Слепец

      – Да, - Мездос вдруг разом постарел, потеряв весь пыл, с которым рассказывал свою историю. - Твой старший брат, сын короля Джона Торби, Клозерг.
      – Нет, все, что ты мне пытаешься внушить - невозможно! - жалобно воскликнул Слепец. Он снова почувствовал себя королем Малгори, на глазах которого рушилась прежняя, такая размеренная и спокойная жизнь. - У меня не было такого брата! Пусть, пусть я сам не помню тех времен, но неужели мать и многочисленные слуги не рассказали бы мне о нем за все эти годы? Почему никто никогда не говорил об отце, как о могучем колдуне? Почему?
      – Я не знаю мотивов Джона Торби, решившего вдруг стать простым королем, - устало ответил Мездос. Тяжело вздохнув и скорбно нахмурившись, он поглядел на окна. В тот момент яркий свет солнца, бивший сквозь стекла, вдруг померк, погружая огромный зал в полумрак, особенно темный для Слепца с его волшебной темной пластинкой на глазах. Волшебник снова заговорил, гораздо тише и медленнее, чем раньше. - Тебе многое нужно объяснять. Увы, я не в силах поведать обо всем на свете. Жизнь на том берегу Реки покрыта мраком неизвестности, туда не распространяется ни капли моего могущества. Остается только догадываться, почему родные и друзья не рассказывали тебе всего, что знали сами… только я не стану этого делать. Одно я могу сказать тебе точно: твой отец, Джон Торби, есть тот, кого верящие в высшие силы люди называют Создателем. Творец нашего мира, его повелитель и судья.
      Слепец застыл с открытым ртом - всякие слова застряли у него в горле. Он и Мездос в молчании смотрели друг на друга некоторое время, пока, наконец, Слепец не рухнул обратно в кресло. Сердце его колотилось в бешеном ритме, губы отчаянно дрожали, а зубы стучали, как у человека, замерзшего до полусмерти. Руки беспорядочно шарили по коленям, норовя вспороть ткань куртки и штанов. Теперь голова Слепца опустела. В ней осталась одна-единственная мысль: "Отец! Мой отец - Создатель?"
      – Это так неожиданно и невообразимо для тебя! - глухо сказал Мездос. - Поверь, я понимаю, что ты чувствуешь, ибо сам был немало шокирован, когда впервые узнал это. Никто не рассказывал мне об основах мироздания и роли в ней Джона Торби - я сам дошел до всего этого. Только несколько намеков и обмолвок, доставшихся от твоего отца, помогли в построении четкой картины. Дело в том, что весь наш мир - ничто иное, как непередаваемо сложная, небывало реалистичная иллюзия, живущая в мозгу величайшего гения. Каждый камень, каждое дерево, каждая лужица, каждый человек наконец - элементы его воображения… или бреда, смотря как на это поглядеть. Твой отец - великий ученый и великий сумасшедший, живший некогда в другом, настоящем мире. Он придумал некое зелье, делающее возможности человеческого мозга практически безграничными, и воспользовался своим изобретением крайне оригинальным способом. Каждый житель нашего мира существует только внутри его необъятного сознания. Все мы - словно куклы из огромного театра марионеток, играющие под твердой рукой кукловода придуманный им спектакль. Нам кажется, что все вокруг существует на самом деле, но это всего-навсего иллюзия. Я, Великий Мездос - лишь одна из выдумок богатого воображения нашего гениального создателя. Когда губы мои шевелятся, я произношу слова, "написанные" им. Когда я иду, то двигаюсь в заданном им направлении - и так можно продолжить до бесконечности. Одна из тысячи мыслей, обретшая иллюзорные черты настоящего человека. Я даже не уверен, что вообще существую: вдруг я со свей моей многовековой жизнью, придуман совсем недавно, за каких-нибудь пару мгновений, дабы стать очередной декорацией на твоем пути?
      – Мне трудно понять тебя, - пробормотал Слепец, наконец, вернувший себе способность говорить. - Как все, о чем ты говоришь, может быть на самом деле?
