– Приставала, - позвал Слепец, крутя головой. Нищий отозвался сзади, с почтительного расстояния шагов в пять. - А ну-ка, подержи палку, как тогда, в первый раз! У тебя есть палка?
– Угу. Я позволил себе захватить несколько штук, так и знал, что пригодятся. Мне подойти поближе?
– Не надо, - Слепец воздел меч и добавил громко, обращаясь к толпе. - Я слеп, я лишен пальцев, но меч до сих пор держится в моей руке, а слух и сила предвиденья заменяют глаза. Смотрите - и удивляйтесь!
Еще произнося последние слова, он постарался как можно тщательнее представить себе положение Приставалы и палки в его руках. Сейчас он собирался совершить нечто посложнее простого разрубания деревяшки на две части. Он плавно скользнул на два шага назад, одновременно опуская меч вниз, лезвием плашмя, чтобы оно громче пело в воздухе. На третьем шаге Слепец резко повернулся, взмахнув оружием по широкой дуге, далеко от себя, так, как он никогда бы не стал делать в бою. Меч достал палку самым своим острием, разрубив ее с сухим треском. Толпа зрителей хором ахнула, а Приставала снова превратился в фонарь, светящийся страхом и удивлением. Слепец видел только его, совершенно не ощущая присутствия остальных. Нужно было пользоваться ситуацией.
– Теперь поставь свою ногу рядом со мной! - весело приказал он нищему, указывая вниз крючками левой руки. Приставала заныл, словно не в силах выдавить из себя протест, но все же топнул в пыли плоской деревянной подошвой своего башмака. Слепец очень хорошо расслышал ее глухой стук, и тут же воткнул меч у самого носка. Приставала с визгом отпрыгнул назад, а глазеющие зрители наоборот, подались вперед, чтобы хорошенько разглядеть, насколько точно слепой ловкач нанес укол. Затем Слепец показал еще несколько столь же примитивных, и столь же впечатляющих для этих простаков фокусов, а под конец даже решился отсечь клок волос с шевелюры какого-то смелого мальчишки. Когда он уже кланялся, некто из толпы громко усомнился в отсутствии у него зрения. Заставив подошедших было ближе людей разойтись, Слепец острием крючка правой руки выковырял на ладонь левой по очереди шарики из обеих глазниц. После этого сомнений ни у кого не возникало.
Пока толпа расходилась, а грузный Умбло с трудом поднимался с кресла и шел к "циркачу", тот успел помянуть недоверчивого крикуна несколькими плохими словами, так как не мог вставить шарики обратно. После двух попыток один из них просто вывалился из крючьев и пропал в пыли.
– Вот так ловкач! - прошипел в самое ухо полный злобы голос Приставалы. - Зачем я только послушался тебя? Ты так сладко нахваливал колдунов, что даже придурок понял бы твои намерения. Хочешь занять здесь мое место? А так ли ты ловок, чтобы увернуться от ножа, упершегося в бок?
Действительно, в правый бок ткнуло нечто чрезвычайно твердое и острое.
– Подожди, дуралей! - шепнул Слепец. - Я ведь просто рассказывал свою историю!
– Ты можешь дурачить этих остолопов, но не меня! Подумай, кто здесь умнее, если они кормят меня, а не я их? Бредни про падения с больших птиц и деревни без колдунов - это самое глупое, что я слышал в своей жизни!
– Зря ты мне не веришь. Но как бы там ни было, я не собираюсь занимать твое место. Я хочу только вкусно поесть, переночевать в мягкой постели и отправиться дальше. Если б я хотел остаться жить в теплом местечке, то у меня такие уже были - и с гораздо более приятным окружением, чем эти крестьяне и этот толстый… Ах, волшебник!! - последние слова Слепец произнес намного громче и почтительнее, улыбаясь и легко кланяясь тяжелым шагам Умбло. - Вам понравилось, или вы видели представления намного лучше?
– Неплохо для нашей дыры и для этого сброда! - отдуваясь и распространяя вокруг себя ароматы чеснока, ответил волшебник. Он подхватил Слепца под руку и повел за собой.
