21. НАЛЕТ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Я отвел глаза от Ребы — предварительно обратив внимание, что ее зеленый камуфляжный жилет обернулся бахромчатой курткой из оленьей кожи — и окинул взглядом наши новые окрестности. Очевидно, то был какой-то город-призрак на Дальнем Диком Западе старых времен. Ослепительно сияющее полуденное солнце нещадно палило своими лучами голую равнину. Перед нами простиралась пыльная пустынная улица, где комки перекати-поля играли в догонялки с ящерицами и гремучими змеями. Откуда-то неподалеку доносились стоны ржавых петель — жаркий порывистый ветер то и дело тревожил незапертую дверь. Тот же самый ветер носился по руинам заброшенных дощатых зданий, завывая не хуже полного кворума разочарованных в жизни койотов.

— Гадость, — пробурчала Элиза. Я обернулся к ней. Ее худое тельце утонуло в кружевном платье с полудюжиной нижних юбок. Вид у нее был встревоженный.

— Точно, гадость, — подтвердила Реба. — Вы только поглядите! — Она яростно шлепнула по прикладу винтовки. — «Винчестер» 1884 года, но ствольная коробка из бронзы, да и затвор скользящий! Это же как минимум 1864 год…

— Заткнись, — распорядилась Элиза. Реба не повиновалась.

— Ну а эта дрянь! — Выдернув из своей кобуры на поясе шестизарядный револьвер, она негодующе помахала им перед нашими носами. — Барабан 1896 года! Да моя младшая сестра лучше бы справилась с реконструкцией исторических пам…

— ЗАТКНИСЬ! — посоветовала Элиза. Реба заткнулась.

Воцарилось безмолвие.

— Э-э-э… я извиняюсь, — вмешался Гуннар. — Мы вообще-то где?

— «Ковбой-ленд», — сообщила Элиза, скользя взглядом по верхним этажам пустынных зданий. — Первый крупный коммерческий успех Кертиса. Это про тематический парк на Дальнем Западе, где роботы сходят с ума и убивают всех туристов. Туристы — это мы.

Гуннар немедленно перестал улыбаться.

— А-а-а… — Широко раскрыв глаза, он схватился за рукоятку своего шестизарядника и, следуя примеру Элизы, заинтересовался зданиями. Их разбитые окна невозмутимо пялились на нас, точно пустые глазницы высохших черепов.

Реба проверила, заряжен ли «винчестер», и развернулась, прикрывая нас с тыла.

— Элиза? — окликнула она. — Будь любезна, скажи нам, что мы ищем?

— Мы суперпользователи, ты не забыла? А это не та книжка, которая нам нужна. Так что мы ищем выход отсюда.

— Ой, глядите, — Гуннар указал на что-то. — Это часом не…

Распахнув ударом ноги двери салуна, на середину улицы быстрой походкой вышел ковбой-андроид и, развернувшись, обернулся к Гуннару. Глаза ковбоя блестели, как латунные пуговицы. Его голос скрежетал, как немазаное колесо.

— ДОСТАВАЙ СВОЮ ПУШКУ, ПОДОНОК, — и правая рука ковбоя зависла над кобурой, где покоился его собственный шестизарядник.

— Катись на хер, — с этими словами Реба одним выстрелом снесла андроиду голову и для верности всадила пару пуль в его грудь. Андроид повалился на землю, тоскливо звякнув, точно набитый пустыми консервными банками мусорный пакет.

— Вон там! — вскричала Элиза, указывая на сияющий прямоугольник в стене конюшни. — Дверь! — как один, мы сорвались с места и побежали туда. По нам ударил целый залп — стреляли с верхних этажей и с крыши гостиницы. Свистящие пули взметали фонтанчики пыли у нас под ногами и, срикошетив, с воем уносились куда-то вдаль.

— А знаешь, — крикнула Реба Гуннару, пока мы бежали, — все-таки тридцатидюймовка — неплохой зверь! — и, погладив «винчестер», она улыбнулась Гуннару. — Когда вернемся, надо будет раздобыть парочку для нас с тобой! — Тут мы вбежали в дверь и…

*вспышкаЩЕЛК!*

Мы очутились в торговом центре. Поправка: мы находились в парке аттракционов в атриуме самого большого торгового центра, какой я когда-либо видел. Черт возьми, на свете есть города поменьше, чем этот торговый центр. Тем не менее он производил какое-то странное, даже нездоровое впечатление…

— Папа? — захныкала Элиза. — Я боюсь. Я обернулся к ней — и нервно захлопал глазами. Теперь ей было лет двенадцать на вид, а одета она была, как школьница, косящая под грандж-рокершу. Одновременно она как-то странно подросла. Поглядев на собственное тело, я нашел разгадку: теперь я был не старше восьми лет.

