Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Трон Дракона (№1) - Камень звезд

ModernLib.Net / Фэнтези / Бэрд Элисон / Камень звезд - Чтение (стр. 12)
Автор: Бэрд Элисон
Жанр: Фэнтези
Серия: Трон Дракона

 

 


От него исходила какая-то доброта и понимание, такое теплое, уютное ощущение. Я его спросила: «Ты волшебник? Как ты это делаешь?» Он ответил, что да, он волшебник, из очень древних волшебников, которые называют себя немереями. «Как Ана и ее друзья», – сказала я, забыв, что нельзя говорить о них. Но он мне ответил, что Ана и ее ковен не настоящие немереи, а злые колдуны, которые хотят меня использовать, то есть мою силу, и он сказал, что если я позволю им это, моей жизни будет вечно грозить опасность от людей, желающих мне зла. Если только я не останусь с ним. Он обо мне позаботится, увезет далеко, где они меня не достанут. Наконец он ушел, и я снова стала искать дорогу наружу. Я нашла лестницу, ведущую вниз, и так оказалась в этой пещере.

Лорелин подняла свечу и схватила Дамиона за руку.

– Пойдемте, вы должны помочь мне уйти! Я еще не смогла найти выход из пещеры, она все тянется и тянется, но в одном конце этого прохода есть дверь, и я уверена, что она выводит наружу. Она заперта, но вдвоем мы сможем ее вышибить.

– Тогда веди!

Дамиону никогда не забыть этого пути по залам и переходам. По дороге к тюрьме Лорелин они шли мимо картин неземной красоты, полузнакомых, получужих. Сильванитовые рощи, каменные натеки, как застывшие водопады или склоненные кроны плакучих ив. Из пола, будто со дна южного моря, росли хрупкие ветвистые кораллы, переливающиеся постельными оттенками. Стеклистые пряди висели с потолка хрустальной паутинкой. Неожиданно для себя Дамион взбодрился. Даже здесь, в темноте и духоте нутра земли, есть красота. Эти пещеры – храм, воздвигнутый землей самой себе.

И потом, как из сна в сон переходит сновидец, они с Лорелин оказались в новой пещере, больше и просторнее предыдущей. Пол ее был устлан чем-то вроде каменных цветков, синих, розовых и лиловых, и между ними журчал ручеек, через который переброшен был каменный мостик. Вот он выглядел как настоящий мост, сотворенный руками человека, а не как природное образование. И действительно, этот мост создали люди, а не природа: видна была ведущая к нему тропинка, вьющаяся среди известняковых цветов. Тропинка заканчивалась у арочного проема, невероятным образом сделанного в стене и скрытого наполовину бахромой каменных сосулек.

Лорелин нетерпеливо тянула Дамиона вперед, по дорожке, через мост, к двери. Толкнув тяжелую дубовую створку, она потащила священника по узкому коридору из грубо обтесанного камня, потом по винтовой лестнице, еще в одну дверь, в коридор, по обеим сторонам которого тянулись деревянные двери. В простенках стояли безмолвные фигуры, сверкая плитами брони. Забрала опущены, в железных перчатках зажаты боевые топоры.

– В чем дело? – недоуменно спросила Лорелин, когда Дамион невольно отпрянул с возгласом.

Дамион рассмеялся над собой, но не сразу пришел в себя. На миг ему показалось, что это стоят не доспехи, а воины. Примерно десять полных комплектов вооружения – доспехи паладинов, судя по виду. В музее Академии такие же.

– Вот здесь меня держали. Посмотрите.

Лорелин открыла дверь и пригласила его входить.

Дамион остановился на пороге, осматриваясь. Даже королевские апартаменты в раймарском дворце не могли быть обставлены более пышно, чем открывшаяся комната. Огромные гобелены на каменных стенах, у дальней стены – широкая кровать под красно-золотым балдахином на резных столбах. В открытом платяном шкафу не менее полудюжины платьев, таких, что королеве не стыдно надеть: парча, бархат, золотое шитье. Пушистый красный ковер под ногами вился золотыми узорами и был так толст, что ноги утопали, как во мху. Вазы из хрусталя и тонкого фарфора, серебряные подсвечники. В углу лакированный ларец, переполненный ожерельями, браслетами и кольцами с драгоценными камнями.

