Большой вальс

      Он растворился в сумраке, оставив у Виктории ощущение розыгрыша. Но дальнейшее превзошло все ожидания: видеофильм был показан самыми престижными каналами ведущих телевизионных компаний, знаменитые критики разразились хвалебными статьями, соревнуясь в подборе эпитетов, а у кинотеатров "Голограф" выстраивались очереди. Впереди мелькали призы разных фестивалей, к Ингмару Шону направились толпы журналистов в надежде получить аудиенцию или хотя бы одним глазком подсмотреть жизнь непредсказуемого Мага.
      Антония, пассивно наблюдавшая за взрывом собственного успеха, недоумевала. Вначале, просмотрев полученные от некоего господина Горацио пленки, она вскипела от ярости - ко всем бедам не хватало ещё этого плевка! "Дублерша" нашла момент, чтобы побольнее ударить, продемонстрировав ей свое явное превосходство. "Низость! Эти кадры никогда не увидят свет", - решила она, заперев кассеты в сейф и позвонив Жан-Полю.
      - Дюваль, я считала тебя своим другом. Объясни, пожалуйста, что значит "твой", вернее, "ваш подарок"? Я что, должна радоваться её успехам, а может, даже помочь публично растоптать меня ногами?
      - О чем ты, Тони? Разве ты не заметила, в титрах указано твое имя как героини и владельца материала. Другого просто не существует. Кажется, ты кое-что забыла. А мы - нет! - голос Жан-Поля смягчился. - Подумай, зачем враждовать сестрам?
      Он повесил трубку, злясь на себя, на свой неисправимый идеализм.
      "Бескорыстная дружеская помощь" - кто принимает теперь всерьез эту формулировку? Если поклялся в дружбе, значит готовит удар в спину. Бедная, бедная, затравленная Тони, не привыкшая к бескорыстным подаркам, вбившая себе в голову мысль о конкуренции "дублерши"!
      Антония также испытала неудовлетворение от беседы с Дювалем. Они обидели друг друга, только и всего. Ничего не прояснилось. А эти намеки... Конечно же, Жан-Поль - романтик, и неспроста намекал на родство с тори. Пигмалион создал своей дочери двойника наверно не для того, чтобы мешать ей жить, как уверял её Артур, иметь возможность замены износившегося образца на более совершенный... Кроме того, Тори - внучка Остина. Но значит ли это, что у благородного Брауна не может быть внучки-авантюристки, завистливо поглядывающей на трофеи славы А. Б.?
      Тони, пребывающая в нерешительности, решила все же не давать кассетам ход. Каково же было её удивление, когда в считанные дни фильм обрел самостоятельную жизнь, вознеся её на гребень желанной славы!
      - Это просто фантастика! Почему ты держала пленки в тайне? Сногсшибательный успех! - ликовала Жаклин. - Кто-то здорово "раскрутил" тебя, детка... Ну и мастерица ты темнить! Знаю только, что это не Майкл.
      - Не смотри на меня так пронзительно - все равно не скажу. К тому же - с меня довольно. Уезжаю в Париж с Америкой в кармане. И больше никаких встреч на ринге. Схожу с дистанции. - Тони достала из принесенной корзины цветов записку и прочла её вслух: "Победительной "звезде" от побежденного "злодея" М. О'Ралли". - Финальная точка в этом веселом приключении.
      Итак, желанная победа. Впереди Париж и свадьба. Грандиозная свадьба можно было не сомневаться, что граф Феликс не упустит случая потрясти "свет". После визита принца Антония позвонила Картье, порадовав его известием о сокращении условленного срока: "Я завершила все свои дела. Назначай брачные церемонии на сентябрь и, конечно, согласуй с маменькой". "Перестань, детка! Я так счастлив, что твои издевки меня совершенно не достают. Это будет не просто свадьба - это будет мое лучшее концептуальное действо".
      Тони опустила трубку с ощущением непоправимой ошибки. Пересказанный Максимом разговор с отцом привел её в ужас. В отличие от принца, торжествовавшего победу, Антония поняла - они оба на грани беды. И чем больше подлинного чувства к этому мальчику обнаруживала она в себе, тем острее ощущала ответственность за его будущее. Принц просил подождать три месяца, значит она должна опередить его, вступив в брак с Картье. И вот теперь назначившей на сентябрь "концептуальное действо" свадьбы Антонии казалось, что она подписала себе печальный приговор.
