Зло с небес

– Майк, с вами говорит капитан Тельман, представитель командования округа. Пожалуйста, повторите, что вы сказали.

Лихи повторил свои слова.

– Майк, нужно попробовать отговорить департамент от таких действий, – сказала Тельман. – Вы же знаете, у нас нет отработанной методики, с помощью которой мы могли бы заставить этот самолет совершить вынужденную посадку.

– Вы не можете произвести пару выстрелов по его курсу и немного потеснить его в нужную сторону?

– Майк, вы слишком часто смотрите телевизор. У нас не разработано процедур для таких действий, и я не хочу, чтобы нечто подобное происходило над перенаселенной территорией с самолетом, начиненным взрывчаткой, за штурвалом которого такой террорист, как Казье. Слишком велика опасность катастрофы, это куда рискованнее, чем просто вести скрытое наблюдение за ним. Но даже если командование ВВС одобрит такие действия, явсе равно не думаю, что они к чему-нибудь приведут. Если цель не подчинится нашим сигналам и не изменит курс, мы будем вынуждены либо продолжать следовать за ней, либо открыть огонь на поражение. Далее. Наши методики не позволяют нам приближаться к объекту на длину луча прожектора вооруженного летательного аппарата, и мне бы не хотелось применять силу против самолета, до отказа нагруженного взрывчатыми веществами и пилотируемого таким психопатом, как Казье.

– Все ясно, капитан, – сказал Лихи. – Я всего лишь передал запрос агента АТО. Разумеется, он не знает ваших методик, а потому полагает, что вы выполните любую его просьбу, хотя бы потому, что он потерял людей. Хорошо, нам нужно будет посоветоваться с судебными инстанциями. Сами-то вы что рекомендуете предпринять?

– Я бы с радостью сбил этого подонка, – сказал Беррел, – но ведь вы желаете, чтобы мы вели скрытое преследование и узнали, куда он направляется, не так ли? Кстати, может быть, в АТО уже выяснили его маршрут?

– Не думаю, – ответил Лихи. – В аэропорту в качестве места назначения отмечена Аризона, но, насколько мне известно, там его никто не ждет.

– Если он попытается пересечь границу, мы сможем обсудить какие-нибудь героические деяния. Насколько я понимаю, нам всем хотелось бы избавить мир от этого ублюдка, – Беррел вздохнул. – Но если он останется над американской территорией, я буду рекомендовать скрытое преследование. Наши истребители без труда смогут догнать его, а при нашей бортовой электронике он даже не будет знать, что у него на хвосте висит F-16 “фолкен”. Пусть агенты АТО летят за нами на самолетах или вертолетах. Когда он совершит посадку, они повяжут его.

– Не вешайте трубку, подполковник, я посоветуюсь с департаментом государственных сборов, – сказал Лихи.

И через некоторое время произнес:

– АТО не видит ничего плохого в том, что по нему будет выпущена парочка ракет, но департамент настаивает на скрытом преследовании. Они пришлют запрос по официальным каналам, а мне ведено заранее заручиться вашим согласием.

– Можете рассчитывать на нас, Майк, мы сделаем все, что в наших силах. Подождите одну минуту.

Он повернулся к Тельман, которая слушала их разговор по параллельному телефону.

– Ну, что думаете, Франчина?

– В общем, я не против скрытого преследования, – ответила она. – Какой у него курс?

Беррел еще раз взглянул на экран радара.

– Прежний, на юго-восток. Скоро выйдет из зоны аэронавигации класса Б.

“Зоной аэронавигации класса Б”, известной также как “область предельного контроля”, называлась сеть авиалиний над аэропортом Сан-Франциско, по напряженности занимавшая пятое место в Соединенных Штатах. Цель, приближавшаяся к ее центру, была технически досягаема, но международный аэропорт Сан-Франциско принимал и отправлял в путь по одному самолету каждые шестьдесят секунд и любые действия перехватчиков повлекли бы за собой неразбериху во всем графике воздушных перевозок.