– Я обещал поделиться наградой с Приставалой, - сказал тот, ясно представляя себе нищего, который остался у него за спиной. Наверняка, бедняга, так и не решившийся пустить в ход ножик, уже похоронил сам себя и стоит с опущенными плечами и навернувшейся на глаза слезой. Умбло остановился, зашуршал одеждой. Тут же послышались торопливые шаги Приставалы, нагнавшего их за пару мгновений. В молчании они вошли в дом, миновали прохладные, слегка пахнущие сыростью сени и очутились в теплой комнате, наполненной разнообразными, но одинаково чарующими голодного человека ароматами пищи. Слепец был удостоен чести сесть за стол рядом с хозяином, а Приставала убежал на кухню, где гремела кастрюлями челядь. Впрочем, он излучал одно лишь удовольствие и даже забыл о всех своих подозрениях…
– Ты мне понравился! - пробормотал с простецкой прямотой колдун еще до того, как выпить первую кружку сидра. - Куда идешь? Откуда - можешь не говорить, это дело такое… сам знаю.
Слепец открыл было рот, чтобы честно поведать о цели своего путешествия, но тут же вспомнил, сколь нелестно отзывались о Мездосе Гордецы. Вдруг и этот разжиревший владетель лесной деревеньки не любит волшебника из Замка-Горы? Возьмет и сменит милость на гнев. Нет, раз уж начал хитрить и притворяться - иди по этой гадкой дорожке до конца.
– Я собираюсь достичь севера, своей родины. Здесь слишком уж тепло…
– Ух… Мы тут ничего не ценим больше теплой печи да вкусной еды. Где этого добра больше - там и родина. Неужели люди на севере настолько отличаются от нас?
– А ты ничего не слыхал о наших краях, мудрый Умбло?
– Нет… Даже когда я бываю на ярмарке и говорю с проезжими людьми, они не касаются в разговорах тех мест. Люди остерегаются ездить мимо дворца этого выродка, Мездоса. Ты же знаешь о его уродливом замке? Он тянется от самого Края Мира на многие и многие тысячи шагов, и занимает треть ширины Левобережья! Со стороны реки стоят дремучие леса и гиблые болота, поэтому путешественнику не проскользнуть мимо застав этого зажравшегося паука!
– Если никто туда не ездит, то кто рассказывает подобные страсти? - осторожно спросил Слепец.
– Есть добрые да смелые люди… - неопределенно ответил Умбло. Он давно уже начал трапезу и говорил сквозь пережевываемую пищу. - Так что тебе трудно будет пройти… хотя, чего взять с нищего и увечного? Только выдержишь ли ты путь? Чтобы добраться до Великого Тракта, идущего с юга на север, надо пройти сквозь голую степь, в которой и люди-то не живут, а потом пробраться вдоль цепи Светящихся Гор. Там полно разбойничьих шаек да разных чудищ. В тех местах мало кто отваживается путешествовать, и если пойдешь, то окажешься один-одинешенек!
– А как же вы связываетесь с внешним миром?
– Наши дороги ведут к соседней деревне, а уж оттуда к югу и юго-востоку. Так тоже можно добраться до Тракта, намного ближе к его началу, но путь выйдет длиннее раза в два, а то и в три! Жаль мне тебя, и так, и эдак плохо.
– Неужели Мездос и впрямь настолько ужасен? - задумчиво пробормотал Слепец.
– Нет, еще хуже! - ответил Умбло и хрипло расхохотался. По комнате пошли волны сивушного запаха. - Разве ты не слышал о нем тысячи ужасных слухов?
– Ну, некоторые люди, встреченные мною, плохо о нем отзывались, но никаких подробностей его злодейств не описывали…
– Странно… - Умбло хрюкнул, совсем как настоящий кабан. - Это чудовище каждое утро начинает с того, что съедает тарелку супа из человеческого мяса!
