Интерфейсом об тейбл

Оказалось, в назначенный час пришел только я. Очевидно, собрание сотрудников под предводительством Мелинды в 7.30 несколько откладывалось. Но ПБ в БД маркетингового отдела ДИП все равно надо было как-то ликвидировать — да и дел других у меня не было, так что я нацепил видеоочки, натянул инфоперчатки и нырнул в БД. Я даже пропустил приезд Чарльза — имевший место быть, кажется, в восемь. И не счел нужным проверять, какие там у него наклейки на спинке инвалидной коляски.

Этак в 8:20 заявилась Т'Шомбе. Закутанная в офигительное черт-те что из пестрого батика, такую одежку типа покрывала, которая обтягивала все, что должно быть обтянуто, скрывала в изящных складках все, что лучше скрывать, и не оставляла никаких сомнений в том, что тело Т'Шомбе не сковано никаким бельем. Да-а, если Мелинду оскорбил даже понедельничный наряд Т'Шомбе, от ее вторничного костюма у нашей начальницы просто индекс Доу-Джонса лопнет…

Без четверти девять в дверях возникли Фрэнк и Бубу — похоже, они продолжали спор, затеянный еще вчера при уходе с работы. Фрэнк был в ковбойке и спортивных штанах. Бубу — в изъеденном молью свитере и ископаемых джинсах. Я обратил особое внимание на то, что галстуками оба пренебрегли.

И наконец, в 9:30 прибыла Мелинда. Она не столько вошла, сколько влетела: распахнулась дверь с лестницы, и впорхнула Мелинда, жонглируя сумочкой, портфелем, булочкой и пластиковым стаканчиком с кофе, пытаясь одновременно расчесать свои обильные светлые волосы и наложить на губы еще один слой алой помады. Турбулентная сила, созданная ее стремительным движением, вытащила наши головы в коридор, но Мелинда не сказала нам ни слова. Просто шмыгнула в Гассанов — пардон, в свой — кабинет и хлопнула дверью. Долгое время из кабинета доносились лишь яростное попискивание и постукивание (Мелинда избивала телефон) да случайные задненебные звуки, которым удавалось ускользнуть от шумопоглотительной системы нашего здания.

Без четверти одиннадцать мой Мульти-Модальный Настольный Аудио-Терминал «NEC 1400xm» (проще говоря, телефон) издал мелодичную трель. Я покосился на табло АОНа и, определив, что это звонит по местной Фрэнк, поднял трубку.

— Пайл, — сообщил он, — через пять минут планерка отдела в кабинете Мелинды. Свистни Т'Шомбе, если тебе не трудно…

Не трудно? Да я готов хоть десять раз… Но нет, я, как всегда, повел себя прилично, признал, что разнузданная, буйная сторона моей личности — порядочная трусиха, и учтиво оповестил мисс Райдер о планерке. Возвращаясь к себе, я заглянул к Чарльзу и предупредил его о том же самом.

Пять минут спустя мы входили в тесный кабинет Мелинды с энтузиазмом смертников, спорящих, кто первый сядет на электрический стул.

Должен признаться, я был потрясен. Похоже, интерьерщикам пришлось работать всю ночь. Глядя на новый кабинет Мелинды, никто бы не догадался, что всего двадцать четыре часа назад он был обставлен в стиле «Муж-Средне-Возр-Модерн». Рабочее место Гассана являло собой образец строго функционального беспорядка: исцарапанный черный железный стол, такой же шкаф с картотекой, вращающееся кресло (об одном подлокотнике), на полу произвольными грудами навалены книги и бумаги, на стене, в рамке — сувенирная коробка от каши «Уитиз», посвященная мировому чемпионату по футболу 1987 года, на полках — древние запчасти к древним компьютерам, призы, завоеванные на состязаниях по армрестлингу, фотографии детей Гасана и любимых пойманных рыб.

