Через две недели, миновав перевал, маленький отряд достиг очередной широкой речной долины, в которой лежала заваленная снегом страна Килтос. Высокие бока гор за их спинами слагались в хребет, уходящий на северо-восток. Другой, еще более высокий, лежал впереди и скрывал от взгляда близкий Северный Край Мира. Ступня самой огромной горы, чья вершина потерялась далеко в вышине, среди плотных облаков, загибалась к югу и ограничивала долину с запада. Кругом, куда ни глянь, везде царили черный цвет древних скал или белый, режущий глаз снег. Даже плотный сосновый лес на некоторых пологих склонах казался черным под непременными снежными шубами… Выше лесов виднелись только камни, мрачные и неприступные, с длинными языками ледников в глубоких складках между вершинами. Долина, зажатая между огромными хребтами, казалась их жертвой, изломанной и уничтоженной, брошенной умирать у ног победителей. Толстое снежное одеяло было ее саваном: наружу выступали только редкие хвойные рощи или же источенные злым ветром каменные столбы. Лишь вблизи, хорошенько присмотревшись, можно было разглядеть среди бесконечных сугробов извилистую полоску речки. Сейчас, зимой, она была очень тоненькой и жалкой. Узкая, бескровная рана на трупе долины…
      Город с гордым названием Северное Гнездо оседлал эту речку, накинув на нее узы четырех массивных мостов, кажущихся смешными из-за своей излишней крепости на фоне хилого потока. Однако, весной река должна превратиться в дикого, необузданного зверя, чистое буйство стихии, сметающее все на своем пути. Об этом же говорили и высокие сваи, на которых стояли прибрежные дома… Вообще, город скорее походил на большую деревню: ни стен, никаких других укреплений, ни тем более замка здесь не наблюдалось. У первых домов серебряная труба защитного тоннеля и гладкая полоса Великого Тракта кончались, так внезапно, будто их отрубили здесь огромным мечом. Неуютно было покидать теплое и гостеприимное лоно этой удобной дороги, выходя из нее в холод и глубокий снег… Но ничего не поделаешь! Нельзя пройти весь путь по гладкой тропинке.
      В таком маленьком и убогом городишке, как Северное Гнездо, обнаружилось на удивление много таверн, кабаков и постоялых дворов. Где-то ближе к центру поселения путешественники обнаружили даже закрытый навесами и плетеными стенами рынок, достаточно многолюдный.
      – Ничего странного, - ответил Морг Слепцу, когда тот выразил свое изумление в словах. - Ты же видел, сколько возов мы обогнали по дороге, или встретили идущими навстречу? Здесь, в этой долине и на склонах окружающих ее гор очень много пушных зверей. Их мех весьма ценится богатыми людьми всех стран, даже толстосумы с далекого жаркого юга, как я слышал, платят бешеные деньги за шубу из соболя или песца. Не знаю, как они носят их под своим иссушающим солнцем?
      – Там не всегда жарко, - вступил в разговор Морин. - Лично я помню несколько случаев, когда с неба валил град или мокрый снег. Беда для крестьян и их урожаев - а для богатеев повод блеснуть своими шубами.
      – Какая извращенность! - сплюнул Морг. - У нас тоже есть такие. Дождутся того редкого дня летом, когда на небе нет ни единого облачка и можно наконец скинуть теплую куртку - и тут же вынимают из чехлов веера из перьев павлинов.
      – Богачи везде одинаковы, - заключил Слепец. - Но нам-то какое до них дело? Пусть они кичатся своими шубами и веерами, а нам же надо выбрать из множества кабаков самый приличный.
      – Я здесь бывал, - тут же вымолвил Морг. - Давненько, правда. Тогда я остановился в таверне Геруда, и не пожалел об этом. Еда, выпивка, девочки - все самое лучшее, на мой взгляд. Может, для тебя, господин, они покажутся чересчур грубыми, или недостаточно изысканными…
      – Я так долго питался холодным мясом и хлебом, выросшим на дереве, что сейчас самый подгорелый окорок с вертела и непропеченная буханка покажутся мне прекраснейшими из кушаний! - воскликнул Слепец. Таким образом, они направили стопы в указанную Моргом таверну, которую он нашел без труда.
