Звездный стипль-чез

— Однажды на Фабиане мне пришлось поработать священником, — после недолгой паузы, позволившей ему собраться с мыслями, стал рассказывать Улиткинс. — На одном из секретных космодромов, спрятанном в лесу, взорвались бочки с горючим. Сами они взорвались или им кто-то помог, я не знаю. Мне повезло, я в это время находился в деревне по соседству, у одной своей знакомой. После взрыва я первым оказался на месте происшествия. От космодрома осталась только одна большая выжженная воронка. В огне погибли все, кроме одного из офицеров безопасности. Парня спасло лишь то, что его отшвырнуло далеко в сторону ударной волной. Но этот человек так обгорел, что я сразу понял, жить ему осталось совсем недолго. У бедняги сгорела вся кожа на голове, руках, груди и, наверное, был сломан позвоночник. Офицер полностью ослеп и постоянно повторял: «Помогите, помогите…». Он даже не кричал. Лежал так тихонечко на травке и скулил… Когда я подошел к нему, он дернулся, почувствовав рядом присутствие человека, и спросил: «Святой отец — это вы?». Я сказал, что нет, но мне кажется, что он, кроме того, что ослеп, еще и оглох. Он меня не слышал и сразу стал исповедоваться. Честно говоря, вряд ли господь отпустил бы ему грехи, даже если бы у него был настоящий священник. До того как поступить на службу к нынешнему королю Фабиана Гертрехту Второму, он работал в имперской службе безопасности Великого Императора, куда до распада Империи входило и Королевство Фабиан. Он был в числе тех, кто отправил тот самый почтовый звездолет на Фабиан, который захватил Браен Глум. По словам умирающего офицера, на том почтовике тайно вывозились личные драгоценности Великого Императора.

— Но там же ничего не было! — прервал рассказ Дерка изумленный Скайт. — Я лично обследовал трюмы!

— Драгоценностей там, конечно, не было, да они бы и не уместились в трюме небольшого корабля. Почтовый звездолет перевозил только документы, в которых указано, где спрятаны сокровища. Великий Император боялся, что Союз Свободных Планет возьмет верх в войне с Империей, и решил на всякий случай обезопасить свои накопленные за многие годы диктаторского правления богатства. Специальная команда самых надежных слуг Великого Императора спрятала где-то в космосе весь золотой запас Империи, а координаты того места занесла на лазерный диск, который должен был доставить на Фабиан почтовый звездолет. Тот офицер, что умер у меня на руках, был в ликвидационной группе. После того как слуги спрятали сокровища и передали ему кейс с картой, он лично пустил в расход всю команду смертников, а диск отправил почтой на Фабиан.

— Доверить почте такое богатство! Это безумие! — воскликнул Скайт.

— Таков был приказ Императора.

— Значит, Император сам был кретином. Ничего удивительного в том, что он проиграл войну.

— Был Великий Император кретином или не был, плевать. Меня больше интересует, знал ли Браен Глум, что именно везет почтовый звездолет.

— Этот старый дьявол был способен на все. Вполне возможно, что Глум и знал, что находится на борту почтовика. Не зря он забрал себе кейс с документами. Я все больше прихожу к выводу, что Глум неслучайно очутился в том месте и в то самое время, когда там же пролетал почтовый звездолет. Его поведение было весьма странным тогда.

— Его поведение всегда было странным, — заметил Дерк Улиткинс.

— Ты прав, Дерк, и ответ на все вопросы надо искать именно в этом месте в логове Браена Глума.

— Скайт, с этого момента ты знаешь все, что знаю я, — сказал Дерк Улиткинс. — Расскажи теперь, каким образом тебе удалось узнать про золото.

— Честно говоря, я имел в виду золото, которым Великий Император должен был расплатиться с Фабианом за военные корабли. Оно доставлялось на Фабиан этим же звездолетом.

— Но там же не было никакого золота! — настала очередь удивиться Дерку Улиткинсу.