«Этот Мандрагор, – подумал Дамион, – много путешествует. Гобелены – маракитской работы, ларец – каанский, а ковер – шурканский. Мебель, судя по виду, маурийская, и самой тонкой работы: столы с мраморными столешницами и ящичками черного дерева. А украшения, а статуи – некоторые наверняка еще элейские. Тюремщик Лорелин – человек с огромным и тайным богатством. Вряд ли честно заработанным».

Дамион взял подсвечник, вернулся к двери и выглянул в коридор.

– А куда ведет дверь в том конце коридора? – спросил он.

– Не знаю. Она заперта, – ответила Лорелин и вдруг прервалась на середине фразы и застыла неподвижно, склонив голову, будто слушая. Синие глаза смотрели в никуда.

– В чем дело? – спросил Дамион. Он ничего не слышал.

– Да… хорошо, как скажешь. – Слова девушки были обращены не к Дамиону, и ему стало слегка жутко. Она говорила с кем-то, кого он не видел и не слышал. – У меня ведь нет выбора?

Она обернулась к Дамиону – глаза у нее расширились.

– Это Мандрагор! Говорит, что идет сюда. И ведет с собой кого-то, кто составит мне компанию, как он сказал. А потом он нас обоих куда-то увезет.

Он сжал ее руку:

– Лорелин, надо уходить. Сразу!

– Не буду спорить, – ответила она. – Пошли! И побежала в коридор.

Дамион за ней. Остановившись возле ближайших доспехов, он вывернул из стальной руки алебарду и прикинул на ладони. Потом набросился на дверь. Лезвие боевого топора глубоко вгрызлось в старое дерево. Тяжело дыша, Дамион выдернул его и замахнулся снова. После каждого удара он оборачивался, ожидая, что похититель Лорелин ворвется в коридор. Когда он устал, Лорелин взяла оружие у него из рук и стала рубить сама. «Для девушки она необычайно сильна», – подумал он с удивлением.

Казалось, прошли века, пока они вдвоем, сменяясь и тяжело дыша, смогли вырубить замок. Изувеченная дверь отворилась, за ней оказалась каменная лестница.

– Пробились! – победно вскрикнула Лорелин, и Дамион не успел даже слова сказать, как она заключила его в мощных объятиях.

Это было всего лишь детское проявление восторга и нежности, внезапное и искреннее. Но Дамион чуть не потерял сознание, и не только от силы охвативших его крепких рук. Вдруг как-то сразу он ощутил ее тепло, ее прижавшееся тело, слабый аромат ее густых волос. Когда Лорелин его отпустила, он отшатнулся, ошалелый и несколько встревоженный.

– Побежали наверх! – сказала она, снова поднимая свечу.

– Минутку. – Дамион подошел к ближайшим доспехам и разобрал их, надев на себя нагрудник, перчатки и шлем. Подумав, надел также и перевязь с мечом. Одним Небесам ведомо, что может ждать за лестницей: этот Мандрагор мог поставить в развалинах стражу. – Я пойду первым.

Он устремился по каменным ступеням, почти забыв о Лорелин в стремлении скорее оказаться на поверхности. Лестница вывела в арку, а та – в очередной просторный зал. Дамион огляделся, моргая: здесь было совершенно пусто, только осыпающиеся каменные стены. Пол укрыт соломой, и когда он вошел в зал, две лошади подняли головы и уставились на него. Одна из них – огромная, черная как ночь, другая – изящная, под дамское седло, белая с кремовой гривой. На стене висела сбруя обоих коней, а также старинные доспехи, которые Дамион видел на вороном – неужто всего лишь вчера вечером?