      – Ничего не изменилось за два десятка лет, - ворчал старик, хмуро разглядывая следы копоти над окнами и заплатки на крыше. - С виду она не очень-то хорошо выглядит.
      – Как и все дома здесь, - пожал плечами Слепец. - Очевидно, пренебрежение к внешнему виду собственных домов в крови у местного люда.
      Внутри таверна смотрелась приличнее, чем снаружи. Пол был достаточно чисто выметен, столы сверкали белым после недавнего выскабливания, пьяных под ногами не валялось. Несколько очагов и не менее полусотни свечей сносно разгоняли мрак (окна были слишком замерзшими и почерневшими, чтобы пропускать свет). Девушки в чистых передниках сновали между столами, разнося блюда и огромные глиняные кружки с брагой и медовухой. Одна из них сразу же подошла к столу, который занял Слепец со своим отрядом.
      – Что будете есть-пить, и чем расплачиваться? - приветливо спросила девушка. Улыбаясь, она старательно отворачивалась от самого Слепца, предпочитая разглядывать симпатичных и молодцеватых Гевела и Кантора. Усмехнувшись, Слепец откинулся на спинку грубого деревянного стула и предоставил им вести беседу. Только когда девушка убежала выполнять заказ, он снова выпрямился и сказал, обращаясь сразу ко всем:
      – Нам нужно найти проводника, который бы знал путь на самый север. Моя карта про эти места ничего не сообщает. Я только знаю, что где-то у Края Мира через Реку перекинут мостик. Как до него добраться? Быть может, местные люди помогут.
      – Сомнительно, - покачал головой Морг. - Насколько я знаю, здешний народ, как впрочем, и любой другой, страшно боится Реки и всего того, что с ней связано. Так что, скорее всего, нам придется искать дорогу самим.
      Сказано это было весьма удрученным тоном, так что молодые воины, повеселевшие было при виде множества хорошеньких женщин, тут же погрузились в мрачные раздумья, посвященные собственному будущему. Морин тоже сидел, пригорюнившись, однако вид его кислой рожи Слепцу был настолько привычен, что он уже не обращал на него внимания. Вскоре прибыли заказанные блюда: зажаренный целиком полугодовалый поросенок, печеный гусь с орехами, толченые отварные овощи в качестве гарнира и несколько больших кувшинов медовухи.
      – Осторожнее с ней, - предупредил Морг, щелкая длинным желтым ногтем по одному из глиняных сосудов. - Можно выпить много, не чувствуя в голове хмеля, а потом вдруг очнуться через неделю, голому и избитому, в самой вонючей и холодной тюремной яме этой деревни!
      – Случай из твоей жизни? - ухмыльнулся Гевел. Морг пронзил молодого наглеца яростным взглядом, но тот только пуще рассмеялся в ответ. Остальные тем временем набросились на яства, которые сводили с ума утомленных однообразной пищей путников одними только запахами. Долгое время никто не мог вымолвить ни слова, так как рты постоянно были набиты до отказа. Но, стоило им насытиться и перестать глотать куски с жадностью оголодавших волков, за их стол подсел высокий человек в балахоне из грубой шерсти, слишком просторном даже для его, далеко не худощавого, тела. Широкие щеки незнакомца расплылись в плотоядной улыбочке: из-за этого короткая и редкая борода его встала дыбом. Черные волосы резко выделялись на фоне бледной кожи лица, темные, глубоко посаженные глаза цепко разглядывали по очереди каждого из сидящих за столом.
      – Приветствую вас, путешественники! - таинственно и негромко проговорил незнакомец, навалившись на столешницу всей грудью. Дерево немедленно издало протестующий скрип, но он не обратил на это внимания. Безошибочно остановив взгляд на Слепце, человек посмотрел ему прямо в глаза (отчего тот нимало удивился: как он заметил, люди не могут вот так, не мигая, глядеть на него. Даже Морг. Даже Морин) и продолжил шептать: - Меня зовут Мит, и я могу предложить вашему вниманию одну замечательную штуку, которая очень пригодится вам в пути!
