Влад Талтош (№3) - Дракон

— Наблюдаешь, как они готовятся? — спросила Вирт.

— Да. Теперь их будет больше.

— Мы получим подкрепление?

— Не знаю.

Некоторое время мы молча наблюдали за перемещениями врага.

— Намного больше, — наконец заметил я.

— Ну, — пожала плечами Вирт, — если бы я была вражеским командиром и три наши атаки ни к чему не привели и я бы решилась на четвертую, то не стала бы идти в бой с прежним количеством солдат.

— Заткнись, Лойош.

— Прошу прощения?

— Не имеет значения. Это личное.

К нам подошел Элбурр.

— Они снова направляются к нам, — заявил он. — В прошлый раз Нэппер чувствовал себя обиженным.

— Ну, как мы это переживем? — проворчала Вирт. Враг начал подниматься по склону. Барабаны объяснили нам, что следует занять оборонительные позиции. Я решил с ними не спорить.

По пологой части склона враг шел медленно. Очень медленно. Я отчаянно напрягал глаза, пока картина не начала расплываться.

— Лойош, тебе не кажется, что они что-то несут?

— Я наблюдаю за ними, босс. Они несут палку или нечто похожее, но я не знаю… Слетаю проверить.

Но ему не потребовалось покидать мое плечо, потому что зрение Вирт оказалось значительно лучше, чем у меня.

— Клянусь Вратами Смерти, они что-то тащат.

— Я и сам удивляюсь, — признался я.

— Знаешь, я начинаю нервничать, когда враг хочет использовать штуки, назначение которых мне неизвестно. Расча!

Капрал подошла к нам.

— Что это такое? — спросила Вирт, указывая вниз.

— Метатель копий. Проклятье. — Она повернулась назад и закричала: — Сержант!

Через мгновение послышался голос Крауна:

— Барабанщик, играй «Целуй землю».

— Звучит увлекательно, босс , — заявил Лойош, когда барабан выдал сигнал, который мне еще не приходилось слышать.

Я повернулся, чтобы спросить у Вирт, что он означает, но Вирт и все остальные уже растянулись на земле. Сделав несложное умозаключение, я присоединился к ним. Когда барабан замолчал, я сказал:

— Метатель копий? Мне это не нравится.

— И правильно. Результаты его действия тебе тоже не понравятся.

— Что…

— А вот и они! — крикнула Расча, когда туча копий пронеслась над нашими головами, за исключением нескольких, которые воткнулись в землю неподалеку от нас. Чуть подальше кто-то принялся изощренно ругаться негромким, я бы даже сказал, спокойным голосом. Одно из копий оказалось примерно в двух футах от моей правой руки. Оно было значительно меньше тех, которыми пользовались мы, имело оперение и больше напоминало дротик, рядом с наконечником торчал зубец.

— Нужно взять длинный, гибкий ствол, — принялась объяснять Вирт. — Натянуть веревку, и можно стрелять на большие расстояния. Даже вверх они поднимаются выше.

— Сейчас бы нам не помешали щиты, — заметил Элбурр.

— А нам ничего не остается, как просто стоять и ждать? — спросил я.

— Сомневаюсь. Скорее всего…

Ее прервал барабан.

— Этот сигнал я узнаю, — проворчал я.

— «Время быть живым», — сказала Вирт. — Мы идем в атаку.

— Замечательно, — ответил я.

— А у тебя есть другие идеи? — поинтересовалась Вирт, которая поднялась на ноги, но сразу же нагнулась.

Я ждал приказа о наступлении. Если меня убьют во время атаки, это не только огорчит меня, но и вызовет раздражение у Маролана, когда он узнает, что я рисковал, вместо того чтобы выполнять свою работу. Я бросил взгляд на Элбурра и обнаружил, что он на меня смотрит. Мне удалось изобразить улыбку, а потом я снова повернулся в сторону противника.