— Не волнуйся, зайка, — проговорил Гуннар со спокойной мудростью в голосе, которая совершенно не вязалась с его бегающими глазами и нервно дергающимися лицевыми мыщцами. — Ничего с нами не случится. — Он воровато покосился на Ребу, которая по этому сценарию явно приходилась нам мамой. — А эту ты читала?

— Ага. — Задрожав, она судорожно вцепилась в его руку и встревоженно уставилась куда-то вбок. — «Мезозойский шоппинг». Типичная среднеобеспеченная американская семья едет в отпуск. Ее мини-фургон случайно сворачивает в ворота параллельного мира и попадает на альтернативную Землю, где динозавры так и не вымерли. Здесь нет ни органического топлива, ни нейлоновых колготок и, что еще ужаснее…

Гуннар приложил палец к ее губам:

— Тише. Детей напугаешь.

— Папа? — проговорил я. Точнее, прогнусавил из-за воспаленных аденоидов. — Там что-то шевелится, я видел! — и я показал на заросли тряпочных кустиков.

— Где? — шепнул Гуннар.

— В гнезде, осел, — заявило чудовище, представ перед нами во всей красе. Гуннар, тяжело дыша, потянулся к пустому месту на своем бедре — когда-то там была кобура. Реба вся напряглась и попыталась заслонить собой Элизу.

Чудовище смотрелось впечатляюще — меня аж озноб пробил. Телосложение штангиста, рост — минимум семь футов, шкура — ярко-зеленая, чешуйчатая. На шее — золотые цепи общей массой в пятьдесят фунтов. Длинный хвост извивался, точно упругий стальной бич. Широченные штаны спадали с поясницы и с костлявых птичьих бедер, так что нижний край ширинки находился где-то в районе лодыжек. Голову венчала бейсболка, надетая задом наперед. Широченная разноцветная куртка была украшена эмблемой команды «Плезиозавры (Сан-Хосе)».

— О Боже, — выдохнул Гуннар, посерев лицом. — Прытко-Рэппер!

— Спокойно, — пробурчала Реба, деланно улыбаясь и копаясь в сумочке. — Не забывайте текст. Они атакуют стаями, и опасен не тот, кого вы видите, а…

Молниеносно выхватив из сумочки баллончик с перечным экстрактом, она опрыскала кустик справа от Элизы:

— …а ЭТОТ!

Из элегантных искусственных кустов вывалился второй Прытко-Рэппер, истерически чихая и раздирая когтями свои глаза. Воспользовавшись случаем, Реба обработала первого.

— Дверь! — взвизгнула Элиза, тыча в сияющий прямоугольник на боку гигантского надувного Микки-Мегазавра. Мы ринулись к двери, вовремя увильнув от распахнутых пастей разъяренных преследователей и влетели в…

*вспышкаЩЕЛК! *

Отступив на шаг, доминатрисса свернула свою плетку-девятихвостку и уперла руки в боки. Будь ее черный корсет зашнурован еще немного туже, на нем следовало бы сделать надпись: «Осторожно, высокое давление». Я и так дивился, что каблучки-шпильки ее красных туфель не погружались в пол при ходьбе.

— Ну-ну, — произнесла она, покачивая головой и встряхивая своими длинными светлыми локонами, — четверо. Думаю, мы сможем вас обслужить, но предупреждаю — придется доплачивать по срочному тарифу.

Гуннар разинул рот. Элиза вытаращила глаза.

— Похоже, мы забрели в Кертисову комнату для приватных развлечений, — шепнул я Ребе.

— Не-а, — ответила она. — Всего лишь в его первый роман «Белые шлюхи, черная кожа». Этим произведением он предпочитает не хвастаться.

— А-а.

— НУ? — вопросила доминатрисса, подчеркнув серьезность вопроса ударом своего кнута о пол.