      – А ты уверен, что она нам нужна? - сурово спросил Морг.
      – Конечно! - с жаром воскликнул Мит. - Я точно знаю. Эта вещь совершенно необходима любому человеку, отправившемуся в далекое путешествие! Какая самая большая проблема у таких людей?
      Человек в балахоне обвел горящим взглядом всех собеседников, молча потягивавших медовуху и доедавших последние кусочки гуся. Его широкие щеки снова разошлись в улыбке, отчего лицо стало почти овальным.
      – Я скажу вам, что это за проблема! Поклажа! Куда ее сложить? Как взять с собой побольше еды и питья, и при этом не перегрузить лошадь? У меня есть то, что поможет вам! И совсем недорого, если учитывать небывалую полезность предлагаемой вам штуки…
      – Нам ничего не нужно, - устало прервал излияния Мита Слепец. Отодвинувшись от стола, он оперся спиной о стену и прикрыл глаза. Однако, навязчивый продавец не унимался.
      – Вы просто еще не видели ее в действии! Вот, глядите: Безразмерная, Передвижная Нора в Иные Миры!
      Отодвинув полу балахона, Мит поднял вверх левую руку и продемонстрировал нечто вроде черной перепонки, натянутой в подмышке. Морин, Кантор и Гевел сдержанно захихикали. Слепец снова раскрыл глаза и поглядел на Мита так, чтобы он поскорее понял: никакой сделки ему здесь не светит.
      – Полюбуйтесь! - быстро шептал тем временем продавец Безразмерной Норы. - Именно сюда вы можете сложить любой груз, который потом достанете ни капельки не испортившимся, не потерявшим формы и цвета! Сколь угодно много! На самый долгий промежуток времени! Вынимается и достается по желанию хозяина! Смотрите…
      Кажется, даже волосы у Мита встали дыбом, так жарко и убежденно он говорил. Схватив со стола пустую кружку, многословный продавец быстро сунул ее себе подмышку. Черная поверхность "перепонки" поглотила ее без следа - словно кружку выкинули в окно, за которым царила непроглядная, жуткая ночь.
      – Видели? - торжествующе воскликнул Мит. - Вы можете сунуть туда все, что только захотите. Копченый окорок, запасную пару белья, сундук с золотом. Потом просунете руку и достанете обратно…
      Чтобы подтвердить слова делом, он сунул руку прямо в черноту. Сидевший к Миту ближе всех Гевел встал и заглянул ему за спину, видно, надеясь увидеть там потайной мешок, содержавший исчезнувшую кружку.
      – Там ничего нет! - удивленно сказал молодой воин, обернувшись к товарищам. - Совсем ничего!
      Выглядел он при этом глуповато - с разинутым ртом, выпученными глазами и взобравшимися чуть ли не на макушку бровями. Мит не обращал внимания на окружающих, потому что изо всех сил шарил в неведомых пространствах Иных Миров. Судя по тому, как его рука уходила за черную перепонку все дальше и дальше, кружка не спешила вернуться назад.
      – Очевидно, она немного откатилась в сторону, - хрипло пробормотал Мит, теперь уже стараясь не глядеть в глаза никому, а уж тем более Слепцу. Лицо продавца покраснело с натуги, когда он пытался согнуть свое мощное тело и засунуть руку еще дальше. Наконец он воздел левую руку выше, растягивая перепонку и поднимая ее вверх. С тяжким пыхтением Мит просунул в нее свою голову, а потом стал надевать Нору в Иные Миры на все тело, будто бы платье. Сравнение было очень живым: край черной перепонки казался вполне осязаемым и видно было, как он сползает по плечам Мита, растягивается вслед за неловко, с трудом отведенной за спину левой рукой. В кабаке осталась лишь половина человека - ноги, задница и кисть левой руки с запястьем… Ноги качались, переступали - их хозяин явно никак не мог настигнуть непокорную кружку. Потом края перепонки двинулись ниже, ноги подпрыгнули - и исчезли вовсе. Раздался тихий хлопок, с которым в полутемном помещении пропали всякие следы пребывания Мита. Слепец и остальные сидели, молча разглядывая пустую табуретку.