«Вороной для Мандрагора, а белая – для Лорелин», – мрачно подумал Дамион. Он оглядел древние стены зала, понял, наконец, где он, какая это часть развалин замка. Подземной тюрьмой Лорелин, как и следовало ожидать, послужили подземелья замка.

Она встала позади:

– Дамион, что будем делать? Отсюда нет выхода.

– Есть, – ответил он. – Смотри!

Перед ним в серой стене не очень отчетливо, но вполне достоверно можно было разглядеть контуры двери – каменной двери без ручки. Дамион стал ощупывать камни, не поддастся ли один из них, как в церкви паладинов. Через несколько минут поиска потайной механизм сработал. Дамион рванулся вперед по очередному коридору. В конце его тоже была лестница уже более поздней работы: ступени очень широкие и низкие, чтобы лошадь могла пройти. Лестница вела вверх, и там виднелись очертания новой двери. Еще один нажатый камень, еще один распахнувшийся проем – и они вышли наружу, в заросли развалин замка.

Дамион остановился первым. Он стянул с себя тяжелый шлем и остался стоять, тяжело дыша, слушая пение птиц, шорох ветра в деревьях. Бледный свет дня, ослепительный поначалу после темноты подземелья, стал слабеть, когда глаза привыкли: густой туман висел возле башен замка и клубился среди деревьев. Дамион наполнил легкие влажным свежим воздухом и обернулся позвать Лорелин.

– Стой, где стоишь! – приказал голос.

Дамион застыл, потом медленно повернулся. В нескольких шагах от него стоял конь, вороной с белой звездочкой во лбу и белым чулком, а на спине коня – темнокожий всадник. Сердце Дамиона упало – он узнал Йомара, полумохарца на службе у зимбурийцев. Одет он был в черную кожу со стальным нагрудником, и на боку у него висела кривая зимбурийская сабля.

– Я тебя знаю, – буркнул темнокожий, разглядывая Дамиона. – Ты тот поп, что всюду суется? Который заварил всю эту кашу еще на Яне. И теперь ты удрал и пристал к этим дуракам в подземельях.

– Что ты о них знаешь? – спросил Дамион.

– Патриарх Норвин получал безымянные письма о них. Сперва он не обращал внимания, но мы уговорили его действовать. Вот он и послал меня и других своих телохранителей постеречь ваши крысиные норы. Мы знали, что кто-нибудь рано или поздно вылезет подышать.

– Я не вхожу в их секту. Я сбежал от них.

Даже самому Дамиону эти утверждения показались не слишком убедительными.

– Как же! – фыркнул Йомар.

– Ты же служишь не патриарху? – с вызовом спросил Дамион. – Ты служишь зимбурийцам.

– Где прячется твой ковен ведьм, святой отец? – отпарировал мохарец, издевательски подчеркнув титулование.

Дамион не ответил. Он развернулся и бросился бежать – но тут же с разгону налетел на Лорелин, которая оказалась сразу над ним. Они споткнулись, цепляясь друг за друга, и свалились в кучу-малу.

– Беги, Лорелин! – крикнул Дамион, поднимаясь и выдергивая ее рывком с земли.

– Лорелин! – повторил мохарец. Искра интереса мелькнула у него в глазах, и он подъехал поближе. – Значит, ты и есть та самая девчонка. Та, о которой говорилось в записках, что колдуны ее называют Трина Лиа.

– Трина Лиа? – повторила Лорелин. – О чем ты?

Дамион схватил ее за руку и поволок в развалины. Но тут же за ними застучали копыта – всадник не отставал. «Нам его не перегнать», – подумал Дамион, но тут вороной споткнулся на выбоине мостовой и упал на колени, бешено заржав. Мохарец, выругавшись, спрыгнул с него и погнался за ними пешком. Послышался скрежет извлекаемой из ножен стали.

Хоть у них и была фора, он без труда догнал их и схватил Лорелин за правую руку. Угрожающе наставив клинок на Дамиона, он стал отступать, крепко сжимая протестующую девушку.

