Глава 2.8.

Когда Скайт проник через отверстие в корпус звездолета, то с удовлетворением увидел, что парни из десанта времени зря не теряли. Они уже успели за то время, пока Скайт разговаривал с Дрекслером возле люка десантного бота, установить заряды пластиковой взрывчатки на автоматической переборке, которая закрыла проход в другие помещения, когда из отсека, в который проник отряд десантников, вышел весь воздух.

С угрюмым выражением на лице, которое скрывал защитный шлем боевого скафандра от случайного взгляда пилота десантного бота Марика Эзенштейна, оставшегося на корабле вместе с Дрекслером, отстраненный командир наблюдал за дырой, в которой скрылся отряд десантников, совсем недавно находившихся под его подчинением.

Скайт Уорнер — как Дрекслер сейчас ненавидел его! Ненависть просто душила начальника карателей. Как ловко этот выскочка и любимчик Браена Глума присвоил себе место капитана корабля после кончины старика! Он точно рассчитал, когда отправить своего покровителя к праотцам, чтобы смерть Браена Глума выглядела случайной и команда «Валруса» проголосовала за его кандидатуру. Этим самым Скайт спутал все карты Дрекслеру, который уже давно строил планы занять место капитана. Но злое стечение обстоятельств и пронырливость первого помощника все испортили. Если бы не те катаклизмы на планете Дран, то капитаном корабля сейчас был он — Дрекслер, и ни Скайт Уорнер, ни Дел Бакстер не смогли бы помешать ему в этом.

А сейчас Дрекслера душила ненависть за неосуществленные планы и разбитые надежды. Почему команда подавляющим числом проголосовала за этого чистоплюя, когда только он — Дрекслер, единственный на этом корабле был достоин занять освободившееся место?! Ведь именно он со своим отрядом десантников доставлял на корабль то, что приносило им радость и смысл жизни: грузы транспортных звездолетов, золото и драгоценности из банков планет, рабов, выпивку, женщин… Да, все, что приносил на корабль Дрекслер, всегда доставляло парням радость. Наркотики, которые под страхом смерти запретил Браен Глум, — и их Дрекслер, не страшась этого приказа, доставал страждущим. И вот те, для кого он так старался, отплатили черной неблагодарностью и избрали своим командиром Скайта Уорнера! Теперь в угоду своим желаниям порвать с преступным прошлым, которое спасло ему жизнь, кормило, одевало и позволяло вести веселую жизнь, новый капитан бросил всех в пекло чужой войны, в которой уже погибла большая часть экипажа, проголосовавшая за него. Ну, так вам и надо! Получайте, что заслужили! Ведь вы этого хотели — умереть честными!

И еще Дрекслера захлестывала злоба. Он давно мог высказать все Скайту прямо в лицо, но почему-то этого не делал, избегая открытого разговора. Дрекслер обманывал себя тем, что еще не настало время, чтобы открыть карты, но на самом деле он хорошо знал, почему ему так трудно бросить в лицо Скайту: «Ты низложен! Теперь капитан на этом корабле — я!». Причиной такой нерешительности командира десантного подразделения пиратского корабля служило то, что он помнил, чем закончилась стычка бывшего начальника безопасности корабля Майкла Макэлпайна и старшего боцмана Си Джей Хантера с тогда еще первым помощником капитана Скайтом Уорнером. Дрекслер хорошо помнил, как Хантер незадолго до того памятного разговора в трюме «Валруса» демонстрировал ему ловкость в обращении с бластером, выхватывая его из своей кобуры с такой дьявольской скоростью, что Дрекслер не успевал хлопнуть в ладоши. И также хорошо Дрекслер запомнил в иллюминаторе за бортом пластиковый мешок с телом ловкого боцмана, удалявшийся прочь в черную могилу космоса после его встречи с Уорнером. Дрекслер знал, почему он откладывал разговор с капитаном корабля — он боялся Скайта Уорнера. Дрекслер презирал себя за страх перед этим человеком. Ему приходилось прятать свои чувства не только от себя, но и от окружающих, чтобы никто из команды даже не догадался о его слабости. Именно из-за этого животного страха, сжигающего его изнутри, Дрекслер не мог сказать Скайту в лицо, что тот не достоин быть капитаном корабля. Без страха это можно было сказать только в спину новому капитану, и Дрекслер много упражнялся со своим бластером для такого разговора. И вот, когда представился удобный случай для того, чтобы осуществить свое намерение, ему предстоит провести все время в бездействии, в кабине десантного бота.