— Извините, госпожа Айэйша, — сказала ей Реба. — Мы сюда случайно попали. Если вы будете так любезны указать нам на дверь…

Айэйша хлопнула в ладоши:

— МОНГО! — и на одной стене возникла дверь, а из противоположного угла выступил высоченный детина. Мы помчались к сияющему прямоугольнику.

— «Госпожа Айэйша»? — процедил Гуннар, огибая Монго. — Ты что, здесь бываешь?

— Потом поговорим, милый, — отрезала Реба. Мы проскочили в дверь…

*вспышкаЩЕЛК! *

Мы очутились в среднестатической лаборатории: уставленные всяческими причиндалами стеллажи, море мигающих лампочек, ни одного окна. В середине комнаты, под плексигласовым колпаком, находилась странная-странная штуковина, больше всего похожая на приборчик, при помощи которого в спортивных магазинах измеряют размер твоей руки — чтобы подобрать подходящие шары для боулинга.

— Ой, блин, — вздохнула Элиза. — Мы в «Артефакте». Еще одна лабуда из пакетика про компанию ученых-невротиков в отдаленной секретной правительственной лаборатории — я забыла, мы под океаном или под пустыней?

— По-моему, на горной вершине, — сообщила Реба.

Гуннар облокотился о плексигласовый колпак:

— А это, как я понимаю, артефакт?

— Осторожней! — вскрикнула Элиза. — Это инопланетный объект, наделенный невероятной мощью. Он исполняет все, чего ни пожелаешь.

— В книге им понадобилось четыреста страниц и десять трупов, прежде чем они додумались пожелать его исчезновения, — добавила Реба.

— Я желаю дверь, — возгласил Гуннар.

— Вот она, — заявила Элиза.

— Раз — и готово, — самодовольно улыбнулся Гуннар. Гуськом мы прошли в дверь…

*вспышкаЩЕЛК! *

Солнце припекало. На море была легкая рябь. Я сидел в шезлонге на юте рыбацкого судна. Удочка в моей руке была хороша.

Элиза принесла мне холодное пиво. Ее испанское платье имело низкий вырез. Капли пота усеивали ее смуглую кожу. Она ничего не говорила. Это было хорошо. Я люблю, когда женщины ничего не говорят.

Гуннар стоял у руля. Слегка вращая штурвал, он держал курс в нужном направлении. Моторы вполголоса шумели.

— Макс? — спросил Гуннар. — Это хорошо, что мы рыбачим?

— Да, Гуннар, — сказал я. — Это хорошо.

— НУ А Я ЛИЧНО ЧУМЕЮ! — завопила Реба из каюты. — ВЫ ЧТО, НЕ МОЖЕТЕ ХОТЬ ИНОГДА ГОВОРИТЬ БОЛЕЕ СЛОЖНЫМИ ПРЕДЛОЖЕНИЯМИ?

— Нет, — сказал я.

— Не можем, — подтвердил Гуннар. — Кучка гомосексуалистов-морских офицеров-изменников захватила подводную лодку модели «Тридент». Они хотят расстрелять ядерными ракетами Бостон. Только мы можем их остановить.

— Это работа для мужчин, — сказал я. — Это хорошо.

— Это «Охота за „Голубым ноябрем“, — сказал Гуннар.

— А ЭТО НАША ДОЛБАНАЯ ДВЕРЬ! Я ПОШЛА! — и Реба распахнула люк ниже ватерлинии.

— Это не очень хорошо, — сказал я. Вода заполняла лодку. Элиза принесла мне еще одно пиво. Она разбила бутылку о мою голову.

*вспышкаЩЕЛК! *

Я очнулся на борту маленькой субмарины с подозрительно большим количеством иллюминаторов. Мы плыли по лабиринту из загадочных розовых подводных пещер.

— Добро пожаловать в «Артериальный парк», — сказал Гуннар. — Или ты эту книжку не помнишь? Тематический парк, где людей уменьшают до размеров микроба и вводят шприцем в вену Кейта Ричардса? И естественно, спустя несколько минут нас ждет Серьезная Авария.

Я сел на лавке, вытряс из волос осколки коричневого бутылочного стекла и доковылял до иллюминатора.

— И чего мы здесь застряли? — впереди уже виднелись стройные ряды готовых к наступлению лимфоцитов.