Напротив, кабинет Мелинды являл собой памятник сногсшибательного ШИКА. Стол красного дерева, обитый атласом, еще один — рабочий — стол на колесиках, такой же шкаф с картотекой. Вместо столешницы — плита из искусственно культивированного мрамора, на которую при необходимости можно было вертолеты сажать. И как минимум ТРИ огромных филодендрона в кадках. Массивное, роскошное кресло из черной кожи было, похоже, позаимствовано из кабинета генерального, а умопомрачительно уродская литография с серийным номером и автографом художника над головой Мелинды больше всего напоминала вещественное доказательство окончательного помешательства автора. Стена справа от стола была увешана табличками и дипломами в рамках. Выглядели они очень внушительно, но, пододвинувшись поближе, я обнаружил, что все это штучки вроде: «Самой старательной участнице благотворительной распродажи, „Маленькая Лига“ г. Миннетонка, 2001». А еще — я даже и не догадывался, что, заказав в дизайнерской фирме себе имидж, вы имеете право на диплом.

На бескрайних просторах стола располагались ровно три крохотных предмета: крохотная фигурка из черного дерева, замысловатая медная курильница для благовоний и Мелиндин Личный Органайзер-Менеджер.

(»Эфиопская богиня плодородия», — пояснила Т'Шомбе, указав на деревянную фигурку).

Мелинда тем временем, повернувшись к нам спиной, продолжала разговор по телефону. Конкретно, внимала чьему-то скользкому как резина басу, энергично кивая.

— Нет, — сказала она телефону, — пока нет. Я еще попробую.

В комнате имелось два стула для пеонов. Один заняла Т'Шомбе, другой — Бубу. Чарльзу стул не требовался, а мы с Фрэнком остались стоять. Из курильницы поднимался тонкий, перистый столбик дыма.

Рубин понюхал воздух. («Что это за запах?» — спросил он Т'Шомбе. «Мы что, сейчас „Пинк Флойд“ будем слушать?») — Хорошо. Счастливо. — Мелинда опустила телефон в его гнездо и развернулась к нам в своем шикарном кресле. — Это шалфей, — обратилась она к Бубу. — Он разгоняет злых духов.

У Рубина отвисла челюсть — но Мелинда уже долбила по клавишам своего ЛОМа, точно по карманному «Нинтендо», и хмурила лоб, читая текст на экране.

Наконец она положила ЛОМ и подняла глаза от стола.

— Ну хорошо, детки, — сказала она, — я рассчитывала, что это будет непринужденная планерка-знакомство, но через полчаса у меня важная встреча в городе, а до того — еще масса дел. Так что, если вы не против, вернемся к нашим баранам немедленно.

[ИнСг]

— Чарльз? — Глянув на него, Мелинда тут же поспешила отвести глаза. — Как дела с проектом Сондерсона?

Чарльз пощелкал, пожужжал, нервно задергался и ответил:

— ВОЗМОЖНЫ НЕКОТОРЫЕ СЛОЖНОСТИ.

Чудненько. Он опять переключился в режим робота-убийцы.

Фрэнк поспешил вмешаться.

— Чарльз имеет в виду, — разъяснил он, покашливая, — что возникли серьезные проблемы с…

Мелинда пронзила Фрэнка остронаточенным взглядом.

— Я не сомневаюсь, что Чарльз в состоянии сказать все за себя.

Улыбалась она вежливо, но в голосе пылало горячее масло, сверкали когти, дымился яд.

— НЕТ, — произнес Чарльз. Мелинда попробовала было и на него глянуть, но Чарльз спокойно уставился на нее своим единственным здоровым, налитым кровью глазом, и через несколько секунд Мелинда заморгала. — ПУСТЬ ФРЭНК СКАЖЕТ.

Мелинда перевела взгляд на Фрэнка:

— Ну же?

— Проблемы чисто технические, — промямлил Фрэнк, надеясь, что она побоится лезть в эти дебри.

— Я попробую понять, — отпарировала Мелинда, стиснув зубы.

Фрэнк набрал в грудь воздуха, выплюнул его обратно, запустил руку в свои редеющие черные волосы.

— Это очень похоже на Уигмановский метод минимизации квадратов, — проговорил он наконец. — Сондерсону явно свойственна генетическая предрасположенность к субоптимальной когнитивности, и результирующая интенция…

Мелинда взмахнула рукой, прерывая его речь.

— То есть вы говорите, что, по вашему мнению, это нельзя сделать так, как задумал Сондерсон?

— Ну, видите ли, имеется достаточно широ… разрыв между идеацией и…

— Ваше МНЕНИЕ меня не интересует, — заявила она мертвым, ровным голосом. — НАЙДИТЕ способ. ВОПЛОТИТЕ замысел в жизнь.