– Я согласна с сержантом Бидуэллом, но полагаю, что мы должны как можно скорее выйти на цель. Если она возьмет курс в сторону гор, мы упустим ее, – сказала Тельман. – Нужно поднять в воздух пару истребителей из Фресно, объявить полную боевую готовность в Кингсли и предупредить пограничников. Необходимо также задействовать самолеты с системой слежения АВАКС – на случай, если Казье все-таки попробует укрыться за горной цепью.

Самолеты ВВС с бортовой системой радарного слежения АВАКС Е-3 базировались в предгорьях неподалеку от городка Тинкер. Если бы чехословацкий транспортник пересек хребты Сьерра-Невада, прежде чем его обнаружили истребители, наземные радары потеряли бы цель из виду. Тогда за ней пришлось бы следить с воздуха, передавая информацию на командный пункт сектора.

– И, конечно, обо всем нужно доложить командованию, – добавила Тельман.

– Хорошо, – сказал Беррел.

Он открыл журнал, взял со стола карандаш, затем повернулся к сержанту Бидуэллу.

– Том, зарегистрируй эту цель как “специальная-девять”. И распорядись о скрытом сопровождении.

– Слушаюсь, сэр.

Бидуэлл открыл свой собственный журнал, заполнил несколько первых граф и включил селектор.

– Внимание, всему техническому персоналу. Цель с параметрами семь-делъта-четыре-ноль-четыре обозначена индексом “специальная-девять”. Повторяю, “специальная-девять”, скрытое наблюдение. Перехват с аэродрома Фресно. Операторы, доложите на свои станции Повторяю, доложите на свои станции.

– Командный пункт, на связи старший офицер отдела вооружений. Веду цель с параметрами семь-дельта-четыре-ноль-четыре. Прошу подтвердить параметры.

Отдел вооружений осуществлял общий контроль за всеми действиями перехватчиков, начиная со взлета и кончая посадкой.

– Подтверждаю, цель с параметрами семь-дельта-четыре-ноль-четыре. Отдел вооружений, отдаю приказ о перехвате.

– Есть, приказ о перехвате принят, – ответил старший офицер отдела вооружений.

Он сделал пометку в журнале боевых вылетов и повернулся к технику, сидевшему рядом с ним.

– Полная боевая готовность на базе Фресно, получите подтверждение. Поставьте в известность первую группу контроля за вооружениями.

– Есть, сэр.

Техник сверился с четырьмя индикаторами на пульте, чтобы убедиться в том, что требуемая группа свободна и может приступить к работе. Группе контроля за вооружениями (ГКВ), состоявшей из начальника и трех техников, предстояло в течение всей операции держать связь с пилотами перехватчиков. ГКВ-один была самой опытной среди молодого персонала этой смены. Убедившись в ее готовности исполнять задание, техник отдела вооружений включил селектор.

– ГКВ-один, параметры вашей цели – семь-дельта-четыре-ноль-четыре. Ее индекс “специальная-девять”. Осуществляйте скрытый перехват и преследование. Повторяю, “специалъная-девять”, скрытый перехват и преследование. Вылет по боевой тревоге из Фресно.

– ГКВ-один, приказ понял, – ответил начальник группы. – Внимание всем станциям. Говорит ГКВ-один. Приступаем к перехвату цели с параметрами семь-дельта-четыре-ноль-четыре. Фресно, поднять в воздух звено истребителей.

Техник группы вооружений открыл журнал на соответствующей странице, откашлялся, затем провел рукой вдоль ряда выключателей, защищенных прозрачными пластиковыми колпачками, и остановил руку возле помеченного надписью “ФРЕСНО”.

– Сэр, Фресно на связи. Объявляю вылет по боевой тревоге.

Проследив за его рукой, начальник группы убедился в том, что техник не ошибся кнопкой, затем кивнул, и техник-связист нажал ее. Мысленно он сказал: “Простите, ребята, что приходится поднимать вас с постели таким способом”. По своему опыту он знал, что их пробуждение будет не из приятных.

