— Для тебя это не имело значения, — с горечью в голосе отозвался он. — Но ты когда-нибудь спрашивал меня или Исанну? Ты так купался в своей славе, что считал, будто Исанна принадлежит тебе по праву.

— Это все из-за этого? Ты хотел Исанну?

— Ты никогда не понимал ее. Три года она проводила с тобой дни и ночи, предлагая тебе все, но ты вечно был так занят собой, вечно сидел, погруженный в молчанье, словно она раздражала тебя и мешала твоей чистоте. Спроси ее, почему мы никогда не собирались втроем. Она просто не хотела обидеть тебя. Всегда на первом месте был ты. Никто не был достоин тебя. Никто не мог помочь тебе. Ты хотел быть самым сильным и делал все один. Так не могло продолжаться. Потом началась война… раньше, чем она успела сказать тебе, что любит меня.

— Если ты так меня ненавидел, почему же ты не убил меня? Неужели правду было сказать так трудно, что ты предпочел сделать меня рабом? Рассказать тебе, на что это похоже? Как я едва переносил все невзгоды, потому что старался забыть о твоем предательстве? Рис, я любил вас обоих. Я сделал бы для вас все.

Он плюнул мне под ноги и переступил с ноги на ногу, чуть приблизившись к своему упавшему оружию, словно я не замечал этого.

— Ты что, не понял, что мы не хотели, чтобы ты делал что-либо для нас? — быстрым движением, которое я едва не пропустил, Рис упал на землю, перекатился вправо и метнул свой серебряный нож мне в сердце. Но я замедлил его движение и заставил его подняться и сменить траекторию. Блестящий клинок превратился в копье и со всего размаху воткнулся в землю.

— Кого же демоны получили раньше, тебя или Исанну? — гневно произнес я, приземляясь рядом с ним. Я выдернул его копье из земли там, где оно упало, и Рис попятился назад.

— Ты ничего не знаешь. Я все уладил с демонами. Мы станем даже сильнее, чем прежде, благодаря мне. И я не позволю тебе помешать. — Он кивнул головой куда-то за мое плечо. — Посмотри на этого старого дурака. Он вот-вот помрет. — Рис повернулся ко мне спиной и пошел прочь.

Я оглянулся. Галадон лежал, уткнувшись лицом в красную землю. Он не двигался. Я позволил Рису уйти и поспешил к старику, кляня себя за медлительность.

— Учитель, вы слышите меня? — Я перевернул его на спину. Он судорожно хватал ртом воздух. В его груди зияла рана, из нее хлестала кровь.

— Я был прав, — выдохнул он. — Признайся.

— Вы были правы. Конечно, да. Но неужели не было другого способа убедить меня в этом?

— А теперь покажи мне, — попросил он, из его глаз текли слезы. Он часто-часто моргал, стараясь смахнуть их. — Я всегда хотел это увидеть, с того самого дня, как ты рассказал мне, когда ты был совсем еще ребенком. Совсем юным. Слишком юным, чтобы обладать такой силой.

— Я должен помочь вам…

— Покажи мне. — Все его упрямство, вся сила его духа сосредоточились в этом требовании. И демон не устоял бы перед таким напором. Я перенес его к подножию скалы и усадил, чтобы он мог видеть. Потом шагнул назад, поднял руки над головой и произнес заклинание. Мои крылья полностью развернулись и наполнились ветром. Их перепончатая тень упала на улыбающееся лицо Галадона.

— Сын моей души, — выдохнул он, — подойди.

Я снова склонился над ним. Он притянул мою голову к себе и зашептал на ухо, с трудом произнося слова:

— Не… ожесточай… своего сердца. Не верь всему тому, что… — Он умолк. Я посмотрел на него и увидел, что учитель не дышит.

У меня не было времени оплакивать его. Надо мной замерцали огни, и я посмотрел вверх. Два солнца ходили по небу кругами друг над другом, почва подо мной зашевелилась. Ворота… Исанна. Силы ночи, они закрывают Ворота. Я не мог поверить в это. Не важно, что они предали меня… но закрыть Ворота за живым человеком… Я подхватил легкое тело Галадона на руки и произнес свое заклинание.