      – Вот так фокус! - прошептал наконец Морин, и добавил гораздо громче. - Проверить надо, этот жулик ничего у нас не стянул под шумок?
      Слепец послушно пощупал висящий на поясе кошель и отрицательно покачал головой.
      – Вроде все на месте…
      Морин уже открыл рот, чтобы высказать еще одну идею по поводу этого странного происшествия, но оказалось, что оно еще не закончилось. Снова раздался тихий хлопок, и прямо из табуретки - как показалось всем - вылезла скрюченная рука. За ней быстро последовала взъерошенная круглая голова и толстые щеки с редкой черной щетиной… Рот Мита был страдальчески перекошен, а глаза виновато уставились в пол.
      – Это небольшая неурядица, уверяю вас! - промямлил Мит и жалобно поглядел на Гевела. - Будь любезен, подай мне свечу вон с того стола! Здесь такая темень, а на ощупь ничего не найти…
      – Не смей ему ничего давать!! - раздавшийся рядом громкий визгливый голос заставил Гевела подпрыгнуть на своем стуле, да и остальные вздрогнули от неожиданности. Завлеченные явлением из ниоткуда говорящей головы, все они неотрывно следили за ней и не замечали, что происходит вокруг. А рядом уже стояло несколько совсем недружелюбно настроенных людей: маленький сморщенный человечек в грязном фартуке, надетом поверх расшитой узорами куртки из саржи, а также трое высоких и широкоплечих парней в длиннополых кожаных куртках со стоячими воротниками. Крепкие деревянные дубинки, которыми здоровяки небрежно поигрывали, не оставляли больших сомнений в роде их занятий. Или разбойники, или вышибалы. Маленький человечек, очевидно, управляющий заведением или даже его хозяин, продолжал кричать, брызгая во все стороны слюной и постепенно багровея:
      – Как ты посмел снова притащиться сюда, проклятый мошенник! Как ты посмел снова обделывать тут свои грязные делишки?! Убирайся немедленно!! Убирайся, или мои парни отделают тебя так, чтобы ты не мог больше ни ходить, ни говорить!!
      Торчащее из табуретки лицо Мита пошло пятнами: густая краснота на нем теперь соперничала с прежней отчаянной бледностью. С громким кряхтением неудачливый продавец начал размахивать рукой. Из табуретки вдруг вылезли, расправляясь по сторонам, плечи в мятом балахоне, затем широкая грудь, объемистый живот, колени… Мит нагибался, протаскивая локтем левой руки вниз край своей перепонки, как будто бы снимая невидимый полог, закрывавший до того его тело. Хотя нет, последняя стадия его появления больше напоминала снятие штанов. Вот из пустоты вынырнули его ступни, одетые в тяжелые сапоги, и обрушились на табурет. С резким скрежетом она перекосилась и как живая выпрыгнула из-под ног незадачливого жулика. В тот же самый момент из недр черной перепонки появилась последняя часть тела: кисть левой руки. Мит немедленно замахал ей в воздухе, пытаясь удержать равновесие, но это ему не удалось. Пол содрогнулся, когда грузное тело растянулось на нем во весь рост: Мит позорно лежал у ног разъяренного человечка, что выглядело для него крайне унизительно. Три громилы немедленно набросились на стонущего жулика и легко подняли его на ноги.
      – Это произвол! - застонал Мит, хватаясь за поясницу и затылок. - Никто не может запрещать мне совершать сделки за кружечкой медового напитка! Никто! Я пожалуюсь в Совет Старейшин!!