Неизвестно, собирался ли волшебник привести другие примеры, характеризующие жуткую сущность Мездоса, но тут с кухни принесли новую перемену блюд, и он погрузился в них - в прямом и переносном смысле. Долгое время за столом раздавалось лишь чавканье и хруст разгрызаемых хрящей - Слепец решил не отставать от хозяина, ибо в его положении каждый горячий обед мог оказаться последним. Поедая молодого барашка, нежный жир которого покрывал ладони липкой, застывшей коркой, он напряженно думал над одной проблемой. Отчего все вокруг так ненавидят Мездоса, и только Халлига отзывается о нем с восторгом? Можно конечно, предположить, что именно она и права, так как была знакома с ним лично, но ведь не бывает дыма без огня! Вполне может оказаться, что Мездос из рассказов женщины, и злой колдун, пугало всех остальных - как два разных человека. За долгие годы, что Халлига провела вдали от него, волшебник мог разительно измениться. Если он хоть на треть так злобен, как гласят о нем легенды, ждать помощи глупо. Чего доброго, еще и уши с языком поотрезает. Или пошинкует на кусочки - и в кастрюлю, а сверху посыплет морковкой и перцем. Да, понять, где же истина, невозможно, по крайней мере, здесь и сейчас. Без сомнения, надо продолжать путь, по дороге стараясь узнать как можно больше - глядишь, вблизи Замка-Горы ситуация станет намного яснее.
Обед кончился весьма нескоро, хотя где-то с середины Слепец перестал в нем участвовать. Баранину и обильно приправленное маслом овощное рагу он еще съел, запив все это не меньше, чем литром сидра, но потом подали раскисшую просяную кашу и попахивающую козлятину, которую Слепец не ожидал встретить на столе столь важной персоны, как Умбло. Тот оказался очень неразборчивым в еде человеком, с одинаковой жадностью поглощающим и барашка, и козла. Слепец предпочел откинуться на спинку лавки и провести остаток трапезы в борьбе со внезапно нахлынувшей дремотой. Чтобы не свалиться под стол, он неловко зажал между крючками щепку и пытался ковырять в зубах. Получалось плохо, но от сна немного отвлекло. Умбло тем временем стал с полным ртом разглагольствовать о каких-то скучных крестьянских проблемах и таких же скучных радостях. За стол подсели Приставала и жена волшебника - наверняка бесформенная, некрасивая, и явно не самая умная женщина, пахнувшая дымом и едким потом. Эти двое часто и беспричинно смеялись: женщина затяжным, похрипывающим смехом, а нищий - мелким и отрывистым, больше похожим на кашель… Не хотелось бы мне вдруг стать деревенским волшебником, подумал Слепец. С этой мыслью он кое-как встал из-за стола, заплетающимся языком поблагодарил за угощение, и дополз до выделенной лежанки. Едва растянувшись на слегка вонявших шкурах, он немедленно уснул.
12.
– Эй, прохожий!! - Слепец стоял на крыльце, отирая тыльными сторонами ладоней с губ следы супа. Умбло, тяжело и медленно ступая, вышел из глубины сеней и встал рядом. - Через пяток дней мои мужики поедут в Ушко - деревня такая, к западу от нас. Они тебя довезут, а то пешком слишком долго будешь брести. Дня два, пожалуй, выйдет…
– Нет, не нужно. Я пойду сам, ведь дорога предстоит очень длинная, и всю ее не проехать с попутчиками, так что нечего расслабляться. Да и задерживаться на эти дни негоже…
– Как хочешь. Прямо сейчас пойдешь? Я скажу Бруле, чтобы вынесла твои вещи, - волшебник развернулся, задев толстым боком Слепца, и снова исчез в глубинах дома. Вот и опять расставание, только гораздо менее болезненное, чем первые два. Здесь он ни к кому не успел привязаться, и к нему тоже никто. Уйдет - и не заметят, хотя, вспоминать, наверное, будут. Вчерашним вечером, хорошенько проспавшись, Слепец устроил еще одно представление для тех жителей деревни, которые не видели его первого выступления. Хвалебная речь в адрес волшебника снова была сказана, и после, во время продолжительного ужина, Умбло настойчиво уговаривал слепого фокусника остаться в Трех Горах надолго, если не навсегда.