Фрэнк попытался было еще что-то промямлить, но Мелинда, вновь уставившись на свой ЛОМ, переключилась на новую тему:

— Следующий. Рубин.

Подняв глаза, она положила ЛОМ на стол и сложила руки ладонями вместе.

— Авраам, — прощебетала она милым, светозарным голоском. — Вы сегодня ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ заняты?

Бубу нервно заерзал на стуле, прокашлялся:

— Ну, э-э-э, надо заняться анализом для МРП, и еще…

— Но это ведь МОЖЕТ ПОДОЖДАТЬ до завтра, верно?

— Да, да, наверно, может. А в чем дело? Есть какое-то…

Надув губки, Мелинда кивнула:

— О да, есть.

Покосившись на Фрэнка, она обрушила всю мощь своих гляделок на Бубу:

— Я хочу, чтобы сегодня вы все оставшееся время посвятили анализу всех ошибок ГП за прошлый месяц. Очевидно, система голосовой почты неисправна, поскольку ни вы, ни Фрэнк явно не получили послания, которое я оставила вчера.

— Но… — попытался взбунтоваться Бубу.

— Проанализируйте ВСЕ сообщения — и ошибочные, и нет, — подгорчила она пилюлю. — К концу сегодняшнего рабочего дня я жду от вас полного отчета в письменном виде.

— Но…

— СЛЕДУЮЩИЙ, — рявкнула она.

Воровато покосившись на экран ЛОМа, уставилась на меня и медленно, аккуратно смерила меня взглядом с ног до головы и обратно. Я слегка поежился, но постарался закутаться в ауру мнимой уверенности в себе. Блин, я ведь прочел эту треклятую книгу (ну, пропустил парочку глав, что такого…). Я выглядел КАК НАДО. Темно-синие брюки, черные остроносые ботинки, белая рубашка с воротничком на пуговичках, голубой, в диагональную красную полоску галстук.

— С учетом вашего уровня — не так плохо, Пайл, — сказала Мелинда наконец. — Но позвольте мне познакомить вас с новым подходом к одежде. Ее принято ГЛАДИТЬ. И, Бога ради, заправьте сзади рубашку в брюки. — Попятившись от сослуживцев, я попробовал тихонько запихнуть рубашку в штаны.

Мелинда вернулась к своему ЛОМу.

— Не спешите уходить после совещания, — отчеканила она, не отрываясь от экрана. — Для вас у меня специальное задание. о-хо-хо-нюшки.

— Но вначале… — Мелинда приосанилась, решительно плюхнула ЛОМ на стол и выпустила по Т'Шомбе очередь ледяных взглядов. — Уж не знаю, моя хорошая, что за балаган вы затеяли…

— Балаган? — искренне удивилась Т'Шомбе. Улыбнулась, откинулась на стуле, умудрилась так поиграть плечами и бедрами, что декольте моментально стало еще глубже. — Вы о чем? Не пойму никак.

— Не придуривайтесь. Вы отлично знаете…

— Я всего лишь, — проворковала Т'Шомбе, — осуществляю свое право, предусмотренное шестым параграфом третьего раздела «Мультикультурного устава МДИ». Если память мне не изменяет, он гласит: «Все работники имеют право носить одежду и/или украшения, соответствующие их культурной, религиозной, этнической или сексуально-групповой принадлежности, при условии, если эта одежда и/или украшения не нарушают норм техники безопасности и не содержат текстуально-визуальной информации, которая оскорбляла бы интересы других работников МДИ, клиентов, продавцов, гостей или случайных встречных».

К тому моменту, когда Т'Шомбе закончила свою декламацию, Мелинда побагровела до корней своих белокурых волос:

— ВЫ…

— К примеру, эта одежда, — Т'Шомбе, подняв руки вверх, оглядела себя, — отражает мою этническую принадлежность и, очевидно, не нарушает норм техники безопасности при нахождении рядом с рабочими станциями и серверами.

Т'Шомбе встала, неспешно, на манер манекенщицы, повернулась на пятках, при этом умудрившись обнажить ножку до самого бедра. У Фрэнка глаза полезли на лоб, Бубу раскрыл рот. Даже Чарльз загудел и завибрировал, точно старая стиральная машина — от перегрузки. А у меня появилось подозрение, что Т'Шомбе умеет усилием воли задирать свои поразительно крупные соски кверху.