Краун вышел вперед, спустился футов на десять вниз по склону, не обращая ни малейшего внимания на падающие вокруг него вражеские копья. Он взмахнул мечом.

— Не забудьте ошеломить их криком! — воскликнул он. — Вперед!

Ну, лучше уж так, чем лежать на земле, дожидаясь, пока они проделают в тебе дырку.

И я побежал вниз по склону со шпагой в руке, а потом оказался в своей палатке, а надо мной склонилось знакомое лицо.

— Пришла помощь, — сказала Вирт. — В противном случае нам бы конец.

— Какого рода помощь?

— Отряд кавалерии с одной стороны и три роты тяжелой пехоты с другой.

— Мы их разбили? — спросил я.

— Нет, но нам удалось унести ноги.

— Все живы?

— Элбурру зацепило плечо, но никто не пострадал так сильно, как ты. И Нэппер наконец порезвился от души.

— Да?

— Он показал высокий класс. Лично уложил шестерых.

— Может быть, он получит награду.

— Наверное, и мы оба знаем, что он скажет, не так ли?

Я фыркнул.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Вирт.

— Хорошо.

— Ну, они тебя крепко вырубили.

— В самом деле? Я чувствую себя нормально.

— Ты бы так не говорил, если бы видел, как у тебя закатываются глаза.

Неожиданно я заметил, что мне трудно фокусировать взгляд.

— У меня мокрая спина. Неужели кровь?

— Нет, тебя намазали мазью от ожогов.

— От ожогов?

Тут в наш разговор вмешался Лойош:

— Босс? Как ты? Ты полностью вырубился.

— Мне кажется, со мной все в порядке. Что произошло?

— Я не помню. Тебя что-то ударило. Заклинание. Должно быть, я его не заметил.

— Тогда нас двое.

— Где я? — спросил я у Вирт.

— В лагере. На вершине холма Дориан.

— Нам удалось задержать наступление?

— Что?

— Наша экспедиция. Мы сожгли галеты…

— Это произошло несколько дней назад, Влад.

— Похоже, у меня в голове все перемешалось.

— Какое-то заклинание ударило тебе прямо в спину. Ты не помнишь?

— Ничего не помню. Ну…

— О чем ты?

— Пожалуй, я не могу ничего вспомнить. Так мне кажется.

— Кажется?

— А ты не видела на поле боя маленькую девочку? Ребенка?

— Нет, я твердо уверена, что детей на поле боя не было.

— Тогда я твердо уверен, что ничего не помню об этом сражении.

— Наверное, к лучшему.

Я попытался сообразить, что произошло за время моего отсутствия.

— Значит, их ловушка не сработала, — наконец сказал я.

— Во всяком случае, до сих пор. И если Сетра планировала встречную западню, то ее план тоже не сработал. Мы ждем ночной атаки.

— Только не буди меня, когда она начнется.

— Не буду.

— Я пошутил.

— А я нет. Сегодня ты будешь отдыхать. Приказ лекаря. Кроме того, он сказал, что всю ночь ты должен лежать на животе. Сможешь спать в таком положении?

— Всегда радуюсь возможности научиться чему-то новому, — заявил я.

— Что касается сражений, — сказала Вирт, — то мы посмотрим, как ты будешь чувствовать себя завтра.

— Если завтра наступит.

— Ну, тут ты можешь не сомневаться. Где-то наверняка наступит. А теперь извини. Остальные тоже хотят узнать, как твои дела.

— Я тронут.

— Если понадобится помощь, можешь… — Она замолчала.

Что она собиралась сказать? Позвать лекаря? Тогда почему она не закончила предложение? Потому что лекарь больше ничего не сможет сделать? Насколько тогда серьезно мое ранение?

— Скажи мне, насколько серьезно мое ранение?

— Ты будешь жить, — ответила Вирт.

— Приятно слышать. Что еще?

— Ничего.

— Ладно. Спасибо, что пришла.

— Пожалуйста.

Она оставила меня одного.

— Так что же случилось, Лойош?