      – Тогда не пытайся понять - просто доверься мне! Или наоборот, не верь, быть может, это я - безумец, выдумавший невесть что? - Мездос, раздувая ноздри, подался вперед, сверля Слепца горящим взглядом.
      – Мы - участники чьего-то огромного сна? - продолжал потерянно вопрошать тот.
      – Согласно моей теории, мы - это множество снов, переплетенных воедино. Множество снов, разом снящихся одному и тому же человеку - Джону Торби. Хотя… - Мездос выпятил губы, словно пытаясь прожевать слова. - Снами нельзя управлять, а Джон Торби, без сомнения, управляет своими видениями. Я думаю, он создал мир только из-за желания стать повелителем сразу тысяч судеб, пускай и придуманных, ненастоящих. В нем сразу же были государства и люди с долгой историей, друзья и враги, древние чудовища и чудесные явления. Сам Джон Торби ушел сюда, в свои мечтания, из мира, который он называл просто "Родиной", такого огромного по сравнению с нашим, что даже и сказать страшно. Твой отец говорил мне, помниться, что в нем, сколько не иди, никогда не встретишь Края! Там он был одним из многих, слабых и ничтожных человечков, а здесь разом превратился в Повелителя, хозяина стихий, судеб, да и всего мироздания в целом. Он придумал волшебство, существовавшее на "Родине" только в легендах; необычных, по тамошним меркам, существ, придумал народы и законы, дал названия странам и поселениям… да что там - имя каждому человеку! Что-то было скопировано с его родного мира, причудливо смешалось с выдумкой. Все для большего наслаждения Создателя! Устроив мир по своему усмотрению, он "вселил" самого себя, главное "я" среди многих второстепенных, в одну из марионеток, и отправился играть. Появившись на юге Корроза, он сплотил живших там кочевников, захватил страну, победил в схватке волшебника Сламина и стал править вместо него. Собрав огромную армию, он перенес ее по воздуху далеко на север и прибавил его к своим владениям. А потом… потом была долгая война против меня. Сейчас я понимаю, что он просто развлекался, ибо воевал, в общем-то, сам против себя. Несколько раз его войска были разбиты, но он собирал армии снова и снова. Мы встречались в волшебных схватках один на один, и снова Джон Торби давал мне поблажку, поддаваясь моей иллюзорной силе. Он даже чуть было не погиб один раз, спасшись чудом… Однако, все кончилось так, как должно было - он вошел в мой замок победителем. Я был пленником, хотя и почетным, все Левобережье лежало у ног великого завоевателя… В полном покое он прожил несколько лет, но потом, видно, праздная жизнь ему надоела. Я хорошо помню тот день: Джон Торби спустился в подвалы, в мою тюрьму, и отдал мне ключи от нее. На прощание он немного поведал о себе. Жалкие крохи, скудные сведения о подноготной нашего существования, на основе которых я и развил собственную теорию, которую сейчас излагаю тебе. Поговорив со мной, очень недолго, Джон Торби испарился. Просто растаял в воздухе - это совсем не сложное волшебство… С тех пор я больше не слышал о нем, однако, предположил, и, как оказалось, совершенно справедливо, что он отправился на другой берег Реки, чтобы начать все сначала, на сей раз в роли обычного, не обремененного магическими способностями, человека. Двадцать пять лет назад я увидал Джона Торби в последний раз. Как-то раз, поздним вечером, он объявился в моей спальне и пробыл там около часа. Ему хотелось похвастаться перед кем-нибудь своими достижениями. Я думаю, уже тогда он окончательно свихнулся, поглощенный своим детищем… Он рассказывал сам себе, по сути дела. О том, как без помощи волшебства снова захватил себе весь мир, а после кровопролитных войн и жарких битв собрал всех побежденных вождей на пир. После совместного празднества он раздал обратно захваченные земли, оставив себе небольшой надел. Ему вдруг захотелось стать обычным человеком, вернее, обычным, заурядным королем. Что это было? Тоска по прежней жизни в ином мире? Еще один признак полного безумия? Не знаю.