— Вот это-то и странно…

Скайт Уорнер извлек из кармана пачку сигарет, угостил Дерка Улиткинса, и они молча стали пускать дым в потолок рубки управления. Впереди предстояла долгая, кропотливая работа, напоминающая собой поиски иголки в стогу сена. Но конечный результат оправдывал любые затраты сил и средств.

Глава 1.8.

С вершины потухшего вулкана открывалось великолепное, захватывающее зрелище ночного неба планеты Дран. Посередине бездонного океана черного космоса, усыпанного жемчугом звезд, текла река разноцветных огней, мерцающих наподобие фейерверка. Она брала свое начало за горизонтом с юга и исчезала на севере. Ее широкий поток бесшумно вращался по орбите планеты уже многие тысячелетия. Это был поток астероидов, оставшихся на месте разрушенного спутника планеты, в который давным-давно попала комета. После многовековых катаклизмов, когда на Дран падали огромные осколки, уничтожая все живое на ее поверхности, испаряя океаны, смещая континенты, и сформировалось кольцо астероидов вокруг планеты. Теперь холодные скалы, кружащие в небе, не представляли смертельной угрозы, как раньше. Их орбиты стали стабильными и постоянными, превратив хаос в равномерный круговой поток, поражающий красотой и величием.

Буйство стихии космоса удалось пережить только растениям, мелким грызунам и некоторым рептилиям. Постепенно поверхность планеты заросла лесом из гигантских лиственных деревьев. Их огромные стволы, несколько десятков метров в обхвате, уходили высоко вверх. Деревья тянулись своими ветвями к тому самому небу, с которого в прошлом на их планету пришла смерть, подставляя днем зеленые кроны под лучи мягкого света желтой звезды, а ночью под отраженный призрачный свет искрящейся реки астероидов.

Скайт стоял на верхней смотровой площадке, карнизом нависающей над дремучим лесом внизу, и завороженно глядел на фантастический вид, открывавшийся отсюда его взору. Из зеленого лесного моря, раскинувшегося от горизонта до горизонта, повсюду подымались кратеры и вулканы — молчаливые свидетели грозных событий прошлого. На их выжженных раскаленной лавой склонах деревья не росли и скалы выглядывали из лесного покрывала планеты, как старые, обломанные зубы, отражая своей гладкой поверхностью скупой свет далеких звезд.

В кратере одного из вулканов и была оборудована главная пиратская база Браена Глума. Выжженный изнутри адским огнем, кратер представлял собой пустотелый конус с множеством пещер, по которым раньше текла раскаленная лава. В этом естественном убежище не требовалось возводить стены или рыть землю. Верхнее отверстие было закрыто толстой стальной плитой, на которую накидали песок и камни, а в боковые проходы вставили металлические ворота. Пираты Браена Глума провели освещение, вентиляционную систему, очистили стены, потолок, пол от шлака, гари и устроили в нижних пещерах склад для пиратской добычи, захваченной в разбойничьих рейдах.

Попасть на базу можно было только через четыре боковых прохода, закрывавшихся мощными воротами. Они были такой ширины, что через них мог спокойно пройти космический челнок со звездолета. Ворота выходили на все четыре стороны. Это было сделано на случай внезапной атаки, чтобы была возможность мгновенно уйти в любом направлении.

Сам звездолет Браена Глума «Валрус» находился спрятанным в Поясе астероидов. Найти его в хороводе каменных глыб, не зная параметров орбиты, было невозможно. Там, на одном из астероидов, Браен Глум устроил небольшую верфь, где производился ремонт корабля. Здесь же на «Валрус» установили новые лазерные пушки повышенной мощности, которые Браен Глум заказал через одну подставную фирму на самом Плобое. Таких мощных орудий не было еще ни у одного корабля военного флота Империи или Космического Союза. «Валрус» был первым военным звездолетом, способным одним выстрелом уничтожить небольшой астероид.