— Я знаю не больше тебя, босс. То, что достало тебя, немного задело и меня. Я ничего не помню.

— С тобой все в порядке?

— Вроде бы.

— Мне не нравится, что заклинание попало в спину. Неужели я бежал?

— Может быть, но не думаю, что у тебя хватило бы на это мозгов. Скорее всего ты просто развернулся во время сражения. Или… — Он замолчал.

— Или — что?

— Ну, не исключено, что это кто-то из наших. Если они контратаковали, то могли использовать заклинания…

— Верно.

Кстати, в течение последних месяцев я вспоминаю все больше и больше. В конце концов, я составил четкую картину того, что произошло: неожиданно мои мышцы так напряглись, что чуть не сломались руки и ноги; глаза едва не выскочили из орбит; волосы на теле встали дыбом; я начал медленно падать на землю, продолжая наблюдать за идущим вокруг сражением. Но я так и не вспомнил, отчего это случилось, — время между началом атаки и моментом, когда меня поразило заклинание, исчезло.

Из чего следует вывод: если хотите рассказывать своим внукам о войне, постарайтесь не попадать под воздействие заклинаний.

Видите, вы хотели услышать историю — и получили полезный совет.

Однако в тот момент я ничего не сумел вспомнить, и меня это пугало.

— Мне бы хотелось знать, Лойош, насколько серьезно я ранен.

— И что тебе это даст?

— Я напуган. Интересно, есть ли у меня на то причины.

— Ну, босс, если судить по тому, что осталось от твоей куртки, спина серьезно пострадала.

Я обдумал сообщение Лойоша и пришел к выводу, что не буду расстраиваться. Наверное, я вскоре задремал, но мне снились странные сны.

ГЛАВА 16. ПРОГУЛКА В ПАРКЕ

— Готово, — произнес Деймар в моем сознании, пока Форния и его охрана молчали, а волшебники смотрели на меня и ждали, что я стану делать.

Неужели Деймар сумел выполнить мою просьбу? И ему удалось выудить нужную информацию из сознания Форнии? Ну, мне ничего не оставалось, как поверить.

— Покажи, — попросил я.

— Подождите! — сказал Форния телохранителям, которые направились ко мне, чтобы обыскать.

Они остановились и повернулись к Форнии, а тот бросил быстрый взгляд на Деймара, потом на меня и опять на Деймара. Очевидно, он ощутил, что Деймар проник в его сознание, и принял это близко к сердцу. Интересно, не потерял ли Форния терпение — в таком случае он может отдать приказ, и нас прикончат. Проклятье! Я бы поступил именно так.

Проблема заключалась в том, что это ему не помогло бы, он не сумел бы воспользоваться удачным стечением обстоятельств — с его точки зрения, — заполучив меня. Ведь мое появление здесь обязательно привлечет Маролана; человек с Востока сам пришел к нему, и хотя Форния не мог понять моих мотивов и явно тревожился, мое появление удивительным образом совпадало с его планом встретиться с Мароланом лицом к лицу, чтобы… ага, вот в чем дело.

— Хорошая работа, Деймар, — сказал я вслух, а потом обратился к Форнии: — Вам также неизвестно, что собой представляет меч. И вы пытаетесь угадать. Такой вариант мне в голову не приходил.

Взгляд Ори метался от меня к Форнии, остальные волшебники и телохранители тоже не понимали, что произошло и как им следует реагировать.

— Пожалуй, он ко мне явится, даже если я тебя просто убью, твоя жизнь потеряла для меня всякий смысл.

Как же мне не повезло.

— Вы, кажется, забыли, я сдался.

— Шпионов можно казнить.

— На мне форма моей армии, — возразил я, вспомнив, что это может иметь значение.

— Значит, у тебя будет достойный вид, когда… — Он замолчал, глядя мне за спину.

— Босс, не оборачивайся, но у нас появилась компания.

— Кто?

— Нэппер.

— Что?

