— А ты не думал о том, чтобы смыться отсюда? — спросил я у Лойоша, наверное, в пятый раз.

— Да, мне приходила в голову такая мысль , — ответил он в четвертый раз (в первый он просто ничего не ответил, поэтому мне пришлось повторить вопрос — три атаки назад). — Кстати, как мы здесь вообще оказались?

Я уже и не знаю, в который раз Лойош повторил свой вопрос; впрочем, я сам задавал его себе. Мы шли вперед. Как мы в это ввязались?

Не так давно я спросил Сетру, почему она приказала нам оборонять позиции, которые, с моей точки зрения, не представляли собой ничего особо важного, — впрочем, у меня на то имелись личные причины, о которых я поведаю вам позднее.

Она сказала:

— По тем же соображениям, по которым я приказала фаланге копьеносцев Гутрин атаковать долину на левом фланге. Удерживая холм, вы угрожали всему флангу противника, а мне требовалось сковать резервы. До тех пор, пока вы продолжали ему угрожать, он должен был либо усиливать свои войска на этом участке, либо иметь для него резервы. Благодаря чему я смогла в нужный момент ввести в бой собственных людей, что и сделала, когда…

— Ладно, ладно, — перебил я ее, — не имеет значения.

Меня не интересовали технические подробности, я надеялся услышать: «Ваш участок был жизненно важным для развития всей кампании». Я хотел играть решающую роль. А мы оказались лишь одной из незначительных фигур на доске.

То, что я превратился в простую фигуру на игровом поле, меня беспокоило. Пожалуй, я не был важным игроком, когда выполнял приказы вышестоящих джарегов, но к тому моменту я уже управлял своей территорией и успел к этому привыкнуть. Здесь тоже заключалась часть проблемы: если среди джарегов я и не был главнокомандующим, то по крайней мере имел офицерский чин. А вот здесь… я исполнял самые разные, но весьма незначительные, функции.

Но как мы в это ввязались? Вряд ли следует говорить о высоких принципах. Я хочу сказать, что о войне принято судить в соответствии с тем, кто прав, до тех пор, пока вас не начинает лично интересовать ее исход. Если же вы являетесь одним из участников или если ее результат заметно повлияет на вашу жизнь, тогда необходимо придумать уважительные причины, которые докажут, что вы воюете за справедливое дело, — тут нет ничего нового, все так делают. Но эта война оказалась исключительно несправедливой и жестокой. Никому так и не удалось найти для нее подходящих оправданий. Мы сражались из-за земли и власти — и никакого благородства.

Обман может сыграть важную роль в тот момент, когда маршируешь навстречу рядам острых и очень неприятных предметов.

Барит умер, вот с чего все началось. И Маролан убедил меня устроить ловушку, чтобы обнаружить того, кто захочет украсть нечто, к чему я предпочел бы не подходить близко. Крейгар, мой помощник в организации, заметно встревожился когда я рассказал ему об этом, но уверен, что даже он, знавший драконов гораздо лучше меня, понятия не имел о том, чем все закончится.

— А что будет, если кто-нибудь совершит кражу, а ты выследишь его, — сказал он, — и тут выяснится, что тебе совсем не хочется с ним связываться?

— Да, серьезный вопрос. Но не думаю, что замешан будет кто-то из джарегов.

— Да, Влад, это будет дракон. В том-то и проблема. Ну, Крейгар и сам дракон; он должен знать. Нет, он не дракон, а джарег, но все равно он должен знать. Когда-то он был драконом, из чего следует… что?

Я внимательно посмотрел на Крейгара. Я знаю его гораздо лучше тех, кого не знаю совсем. Мы работали вместе в качестве телохранителей, еще когда я только примкнул к джарегам, и с тех пор не расставались. Он был единственным драгейрианином, к которому я не питал ненависти, за исключением, быть может, Кайры. Кстати, ее я тоже не понимаю.

Крейгар храбрый и застенчивый, отзывчивый и злобный, покладистый и верный, дружелюбный и безжалостный; кроме того, он имеет удивительную способность сливаться с окружающим пейзажем — вы можете смотреть прямо на него и не заметить, что он рядом.

Не могу вспомнить ни одной своей идеи, которую он не встретил бы скептическими вопросами, но после того, как решение принято, Крейгар всегда идет до самой рукояти — иногда в буквальном смысле слова.

— В чем дело? — спросил Крейгар.

— Я размышлял.

— Разве размышлять лучше не в одиночестве?