Скайт Уорнер увидел, как от равномерно движущегося потока над головой отделилась маленькая точка и стала приближаться к базе. Это был шатл Браена Глума. Капитан возвращался после своего очередного внезапного исчезновения. Скайт проследил взглядом, как точка, войдя в плотные слои атмосферы, оставляет за собой слабый светящийся след и постепенно превращается в яркое пятно. Затем шатл вошел в тень планеты, и его место нахождения можно было определить лишь по проблесковым огням бортовых маяков. Шатл, похожий на хищную стальную птицу, приближался к базе со стороны южных ворот.

Скайт бросил последний взгляд на сказочный небосвод и направился к посадочной площадке встречать капитана. Второй помощник капитана Дел Бакстер в данный момент находился на звездолете. Из старших офицеров на базе, кроме Скайта, возвращавшегося Браена Глума встретить было некому.

Широкие внутренние проходы базы освещались яркими лампами дневного света. Над потолком были проложены толстые трубы вентиляции, линии электропередачи и силовые кабели. Пол устлали металлическими решетками, под которыми также были проложены коммуникации, как и под потолком. Шаги ног, обутых в летные ботинки на толстой подошве, гулкими эхом отдавались в коридоре, пока Уорнер шел к главной пещере в самом центре кратера, оборудованной для приема летательных аппаратов. Там сходились все четыре выхода с базы, через которые вылетали космические челноки. Оттуда начинались и все проходы по многоярусной системе пещер.

Не доходя до просторного зала, Скайт Уорнер услышал смех, музыку в стиле рэп и гулкие ритмичные удары в такт незамысловатой мелодии. Экипаж хоть как-то пытался развлечься и разогнать скуку, появившуюся после вынужденного двухнедельного безделья, пока капитан был в отлучке.

Уорнер вошел в просторную пещеру. В диаметре она имела метров сто — сто пятьдесят. Облизанные лавой стены уходили на высоту пятидесяти метров к стальному клепаному потолку с металлическими балками, на которых висели мощные прожектора. Они освещали все пространство внизу, где стояли погрузчики небольшие машины на гусеничном ходу с манипуляторами впереди, два истребителя типа атмосфера—космос и транспортный шатл с «Валруса». Рядом с одним из истребителей, выкрашенным в черный цвет, собрался почти весь персонал базы около сорока человек. Они стояли, образовав широкий круг, в центре которого, на пустой бочке из-под горючего, в ритм музыки, доносившейся из магнитофона, Дерк Улиткинс отплясывал чечетку.

Техники и пилоты одобрительно смеялись, восхищаясь, с каким проворством Дерк выбивает подошвами своих ботинок разнообразные ритмы, и хлопали в ладоши. Улиткинс отдавался этому занятию с упоением. Засунув руки в карманы своих серых летных штанов и попыхивая сигаретой, в майке с изображением веселого Роджера и надписью «Валрус» он лихо работал ногами в такт модной песенки «Хэй, милашка!».

Скайт постоял немного, прислонившись к погрузчику и наблюдая со стороны за этим необычным представлением. Закурил сигарету. Подождал, пока закончится песня, давая возможность завершить Дерку Улиткинсу танцевальную композицию, а затем вышел из-за спин собравшихся, подошел к магнитофону, прислоненному к бочке, на которой отплясывал Дерк, и повернул выключатель.

— Танцы на сегодня закончены, — произнес он в ответ на недовольные возгласы и роптание команды. — Всем приготовиться к встрече капитана.

При упоминании о прибытии капитана выказывание недовольства сразу прекратилось и люди стали быстро расходиться по своим рабочим местам. Дерк Улиткинс спрыгнул с бочки и натянул свою летную куртку, лежавшую возле магнитофона. Он был красным от возбуждения.

— Что, — спросил он, часто дыша, — Браен Глум прилетает? Когда?

— Через несколько минут, — ответил Скайт, посмотрев на наручные часы. Его челнок, должно быть, уже у южных ворот.

Бородатый техник в замасленной спецовке и брезентовых перчатках расторопно укатил пустую бочку, на которой только что танцевал Дерк. Заработали погрузчики, растаскивая ящики и освобождая место для челнока капитана.

