ГЛАВА 9. ТАЙКОМ

Лойош продолжал спрашивать, что я намерен делать, когда доберусь до холма, а я все время отвечал, что не знаю.

— Что-нибудь придумаю, — наконец обещал я.

— Почему твои слова меня не успокоили?

— Подойти поближе уже пол… что такое?

— То же самое сражение, босс. Просто другая его часть.

— Посмотри внимательнее, Лойош.

— Ого.

Примерно в ста ярдах справа от меня появилась большая группа людей с Востока — наемники, о которых меня предупреждали. Они находились довольно далеко, но мне удалось разглядеть несколько бород — этого хватило.

Они двигались навстречу коннице, и я уже видел Маролана на темной лошади, который поднял над головой — да, Черный Жезл. Ранение этим клинком несет смерть — причем смерть вечную, всякий, кто им сражен, не может рассчитывать на возвращение и реинкарнацию. Люди с Востока имеют различные представления — иногда странные или даже глупые — о том, что происходит после смерти тела; однако Маролан разом прекращал любые сомнения.

И, несмотря на все, что произошло на моих глазах за последнее время, именно его появление вызвало у меня тоску.

Я обнаружил, что нахожусь совсем рядом с волшебниками и их охраной на вершине холма. Прежде чем кто-то из них успел заговорить со мной, я заявил:

— Мы можем прекратить всю эту чепуху.

— Хорошая работа, босс, — сказал Лойош.— Ты привлек их внимание.

— Таков мой тайный план , — ответил я.

Они смотрели на меня, а я на них. Тут только я понял, что остановился. Я добрался до места. То, что должно случиться, произойдет именно здесь, а потом война закончится. Меня охватил жуткий восторг: больше не придется маршировать! А главное, я больше не буду маршировать под дождем!

Дождь начался вскоре после полудня моего первого дня в роте Кроппера. Мне кажется, что с тех пор он и не прекращался. Мы шагали четыре часа, но уже через час я понял, что мне это не нравится. Месить ногами грязь совсем не такое большое удовольствие, как принято считать, в особенности если за спиной у тебя складная койка, самодельный ранец и часть палатки. Я надел теплый плащ потому, что утро выдалось прохладным, но во время первого же привала сменил его на легкий, поскольку маршировать оказалось гораздо более тяжелой работой, чем я предполагал, — мы прошли всего милю, но я сильно вспотел. Ну а потом, естественно, полил дождь, мне стало жарко, а когда мы останавливались, чтобы вытащить застрявшие фургоны, я сразу начинал мерзнуть.

Вирт продолжала смотреть по сторонам, словно пытаясь угадать, куда мы направляемся и что будем делать. Время от времени она говорила, что, если бы вокруг было достаточно дерева, саперы сумели бы сделать дороги проходимыми.

Нэппер молчал, но постоянно вздыхал, ворчал и бормотал что-то неразборчивое. Элбурр был в отличном настроении, что не могло не раздражать.

Лойош отдыхал у меня на плече или облетал нашу роту, наслаждаясь нежданной популярностью; к счастью, он воздерживался от шуток в мой адрес. Я старался держать свои мысли при себе, прежде всего из гордости.

В какой-то момент мы попали на территорию, которую контролировал противник. Сначала я этого не заметил, но когда оказалось, что наш интендант перестал платить за продовольствие, все стало ясно. Через несколько лет я узнал, что Сетра отрезала армию противника от поставок провианта — чем чрезвычайно гордилась. Да, Сетра знала свое дело, но наш рацион не менялся. К сожалению.

Дождь усилился. В городе я практически не обращаю внимания на погоду. К тому же простое заклинание помогает спастись от ливня, а потом я оказываюсь в офисе или в том месте, куда направлялся. Здесь все было иначе; большинство из нас могли защититься от льющегося на голову дождя, но с дорогой все равно ничего не поделаешь, да и поддерживать заклинание долго очень утомительно, а нагрузка на мозг слишком велика. Зачем его сжигать из-за какого-то проклятого Виррой дождя.