Дрекслер увидел, как из круглого отверстия, проделанного в корпусе крейсера, вырвалось белесое облако газа, тут же растворившееся в космосе. Это десант вскрыл переборку следующего отсека внутри звездолета и стал пробираться внутрь корабля, к его реакторам.

Единственное, что удерживало Дрекслера в руках и останавливало от необдуманных действий, было обещание Скайта передать ему свои полномочия капитана после сражения с синтетойдами. И Дрекслер решил, что это последний срок, до которого он еще будет выполнять приказы этого человека. Но после того как дело будет сделано (и неважно, на чьей стороне будет победа), Скайт в любом случае покинет борт «Валруса» либо сам, либо вперед ногами, и в этом ему поможет он — Дрекслер.

В тот самый момент, когда Дрекслер, погруженный в свои мрачные мысли о своей будущей капитанской судьбе, неподвижно уставился в круглое отверстие, одно из орудий главного калибра корабля синтетойдов изрыгнуло столб пламени. Из огромной колонны, смотрящей серым многотонным стволом в направлении плывущего параллельным курсом «Валруса», вырвался ослепительный луч и вонзился в борт пиратского звездолета. Вспыхивая ослепительными звездочками в этом луче, сгорали обломки ракет, истребителей, осколки звездолетов и различный мусор, вынесенный в космос через пробоины в корпусах кораблей и в изобилии парящий в пространстве между двумя звездолетами.

В том месте, куда ударил лазерный луч из пушки крейсера синтетойдов, в корпусе «Валруса» расцвел ярко-красным цветком огненный взрыв. Пламя охватило корпус пиратского корабля и поползло во все стороны, поглощая надстройки, орудийные башни, радарные антенны. На глазах опешившего от случившегося Дрекслера «Валрус» исчезал в огненном смерче. Пламя пожара поглощало вместе с кораблем и надежды Дрекслера на капитанское кресло. Скайт опять оказался прав (как, впрочем, и всегда): какой он капитан без корабля?

Пламя еще не успело уничтожить и половины звездолета, как «Валрус» прямо на глазах бывшего командира десантников пиратского корабля вспучился, раздуваясь изнутри словно резиновая игрушка, и вспыхнул, сгорая в огне взрыва своих собственных ядерных реакторов.

Огненный шквал с устрашающей скоростью распространялся по окружавшему космическому пространству, накатываясь смертоносной волной на корабль синтетойдов «Голубая кровь». Но, не доходя нескольких десятков метров, поток вдруг иссяк. Яркое пламя погасло, и на том самом месте, где мгновение назад находился «Валрус», перед Дрекслером раскинулось шевелящееся облако радиоактивных газов — все, что осталось от когда-то мощного, быстроходного и самого знаменитого звездолета галактики, все, что осталось от честолюбивых планов теперь уже навсегда «бывшего командира» десантного подразделения. По броне корабля синтетойдов и десантного бота застучали осколки от взрыва, выбивая прощальную дробь прославленному звездолету, навсегда ушедшему в историю.

— Будь ты проклят, Скайт Уорнер! — вскричал Дрекслер, с такой страшной силой сжимая манипуляторами своего боевого скафандра поручни, огораживающие монитор наблюдения, что металлические трубки сплюснулись в его клешнях.

— Проклятый висельник, ты обманул меня! «Валрус» был обречен! Ты водил меня за нос! Я вырву тебе сердце! — Дрекслер ударил манипуляторами по экрану и разбил его. Пилот десантного бота Марик Эзенштейн с нескрываемым страхом обернулся на своего бывшего командира.

— Я все же приложу свою руку к твоей смерти, Скайт Уорнер! — бесновался Дрекслер в кабине бота, пугая своим устрашающим видом и без того напуганного взрывом «Валруса» Марика Эзенштейна. — Ты даже не можешь представить, какое наслаждение я испытываю при одной только мысли, что именно я помогу тебе перейти в мир иной. О, какое это счастье! — После этих слов он обратил свое внимание на притихшего пилота: — Давай, Марик, заводи свою колымагу. Нам пора убираться отсюда, пока еще что-либо не помешало нам сделать это.