— На этот раз Браен Глум отсутствовал Дольше обычного, — произнес Дерк Улиткинс. — Наверное, предстоит большое дело.

— Это мы выясним через несколько минут, — ответил Уорнер.

В пещеру через ответвление южного прохода влетел личный шатл Браена Глума. Большая стальная птица с хищным носом и большим вертикальным крылом, в красном с черной окантовкой круге которого были начертаны белые инициалы самого Браена Глума. Шатл опустился в центр пещеры на три телескопические опоры, выдвинувшиеся из корпуса летательного аппарата.

Скайт Уорнер поправил ремень с бластерами, одернул свою летную куртку с нашивками первого помощника и, пригладив ежик коротко стриженных волос, направился к только что прилетевшей машине. Дерк Улиткинс повторил в точности движения Скайта и направился следом, отставая на полкорпуса.

Боковая дверь шатла с шипением открылась, что было следствием перепада давления. На стартовую площадку упал трап, и из недр прилетевшего звездолета показался сам Браен Глум в своей неизменной красной рубахе.

— Как вы тут без меня поживали? Чем занимались, сукины дети? приветствовал с верхней ступеньки трапа встречающих Браен Глум. В руках он держал ополовиненную бутылку «Черного Саймона».

— За время вашего отсутствия никаких происшествий не было, капитан, ответил Скайт Уорнер.

— Отлично! — произнес Браен, спускаясь нетвердым шагом вниз по ступеням трапа. — А как новые пушки на «Валрусе»? Впрочем, Дел Бакстер ввел меня в курс дела. Перед тем как решиться вновь лицезреть ваши кислые рожи, я залетел на верфь и все видел своими собственными глазами. Вы хорошо поработали за эти две недели. Я доволен вами, парни!

От капитана несло спиртным, как от дырявого бочонка с ромом. Браен Глум окинул осоловевшим взглядом все пространство центрального зала и пошел широким размашистым шагом к одному из ответвлений пещеры, где в толще скальных пород располагались складские помещения.

— Скайт, иди за мной, — повернув голову, позвал он Уорнера и махнул рукой, подкрепляя свои слова этим жестом. — Мне нужно с тобой поговорить наедине.

Уорнер, повинуясь приказу капитана, последовал за Браеном Глумом. Дерк Улиткинс остался стоять возле гэдиршатла, с любопытством глядя вслед удалявшемуся приятелю.

Браен Глум прошел в коридор, ведущий в нижний ярус с большими секциями, заполненными контейнерами с шелком, который был захвачен еще год тому назад при рейде в одну из имперских зон влияния. Жаркий тогда был бой. «Валрус» напал на караван из шести транспортных звездолетов и четырех боевых кораблей охранения. Уничтожив конвой, Браен Глум захватил все шесть транспортов, которые везли шелк самому Великому Императору. То, что не удалось взять с собой, Браен Глум сжег вместе с космическими кораблями императора.

Капитан остановился возле первой секции, хлебнул из горла бутылки «Черного Саймона» и, закашлявшись, сплюнул желтую слюну на гофрированный металл контейнера:

— Дерьмо собачье, никому это барахло не нужно. Никто его не берет, даже по бросовым ценам. Весь товар попорчен жуками.

Тут Браен Глум увидел желтое насекомое на шести длинных лапках с большими подвижными усами. Жук, шустро перебирая ножками, быстро бежал между контейнерами.

— А, гад! — воскликнул Браен Глум и, выхватив свой бластер, украшенный драгоценными камнями, выстрелил в насекомое.

Энергетический заряд разорвался ослепительной вспышкой на том месте, где мгновение назад находился жук, и прожег один из металлических прутьев решетки, на которых стояли контейнеры, разбрызгав по сторонам раскаленные искры капель расплавленного металла. От насекомого не осталось и следа. Несчастный таракан в одно мгновение превратился в пар.

На шум выстрела появились встревоженные рабочие и пилоты. Но, заметив пьяного капитана, они, словно ничего не случилось, стали расходиться, стараясь отойти подальше от Браена Глума, опасно размахивающего заряженным бластером.