ГРУППА СРОЧНОГО ПЕРЕХВАТА, 94-Я ИСТРЕБИТЕЛЬНАЯ ЭСКАДРИЛЬЯ (КАЛИФОРНИЙСКИЙ ОТРЯД ВВС НАЦИОНАЛЬНОЙ ГВАРДИИ),

ВОЕННО-ВОЗДУШНАЯ ЧАСТЬ ФРЕСНО, КАЛИФОРНИЯ

Военные моряки называли это состояние “прибрежной лихорадкой”, имея в виду возбуждение последней ночной вахты в море перед заходом в порт. Во времена стратегического военно-воздушного командования, когда тревожные группы в большинстве своем сменялись по четвергам, его именовали передовым сухостоем”, подразумевая вполне естественное желание вернуться домой и повидать жену или подружку после семи суток непрерывной вахты. Но, как бы оно ни называлось, чувство было все тем же – вам так хотелось поскорей сдать вахту и поспешить к домашнему очагу, что вы допоздна оставались на ногах, пожирали все, что попадалось вам на глаза, смотрели вес фильмы, какие оказывались под рукой, весь вечер играли в покер и, в общем, изматывали себя всеми доступными средствами.

Майор Линда Маккензи, один из двух пилотов F-16А, дежуривших в эту ночь в военно-воздушной части Фресно, оторвалась от покера лишь в половине одиннадцатого вечера. “Прибрежная лихорадка” во Фресно никогда не бывала слишком болезненной: вахта здесь продолжалась всего трое суток и тревожной группе разрешалось видеться с родственниками. Тем не менее, человеческая натура сказывалась во всем, отчасти проявляясь в бесконечных карточных играх, в которых принимали участие все экипажи тревожной группы. Проведя за столом больше пяти часов, Маккензи наконец достигла того состояния, когда потребность в отдыхе взяла верх над предвкушением встречи с семьей.

– Все, с меня хватит, – сказала она после очередной партии.

Командиры экипажей и солдаты караульной службы, сидевшие за столом, дружно застонали. Ответив им усталой, немного досадливой улыбкой, она сгребла в ладонь пригоршню монет и долларовых купюр, лежавших перед ней.

– Ну, Линда, еще один кон, – взмолился ведущий ее звена, подполковник Эл Винсенти, по прозвищу “Говорун”. Но даже он не смог сдержать зевка. Ветеран ВВС, Винсенти летал в сто девяносто четвертой эскадрилье “Черные грифоны” с тысяча девятьсот семьдесят восьмого года. Сейчас в его активе числилось больше семи тысяч часов полетного времени – и это только на тактических истребителях.

– Ребята, через тринадцать часов мне вести трехместный самолет в Сиэтл. Вам тоже не мешало бы выспаться.

Как и многие пилоты воздушной национальной гвардии, Маккензи работала на авиалиниях, точнее, в “Америкэн эрлайнз”, расположенной за Сан-Франциско. Учитывая занятость военных летчиков, гражданские компании предоставляли им достаточно времени для тренировочных полетов.

– И это говорит женщина, которая на прошлой неделе грозилась нас всех кастрировать, если мы не продолжим игру? – усмехнулся один из командиров группы. – Когда выигрываешь, это уже совсем другое дело, да, Линда?

– Угу. Ладно, шуты, расстаемся до утра.

Линда поменяла монеты на купюры, положила выигрыш в левый нагрудный карман и направилась в свою комнату.

Там она разделась, побросав обмундирование как попало, а не сложив его, чтобы при необходимости можно было быстро одеться. Последний учебный вылет по тревоге предстоял рано утром, значит, слишком мала вероятность побудки среди ночи, поэтому Линда решила рискнуть и принять душ. Во время водных процедур на дежурстве не до рассусоливаний – включить кран, наскоро ополоснуться, вытереться, – но она уже расслабилась и знала, что ей никто не помешает. Все омовение заняло не больше пяти минут. График был соблюден.

Линда услышала голоса в коридоре, затем скрип соседней двери. Она завернулась в полотенце и выглянула из комнаты как раз в тот момент, когда Эл Винсенти закрывал свою дверь.

– Эл? А ну-ка, подойди сюда.