— Вот. Сейчас. — Мощный порыв ветра поднял нас, запорошив мне пылью глаза. Солнца начали меркнуть, пока я старался разглядеть Ворота сквозь пыльную завесу. Смерч едва не расплющил меня о землю. Скалы рушились, их обломки взлетали вверх, угрожая покалечить мои крылья. Я поднялся выше, над бурей, и взглянул вниз на темнеющий мир. Ворота бледнели. Исчезали. Они слишком далеко от меня.

— Айф! Не оставляй меня здесь! — закричал я. — Посмотри мне в глаза. Скажи, в чем я виноват, но только не это…

Серый прямоугольник исчез, проглоченный тьмой, которой не было видно конца. Обломки скал и мусор продолжали кружиться в воздухе. Не осталось ни клочка твердой земли. Когда я устану и не смогу больше лететь, мы упадем, безжизненный Галадон и я, сгинем в пропасти. Музыка демонов пробивалась сквозь шум и грохот, пока я пытался найти направление. Возможно, Ворота открыты, я просто не вижу их в темноте…

— Есть другие Ворота. — Негромкие слова прозвучали у меня в голове журчаньем весеннего ручейка. — Поспеши. Поднимись повыше, любовь моя.

Другие? Другие Ворота? Конечно, другие. Те, в которые я вошел. Ворота Катрин. Но где они? Все изменилось. Паника была бы для меня так же губительна, как эта буря для лежащей подо мной землей. Обратный курс. Не попади в круговорот. Ветер у тебя за спиной, значит, будет быстрее, если полететь вправо… Мою спину и плечи ломило от усталости. Ноги дрожали. Тело Галадона, такое легкое, когда я поднял его, теперь весило, как целый утес. Но я ни за что не брошу его здесь. Правее. Теперь смотри. Осторожно в нисходящих потоках.

— Сюда, — произнес голос. Он был едва слышен, но я понял, что он доносится сверху и справа. — Поспеши.

Серый свет. Прямая линия в мире, лишенном прямых линий. Ты должен приземлиться прямо у Ворот, иначе тебя снесет вниз. Поспеши. Дрожащий, изнемогающий, на пределе своих возможностей, я нырнул в серый прямоугольник…

…и стукнулся головой о камень, сразу поняв, что я оказался на прочной земле.

— Сейонн! Просыпайся. — Чья-то рука потрясла меня за плечо так сильно, что мои зубы застучали друг о друга.

Просыпаться? Значит, это был сон? Меня охватило сожаление… разочарование… злость… горечь… неужели только сон? Значит, все впустую.

— Я не сплю.

В следующий миг я понял, что это был не сон. Крыльев не было. Я снял их, как снимают рубаху, когда проходил через Ворота, но все мышцы на руках и спине ныли, ясно давая понять, что мои действия были не совсем обычны. И Галадон…

Я открыл глаза и увидел склонившуюся надо мной Катрин. Ее лицо выглядело усталым, озабоченным, горестным. Зеленый плащ был испачкан кровью.

— Прости, — произнес я. Меня захлестнула волна воспоминаний о только что пережитом. — Я был не слишком быстр.

— Он так и думал, что не переживет этого. — Она встала и пошла куда-то.

Я лежал на ступеньках у каменного основания круга. Тело Галадона лежало рядом, его руки были вытянуты по бокам, волосы причесаны. Катрин перенесла его сюда оттуда, где я уронил его.

— Рис сбежал. И демон тоже.

Я сел, чувствуя себя так, словно только что выбрался из-под лавины. Катрин вернулась, неся небольшой сосуд с водой. Куском ткани, которым были завязаны мои глаза, она прикоснулась к ране на моем лбу.

— Ты будешь сидеть здесь и сокрушаться по поводу своих промахов или встанешь и начнешь готовиться ко Второй Битве? Твои враги убеждены, что ты мертв.

Мои враги. Я никогда не думал, что у меня могут быть враги, кроме демонов. Даже у дерзийцев не было ко мне личной неприязни. Один раб-варвар ничем не отличается от другого раба. Я только что избежал ужасной смерти. Только благодаря… я отвел руку Катрин в сторону, чтобы увидеть ее лицо.

— Ты удержала вторые Ворота. И каким-то образом сумела сделать так, что Исанна пустила нас туда. А я был не готов, не смог толком выполнить свою задачу. Как, скажи мне, ты сумела? — Я вглядывался в ее лицо, пытаясь найти там доказательства того, что это ее голос звучал у меня в голове. Но она продолжала заниматься делом. Она подняла мой подбородок, чтобы было удобнее стирать кровь лица. В тот же миг я ощутил действие заклятия, лечащего раны: кожа на лбу стянулась, кровь перестала идти. Это был быстрый, но не очень хороший способ врачевания, мог остаться шрам. Наверное, она подумала, что еще один шрам уже не испортит моей внешности. Только теперь она ответила на мой вопрос.