Несмотря на предупреждение Лойоша, я обернулся. Действительно, примерно в пятидесяти ярдах от нас по склону холма неторопливо шагал Нэппер, который, несомненно, хотел поучаствовать в схватке. Меняло ли что-нибудь его появление? Конечно, ведь я повернулся спиной к Ори, что вызвало у меня неизбежную панику, слишком много мне пришлось пережить вчера. Поэтому я так резко развернулся назад, что едва не вызвал начало военных действий. Не сомневаюсь, что Форния прикончил бы нас всех, если бы не раздались крики его телохранителей — отряд Маролана практически прорвал оборону противника. Теперь Форнии было о чем подумать, кроме как о докучливом человеке с Востока и его странных приятелях.

Он обратился к телохранителям, которые собирались связать и обыскать меня:

— Охраняйте их всех. И убейте, если начнут вести себя подозрительно. — После чего он вернулся к своей войне.

Очень хорошо. Дважды в течение двух дней было бы уже слишком, даже если бы я остался в живых.

В первый раз мне едва не пришел конец. Даже приснилось, что я мертв. Я даже частично помню некоторые из своих снов, но в том, который сохранился лучше всего, меня отправили за Водопады Смерти, в Залы Суда (выглядевшие совсем не так, как в тот раз, когда я действительно там побывал), и боги посчитали мое появление отличной шуткой. В путанице сна я попытался им объяснить, что заслуживаю быть принятым как дракон, а они хохотали и не могли остановиться. Звучит смешно, но я проснулся посреди ночи в холодном поту, задыхаясь и дрожа.

Я встал, потому что больше не мог лежать. Захотелось пройтись по затихшему лагерю. Горный воздух холодил грудь, но его прикосновение ласкало горевшую огнем спину.

— Куда собрался, босс?

— Сам не знаю. Мне нужно прогуляться.

— Палатка лекаря в другой стороне.

— Я уже по горло сыт лекарями.

По привычке я проскользнул мимо дозоров.

— Лойош, я иду в правильном направлении?

— О чем ты, босс? Ты просто спускаешься с холма.

— Именно это мне и нужно. Сейчас еще слишком рано встречаться с врагом.

— И куда же мы направляемся? Неужели покидаем это место, как поступил бы всякий разумный человек?

— Я не уверен.

— Ну, если мы все-таки уходим, то ты кое-что забыл.

Я продолжал спускаться вниз в темноте, стараясь разглядеть тропу в тусклых отблесках далеких лагерных костров. Лойош опустился на мое плечо.

— Ой.

— Извини, босс. Тебе следовало надеть куртку.

Наверное, он был прав. Я не сообразил прихватить с собой куртку или плащ и не надел сапоги, даже не взял шпагу, а Разрушитель Чар остался рядом с койкой. Иными словами, из оружия на мне имелось лишь два тонких метательных ножа, спрятанных в швах штанов. Я ни разу не выходил из дому в таком виде с тех самых пор, как стал джарегом, и в этом было что-то возбуждающе жуткое. Я ощутил более чистый страх, чем во время сражения, а боль в ступнях, когда я наступал босыми ногами на острые камушки, тоже была чистой, как и холод. Только теперь я понял, как мне не хватало такой чистоты.

Я легко проскользнул мимо следующей линии дозоров, и некоторое время мне казалось, будто мое тело превратилось в ветер, перестав ощущать холод. Я сам стал холодом. Обнаженным, но невидимым, беспомощным, но всемогущим, я затерялся в мире, которым владел. Я понимал, что все это ненастоящее; на улицах Адриланки я действительно владел целым миром, но здесь была пустыня, полная солдат. Возникали иные, иллюзорные впечатления. Я двигался беззвучно, и если бы кто-нибудь посмотрел в мою сторону, думаю, он увидел бы лишь мое дыхание в ночном воздухе. Я чувствовал присутствие других людей и знал, что Лойош так же беззвучно парит надо мной в ночи.