— Так-то! — Браен Глум хлебнул из бутылки и спрятал бластер обратно в кобуру. — Никто не смеет перебегать дорожку Браену Глуму! — Он пошел дальше вдоль стены, состоявшей из сложенных друг на друга контейнеров с пиратской добычей. Скайт Уорнер терпеливо следовал за ним.

Капитан свернул в боковой, более узкий проход и подошел к шахте грузового лифта, закрытой решеткой ограждения. Браен нажал вызов и с хмурым выражением на лице проследил взглядом за опускавшимся на стальных тросах противовесом, скользящим вниз. Браен Глум прижался щекой к решетке, стараясь проследить весь его путь в шахте.

— Интересно, опустится он до преисподней или нет? — задал сам себе вопрос капитан.

Появилась кабина лифта, вытягиваемая наверх тросом.

— Сейчас мы это узнаем, — сам себе же на свой вопрос и ответил Браен Глум.

Большая, широкая площадка лифта с металлическим скрежетом остановилась, достигнув этажа вызова.

Браен Глум отодвинул раздвижные двери и вошел внутрь. Скайт безмолвно проследовал за своим капитаном. Лифт дернулся и стал быстро опускаться вниз. Через зарешеченные боковые стены кабины лифта была видна оплавленная порода шахты. Красно-коричневая, с запекшимися каплями остывшей лавы, она действительно напоминала собой дорогу в ад.

— Жизнь — ожидание смерти, не правда ли, Скайт? Или ты не согласен со мной? — Браен Глум сделал глоток из бутылки и, не дожидаясь ответа, продолжил сам с собой разговор на эту тему: — Вся жизнь, с самого момента рождения, заключается в процессе ожидания приближающегося конца. — В таком состоянии, в котором Браен Глум находился сейчас, он не нуждался в собеседнике. Ему нужен был только слушатель, который не станет задавать лишние вопросы. Поэтому Скайт, зная повадки капитана, стоял молча, прислонившись спиной к решетке, заткнув большие пальцы рук за пояс с бластерами, и только изредка кивал головой в знак понимания, когда Браен кидал на него нетрезвый взгляд мутных от алкоголя глаз. — По своей сути мы уже все мертвые. Тот, кто хочет прожить до глубокой старости, напоминает мне пловца, плывущего против течения реки под названием время. А когда он выбивается из сил, река сносит его к водопаду. Не лучше ли самому спрыгнуть вниз и, хотя бы мгновение, насладиться свободным полетом? Ты как считаешь, Скайт?

Браен хотел сделать еще один глоток «Черного Саймона», но передумал и отбросил недопитую бутылку в угол кабины. Она со звоном покатилась по полу, чудом не разбившись о металлические прутья. Из ее горлышка, булькая, стали выливаться остатки виски.

— Если бы ты знал, Скайт, как я хочу умереть…

Грохоча, лифт достиг дна шахты и остановился. На последнем уровне находились еще не освоенные пещеры. Из просторной комнаты, куда опустилась кабина лифта, в разные направления уходило пять совершенно черных ответвлений необследованных проходов. Куда и на какую глубину тянутся их длинные темные тоннели в толще планеты, никто не знал.

Здесь было холодно и совершенно тихо. Браен Глум взял большой шахтерский фонарь, висевший на старом, покрытом ржавчиной, кованом крюке, вбитом в камень стены возле лифта, перекинул его широкую брезентовую лямку себе через плечо и направился к ближайшему ходу. Скайту Уорнеру стало немного не по себе от странного поведения капитана. Что могло взбрести в пьяную голову Браена Глума? Но он без колебаний последовал за своим командиром во мрак пещеры.

— А, черти! — выругался Глум, светя себе под ноги фонарем. — Даже здесь наорали!

Он перешагнул через черный предмет, лежащий на пути, и пошел дальше.