Он шагнул к ней. В следующее мгновение она схватила его за лацкан летного комбинезона и потащила в свою комнату.

– Линда, какого черта...

Не дав ему договорить, она обняла его и поцеловала. Сначала он сопротивлялся, затем сдался. Это еще больше возбудило ее, она прижалась к нему всем телом, а через некоторое время начала ощупью расстегивать молнию на его комбинезоне.

– Линда, уже поздно.

– Эл, нас никто не услышит. Игра будет продолжаться еще не меньше часа, к тому же командиры группы любят спать перед телевизором.

– Линда, я не собираюсь оставаться с тобой, – сказал он.

Спереди комбинезон был уже расстегнут, и она приступила к боковым молниям. Он не помогал ей, но и не мешал.

– Линда...

– Тебе не придется ничего делать, – прошептала Маккензи. – В этом полете я буду играть ведущую роль.

Отступив назад, она сбросила с себя полотенце, взяла его руки и положила на свою грудь.

– Линда, это не самая лучшая мысль.

– Не буду спорить. – Маккензи улыбнулась. – Вот только скажу, что в одних твоих пальцах больше соблазнительности, чем у иных парней, годящихся тебе в сыновья, во всем теле.

– Включая твоего мужа Карла?

– Его-то я и имею в виду. – Маккензи засмеялась, проводя ладонями под его комбинезоном.

– Думаешь, если я сглупил прошлым летом, переспав с тобой в центре переподготовки “Орел”, то считаю это правильным поступком? Линда, больше ты не заманишь меня в свою постель.

Внезапно взревела система внутреннего оповещения:

– Дежурная группа, вылет по тревоге. Дежурная группа, вылет по тревоге. Всем экипажам занять места согласно боевому расписанию.

Ночную тишину взорвал оглушительный вой сирены. Через секунду Винсенти, застегнув все молнии, выскочил за дверь, а Маккензи, проклиная все на свете, спешно натягивала на себя сорочку и летный комбинезон.

По пути к самолету перед его мысленным взором еще некоторое время стояла Линда, разгоряченная, с мокрыми волосами и упругой грудью, но затем в голове замелькали параграфы боевого устава, процедуры вылетов по тревоге. На бегу Винсенти увидел своего механика, как раз появившегося из-за угла. Прибавив ходу; он первым достиг ангара.

На стене, справа от узкой входной двери, были две большие рукоятки.

– Внимание, открываю ворота! – крикнул Винсенти, рванув на себя оба рычага.

Два огромных противовеса, лишившись опоры, стали опускаться, а вместе с ними начали поворачиваться передние и задние створы ангара. Парашют висел на стойке возле рукояток. Винсенти быстро надел его, затянул грудные и ножные лямки – не туго, чтобы не мешали подниматься по трапу в кабину F-16. Теперь перчатки. Вжикнули молнии, щелкнули кнопки на раструбах, и он со всех ног бросился к своему истребителю.

В два прыжка преодолев шесть ступенек, Винсенти плюхнулся в кресло пилота. Все, теперь он занял свое место и был готов к бою.

Он застегнул шлем и включил стартер. Затем выжал педаль газа. Когда двигатели набрали пятнадцать процентов рабочей мощности, перевел их на холостой ход.

Через шестьдесят секунд механик помог ему закрепить пристяжные ремни, проверил замки парашюта и подсоединил шланг высотной маски к кислородному баллону. Гироскопическая система передала информацию на бортовые навигационные приборы. Автоматически подключилась система жизнеобеспечения. Крутанув рычаг управления, Винсенти проверил, хорошо ли работают контролирующие приборы. Его механик уже стоял за воротами ангара и был готов дать команду на взлет. Мимо пробежала майор Линда Маккензи, босиком, в белых носках и с ботинками в руке. На ходу застегнув последнюю молнию своего комбинезона, она показала Элу кулак с вытянутым вверх средним пальцем.

– Лучше покажи мне свои сиськи – сейчас, когда я захлопнул фонарь кабины, – хмыкнул Винсенти.