— А того, что Кертис больно хитрый. Это корыто, — Гуннар шлепнул ладонью по шпангоуту, — просто кишит сияющими прямоугольниками. Реба с Элизой уже с ног валятся, а правильный еще не нашли.

Отвернувшись от иллюминатора, я взглянул на Гуннара:

— Интересно, чем Кертису так насолили тематические парки? «Ковбой-ленд», «Мезозойский шоппинг», «Артериальный парк». Может, в детстве он пережил психическую травму в Диснейленде?

Гуннар лишь пожал плечами.

— Нашла! — донесся откуда-то снизу голос Элизы.

— Давно пора! — прокомментировала Реба, спускаясь из штурманской рубки. — ПРИПЛЫЛИ! — В корпус субмарины с силой врезался первый лимфоцит. Швы полопались. Заклепки повылетали. Уворачиваясь от взрывающихся хлопушек и тугих струй желтовато-белесой плазмы, мы попрыгали в дверь в полу и…

*вспышкаЩЕЛК! *

— Ага, — взревел Гуннар, — так-то лучше! — поглаживая массивную двустволку, он уставился в густые, окутанные туманом тропические заросли, высматривая, кого бы подстрелить. — «Джиббс» 505-го калибра, ребятки! Эта малютка свалит даже атакующего носорога!

Пятясь, встревоженно разглядывая деревья, к нам вернулась Элиза.

— А против тиранозавров она годится? — шепотом спросила она.

Гуннар вновь переключился в режим «Эксперт-оружейник».

— Сложно сказать. Если подобрать подходящую дробь… — Внезапно до него дошел истинный смысл слов Элизы. — Ты сказала «тиранозавры»?

— Это продолжение «Мезозойского шоппинга», — пояснила Элиза. — «В зубах у монстров, больших и разных». Да, я сказала «тиранозавры».

Гуннар призадумался — но тут же повеселел.

— Ладно, ребята! — вскричал он. — Слушайте все: важный совет! Если встретим тиранозавра, ЦЕЛЬТЕСЬ В НИЗ ЖИВОТА. Хищнику хоть мозг пробей, хоть сердце — все равно он сможет тебя прикончить, прежде чем сам подохнет. Но с раздробленным тазом даже тиранозавр за тобой не угонится.

— Спасибочки за информацию, — прошипела Элиза. — А еще спасибо, что ты всем тварям в округе указал наше местонахождение.

Как нарочно, именно в этот момент какое-то немаленькое существо примерно в ста ярдах от нас испустило душераздирающий крик и, ломая ветки, двинулось к нам через джунгли.

— Мамочки, — выдохнул Гуннар.

— Нашла! — крикнула идущая впереди Реба.

Подняв двустволку, Гуннар прицелился в сторону рева.

— Идите, — сказал он нам с Элизой. — Через минутку догоню.

— Ладно, — согласилась Элиза и умчалась как на крыльях.

— Гуннар, — заметил я. — Мне кажется это не очень хорошая идея.

— Да не волнуйся ты, как старая бабка, — поудобнее прижав приклад к плечу, он уставился в прицел. — Ничего мне не сделается, — и он принялся щелкать предохранителем, двигая его туда-сюда. Наверно, для тренировки.

Зверь вновь взревел. Намного ближе к нам. Тут из кустов выскочила Реба и схватила Гуннара за воротник.

— Не наигрался? — вопросила она. — Мы так из графика выбьемся!

— Ну, мамочка! — плаксиво захныкал Гуннар.

— Поохотишься на динозавров попозже, — проговорила Реба, увлекая его за собой. — Я обещаю.

— Ага, ты и на прошлой неделе так говорила, — надулся Гуннар. — Ты мне никого не даешь убивать! — и он застыл на месте, вдавив каблуки в землю.

Реба тоже остановилась:

— Молодой человек, если вы немедленно со мной не пойдете, я вас сейчас отправлю спать! И никакого секса!

Гуннар тут же перестал злиться.

— Уходим срочно! — Опередив нас, он первым вскочил в дверь.

— Честно сказать, — произнесла Реба, покачивая головой и клацая зубами, — не понимаю я этого человека.