— Возможно, я ошибаюсь, — с тем же искренним изумлением протянула Т'Шомбе, — но мне кажется, что эта одежда не оскорбляет чувств моих сослуживцев. — Перестав кружиться, она уставилась наивными глазами на Фрэнка. — Или оскорбляет?

— О нет, — выдохнул Фрэнк.

— Ни в малейшей степени, — поддержал его Бубу. Т'Шомбе вновь обернулась к Мелинде:

— Конечно, я сама буду рада признать, что моя одежда НЕ СОВСЕМ соответствует культурным нормам. Среди моих предков — в племени тутси — подобный кусок ткани завязывали вокруг пояса наподобие обычной юбки. Приличия требовали, чтобы женщины летом полностью обнажали грудь. Как вы думаете, мои сослуживцы будут против, если…

— Что вы, что вы, — выпалил Фрэнк.

— Не стесняйтесь нас, — добавил Бубу. Мелинда, окончательно потеряв самообладание, вскочила на ноги:

— ХВАТИТ! — вскричала она. — ВОН! ВОН ОТСЮДА, ВЫ ВСЕ!

Мы ринулись к двери.

— ПАЙЛ, СТОЯТЬ!

Я застыл на пороге, потратил микросекунду на проклятия моей злой судьбе, после чего повернулся и вновь вошел в кабинет.

( — Тутси? — донесся до меня голос Рубина, удаляющегося по коридору. — Я и не знал, что ты из тутси.

— Отец был тутси, — ответила ему Т'Шомбе. — А мать — ватуси. Ну а я, вероятно, — тутси-вутси.

Бубу брызнул слюной. Фрэнк фыркнул. Даже Чарльз издал органический звук, подозрительно похожий на смех.)

Мелинда по-прежнему возвышалась над столом. Ее лицо было искривлено гримасой злобы, из ушей валил пар. Не знаю уж, делала она упражнения по глубокому дыханию или просто считала про себя до миллиона, но взять себя в руки ей кое-как удалось.

— Закройте дверь, Пайл. Я повиновался.

Она плюхнулась в свой кожаный начальственно-восседалищный модуль. Рассудив, что пользоваться стулом для пеонов не запрещено, я тоже сел.

— Джек? — окликнула она. Какая-то нотка в ее голосе вселила в меня желание вскочить с места. — Вы не против, если я буду называть вас Джеком?

Немного расслабившись, я опять сел:

— Не-а, не против.

— Два вопроса, — заявила она, торопливо покосившись на экран ЛОМа. — Во-первых, — оттолкнувшись каблучками, она совершила «полет босса» к рабочему столу и положила руку на компьютер. — Что это?

«Странный вопрос», — подумал я. Пожав плечами, я произнес:

— Персональная мультитронная система типа «Солярис», модель Ми-Пять…

— Спасибо, знаю, — рявкнула она. — Меня интересует другое — что эта вещь делает в моем кабинете?

Я почесал в затылке:

— Ну, мы предполагали, что вам, как заведующей МИСС, захочется…

— Предположения оставьте при себе, — оборвала меня Мелинда. — Мне нужна моя «Гуава 2000», ясно?

[ИнСг]

Тут я не мог не выгнуть бровь:

— Эта ржавая развалина? Э-э-э, вы не обижайтесь, Мелинда, но ей же четыре года без малого. Конечно, и «Солярис» — не самый последний писк, но рядом с ней…

— Я вас прошу, — произнесла она таким голосом, точно обращалась к умственно отсталому пятилетнему мальчику, — сходить в мой прежний кабинет, взять мою прежнюю «Гуаву 2000» и принести ее СЮДА.

Я опасливо покачал головой:

— Мелинда, поверьте, «Солярис» на самом деле гораздо лучше. Если на локальном диске «Гуавы» остались какие-то нужные вам файлы или прикладные штучки, мы запросто сможем…

— А после этого, — продолжала она тем же голосом, — я прошу вас забрать эту рабочую станцию «Солярис», отправить ее на склад и никогда больше о ней не упоминать. Понятно?

Ни фига себе. Я кивнул и сказал:

— Да.