      Долгий разговор, казалось, отнимает у Мездоса силы. Он выглядел все более уставшим, словно бы рассказывать эту историю приходилось за изнурительной физической работой. Для подкрепления волшебник то и дело прихлебывал вино из бокала, частенько глубоко вздыхал и иногда останавливался, будто переводя дух. Слепец же давно потерял чувство реальности, слушая собеседника как в туманном бреду. Тем не менее, слова Мездоса откладывались в его памяти.
      – …Джон Торби выстроил город, ставший его столицей, женился и ждал детей, - продолжал волшебник тем самым мерным голосом, каким старики в деревнях рассказывают древние сказки. - Не сомневаюсь, что он точно знал, какого пола дети родятся у жены. Поведав мне об этом, Джон Торби вновь исчез, на сей раз навсегда. На мои мольбы просветить меня, ответив на некоторые, особо мучительные, вопросы, он ответил загадочной улыбкой, растворившейся в воздухе вместе с ним самим. Что сталось с ним потом - я не знаю.
      – Он умер двадцать один год назад, - глухо проговорил Слепец.
      Мездос медленно покачал головой.
      – Я сказал, что не знаю, что с ним сталось, однако, я точно знаю, что с ним произойти не могло. Он не мог умереть, ибо вместе с ним исчез бы и весь наш мир! Они неразделимы, понимаешь? Где-то, в каком-то из воплощений, Джон Торби остался здесь, с нами. Я не могу поверить, что он решил стать посторонним наблюдателем. Я много думал над этой проблемой в последние дни, и боюсь, пришел к неутешительным выводам. Джон Торби, на сей раз точно, сошел с ума. Полностью, во всех смыслах и ипостасях. Не знаю, что твориться с его настоящим, самым первым телом? Быть может, оно умирает там, на неведомой "Родине", под надзором лекарей, в смирительных путах? А здесь, как мне кажется, Джон Торби переродился в своего старшего сына, Клозерга. Несмотря на странное поведение, мощь выдает его с головой. И мощь эта, увы, направлена на разрушение.
      – В таком случае, мы все обречены? - пролепетал Слепец.
      – Глупо бояться смерти тем, кто на самом деле не существует, правда? - невесело усмехнулся Мездос. - Хотя, это серьезная философская проблема - имеем ли мы собственную жизнь и смерть? Можно ли считать нас личностями?… Ах, у меня нет никакого желания размышлять сейчас на эту тему. Я должен лишь сказать, что существует еще одна возможность развития событий после так называемой "смерти" Джона Торби. Здесь на сцену выходишь ты.
      – Я? Каким же образом?
      – Подожди, ты опять торопишься и перебиваешь меня! Впрочем, это простительно… Так вот, мне подумалось, что Джон Торби на самом деле мог преобразовать себя не в одного, а в двух человек! Понимаешь? Новая прихоть, новое, захватывающее развлечение! Представь себе: все плохое в себе, свое разрушительное начало он помещает в Клозерга, а все хорошее, созидательное - в тебя! Каждая часть личности будет сражаться с другой, и в конце концов он узнает, чего же в нем было больше - добра или зла! Согласись, идея, достойная великого гения, великого сумасшедшего, великого Джона Торби!
      – Твой рассказ лишил меня всякой способности соображать, - признался Слепец. - Я не могу уследить за ходом твоих мыслей. Если я - всего лишь марионетка в руках… вернее, в мыслях моего отца, то как я смогу победить его самого?
      – Ты невнимательно слушал меня! Ты уже не марионетка. Ты продолжение Джона Торби, но ты уже не он сам. Другой человек, вернее, другая личность, которая сама себе хозяйка. Ты и Клозерг. Очевидно, в вас обоих остались способности повелевать нашим миром, однако, в обоих она оказалась как бы забытой. Ваша задача - пробудить в себе необычайные силы и побороть противника. Мне так кажется…
      – Значит, теперь я должен идти дальше, найти дорогу на тот берег, достигнуть Клозерга, и победить его?
      – Может, подоплеку событий ты понял не до конца, однако выводы сделал правильные, - Мездос вымученно улыбнулся.