      – Жалуйся, жалуйся! - злорадно ответил человечек, слегка успокоившийся и сбавивший тон. - Там тебя тоже пнут под зад. Заключать сделки я никому не запрещаю, а вот воровать мою посуду… Что ты увел на сей раз? Кружку? Чтоб кружкой тебе раскроили череп в конце концов!
      – Это вышло ненамеренно! - взревел Мит. Он бросил потирать ушибленные места и стал рваться из рук громил. Те с улыбкой держали его безо всякого напряжения.
      – Ну что ж, попробуй доказать это! - снова позлорадствовал человечек. - К тому же, не забывай, что я тоже член Совета.
      Повинуясь короткому взмаху руки человека в фартуке, трое громил поволокли Мита к выходу. По пути тот все же ухитрился несколько раз лягнуть ногой своих мучителей и даже опрокинуть пару стульев. Самые страшные ругательства и проклятия лились у него из глотки.
      Редкие посетители, присутствовавшие в зале, на время прекращали разговоры и провожали шумную процессию взглядами. Сморщенный человечек долго смотрел ей вслед с гримасой отвращения на лице.
      – Кто это такой? - спросил его Слепец.
      – Это? - переспросил человечек недовольно. Он еще сильнее скривил лицо - словно глотнул скисшего вина. - Мошенник, как я и сказал. Нелегкая занесла его в наш город некоторое время назад, и с тех пор он ошивается здесь, портя жизнь приличным людям. Сначала утверждал, что он волшебник, потерявший память, и клянчил деньги на дорогу домой. Когда его спрашивали: "где твой дом, приятель?", он начинал болтать всякую чушь, или же прямо говорил: не знаю. Как же ты доедешь домой, говорили ему, коли не знаешь, в какой он стороне? Тут этот дурень непременно вскакивал на ноги и начинал орать, что объедет весь мир, пока не найдет родины. Никто ему ничего и не давал. Тогда он вдруг стал ловить в городе зверье - собак, кошек, даже крыс. Убивал, сдирал шкуры и шил из них шубы и шапки. Можете представить, что за мерзость у него выходила? С тупыми иглами, гнилыми нитками и кривыми руками… И он смел приносить свои вонючие "меха" в таверны и кабаки, чтобы навяливать посетителям! Тогда я столкнулся с ним впервые. Теперь он пытается продать всем подряд эту идиотскую перепонку, натянутую у него подмышкой. Придурок!
      Сморщенный человек плюнул и подозрительно поглядел на Слепца.
      – А почему, собственно, тебе так интересен этот тип?
      – Да он мне и не интересен вовсе! - поспешил оправдаться тот, завидев возвращающихся вышибал. - Я просто спросил, кто это… Ты сам взялся рассказывать подробности.
      Хозяин таверны хотел сказать еще что-то, судя по выражению его лица, не совсем хорошее. Однако, взглянув на приготовленные для расплаты монеты, он только плюнул в очередной раз и пошел прочь.
      Это забавное происшествие как следует повеселило всех. Устроившись на ночлег, они долго вспоминали подробности и излишне весело смеялись. Хмель бродил в головах и делал жизнь прекрасной… Никто даже и не вспомнил о поисках проводника, даже сам Слепец.
      Наутро он укорил себя за то, что позволил себе так сильно расслабиться. Быть может, дорога каждая минута, а он пьет медовуху, спит на мягкой кровати и забывает о деле… Впрочем, горевать пришлось недолго, так как Морг притащил прямо в комнату предводителя испуганного, грязного мужичонку в драном тулупе. Тот выглядел весьма плачевно: с бельмом на глазу, лишаем на щеке и безобразным шрамом на лбу. Постоянно шмыгая носом, словно собираясь расплакаться, он сказал, что знает дорогу к мосту через Реку.
      – Только на самом деле моста там нету, - плаксиво заявил он, когда Слепец готов был командовать сбор.
      – Как нет?