Капитан со спины был похож на страшного тролля — хозяина подземного царства, заманивающего жертву в мрачный лабиринт своих владений. Браен Глум шел первым, освещая дорогу шахтерским фонарем. Его черный силуэт на фоне дрожащего белого круга, шатаясь из стороны в сторону, на несколько метров двигался впереди Скайта. Яркий свет от фонаря то и дело выхватывал сталагмиты и сталактиты из застывшей лавы и обледенелых соляных отложений. Они свисали со сводов пещеры, как зубы огромного дракона.

Шли в полной тишине, не считая грязных ругательств, которыми Браен Глум осыпал все вокруг, когда его нога подворачивалась на очередном камне.

Через некоторое время до Скайта стали доноситься странные звуки, словно где-то в глубине булькал огромный котел, а еще через пару минут он почувствовал в воздухе запах нефти. С каждым шагом запах становился все сильнее. Воздух стал тяжелым и теплым. Когда дышать стало тяжело, Браен Глум остановился и стал что-то искать на стене пещеры. После недолгих поисков он обнаружил маленькую нишу, выдолбленную в спекшейся лаве на уровне груди. В этом тайнике находился рубильник, который и искал Браен. Капитан повернул ручку рубильника, и впереди под высоким сводом расширявшейся в том месте пещеры вспыхнула большая сфера мощного светильника. Под ним булькало небольшое черное озеро нефти, растекшееся до самых стен круглого зала. В душном воздухе стоял смрад и смог от подымающихся с нефтяной поверхности испарений.

Браен Глум смело подошел к самому краю подземного нефтяного озера, и Уорнеру ничего не оставалось делать, как последовать за своим капитаном.

Большие пузыри, подымавшиеся со дна озера к поверхности, медленно надувались, а затем с глухим хлопком лопались, испуская из себя голубое облачко дыма. Этот синий дым стелился по всей пещере.

— Какой глубины это озеро, не знает никто, — произнес Браен Глум, вглядываясь в черную, бурлящую бездну. — Из семерых человек, которых я кинул в него, ни один назад не вернулся. — И Глум захохотал дьявольским смехом, который, отражаясь от сводчатого купола пещеры, возвращался назад многократно усиленный и смещенный по фазе, от чего казалось, что хохочет сразу несколько Браенов Глумов, незримо окруживших Скайта со всех сторон.

Скайт Уорнер откашлялся, положив руки на рукояти бластеров. Браен заметил его нервное движение, прекратил смеяться и примирительно улыбнулся.

— Не волнуйся, Скайт, тебя я привел в это место совсем по другому поводу. Мне было необходимо переговорить с тобой с глазу на глаз без лишних свидетелей. Я тебе полностью доверяю, иначе ты бы не был моим первым помощником. — Как ни странно, но речь капитана стала полностью осмысленной. От его пьяного вида не осталось ничего, кроме запаха перегара, смешивавшегося с тяжелым и сладким запахом кипящей в озере нефти. — Настанет время, и ты займешь мое место. Не спорь, — Браен жестом остановил готового было возразить Уорнера, — я знаю, что говорю. И этот момент наступит очень скоро. Возможно, даже раньше, чем это предполагаю я сам.

Поэтому, — продолжал Браен Глум, — мне необходимо довершить все начатые раньше дела, чтобы ты мог спокойно продолжить мое предприятие. Наше пиратское братство — это росток свободы, взлелеянный моим титаническим трудом. Если бы ты знал, каких нечеловеческих усилий мне стоило создать, вырастить и сохранить этот своенравный росток. Но теперь он подрос и окреп. И это несмотря на то что в космосе есть могущественные силы, которые видят в нем угрозу своему существованию и прилагают к его уничтожению максимум усилий. Но теперь уничтожить его невозможно. Только благодаря мне, благодаря существованию пирата Браена Глума, война между Империей и Союзом продолжается. Я и есть та невидимая сила, которая не позволяет мраку одержать верх над светом.

Уорнер молча стоял и слушал своего капитана, а в душе думал, что по поводу того, что Браен протрезвел, это он погорячился.