Для драконлордов такое положение было еще менее приемлемым — ведь они могли в любой момент попасть на Дороги Мертвых, и тогда им пришлось бы объяснять свое поведение.

Дороги Мертвых.

Я вспоминал их, когда маршировал вперед с ротой простых солдат. Я не забыл, как мне казалось, будто мне никогда не найти оттуда выход, а потом я спас не только себя, но и Алиру с Мароланом — при помощи колдовства. Тогда я даже не подозревал, что способен на такое. А где сейчас Алира и Маролан? Сидят себе в уютном Черном Замке, а потом телепортируются туда, куда мы придем. В то время как мои сапоги хлюпают по жидкой грязи.

Но я сам сделал выбор и не сомневался, что мне станет легче, когда мы встретимся с армией Форнии и мне удастся нанести ему серьезный урон. А потом я сбегу куда-нибудь подальше.

Да…

— Босс, пора прощаться с заклинанием.

Мне хотелось с ним поспорить, но зачем иметь напарника, если не пользоваться его советами.

— Ладно, спасибо , — сказал я ему, попрощался с заклинанием и тут же промок.

Глядя на соседей, я с гордостью убедился, что держал заклинание дольше, чем многие. Кроме того, я знал, что после марша окажется, что некоторые сожгли свой мозг. Интересно, подумал я, планирует ли Сетра заранее такие потери: «Если погода будет плохой, то мы каждый день будем терять около одного процента солдат…»

— Ты прав, Лойош. Мой разум цепенеет.

— Насквозь промок.

— Если ты думаешь, что это шутка…

Тут мы остановились — настоящий привал, поскольку ни один из фургонов не застрял. Я с благодарностью снял свое снаряжение, достал складной стул, который сделал для меня Элбурр, и уселся на него.

— Мы направляемся в интересный край, — заявила Вирт. Я осмотрелся; вокруг расстилалась плоская равнина — ни холмика, ни деревца.

— Ты так считаешь?

— Подходящее место для сражения, но я имела в виду другое. Скоро мы попадем в гористую местность, поэтому у меня возник вопрос: собирается ли Сетра сразу бросить нас в сражение, или, если мы резерв, тогда нам вскоре нужно будет свернуть на север.

— Мне известно, что мы в авангарде.

— Правда? Откуда ты знаешь?

— Так сказал Маролан. Вот почему меня направили именно в вашу роту.

Она посмотрела на меня так, словно ждала продолжения.

— Босс!

— Проклятье, Лойош. Мой мозг устал, разве не так?

— Не будем об этом, — проворчал я. — Мне следует помалкивать.

— Ладно, — пожала плечами Вирт.

— Но я не шпион.

— Мне это и в голову не приходило, — заверила меня Вирт. — Я и сама поняла, что ты не простой солдат.

— Да.

— Но мы в авангарде, верно? Тогда наш марш будет продолжаться не больше двух дней. Ну, может быть, три, если погода не изменится.

— А потом сражение?

— Вполне возможно. Ты будешь участвовать?

Я взглянул на нее и понял, о чем она думает — предстоит ли мне разделить с ними опасности битвы, или я сбегу, как только завяжется схватка. Правильный ответ, конечно, состоял в том, что я собирался сбежать.

— Я буду с вами, — ответил я. Вирт кивнула.

Снова загрохотал проклятый сила-барабан, и я встал, сложил стульчик, и мы двинулись дальше. Дождь немного утих.

— Неужели волшебники Маролана ничего не могут сделать с дождем? — поинтересовался я.

— Возможно, они о нас уже позаботились.

— Они не слишком торопились, — проворчал я.

— Ты начинаешь походить на Нэппера.

Нэппер бросил на меня быстрый взгляд.

— Я начинаю его понимать.

Нэппер никак не дал мне понять, что нуждается в моем понимании.

— У меня сложилось впечатление, что солдатам положено ворчать и жаловаться.