— Но как же наши парни из десанта?! Мы должны подождать, пока хоть кто-нибудь из них не вернется назад! — нерешительно возразил Марик.

— Если ты хочешь, то можешь оставаться, — зловеще прорычал в наушниках у Марика голос бывшего командира, — а я немедленно убираюсь отсюда. — И, приближаясь к пилоту, засмеявшись жутким смехом, Дрекслер добавил голосом с такими жуткими интонациями, что у Марика под материей легкого скафандра, в котором он сидел за штурвалом бота, потекли холодные струйки пота: — Заодно передашь ему привет от меня. Письма в ад ведь не доходят.

— Не-е-е-ет! — завопил Марик, когда стальные клешни Дрекслера схватили несчастного пилота. — Отпусти меня! Помогите!

Марик попытался цепляться за ремни безопасности на кресле, но Дрекслер в своем боевом облачении без труда оторвал его от лямок и, держа извивающегося и вопящего от боли пилота у себя над головой, прошествовал к открытому выходному люку десантного бота. Там он остановился и, поудобнее перехватив своего боевого товарища, мастерство которого в качестве пилота десантного бота не раз спасало самому Дрекслеру жизнь в глубинах космоса, швырнул Марика вон из корабля.

Несмотря на то что манипуляторы скафандра Дрекслера со всей силой зажали Марика, раздробив тому кости плеча, прочная материя скафандра, одетого на Марике, не порвалась под их стальными пальцами, и, когда Марик, выброшенный Дрекслером наружу, поплыл в невесомости над броней крейсера синтетойдов, он был еще жив и находился в сознании. От страшной боли в раздробленной руке Марик вопил, прося о помощи.

— Хорошо, Марик, я помогу тебе. Но только не забудь о моем милосердии! прокричал вслед Дрекслер, и его плазменная наплечная пушка произвела выстрел, разорвав несчастного пилота в клочья.

Выместив свою накопившуюся нечеловеческую злобу на несчастном пилоте, Дрекслер скрылся внутри бота. Люки летательного аппарата закрылись, и он, оторвавшись от брони крейсера, помчался прочь.

Какой сюрприз ожидает десантников, когда, установив атомные заряды на реакторах «Голубой крови» и запустив время инициации детонаторов, они не обнаружат на месте средства спасения. В любом случае «Голубую кровь», как и «Валрус», ждет гибель, если не в огне взрыва собственного реактора, то наверняка на поверхности планеты Плобой.

«Так им и надо! — думал Дрекслер, удаляясь прочь от обреченного звездолета. — Они предали своего командира, за что заслужили смерть. И они получат ее! Скайт, ты еще сможешь насладиться ожиданием смерти! Клянусь дьяволом, это еще лучше, чем выстрел в спину! Ха-ха-ха!»

Глава 2.9.

Последний из двух атомных зарядов, принесенных десантниками с собой с «Валруса», был установлен в энергетическом отсеке крейсера синтетойдов, куда абордажная команда, возглавляемая Скайтом Уорнером, прорвалась с минимальными потерями, благодаря скорости передвижения и тому, что синтетойды не были готовы к такому дерзкому нападению со стороны людей. Да и крейсер «Голубая кровь» основательно потрепало во время сражения. Системы слежения вышли из строя. Залпы орудий разрушили большую часть коммуникаций. В результате сопротивление оказали лишь те члены экипажа корабля, которые находились в отсеках по пути прохождения команды десантников.

Вторую, последнюю боеголовку ракеты, приспособленную в качестве мины, десантники закрепили прямо на металлическом кожухе одного из восьми атомных реакторов, чей огромный стальной цилиндр проходил через весь корпус звездолета от самой нижней до самой верхней палубы. Нажатием кнопки Скайт включил взрывное устройство, и на табло взрывателя, уменьшаясь, побежали цифры отсчета времени.

— У нас двадцать минут, чтобы покинуть это место! — крикнул Скайт своим парням, рассредоточившимся по просторному энергетическому отсеку. — Если из вас никто не хочет остаться и посмотреть, что здесь произойдет, советую скорее уносить отсюда ноги, пока у нас есть такая возможность.

— Капитан! — раздался голос одного из десантников. — Дрекслер не выходит на связь!

— Попробуй вызвать Марика, — посоветовал кто-то из десантников. Возможно, у Дрекслера отключен передатчик.

— Я уже пробовал.