От необходимости отвечать на ее замечание меня спас вовремя подоспевший тиранозавр. Отшвырнув с дороги несколько невысоких деревьев, он ринулся к нам, демонстрируя слюнявые клыки и вонючее дыхание. Мы переступили порог…

*вспышкаЩЕЛК! *

— Странное место, — отметил я, оглядевшись.

— Даже чересчур, — согласился Гуннар. — Более странного мы еще не видали, — подтвердила Реба.

— Это его последняя книга, — объявила Элиза, — «Распрекрасная жизнь». — Отступив назад, она раскинула руки, как бы обнимая тенистые, обсаженные вязами улочки, хорошенькие, свежепокрашенные домики и их добродушных обитателей, которые посиживали на верандах, наслаждаясь вечерней прохладой и приятными беседами с соседями и случайными прохожими. Мимо, играя в пятнашки и заливаясь ангельским смехом, пробежала стайка здоровых, крепких детишек. Где-тр рядом приветливо залаяла собака.

Гуннар, сморщив нос, уставился на Элизу:

— Ты уверена?

— А то, — отозвалась Элиза, не опуская глаз. — Разве вы… — Она замялась, обвела взглядом Гуннара, меня и Ребу… и едва удержалась от того, чтобы презрительно сплюнуть. — Вы что же — целую неделю изучали Кертисов компьютер, но даже не удосужились заглянуть в рекламу книги?

Глядя себе под ноги, я пнул один свой ботинок другим. Гуннар, залившись краской, пробормотал что-то неразборчивое. Реба, подняв глаза к ясному, без намека на смог вечернему небу, начала насвистывать.

Элиза, не то обиженно фыркнув, не то хихикнув, недоверчиво помотала головой, затем поглядела на нашу троицу и вновь фыркнула-хихикнула.

— Слушайте, уроды, — заявила она. — «Распрекрасная жизнь» — еще одна альтернативная история! Сюжет вот какой — тайная клика, которой принадлежит подлинная власть над миром, фальсифицирует президентские выборы 1994 года. Демократы выдвигают полного идиота — и он побеждает! К 1994 году этот парень так всех достал, что республиканцы взяли под свой контроль и сенат, и палату представителей…

— Невероятно, — обалдел Гуннар.

— …выиграли в 96-м президентские выборы…

— Чушь какая! — завизжала Реба.

— …и к 2000 году все преуспевают, люди занимаются сексом только с теми, с кем состоят в браке! Чудовища никого не едят, роботы никого не взрывают, шпионы ни за кем не гоняются! И в сломанных тематических парках никто не застревает!

— ХВАТИТ! — взвыл я. — Не знаю, откуда Кертис берет свои безумные идеи, но наше дело — ее не критиковать, а украсть! Так что, если вы не против, — я поглядел на часы, — у нас осталось двадцать пять минут. Через пятнадцать встречаемся здесь.

Отсалютовав друг другу, мы разбежались.

Ровно через пятнадцать минут мы все вернулись на место встречи. Гуннар передал мне кассеты с микрофильмами из своей и Ребиной виртуальных камер.

— Дверь нашел? — спросил он.

— Элиза нашла, — уточнил я. — Она вон там, около этого… этого… — В отчаянии я просто указал на загадочный металлический объект у обочины.

— У «студебеккера», — подсказала Элиза. — Хорошие автомобили, кстати. У моего отца был такой.

— Ясно-ясно, — протянул Гуннар. Оглядевшись по сторонам, он взял Ребу за руку, и они вошли в портал. Мы с Элизой последовали за ними. По ту сторону оказался уже известный нам бесконечный пустынный мраморный холл.

— Ну что ж, — заявил я, — по-моему, пора сваливать.

— Ну-у-у-у… — Гуннар ухмыльнулся Ребе. Та подмигнула ему. — Мы тут с Ребой поговорили и решили, что, если время останется, смотаемся к «Белым шлюхам». Проверить, не проглядели ли мы чего важного.

Элиза, посмотрев на меня, театрально закатила глаза.

Отсканировав безбрежный мраморный холл — где по-прежнему было тихо и пустынно — я вновь поглядел на часы.

— Ладно, — смилостивился я, — вы оба пока работали хорошо. Можете поразвлечься. Но через пять минут чтоб вернулись — или мы без вас уйдем.

Реба широко раскрыла глаза:

— Пять минут? — и, схватив Гуннара за руку, потащила его за собой. — Шевелись, милый! — даже не сказав «спасибо», они юркнули в дверь и были таковы.