      – Но как я это сделаю!? - вскричал Слепец. Он, в который уже раз, вскочил на ноги, да так, что едва не опрокинул тяжелое кресло. Потрясая искалеченными руками, он продолжил кричать с прежним отчаянием. - У него в руках огненный меч, он уже стал настоящим волшебником, перед мощью которого бессильна сама Река, а у меня нет даже пальцев!
      Резко отвернувшись, Слепец отошел от стола прочь, чтобы Мездос не видел его перекошенного от желания разрыдаться лица. Будь он прежнем, слезы уже лились бы по щекам. Столько потрясающих… нет, ужасающих своей непостижимостью новостей за один раз, и на закуску - невыполнимое задание.
      – А как ты жил и сражался до сих пор? - тихо спросил Мездос у него за спиной. - Как ты, слепой и безрукий, сразил закованное в броню чудовище на Великом тракте? Отчего тебе помогли Река и Деревья-убийцы? Почему я, великий волшебник и чуть ли не властелин всего Левобережья говорю с тобой, пришедшим к моим людям грязным оборванцем? Задумайся над всеми этими вопросами, и очень скоро ты поймешь, что ответ может быть только один… Ты не простой человек. Не сомневайся в своих силах, ибо сомнения - это именно то, что может погубить тебя.
      Слепец затряс головой, словно пытаясь прогнать прочь доводы Мездоса. Он даже зарычал, словно загнанный в угол волк, только что зубы не оскалил.
      – Если ты прав, колдун - мы все лишь выдумка. Ты - ничто, и я такой же. Как облако может толкнуть гору? - в его голосе сквозило отчаяние.
      – Отчего ты пытаешься убедить себя в собственной слабости? Я ведь говорю, я доказываю: ты не такой, как мы все! Только ты можешь уничтожить Клозерга, если это вообще возможно, и спасти наш выдуманный мир от исчезновения. Творец, Джон Торби, должен остаться в нем в ипостаси созидателя, а не разрушителя.
      – Зачем тебе жизнь? Ведь ты на самом деле не существуешь. Помнишь, ты сказал в начале разговора, что был шокирован, когда узнал об этом. Стоит ли существовать в таком виде?
      – Для меня это существование кажется реальным, друг мой. Джон Торби сотворил меня вместе с неотличимой от настоящей жаждой жить. Осознание того, как на самом деле обстоят дела, только иногда напоминает о себе. А что с теми, кто ни о чем не знает?
      – Они не жили на самом деле, значит, и умрут понарошку. Здесь не о чем раздумывать, - возразил Слепец.
      – Но ты-то знаешь! Их смерть, пусть даже эфемерная, будет на твоей совести.
      – Какое мне дело до этих выдуманных существ! Всякий сон рано или поздно кончается, так что жалеть не о чем.
      – Если в тебе находится хоть часть Джона Торби - а так оно и есть, уверяю тебя - то ты ответственен за нас, тех, кого ты создал.
      Слепец прищурился и вдруг почувствовал, что становится спокойным. Мездос слишком усердствует в его убеждении - почему? Неужели он боится этой самой смерти? Придуманной смерти в никогда не существовавшем реально мире? Хочет жить дальше, а помочь ему в этом может только один человек… Значит, Слепец на самом деле тот, за кого принимает его великий волшебник Мездос? Некая частица самого Создателя, угнездившаяся в теле "сына" ради развлечения? Желающая поиграть с сотворенным миром, да так поиграть, что от этих игр творение может рассыпаться и растаять… Если все так, то что он должен делать? Как себя вести? Забывшись, Слепец сжал голову руками и крючки больно впились ему в череп. Скривившись от боли, но не отрывая рук, он сделал два шага и рухнул в кресло.
      – Что же мне делать? - пробормотал он, скрипя зубами. - Как быть?
      – Ты должен спрятать сомнения внутрь себя, - уверенно сказал Мездос. - Попытайся жить, как прежде, и действовать так, как ты стал бы действовать раньше, ничего не зная.
      – Это трудная задача, не так ли? - Слепец наконец отпустил голову, и пристально взглянул на собеседника. Тот твердо выдержал взгляд его холодных, неподвижных глаз.
      – Очень трудная. Но вполне выполнимая - я точно знаю.