Одинокий куст, словно часовой, со смехом взмахнул ветками, чтобы сказать: уж он-то меня видит, и я помахал ему в ответ; застрявший между пальцами ног камушек был ношей, которую я отверг, и он откатился в сторону в поисках смысла своего существования. Время наполнилось пустым пространством, а пространство пустым временем, и я парил над армиями мира, в вечном сражении на поле брани моего разума, где все находилось в движении и все застыло на месте, а надо мной угрожающе высился Цикл. На его вершине сидел дракон, свирепый, плетущий интриги, защищающий своих птенцов, поглощающий души тех, кто осмелился выйти в ночь и пришел ко мне в надежде найти защиту, которую я не мог им дать, поскольку я находился нигде и везде одновременно, и не было конца ночи, которая стала мной.

Не знаю, как долго продолжалась моя прогулка и где я успел побывать; где блуждал мой разум, также осталось для меня тайной, однако посреди ночи ко мне вернулись реальные мысли, в сознание проникли реальные проблемы, которые заставили меня приблизиться к дому.

Я неожиданно обнаружил, что размышляю о численности армии Маролана. Моя часть — теперь я уже не мог думать о ней иначе — являлась лишь одной из десятков рот, составляющих одну бригаду из двенадцати. Я проходил мимо палаток, где спали драконы, тсеры и теклы, которые завтра будут убивать драконов, тсеров и текл, воюющих на стороне Форнии. Я шел через лагерь, словно путешествуя по снам, отделенный от всех остальных достоинствами джарега, не имеющего ничего общего с могуществом драконлорда, по чьему малейшему желанию шли в бой тысячи воинов. Будь я наделен таким могуществом, как бы я его использовал? И каким бы стал? Неужели именно поэтому Маролан такой, какой он есть? Я слышал, что во время Междуцарствия он уничтожил целые селения, принося их в жертву Богине Демонов, которая могла подарить ему знание Древнего Волшебства. И, если эти истории соответствуют истине, понимаю ли я теперь, почему Маролан так поступал? Неужели он применяет свое могущество только потому, что обладает им? Как повел бы я себя на его месте?

Я подошел к реке, свернул на север и прошел мимо нескольких лагерей, фургонов с припасами и дозоров, для которых оставался невидимым. Это было мое собственное могущество, и я его использовал, потому что обладал им, — может быть, я получил ответ на свой вопрос? Справа я заметил несколько больших шатров, из которых лился свет. Возможно, сейчас Сетра и Маролан решают судьбу тысяч собравшихся здесь людей — потому что это в их власти.

А как насчет Вирт, Нэппера и Элбурра? Они добровольцы, профессиональные солдаты, которые воюют — но почему? Потому что, погибнув смертью храбрых, получат высокий статус на Тропе Мертвых? Или у них появится шанс на инкарнацию и они станут командирами, которые возглавят новые войска в других сражениях, где их тоже ждет смерть?

Ни один из пришедших мне в голову ответов меня не удовлетворил.

Я вошел в реку всего на несколько футов и почувствовал сильное течение, мелкий песок начал забиваться между пальцами босых ног. Я стоял, одинокий среди тысяч, и только тогда заметил, что колени у меня дрожат, голова кружится, а в руках не осталось силы. Уж не знаю, что волшебство сделало с моим сознанием, но физически я был истощен. Я даже засомневался, смогу ли завтра сражаться. Меня начало трясти, однако я оставался на месте. Вот было бы забавно, если бы я от слабости потерял сознание и утонул на глубине в два фута.

— У тебя есть ответы, Лойош?

— На что, босс?

— Почему драконы именно такие?

— Ну, это просто, босс: они ничего не могут с собой поделать.