Вирт коротко рассмеялась, хотя я вовсе не шутил.

— Только не в элитных частях, — заметила она.

— А мы элитная часть?

— Разве ты не знаешь?

— А как их отличить?

— Ты видишь среди нас мобилизованных текл?

— Понятно. Я не знал, где искать.

— Ну и как ты себя чувствуешь среди элитных частей?

— Меня распирает гордость, — проворчал я.

— Вот теперь ты проникся нашим духом.

Нэппер фыркнул. Усилился ветер, мне стало холодно, но вскоре дождь окончательно прекратился, я сумел сотворить заклинание, чтобы высохнуть, и почувствовал себя лучше.

Мы прошли еще несколько миль, сделали привал прямо на дороге и поели соленой кетны, сыра и галет. Я съел три галеты. После того как я целый день ничего не ел, они даже показались мне вкусными.

— Если это будет долго продолжаться, то я потеряю всякий вкус к еде. И стану таким, как ты, Лойош.

— Я обливаюсь горькими слезами.

— Рептилии не плачут.

— У нас есть и другие природные преимущества.

Я положил в карман несколько галет, чтобы съесть их на ходу. Они не такие уж паршивые, если не сравнивать с чем-нибудь хорошим.

Серые тучи, собиравшиеся под оранжево-красными облаками, исчезли, впереди появились горы. Из чего я сделал вывод, что мы постепенно поднимаемся вверх, — и мои ноги тут же завопили об усталости. Периодически мимо нас на лошади проезжал капитан, очевидно, чтобы настроение у нас испортилось еще сильнее. Мне не так-то часто приходилось видеть лошадей; наблюдение за капитаном не прибавило к ним любви.

Когда стемнело, вновь загрохотали барабаны, мы остановились, и я молча наблюдал, как трое моих товарищей ставят палатку, стараясь запомнить маленькие хитрости, без которых не обойтись. Потом мы разожгли костер, поужинали — тут меня не ждало ничего нового — и расселись вокруг огня. К нам подошла Расча и сказала:

— Сегодня первую стражу будут стоять Элбурр и Влад.

— Хорошо, — сказал Элбурр.

— Влад?

— Что?

— Ты слышал?

— Да.

— Тогда отвечай.

— Извини.

Расча пошла дальше.

— Сколько времени продолжается стража?

— Два часа, — ответила Вирт, — если только мы не находимся близко, — в таком случае время удваивается, а патрульных становится в три раза больше.

— Близко?

— От врага.

— Понятно.

— Не думаю, что сейчас неприятель рядом.

Я вопросительно посмотрел на Вирт, она пожала плечами и добавила:

— Так что можешь дежурить спокойно.

Элбурр встал и пристегнул шпагу. Я последовал его примеру. Он прошел между рядами палаток, и мы оказались неподалеку от знамени. Там стоял Краун; к нему одна за другой подходили пары часовых.

— Северная граница лагеря, сорок ярдов, — сказал он нам.

Элбурр отдал честь и отвернулся. Я тоже отдал честь, Краун бросил на меня взгляд, смысл которого так и остался для меня тайной, и поспешил за Элбурром. Однако эпизод доставил мне удовольствие: наконец-то мне удалось отдать честь.

— Что мы будем делать? — спросил я. — Стоять на месте, как идиоты, или гулять взад и вперед, как слабоумные?

Он усмехнулся:

— Стоять на месте. В основном. До тех пор, пока мы ведем наблюдение, это не имеет существенного значения.

Мы проторчали на одном месте два часа, и ничего не произошло, но мне стало как-то жутко. Сначала из лагеря доносился шум разговоров, но довольно скоро все стихло, и я превратился в одного из стражников, которых столько раз пытался незаметно обойти, оглушить или даже убить. Эпизоды из прошлого вставали передо мной, тихо шепча о мести. Я не слишком тревожился, поскольку рядом был Лойош, но все это мне не нравилось. Попытался было завязать разговор с Элбурром, но он дал мне понять, что нам следует слушать, а не болтать. А если кто-то поймает нас за разговором, с нами произойдут Плохие Вещи.