      – Хороший совет, Мездос. Только не знаю, смогу ли я ему следовать? Послушай, а тебе не приходила в голову такая мысль: быть может, ты сам тоже несешь в себе частицу Джона Торби? Третья сторона, арбитр и советчик?
      – Нет! Я ведь существовал задолго до появления на свет вас с братом…
      – Разве это - препятствие для Создателя? Брат Клозерг тоже не был младенцем, когда Джон Торби пропал, я ведь правильно все понял?
      – Да… - Мездос казался растерянным. - Нет, то, о чем ты говоришь, невозможно!
      – Ха-ха! - Слепец рассмеялся от души, даже запрокинул голову. - Кажется, мы с тобой поменялись ролями.
      – Ты прав… Вот тебе еще одно доказательство! - Мездос быстро пришел в себя и заговорил с прежней уверенностью. - Итак, наши беседы могут продолжаться сколь угодно долго. Однако, если ты решишь действовать, нужно начинать как можно скорее, а не то будет поздно.
      – Я думаю, что отправлюсь в путь, хотя не знаю, как поступлю в конце… Если дойду, конечно.
      – Это уже что-то! - Мездос лучезарно улыбнулся, и Слепцу даже показалось, что он едва заметно перевел дух. Неужели, неужели все на самом деле так серьезно!? Волшебник встал из-за стола и пошел к Слепцу, на ходу продолжая говорить. - Главное, в чем Клозерг сейчас сильнее тебя - если считать, что вы на самом деле равные половины - это знание. Он овладел способностью управлять миром… хотя, я думаю, далеко не в той степени, что ваш отец. Ты - нет. Пока, ведь это дело поправимое. Завтра я дам тебе…
      Мездос подошел вплотную и поднял руку, очевидно, намереваясь положить ее Слепцу на плечо. Но он не успел - глухой рокот внезапно заглушил его слова. За краткий миг рокот усилился до невообразимой силы: казалось, это гудит, разваливаясь, весь Замок-гора. Пол, стены и потолок ходили ходуном, стол подпрыгивал, разбрасывая по сторонам тарелки и бокалы. Посуда со звоном разлеталась, едва достигая пола, и продолжала мелко, жалобно звенеть уже в виде осколков. Мездос отшатнулся от Слепца - чертя пальцем в воздухе неведомые знаки, он принялся читать заклинание. Слова терялись в грохоте, да и вряд ли они что-то сказали бы несведущему человеку… Слепец вдруг увидел тонкую струйку крови, вытекшую из левого уха волшебника. С оглушительным звоном лопнули стекла в окнах и миллион крошечных кусочков сверкающим облаком накрыл половину зала. Слепец успел среагировать и нырнуть под стол, до сих пор не перевернувшийся. Краем глаза он заметил, что Мездос остался стоять на своем месте, воздев руки. Повинуясь этому его движению, стеклянные осколки облетали волшебника стороной. Наконец, раздался последний, самый громкий и жуткий звук: с протяжным стоном и скрежетом противоположная окнам стена растрескалась пополам, и левая ее половина тут же сползла вниз кучей камней… Вслед за этим все стихло так же внезапно, как и началось. Переждав для верности еще немного, Слепец выбрался из-под стола. Мездос стоял довольно далеко от того места, на котором находился в начале катаклизма, у небольшого подиума. Вверх, на высоту в половину человеческого роста там вздымалось зеленоватое, полупрозрачное сияние. Волшебник застыл, погрузив в него свои руки.
      – Что это было? - хрипло спросил Слепец. Оглядевшись, он увидел тучи пыли, хорошо видимые в ярких лучах солнца. Он немедленно представил себе, что глотка покрыта густым серым налетом и жадным взглядом обшарил поверхность стола. Увы, все бокалы и кувшины разбились, а вино украшало теперь заваленный битым стеклом пол частыми лужами.
      – Миротрясение, - глухо ответил тем временем на его вопрос Мездос. - Твой брат стал гораздо сильнее с прошлого раза. Медлить нельзя, и он словно напоминает нам об этом. Забудь о всех своих сомнениях, прошу тебя, отставь их на время! Сегодня же ты должен отправиться в путь. На севере, за городом Килтос, через Реку переброшен мост. Его сторожит волшебство Реки. Ты должен победить ее и перебраться на ту сторону.