— Я же сказала тебе, что занималась кое-чем еще. Я не только пекла миндальные пироги. Теперь ты должен…

— Кто-нибудь еще знает, что ты умеешь? На что ты способна? Рис с Исанной будут искать того, кто это сделал. Они уже убили один раз. — Эта мысль была непереносима. Исанна так мало знала собственных родителей. Она всегда говорила, что ее единственный отец — Галадон. Как он могла допустить его смерть?

— Только дедушка знал о моих способностях. Очень хорошо, что для них ты тоже мертв. Пойдем со мной, я скажу тебе, что делать. — Она потянула меня за руку. То ли ее вызывающее боль движение, то ли мои грустные мысли спровоцировали меня. Катрин я не волновал. Я ошибся, мне почудились те слова перед Воротами.

Я выдернул свою руку, что причинило мне большую боль, чем ее движение. И указал пальцем на Галадона.

— Думаю, с меня хватит чудес и сюрпризов на сегодня. Я не сделаю больше ни шагу, пока ты не расскажешь мне, что за план был у этого старого хитреца.

Она не захотела слушать:

— Нам надо идти. Сейчас же. Пока есть время. Я расскажу тебе все, что необходимо знать.

Кровь Галадона все еще была на моих руках. Никогда не принял бы дара, который он предложил мне, если бы знал, что это убьет его. Я опустился рядом с телом и отказался уходить.

— Не верю, что твой дед умер, просто чтобы доказать мне свою правоту. Что я ошибался, говоря о силе и вере. Я должен знать, Катрин.

— Глупый мальчишка. — Она снова сжала зубы, глаза ее горели огнем, но вдруг подошла и села рядом со мной, едва не касаясь меня коленями. — Это последний раз, когда я позволяю тебе требовать от меня объяснений, Сейонн. Мой дедушка доверил твою подготовку мне. Не перебивай. Он завещал мне то, чему ты должен еще научиться, чтобы совершить задуманное. Но ты еще не готов сделать то, что, как мы верим, тебе предназначено сделать.

Дождь поливал крышу и ступени храма, верхушки деревьев колыхались от ветра. Напоенный ароматом яснира дым вился вокруг Катрин, рассказывающей мне о прошлом и будущем. Не все, но только то, чем должен делиться Айф со Смотрителем. Впрочем, и этого было достаточно.

— Дедушка много лет подозревал правду о Рисе. В третьем сражении после посвящения он потерял партнера. Случай был сложный, Рис едва выжил сам. Ведвин держала Ворота очень долго… чтобы он мог выйти… она уже не сумела оправиться после этого. Ее разум погиб, а через несколько недель и ее тело.

Я помнил Ведвин, застенчивую скромную девочку, очень способную. Она часто заставляла людей чувствовать себя неловко рядом с ней из-за ее приверженности к порядку и справедливости. И обожала Риса, но он избегал ее. Должно быть, это было непростое партнерство.

— Рис отказался сражаться после этого случая, но мы потеряли в течение года оставшихся четверых Смотрителей. Одного за другим. Это была катастрофа. У нас остались только ученики. Дети. Поэтому дед стал работать с Рисом. Рис настоял на том, чтобы снова пройти испытание. И он прошел его, гораздо лучше, чем в первый раз. Он был великолепен. Королева…

Катрин смущенно поглядела на меня, но я кивнул, чтобы она продолжала.

— Она пыталась убить меня сегодня, — произнес я. — Ты не скажешь ничего, что могло бы ухудшить мое отношение к ней.

Она все-таки помолчала немного, потом кивнула:

— Королева и Рис жили вместе уже несколько лет. Как опытный Айф, она готовила его и помогала ему. Потом взяла его в пару. И он начал одерживать одну победу за другой. Но десять лет назад мы стали терять Ловцов и Утешителей. Они тоже уходили один за другим. И королева объявила, что будет работать только одна пара, поскольку положение становится угрожающим. Новые Смотрители гибли почти сразу после посвящения. Когда дед узнал о сделке с демонами, он решил, что Рис пошел на нее по недомыслию, что он не осознал, что сделал. Конечно же, это означало именно то, что ты понял сразу, — демоны стремятся к общей цели. Но дед не решился выступить против Риса, пока…

— …Пока я не пришел.