— А после ЭТОГО… — Она выдержала паузу, на ее губах появилась милая улыбочка, и буквально на несколько секунд я вспомнил, какой утонченно красивой она показалась мне в миг нашей первой встречи, до того, как я узнал ее по-настоящему.

Мелинда вновь въехала на кресле за стол, облокотилась о мраморную плиту, уперлась подбородком в сложенные «чашечкой» ладони, наклонилась вперед.

— Джек? — нежно выдохнула она. Я тоже наклонился ей навстречу:

— Да, Мелинда?

— Вы помните, как начали работать в МДИ? Как мы работали буквально в двух шагах друг от друга?

— Да?

— Бок о бок, день за днем?

— Да?

— Как иногда наши пальцы случайно соприкасались?

— Да?

— Помните, как вы исподтишка смотрели на меня, а когда я перехватывала ваш взгляд, вы пытались прикинуться, будто смотрите вовсе не на меня?

— ДА?

— Это было очень мило, — улыбнулась она. — Вы были так застенчивы.

— ДА?

— А потом — помните ту глупую историю с дискетами, сейфом и магнитами от холодильника?

— ДА!

— И как после этого вы рассказали всему отделу, что я типичная тупоголовая блондинка? Ой, мама.

— И как я поклялась себе, что при малейшей возможности отрежу вам яйца и брелок из них сделаю?

Уж чего-чего, а этого я как-то не запомнил. Мелинда улыбнулась мне нежной, кроткой, обворожительной улыбкой. Затем запустила руку в карман своего блейзера, достала оттуда связку ключей (БЕЗ брелка) и тихонько позвенела ими.

— Ты прозевал свой шанс, — сказала она тихо. — Еще одна оплошность — и ты мой. Просек?

Все, на что я был способен, — это медленно, испуганно кивнуть головой.

— Чудненько. — Улыбка выключилась и исчезла. — А теперь шевели своей никчемной задницей! Работай! Мне надо подготовиться к совещанию. — Ее левая рука машинально расстегнула верхнюю пуговку блузки. — Я рассчитываю, что к моему возвращению — примерно к двум часам — «Гуава» будет стоять в моем кабинете. В рабочем состоянии. — В очередной раз покосившись на ЛОМ, она уставилась на меня. — Вопросы будут?

Помотав головой, я встал и, пятясь, покинул кабинет:

— Нет, сэр.

— Отлично. Закройте дверь за собой с той стороны.

Я повиновался.

Очевидно, скоро меня попросят закрыть за собой дверь МДИ. С той стороны.

ОТСТУПЛЕНИЕ* ОТСТУПЛЕНИЕ* ОТСТУПЛЕНИЕ

Я предчувствую, что в этот момент у читателя наверняка возник ряд вопросов, например: «Неужто действительно такие сволочи бывают?» или: «Господи, парень, что ж ты эту работу не бросил?» и, разумеется, мой любимый: «Да ты совсем дурак, что ли?» На вопросы ь 1 и ь 3 я отвечу соответственно «до» и «нет». На вопрос ь 2 ответить сложнее. Тут задействована целая куча факторов: что я располагал только дипломом бакалавра, что мой полный стаж работы в частном секторе составлял всего два года, а денег у меня было — всего 32.000 баксов задолженности по студенческому займу. Плюс всякие мистические причины типа позиции нашего местного комитета Гражданской Службы, который очень хотел помочь мне отработать мой долг перед обществом (долг, который мы все увеличиваем дважды в минуту благодаря тому факту, что все имеем право на услуги системы Национального Здравоохранения, даже если никогда не боле ем). И то совпадение, что я попал на временную (однодневную) работу в МДИ в день, когда открылась вакансия, которую я потом занял. И я увидел 299 человек, которые выстроились в очередь под дождем, чтобы пройти собеседование.

Короче, я терпел все, что вываливала на меня Мелинда, по той причине, что такова жизнь в XXI веке. Для малообразованных людей младше тридцати работы просто НЕТ — если вы не являетесь предприимчивым и рьяным многообещающим молодым специалистом, который сом себе открывает вакансии путем убийства. Говорят, в Нью-Йорке таких — хоть пруд пруди.