Оглядев обширный холл в рассуждении, на что бы присесть, я капитулировал и опустился на мраморный пол, прислонившись спиной к стене. Мои почки заныли, чувствуя холод камня даже сквозь виртуальную кожаную куртку.

Элиза встала передо мной. Несколько раз она приоткрывала рот, точно собираясь что-то сказать, затем, приняв какое-то решение, припарковала свою костлявую задницу рядом со мной.

Я наколдовал себе сигарету, сделал одну затяжку, закашлялся так, что чуть легкие не разорвал, и затушил окурок о пол.

Элиза тяжело вздохнула.

— Тебя что-то тревожит? — решился спросить я. Она задумалась.

— Ага, — и кивнула для вящей ясности. Я выдержал учтивую паузу.

— Может, поделишься со мной? Она пожала плечами:

— Может быть.

Я подождал. Потом еще немного подождал. Она глядела на меня, вздыхала и отмалчивалась. Устав от ее усилий установить со мной телепатическую связь, я наколдовал новую сигарету.

— А тебя тоже что-то тревожит? — спросила Элиза.

Я покосился на тлеющую сигарету в своей руке, но мудро воздержался от затяжек.

— Угу, — сообщил я. — Все жду, когда упадет второй ботинок.

— Ни фига себе, — произнесла Элиза. — Ты спутал роли.

— Чего-о? — сморщил я нос.

— Ну знаешь, каноничные лаконичные беседы мужчины с женщиной, — пояснила она. — Угрюмо молчать — это твое дело, а мне полагается клещами вытягивать из тебя односложные ответы.

— Еще чего, — пробурчал я. На сей раз мне удалось слегка затянуться, не закашлявшись. Оказалось, дым пахнет жареным верблюжьим пометом. — Я верю в слова. Чем больше слов, тем лучше.

Элиза кивнула:

— И какие слова ты хочешь услышать?

— Если честно, я ожидаю услышать звук пощечины.

На сей раз уже Элиза сморщила нос:

— ЧЕ-ГО-О?

— Не чего, а кто, — заявил я. — Ты. Всякий раз, как я на тебя натыкаюсь, я оказываюсь поверженным на лопатки. Что-нибудь взрывается, что-нибудь ломается, и рано или поздно я получаю по носу, а все смеются. Сегодня ты уже два часа таскаешься за мной, и я все гадаю: где же подвох? Как ты меня отдубасишь на сей раз?

Элиза взяла из моей руки сигарету, прислонилась к стене и сделала долгую затяжку. И тут же выкашляла дым назад.

— А может, никакого подвоха и нет, — заявила она, отдышавшись. — Может, я с тобой честна.

— Ага, для разнообразия, — отобрав у нее сигарету, я стряхнул пепел. — Я тебя соблазнил и бросил. Уже три недели ты пытаешься меня убить. А теперь вдруг выясняется, что ты за меня переживаешь? — Я вновь затянулся и попытался превратить свой кашель в печальный смех.

— Я вправду за тебя переживаю, — проговорила она тихо, когда мой кашлесмех утих. — Потому-то я сейчас здесь — не люблю, когда симпатичные мне люди делают глупые ошибки. А за тебя я очень-очень переживаю, Макс. Ты мне ужасно напоминаешь одного моего знакомого из реального мира, и мне ужасно хочется защитить тебя от твоего собственного идиотизма, чтобы ты не повторял его оплошностей. — Нахмурившись, она тряхнула головой.

— Ага, как же, — заметил я.

— И именно поэтому, Макс, я на тебя иногда очень злюсь. Потому что ты мне по-настоящему нравишься — но мне очень не нравится то, что ты делаешь в последнее время. — Все это объяснение показалось мне каким-то оксюмороном, но я оставил его без комментариев.

После долгой паузы она спросила:

— Ну, и почему же ты меня бросил? Я поглядел на нее. Макс Супер сочинил с полдюжины ядовитых ответов. Но ответил Джек Берроуз.

— Даже не знаю, — сообщил я.

— Тебе со мной было скучно? — спросила она. Я помотал головой.

— Значит, виртуальный секс никуда не годился? Я помотал головой.

— Милая, — сказал я, попробовав улыбнуться для разнообразия. — Виртуальный секс с тобой был просто классный. Я тобой хвастался направо и налево.