      Поздно вечером накануне отъезда Тони вернулась к себе в номер после данного О'Ралли в её честь банкета. Голова кружилась, в ушах стоял многоголосый хор комплиментов. Она не успела ещё принять душ и только брошенная в бокал таблетка аспирина усердно шипела на инкрустированном зеленым перламутром низком столике, когда дежурная доложила, что к мисс Браун прибыли визитеры.
      - Никого сегодня не принимаю, никого!
      - Прошу прощения, мисс Браун, у них неотложное дело.
      Тони быстро набросила пеньюар, и кляня всех поклонников и журналистов на свете, взбила щеткой волосы. Тихо пискнул звонок, она рухнула в глубокое кресло и нажала кнопку в дистанционном пульте.
      Двери номера бесшумно отворились и в огромный холл, изобилующий зеркалами и затейливыми светильниками вошли двое. С минуту никто не двинулся, справляясь с волнением. Потом высокий парень подтолкнул вперед пришедшую с ним девушку. Она сделала несколько шагов к креслу, где застыв, совсем как на картинке, нога на ногу, в руке шипящий бокал, сидела хозяйка.
      - Тони, я пришла. Я пришла, чтобы стать сестрой... - Виктория остановилась, не решаясь приблизиться к своей царственной копии. Из разжавшихся пальцев Антонии выпал бокал, совершенно бесшумно скользнув в высокий ворс персидского ковра.
      Жан-Полю казалось, что он смотрит немой фильм, заснятый в замедленном темпе: мягко, плавно, как под водой двинулись навстречу друг-другу две тонкие фигуры - разлетелись полы плаща Виктории, распахнувшей объятия, соскользнул с плеча бледно-серый шелк пеньюара Антонии, поднявшейся с кресла и в эти объятия нырнувшей...
      Странная, фантастическая ночь! Сколько же вопросов им хотелось задать друг-другу, скольких вспомнить... Рассказывать, выспрашивать, сопоставлять - и все это время думать - а ведь неспроста задействованы в их общем сюжете эти люди, порой странным образом безликие, а иногда и вовсе незнакомые. Неведомый обеим давно почивший А. Л. Зуев - загадочный герцог Баттенбергский, Светлана Копчухина, Евгения, Катя, Алексей... А Меньшовы-Грави, а Браун, Динстлер? А Хосейн Дали Шах, Ингмар Шон, Артур Шнайдер или тетя Августа? - Боже! Чтобы собрать всех главных участников представления понадобилась бы огромная сцена, а уж распределять призы "по заслугам" оказалось бы и вовсе трудно.
      - Вот если бы какой-то Высший наблюдатель сумел бы запечатлеть нашу "летопись", сколько невероятных, тревожных и прекрасных историй могло бы получиться, - мечтательно сказала Антония.
      - А потом бы вышли из тени и заняли места в зрительном зале все, кто подготовил сценарий и сыграл в нем роли, - предложила Вика.
      - Я думаю, что финал был бы встречен шквалом аплодисментов. Вы бы сорвали всех "Оскаров", девочки. Ведь это и вправду сказочный финал, сказал Жан-Поль, с восторженным волнением наблюдавший за девушками. - Вы не просто сестры, вы самые что ни на есть однояйцевые двойняшки! Поверьте мне, как ученому, я хорошо изучил этот генный трюк.
      - Нет, мы значительно больше, чем сестры или даже двойняшки. Мы связаны более прочными и загадочными узами, сотканными из страстей, надежд, дарований и ошибок множества людей. Но главное - из Любви и сотни загадок, которые никто, кроме нас, не в силах постичь.
      Тони сняла с пальца александритовый перстень и протянула его Виктории. Круглый овальный камень, подобный застывшей выпуклой капле, колебался в нерешительности, перебирая оттенки от аметистово-лилового до изумрудного: в комнате горела люстра, а за окном светлело утро.