— Он должен был быть уверен, что, если с ним что-то случится, после него останется Смотритель. Его ученики либо погибли, либо были еще не готовы, он никогда не сомневался в том, что ты придешь. А сам тем временем разрабатывал способ открыть вторые Ворота. Поскольку мы были здесь, ты восстанавливал форму, он решил использовать вторые Ворота, чтобы проверить тебя и поймать Риса на месте. Вот и все. До этой ночи он не думал использовать то, что было сделано.

— Но почему он решился?

— Потому что времени не осталось. — Катрин обхватила руками колено. — Демоны объявили, что мы должны отдать души всех келидцев. Рис сообщил об этом сегодня на встрече королевы с Советом Старейшин. Он сказал, что отказался. Сказал, что заявил рей-кирраху, что мы не пойдем на это, что был уговор: мы не отдаем души без сражения. Демоны сказали, что келидцы сами хотят их, но для поддержания традиции они могут предложить новую сделку.

— Какую?

— Мы проведем одну битву, только одну, за всех келидцев разом.

Я вскочил на ноги:

— Безумие. Исанна не пойдет на это. Она не может… — Я не умел выразить свое отчаяние словами. Предать меня, чтобы защитить Риса, — ее желания, горечь, все, что угодно, пусть. Но предать всех… столетия борьбы, самопожертвования, отваги… целого народа…. — Она не сделает этого!

— Это уже сделано. Она сказала, что демоны начнут преследовать и уничтожать нас, если мы не согласимся.

Я вернулся к тому месту, где лежал Галадон, словно пытаясь найти утешения у него, заснувшего навеки. Но голос, ведший меня по жизни, молчал. Катрин же смотрела мне в глаза, стараясь понять, осознал ли я сказанные ею слова. Я осознал.

— Демоны думают, что сражаться пойдет Рис. А Рис, слепой глупец, считает, что он может сунуть руку в огонь и не обжечься… верит, что он победит. Но он не сможет. Они позволят ему победить. Притворятся. Не выйдет.

— Дед не знал, что заставило демонов пойти на это. Он решил, что Рис так испугался твоего возвращения, что сделал что-то не так… заставил демонов проявить активность…

— Это Александр. Они чувствуют, что он на краю гибели, что приходит их время. Они хотят прервать наш контакт с келидцами, чтобы мы не узнали, что они затевают. Время Риса вышло… и Исанна должна узнать об этом, — похоже, она была готова предать другого мужа. Интересно. Исанна сумела убедить себя, что это ради блага Эззарии… или она просто привязана к демонам из-за собственной испорченности? Как бы то ни было, результат будет один. Поражение.

Катрин снова потянула меня за руку:

— Мы должны быть уверены, что эта битва будет выиграна.

Ночь обрушилась на меня всей своей тяжестью.

— Если так, я не могу никуда идти. И ты тоже. Ты сделаешь вторые Ворота, как ты это уже делала сегодня. Ты впустишь меня…

Катрин встала и подошла к ступеням, скрестив руки на груди и задумчиво глядя на дождь:

— Битва произойдет не здесь. Королева заявила, что должна быть ближе к одержимому, что она не может надеяться на Ловцов и Утешителей в такой ответственный момент. Еще она не хочет, чтобы жертва демонов оставалась среди нас. Поэтому она сама отправится к жертве, вместо того чтобы везти ее сюда. Она также сказала, что возьмет с собой принца. Когда мы освободим келидцев от их демонов, она подумает, как можно помочь ему. Неплохо придумано, правда?

— Парнифор. — Наконец-то все куски мозаики сложились в картину.

— Как ты догадался? — удивленно обернулась ко мне Катрин.

— Она поедет в Империю.

— По крайней мере, мы выиграем время.

Это меня не очень утешало. После всего, что я только что узнал.

— А демоны сказали, кто это одержимый?

— Келидец. Его зовут Каставан.

Мы скакали на восток от Дэл Эззара, туда, где всходила луна. Катрин наложила заклятие на тело деда, чтобы оно могло сохраниться, ожидая, когда мы вернемся и сможем воздать ему полагающиеся почести. Потом она повела меня к храму, за ним были спрятаны две лошади, и мы тут же выехали. Все заняло не больше десяти минут. Мы спускались вниз по крутой тропке, которую я совершенно не различал из-за темноты и дождя. Но Катрин сказала, что этот путь все равно знают только лошади и больше никто. Галадон на долгие годы скрыл его от посторонних заклятиями. Нас должен был встретить Хоффид и привезти с собой Александра.