      – Да никак нет. Не знаю уж, кому вздумалось называть это место "мостом"… Да только подумайте сами, как это можно перекинуть мост через саму Реку!!! - мужичонка утер рваным рукавом соплю и заозирался. Вдруг спохватившись, он быстро затараторил: - Но я вам все равно покажу! Проведу в лучшем виде! Правда-правда, никто лучше не знает! А вдруг вам в то место и надо?
      – Нет, нам нужен именно мост, - покачал головой Слепец. - А ты сам точно видел, что его там нету?
      – Ну, как точно? - замялся проводник. - Я ж ведь не дурень, чтобы близко подходить. Там ведь кругом скалы, лед, да ветер без остановки дует. И - Река! Так, издаля глядел…
      – Тогда и не утверждай! - воскликнул Слепец и скривился. - Морг, ты зачем его привел? Не мог найти кого получше?
      – Остальные даже и слушать не хотели, - Морг равнодушно склонил голову к правому плечу. - Человек пять спросил, а они в ответ - ищи дурака! Вот один подсказал, чтобы я этого нашел. Мол, если он не проведет, значит никто не проведет. Боятся они туда идти.
      – Что же, делать нечего, - вздохнул Слепец. - Придется с этим идти. Собирайтесь.
      Истратив половину денег и драгоценностей на всяческие запасы в дорогу, они покинули Северное Гнездо в тот же день, в самом начале третьего месяца зимы. Кроме прочего, у Морина подмышкой была натянута волшебная перепонка - Безразмерная Нора, приобретенная у Мита за совсем небольшую сумму. Перед тем, как купить сомнительную вещицу, Слепец провел ее испытания: наложил в сумку камней, привязал к ремню веревку и спрятал поклажу в Нору. Снаружи остался лишь короткий конец веревки, за который они потом вытянули суму обратно. С виду все было цело. Перед отъездом Слепец купил чуть ли не весь овес, имевшийся в городке, сложил его в мешки и засунул в Дыру. Таким образом он надеялся прокормить лошадей в долгом походе.
      Первые несколько дней путешествия прошли относительно легко - пока путь шел сквозь густой хвойный лес. Из долины Северного Гнезда они поднялись по длинному склону одной из гор, миновали перевал и оказались на длинном, узком плато, ведущем на северо-запад. Хоть кони иной раз и брели по брюхо в рыхлом снегу, зато ветер не добирался до седоков своими злыми зубами, беснуясь где-то высоко в небесах, у верхушек деревьев. В здешних местах росли сплошь ели и сосны. Первые казались дамами в пышных белых шубах до пят, а вторые - мужчинами в коротких снежных куртках на высоко расположенных плечах-кронах. Куги, проводник, прекрасно знал свое дело. Он ловко проводил отряд нужными тропами, обходил коварные овраги и русла ручьев, сглаженные сейчас снежными наносами…
      Куги поведал, что теперешнее его плачевное состояние вызвано неудачной встречей с медведем, который повредил неудачливому охотнику зрение. Левый глаз перестал видеть совсем, покрывшись белой пеленой, а правый видел кое-как. Охотиться человеку в таком состоянии нельзя, а больше Куги ничего не умел… Оттого и впал в страшную нищету, перебиваясь случайными заработками.
      Сейчас он вел отряд достаточно уверенно, правда, Кантору пришлось служить "глазами". Частенько, Куги никак не мог разглядеть ту или иную примету, о наличии которой помнил хорошо - тогда молодой воин помогал ему. В самом лесу кипела жизнь: кругом все было исчерчено следами оленей, зайцев, куропаток и тетеревов, так что без мяса путешественники не оставались. Никакой зверь, опаснее медведя-шатуна, не грозил им; да и люди тоже, по словам Куги, редко забредали сюда, предпочитая охотиться в это время не на западе, а на востоке. Только одно заботило их в первые дни: те самые необъяснимые явления, что гнали Слепца в путь. Целых два раза с чистого, выцветшего от мороза неба начинали падать огромные голубые капли, оставлявшие на боках недалеких гор черные дыры. Один раз земля принималась прыгать у них под ногами, как взбесившийся конь. Вершина горы, синевшей впереди и чуть справа, при этом раскололась. Одна из частей медленно сползла вниз, и долго еще вокруг грохотало могучее эхо, вызванное этим катаклизмом.