      - Это семейная реликвия Грави-Меньшовых! Сколько историй с ней связано! Он перешел мне от мамы, как и положено, в десятый день рождения, но впервые я одела перстень, когда мне исполнилось восемнадцать... а значит - на Острове появилась ты...
      Понадобилось время, чтобы разобраться и сделать то, что должно было произойти по всем мудреным правилам нашей запутанной игры... Это кольцо принадлежит тебе. - Тони одела перстень на палец Виктории. - Смотри, наш талисман не знает постоянства, подвергая сомнениям железобетонные истины: он такой и совсем иной одновременно!
      Они подошли к окну, за которым поднималось солнце, и сомкнули над камнем золотистые головы, наблюдая, как наливается он радостной травяной зеленью.
      - А вечером перстень опять станет лиловым. Вот эта переменчивая игра и есть цвет истины. Той, что на мгновение не дает однозначности. Спасибо, я приобрела нового друга! - Виктория обняла сестру и шепнула в щеку: "А ведь я к тебе с просьбой, Тони... Как ты отнесешься к тому, чтобы дня три поработать "дублершей"?"
      Глава 3. Прощание с игрой
      Антония с наслаждением паковала багаж - в открытые чемоданы без разбора летели платья, костюмы, пеньюары, - эксклюзивные модели, стоящие колоссальных денег, вперемешку с какими-то буклетами и неразвернутыми подарочными коробками.
      Впервые она позволила себе быть столь небрежной - ещё бы, А. Б. не просто покидала Америку, она бросала её навсегда, сжигая за собой все мосты. Побежденная Америка умоляла победившую Антонию остаться, осчастливив её своим великолепным присутствием. Черта с два! Обескураженная Жаклин с трудом сдерживала напор самых представительных агентов, желавших немедленно заключить с А. Б. интересные контракты, отбивалась от выгодных предложений, сопровождая отказы стандартным "без комментариев!". Она, действительно, не могла понять мотивы столь неблагоразумного поведения "звезды": А. Б. карабкалась к вершине, сдирая в кровь руки, поставила на карту свое состояние, и вот теперь, когда, наконец, присмиревшая жар-птица сидела в её клетке - Тони, выпуская удачу, распахивает дверцу: "Гуд-бай, милая, ты тут никому не нужна!"
      Что-то все же не так - недаром навалены в чемоданы скомканные "Шанели" и "Версаччи", а Жаклин получила щедрый гонорар на прощание вместе с категорическим отказом работать на А. Б. Европе.
      - К счастью, дорогая, я увольняю не только тебя. Расчет получают и маэстро Лагерфельд и Карден... Ну, ладно, Жаклин, это все равно не секрет я выхожу замуж. - Антония сделала паузу, ожидая удивленную реакцию.
      - Счастливый Картье уже растрезвонил о свадьбе всему свету. Только я не понимаю... Феликс совсем не похож на узколобого ханжу, запрещающего своей супруге показывать посторонним голые колени...
      А если у меня есть ещё один секрет? - интригующе прищурилась Тони.
      Жаклин на секунду задумалась и радостно охнула:
      - Ну поздравляю! Это, действительно, меняет дело. - Она оглядела фигуру Тони. - Когда ожидается беби?
      - Очень, очень скоро! - Тони уже решила, что явится под венец с шестилетним сыном, предоставив общественности возможность на все лады толковать этот казус.
      Дав согласие на брак Картье, Тони непрестанно мучила себя сомнениями. Вероятно, она потянула бы еще, если бы не два обстоятельства: решение уйти из шоу-бизнеса немедля, на гребне победной волны, стать домохозяйкой и матерью семейства, вдали от любопытных глаз преображаясь в Ванду. Но главное - Антония хотела обрубить все ниточки, связывающие её с Бейлимом.