Мелинда отправилась на свое совещание/совокупление/сотрапезование. Дождавшись ее ухода, Т'Шомбе усвистала к нашим верхним соседям — ТОПР, — пробормотав что-то насчет новых противорадарных блесток для всех этих филодендронов в Мелиндином кабинете. Фрэнк с Бубу свалили в столовую. Мне есть как-то не хотелось, так что я вскарабкался по лестнице в вахтерскую, расписался в получении ключа от грузового лифта, схватил чемоданчик с инструментами и тележку и отправился в прежний кабинет Мелинды.

Мозг «Лапшинг-Наушинг Паблишинга» занимает левое крыло «МДИ-305», а его огузок — ряд симпатичных комнат с окнами на третьем этаже. Вся фирма занимала гораздо меньше места, чём можно было бы ожидать. В литературном мире основные объемы работ по-прежнему осуществляются в гостевых спальнях писателей и любимых ресторанах издателей (правда, литература для взрослых юных особ и книжные версии телесериалов штампуются на конвейере мрачными внештатниками на дне Третьего Мира — в Индиане и Верхнем Мичигане). На территории ЛНУП нередко встречаются высокопоставленные начальники, сами снимающие трубку своих собственных телефонов, и знаменитые писатели, требующие чашечку (бесплатного) кофе. Последние не в курсе, что бесплатный бар МДИ находится на бесплатной площадке для гольфа при клубе для Высших Менеджеров МДИ.

[ИнСг]

Большинство сотрудников ЛНУП уже отправилось пообедать. Полагаю, некоторые из них действительно хотели поесть. Я брел со своей тележкой по узким тропкам между горами пожелтевших, все-еще-не-прочитанных рукописей из самотека, закрывая рот и нос платком (зловоние бумаги на последней стадии превращения в целлюлозный компост — верная отрава). Шел и шел, но все-таки добрался живым до бывшего кабинета Мелинды.

Когда в комнату кто-то вошел, я уже был под столом — отсоединял провода. То был — впрочем, его имени я не знал — просто какой-то светловолосый, коротко подстриженный толстяк с лицом младенца. Ношение именного бэджа явно противоречило его принципам.

— Вы из МИСС? — спросил он. Я задумался, что ему ответить.

— Да, — признался я.

— И что вы тут делаете?

Я вытащил из розетки последнюю вилку, выполз из-под стола, встал, вспомнил, что надо бы заправить рубашку в штаны.

— Мне нужно отнести эту рабочую станцию в МИСС. Г-жа Шарп хочет иметь ее в своем новом кабинете. — Перегнувшись через монитор, я занялся соединительными кабелями.

— А-а, — протянул толстяк. — Тогда все нормально. Я уж боялся, что вы мебельный стервятник.

Замешкавшись, я задумался о том, что, собственно, делаю.

— Кто? — переспросил я машинально. Ага, это просто шуруп, а не шуруп стандарта «Филлипс». Неудивительно, что он не поддается.

— Мебельный стервятник, — повторил он. — Ну знаете, стоит человеку уволиться, так его кресло остыть не успевает — а из его кабинета моментально улетучивается все, что не прибито гвоздями. Мебельные стервятники не дремлют.

— Ага. — Подобрав нужную отвертку, я вернулся к своему разъему. «Дзинь!» — он оторвался от кабеля и полетел в дальний угол комнаты. Ну и фиг с ним. На складе у нас их сотни.

— Ну-с? — не унимался толстяк, — Как вам живется под началом нашего Чучела для Учебных Аварий?

Это было уже интересно.

— Чего-чего?

— Не чего, а кого. Я имею в-в-в-в-в-ввду М-М-Мелинду Шарп.

— Чучело для Учебных Аварий?

— Здесь ее все так зовут. Стоило ей только ДОТРОНУТЬСЯ до компьютера — дотронуться, даже не включая, — и вся локальная сеть падала в тар-тарары.

— Это вы шутите?

— Не-а. К счастью, мы умеем делать перезагрузку. — Покачав головой, он потер подбородок и решил сменить тему. — Знаете что, вы лучше эту бандуру, — он кивнул на «Гуаву 2000», — ни к чему ценному не подключайте, пока внутрь не заглянете. Там ей такого наинсталлировали — по ее приказу, само собой — век не отмоешься.

— Да?