– Нет, - ответил ему Слепец, предварительно поблагодарив и рассыпавшись в извинениях, чтобы волшебник не обиделся. - Я не могу долго оставаться в ваших жарких краях, меня зовет родина. Все равно как птиц, каждый раз весной возвращающихся с юга на север… К тому же, мое ремесло - это удел бродячего человека. Крестьяне не станут смотреть на одни и те же трюки вечно, а больше от меня пользы никакой, и ты сам скоро пожалеешь, что упросил меня остаться…
Вспоминая тот разговор, Слепец усмехнулся. Снова отказываюсь от приюта, и упорно иду вперед, прямо в лапы надвигающейся зимы и пугающей неизвестности, подумал он. Что за натура у меня такая, все ей неймется, все тянет прочь от подарков судьбы и уговоров здравого смысла! Но ничего не поделаешь, так видно на роду написано.
Он спустился с крыльца и сел на последнюю ступеньку. Холодно, не смотря на то, что солнце уже встало и греет лоб. Даже через подошву чувствуется твердость застывших под ногами комьев земли. Стоило провести ладонью по перилам - кожа покрывалась ледяной влагой стаявшего инея. Под ногами редких прохожих, уважительно здоровавшихся, хрустел лед на лужах…
Едва заметная волна тепла овеяла лицо. Рядом раздалось знакомое кряхтение и хруст сгибающихся коленных суставов.
– Здравствуй, - мрачно сказал Приставала.
– И ты тоже здравствуй! - ответил Слепец с улыбкой.
– Уж куда там, - нищий тяжело вздохнул и яростно почесался. - Ты вот пришел, ушел, тебе и горя никакого нет!
– А у тебя какое горе стряслось?
– Известно какое… Все из-за тебя, проклятого. Мне Умбло знаешь что сказал? Нету, говорит, Приставала Вонючий, от тебя никакого толку, одно раздражение. Вот, говорит, человек пришел подходящий на твой пост, жаль только, остаться никак не согласился. И вид у него жалостливый, такому подать никто не поскупится, и речи говорит складные да правильные. А ты? Надо, говорит, замену тебе найти.
– Вот те раз! - Слепец был удивлен, хотя жалости к нищему не испытывал. - Я такого ничего нарочно не замышлял. Само получилось, ты уж не обессудь.
– Угу! - зло воскликнул Приставала. - Ты вот сейчас уйдешь, ты бы все равно ушел! Знал бы я, что все так выйдет, вчера бы накостылял тебе по шее да выгнал, чтобы духа твоего никто тут не учуял!! Идешь себе - и иди, а мне здесь так хорошо было!!!
– Эге, брат, да ты кричать вздумал? - насмешливо перебил его Слепец. - Неужто, сейчас решил мне накостылять?
– Да уж поздно теперь…
– Это точно. А чего тогда разоряешься? Усовестить меня хочешь? Не выйдет. Я так считаю: если у человека руки-ноги-голова на месте, он попрошайничать не должен. Ты тут уже довольно на их шее посидел, теперь тебя жизнь за это побить возжелала. Терпи.
– Легко сказать! Куда я подамся? Уж и не припомню, каково это, по дорогам бродить, под кустиком спать, да плесневелый сухарик грызть… - голос нищего задрожал, чуть ли не срываясь в плач. В другое время Слепец скривился бы от презрения, но сейчас это чувство ему стало чуждо. Он просто хлопнул Приставалу по спине, стараясь не поранить крючками.
– Это дело ты быстро вспомнишь.
– Э-э-эх!! Пропадать мне, убогому… А ты возьми меня с собой! - выпалил он, словно бы эта идея внезапно пришла к нему в голову. Однако, каким-то образом Слепец догадался, что весь разговор Приставала затеял именно ради этой просьбы. Какое-то напряженное ожидание в голосе, что ли?
– С чего бы это? - искренне удивился Слепец. - Зачем тебе связываться с почти беспомощным калекой, идущим к тому же чуть ли не в лапы Мездоса Ужасного?
– Э, нет! Я уже видел, какой ты беспомощный. Ты очень хитрый. Эта речь, что ты сказал… эти фокусы… Если их повторять в каждой деревне, какая попадется на пути, то жизнь будет лучше некуда! А Мездос… Что он? Столько страшного про него рассказывают, уж и верится с трудом. Больше на детскую страшилку похоже. К тому же, я могу не заходить слишком далеко по Великому Тракту.