      Маловероятно, что брак, заключенный после разрыва с отцом, может стать для юноши благополучным. Восточный царек не оставит сына в покое либо проклянет, либо будет всячески доказывать ему печальные последствия совершенной ошибки. Он заставит парня жестоко пожалеть о неугодном выборе. К тому же Бейлим очень молод, а его страсть так горяча и безрассудна, что вряд ли может быть долговечной... Ах, как хотелось бы Антонии ошибиться в своих предположениях! Увы, времени на эксперимент не оставалось. Картье, получив согласие по телефону, заказал ко встрече невесты в "Серебряной башне" роскошный ужин с приглашением самых именитых друзей. А Тони, услышал нетерпеливый голос Бейлима, кричавший издалека, из золотисто-синего жара своей игрушечной страны: "Умоляю тебя! Три месяца - и мы будем вместе! Я не оставлю тебя, пока жив, пока мы оба на этой Земле!", ответила нежно и фальшиво, как утешают ребенка: "Забудь обо мне, милый. Поверь, у тебя ещё будут чудесные встречи..."
      Просьба Виктории поработать "дублершей" даже порадовала её - не очень хотелось торопиться в Париж. Самоотверженность Тори требовала ответного поступка со стороны А. Б. - ей совсем не хотелось оставаться в долгу.
      Проводив на рассвете гостей, Тони обещала быть в аэропорту к своему рейсу, создав таким образом иллюзию отъезда в Европу. "Все инструкции - на месте. Я ещё и сама недостаточно все продумала", - сказала Виктория. "Пока что ясно одно - здесь должны быть уверены, что ты уехала. А в Париже - что ты задержишься на три дня".
      ...Категорически отказавшись от сопровождения, Антония вышла из такси у подъезда аэропорта в темных очках и низко надвинутой шляпе с полями. Она сдала свой билет в Париж, отправила багаж в камеру хранения и скромно уединившись в зале ожидания с журналом "Вог", стала ждать Тори.
      Вскоре рядом кто-то подсел. Переглянувшись, девушки расхохотались, словно сговорившись, они оделись почти одинаково, ещё больше подчеркнув сходство: очки, шляпки, невыразительные костюмы спортивного типа. Даже глубокие туфли на низких каблуках выглядели так, словно их сняли с одной полки.
      - Помнишь, давным-давно, когда я отснялась с Шоном в фильме "Маг и его Мечта", мы почти столкнулись здесь. Я, выряженная Артуром в соответствии с его представлением об Американской студентке, отправлялась в университет, ты - шикарная и независимая - в Париж, - напомнила Вика.
      - Я ещё подумала, глянув через головы толпы на твою кепочку и нелепую майку: "И это чучело - моя "дублерша"!
      - А я умирала от страха и сомнений, рассматривая свои новые документы на имя Виктории Меньшовой, и только что получив предложение от Ингмара Шона бежать вместе с ним в неведомую роскошную жизнь...
      - И ты устояла?
      - Слава Богу! Хотя, если честно, он тогда на съемках так поразил мое воображение, что сердечко билось очень громко!
      - Значит, и нынешний дар Ингмар сделал тебе неспроста... А ведь вы спасли меня, Тори. - Антония рассматривала сидящую рядом девушку и ей казалось, что она смотрела в зеркало.
      - Увы, у него какая-то особая, запредельная жизнь... Шон внушил себе, что не может быть счастлив... - Вика встрепенулась. - Но не для этого же я сорвала твое путешествие в Париж. Феликс, наверно, уже мчится в Орли.
      - Я успела позвонить ему из отеля. Сказала, что задержусь до утра.
      - До утра? Тони, ты нужна мне на целых три дня! - Вика умоляюще посмотрела на "сестру" и коротко обрисовала свой план.
      В Москве проходит Международный симпозиум, куда должна поехать Вика, как молодой специалист, по вопросам контактов России и Штатов. Но Мейсон Хартли, строго охраняющий по поручению Брауна Викторию, категорически против этой поездки. "Еще не время", сказал он, имея, очевидно, на то свои основания.
      - Но я же не могу упустить такую возможность, Тони! Я шесть лет не видела мать и даже не была на могиле отца... Мне надо побывать там, особенно теперь... Я хотела сделать сюрприз: мы с Жан-Полем намереваемся присоединиться к вам с Феликсом и сыграть двойную свадьбу на Острове... И сейчас у меня последний шанс посетить Россию перед этим событием. Ну просто невозможно быть счастливой, когда на душе неспокойно.
