Глава 37

СИСТЕМА «БОЛЬШОЙ СЫРТ», СОАЦЕРА

От комендатуры одна вывеска осталась, Оскар снял ее и спрятал — будет экспонат для музея. В комендатуре было пусто и тихо. Никто не орал по секторам подземного склада, не «гуртовал» заложников, не допрашивал уличенных в нелояльности. Сквозняк гулял по радиальным коридорам, шелестя гербовыми бумажками с серпом и молотом, вея жеваными шторками, качая бело-зелеными листьями чахлой дифинбахии в вазоне-ящике, полном окурков.

Ополченцы — все в угнанных Антоном БК — рассыпались и прочесали сектора от нижнего горизонта до верхнего, но нашли только голодного чумазого кота. С хриплым мявом кот бросился к людям, те ему выделили по кубику витаминизированного желе, и животное ошалело от привалившего счастья.

— Выдвигаемся на дом-город, — скомандовал Жилин. — Поведет первая группа. Вторая и третья держатся позади нее на дистанции десять метров. Вторая — слева, третья — справа. Вперед.

Под куполом Соацеры сгустилась тишина — со стороны Завода стройматериалов не доносилось обычного шипения. Не было слышно детских считалок и визга с синих полей у дома-города — качели и горки пустовали, никто не прогуливался с коляской, роботы-няни торчали столбиками, будто суслики у норок.

Молчание казалось зловещим, а угрюмые башни отливали красным на закатном солнышке и кутались в траурные тени.

— Никольский, — спросил Жилин, — вы все здесь из одной башни?

— Да, у нас в Северной модули, вон в той, что слева.

— Аварийный вход имеется?

— Имеется, имеется! — заторопился кто-то из группы Никольского.

— Показывай. Начнем с Северной.

Группа Никольского во главе с командиром горячо одобрила решение Жилина.

Ополченцы обошли высокий купол, выпирающий, как бастион, перебежали голубую поляну, прячась в мертвой зоне под туннелем-переходником, и уперлись в тамбур аварийного шлюза. По одному, сгибаясь в три погибели в БК, все проследовали в коридор Гагарина и выбрались к вестибюлю Циолковского — ни там, ни здесь никого и ничего. Тишина стояла мертвая и будила нехорошие предчувствия.

— Группа Колманова, — негромко сказал Жилин, — разблокирует модули отсюда и до Западной башни. Группа Ковальского займется Южной и Восточной. Группа Никольского пойдет со мной — поднимемся на верхние ярусы. Никого не выпускать, пока не пройдут фильтрацию!

Ополченцы разошлись. Жилин, Антон, Никольский и иже с ним втиснулись в четыре пассажирских и в оба грузовых лифта, поднялись до последнего, тринадцатого, яруса и прошлись по всем коридорам. Пусто.

— Куда все пурпуры делись? — удивился Антон.

— Знаешь, что бывает с тараканами на кухне, когда свет включишь? — ухмыльнулся Гирин. — Вот тут то же самое! По щелям разбежались, чмошники…

— Выпускаем людей, — распорядился Жилин, — и сходим на двенадцатый.

Никольский с Сугориным пробежались по коридору, отпирая двери жилых модулей.

— Выходите! Это ополчение!

Затишье неверия длилось недолго и сменилось нарастающими визгами и воплями, причитаниями и славословиями. Жилин поспешил увести ополченцев ярусом ниже. Та же история — ни одного пурпура нигде, бледные лица освобожденных заложников, и катится, катится вал радостного шума. Победа!

Когда Жилин спустился в вестибюль Циолковского, там было полно народу. Толпа взорвалась криками, завидев освободителей, но тут Колманов в бронескафандре, уже без головного сегмента, поднял руку, требуя тишины.

— Разрешите, — начал он, перекрывая остаточный шум, — разрешите общее собрание жителей планеты Марс считать открытым!

Толпа взорвалась аплодисментами и стихла, лишь отдельными хлопками нарушая бесшумие.

— На повестке дня один вопрос — избрание нового директора системы «Большой Сырт»! Гереро паскудой оказался и сбежал, ну а нам надо заполнить свободную вакансию. Есть и кандидатура подходящая! Я предлагаю избрать на пост директора системы Жилина Глеба Петровича! Кто «за», прошу поднять руки!

Толпа людей взревела и общим движением вскинула тысячи рук.

— Единогласно!

Колманов протолкался к Жилину и потряс ему руку в броне.

— Поздравляю! — осклабился Колманов.