Пока Линда включала и разгоняла двигатели, он опробовал бортовую радиостанцию. В обоих ультракоротковолновых и одном коротковолновом диапазоне стояли экстренные частоты эскадрильи, но там никто не отвечал. Молчание в эфире означало, что перехватчикам предстояло скрытое преследование, им нужно было приблизиться к цели, не обнаружив себя.

Винсенти извлек из-под катапульты матерчатый футляр и проверил его содержимое. Это был набор окуляров ночного видения АМ/ОНВ-11, которые вставлялись в его летный шлем и позволяли ориентироваться в темноте, как днем. Для этого было достаточно нескольких огней на земле, света луны или даже звезды.

Он увидел, как механик Линды встал за воротами ангара и махнул рукой, а секундой позже мигнули бортовые огни се истребителя, поэтому он включил микрофон и произнес:

– “Фокстрот Ромео” на старте, проверка.

– Второй на старте, – дрожащим от напряжения голосом отозвалась Линда.

“Фокстрот Ромео” был позывным их звена на время этого трехдневного дежурства: в североамериканских ВВС перехватчики пользовались позывными, которые начинались на две определенные буквы и цифру, менявшиеся только по приказу командования.

– Земля, я “Фокстрот Ромео”, готов к вылету по тревоге.

– “Фокстрот Ромео”, я Фресно, земля, выруливайте на полосу три-два. Ветер слабый, высотомер три-ноль-ноль-шесть.

Красный сигнал над воротами сменился зеленым. Винсенти перевел бортовое оборудование из контрольного режима в навигационный, снял предохранитель с катапультирующего кресла, включил рулежные огни, снял колеса с тормозов и, получив окончательное разрешение на старт, вывел самолет из ангара, на прощание махнув рукой технику. По пути к концу взлетной полосы он радировал:

– “Фокстрот Ромео”. Маневр номер два, исполняйте.

– Два<При переговорах между ведущим и ведомым “Два” в американских ВВС означает приблизительно то же, что в наших – “Есть”>.

Он включил частоту диспетчерской вышки.

– “Фокстрот Ромео”, проверка.

– Два.

– Диспетчерская, борт “Фокстрот Ромео”, вылет по боевой тревоге.

– “Фокстрот Ромео”, я диспетчерская Фресно. Ветер слабый, полоса три-два свободна для взлета. Передаю службе заходов на посадку.

– Борт “Фокстрот Ромео”, разрешение на взлет получил. “Фокстрот Ромео”, маневр номер три, исполняйте.

– Два.

Винсенти включил следующий канал, проверил связь с Маккензи, затем передал:

– Служба заходов на посадку Фресно, я звено “Фокстрот Ромео”. Вылет по боевой тревоге.

– “Фокстрот Ромео”, я служба заходов на посадку. Даю взлет, потолок неограничен. Передаю оклендскому центру, эшелон десять тысяч.

– Борт “Фокстрот Ромео”, вас понял.

Не глядя на Маккензи, он быстро вырулил на взлетную полосу, еще раз для проверки крутанул рычаг управления, перевел дроссель в боевое положение, переключил дожигатель топлива на рабочий режим и выжал до отказа педаль газа. Самолет начал набирать скорость. На семидесяти узлах переднее колесо оторвалось от земли, на девяноста нос истребителя поднялся до взлетного угла атаки, на ста двадцати F-16 “сокол” взмыл в небо. Чтобы не потерять ускорение, Винсенти тотчас выровнял самолет и убрал шасси. Когда скорость достигла двухсот пятидесяти узлов, он стал набирать высоту. На двух тысячах футов он уменьшил нагрузку на дожигатель топлива и передал по рации:

– “Фокстрот Ромео”, маневр номер четыре, исполняйте.

– Два.

Он переключил частоту радиостанции. Истребитель уже летел на высоте десять тысяч футов.

– “Фокстрот Ромео”, проверка.

– Два.

– Оклендский центр, звено “Фокстрот Ромео”, вылет по боевой тревоге.

– “Фокстрот Ромео”, радарный контакт – семь миль, северо-восток от воздушного терминала Фресно, высота десять тысяч футов. Выстраивайтесь в паре с ведомым. Перехожу на тактическую контрольную частоту.