      – Отчего там? - спросил Слепец, недоуменно пожав плечами. - Ведь на юге есть путь, и Клозерг доказал, что по нему можно пройти!
      – Нет, там ничего не выйдет, ибо Река ждет! Она готова дать отпор в том месте, это наверняка. Может быть, она так же готова к попытке пересечь себя и на севере, но там, по крайней мере, есть шанс. Путь на север гораздо сложнее, чем на юг, однако там есть и еще одно преимущество: Река в том месте очень узка. Можно сказать даже, слабее… Если ты доверяешь моей мудрости, то послушай этого совета. А вообще, ты волен поступать, как знаешь.
      – Что ж, нет причины не слушать тебя. Отправлюсь на север. Мне, в общем-то, все равно, - Слепец нагнулся и с трудом подцепил с пола бокал, у которого была отбита ножка. Стоило ему взглянуть на Мездоса, тот все понял, и бокал беззвучно наполнился до краев золотистым вином. Сам волшебник вынул наконец руки из зеленого сияния и направился к Слепцу.
      – Вот это поможет тебе, - он протянул Слепцу небольшой кирпичик, на первый взгляд, сделанный из очень прозрачного, синеватого стекла. С торцов его свисали странные штуки, больше всего походившие на струйки воды, застывшие в воздухе.
      – Стеклянные бусы? - ухмыльнулся Слепец.
      – Талисман воды, - серьезно ответил Мездос. Видя, что его собеседник не торопится принять дар, он сначала нахмурился, а потом взметнул вверх брови, вспомнив что-то, изменившее его мнение. Осторожно положив Талисман на край стола, волшебник ухватился за "водяные струйки" и, повесив прозрачный кирпичик на грудь Слепца, соединил их на шее, как будто застегнув какое-нибудь ожерелье. Прохладная, щекочущая полоска, едва коснувшись кожи, нагрелась. Слепец наклонил голову до тех пор, пока подбородок не уперся в грудь, и рассмотрел Талисман. Казалось, с плеч по груди бежали две тоненькие мокрые дорожки, вливающиеся в прямоугольный сосуд, наполненный чистейшей, только что добытой из растопленного горного льда, водой. Слепец осторожно дотронулся до него ладонью: поверхность оказалась упругой, холодной. Когда он отвел руку в сторону, то увидел, что на коже осталось несколько крошечных капелек. Судя по всему, волшебник дал ему не забавный сосуд, а принявшую строгую форму и не собиравшуюся растекаться воду. Уж конечно, это была не обычная водичка из ручья…
      – С огнем должна бороться вода, поэтому ты должен научиться повелевать ею, - торжественно заявил Мездос, когда посчитал, что Слепец вдоволь налюбовался новой игрушкой. - Талисман сам по себе не даст тебе знаний и особых умений, он просто подчинит воду твоим желаниям. Тебе придется выучиться правильно формулировать их. Придется самостоятельно разузнать, какими возможностями обладает эта маленькая штучка. К сожалению, у нас нет времени на обучение… Ты не можешь здесь оставаться. Сын Джона Торби… часть Джона Торби должна справиться с этой задачей.
      – Значит, ты открыл мне глаза, подарил магический амулет, и отправил топать дальше! - Слепец скептически ухмыльнулся. - Мне казалось, что ты желаешь моей победы больше всего на свете, однако нельзя сказать, что помощь твоя очень уж велика!
      – Ты поймешь ее величину позже, друг мой. Как тебе нельзя задерживаться в моем Замке, я сам не могу отправиться с тобой! Я нужен здесь. Огромные полчища чудовищ выходят из-за Края мира каждый день, и если все они станут добираться до людей, никакие армии не смогут их остановить. К тому же, я просто боюсь представить, насколько ужасны повреждения, нанесенные моим владениям только что произошедшим катаклизмом. Все, что я мог, я уже тебе дал. Ну, разве что, еще летун… Он доставит тебя так далеко, как только сможет.