      На шестой день легкая дорога кончилась: отряд начал взбираться по горным кручам - теперь только редкие голые кусты да карликовые сосенки встречались им по пути. Снежный покров остался внизу. В горах все сдувал жуткий, пронзающий насквозь любую шубу, ветер. Редко где за торчащим, как источенный временем зуб, камнем, прятались маленькие сугробы. Их Куги разрывал, находя под снегом клочья серо-зеленого мха, который скармливал лошадям. Этого, конечно, им было мало. Захваченный из города овес приходилось экономить, поэтому кони заметно исхудали с тех пор, как они вдоволь ели свежую траву на благословенном Великом Тракте.
      Люди тоже страдали от тягот этого трудного похода. В камнях, на осыпях и открытых вершинах бешеный ветер резал кожу на лицах безжалостными ледяными ножами. Спрятаться от него можно было лишь в расселинах, но они встречались весьма нечасто. Как правило, достигнув одной, отряд располагался в ней на привал. Ветер тем временем дожидался их снаружи, злобно воя, и в вое этом чудилась угроза.
      Кисти рук, которые приходилось частенько обнажать для тех или иных целей, носы и щеки, с которых постоянно спадали шарфы, почернели и шелушились. Непрерывный, изматывающий подъем и постоянный, иногда выводящий из себя круг общения превратили людей в злых, нервных угрюмцев. Морин, Гевел и Кантор частенько роптали. Еще немного - и они готовы были взбунтоваться против Слепца, подвергавшего их таким мучениям. Однако, через девять дней они снова вышли на небольшое плато, со всех сторон окруженное высокими горными склонами. Казалось, они попали в иной мир, лишенный ветра. Впервые за долгий период времени был разведен костер. Местные деревца, чахлые и тонкие, горели с большой неохотой, однако все-таки горели! Отдых затянулся на все сутки, за время которых люди сожгли, должно быть, целую рощу. Дичь тут тоже присутствовала: жирные куропатки и непуганые зайцы обеспечили людей свежим мясом. Настроение улучшилось - у всех без исключения, и даже перспектива продолжения пути теперь никого не пугала. Каждый из шестерых был горд тем, что он смог преодолеть все страшные тяготы, выжил, не повернул обратно. Гордость переполняла тела и души волшебной силой…
      За время пути Слепец незаметно для себя и других превратился в жесткого, не терпящего возражений и пререканий правителя. Подданные его крошечного кочевого государства в конце концов смирились с этим положением. Они стали безропотно подчиняться приказам: всякие зародыши упрямства и неповиновения быстро подавлялись взглядом прозрачных, неподвижных глаз, который был холоднее, чем снега вокруг…
      Достигнув края плато, отряд предстал перед обрывом ужасающей высоты. Внизу, в призрачной белесой дали желтела узенькая полоска - то была Река, которую не мог сковать никакой лед. В расплывчатой дымке, наполнявшей воздух, виднелось нагромождение разноразмерных гор с той стороны. Казалось, будто удар чудовищного меча рассек местные горы надвое, деля их на берега. Может, так Джон Торби и готовил ложе для своего огромного слизня? Слепец, не моргая, смотрел навстречу ураганному ветру, пытавшемуся оттолкнуть его от края обрыва, словно убеждавшего, что ходить дальше не нужно. Никто не слушал его предупреждений…
      Сам обрыв не был сплошным. Словно нарочно, для того, чтобы кто-нибудь решился попробовать сойти вниз, он спускался к Реке множеством узких террас. С одной на другую можно было сходить по осыпям и расселинам. Куги уверял, что спускаться на веревках или карабкаться вниз по отвесным стенам не придется, что даже кони при известной удаче смогут добраться до самого низа. Так оно и оказалось. Ведя в поводу лошадей, все они осторожно миновали террасы одну за другой.