— А что военные считают Плохими Вещами?

— Наряд на уборку отхожих мест.

— Продано, — прошептал я и до конца стражи не произнес больше ни слова.

Ровно через два часа нас сменила пара солдат, с которыми я не был знаком, однако их явно не интересовали разговоры и наряд на уборку отхожих мест. Я последовал за Элбурром к нашей палатке — сам бы я никогда ее не нашел, улегся на койку и тут же заснул.

Тридцать часов спустя я узнал, что означает «близко». Мои ноги проделали еще один дневной марш и подчинялись мне с большой неохотой, да и настроение постарело на целый день. Вирт слегка забавляло мое раздражение; Элбурр погрузился в размышления, а Нэппер, такой же мрачный, как и прежде, единственный изо всех нас выглядел разумным. Так или иначе, но нам сообщили, что вся наша палатка будет стоять на посту в течение четырех часов в середине ночи. Вирт кивнула, Нэппер еще сильнее нахмурился, а Элбурр философски пожал плечами. Затем, примерно через час, Расча отозвала меня в сторону и сказала, что мне не следует этой ночью выходить на дежурство. Прежде чем я успел у нее что-нибудь спросить, она отвернулась и ушла. Я тихонько выругался.

— В чем дело, босс? Тебе так понравилось вчерашнее дежурство, что ты хочешь получить сегодня двойное удовольствие?

— Нет, просто не нравится, когда мне дают понять, что я не так надежен, как остальные.

— Ты стал обидчивым?

— Отвали.

Вскоре к лагерю на фургонах подкатил смешанный отряд — около сотни человек. Смешанный в том смысле, что среди них оказались валлисты, теклы и драконы. Я вопросительно посмотрел на Вирт, и она сказала:

— Саперы.

— И что они будут делать?

— Строить нашу оборону. Земляные укрепления. Валы. Похоже, мы будем оборонять эти позиции.

— Эти позиции? Проклятье, но где мы находимся?

— Когда рассветет, ты увидишь Восточные горы.

— Выходит, сегодня мы довольно много прошли.

— Точно. — Я вспомнил планы Сетры и пожалел, что они мне известны, потому что вдруг показалось, что наша рота лишь фишка на игральной доске. И Сетре глубоко наплевать на отдельных солдат. Чтобы отвлечься, я попытался что-нибудь разглядеть на востоке, но было слишком темно.

— Мы уже довольно высоко в горах, босс. Я уверен.

— Почему?

— Мне стало труднее летать.

— А почему ты считаешь, что в горах труднее летать?

— Ответы на такие вопросы должны знать животные высшего порядка — такие, как ты, а мы, летуны, довольствуемся инстинктами.

— Ты не летун, а рептилия.

— И все равно я не знаю, почему так получается.

— Если бы у тебя были большие пальцы, ты бы знал.

— А тебе не кажется, что пора забыть про большие пальцы, босс?

И вдруг мне показалось, что я должен что-то сделать, о чем-то позаботиться… да. Вспомнил.

— Кто это?

— Маролан.

— Что вам угодно?

— Ты не хочешь меня поблагодарить, Влад?

— За что?

— Еще не родился такой солдат, который не был бы благодарен за избавление от ночного дежурства.

— Понятно. Нет, я не намерен вас благодарить. Похоже, пришло время действовать?

— Капитан тебя ждет, встретимся у него.

— Я уже в пути, — сказал я, испытывая облегчение, что меня освободили от ночного патрулирования вовсе не из-за недоверия.

А потом я рассердился на себя за то, что мне не все равно. Я зашагал через лагерь туда, где находилась палатка капитана.

— Сюда, босс.

— Спасибо.

Стало уже совсем темно, но я нашел платку благодаря указаниям Лойоша и шелесту знамени. Пришлось дважды обойти вокруг, прежде чем я нашел вход. Мне постоянно приходилось делать то, что я не умел, — а значит, я выглядел глупо. Перед собой, если не перед другими — а я всегда это ненавидел.