      - Понимаю. Уж мне-то не надо объяснять... Кстати, я как раз собиралась навестить могилу Йохима. Может, сделаем это вместе... - Антония встрепенулась, отгоняя грусть. - О'кей, детка. Что я должна натворить за это время? Очистить банк?
      - Просто пожить в моей квартире. Беседовать с консьержем, поливать цветы, перезваниваться с Жан-Полем (он в курсе, хотя и неохотно согласился отпустить меня и подыграть.) Я все тебе подробно описала на всякий случай вот здесь - имена, адреса, телефоны. А это - билет до Вирджинии. Мы поменяемся чемоданами. Уж извини - через час у меня рейс на Москву, а с собой лишь эта спортивная сумка. Только тебе придется пожить со своими документами, ведь в моем паспорте российская виза и меня с нетерпением дожидаются в гостинице "Националь".
      - Я не собираюсь предъявлять паспорт лифтеру, а с полицией, надеюсь, не придется сталкиваться. Буду отсыпаться и шептать в телефон, что у меня страшная мигрень... Знаешь, мне действительно надо посидеть в тишине одной и подумать. Что-то не тянет в объятия Феликса...
      - Спасибо, дорогая. Вернусь и мы обо всем подробно поболтаем. какой у тебя номер в камере хранения?
      - Естественно, дата рождения. Кстати, не забудь - я младше тебя на год, двойняшка, - напомнила Тони. - Хоть какая-то разница все-таки есть. До свидания, удачи!
      Они обменялись коротким рукопожатием и поспешили в разные стороны, словно разбежались из распахнувшегося зеркала непослушные отражения.
      Никто из них не заметил, как поднялись с соседнего дивана два джентльмена, неторопясь сложили непрочитанные газеты, на секунду задумались, украдкой проследив уходящих дам. А затем - разошлись. Один направился к камере хранения, где Виктория извлекала багаж Антонии, другой - к стойке вылета на Вирджинию, возле которой регистрировала свой билет Тони, перекинув через плечо спортивную сумку "сестры".
      "Ну вот, час пробил!" - Кассио довольно мурлыкал про себя американский гимн. С утра, с того момента, как он получил сообщение о том, что мисс Браун вместо рейса в Париж умчалась в Вирджинию, а Виктория Меньшова отбыла в Москву, Кассио не покидало отличное настроение. Фигуры на его поле сами двинулись к западне, оставалось лишь так организовать маршруты и встречи, чтобы столкновения принесли противнику максимальный ущерб.
      Да, Браун не молод и слаб. Так что же теперь, позволить ему мирно почить в окружении любящего семейства под траурный хор "голосов общественности", поющих вечную славу доблестному мужу? Или все же вонзить в усталое сердце свой личный, ядовитый шип, этакое последнее "прости"... Каково, например, тебе, неуязвимый Браун, отправить в последний путь сразу двоих - приемную дочь и девчонку, состряпанную Динстлером в припадке любовного экстаза?
      Альконе захлюпал носом - казалось, забарахлил садовый водяной насос. Это был редкий цветок смеха, появляющийся на высохшем древе в минуты настоящего блаженства. Он просто вообразил, как с треском вспыхнут в безоблачном небе Острова фейерверки скандалов, взорвутся шутихи грязных разоблачений. "Концерт для Позора с оркестром. У дирижерского пульта Альконе Кассио. Держись, сказочный Просперо!* (*Просперо - герой пьесы Шекспира "Буря".)
      "Дирижер" долго провозился, двигая фигурки, добиваясь изящества и красоты построения, отличающих работу мастера. Вот так, кажется, получится совсем неплохо: романтичный дубина-Шнайдер своими руками прикончит подопечную красотку в полном убеждении, что наносит удар её противнице русской шпионке. А "шпионку" уберут сами арабы, принимая за неугодную любовницу принца. В результате их резвых усилий обнаружится труп некой Виктории Меньшовой с полным набором компрометирующих документов, объясняющих, кстати, и её связи с неким восточным принцем. Грандиозный скандал! И все получат по заслугам, каждый свое, заработанное собственными руками - разве не апофеоз коммунизма?!