– Ой! Пусти, больно! – крикнула она возмущенно, пытаясь вывернуться.

– Будет еще больнее, если не пойдешь по-хорошему, – огрызнулся он.

Держа девушку за руку и не обращая внимание на удары, которыми она осыпала его свободной рукой, мохарец возвращался к коню, все еще стоявшему посреди двора на коленях. Угрожая острием клинка, он заставил Лорелин сесть коню на спину, потом вскочил в седло и дал коню шенкеля. Фыркнув, конь с трудом поднялся, дрожа и мотая головой. Метания Лорелин тревожили лошадь: девушка орала и размахивала руками и ногами, случайно даже угодила ногой в лицо Дамиону, когда он подбежал, чтобы вырвать ее у похитителя. Священник рухнул на разбитую мостовую. Мохарец, держа меч у горла девушки, схватил поводья свободной рукой, повернул коня и направил его к ближайшему мосту через ров. Стук копыт и вопли Лорелин затихли на каменной дороге.

Дамион, потирая ушибленную щеку, поднялся на ноги и побежал за лошадью, потом понял, что это бесполезно и остановился в отчаянии.

«Я пытался ее спасти, а вместо того отдал прямо в руки зимбурийцам!»

Тихий звук позади заставил его обернуться. Белый конь подошел к нему сзади и стоял, глядя на стену куртины с выражением легкого вопроса в глазах. В ответ на пристальный взгляд Дамиона он тихо заржал.

Дамион поежился. Он давно не ездил верхом и не было времени седлать лошадь. Но ничего другого не оставалось – он подбежал к коню. Отличное оказалось животное, с добрым нравом и хорошей выучкой: конь склонил переднюю ногу «в поклоне», давая священнику взобраться на спину. Захватив горстями гриву, Дамион послал лошадь вперед. Она сразу же повиновалась. Через секунду Дамион уже скакал по траве внешней ограды, потом по разбитым камням и по деревянному мостику.

Лорелин и ее похититель далеко не ушли: мохарец остановил коня и боролся с девушкой. Дамион ударил лошадь каблуками в бока, но она, очевидно, была обучена ходить не быстрее, чем легким галопом. Дамион видел, как Йомар и Лорелин свалились с коня и продолжали бороться, катаясь по дерну. Оба они посмотрели в его сторону. Мохарец вытаращил глаза и захохотал:

– Сперва этот поп вообразил себя воином, теперь он думает, что умеет ездить верхом! Осторожнее, святой отец! – вскрикнул он насмешливо, когда Дамион обнажил свой короткий меч и неуверенно выставил перед собой. – Как бы вам не порезаться!

Он вспрыгнул в седло.

Дамион молча и угрюмо приближался к нему. Мохарец развернул коня, поднял меч и ждал. Лошадей будто заразила враждебность всадников: сближаясь, они вращали глазами, фыркали, старались друг друга укусить. Мохарец взмахнул клинком,

Дамион как-то поймал удар своим мечом, удачно парировал, хотя сам удар отдался вверх по рукам и по груди. И снова встретились клинки. Йомар выбил у Дамиона из руки оружие, но когда он наклонился нанести удар, священник схватил его за руку. Йомар потерял равновесие и свалился, увлекая за собой Дамиона.

Первым сумел встать мохарец. От ярости он двинул Дамиона по лицу, забыв об оружии. Дамион упал на спину, схватившись за скулу: именно туда же ранее пришелся удар Лорелин. Взмыленные лошади отбежали подальше, а Йомар повернулся к девушке.

– Так, ты пойдешь со мной! – рявкнул он, подходя к ней и хватая за руку. – Меня убьют, если я тебя сейчас потеряю. Так что пойдешь волей или неволей.

Не говоря ни слова, Лорелин отвела свободную руку назад, сжала кулак и ударила его в челюсть.