Я постучал.

— Входите, — сказал капитан.

— Пожалуйста, входите, — почти одновременно раздался голос Маролана.

— Какая приятная и неожиданная встреча, — сказал я, входя в палатку.

— Присаживайся, Влад, — предложил Маролан.

Я не стал отказываться. Бросив взгляд на капитана, я попытался прочитать выражение его лица, но тщетно. Однако с той минуты, как я вошел в палатку, все изменилось, и, мне кажется, капитан почувствовал, что я перестал быть одним из его солдат. Подозреваю, что мне это понравилось гораздо больше, чем капитану.

— Ближайший сторожевой отряд врага находится в трех милях от нас, — без всяких предисловий начал Маролан. — Завтра мы можем ожидать начало атаки.

— Значит, сегодня ночью мне нужно кое-что сделать.

— Да.

— Что именно?

— Капитан? — спросил Маролан.

Глаза капитана округлились, он крякнул, как если бы только теперь ему все стало ясно.

— Дайте подумать. Мы по-прежнему планируем… э…

— Вы можете говорить в присутствии Влада.

Он снова крякнул.

— Мы по-прежнему планируем отступление на юго-восток?

— Да.

Капитан задумался, потом спросил:

— Какая часть армии противника нам противостоит?

— Примерно треть. Нам известно, что еще треть маршем идет на помощь, а еще один дивизион, наверное, пытается обойти нас с фланга.

— А что будет, если он не станет нас атаковать? Может быть, он захочет подождать подкреплений. Строго говоря, это лишь сторожевой отряд; если они пойдут в атаку, то потеряют ряд преимуществ.

— Такой вариант возможен. Тогда мы атакуем сами.

Капитан покачал головой:

— Мы лишь авангард. Мне совсем не нравится идея атаки.

— Мы не станем бросать в бой большие силы, задача состоит в том, чтобы спровоцировать контратаку.

— Ясно. Я понял. А если они не пойдут в контратаку?

— У нас достаточно сил, чтобы захватить их позиции. Если они не станут контратаковать, мы их займем — тогда врагу придется нападать на собственные позиции. Сетра считает, что нас такой вариант устраивает ничуть не меньше.

— Она генерал.

— Да, верно. Но в любом случае Форния очень агрессивен. Сетра считает, что завтра он захочет нас проверить.

— Хорошо. В таком случае, если он планирует утреннее наступление, любая задержка будет нам полезна. Я бы хотел дать саперам побольше времени.

Маролан кивнул и обратился ко мне:

— Влад?

Я пожал плечами.

— Я не особенно разбираюсь в военном искусстве. Что мне следует сделать?

— Существует несколько возможностей, — ответил Маролан.

— Вас не беспокоит, что они сразу разгадают наши намерения?

— Конечно, будет лучше, если они не сообразят, что мы устроили диверсию, но это не самое главное.

— Ладно. Как насчет того, чтобы проделать дыры в их бочках с водой? Им потребуется кофе или хотя бы вода, прежде чем пойти в атаку. Это их задержит.

— Не слишком изящно, — ответил я. — Но я справлюсь.

— Могу предложить кое-что получше. — В глазах Маролана неожиданно сверкнула улыбка. — Полагаю, тебе понравится, Влад.

— Могу спорить, — проворчал я.

Тридцать часов назад я стоял на посту, следил за тем, чтобы никто не пробрался в наш лагерь; теперь же сам пытался проникнуть в лагерь противника. Такой поворот событий казался мне более естественным, более того, у меня даже не возникло сочувствия к противнику.

Лойош полетел вперед, чтобы засечь их передовые посты, а я осторожно пробирался в сторону предположительного расположения врага. Мои ноги двигались бесшумно, серый плащ растворялся в ночи, а в левой руке я сжимал маленький жезл, который предупредит меня о любом охранном заклинании.