      О разговоре Бейлима с отцом Кассио узнал раньше, чем эта новость достигла ушей Антонии, а так же был осведомлен об инструкциях Хосейна, негласно поступивших в секретный отдел международной службы эмира. Спесивый, самоуверенный царек, строящий "светлое будущее" с помощью подставных "наследников", безупречный гуманист, пользующийся услугами наемных убийц! "Миротворец" и "прогрессист" Хосейн Дали Шах не раз портил Кассио игру на Востоке, срывая выгодные договора на поставку вооружения. Пора потрепать ослушника!
      Кассио разыскал в отсеке Восточного региона белый столбик и поставил его на игровое поле в область "вторичного рикошета". Здесь собрались те, кого сметет ударной волной или зацепит осколками - Алиса, Бейлим, Дювали и даже русский генерал Шорников со своими служебными подразделениями. Сплошная "куча-мала" - большой пир при минимальных усилиях.
      Арабов надо лишь пустить по следу Виктории, сообщив: "А. Б. с документами на В. Меньшову, гражданку США, находится в Москве". А дальше они разберутся сами, клюнув на удачный "адресок". Избавиться от неугодной подружки принца на территории Росси, да ещё в условиях некой нелегальной деятельности, под чужим именем, куда проще, чем, допустим, в Париже, причем, не навлекая на себя подозрений. А уж потом пусть выпутываются из международного скандала, вызванного ликвидацией русской девушки, находящейся в родственной связи с так называемым "принцем". Документы, которые следствие обнаружит в сумочке убитой, прояснят всю запутаннейшую историю. Берегись, Хосейн!
      Альконе от нетерпения потер руки: завтра, уже завтра можно будет снимать урожай с этого поля! И тут же успокоил себя: "Игра это все, Алькончито, милая ребячливая шутка. Вечерняя шарада для ублажения нервов". Кассио всячески защищал свое право на отдых, пытаясь объяснить себе, почему при наличии важных дел постоянно думает о Брауне и двух рыжих девчонках, неотвратимо двигающихся в самый центр игрового поля, к черному глазку мишени.
      Итак, рыжие пешки сделали свой ход. Пора готовить в путь основного игрока - Шнайдера, вдохновив его надежной версией, обличающей Викторию Меньшову как агента, присланного для замены Антонии Браун, при этом любезно сообщив место её пребывания. Медлить нельзя, Артур должен найти Викторию и убрать её именно в тот момент, пока в её роли будет находиться Антония. Каково? Слезная мелодрама: труп любимой на руках обезумевшего от горя менеджера (ха, ха, кто же поверит в безгрешность их деловых отношений?!).
      Кассио запросил у компьютера данные по мест пребывания Шнайдера сегодня же к нему будет направлен самый опытный сотрудник. Экран слепо мигал лаконичной надписью "сведений нет". Невероятно! Это продолжалось уже три недели, несмотря на то, что пять дней назад Кассио нетерпеливо нажал кнопку "корте", направляя тем самым к форсированным поискам Шнайдера специалистов "передового отряда".
      "Черт! Непонятно, за что плачу деньги этим ребятам, если они не в состоянии найти заурядного алкоголика!" - вспыхнул Кассио, ударом ладони "вырубив" прибор.
      - Добрый вечер, мисс Меньшова. Вернее, спокойной ночи, - блеснув зубами приветствовал Антонию чернокожий портье Джо. - И как вы не боитесь разъезжать по ночам одна!
      Он вызвал лифт и Антония, коротко поблагодарив, не задумываясь нажала кнопку 15. В самолете она вызубрила написанную Викой шпаргалку - ведь так забавно было впервые поработать "дублершей".
      "Славная квартирка", - подумала она. - "Так и пахнет незатейливым студенческим уютом, вечеринками с картофельным салатом и романтическим "интимом" с робким очкариком".
      "Ладно, ладно, это похоже на зависть", - сказала она себе и заглянула в холодильник. "Умница", - мысленно обратилась к Тори - продуктов тут хватило бы на двоих. Зазвонил телефон - это в два часа ночи! Поколебавшись, Тони подняла трубку, не говоря ни слова.
