это же рэкет.

– Я готов с вами согласиться, но нельзя забывать о том, что Билли Полик оказался в сложной ситуации, как физически, так и эмоционально. И потом для нас это станет хорошим пиар-шагом. Кстати, в этом мы отчаянно нуждаемся.

– Согласен. Но хватит нескольких встреч, – отрезал Хафф. – Ничего долгосрочного.

– Пять сеансов.

– Три. Что еще?

– Миссис Полик. Новенький автомобиль, который мы отослали ей вчера, сегодня утром уже стоял на парковке у завода. Я отправил рабочих к ней домой, чтобы они занялись текущим ремонтом, но миссис Полик их не впустила. Она послала их куда подальше, а потом позвонила мне и четко указала, куда я могу засунуть наши подачки. Она выезжает с семьей из этого дома – как она выразилась, „из этого вонючего дома“. Миссис Полик также сообщила, что если мы полагаем, что сумеем от нее откупиться, только бы она заткнулась, то мы здорово ошибаемся.

Хафф сделал глоток бурбона.

– И это еще не все, верно?

– Нет, – неохотно ответил Бек. – Она намерена подать на нас в суд.

– Черт побери! Она так сказала?

– Она мне это пообещала.

Хафф задумчиво вращал стакан и долго смотрел на водоворот виски.

– Держу пари, бабенка не станет этого делать, Бек. Она просто пытается нас напугать своими угрозами. Ладно, она добилась нашего внимания. Давай теперь подсластим пилюлю.

– Еще подарки? Думаю, они только укрепят ее решимость и заставят снова и снова повторять, что мы хотим ее подкупить. И еще одно. – Бек помолчал, вздохнул. – Миссис Полик намерена обратиться в департамент юстиции. Она хочет, чтобы против нас завели уголовное дело.

Хафф допил бурбон, медленно поставил стакан на столик у шезлонга. Его неторопливые движения выдавали, насколько он сердит.

– У нее нет никаких шансов на успех, – сказал Бек. – Им придется доказывать, что мы знали заранее о возможности подобного несчастного случая. А этого не удастся сделать даже самому гениальному прокурору. С другой стороны, я знаю компании, которым пришлось отбиваться от обвинений в намеренном пренебрежении техникой безопасности и в том, что они подвергали рабочих опасности. Это привело к тому, что они потеряли своих клиентов, а служащие, особенно среднего звена, начали увольняться в массовом порядке, только бы не пойти на дно вместе с тонущим кораблем. Чтобы такого рода дела дошли до суда, требуется несколько лет. Огромный фаланстер с полком адвокатов, работающих с этим делом, может и выжить. Но частные компании, подобные нашей, редко выходят победителями и, как правило, не выживают.

Хафф презрительно хмыкнул.

– Неуравновешенной истеричке не удастся закрыть предприятие Хойла.

– При других обстоятельствах я бы первый согласился с вами. Но Алисия Полик действует не одна. Ее делом занялся Чарльз Нильсон. Сегодня я получил от него факс. Я не собираюсь успокаивать вас, Хафф. Это сущий кошмар.

– Где факс?

Бек открыл свой „дипломат“ и вынул листок. Поднявшись с кресла, он протянул его Хаффу со словами:

– Наверное, мне все-таки стоит выпить.

Мерчент прошел в бильярдную, налил себе бурбон с водой, поговорил с Селмой, зашедшей узнать, останется ли он ужинать, а потом вернулся в оранжерею. Хафф уже не лежал, расслабленный в кресле, он мерил шагами пространство у высоких окон. Бек заметил, что факс Хойл скомкал и бросил на пол.

– Нильсон плюет против ветра. Наши рабочие не станут бастовать, – в конце концов выпалил Хафф.

– Кто знает?

– Они не будут.

– Если они объединятся…

– Объединятся, черт подери! – прорычал Хафф. – Они слишком боятся за…

– Все не совсем так, как было сорок лет назад, – Бек не дал ему договорить. – Вы не можете продолжать вести бизнес как в то время, когда вы только что пришли на завод. Вы не можете оставаться автономным.

– Ну-ка расскажи, почему это я не могу, черт тебя дери.

– Потому что Дестини – это не какой-нибудь феодальный город, отрезанный от остального мира. Правительство…

– Не имеет оно никакого права указывать мне, как вести дела.

Бек коротко хохотнул.

– А вот федеральные законы утверждают обратное. Управление по технике безопасности и санитарии и Управление по охране окружающей среды проводят мониторинг на нашем предприятии и записывают имена. А теперь правосудие может тоже вступить в драку. Вероятно, из-за них Нильсон так и возбудился. – Бек потер ладонью затылок, сделал глоток виски. – Он обратился к профсоюзам, чтобы они прислали сюда…

– …своих наемников.

– Я бы назвал этих людей иначе. Они будут устраивать пикеты и подстрекать наших рабочих к забастовке, пока… В общем, вы читали факс. Там еще список с требованиями и обещание его пополнить.

Хафф нетерпеливо дернул рукой.

– Наши рабочие не станут слушать всяких агитаторов, особенно если они северяне.

А если они такие же парни с юга? Кейджуны, белые и черные. Нильсон слишком умен, чтобы прислать таких, с которыми и разговаривать никто не будет. Он завербует местных, которые говорят с нашими работниками на одном языке.

– Пусть нанимает кого хочет, нашим людям не понравится, когда чужие вмешиваются в их дела.

– Возможно, будем надеяться на это. Но несчастный случай с Билли очень сильно повлиял на рабочих, Хафф. Вы не были на заводе после того, как это случилось. Атмосфера накалилась, явно чувствуется неодобрение. Рабочие ропщут, говорят, что ничего подобного не произошло бы, если бы мы вовремя ремонтировали оборудование и думали о технике безопасности.

– Незачем было Полику лезть к этому конвейеру. Он этому не обучен.

– Я бы не стал использовать этот аргумент, Хафф, потому что его приведут рабочие. Я слышал жалобы на то, что новичков отправляют на смену без должной подготовки, а литейный завод не то место, где можно учиться в процессе работы. На месте Джорджа Робсона я бы не поворачивался к рабочим спиной, хотя они все знают, что он всего лишь марионетка.