— Ты мне не веришь, Скайт. Ты думаешь, что я съехал с катушек. — Глум усмехнулся. — Насчет того, что я немного сумасшедший, в этом ты прав. Возможно, я вовсе псих. Скорее всего, это так и есть. Но, что касается своих возможностей, тут я себя нисколько не переоцениваю. Браен Глум отвернулся от своего первого помощника и уставился на кипящую нефть.

— Скайт, ты знаешь, что такое быть рабом? — не оборачиваясь, спросил он и, не дав Уорнеру ответить, поправился: — Нет, не тем рабом, что продан на рабовладельческих торгах, а настоящим — рабом от рождения, зачатым с мыслью о рабстве?! Нет, Скайт, ты не знаешь, что это такое! — Браен Глум повернулся лицом к Скайту, и тот увидел в глазах капитана лютую ненависть, столь мощную, что в ее пламени враги должны были бы превратиться в пепел. — Это когда у тебя нет никаких шансов, — произнес Глум и, словно остыв, как-то обмяк, сгорбился. Вновь отвернулся к озеру и глухим голосом продолжил свою речь: — Быть рабом, осознавать это и ничего не в состоянии изменить. Скайт, лучше умереть сразу, чем испытать на себе власть чужой воли. Я родился, а моя душа к тому времени уже была продана дьяволу… Какая ирония судьбы! Ты появляешься на свет, входишь в этот мир, только чтобы осуществить чью-то злую волю. Твоя жизнь не принадлежит тебе. Ты просто-напросто марионетка в чужих руках. Но кукла хоть ничего не соображает, а ты все прекрасно понимаешь, чувствуешь и ничего не можешь поделать. Если рожденный свободным чувствует по отношению к своим родителям любовь, то раб — одну лишь ненависть. Вот и я, Скайт, чувствую что-то подобное, только в несколько раз сильнее, в несколько тысяч, миллионов раз. И только это чувство питает меня изнутри, дает стремление к существованию. Оно заменило мне душу, которой меня лишили с рождения.

Браен Глум тяжело замолчал. В пещере, освещенной закопченной светящейся сферой под потолком, лопались пузыри и висел густой смог, напоминая своим тяжелым запахом преисподнюю дьявола. А Глум вместе с Уорнером словно были вновь прибывшими грешниками, стоящими на краю котла, где им предстояло провести вечность.

— Теперь о главном, — нарушил молчание Браен. — К базе движется эскадра адмирала Рональда Армора.

— Дьявол, — выругался Скайт Уорнер, — как они узнали, где мы находимся?

— Кто-то сообщил адмиралу наши точные координаты. Кто-то из своих. И этот кто-то сейчас среди нас. У адмирала Армора есть приказ — живых не брать. Значит, предатель постарается к тому времени, когда корабли эскадры подойдут к планете Дран, улизнуть с базы. До прибытия боевых звездолетов Армора осталось два дня.

— Нужно срочно поднимать якоря, капитан. Даже с новыми пушками нам не выстоять против армады адмирала.

— Нет, Скайт, я хочу узнать, кто предал меня. Если мы уйдем сейчас, предатель останется среди нас и никто не сможет узнать его имя, пока он не предаст нас снова. А следующий раз может оказаться последним. Так что риск попасть в лапы адмирала сейчас меньше риска внезапной измены завтра.

— Но ждать эскадру до самого последнего момента смертельно опасно!

— Профессия джентльмена удачи опасна сама по себе.

Игра со смертью — это всего лишь ее неотъемлемая составляющая. — Браен Глум усмехнулся. — Зато как будет красиво — уйти из-под самого носа у адмирала!

Затея капитана Скайту не понравилась. Он в задумчивости покачал головой.