      - Вика? Это я, Жан-Поль. Ты в порядке?
      - Да, милый, все о'кей. Можешь не волноваться. Добралась благополучно и дня три проваляюсь дома - ужасная мигрень.
      - Уф! Я рад, отдыхай, и спасибо тебе, дорогая.
      ...Весь следующий день она провела в постели, просматривая книги Виктории. Коротко сообщила Феликсу, что заехала кое-куда по делам. Он явно обиделся, толкуя о званом ужине, который приурочил к её возвращению. Приглашения уже отправлены, получены подтверждения от большинства гостей, это люди чрезвычайно занятые... До чего же неловко будет отменять прием...
      Антония не слишком огорчилась проблемам жениха - светские тусовки и компания знаменитостей её теперь вообще не волновали. Феликс несколько удивился желанию невесты уйти от дел, но согласился, решив, наверно, что духу покойной матушки такая домовитая невестка понравится больше. А вот как будут обстоять дела с "внуком"? Антония с каким-то злорадством представила физиономию Феликса после того, как она сообщит ему о Готтле. Конечно, он станет уверять, что "очень рад", а глаза будут растерянно бегать... Ничего себе - сюрприз для человека, дорожащего представительной компанией на званом ужине! К тому же, Идея Виктории о двойной свадьбе на Острове ей нравилась куда больше затеваемого Картье в Париже спектакля. Кажется, она потеряла вкус к экстравагантным поступкам и шумихе, готовясь к новой роли "обывательницы". Да и на Острове куда уютнее!
      Антония рассеянно переставляла книги на полке - французская, русская классика, специальная литература по социологии, подборка журналов и вот какая-то объемная коробка со знакомой монограммой Алисы на крышке. "Что за подарок преподнесла маман Тори?" - подумала она, открывая коробку. Стопки писем, аккуратно сложенные, адресованные на остров Антонии Браун. "Это ещё что такое?" - Тони развернула листки, исписанные стихами. - "А, милый наш поэт! Сколько излияний, какая творческая активность и завидное постоянство - вероятно, еженедельные отчеты за целых пять лет! Безнадежная любовь!.. А она-то даже не догадывалась, не замечала его. Хм, странно... Может, это как раз и был её истинный рыцарь? Не-ет. Уж если выбирать, то лучше сумасшедшего южного принца. Потрясающе красив и такая отличная школа в любовных делах - ещё бы - специально обученный гарем с 16 лет! К двадцати при известном усердии можно стать настоящим профессором, конечно, при наличии способностей. А способности у Бейлима есть, да куда там - талант!"
      Антония прильнула к зеркалу, с удовлетворением установив, что выглядит ничуть не хуже Виктории, а значит - просто потрясающе. Мысль о том, что рано хоронить себя в кастрюлях и пеленках прокралась исподволь. А что, если просто-напросто стать истой парижанкой? Дома Картье, в остальное время - принц, сын с няньками и вокруг - толпы поклонников... Как же не хватало ей все это время Артура! Артур, милый Артур - подружка-наперсница, отец и адвокат одновременно... Несправедливо распорядилась с тобой судьба... Тони с ужасом представляла, что переживает Шнайдер, взваливший на себя груз двойного преступления: вину в гибели Юлии и убийство отца Тони! Кассио здорово "подставил" его, толкнув на этот шаг. Который раз она подумала о том, что Шнайдера, по всей видимости, нет в живых. Пополнил списки неопознанных трупов, вылавливаемых из рек или найденных где-нибудь на городских задворках... Хотя бы успеть шепнуть ему на прощание, что не винит ни в чем и прощает. Прощает, как, должно быть, простила и витающая на небесах Юлия.
      "Бедный Артур, тобой сыграла, как пешкой, опытная и безжалостная рука". - Думала Тони. - "Прости, если взираешь откуда-то, что твоя "голубка" неудачным объектом для проявления мужества". - Антония лежала поперек кровати, пристально глядя в потолок, будто именно там должен был появиться печальный лик Артура.
      ...Вечером позвонил Жан-Поль. Голос встревоженный, охрипший, по-видимому, говорит из автомата - шум поездов перебивает сбивчивую речь.