Вспышка света осветила тропу и торчащие по ее сторонам утесы. Луна скрылась в облаках. Катрин выпрямившись замерла в седле. До меня наконец дошло, что она больше не ребенок, которого я знал, а милая, умная молодая женщина, не выставляющая напоказ свое сердце и свой талант. Я хотел бы узнать ее поближе, но сейчас было не до того. Вместо этого я упражнялся, концентрируясь и переключая восприятие, вспоминал стратегию и тактику всех боев, которые я когда-либо вел, слова всех произнесенных мною в жизни заклятий. И сам был поражен тому, как точно я помнил все, словно сокровища просто пролежали шестнадцать лет в сундуке, а потом я пришел и взял их. Теперь они понадобятся мне все, а еще мне будет нужна большая удача.

После трех часов путешествия под дождем мы свернули в узкую щель между скалами, в которую едва могла протиснуться лошадь. Катрин светила нам, пока мы не въехали в небольшую сухую пещеру. Там, у костра, стоял человек с обнаженным мечом. Как только он разглядел ее лицо, заулыбался и убрал меч.

— Катрин! Как я рад тебя видеть. Как все прошло? — Это был Хоффид.

— Как и предсказывал дед.

— Ах, Вердон… Как бы он был доволен, что оказался прав…

— Сейчас не время оплакивать его, — ответила Катрин. — У нас много дел.

Я спешился, прячась в тени, пока Катрин обменивалась с Хоффидом молчаливым рукопожатием. Он помог ей снять промокший плащ и усадил у огня, потом оглянулся на меня.

— Выходи, — позвал он. — Хватит прятаться.

Я шагнул на освещенное место, подошел к костру, не отводя глаз от языков пламени и проклиная себя за трусость после всего, что произошло сегодня. Я был не готов к крепкому рукопожатию и насмешливому прищуру.

— Пайтор, да? Как ты мог не доверять собственному зятю? — Он обнял меня своими длинными руками, не давая возможности ответить. — Неужели ты не подумал о том, что дух Элен придет терзать меня, если я вдруг причиню боль ее младшему брату? — Он снова стиснул меня в объятиях, взъерошил мне волосы, похлопал меня по плечу. Он совсем не походил на обычно спокойного Хоффида. Голос его дрожал, когда он притянул мою голову к себе и тихо сказал мне на ухо:

— Я страшно рад тебя видеть. Есть ли вероятность спасти этого гнусного дерзийца?

— Очень небольшая, — ответил я громко. — Хотя сейчас его характер сильно изменился в лучшую сторону по сравнению с тем, что я увидел в нашу первую встречу. Теперь он просто шенгар.

— Уши мои еще не умерли, — раздалось невнятное бормотание со стороны длинного свертка, накрытого одеялами. Оттуда вынырнула рыжая голова.

— Рад слышать это, мой господин, — ответил я. — У него прекрасный слух. Никогда не верь, что он спит. — Я поманил Хоффида к выходу из пещеры, чтобы поговорить с ним о принце всерьез.

— Он ничего не знает о предстоящем путешествии. За последний час он несколько раз просыпался, чтобы узнать, как ты. Мне было нечего ответить ему, тогда он пригрозил прибить меня. Он и встать-то не может из-за действия сонного зелья, чему я несказанно рад, но он вывалил на меня и заодно на себя такое количество ругательств, какого я никогда нигде не встречал… Когда проклятия не помогли, он стал угрожать всем жуткими казнями, если хоть волосок упадет с твоей головы. Потом с ним случилось… нечто… мне было страшно… он попросил еще снотворного. Я не знал, чем еще ему помочь, поэтому дал ему снадобья.

— Это не очень-то помогает. Лучше говори с ним. Отвлекай его. Заставь его разум работать по-человечески. И держи наготове меч на всякий случай.

— Сейчас у нас нет времени радоваться встрече. — К нам подошла Катрин. — Нам всем необходим сон. Впереди долгое путешествие.

Я завернулся в одеяло и улегся рядом с Александром, думая про себя, что едва ли это долгое путешествие займет столько же времени, сколько занял мой путь сюда.