— А здесь кто-нибудь есть?

— Ты не знаешь удержу, Влад.

— В любом случае, — заявил я, подбирая разговор с того места, где он валялся на полу, — нам светят большие деньги.

Крейгар произвел звук, который мне бы не хотелось описывать. Я почувствовал, что Лойош с трудом удерживается от ядовитого замечания. Похоже, я окружил себя помощниками, которые считают меня идиотом, что говорит о наличии неизведанных глубин в моем характере.

— Так кому мы поручим это дело? — осведомился я.

— Не знаю. Пожалуй, следует отправиться туда лично чтобы самим изучить обстановку.

— Я боялся, что ты предложишь именно такой вариант.

Он с сомнением посмотрел на меня и быстро вышел из комнаты. Есть ситуации, в которых люди и драгейриане никогда друг друга не поймут, и одной из них является отношение к оружию, убивающему душу. Я хочу сказать, что они ненавидят его точно так же, как и мы, или даже больше; но у драгейриан нет того всепоглощающего ужаса, который Морганти возбуждает в человеке. Уж не знаю почему.

— А как мы туда попадем?

— Я найму экипаж.

Барит жил в прямоугольном здании из серого камня, расположенном в пригороде Адриланки, на Западных холмах. Наверное, он называл свой дом замком. Если захочу, я могу назвать свою куртку стулом. Здание насчитывало три этажа, имело большую парадную дверь, пару задних входов для слуг, несколько застекленных окон и заостренную крышу. Поместье показалось мне каменистым, земля слишком песчаной. Едва ли оно стоило больших денег. Я увидел крестьян, но не слишком много. Перед главной дверью стояли два стражника в ливреях Дома Дракона. Когда мы с Крейгаром подошли, я заметил, что один из них носил эмблему Маролана; у другого был знак, которого я не знал.

Я мысленно повторил разговор, который собирался с ними провести. Не стану делиться им с вами, поскольку реальность разрушила мои планы.

— Баронет Талтош? — спросил тот, что носил эмблему Маролана.

Я кивнул.

— Пожалуйста, заходите.

Верьте мне: разговор, который я репетировал, мог оказаться гораздо более забавным. Однако я получил и небольшую компенсацию.

— Подождите… а это еще кто? — спросил стражник, только теперь заметивший Крейгара.

— Мой коллега, — ответил я, изо всех сил стараясь сдержать смех.

— Очень хорошо, — кивнул стражник.

Я бросил взгляд на его напарника, который демонстративно не смотрел в нашу сторону. Интересно, подумал я, на кого он работает?

Мы с Крейгаром прошли в дом.

Не часто так бывает: переступив порог, ты как будто попадаешь в другой мир — сделав один шаг, я покинул Драгейру и оказался в стране, такой же чуждой Адриланке, как и моя родина — Восток. Первым сюрпризом стало огромное количество дутого стекла — вазы, канделябры, пустые, графины и другие предметы стояли повсюду на деревянных подставках или полках. Стены были выкрашены необычной смесью желтого и белого — казалось, такого цвета просто не существует в природе, однако все вокруг выглядело веселым и ярким — ни один драконлорд никогда ничего подобного себе не позволил бы. Во всяком случае, Барит э'Терикс, которого я встречал на Дорогах Мертвых.

Мои размышления прервал Крейгар, который поинтересовался:

— Э… босс? Так мы идем?

Хороший вопрос. Большинство волшебников работают в подвалах, куда удобнее всего переносить тяжелые предметы, которые им могут понадобиться, или в башне, где меньше шансов уничтожить весь дом, если что-то пойдет не так. В случае с Баритом роль лаборатории могла сыграть любая комната, которую он посчитал бы удобной.

Лойош нервно завозился у меня на плече. Мы вошли в гостиную, где оказалось еще больше стеклянных предметов, только графинчики здесь не были пустыми. На стене, слева от меня, помещался большой портрет Барита, написанный масляными красками. На полотне он выглядел серьезным и начительным. В дальнем конце я заметил маленькую дверь, за которой, наверное, находилась кухня, вправо и влево от нее отходили два коридора. Один из них, вероятно, вел к лестнице и спальне, а другой к остальным помещениям первого этажа. Мы свернули направо и оказались перед широкой лестницей из полированного белого камня. Тогда мы прошли обратно и двинулись по другому коридору, который обещал нам нечто более интересное.

— Эй, босс.

— Да, Лойош?

— Здесь что-то странное. У меня появилось чувство, что…

— За нами наблюдают, Влад, — сказал Крейгар.