— Что-нибудь видишь, Лойош? — спросил я, поскольку тишина начала действовать мне на нервы.

— Пока нет, босс.

— Может быть, они собрали вещички и разошлись по домам?

— Если ты в это веришь, я не стану спорить.

Прошло немного времени.

— Я их нашел, босс. Трое, прямо перед тобой.

— Я уйду влево.

— Там путь свободен.

Я продолжал продвигаться вперед, не слишком быстро и стараясь не делать резких движений. Я уже видел тлеющие угольки костров, которые не только помогали мне ориентироваться в лагере, но мешали врагу меня засечь. Я вспомнил, как прошлой ночью почти не оборачивался к лагерю; мое внимание было направлено в противоположную сторону. И все же я постарался не оказываться на одной линии с кострами и тем местом, где Лойош засек патруль.

Я понимал, что перед лагерем должна располагаться внутренняя цепь пикетов, так оно наверняка и было, но я их не заметил, а они не видели меня. Как только я очутился на территории лагеря, стало легче; почти все костры догорели, солдаты спали. Я уверенно шел вперед, словно шагал по своему лагерю, а те стражники, которые замечали меня, не придавали этому значения.

— Ты видишь их знамя?

— Чуть в стороне, до него около сорока ярдов.

Я пошел в указанном направлении. Из палатки, которую указал мне Лойош, лился свет. Подойдя ближе, я услышал голоса — офицеры, конечно же, обсуждали план завтрашнего сражения, когда наш «авангард» пройдет испытание их «передовым отрядом».

Перед входом в палатку стоял часовой — очень неудобное место. Но меня он не смущал.

— Ладно, Лойош. Убери его.

— Я здесь, босс.

Он взлетел с моего плеча и устремился на часового, пролетев в трех футах у того над головой. Часовой выругался и сделал шаг назад. Лойош совершил новый заход. Часовой вытащил шпагу и сделал бесполезный выпад в воздух. Я снял с пояса нож и нащупал древко.

Через секунду я перерезал веревку, и знамя скользнуло ко мне в руки. Я нырнул в темноту возле ближайшей палатки и сказал:

— Ладно, Лойош. Я закончил. Одно знамя у меня.

— Я сейчас вернусь, босс.

— Лойош…

— Перестань, босс. Дай мне развлечься.

— Лойош.

— Ладно, иду.

— Что за шум? — послышался чей-то голос из палатки, но я уже был далеко и ответа не услышал.

Дальше пошло легче; остальные знамена стояли возле палаток, где неприятель часовых решил не ставить. Требовалось лишь, как всегда, сохранять осторожность. На всю операцию у меня ушел час, а еще через двадцать минут я вернулся в наш лагерь.

Исключительно для тренировки я проскользнул мимо наших часовых и зашагал прямо к палатке капитана. У входа также стоял часовой, но от него я не стал прятаться. Он посмотрел на сверток у меня в руках, но, как мне показалось, не понял, что я принес. Часовой объявил о моем появлении и откинул полог палатки. Капитан и Маролан сидели за столом и пили вино. Я бросил сверток на пол и сказал:

— Я возьму несколько штук себе, если вы не возражаете.

— Бери, сколько хочешь, — ответил Маролан. Капитан посмотрел на знамена и рассмеялся.

— Хорошая работа, — сказал он. — Сколько штук ты утащил?

— Одиннадцать.

— Ну-ну. Мы захватили одиннадцать знамен и даже не обнажили клинков. Интересно, знает ли история подобные случаи?

— Очень сильно сомневаюсь, — улыбнулся Маролан.

Я выпил немного вина. Вино имеет особенно приятный вкус, когда удалось провернуть что-нибудь опасное, к тому же оно расслабляет мышцы, о напряжении которых ты и не подозревал.

— Какие-нибудь проблемы? — поинтересовался Маролан.

— Со всеми проблемами легко справился Лойош.

— Я все слышал и запомнил, босс.