Толстяк внезапно насторожился, обернулся, высунулся в коридор:

— ЛОРИ-И? ТЫ ВЕРНУЛАСЬ С ОБЕДА-А-А?

— Да, Рич! — отозвался издали женский голос. — Тебе чего?

— ИДИ СЮДА-А-А! ТУТ, В МЕЛИНДИНОМ КАБИНЕТЕ-Е-Е, МИССОВЕЦ ПРИШЕ-Е-ЕЛ!

Спустя несколько секунд в комнату вбежала молодая женщина: невысокая, с хрупкой эльфийской фигуркой и подстриженными «под пажа» прямыми каштановыми волосами. На носу у нее лихо восседали очки раза в четыре больше ее лица.

— Заходи, — сказал толстяк. — Этот парень мне не верит. Расскажи ему свою любимую историю из жизни Мелинды Шарп.

Лори поглядела на Рича, перевела взгляд на меня, улыбнулась, не разжимая губ, — и эта улыбка мгновенно преобразила ее в чертовски привлекательную красавицу эльфийского типа.

— Вы знаете, что делает «Гуава 2000», когда ее пытаешься загрузить с несистемной дискетой в дисководе? Ну, рожу такую на экране показывает: «Плачущий компьютер»?

— Помню, — кивнул я.

— Однажды Мелинда заработалась до ночи и забыла в дисководе дискету. Когда на следующее утро она пришла на работу… — Лори замолкла, огляделась, не подслушивает ли нас кто.

— Рассказывай, — подбодрил ее Рич.

Лори вновь одарила меня эльфийской улыбкой:

— Ну, сижу я у себя — и вдруг слышу душераздирающий вопль, а потом в коридор выскакивает Мелинда. В паническом ужасе. Я ее спрашиваю, что случилось, а она говорит: «У МЕНЯ НА КОМПЬЮТЕРЕ ЛИК САТАНЫ!» Рич весь — особенно живот — затрясся от хохота и чуть не сполз на пол. Лори деликатно хихикнула, прикрыв рот ладошкой.

— Лик САТАНЫ? — переспросил я.

Рич махал рукой, аки дирижер, взывая к Лори:

— Скажи ему, что ты сделала! Скажи! Оглянувшись по сторонам. Лори сообщила:

— Ну, я зашла в ее кабинет, вынула дискету из дисковода, перегрузила компьютер… Рич не выдержал:

— И ПОСОВЕТОВАЛА ЕЙ ЖЕЧЬ ШАЛФЕЙ, ЧТОБЫ РАЗГОНЯТЬ ЗЛЫХ ДУХОВ! — Сраженный очередным припадком хохота, Рич, обливаясь слезами, привалился к двери.

— Вы чего тут? — Из-за угла коридора показалась еще одна женщина: блондинка шестифутового роста, с льдисто-голубыми глазами, упрямым подбородком и редкими, но заметными усиками над верхней губой. Судя по ее сложению, со своим телом она обращалась, как скульптор — с глиной. Я смутно помнил ее по дням своей временной работы в ЛНУПе. Криа? Кила? Скорее всего, Кира.

Лори отозвалась на вопрос Киры с таким энтузиазмом, что я понял — просто так мне не уйти…

— Да мы тут рассказываем, — оглянувшись. Лори сверилась с моим бэджем, — Джеку наши любимые истории про Чучело.

— А-а, — кивнула Кира. Голос у нее оказался странно сильный, пронзительный. — Ну ладно, не забудьте ему рассказать, как эта милая африканка из его отдела — как ее зовут?

— Т'Шомбе? — подсказал я. Кира покачала головой:

— Нет, как-то по-другому. Ну хорошо, я сама расскажу, раз начала. У Мелинды были проблемы с компьютером. Пришла эта оча-а-ровательная африканка из МИСС, они с Мелиндой вместе повторили всю процедуру, и выяснилось, что в определенный момент Мелинде надо было ответить «да», если она сделала резервную копию. А Мелинда никаких резервных копий не делала, но все равно отвечала: «да». Ну а женщина из МИСС — Господи, как же ее зовут?

— Т'Шомбе, — попытался я настоять на своей правоте.