— Тогда почему же ты меня оставил? — нахмурилась она.

Пожав плечами, я затушил сигарету о пол, рядом с ее предшественницей.

— Понятия не имею. Наверно, от неугомонности. Я все искал невесть что — но так и не нашел, — обернувшись к Элизе, я поглядел на нее и в моей голове медленно, очень медленно сформировалась одна догадка. — Может быть, то, что я искал, все время было у меня под рукой.

Она непонимающе уставилась на меня.

Я страстно поцеловал ее узкие, бледные губы.

Она по-прежнему непонимающе глядела на меня.

— Ну, — сказал я, — если ты хочешь, типа, попробовать начать все сначала…

Голубые глаза Элизы широко распахнулись, рот раскрылся. Я потянулся, чтобы еще раз поцеловать ее. Она решительно отпихнула меня.

— Не пойми меня неправильно. Макс, — произнесла она совершенно антиромантичным голосом. — Серьезно, я польщена, что ты так ко мне относишься. И знаешь, развлечься с тобой в постели было бы довольно забавно. У меня сто лет не было мужчин, которые бы так хорошо знали, что меня возбуждает. Но, Макс, секс без эмоциональных коннотаций — всего лишь коллективная мастурбация, а мне, честно говоря, уж надоело коллекционировать скальпы.

Моя нижняя челюсть со звоном ударилась о пол. Мои зубы леденцами запрыгали по полу. Я уставился на Элизу. Захлопал глазами. Опять уставился. О нет, быть не может. Я вновь подчинил себе свой язык.

— Т'ШОМБЕ?

При звуке этого имени Элиза вздрогнула, точно сидела не на полу, а на электрическом стуле и только что получила мощный удар током. Она уставилась на меня, широко разинув рот. Льдисто-голубые линзы выскользнули из ее глаз и разбились о пол. Под линзами оказались шоколадно-карие, изумленные зрачки.

— ПАЙЛ?

22. ДЛИННЫЙ СТАЛЬНОЙ ПРОТЕЗ ПРАВОСУДИЯ

Наверно, мы бы так и просидели до скончания века в холодном мраморном холле замка Фрэнклинштейн, обалдело созерцая друг друга… — но в этот самый миг опомнилась сигнализация. Только что мы с Т'Шомбе бултыхались в омуте чистого, абсолютно умопомрачающего сомнения в реальности действительности — и внезапно задудели клаксоны, взвыли сирены, замигали синие прожекторы и панически заорал усиленный динамиками голос: «Пароль ложный! Пароль ложный!» Где-то в дальнем углу бескрайнего холла лязгнули, распахнувшись, железные двери, и загрохотали по холодному, отлично распространяющему звук мраморному полу тяжелые, подбитые великанскими гвоздями сапоги. ЦЕЛАЯ ОРДА САПОГ, доложу я вам.

Мы с Т'Шомбе вскочили.

— ОХРАНА! — вскрикнула она.

— ГУННАР С РЕБОЙ! — закричал я в ответ.

— ГДЕ? — сорвалась она на визг.

— ЗДЕСЬ! — Я дернул за ручку первой попавшейся двери. В холл хлынула морская вода, обрушив на нас хлопья пены, ошалелых рыб и пустые пивные бутылки. — НЕТ, НЕ ЗДЕСЬ!

— СЮДА! — Т'Шомбе открыла другую дверь, и наружу вырвался мощнейший — хоть монитор на него ставь — аромат дешевой парфюмерии. Мы ринулись туда.

*вспышкаЩЕЛК! *

— Ну-ну, — произнесла Госпожа Айэйша, свернув плетку в кольцо и подойдя к нам, — сколько лет, сколько зим. Для четверки вы припоздали — ваши друзья уже ушли — но, смею надеяться, мы сможем организовать удачную тройку, а?

Схватив меня за руку, Т'Шомбе поспешила к двери.

*вспышкаЩЕЛК! *

Мы вновь очутились в холле. Из-за угла выбежал взвод нацистов и направил на нас автоматы.

— Сюда! — заорал я.

— Нет! — гаркнула в ответ Т'Шомбе. — Сюда! Мы подпрыгнули, уступая дорогу автоматным очередям. Пули рикошетом отскакивали от твердого мраморного пола и стен — нацисты понесли немалые потери.