— Ничего удивительного, — отозвался я.

— А я первый заметил.

— Заткнись.

— Пожалуй, не следует обращать на это внимания, — сказал я Крейгару. — Было бы странно, если бы здесь не осталось никаких защитных заклинаний. Попробуем зайти сюда?

— В большую окованную железом дверь с вырезанной на ней руной, которую охраняют два драконлорда со скрещенными копьями? Почему тебя заинтересовала именно она?

— Кончай свои шутки и заткнись, Крейгар.

— Кто вы такие и что вам нужно? — спросила драконледи, продолжая сохранять полнейшую неподвижность — копье в ее руке перегораживало дверь.

— Вы знаете ответы на оба вопроса, — заявил я.

На ее лице появилась улыбка, и я вдруг понял, что она мне нравится.

— Верно, но я должна спросить. А вы должны ответить. Или можете уйти, иначе я могу вас убить.

— Баронет Талтош, Дом Джарега, по поручению лорда Маролана, и в течение целой минуты вы мне нравились.

— Я потрясена, — заявила она. Копье драконледи приняло вертикальное положение; напарник повторил ее движение — путь был свободен. — Учтите, что здесь имеется блок против телепортации, покрывающий всю территорию вокруг дома, особенно внутри данного помещения.

— То есть вы вежливо сообщаете мне, что не стоит здесь ничего воровать? — осведомился я.

— Вежливость в мои намерения не входила.

— Пойдем, — проворчал я.

— После тебя, — сказал Крейгар.

Оба стражника вздрогнули и посмотрели на Крейгара так, словно только сейчас его заметили — вероятно, так и было. Затем сделали вид, что разглядели его с самого начала, словно иного попросту и быть не могло.

Теперь нам ничего не оставалось, как войти внутрь, поэтому я отодвинул засов и распахнул дверь.

Существует легенда (скорее всего сомнительная, но кого это волнует) о Лишни, который придумал огненный таран. Получалось, что он изобрел его от отчаяния, поскольку у него не было никаких шансов спасти свою флотилию из шести тендеров1, которую атаковали восемь бригов и два линейных корабля во время одной из войн с Элде. Согласно легенде, вооружив свои корабли новыми таранами, он потопил семь из десяти судов противника и повредил три других, а затем, в минуту озарения, сошел вместе со своими моряками на берег и взял штурмом дворец, заставив врага подписать безусловную капитуляцию, на чем война с Элде и закончилась. Когда Лишни вышел из дворца с актом капитуляции в кармане, один из его подчиненных спросил, как он себя чувствует. «Прекрасно», — ответил Лишни.

Я уже сказал, что сомневаюсь, будто все произошло именно так, но мне нравится легенда. Я вспомнил о ней потому, что если бы кто-нибудь спросил у меня, как я себя чувствовал, входя в помещение, где собрано огромное количество клинков Морганти, то я бы ответил так же коротко: «Паршиво».

— Босс…

— Я знаю, Лойош.

Оружие лежало повсюду. Похожие ощущения, вероятно, возникли бы у меня при входе в комнату, кишащую желтыми змеями. Я знал, что за спиной у меня остались двое драконлордов, но даже мысль о том, что я не должен обнаруживать свой страх в их присутствии, не могла заставить меня шагнуть вперед.

— Отвратительное место, Влад.

— Расскажи мне, Крейгар.

— Интересно, зачем он собирал это оружие?

— Интересно, зачем его вообще изобрели сариоли.

— Разве ты не знаешь, Влад?

— Нет. А ты?

— Конечно, знаю. Во всяком случае, мне известно, что они сами говорят.

— И что они говорят?

— Что до создания Империи клинки Морганти изобрел кузнец-сариоли, решивший сделать войну настолько ужасной, чтобы никто больше не воевал.

Я фыркнул:

— Ты шутишь. Неужели ты веришь, что они были такими глупцами?

— Но это сработало.

— Что?

— Среди сариоли.

— Ах вот оно что.

— Так мы пойдем туда?

— Не думаю, что я смогу.

— У нас проблема?

— Верно.

Мы стояли там как два идиота еще некоторое время.

— Может быть, лучше уйти? — наконец поинтересовался Крейгар.

— Проклятье, нет!

— Хорошо.

Прошли часы. А может быть, всего минута. Хуже всего то, что у меня за спиной по-прежнему торчали драконлорды. Продемонстрировать свой страх перед лицом джарега, конечно, неприятно, но выглядеть трусом перед драконлордами значит нанести серьезный ущерб собственной гордости.