Слепец улыбнулся, запрокидывая голову, чтобы солнце осветило все лицо.
– Ну что ж, если ты так хочешь - пойдем. Я буду рад попутчику, да и пригодятся в дороге твои руки и глаза. Иди, собирайся!
– Уже собрался! - весело крикнул нищий. От грусти и злости, владевших им мгновение назад, не осталось и следа. Шустрый малый! Неужели не сомневался в успехе?
Приставала ненадолго покинул крыльцо, чтобы найти Умбло и сказать ему о своем уходе. Скоро они все вышли, скрипя и грохоча ступенями - бывший деревенский, а теперь странствующий нищий, волшебник и его служанка с сумкой. Умбло добродушно проворчал:
– Сманил моего попрошайку! Ну ладно, не жалко… Этого добра найти не трудно, а вот тебе он зачем? Ох, намучаешься с ним! А мы тут без нищего пока будем…
– Заскучаешь - сам пойдешь побираться! - хохотнул Приставала. Он вдруг разом стал увереннее и говорил без прежней любезности и учтивости. Слепцу показалось даже, что нищий изменился внешне. Почему? Просто он слышал новый голос и подбирал ему нового хозяина в своем воображении. Все то же вытянутое лицо, только теперь твердый взгляд, подрезанные волосы и даже выскобленный подбородок. Другой человек!
– Эй, Приставала, ты побрился? - машинально спросил Слепец, желая подтвердить или опровергнуть свои догадки.
– Когда это ты успел меня пощупать? - подозрительно спросил нищий. - Да, побрился. А еще вымылся и причесался!
В его устах это все звучало, как описание невероятно геройских подвигов.
– Значит, мы готовы идти! - торжественно заявил Слепец.
– Доброй дороги! - тут же пожелал Умбло, давая понять, что задерживаться на его дворе больше не стоит. - Будьте готовы как следует помесить грязь: с юга Туманной рощи идет хороший дождь.
– Откуда ты знаешь? - спросил Слепец.
– Я ведь волшебник, как-никак. Колдуны с окрестных деревень отгоняют тучи со своих полей, и все они проливаются там, на ничейной земле.
– Понятно. А где та роща? - Приставала, схватив Слепца за руку, не дал послушать ответа на последний вопрос, потащил прочь
– Идем, хватит трепаться. Я ведь все это знаю не хуже Умбло, и расскажу по пути. Нам следует пошевелиться, чтобы успеть попасть в Ушко к завтрашнему вечеру.
Быстро и дружно они вышли за ворота и стали мерить шагами деревенскую улицу.
*****
Они шли не быстро и не медленно, шли по утопающей в густой осенней тени лесной дороге с накатанными колеями и спутанной, жухлой травой посередине. Худой человек с лицом, на котором навеки застыло странное выражение умиротворения и спокойствия, несмотря на то, что глаза его были закрыты, шагал так же уверенно, как его упитанный товарищ в заношенной и покрытой многочисленными прорехами одежде. Легкий посох из сухой ветки старой березы этот странный путник сжимал жуткими крючьями, хищно блестевшими каждый раз, когда луч тусклого солнечного света пробивал редкие кроны деревьев и добирался до дороги. Его спутник поминутно поправлял то съезжавшую на глаза безразмерную шапку из овечьей шкуры, то норовившую переползти с боку на живот длинную холщовую сумку на поясе.
– Ушко, потом Мирт, потом Окрайня, но туда мы не пойдем, потому что из нее дорога до Великого Тракта мимо Светящейся Горы идет, - рассуждал человек в рваной одежде. - Двинем южнее, через Коррас. Там старые деревни, большие, зажиточные, с каменными домами. Дейстелол, Хелиброн, Фисальт, Олбер… А там и тракт. Ну-ка, остерегись, возьми вправо, а то тут дорога больно плохая.