— Если с нашим ботом что-то случилось, то мы все погибнем. Нужно отключить детонаторы, пока мы не узнаем, что с кораблем.

— Поздно, — ответил Скайт на это предложение, — время пошло, и его не остановить… Аллилуйя…

— Что же делать, капитан?

— Идем назад. Возможно, у Марика и Дрекслера действительно отключен передатчик, и наши страхи напрасны, — сказал Скайт.

Он было двинулся к пробоине, проделанной в стене отсека, через которую проник его отряд, как в это самое время одновременно открылись все двери, ведущие в помещение, и оттуда высыпали боевые роботы синтетойдов. Похожие на большие белые яйца, стоящие острым концом кверху, они передвигались на шести тонких и извивающихся, как змеи, ногах. В верхней части яйца торчали четыре руки-манипулятора: две толстые короткие, держащие вооружение — лазерную пушку и ракетный пусковой контейнер с четырьмя бронебойными ракетами, и две тонкие длинные с трехпальцевыми механическими захватами.

Как только первые ряды атакующих показались в дверях, началась адская перестрелка. Все пространство от пола до потолка перечертили разноцветные лучи лазерного оружия. С той и другой стороны с оглушительным воем понеслись огненные шары — выстрелы плазменных пушек. Огонь моментально охватил стены и потолок. Толстые трубы охлаждения, подведенные к реактору под потолком, разрезанные во множестве мест лазерными лучами, рухнули вниз. И в помещение из внешнего охлаждающего контура реактора в клубах белого пара стал выливаться жидкий азот.

Толстая струя сжиженного газа попала прямо на скафандр Фолмена, оказавшегося как раз под разрушенной трубой, окатив его с головы до ног и моментально сковав движения механизмов снаряжения. Корпус скафандра словно обледенел, заискрился изморозью, и, потеряв равновесие, Фолмен упал ледяной статуей в лужу у себя под ногами, исчезнув в облаке пара.

Кого-то разорвало в клочья прямым попаданием ракеты.

Сразу три луча лазера прошили насквозь одного из нападавших синтетойдов в первых рядах атаки. Его белый яйцевидный корпус скафандра загорелся коптящим пламенем и завалился набок. Падая, синтетойд произвел последний неприцельный выстрел из своей плазменной пушки. Шар высокотемпературной плазмы ослепительной кометой пролетел над головой Скайта и взорвал потолок, перебив несущую балку. Потолочные конструкции обрушились на головы воюющих.

Ракеты рвались одна за другой. Все пространство заволокло гарью, дымом и парами азота. По броне скафандра, не переставая, стучали осколки от разрывов ракет, и Скайт даже не заметил, как в суматохе боя ему оторвало левый манипулятор киберкостюма.

Нападавшие, не обращая внимания на потери, шли в лобовую атаку, беря верх в сражении своим количественным превосходством над десантниками «Валруса». Скайт понял, что им не удержать позиции, и прокричал в микрофон свой последний приказ:

— Спасайся, кто может! — И попытался пролезть в отверстие, открывшееся в результате взрыва в полу под вспучившейся плитой. Но в это самое время, когда он уже собрался спрыгнуть в щель, в глазах полыхнуло огнем и он почувствовал, как ударная волна отбросила его скафандр куда-то в сторону. Механизмы ног и последний, оставшейся в наличии манипулятор правой руки не реагировали на его тщетные попытки движения. Все показания приборов и изображение окружающей действительности на стекле защитного шлема разом погасли, и в наушниках повисла гробовая тишина. Скайт оказался заживо захороненным в железной броне своего скафандра. Только по вибрации брони костюма Скайт догадывался, что снаружи что-то происходит.

Через несколько минут Скайт почувствовал, что его перевернули на спину и куда-то тащат. Успеет ли он до взрыва крейсера увидеть лица тех, кто это делает? Сколько времени прошло с момента запуска часового механизма? Обезвредить заложенные заряды невозможно, значит, предотвратить взрыв не удастся никоим образом. Осталось только подождать. Браен Глум ждал этого момента всю свою жизнь, а ему предстоит подождать всего-то несколько минут.

Завизжала алмазная пила, разрезая деформированные замки на крышке скафандра Скайта Уорнера. Затем бронированный лист отвалился, и Скайта ослепил яркий электрический свет, проникший в прямоугольное отверстие. Чьи-то руки схватили его и вытащили из разрушенного скафандра.