— Ты всегда и во всем сомневаешься, Скайт, именно это в тебе мне и нравится. Тебя так просто не проведешь, что говорит о твоей осмотрительности и об уме. Из тебя получится отличный капитан для наших парней. Им такой и нужен осторожный и умный, чтобы подумал, прежде чем совать голову в петлю. — Браен Глум хлопнул Скайта по плечу и весело засмеялся над своим каламбуром, и в тон ему в пещере засмеялись еще несколько капитанов. — Это будет последний бой, в который я пойду вместе с вами. Затем я уйду, чтобы осуществить цель всей своей никчемной жизни. И тот бой для меня, по всей видимости, будет действительно последний.

В этот момент стены пещеры дрогнули, и из черного прохода, по которому Скайт и Глум пришли к озеру, донесся тяжелый гул, словно вздохнул огромный великан. Гул стих, и окружающий подземный мир вновь замер, притаившись в напряженном ожидании. В нависшей тишине лишь продолжали лопаться нефтяные пузыри, наполняя воздух пещеры смрадом и гарью.

— Наверное, произошел обвал в одной из галерей, — предположил Скайт Уорнер.

— Хотелось бы в это верить, — произнес неожиданно помрачневший Браен Глум.

Следующие пять минут тишину ничто больше не нарушало. И вдруг Скайт заметил, что пузыри, лопающиеся на черно-синей нефтяной поверхности, стали появляться все реже, и вскоре кипение нефти полностью прекратилось, как будто кто-то выключил огромную конфорку, нагревающую котел в аду. Стены подземелья слегка задрожали, сверху посыпались мелкие камешки. Послышался грозный утробный рокот, покатившийся по пещере и заполнивший собой каждый ее уголок.

Браен Глум окинул дрожащие своды каким-то отрешенным взглядом и, словно подводя итог всей своей жизни, произнес:

— Он все-таки пришел за мной чуть раньше, чем я рассчитывал.

— Кто он? — совсем запутавшись в непонятном для него разговоре, спросил Скайт, с опасением разглядывая появившуюся на противоположной стене пещеры трещину.

— Дьявол, — ответил Глум.

Решив, что капитан совсем выжил из ума, Уорнер попытался вернуть его к реальности.

— Капитан, нужно уходить. Неравен час, и пещера обрушится нам на головы. Землетрясение слишком сильное.

— Иди, Скайт, — протягивая Уорнеру фонарь, произнес Браен Глум. — Я остаюсь.

— Это безумие!

— Вся моя жизнь была сплошное безумие.

— Но ее можно начать сначала!

— Это то, чего я боюсь больше всего на свете. На нефтяной поверхности озера вновь появились пузыри. Они захлопали, как публика в зрительном зале в конце спектакля.

— У меня все готово, чтобы обрести вечный покой и свободу, — произнес Браен Глум. — Иди, Скайт, спасай себя. Уводи «Валрус» из Пояса астероидов. Планета Дран разрушается. Возможны гравитационные возмущения, астероиды снова сойдут со своих орбит и могут разрушить звездолет, тогда вас уже ничто не спасет.

Сфера светильника под потолком стала подозрительно мигать, с каждым разом теряя мощность света.

— Бери фонарь, Скайт Уорнер, и проваливай к чертям собачьим! Это приказ! — закричал Браен Глум.

Только после этого Уорнер взял из рук капитана фонарь.

— Следуй указаниям белых стрелок на левой стене пещеры, — более мягким тоном сказал Браен Глум.

— Прощайте, капитан, — произнес Уорнер и отдал честь.

— Встретимся в аду! — ответил Глум и громко засмеялся своим ужасающим смехом. Этот смех, слившись с рокотом и гулом в недрах планеты, с бульканьем нефтяных пузырей, дополнил картину звуков преисподней и напугал Скайта больше, чем рушащиеся стены и уходящая из-под ног твердь.

Светильник, висящий на потолке в центре пещеры, оторвался и, искря электрическими разрядами, упал в бурлящую нефть. Окружающее пространство погрузилось в кромешную тьму, наполненную какофонией грохочущих звуков. Освещая себе дорогу фонарем, Скайт бросился к выходу.

— Смерть дьявола зашифрована в числе зверя! — услышал он позади из мрака последние слова Браена Глума.