Кира еще энергичнее покачала головой:

— Нет, ее точно не так зовут. Ладно, в общем, женщина из МИСС сказала Мелинде, что все проблемы вышли из-за того, что Мелинда СОЛГАЛА компьютеру, и компьютер ее — Мелинду — за это возненавидел. После этого Мелинда стала разговаривать с компьютером ласково-ласково, обещать ему всякие вещи и всем нашим новым сотрудникам объясняла, что лгать компьютерам никак нельзя.

Тут Кира хихикнула — точнее, хрюкнула через нос. Звук вышел такой, точно у омара, пытающегося профыркать теннисный мячик через пылесос.

— Отличная история, — сказал я, демонстративно покосившись на часы. — Но вы меня извините, мне нужно забрать эту штуку, — я положил руку на «Гуаву 2000», — и установить ее в Мелиндином кабинете до того, как она вернется с обеда, так что…

И я вернулся к работе. Уже при зрителях. Кира ушла первой, за ней — Лори, ну а Рич выкатился в общий офис и, разгуливая между рядами ячеек, заливался безумным хохотом и всем про меня рассказывал. Пока я трудился, не меньше дюжины человек заглянуло в кабинет, выразило мне свои соболезнования, рассказало мне новую историю про Мелинду или (что еще хуже) пересказало мне истории, которые я уже слышал. Кошмар.

Из общего ряда выделялась лишь молоденькая, с химически облагороженными светлыми волосами, разодетая в стиле «карьеристка многообещающая» девица, которая поздравила меня с тем, что Фортуна послала МИСС Мелинду, и поведала, что весь ЛНУП будет по ней ужасно тосковать. Я сначала думал, это сарказм такой, но тут она начала декламировать сонет собственного сочинения, в котором оплакивала разлуку с Мелиндой…

Такую патологическую искренность подделать сложно.

И даже когда я смотал провода «Гуавы», запер ее, чтобы лучше перенесла путешествие, и водрузил на тележку, балаган продолжался. По коридору меня провожала целая толпа людей, которые говорили о Мелинде и сообщали, что их отделы переходят обратно на пишущие машинки и арифмометры. Один парень шел со мной до самого лифта.

То был Кристиансен из отдела новых разработок ЛАФАС. Дождавшись, пока все разбредутся, он сунул мне в карман СО-КОМ без обложки.

— Маленький подарок от ребят — в знак сочувствия, — шепнул он. — Двое программистов вчера вечером сели и слепили специально для вас одну игрушку. Развлекайтесь — только не при вашей новой начальнице.

Лифт мелодично зазвенел. Двери открылись.

Когда я обернулся, Кристиансена и след простыл.

К моему возвращению в отдел все уже были на своих местах. Фрэнк с Бубу придумали (дай Бог им не ошибиться) способ разделаться с хроникой голосовой почты, так что мы вместе изъяли «Солярис» из кабинета Мелинды и поставили вместо него «Гуаву 2000», попутно осуществив диагностически-хирургическую операцию. И действительно, в верном компьютере Мелинды обнаружилась масса каких-то тарабарских файлов, а также куча дополнительных интерфейсовых портов, которые непонятно зачем были нужны, но мы лишь пожали плечами, закрыли все файлы и подключили «Гуаву» к сети. К часу все было готово.

Фрэнк постановил, что можно и передохнуть. Я дал Бубу диск Кристиансена, ненадолго заглянул в туалет и сгонял в наше «Кафе-Адомат», где разжился банкой «кока-колы» и маленьким треугольным сэндвичем, завернутым во вкусовытеснительный целлофан. Вернувшись, я обнаружил, что вся компания сидит по уши в виртуальной реальности и, очевидно, занимается чем-то увлекательным. Я попробовал спросить Бубу, в чем суть игры, но он только бубнил: «Надень акваланг и дуй к нам, сынок! Тебе понра… тьфу! Куда черт несет… Фрэнк? ОБЕРНИСЬ!» — левым кулаком Бубу истово молотил воздух. Указательный палец правой у него так и ходил, торопливо нажимая на невидимый спуск.

Стандартная «стрелялка-убегалка», решил я. Побежал в свою ячейку, натянул очки, шлемофон и перчатки, нырнул в игру. Реальность растаяла, потекла струйками по стенкам… Ее сменила…

РЕАЛЬНОСТЬ?

Экипированный для виртуальных игр, я сидел в своей ячейке и играл в игру, где, экипированный для виртуальных игр, сидел в своей ячейке?