— БЕГИ! — крикнула Т'Шомбе еще до того, как наши ноги соприкоснулись с полом. Можно подумать, мне требовались инструкции. Пробежав почти пятьдесят ярдов по коридору, мы наткнулись на свежий взвод нацистов.

Затащив меня в какой-то альков, Т'Шомбе заслонила меня своим щуплым телом. Нацисты пробежали мимо, не заметив нас.

Грохот сапог отдалился, смолк. Т'Шомбе перестала жмуриться и дрожать, осторожно высунулась в коридор.

— Пока пусто, — шепнула она мне. — Можешь выйти своим паролем?

Я закрыл глаза, сосредоточился, попробовал еще раз прокричать пароль. Ничего не вышло. Голяк. Должно быть, со скоростью света что-то не то. Какая-то местная компонента глушит мои команды.

— Свинство. — Т'Шомбе вновь затаилась, пропуская очередной взвод, проводила охранников долгим взглядом. — Слушай, Пайл, — заявила она, — мне ужасно хочется задать тебе пару тысяч вопросов, не меньше, но — ежели ты вдруг не заметил — мы здорово влипли.

— Так я и предполагал, — кивнул я. Она похлопала по карману моей «косухи»:

— Пленку не потерял? — Я кивнул. — Отлично. Шансы еще есть. — Окинув взглядом оба конца коридора, она вновь обернулась ко мне. — Ладно, план будет вот какой. Мы расходимся, ты идешь первым и, пока я их отвлекаю на себя, пытаешься проскользнуть через главные ворота. Думаю, за стенами замка твой пароль-катапульта сработает.

Я вытаращил глаза:

— Ты со мной не пойдешь? Помотав головой, она начала морфировать в боевого робота.

— Боюсь, на этот раз не получится, — сообщила она звучным металлическим басом. — Так что обещай мне две… нет, три вещи. Во-первых, обещай мне, что будешь очень осторожным при передаче файлов Амбер. Ни на секунду не оборачивайся спиной к этой суке, понял?

— Понял, — отозвался я. — Обещаю. А еще что?

— Джек, — она погладила свой блестящий металлический подбородок. — Обещай мне, что приложишь все силы, чтобы узнать, кто такая Амбер в реальности. Мне нужно это выяснить — именно поэтому я тут, клянусь Богом. Эта женщина — если она женщина — само воплощение Зла, и война эта разгорелась явно не из-за файлов с дурацкой книжкой.

Я обдумал полученную от Элизы информацию в свете своих новых знаний о ее подлинной личности — и впервые в жизни начал ей верить.

— Хорошо. А третье?

— Пайл, — смущенно потупилась она. — В это воскресенье в церкви будет пикник с мороженым, это обычно очень мило проходит, и я надеялась, что ты, может быть…

— Буду счастлив, — соврал я.

— Тогда, — еще раз проверив коридор, она окончательно превратилась в боевого робота и вышла из алькова, — ВПЕРЕД!

Я в спринтерском темпе помчался к главным воротам. За мной припустил выскочивший из бокового прохода очередной взвод нацистов.

— ЭЙ, РЕБЯТКИ! — певуче воскликнула Т'Шомбе. Тупо уставившись на ее сияющий корпус, они и ахнуть не успели, как стали мясным пюре под огнем ее мини-пушки.

Из боковых проходов появились подкрепления, вооруженные штуками вроде базук и ракетных установок. Игнорируя меня, они сосредоточили все свое внимание и огневую мощь на Т'Шомбе. Замок огласился разнообразными звуками яростного сражения.

Прижавшись к стене, я пропустил солдат, потом, скользнув за последний угол, увидел, что главные ворота стоят нараспашку и без охраны. Удостоверившись, что меня никто не преследует, я вышел наружу и, не теряя ни секунды, налег плечом на тяжелые стальные створки. Ворота закрылись, замки щелкнули, я обернулся…

Передо мной посреди дороги стояла Амбер. С коварной улыбкой на губах и маленьким хромированным пистолетиком в правой руке. Дуло пистолета было нацелено на меня.

— Милая! — вскричал я, старательно пытаясь сымитировать радостно-облегченную интонацию. Дуло — не мог я не заметить — все еще было направлено на меня. — Что это?