Мохарец вскрикнул, отшатнулся и упал. Девушка завопила и отпрыгнула, держась за поврежденное запястье.

Дамион снова вскочил на ноги.

– Йомар! – крикнул он. При звуке своего имени чернокожий обернулся. – Как ты можешь? – продолжал Дамион. – Как ты можешь служить зимбурийцам после того, что сделали они с Мохарой…

– Заткнись! – яростно заорал чернокожий. – Ты сам не знаешь, что говоришь. Вообще ничего не знаешь!

Он стал наступать с занесенной саблей, но Дамион пошел ему навстречу, протягивая пустые руки. Мохарец остановился.

– Йомар, послушай! Ты ведь в Маурайнии. Ты можешь в любой момент уйти и быть свободным! Оставь зимбурийцев, останься здесь, с нами!

– Уйти? – Йомар гневно засверкал глазами. – И что делать? Осесть в городе или в деревушке? Да, меня среди маурийцев никак не найти! – Он показал на свое черное лицо. – Меня выследят. И убьют. Не понимаешь? Я теперь слишком много знаю…

– Мы тебя спрячем, – пообещал Дамион. – В катакомбах, где зимбурийцам тебя ни за что не найти. Переправим в другую страну.

Он был в двух шагах от мохарца, на расстоянии удара саблей. Острие приподнялось – но удара не последовало.

– Йомар, они ее убьют, если ты ее им доставишь, – сказал он тихо, так, чтобы слышал только Йомар.

Темнокожий посмотрел на него, на Лорелин, стоящую неподалеку с опечаленным и встревоженным лицом. Судорога чего-то, похожего на страдание, исказила его лицо, и голова опустилась на грудь, будто у побежденного в битве. Клинок опустился, рукоять выскользнула из руки. Тишина окутала троих на Старой Дороге. Она крепла, сливаясь с широким безмолвием, туманом, повисшим над округой.

На лугу белый конь и вороной стояли рядом, все еще фыркая и отдуваясь. Потом они опустили головы и начали пастись.

10 МАНДРАГОР

Эйлия зевнула, потянулась и вернулась в явь.

Она видела еще один сон, странный и темный сон, будто ее несут на руках по длинному туннелю, где возникают и исчезают какие-то фигуры у стен; помнилась пещера с лесом каменных деревьев, озеро, как лист темноты, растянутый в пустоту. Озеро – это ведь из древних легенд? Подземное озеро под замком, всевидящее стекло для принца Морлина и место его последнего упокоения…

Эйлия смутно помнила два голоса где-то в темноте. Она часто слышала голоса, пока лежала на неопределенной границе сна и бодрствования, и знала, что это обычное явление полусонного состояния: звуковые призраки, порожденные дремлющим мозгом. Но эти были слишком отчетливы. Один мужской, как она поняла, другой женский, и оба мучительно знакомы, но если они реальны, то лица от этих голосов никак не удавалось вспомнить.

– Ладно, – сказал мужской голос, – если она не из твоих, то что она здесь делала? И откуда она знала, что Лорелин здесь?

– Ты твердо уверен, что она знала? – спросил женский.

– Не валяй дурака! Я видел ее в твоей палатке, и знаю, сколько у нее было времени, чтобы выйти снова. Она из твоих – из вашего заговора!

– Я только рассказала ей о старых поверьях. О немереях она ничего не знает.

– Неважно. Даже если ты ее еще не совратила, то наверняка собиралась.

– Когда-то ты мне верил. Жаль, что не веришь теперь. – Эти слова сопровождались вздохом. – Давай не будем доводить дело до ссоры. Я тебе не враг. Вспомни, я тебе жизнь спасла…

– Еще как помню! Как мне это забыть, если ты при любом случае напоминаешь? Ладно. Сохрани при себе этот кусок пергамента, хотя пользы тебе в нем нет. Но девушку не трогай, оставь в покое, предупреждаю, иначе я не отвечаю за то, что с ней будет.