— Я тебе это еще припомню! — пообещал Жилин, улыбаясь.

— Слово предоставляется директору системы Жилину!

Глеб поднялся на приступочек, оглядел множество лиц и начал речь:

— Спасибо, конечно, за оказанное доверие, но учтите — я за всех отдуваться не намерен! Работать будут все! Со мною здесь, — Глеб обвел рукой товарищей в бронескафандрах, — и работники, и неработающие, и шохо, и хомо. Мы вместе одолели Локи и теперь сообща займемся делом, будем строить всем миром и восстанавливать порушенное! Бывали всякие социальные хвори — и «коричневая чума», и «красная зараза». Наше общество подхватило «пурпурную проказу», и мы никогда от нее не излечимся, если будем делить людей и вычитать неработающих! Пора складывать и умножать усилия!

«Бурные, продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию».

— Мастер! — донесся вопль Виджая. — Где мастер?!

Гупта протолкался в вестибюль и торжественно возвестил:

— Хана Локи! Эдик Иволгин отправил его на боте к Альфа Кассиопеи!

И начал в свойственной ему манере излагать подробности, щедро пересыпая комментариями, делясь своими догадками, строя гипотезы и набрасывая перспективы. Жилин слушал Гупту и рассеянно улыбался. Операция «Еры» закончилась.

— Говорит и показывает «Большой Сырт»! С вами специальный корреспондент «Всеобщего Вещания» Алексей Сорокин. На прошлой декаде Глеб Петрович Жилин был избран новым директором системы. Из своего плотного графика директор выкроил буквально две минуты для интервью. Глеб Петрович, вы как будто и не рады своей новой должности?

— Не рад. Грузят на того, кто везет, верно? Сейчас вот приведу все в норму и вернусь в проект.

— И многое ли уже приведено?

— А вы в окно гляньте — видно с любого места. Регенерационный работает, энергостанция выдает три четверти мощности, а больше нам и не надо пока. Репликатор, правда, разрушен… Ну, на этот счет я не особо расстраиваюсь. Перебьемся. Завод стройматериалов запущен, снова открылись ремонтные мастерские, биостанция в срок поставляет хлорелловый концентрат и фиолетовую капусту… Воду пока возим на танках, но водопровод уже протянут, осталось наладить купольные гидросистемы. Думаю, на выходные будем уже с горячей водой.

— А скажите…

— Все, спецкор, ваше время истекло.

— Жаль! Надеюсь…

— До свидания.

— Я… До свидания, Глеб Петрович!

— Продолжаем выпуск. Подходит к концу фильтрация персонала баз и станций системы «Большой Сырт». Тщательно отсортировано более восьми тысяч человек. Специалисты с «Хазри» выявили 359 скрытых и явных исполнителей и вершителей. Все они были изолированы и подвергнуты принудительному глубокому ментоскопированию. По сообщению начальника СИБ Ковальского, к решетчатой трансформации индивида по классу «А», то есть с полным разрушением сознания или, как говорят психоинженеры — с ментальной деструкцией, приговорены одиннадцать человек. Одного из преступников — бывшего директора системы Гереро — пока не нашли. Объявлен глобальный поиск…

Глава 38

Жилин трясся на своем краулере по изрытому дну каньона и довольно улыбался. Мрачные утесы, черные и отвесные, сжимали небо в узкий зигзаг, было темновато и холодно, но эти мелочи не портили Глебу настроения. Пока у него все получается…

— Глеб, ты скоро? — свистяще сказал включенный радио-фон.

— Подъезжаю, — ответил Жилин.

— А Антон с тобой?

— Нет… А зачем он тебе?

— Это не мне, — засмеялся Колманов, — это Наташке с Ингой!

— Алле, Глеб? — зазвучал гиринский бас. — Девчонки всех кавалеров к себе заманивают! На чай!

— Ну, самого большого они уже сцапали!

Донесся глухой, но заливистый смех.

— Антон с ребятами на крейсере, тренируется! Звякни инструктору Кленину!

— Понял!

— Георгий еще там?

— Ага! Щас я ему передам!

— Что, Глеб? — спросил Колманов.

— Георгий, я, наверное, вместе со всеми подъеду, часика через два. Мне сейчас к климатической надо, посмотрю, что там с энергоотводом, потом еще на завод заскочу и сразу к вам! Лады?

— А куды ж деваться, господин директор? Рази ж мы без понятия?

— Хватит селом прикидываться!