— Ты можешь немного помолчать, Лойош.

— Наверное, мы получим пару часов передышки, пока они будут делать новые знамена, но не можем на это рассчитывать, — заметил капитан. — Значит, мне нужно проверить, как идут земляные работы.

— А ты, Влад, — сказал Маролан, — должен отдохнуть. Завтра тебе предстоит сражение.

— Ха, — проворчал я, — а кто вам сказал, что я буду в нем участвовать.

Он пожал плечами и ничего не ответил. Больше говорить было не о чем, поэтому я допил вино и отправился спать.

Замысел Маролана принес свои плоды. Во всяком случае, противник пошел в атаку на наши позиции только в девятом часу утра.

ГЛАВА 10. БЕГИ! БЕГИ!

Я пробежал глазами по лицам врагов; в основном передо мной стояли воины, высокие и устрашающие. Большинство было драконлордами, но среди них я заметил двух тсерлордов. И все они смотрели на меня без малейшего сочувствия. За их спинами расположились волшебники, и хотя я его и не видел, еще дальше находился Форния, наблюдавший за ходом сражения — бойней, и принимал решения, которые приводили к новым и новым смертям. Впрочем, в этом и состоит война.

Наконец вперед вышел драконлорд, которого я никогда раньше не видел.

— Я Джарг э'Теннит. Ты пришёл сюда, чтобы попросить о мире? — В его голосе слышалось сомнение.

Он никак не мог поверить, что Маролан пошлет человека с Востока.

— Не совсем, — ответил я.

— Чтобы обсудить условия перемирия?

Я обдумывал ответ, когда кто-то пробился сквозь строй воинов, и я узнал Ори.

— Он здесь не для переговоров; перед нами убийца. Кончайте с ним.

Ну, подумал я, переговоры теперь пойдут в другом ключе. Самое время сила-барабанам сыграть сигнал «атака», чтобы рота пришла ко мне на выручку. К несчастью, они заметно отстали, так что бой барабанов — если я его услышу — поддержит тех, кто стоял напротив меня; впрочем, они в поддержке не нуждались.

Тут я вспомнил, что мне совсем не нравятся сила-барабаны, и у меня появилась возможность еще немного подержать вас в неведении. Не беспокойтесь, скоро я вернусь к нашему сражению.

Так о чем я? Ах да: сила-барабаны.

Я возненавидел их с того самого момента, как меня разбудил громогласный бой — так рано я не просыпался с тех самых пор, как бросил содержать ресторан. А в утро сражения он поднял меня еще раньше. Поблизости не оказалось реки или хотя бы ручья, поэтому нам прислали бочки с водой. Я заставил себя побриться. Кстати, бриться холодной водой совсем не такое большое удовольствие, как считают некоторые. Однако мне удалось ни разу не порезаться, и я счел это хорошим предзнаменованием. Вирт, оказавшаяся рядом со мной возле бочки с водой, объяснила, что разница между элитными частями и новобранцами состоит в том, что нам разрешают вставать самостоятельно. А вот новобранцев капралы выбрасывают из палаток и колотят палками, если те действуют недостаточно быстро.

— И их не убивают?

— Новобранцы очень редко убивают капралов. А вот офицерам следует сохранять осторожность.

Меня интересовали подробности, но вмешался сила-барабан, и я с некоторым ужасом узнал призыв к завтраку.

Я попытался проглотить кофе, но сумел сделать лишь один глоток. Все остальные пили его так, словно их угощали персиковым бренди. Я пожал плечами и съел несколько галет, запивая их водой. Потом вернулся к палатке и только тут заметил, что между нами и расположением противника появилась стена. Что ж, теперь я знаю, что такое земляные работы.

Пришел какой-то незнакомый солдат и вывалил кучу дротиков перед нашей палаткой. Элбурр, стоявший рядом, взял себе три штуки, Вирт последовала его примеру. Оставалось еще шесть. Я посмотрел на них, потом бросил взгляд на Вирт и поднял три дротика.