Возможно, в словах Лойоша содержалась истина, но меня его ответ не устроил. Размышляя о драконах, я видел, что различий в характерах Маролана и Алиры, Вирт и Нэппера, если выбрать эту четверку, больше, чем сходства. Так что же их объединяет? Если вопрос сформулировать так, то ответ становится очевидным: приняв решение, мотивированное жадностью, гневом или соображениями морали, они идут вперед с такой неумолимостью, что вызывают зависть — или отвращение — в ожесточенном джареге. Я попытался решить, является ли это качество по природе своей порочным, но так и не пришел ни к какому определенному выводу. К счастью, от меня никто его не требовал.

Однако мне удалось сделать два других. Первый состоял в следующем: если обстоятельства вынудили вас служить драконлорду, то лучше, чтобы он оказался более безжалостным, чем другой драконлорд. Второй вывод значительно проще: вода в реке такая холодная, что только глупец продолжал бы в ней стоять.

— Доброго вам вечера, лорд Талтош.

Голос пришел из пустоты, но подсознательно я знал, что кто-то находится рядом, поэтому он меня не испугал.

— Кто это?

Я обернулся. Сначала я никого не разглядел, но потом она подошла к кромке воды и кивнула мне, и тогда я ее узнал. Еще несколько мгновений прошло, прежде чем я вспомнил, где мы встречались.

— Вы Некромантка, — сказал я.

— Что вы делаете? — поинтересовалась она. Я тщательно обдумал вопрос и ответил:

— Путешествую по снам.

Она склонила голову к плечу. Передо мной стояла необычайно худая, почти прозрачная женщина с такой бледной кожей, что она почти излучала свет — на фоне черных одеяний.

— Я не знала, что люди с Востока так поступают.

— И я тоже.

— Я ощущаю, что вы получили ранение.

Я повернулся, чтобы показать ей спину, а потом вновь взглянул своей собеседнице в лицо.

— Понимаю, — сказала Некромантка.

— Прошу меня простить?

— Я понимаю, почему вы путешествуете по снам.

— Ага. Но на самом деле я здесь, не так ли?

— Что вы имеете в виду?

Вздор. Мистика имеет свои пределы даже во время путешествия по снам.

— Я имел в виду, что если я умру в процессе моих путешествий, то на следующее утро здесь найдут мое тело.

— Нет.

— Нет?

— Нет. Ваше тело будет дрейфовать вниз по течению реки, по крайней мере до следующего поворота. А вот если вы выйдете на берег…

Я рассмеялся, хотя, возможно, шутка того не стоила.

— Вы так поступили нарочно?

— Как?

— Заставили меня рассмеяться. Чтобы вернуть обратно.

— Ну да. Завтра вам, возможно, предстоит сражаться.

— Едва ли я на это способен.

— Ах, конечно. Вы получили серьезный удар. Подойдите ко мне.

Я повиновался и приблизился к берегу, так что теперь вода доходила мне только до щиколоток, а Некромантка протянула руки к моему лицу. Ее ладони оказались удивительно холодными, и я постарался не думать о том, что касается моей кожи. Я заглянул в ее глаза, и мне почудилось, что она находится где-то далеко и говорит со мной из другого мира. Даже возникло ощущение, будто речь требует от нее усилий; Некромантка мыслила иначе — иными образами… нет, я не стану в них вникать, мне все равно не понять.

На мгновение она закрыла глаза и сказала:

— Возвращайтесь в лагерь и ложитесь спать, путешественник по снам. Утром вы будете чувствовать себя лучше.

— Хорошо, — ответил я. — Я буду считать, что наша встреча мне приснилась.

— Может быть, так и есть.

— Мы уже это обсуждали.

— Возвращайтесь в свою палатку, человек с Востока. Ложитесь спать. И пусть вам приснится сон о бородатой женщине.

— Простите? Ладно, не имеет значения. Не нужно объяснять. Я не хочу знать.

Теперь, когда я снова стал собой, ветер показался мне холодным, а мокрые ноги тут же озябли. И камни больно ранили босые ступни. Пришлось обходить множество дозоров — их оказалось гораздо больше, чем я предполагал.

— Она такая таинственная.