Радиофон хохотнул и смолк. Краулер заворчал прерывисто, подминая круглые камни — древние вулканические бомбы, и выбрался по оползню на лавовое поле. Отсюда открывалась панорама мальпаиса: шероховатая, иззубренная, растрескавшаяся равнина с дырками каменных колодцев. Краулер медленно двинулся прочь от края, осторожно проезжая по острым обломкам камней.

Это случилось на спуске с базальтового холмика. Прошипел луч лазера, и капот краулера снесло, распрыскало по лаве. Жилин, не думая, выпрыгнул из машины, группируясь на лету. Это спасло ему жизнь — второй импульс угодил не в голову, а прожег левый бок. Глеб упал на колени и перекатился. Силикет громко скрипел, проезжая по обсидиану.

— Вставай, поднимайся, рабочий народ! — фальшиво пропел чей-то голос. Злобное торжество звучало в нем и истерический надрыв.

Жилин медленно поднял голову. Фелиппе Гереро стоял, широко расставив ноги. Новенький желтый комбинезон туго обтягивал его костлявые плечи и свободно свисал спереди на впалой груди и плоском животе. Опущенной правой рукой Гереро поигрывал увесистым мегаджоульным лазерником. Боевой «голем» прикрывал его сзади, уставив на Жилина встроенный лучемет. Еще два робота вышли из-за черной базальтовой глыбы и заняли классическую стойку ганфайтеров, поставив ноги пошире, разведя манипуляторы в стороны и опустив рогатые головы.

— Совсем узнавать не хочет! — ухмыльнулся Гереро. — Да, мастер, как ни крути, как ни верти, а мы все-таки встретились!

Жилин с трудом поднялся на ноги, чувствуя, как вместе с кровью уходят и силы.

— Это ты искал меня, — сказал он, зажимая рану ладонью. — Я-то терпеть не могу скунсов…

— Не смей называть меня скунсом! — взбеленился Гереро.

Глеб в упор смотрел на него.

— А я как раз и назвал, — сказал он с ледяным наслаждением. — По-моему, ты воняешь, как скунс, и, по-моему, ты прыгал всякий раз, когда велел Локи.

— Ах ты… — Гереро слегка присел, согнув колени.

Жилин бросился влево и выхватил парализатор. Гереро дурак, если надеется на «големов» — киберы не станут стрелять в евразийского офицера. Их визиры давно уж заприметили «Георгия» на комбезе, кибермозги провернули мультивариативный анализ и заблокировали оружие. Кто бы еще заблокировал Гереро…

Жилин отполз в сторону и хотел выглянуть из-за камня, когда луч ударил в скалу, осыпав его трещащей окалиной, Глеб замер, раздумывая, что предпринять. Ощупав нагрудный карман, он вытащил из него пластмассовые крошки — падение для радиофона было неудачным… И двигатель краулера похож на бублик — тоже с дыркой… Вот же… Филькин лазер пробивает насквозь с тысячи восьмисот метров, жилинский ПП иммобилизует в радиусе метров двадцати от силы. Две большие разницы… Но это еще не весь расклад.

Жилин сдвинул ползунок регулятора мощности и муфту фокусировки до конца. ПП сумрачно глянул рубиновым глазком. Смертельный уровень… Ну и фиг с ним. Так… Гереро наверняка ожидает выстрела справа или слева от того места, куда попал лазерный луч. Но он не ожидает ответа с того самого места. Жилин рискнул выглянуть и увидел Гереро. Тот крался метрах в пяти-шести, не далее. Но рука с ПП еще до конца не поднялась, когда Фелиппе спустил курок лазера. Словно раскаленный гвоздь вбили Жилину выше локтя. Попал! Ах ты, гад такой! Глеб покачнулся и выстрелил. Мимо! Еще бы, рука еле двигается и трясется, как с большого бодуна… Пригибаясь, Жилин побежал по неровной иззубренной лаве к скальному откосу высотой метров десять.

Здесь лава встретила какое-то препятствие и перевалила через него, оставив гладкую отвесную поверхность, загораживавшую путь к отступлению. Проклятие! Пробежав полпути, Жилин почувствовал, что один его шаг отозвался глухим гулом, однако следующий вывел на твердую поверхность.

Откуда-то сверкнула красно-лиловая вспышка, и луч резанул по голени. Нога подкосилась, и Глеб упал. Левой рукой, задыхаясь и хрипя, он достал карман-аптечку, высыпал на камень все содержимое, нашел заживляющий тампопластырь и залепил пузырящиеся кровью дыры.