– “Фокстрот Ромео”, подстраивайтесь ко мне. Маневр номер пять, исполняйте.

– Два.

Настроившись на частоту базы ВВС быстрого реагирования “Сьерра-Петэ”, Винсенти вышел на связь с Маккензи, затем передал:

– “Сьерра-Петэ”, с вами звено “Фокстрот Ромео”, высота шестьдесят тысяч футов.

– “Фокстрот Ромео”, есть радарный контакт, прошу взлетные данные. Ложитесь на курс три-ноль-ноль, держите ориентировочную высоту два-четыре, два-пять.

– Вас понял, курс три-ноль-ноль, высота два-четыре, два-пять. “Фокстрот Ромео”, приступаю к маневрированию.

Винсенти снизился до двадцати тысяч четырехсот футов (обычно он выполнял полеты на тридцати тысячах и выше). Затем передал на землю сведения о работе двигателей, наличии кислорода, расходе топлива, давлении в кабине и боезапасе к двадцатимиллиметровой пушке – все то, что называлось “взлетными данными”. Навесные баки были уже пусты, горючее поступало из баков в крыльях, его оставалось на два часа полета.

– Два вышел в зеленый коридор, два и девять, – передав свои взлетные данные, сообщила Маккензи.

– Вас понял, я ведущий, снижаюсь до девятнадцати.

– Хорошо, звено “Фокстрот Ромео”, вы в зеленом коридоре, взлетные данные приняты, – ответил техник группы контроля за вооружениями базы ВВС “Сьерра-Петэ”. – Ваша цель в тридцати градусах от вас, слева по курсу, расстояние сто пятьдесять миль, высота шесть тысяч футов. Это чехословацкий транспортный самолет L-600, индекс “специальная-девять”. Следуйте вектором перехвата.

– “Фокстрот Ромео”, вас понял, – сказал Винсенти. Он остался доволен услышанным: индекс “специальная-девять” подразумевал скрытое сопровождение, поэтому с наземного пункта слежения задали вектор, позволявший приблизиться к цели не более чем на милю. Потом Винсенти должен был пользоваться прибором ночного видения. Если бы ему дали бортовой номер транспортника или другую опознавательную информацию, он смог бы подобраться к цели еще ближе, – в прошлом ему доводилось в кромешной темноте подлетать к преследуемому чуть ли не на десять метров и оставаться незамеченным с его борта, – но обычно от перехватчиков требовалось сопровождать объект в ста или ста пятидесяти метрах и ждать дальнейших указаний с земли.

– “Фокстрот Ромео” ведомый, индекс цели предусматривает процедуры “специальная-девять”.

– Два.

Теперь Маккензи следовало отстать от ведущего на пять миль, чтобы они не сливались на экранах наземных радаров, а затем надеть и опробовать прибор ночного видения. Выключив наружные огни и внутреннее освещение кабины, Винсенти достал из матерчатого чехла окуляры АМ/ОНВ-11 и ощупью вставил их в пазы шлема.

Прибор был установлен правильно, но Винсенти ничего не увидел – перед глазами стояла сплошная тьма. Он щелкнул выключателем и посмотрел вверх, где должна была появиться контрольная зеленая точка. Снова ничего. Батареи стояли на месте, и их меняли после каждого дежурства. Значит, неисправность в самом устройстве. От досады он с силой щелкнул по микрофону.

– Эй, два, как у вас дела с прибором ОНВ? – Все в порядке, – ответила Маккензи. – Вижу вас как на ладони.

– А мой не работает. Придется вам руководить перехватом.

– Ладно, Говорун.

В голосе Маккензи послышалось нескрываемое ликование. Не считая тренировочных полетов, в их звене Винсенти всегда был ведущим и, разумеется, руководил всеми перехватами.

– Меняемся местами – ты вниз, я наверх, – сказала Линда. – И я беру на себя радиопереговоры.

– Слушаюсь, “Фокстрот Ромео”. Передаю вам управление полетом.