Грунт ночью прихватило холодом и обильно покрыло инеем; теперь верхний его слой оттаял и превратился в полужидкое мыло, намазанное на твердую основу. Даже здоровый и ловкий человек шел бы здесь осторожно, что уж говорить о калеке…
– Не могли дорогу как следует накатать! - возмутился Слепец.
– Так ведь не с проста! - ответил Приставала. - Раньше деревенские здесь намного чаще ездили, но потом в роще поселилась какая-то гадость. Заколдовал кто-то не иначе, только Умбло эта задача не по зубам оказалась. Он ведь только тучи разгонять и волков отваживать мастак… Встал там туман, да как раз дорогу и покрыл. Кто туда забредет-заедет, тот сгинет с концами! Много народу пропало, прежде чем поняли, в чем дело. Стали ездить южнее, и крюк выходит изряднейший, потому теперь реже обозы ходят.
Слепец внезапно остановился, как вкопанный, отчего Приставала едва не врезался ему в спину.
– А мы куда идем? В эту рощу?
– Что ты! - с обидой воскликнул его компаньон, осторожно ступая вправо, на поросшую засохшим репейником обочину. - Я ведь попрошайка, а не юродивый! Вот выйдем сейчас из леска на Турий луг, там и свернем к югу, чтобы солнце, значит, в правый бок светило, а не в задницу.
– И на сколько там дольше брести?
– Не знаю… Раза в два, может быть.
– Зачем же мы будем время терять? - воскликнул Слепец, схватив Приставалу за рукав крючками. - Пойдем напрямую, через рощу!
– Ты что, сдурел!!? - заорал нищий, отрывая крючки от ветхой ткани своего кафтана, и с горечью глядя на новые дыры. - Ну вот, порвал одежу, почти новую. Чего ж я с тобой пошел, дурнем таким!!
От возмущения Приставала даже мелко затряс головой, а воздух захватывал ртом так жадно, будто только что вынырнул из воды после долгого погружения.
– Тогда я пойду туда один! - твердо произнес Слепец. Приставала так и застыл, с открытым ртом и выпученными глазами. Множество ругательств, одно хуже другого, теснились у него в горле, застревая и мешая друг другу вырваться наружу и хлынуть на голову попутчика. - Хорошее испытание для меня, разве ты не понимаешь? Если я не пройду здесь, то и дальше делать нечего. Впереди долгая и опасная дорога, одолеть которую может только сильный человек. Вот и посмотрю, таков ли я? А ты возвращайся обратно, или иди в это Ушко по югу.
– Конечно пойду! - Приставала наконец обрел голос. Он принялся пританцовывать вокруг Слепца в странном танце, словно пытаясь посредством какого-то тайного ритуала заставить его передумать. - И ты не майся дурью, парень! Там сгинули люди в сто крат лучше тебя подготовленные ко встрече со злыми чарами: рукастые да глазастые! Ты думаешь, никто не пытался выяснить, чего там такое в роще случилось? Как же! Наши ходили, ушкинские ходили, даже одного странствующего мага-бойца нанимали, только все они в том тумане как растворились. Идем со мной в обход, нечего выдумывать!
– Так боишься потерять выгодного попутчика? - насмешливо спросил Слепец и ткнул разошедшегося нищего в бок, отчего тот едва не упал в грязь. После этого Приставала бросил уговоры и отошел на два шага в сторону.
– Конечно, а ты как думал? Уж не о твоей драгоценной жизни пекусь, а о собственной. Ну ладно!! Как хочешь! Иди, подыхай! Только я назад не собираюсь: пойду, как сразу намерился, в Ушко, южной дорогой. Если случится чудо, и твое глупое, ослиное упрямство не выйдет тебе же боком, там и встретимся. Я ведь в одиночку быстрее зашагаю. Глядишь, еще вперед дойду?
– Значит, встретимся в деревне?
– Эге, встретимся… Прощай, Слепец!
– До свидания, Приставала!