      - Тори, нам надо срочно увидеться. Плохие новости. Жду. - И продиктовал адрес.
      Сердце оборвалось, руки задрожали - Антония и подозревала, что так всерьез воспримет неудачу Виктории. Что же случилось? Может, и впрямь не зря болтают о русской мафии? Да ещё эти нелепые связи с братом Бейлимом... Она мгновенно оделась и через пять минут летела в такси в мрачный район рабочего пригорода.
      Маленькие стандартные домики уже спали. Работяги ложатся рано - лишь кое-где ещё смотрели телевизор, выпуская на улицу через открытое окно бубнящие голоса какого-то телесериала. На мотоциклах пронеслось шумное стадо юнцов в черной коже, пропел Майкл Джексон из ярко освещенного углового кафе. Таксист остановился в условленном месте, оказавшемся полутемным сквером, переходящим в пустырь и, получив деньги, уехал. Антония опасливо оглянулась. Никого. Почему-то ярко вспыхнул в памяти давнишний эпизод, который она тщетно пыталась забыть - тот маленький французский городок, где мускулистый пьяный подонок едва не изнасиловал её в чужом темном саду... Антония зябко вздрогнула, вспомнив прикосновение цепких жестких рук запах перегара, выдыхаемого в лицо...
      Чья-то ладонь плотно зажала ей рот. Подкравшийся сзади человек ловко вывернул локти и шепнул: "Не пикни!" В ребро ткнулось что-то острое очевидно, не карандаш. Она попыталась вырваться, охваченная животным ужасом, но кто-то схватил её за ноги, подбив колени и повалил на землю. Их было двое - ловких, сильных и абсолютно трезвых. Они работали молча, оттаскивая девушку в кусты, подальше от слабеньких фонарей. Хрустели ветками, тащили по камням, бросили, переводя дух.
      - Пора кончать. Место подходящее. - Сказал один. - Цацек на ней нет, денег мало. Кошелек у тебя? Брось рядом. Я прослежу, чтобы его нашла полиция... Ну что ж, прости нас, куколка. Гуд бай!" - Рука с лица Тони соскользнула - она увидела прямо перед собой черный глазок пистолетного дула и дико закричала.
      - Отлично, ещё разок, эти трели должны услышать сонные свидетели. Ну! - Тони молча стиснула зубы. И тут же взвыла от боли - носок ботинка изо всей силы врезался ей в ребра.
      Потом грянул выстрел, что-то полыхнуло у виска и она провалилась в последнюю, спасительную темноту...
      ...Нет, это не ад и не рай. Опять автомобиль. Щека прижата к холодному стеклу - приятная чудесная прохлада... Нет, слишком холодно, холодно. Антония скорчилась от озноба, лязгая зубами.
      - Это у тебя от страха. Ты жива, девочка, - сказал мужчина, сидящий за рулем. - А я не Архангел Гавриил. Хлебни вот это.
      Он протянул ей плоскую фляжку со спиртным. Тони сделала глоток и чуть не задохнулась - рот и горло обожгло - не менее шестидесяти градусов! Но теперь она могла осмотреться - незнакомец в глубоко надвинутом клетчатом кепи не спешил представиться. Они выехали на освещенные ночные улицы, и вскоре остановились - Антония узнала "свой" дом.
      - Выходим. Я с тобой. - Сопротивляться и спорить не имело смысла. Тони попыталась выйти из машины, но колени подкосились и она рухнула на руки своего спасителя.
      - Так не годится, милая. Держись за меня и скорее в дом.
      Разбуженный Джо с открытым ртом проследил как неуверенно топала с незнакомым кавалером явно подвыпившая жилица. А ведь производила впечатление настоящей ученой дамы. Вот ведь - никогда нельзя быть уверенным в женщине!
      Пока спаситель старательно проверял замки в захлопнувшейся за ими двери, Тони медленно осела на ковер и свернулась в клубок. Сознание, что смерть прошла совсем рядом, лишь задев своим черным крылом, согревало блаженным, расслабляющим теплом. Мужчина нагнулся, крякнув от усилия, поднял её на руки и с трудом дотащил до постели.