— Кто, босс?

— Надеюсь, — сказал я после короткой паузы, — что ты шутишь, Лойош.

— Хм-м-м.

— Я только что разговаривал с Некроманткой, Лойош. По-настоящему. Вслух. Ты действительно ее не видел?

— Босс, я ее не видел и не слышал. Я даже не слышал, чтобы ты что-нибудь говорил. Ты приблизился к берегу и некоторое время стоял на месте, а потом мы пошли обратно.

— Замечательно , — вздохнул я. — Просто замечательно. Я завербовался в армию, участвовал в сражениях, к которым не имею ни малейшего отношения, получил волшебный удар в спину, согласился выполнить безнадежное задание — а потом, как будто мало всего остального, со мной случилось проклятое мистическое откровение. Ну просто чудесно!

— Однако тебе явно стало лучше, босс. Ты похож на самого себя.

— О, большое тебе спасибо, Лойош.

Я вернулся лагерь, забрался в палатку, лег на койку — я даже вспомнил, что мне следовало спать на животе, и только тогда понял, что охватившая меня на реке слабость если и не исчезла, то заметно уменьшилась. Я попытался понять, как такое возможно, но мгновенно уснул, а потом наступило утро, и меня разбудил барабан. С некоторым опозданием я сообразил, что, возможно, этот сигнал ко мне не относится. Когда я выбрался из палатки в одних штанах, то столкнулся с Расчей.

— С тобой все в порядке? — спросила она. Несмотря на все, я умудрился дать внятный ответ:

— Ноги слегка дрожат, спина чешется, и мне бы не помешали сорок или пятьдесят часов сна, но в остальном я в порядке.

— Ты сможешь занять свое место в строю?

— Конечно.

— Хорошо. У нас потери.

— Прошлой ночью нас атаковали?

Она посмотрела на меня.

— Перед самым рассветом. Рада, что мы тебя не разбудили.

— Думаю, вы могли бы сжечь палатку, я бы все равно не проснулся.

— Сегодня, я полагаю.

— Что?

— Думаю, сегодня все решится.

— Ага. Хорошо.

— Да. Нам поставлена не самая сложная задача. Мы должны удержать холм. Если только командиры не передумают и не пришлют другого приказа.

— Удержать позиции будет непросто, — заметил я.

— Может быть. Пойди поешь.

— Хорошая мысль.

Я вернулся в палатку, взял куртку и обнаружил, что спины у нее больше нет — одна большая дыра, диаметром около фута и сильно обожженная по краям. Мне снова стало не по себе.

— Босс…

— Да. Впечатляет?

— Что ты собираешься делать с курткой?

— Я захватил запасную.

— Молодец.

Я надел другую куртку, и спина сразу же начала чесаться. Накинув сверху легкий плащ, собрал все свои вещи. Съел три галеты и выпил много воды, сбрил щетину и, насколько позволяли обстоятельства, вымылся.

Колени у меня слегка дрожали, а мысль о том, что я должен занять место в строю, не вызывала восторга. Если бы я вспомнил о данном Маролану обещании, то мог бы запаниковать, но мозг мой еще не проснулся, и я довольно долго ни о чем не мог думать. Перед глазами вставали ночные похождения, очень хотелось посчитать, что мне все приснилось, но я так и не сумел себя в этом убедить, а потом сделал ошибку, обратившись с вопросом к Лойошу, который подтвердил, что по крайней мере часть событий имела место.

Вернувшись к палатке, я нашел там Расчу, которая сидела рядом с Вирт и Элбурром. Я присоединился к ним, а вскоре подошел Краун.

— Доброе утро, солдаты, — весело сказал он. — Сегодня мы с ними покончим.

Расча кивнула.

— Что ты думаешь о земляных валах на юго-западной стороне? Прошлой ночью они сильно пострадали.

Он кивнул.

— Не помешает привести их в порядок.

Появился Данн.