Обиженный нищий быстро пошел прочь, не дождавшись развилки свернул в лес и направился к обходной дороге напрямую. Слепец пожал плечами, что-то пробормотал себе под нос и продолжил скользить по жидкому мылу. Когда дорога под его ногами стала тверже, а воздух еле заметно потеплел, он понял, что оказался на Турьем лугу. Немалых трудов стоило обнаружить развилку: несколько раз Слепец приседал и водил рукой над землей, чтобы найти просветы в густой траве. Наконец, нужное место обнаружилось. Колея резко поворачивала вправо, оставляя полузаросший след, ведущий в прежнем направлении. С этого места Слепец снова пошел быстрее, с громким шелестом давя желтые стебли умершей травы.
*****
Через некоторое время после того, как он вновь попал под сень леса, к нему пришло ощущение страха и обреченности. Будто вокруг стояла толпа приговоренных к смертной казни людей, уже видящих своего палача. Что это такое?? Слепец даже остановился, прислушиваясь и пытаясь точнее разобраться в ощущениях. Неужели это деревья? Снова колдовские создания, умеющие говорить и переживать?? Нет, они не молчали бы… Наверное, простые деревья также имеют зачатки чувств, только выражают их намного слабее. Это значит одно: их теперешний страх так велик, так огромен, что набрал небывалую силу и стал доступен слабому человеческому восприятию.
Кроме этого, нереального и ускользающего страха, Слепец не мог обнаружить здесь абсолютно ничего. Полная тишина, словно ты попал в страну самой Смерти, где умер даже ветер, не говоря обо всем остальном. Только глухой, разносящийся далеко вокруг стук подошв о не оттаявшую землю, да хруст травы. Да уж, неприятная рощица. Как много нехорошего здесь связано с деревьями! То они рвут человека на части, то травят непонятным туманом. Травят? Слепец снова остановился, лихорадочно соображая. Если этот туман - ядовитые испарения, пусть и не деревьев, а чего-то другого, неважно, то как он намерен с этим бороться? Вообще, на что он надеялся, направившись сюда - на свое внутреннее око, которое покажет ему прямой и светлый путь к цели?? Глупая, просто мальчишеская выходка! Есть еще возможность повернуть назад и идти обходным путем. Конечно, это задержит продвижение вперед на день-полтора, но зачем ему торопиться? Слепец вспомнил трясущуюся землю и растрескавшееся небо, отметившие день его прощания с домом Халлиги. Тогда это показалось ему важной причиной отправится в путешествие, но те ужасные события больше не повторялись. Значит, можно не спешить? Никто не может наверняка подтвердить или опровергнуть это.
Однако, странное, маниакальное упрямство гнало его вперед. Оно шептало на ухо разные глупости о потребности доказать самому себе умение преодолевать препятствия, сколь бы сильными и страшными они ни были, о воспитании силы воли и смелости. Слепец шел, пребывая в постоянном напряжении, ибо никак не мог почувствовать реальной опасности - только призрачный страх деревьев и мертвая тишина. Наконец, он был вынужден остановиться, так как пятки уже гудели от непрерывной нагрузки, да и плечи жутко устали от ноши. Судя по всему, к тому моменту день подходил к концу. Это значило, что Слепец шел уже не менее четырех часов. Он поежился от внезапно поразившей мозг мысли: он шел так долго в полной тишине, слыша только собственные шаги! Быть может, уже забрел в потусторонний мир и движется на небо, прямо в объятия Смотрящих Извне, чтобы превратиться в еще один их сияющий глаз? Словно в ответ на эту мысль, рядом раздался резкий шелест, быстро перемещавшийся слева направо. Слепец едва не подпрыгнул от неожиданности, и лихорадочно нашарил на поясе меч. Он заскреб крючьями, пытаясь поудобней захватить рукоять, а шелест, похожий на трепетание в воздухе маленьких крыльев, постепенно затих. Птица. Слепец вдруг понял, что давно уже может "видеть" посылаемые ею сигналы боли и страха. Они тоже были очень слабы и едва не затерялись на фоне безмолвного страдания деревьев… Слепец еще долго стоял в напряженной позе, с рукой на оружии, и вслушивался в окружавшую его темень. Кто бы не обидел птицу, он прекрасно спрятался и затаился. Караулить его вечно невозможно: Слепец простоял неподвижно всего несколько минут, и уже успел как следует замерзнуть. Нужно развести костер, на что уйдет много времени. Не переставая прислушиваться, он скинул мешок наземь, тут же почувствовав себя намного легче. Неужели эта штука такая тяжелая?