Сбросив мощность на восемьдесят процентов, Винсенти снизился до двадцати четырех тысяч футов. Затем переключил радар, приготовившись пристроиться к Линде, когда она поравняется с ним.

– “Фокстрот Ромео”, ваша цель в тридцати градусах, расстояние девяносто миль, – передавал оператор с базы “Сьерра-Петэ”. – Поворачивайте направо, курс три-три-ноль. Держитесь ориентировочной высоты двадцать.

Приказ приняла Маккензи. Желая побыстрее выйти на перехват, она увеличила мощность двигателей почти до боевой. Чтобы не отстать от нее, Элу Винсенти пришлось на всю катушку включить дожигатель топлива.

– “Фокстрот Ромео”, ваша цель держит курс на юго-западную границу, высота девять тысяч пятьсот, скорость два-два-пять. Радируйте, когда вступите в зону радарного контакта.

Это был “установочный” и, вероятно, последний ультракоротковолновый вызов. Далее пилотам F-16 AN/APG-66 предстояло ориентироваться по показаниям своих радаров. Зафиксировав и опознав цель, бортовые компьютеры должны были автоматически выдавать всю навигационную и управляющую информацию на прозрачные экраны, работающие на жидких кристаллах и встроенные в летные шлемы.

Радар Линды засек несколько воздушных объектов, находившихся на высоте от пяти до двадцати тысяч футов, но в одиннадцать часов вечера встречи с летательными аппаратами уже не могли быть слишком частыми. Двумя минутами позже на экране появился самолет, параметры которого полностью соответствовали данным, полученным из службы наведения.

– “Сьерра-Петэ”, я “Фокстрот Ромео”. Есть радарный контакт с объектом, летящим на расстоянии тридцать девять миль, высота девять и пять, курс три-ноль-три.

– “Фокстрот Ромео”, это ваша цель.

– Есть. Я “Фокстрот Ромео”, прошу разрешения на процедуры “специалъная-девять”.

– “Фокстрот Ромео”, я “Сьерра-Петэ”, разрешение дано.

– Я “Фокстрот Ромео”, вас понял.

Голос Маккензи дрожал от возбуждения. Винсенти не смог сдержать улыбку. Разумеется, Линде не в первый раз приходилось руководить перехватом, пусть даже и ночным, но сегодняшний был для нее слишком важен. Он хорошо помнил свое первое подобное задание. Тогда ему достался заподозренный в шпионском полете китайский лайнер, который “сбился с курса” и пытался вторгнуться в пространство над военно-морской базой Аламеда, что близ Окленда.

Да, тот успех был одним из многих, составивших его нелегкую карьеру. В авиацию Винсенти пришел в конце шестидесятых, после получения степени бакалавра политических наук в государственном университете Западной Вирджинии. А в колледже он занимался футболом. Тогда он считался неплохим спортсменом. Но, в отличие от своих товарищей по команде, заведомо обеспеченных приличной синекурой вроде продажи автомобилей, был вынужден тянуть лямку, и все кончилось поступлением в школу подготовки офицеров, которая в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году направила его на летные курсы. Оттуда он прямиком попал во Вьетнам, где с шестьдесят девятого по семьдесят третий сделал сто тринадцать боевых вылетов на истребителях-бомбардировщиках F-100 “суперсаблж” и F-40 “фантом”, а также занимал командирские должности в различных тактических подразделениях.

Вернувшись из Вьетнама, Винсенти обучался в колледже командного состава ВВС, затем нес службу в войсковых частях в Алабаме и Аризоне, но после второго развода был вынужден демобилизоваться из действующей армии. В семьдесят восьмом он получил место в калифорнийском отряде национальной гвардии. Не считая времени, проведенного в Германии в восемьдесят шестом и восемьдесят седьмом годах, Винсенти с тех пор совершал полеты на F-106S, F-40 и F-16 с авиационного терминала Фресно.