— Сержант, я бы хотел…

— Нет, — перебил его Краун. — Знамя понесет Мора. Если она упадет, придет твоя очередь. Так что держись рядом с ней. И постарайся сделать так, чтобы она осталась жива. Если она погибнет, будешь иметь дело с Дортмондом.

— Есть, сержант. Спасибо, сержант.

Данн ушел. Я покачал головой:

— Не понимаю.

Краун оглядел меня с ног до головы.

— Ты и в самом деле не понимаешь, верно? — И, повернувшись на каблуках, покинул нашу компанию.

— Кажется, меня только что оскорбили.

— Постарайся, чтобы оскорбление не помешало тебе спокойно спать по ночам, — заявила Вирт.

От дальнего края шеренги послышался чей-то голос:

— Идут.

И мы направились к остаткам земляных валов, чтобы приготовиться к отражению атаки.

Неприятель предпринял атаку, и мы отбились, потом они явились снова, и мы опять удержали позиции. Лойош оставался у меня на плече, может быть, хотел произвести впечатление на врагов, нападавших на меня. Я постоянно спрашивал, почему бы ему не перебраться в безопасное место, но так и не получил внятного ответа — Лойош сам задавал вопросы, на которые не мог ответить я. Ноги больше не желали поддерживать меня в вертикальном положении — очевидно, сказались последствия вчерашнего ранения, но я ни разу не упал. Если Некромантка что-то со мной сделала, то у нее неплохо получилось.

После второй атаки Вирт сказала:

— Ты обратил внимание, что каждый раз они доходят до земляных валов?

— Ну… ты права.

— И всякий раз в атаке участвует все больше солдат?

— И опять ты права, — согласился я. — Сегодня ты, в ударе. Продолжай.

— Они строятся для новой атаки, — заявила Вирт. Подошла Расча и сказала:

— Займите свои места в строю. Где Элбурр?

Только тут мы заметили, что он лежит на спине, из двух ран на груди течет кровь, кроме того, у него была рассечена правая нога.

— Пожалуй, я посижу во время этой атаки, — пробормотал Элбурр.

— Лекаря! — одновременно крикнули Расча и Вирт. Когда к Элбурру подбежал лекарь, Вирт спросила:

— У нас большие потери. Есть какой-нибудь резерв?

— Нет, — ответила Расча. — Повсюду дыры. Примерно двенадцать процентов потерь. Судя по тому, как развиваются события, не следует рассчитывать на подкрепление.

— Ах вот оно как, — сказала Вирт.

— Пришло время придумать что-нибудь умное, — предложил я. В этот момент барабан предложил нам готовиться к атаке. — Ну, я имел в виду совсем другое, — проворчал я.

— Будет интересно, — заметила Вирт.

— Интересно? — переспросил я. — Мы слишком слабы, чтобы оборонять наши позиции, поэтому пойдем в атаку? Подобная тактика не является обычной, не так ли, Вирт?

— Верно, — ответила она.

— Вот и хорошо, — заявил я. — Видишь? Я уже кое-чему научился.

— Уверена, тебе твое знание пригодится, когда завербуешься в следующий раз. — Вирт немного помолчала. — Впрочем, такие случаи известны. Не такая плохая мысль. Однажды у залива Киппер… — Она неожиданно замолчала и показала рукой. — Я потом расскажу, — оптимистично закончила она.

Неприятельские солдаты поднимались вверх по склону, и в их движении чувствовалась необъяснимая жуткая решительность. Мне это не понравилось. Мы приготовились к встречной атаке. И это мне нравилось еще меньше. У нас было лишь преимущество в высоте.

Так или иначе, но сейчас все решится.

— Ну , — сказал Лойош, — вот оно.

— Точно , — ответил я.

ГЛАВА 17. ГРАНИЦЫ ОСТРОУМИЯ

Я вновь повернулся к Форнии и встал рядом с Деймаром, пока Нэппер подходил ко мне сзади и справа. А сражение приближалось справа.