— У меня идея, — заявил Крейгар.

— Отлично, — ответил я. — Я согласен. Превосходная идея. Какая бы она ни была.

— Это займет пару минут.

— Еще лучше. Ты думаешь, я тороплюсь?

Крейгар наморщил лоб. Я заподозрил, что он вошел с кем-то в псионический контакт.

— Хорошо, — сказал Крейгар. — Скоро он будет здесь.

— Кто?

— Тот, кто нам поможет. Я встречался с ним несколько лет назад, когда был… не имеет значения.

Он мог бы смело договорить предложение до конца. Крейгар не родился джарегом — когда-то он сам был драконлордом, — а уж почему он перестал им быть, меня не касалось.

— Как его зовут?

— Деймар. Он из Дома Ястреба.

— Хорошо. Как он нам поможет?

— Деймар псионик.

— И что?

— Он один из лучших. Деймар может мощью своего разума совершить то, на что не способны волшебники с помощью Державы. Он… подожди минутку. — Крейгар вышел из комнаты и что-то негромко сказал стражникам.

Когда Крейгар вернулся, почти сразу же вслед за ним вошел худощавый, одетый во все черное драгейрианин с заостренными чертами лица, на котором застыло мечтательное выражение, весьма редкое у представителей Дома Ястреба.

— Привет, Крейгар, — сказал он тихим голосом.

— Привет, Деймар. Это мой босс, Влад.

Он вежливо поклонился, что также не характерно для ястребов.

— Рад с вами познакомиться, — сказал Деймар.

— Я тоже.

Он оглядел комнату.

— Весьма впечатляюще, — заявил Деймар. — Никогда не видел столько клинков в одном месте.

— Мне в голову пришла точно такая же мысль, — признался я.

— Ты можешь их немножко… притушить? — спросил Крейгар. — Владу они действуют на нервы.

Деймар с любопытством посмотрел на меня:

— В самом деле? Любопытно. Интересно, почему?

Я не сказал: «Потому что я суеверный человек с Востока, который не может преодолеть страха перед этими проклятыми штуками». Вместо ответа я пожал плечами.

— Вы не возражаете, если я попробую выяснить, что у вас…

— Возражаю, — прервал его я.

— Хорошо, — с некоторой обидой сказал он. Потом он еше раз оглядел комнату. — Ну, что ж, задача не кажется мне сложной. — И мне сразу же полегчало.

Прошу понять меня правильно, я не говорю, что мне стало хорошо, но все же я почувствовал себя намного спокойнее — как если бы они все еще оставались здесь и продолжали испытывать голод, но расстояние до них заметно увеличилось

— Как вам удалось достичь такого эффекта? — спросил я. Деймар нахмурился.

— Ну, — ответил он, — если рассмотреть ауру, которая возникает вокруг каждого клинка в виде сферического поля…

— Псионика, — заявил Крейгар.

Я вошел в комнату так, будто там и не было сотен клинков Морганти, и огляделся. Крейгар и Деймар держались у меня за спиной.

Оказалось, что оружие сложено в определенном порядке, а, кроме того, все клинки зачехлены или находятся в ножнах, — я постарался не думать о том, как бы они выглядели обнаженными. Однако мне не удавалось уловить принцип, по которому они были размещены.

— Самые могущественные находятся в этом конце, — небрежно пояснил Деймар, — а самые слабые — там. На вашем плече сидит джарег, не правда ли?

— Псионика, — сказал я. — И удивительная наблюдательность, не правда ли?

— Не понял? А, ирония, не правда ли?

— Прошу прощения. Я немного нервничаю.

— Вот как? Почему?

Я взглянул на Крейгара, который, как мне показалось, старательно прятал улыбку. Я оставил без ответа последний вопрос, делая вид, что изучаю оружие, но сам смотрел в сторону. Задача все-таки оказалась слишком сложной — они продолжали атаковать мой разум, несмотря на псионическое воздействие Деймара.

— Как вы входите с ним в контакт?

— С кем?

— С джарегом. У вас должна быть псионическая связь с ним. Как…

— Колдовство, — ответил я.

— Понимаю. А оно включает в себя?..

— Я бы не хотел обсуждать данную тему.

— Хорошо, — проговорил Деймар, и на лице у него вновь появилось выражение удивления и обиды.

Я не привык иметь дело с такими ранимыми драгейрианами.

— Ну что, есть какие-нибудь идеи? — поинтересовался Крейгар.