      – А вот это? - горько скривился Слепец, ухватив на крюк и покачав перед своей грудью Талисманом. - Ты подарил мне мощное оружие, но не научил им пользоваться! Какой в нем прок в таком случае! Умру ли я безоружный, или вооруженный до зубов…
      – Отбрось сомнения! Ищи, и обретешь! Внутри твоего разума, может быть, очень глубоко, спрятаны ответы на все вопросы, какие только способен измыслить человек. Ты должен найти все там… Теперь, позволь мне проститься с тобой. Я уже чувствую, что сотня неотложных дел требует моего вмешательства, - Мездос со страдальческим выражением на лице потер щеки. - Ступай, помощники снабдят тебя всем необходимым и отправят в дорогу. Когда только я буду способен, приду на помощь. До свидания!
      – Подожди! - воскликнул Слепец, пораженный внезапным воспоминанием. - Есть ведь еще одно важное дело, с которым я шел к тебе.
      – Какое? - нахмурился Мездос. Кажется, он ожидал новых неприятностей.
      – Я хочу попросить, чтобы ты забрал у Халлиги тот дар, которым отблагодарил за свое спасение, или что там она для тебя сделала.
      – Зачем? - теперь Мездос искренне удивился, и его сведенные к переносице брови взлетели кверху.
      – Ты ведь зовешься всевидящим и всезнающим, - вздохнул Слепец, снова невесело усмехаясь. - Неужели от тебя укрылось, что она несчастна именно из-за этого дара?
      – Но она сама не хотела, чтобы я еще раз вмешивался в ее судьбу! - в голосе волшебника появились новые нотки. Отчаяние, боль, давно забытое и вдруг вернувшееся страдание? - Я не смел пойти против ее просьбы, понимаешь? К тому же, не надо равнять меня с Джоном Торби во всеведении. Я не могу знать о судьбе каждого из живущих на этом берегу.
      – Мне казалось, что Халлига для тебя не "каждый живущий", а кое-кто особенный.
      – Может быть, - плечи Мездоса бессильно опустились. - Однако, она отвергла меня, предпочтя какому-то обычному человеку. Я тоже постарался вычеркнуть воспоминания об этой женщине из своей жизни. И что же с ней сталось?
      – Твой подарок принес ей много страданий. Она теперь очень несчастлива. Не знаю, вернет ли способность стареть счастье этой бедняжке? Халлига просила сделать ее обычной женщиной, подвластной годам.
      – Хорошо, - на сером лице Мездоса мелькнула едва заметная улыбка. - А я, тем временем, уверился - тебе не безразличны судьбы мира и населяющих его вымышленных персонажей. Ты не стал бы просить за Халлигу, коли считал бы ее простой выдумкой. Я сделаю, как ты просишь - немного позже. А теперь до свидания. Больше нет забытых просьб?
      – До свидания, - буркнул Слепец, отрицательно качая головой. - Спасибо тебе за подарочки и за то, что открыл глаза на правду жизни.
      Мездос уже не отвечал. Дымное облако, появившееся из ниоткуда, скрыло его от взгляда. Когда оно развеялось по сторонам, будто от порыва неосязаемого, неслышного ветра, волшебника нигде не оказалось. Слепцу оставалось только идти прочь. Сколько всего обрушилось на его несчастную головушку за столь краткий промежуток времени! Плохо, когда тебе выжигают глаза и отсекают пальцы, однако гораздо больнее сознавать, что это сделал твой собственный брат! Твой отец вдруг оказывается всесильным существом, сотворившим иллюзорный мир, который ты с детства считал реальностью. Да и ты сам - его выдумка! Или же очередное воплощение… Уф, так недолго свихнуться! Стать таким же сумасшедшим, как отец? Но если он - это я, вернее, я - это часть его, то как может сойти с ума безумец?? Как было бы хорошо отстегнуть свою голову вместе с наполняющими ее дурными мыслями, и отдохнуть. Ни о чем не думать, ни о чем не волноваться, ни в чем не сомневаться… Несбыточные мечты!