Походив между стонущими деревьями, Слепец набрал несколько достаточно сухих ветвей. Из мешка он извлек кусочек бересты, из поясной коробки - грубую вату из льна и два кремня. Один прижал к сложенным в кучку бересте и вате, второй зажал в крючьях. Удар! Кремень вылетел из крючьев и растворился в мешанине сухих листьев и мертвой травы.
– Силы Извне! - зло воскликнул Слепец и тут же испугался эха, пронесшегося между деревьев, как злобный демон. Знакомое с детства восклицание последний раз слетало с его губ так давно, что теперь казалось незнакомым. Однако, несмотря на потерю кремня, он смог запалить огонь с первого удара. Вата зашуршала, пожираемая пламенем, от нее занялась береста. Обжигая руки на маленьких, злых язычках, Слепец на ощупь сунул им веточки потоньше. Скоро он грел у весело трещащего огня озябшие ноги, вдыхал прекрасные ароматы горящих смолянистых ветвей и рвал зубами отличный кусок свиного бока. Мягкий пшеничный каравай, глоток сидра из фляжки - что еще надо для счастья усталому путешественнику? На время все страхи забылись, а исходящий от деревьев страх растворился в небытии. Не торопясь набив живот, Слепец некоторое время погрелся у костра. Это, конечно, совсем не то, что в уютном доме, рядом с гудящей, исходящей волнами жара печью, но тоже сойдет. Главное, поворачиваться к огню то одним, то другим боком и не подпалить себе одежду - очень трудная задача для слепого человека. Можно сказать с уверенностью, что к утру на его куртке и штанах станет больше дыр. В борьбе с холодом, кусающим за ляжки с одной стороны, и жаром, пляшущим с другой, Слепец провел часа два. Когда все собранные ветви исчезли в огне, а угли перестали давать тепло, он встал, забросал кострище землей, продел руки в лямки мешка и отправился дальше.
Враг, неизвестный враг затаился где-то совсем рядом. Вскоре Слепец уловил первый признак его присутствия: еле уловимый неприятный запах, похожий на смрад похмельной отрыжки. Если по мере движения запах и усиливался, то точно определить это было невозможно. Однако, Слепец счел за разумный поступок положить все пять крючков правой руки на рукоять меча. В таком положении он шел довольно долго, а потом внезапно попал в ловушку.
В одно мгновение отвратительный запах стал таким сильным, что в голове помутилось. Горло и грудь засвербило, словно бы туда проник густой, горький дым, вроде того, что валит от кучи горящих прелых листьев. Кожу на лице и ладонях защипало, как от самого едкого пота. Вот и наш ядовитый туман! - спокойно подумал Слепец. Он быстро поднес к лицу жесткий рукав куртки и впился в него зубами, пытаясь дышать сквозь густой мех на обшлаге. Горло першило все сильнее, кожу жгло, но зуд в груди как будто стал слабеть. Хорошо, что у меня нет глаз! - подумал Слепец и мысленно усмехнулся. Будь на его месте какой-нибудь подготовленный и здоровый боец, он уже превратился бы в рыдающее жгучими слезами дитя, корчащееся на земле и изо всех сил трущее глаза. А он пока стоит на ногах и даже не потерял способности мыслить! Ему не надо пытаться разглядеть дорогу через пелену слез… хотя это вряд ли поможет. Слепец совершенно не представлял, куда следует направиться, в какой стороне найти источник смертоносного тумана и как с ним справиться. Помощь пришла нежданно-негаданно, от того, от кого ее меньше всего можно было ожидать. От самого врага.
– Ага!! - тягучий, басовитый вой возник прямо в голове, минуя уши, совсем так же, как голоса деревьев на берегу Реки. - Наконец-то, мясо!! Мне уже надоело грызть деревья, словно зайцу!
Слепец заметался, пытаясь определить источник этого жуткого голоса. На пути ему попадались странные, тонкие и хрупкие палочки, торчащие из земли. Он не сразу понял, что это - останки некогда могучих стволов. 