Его скрывал от Гереро небольшой кратерный вал. Справа высилась скала и зиял колодец. Края его отвесно уходили вниз метров на двадцать, а дно было усыпано острыми осколками лавы, тонкими, как бумага, которые когда-то, давным-давно, прикрывали колодец каменным пузырем.

— Куда, куда вы удалились?.. — пропел Гереро.

Жилин пополз направо. Тут стена круто поворачивала, образуя впадину. Ни уступчика, ни укрытия… Стоп! Есть трещина! Трещинка в стене, она уходила вертикально вверх, начинаясь узкой щелью на высоте его роста, и расширялась кверху до метра. Но если Гереро подойдет, когда он будет изображать скалолаза… А что делать? Если дается шанс, его надо использовать.

Где-то позади шаркнула по камню подошва. Жилин подпрыгнул и вбил в щель крепко сжатый левый кулак. Затем подтянулся, уцепился за край пальцами правой руки, разжал кулак и постепенно, сантиметр за сантиметром, пополз вверх. Извернулся и просунул в щель здоровую ногу, подтянулся, ухватился левой рукой за край.

Он слышал стук осыпающихся камней внизу и приближающиеся шаги. Быстрее, быстрее! Кровь уходит, и силы, и время! Жилин рванулся вверх, перебросил через край ногу и заполз на плоскую вершину утеса. Он мельком увидел внизу «голема», перекатился, и тут же прошипел лазер. Луч расшиб камень в том месте, где только что был он. Его провели. Это кибера шаги он слышал, когда взбирался на скалу, а не Гереро!

Жилин, тяжело дыша, поднялся на одно колено. Затем он увидел сапоги Гереро. Руку в желтом, поднимавшую лазер. Злую усмешку, дергающую губы. Кружочек дула, крохотную норку Смерти.

Жилин подтянулся на одной руке, помогая ногой, и с громадным облегчением оперся спиной о скалу. Как это бывает? Вспышка, боль, и все. Хотя нет, лазерный луч ему не увидеть — уж больно тот скор… В последнем усилии Жилин напряг толчковую ногу… и увидел тонкий зеленый луч. Он прошил грудь Гереро и погас. Потом только микрофоны донесли шипение выстрела.

Гереро застыл, приподнявшись на носки, потом завалился набок. Тонкая корочка лавы под ним проломилась, и экс-директор с визгом полетел в колодец.

Жилин медленно, борясь с болью, повернулся. На него смотрели крохотные, тусклые глазки Сегундо, опускавшего левый манипулятор со встроенным лазером. Глебу перехватило дыхание. Каждый вдох отдавался болью. Жилин медленно поднялся, покачнулся и пошел, шатаясь, подволакивая ногу, к роботу. Но так и не дошел.

…Первое, что увидел Глеб, очнувшись, это белые стены реанимокамеры. Слабость тормозила мысли и ощущения, но он таки смог изломить губы в улыбке, разглядев зареванную Марину. Запахнутый халатик девушка удерживала на груди руками, слезинкой дрожала мольба, и вдруг глаза просияли сумасшедшей радостью.

— Живой! — простонала девушка и стала гладить грудь Жилина, шурша ладонями по тампопластырю. Глеб грелся рядом с этим теплым, родным, мягким, гладким, шелковистым, и чувствовал, что ледяные глаза влажнеют. — Живой, живой… — бормотала Марина. По мокрому лицу ее текли слезы, а она улыбалась, снова и снова прижимаясь к любимому, целуя его колючие щеки, его сильную шею, дотрагиваясь губами до глаз.

— Привет… — прошептал Глеб. — Я вернулся…

Пушистые волосы Марины приятно скользнули по его коже, облепленной датчиками. Девушка прижалась к Глебу, потом поцеловала — от нее пахло ромашками и снегом. Она была мягкая-мягкая, ласковая-ласковая, и Глеб теперь ничего не видел, кроме ее заплаканного прекрасного лица.

— Мой котик… — прошептала Марина. — Мой зайчик… Моя рыбка золотая…

1

Слейпнир — летучий восьминогий конь бога войны Одина (у русов — Водан). — Здесь и далее примеч. автора.

2

Спу — сокр. от «спутник», возлеземная орбитальная станция.

3

Фааа — таитянский аэропорт.

4

Таити-Ити (Малый Таити) — полуостров с перешейком Таравао.

5

Тэне— таитяне китайского происхождения, китайцы (полинез.).