Я снова взглянул на него, и он слегка покраснел — кем бы ни был Деймар, я не собирался обсуждать свои проблемы в его присутствии, и Крейгару следовало об этом помнить.

— Что вы пытаетесь сделать? — спросил Деймар.

— Довольно трудно объяснить, — ответил я.

— Ну, тогда… — сказал он.

Поскольку я продолжал смотреть на Крейгара, то заметил, как у него на лице появилось удивление.

— Что?.. — начал я.

— Он заглядывает в мысли, босс. И у него здорово получается. Быстро. Этот тип…

Я наклонился, взял ближайшее ко мне оружие, кинжал, и вытащил его из ножен. Потом быстро пересек комщту и остановился перед Деймаром примерно в четырех футах. Я пристально смотрел на него, небрежно держа клинок перед собой. Я больше не боялся; казалось, я погрузился в пылающее алое пламя.

— Послушайте, я ценю вашу помощь, но если вы еще раз попытаетесь проникнуть в сознание кого-нибудь из моих людей, это станет последним вашим деянием — в данной жизни или любой другой. Вам понятно?

У меня сложилось впечатление, что он немного удивился, но совсем не испугался.

— Извините, — сказал Деймар. — Я больше не буду так поступать.

Я отвернулся, сделал глубокий вдох и убрал оружие в ножны. Никогда не знаю, что следует говорить после того, как ты кому-то угрожал; пожалуй, стоит составить перечень замечаний, которые делают в таких случаях крутые парни.

— Однако у меня есть предложение.

Я повернулся к Деймару и с недоумением посмотрел на него — не ослышался ли я?

— Босс, либо ты теряешь хватку, либо этот тип полный болван.

— Ну, — продолжал Деймар, — поскольку мне теперь все известно…

Я бросил на Крейгара взгляд под названием «И что мне теперь делать?» — а тот пожал плечами: «Только ни о чем меня не спрашивай». Я вздохнул:

— Ладно, Деймар. Я вас слушаю.

— Маролан полагает, что кто-то намерен украсть оружие. Верно? А вы…

— Вы знакомы с Мароланом? — не удержался я.

— Конечно. А что здесь странного?

— Ничего. Продолжайте.

— И вы хотите устроить ловушку для вора.

— Ловушку? Может быть. Во всяком случае, найти преступника, если таковой появится.

— Я могу оставить здесь псионический след, который позволит нам определить личность любого человека, вошедшего в комнату.

— Звучит очень просто, — заметил я.

— Никто не ставит защиты против псионики.

— А как насчет Кайры?

— Кого?

— Не имеет значения, — проворчал я. — Если что-то пропадает и мы не можем найти виновника, значит, кража — дело рук Кайры.

— И что тогда? — вмешался Крейгар.

— Ну, это легко. Мы признаем свое поражение. Впрочем, мне с самого начала следовало отказаться от предложения Маролана.

— Звучит разумно.

— Ну? — осведомился Деймар.

— Хорошо, — кивнул я. — Сделайте то, что сочтете нужным.

— Я уже закончил, — сообщил Деймар. — Я…

— Верь ему, босс. Что-то произошло.

Я наградил Крейгара еще одним взглядом. На случай, если вы меня не поняли, добавлю, что меня не слишком устраивало предложенное Деймаром решение проблемы, а Крейгар представлялся очевидным виновником моего неудовольствия; впрочем, он с достоинством воспринял мой упрек.

— Не беспокойся, босс , — сказал Лойош. — Все отлично сработает. Правда.

Я повернулся к Деймару.

— Как оно действует?

— Если какой-нибудь клинок вынесут из комнаты, я получу псионическое изображение преступника.

— И что дальше?

— Что пожелаете. Я могу связать вас с ним или установить его местонахождение…

— Вы можете? Вы можете?

— Ну да, — с недоумением ответил он. — Что-то не так?

Уж не знаю, почему я решил, что ему можно доверять. Наверное, принимал желаемое за действительное.

— Ладно, — сказал я, — пожалуй, мы сделали все, что могли. Пойдем.

— И куда мы направимся? — поинтересовался Деймар.

Я собрался сказать в ответ что-нибудь не слишком вежливое, но прикусил язык и бросил умоляющий взгляд на Крейгара. Тот обменялся с Деймаром несколькими фразами — и это сработало; во всяком случае, когда мы вернулись в офис, Деймара там уже не было.

В тот день я был готов назвать даже такой результат победным.