Воспоминания о тех полетах вернули его в действительность. Сейчас Линде Маккензи не следовало поддаваться настроению и забывать процедуры предстоящей операции. Нажав желтым пластиковым маркером несколько кнопок цифрового декодера, прикрепленного к его левой ноге, Винсенти произнес в микрофон:

– “Сьерра-Петэ”, я “Фокстрот Ромео”, удостоверьте радиоконтакт паролем.

– “Сьерра-Петэ” контакт подтверждает. Пароль “Индия”, – прозвучало в наушниках.

Ответ был правильный. Согласно инструкции, перехватчик, находящийся в непосредственной близости от преследуемого самолета, должен был идентифицировать радиосигнал, пользуясь ежедневно заменяемой карточкой с его личным магнитным кодом. Итак, Линда Маккензи все-таки допустила ошибку, руководя сегодняшней операцией, уныло подумал Винсенти. Ну что ж, для того и существуют ведомые, чтобы в любой обстановке прикрывать ведущего.

Увы, Линда была невнимательна. Она забыла выключить один тумблер.

При обычном перехвате прожектор в сто пятьдесят тысяч ватт, расположенный на левой части фюзеляжа, был предназначен для того, чтобы освещать цель, но “специальная-девять” предусматривала скрытое сопровождение, а значит, этот прожектор следовало выключить. Между тем его яркий луч, вдвое более мощный, чем посадочные огни любого лайнера, пронизывал пространство перед истребителем Линды, приближавшимся к преследуемому транспортнику, а Винсенти, летевший справа на пять миль позади нее и не имевший возможности воспользоваться прибором ночного видения, не замечал его света.

Аист первым увидел его – яркий свет далеко справа, за стабилизатором L-600, почти скрытый обтекателем двигателя. Черный горизонт сливался с небом, и этот одинокий немигающий огонь был похож на луч лазера, нацеленный прямо в них. Он тронул Казье за руку и показал в сторону иллюминатора. Чтобы разглядеть его, бельгийцу пришлось привстать со своего кресла.

– Вижу, – сказал Казье.

В темноте трудно было определить расстояние, но, судя по яркости луча, самолет летел довольно далеко и намного выше их транспортника.

Однако прожектор принадлежал не пассажирскому самолету, Казье сразу это понял. Он двигался быстро, в точности повторяя их курс, но не пересекая его. Вне всякого сомнения, их преследовали.

– Плохи наши дела, Аист, – добавил Казье. – Эти ублюдки уже выследили нас. И, полагаю, послали вдогонку военную авиацию.

Аист ткнул пальцем в региональную карту Сан-Франциско и залопотал что-то невразумительное на смеси эфиопского, английского и испанского языков.

– Успокойся. Они ничего нам не сделают.

– Вот как? – Глаза Джефферсона Джонса, “Крулла”, уставившегося в иллюминатор, были так широко раскрыты, что в темноте отчетливо блестели белки. – Выходит, это военный самолет? Он нас собьет?

– Расслабься, Крулл, – небрежно бросил Казье. – Меня перехватывали десятки раз – американская таможенная служба, береговая охрана, агентство по борьбе с наркотиками и даже военные вертолеты, но никогда не стреляли. Не думаю, что в мирное время им дано право убивать людей без суда и следствия.

– Интересно, это было до или после того, как ты начал дюжинами мочить легавых и взрывать целые аэропорты? – спросил Крулл. – Что если на этот раз они позволят своим ребятам “ненароком” израсходовать парочку ракет?

Крулл махнул рукой в кромешную темноту за окном кабины, под которой простирались невидимые равнины восточной Калифорнии и горы Сьерра-Невада.

– Кстати, там не видать ни зги, командир. Самое подходящее место, чтобы укокошить горстку контрабандистов.

– Заткнись, твою мать. Понимал бы что-нибудь.

Чернокожий верзила пробудил его собственные опасения – сейчас, после стольких предупреждений, за которыми следовали все новые преступления, власти и впрямь могли прийти к решению убрать его. А кто справился бы с этой задачей лучше, чем военно-воздушные силы США? У него были враги во всем мире, в каждой стране, в каждом народе. Если кто-нибудь и пожалел бы о нем, так только кредиторы, вложившие деньги в его нынешнюю операцию.