      К тому времени, когда Слепец достиг выхода из зала, он уже шел твердым шагом. Метания разума решались просто, если взять в узду разбегающиеся мыслишки и попробовать взглянуть на ситуацию, не поддаваясь засилью чувств. Во-первых, глупо было бы лечь вот здесь, на полу, повторяя: "мир нереален, я не существую, зачем что-то делать?". Значит, он должен действовать. Как? Есть один человек, способный пролить свет на настоящее положение дел, подтвердить или опровергнуть рассказ Мездоса. Клозерг, Клусси, волшебник с огненным мечом. Нужно достигнуть его и вынудить к разговору - и тогда уже быть уверенным. Конечно, трудно жить, будучи снедаемым сомнениями в собственном существовании. Однако, слишком уж это сложная проблема, чтобы мучиться ей долго. Пройдет день, другой - и она отодвинется на задний план, вытесненная повседневными заботами.
      Давешний слуга в длиннополом кафтане провел Слепца по замку в нужное место. Сначала казалось, будто они идут тем же путем, что шли на встречу с Мездосом, но потом Слепец понял свою ошибку. Слуга завел его в череду длинных темных коридоров, к счастью, нисколько не пострадавших от "миротрясения". На стенах, на порядочном расстоянии друг от друга, висели необычные светильники. Их грушеобразные корпуса прижимали к камню металлические скобы, а узкие части увенчивали тонкие изогнутые трубочки с ярким, но в то же время мягким оранжевым сиянием на кончиках. Эти волшебные, немигающие огни превращали тьму коридоров в полумрак. Слепцу пришлось снять с глаз предохранительный обруч с темными пластинками, так как иначе он почти ничего не видел… Внизу, у пола, уже царила густая темнота; рядом с самими светильниками можно было разглядеть, как плотно пригнаны друг к другу складывающие стену гранитные блоки. Слепец легко коснулся их сгибом указательного крюка правой руки: с тихим скрежетом бронза заскользила по камню, не замечая стыков. Камень и металл. Звук. Лампы и мрак. Игра света. Иллюзия и бред. Он видит своими новыми глазами, он ощущает суставами дрожание трущегося по граниту крючка, он ступает ногами по твердому полу. Как все это может быть выдумкой? Подобная мысль абсурдна. Уж если кто и безумец, так это Мездос! Самое простое и логичное, а главное, удобное объяснение. Конечно, с виду он не похож на умалишенного… Как не хочется верить его словам! Зачем усложнять привычный мир, зачем выдумывать небылицы? Но как же быть с трескающимся небом и чудовищами, взявшимися из ниоткуда? Привычная картина мироустройства не в силах объяснить их существование. Значит, Мездос прав?? Мысль, сон, бред, блажь, возникшая в мозгу сумасшедшего - вот каков он, окружающий тебя мир! Кто ты сам - другой вопрос. Никогда не существовавшая ранее и не имеющая будущего вне помыслов хозяина кукла с веревочками? Неужели, неужели такое возможно? Слепец вдруг, совсем некстати, вспомнил сон, снившийся давным-давно, в детстве - будто бы он тонет в пруду. Тогда он ЧУВСТВОВАЛ, как вода, пахнувшая гнилью, льется в горло и перехватывает дыхание, как скользкие стебли кувшинок опутывают руки. Стоило проснуться в мокрой от пота постели - и наваждение исчезло бесследно, словно и не казалось таким реальным. Однако, усевшись в своей темной комнате, он долго откашливался, пытаясь выдуть из горла приснившуюся воду, сжимал ладонью грудь, и ужасался яростному биению сердца. Может быть, это хорошее объяснение? Человеческому разуму по силам придумать для себя предельно реальную, но все ж таки несуществующую на самом деле картину. Богатая фантазия может помочь вызвать в мозгу очень сложное и подробное видение, но чтобы одновременно мыслить за тысячу, сотню тысяч людей - это уже просто не укладывается в голове. Джон Торби одновременно и собственный сын Малгори, и Мездос, и его слуга, и та покрытая броней тварь, что атакует солдат на Великом Тракте… И каждый из солдат - это тоже Джон Торби.