– Ты про Лорелин? Я хотела только одного – освободить ее, как и того молодого священника. Где они сейчас?

– Честно сказать, не знаю. Когда я вернулся, ее не было, и дверь на лестницу разнесли боевым топором. Я это отнес к твоей манере всюду совать свой нос.

– Я тебя заверяю: ни я, ни мои немереи никакого отношения к этому не имеют.

Эйлия неуверенно открыла глаза. Сквозь щель в тяжелой красной драпировке видна была со вкусом обставленная комната, освещенная лишь свечами. Девушка снова закрыла глаза: очевидно, она еще спит. Такая комната не может быть наяву.

– Интересно мне было, что тебе понадобилось там, наверху, – продолжал женский голос. – Нарядиться в доспехи и притворяться призраком – зачем?

– Допустим, я просто развлекался.

– Это привлекло недружественное внимание поселян, ты согласен? Ты хотел их напугать, чтобы сюда призвали изгонятелей злых духов, а тогда нашли бы катакомбы и немереев. Понимаю. Но зачем тогда прятать здесь Лорелин?

– Это временно, пока не найду лучшего укрытия.

– А это бедное дитя?

– Да просто компания для Лорелин. Чтобы ей не коротать одной пожизненное заключение. Видишь, я умею быть заботливым.

Ирония в голосе мужчины была очевидна.

Раздались шаги, и говорящие вошли в узкий просвет, открытый Эйлии щелью занавесей. Женщина, очень невысокая и худая, стояла к девушке спиной; плечи и голова закутаны серой шалью. Перед ней ходил туда-сюда мужчина, беспокойный, как зверь, – тот самый, со странными желтыми глазами. Сейчас он был одет во что-то вроде старинных рыцарских доспехов – стальные пластины брони и длинный темный плащ.

– Если хочешь, можешь ее выпустить – я всегда найду другую. А сейчас я поищу Лорелин в округе, и тебе бы лучше не быть здесь, когда я вернусь. Или я могу забыть, чем обязан тебе.

Человек в доспехах посмотрел женщине в глаза, произнося эти слова, и в них, в кошачьих зрачках, отразился огонек свечей, превратив их в желтые диски пламени.

Эйлия попыталась сесть, но в ушах зашумело, и она свалилась обратно, провалившись в сумерки дремоты, откуда только что вынырнула.

Через какое-то время она снова ожила. Когда она осторожно открыла глаза, странная комната была на месте. Эйлия зажмурилась, приказывая ей уйти. Иногда так бывает: не раз вообразишь, что ты уже проснулась, пока не проснешься по-настоящему. Через миг она очнется полностью, и в окна спальни будет бить по-весеннему яркое солнце, а тем временем Арианлин – она всегда встает первой – будет поднимать остальных: «Вставайте, сони! Смотрите, какой веселый день!».

Эйлия улыбнулась и открыла глаза.

Никуда не делась ни комната, ни кровать под красным балдахином.

«Что со мной сталось?» – подумала она, переставая улыбаться. Резко сев, она тревожно осмотрелась. Потрогала балдахин, взяла в руку спадающие складки ткани.

– На ошупь – настоящее, – произнесла она вслух, гладя шероховатую материю. – Не похоже… не похоже на сон.

И в тот же миг раздались тихие шаги по ковру. Эйлия быстро обернулась и увидела худощавую женщину в шали. Та шла к ней, опираясь на трость. И вид у нее был знакомый.

– Здравствуй, дорогая, – сказала старуха. – Значит, ты снова у нас.

Ну конечно! Старая Ана, гадалка с ярмарки.

– Не понимаю, – произнесла Эйлия, проверяя, может ли она сохранять равновесие. – Что случилось? Как я оказалась… – она осмотрелась еще раз, – здесь?

– Похоже, что тебя спутали с кем-то другим, – объяснила Ана. – Но не бойся, все уже выяснилось.

Эйлия приложила руку к виску. Голова плыла, и все было по-прежнему будто во сне.

– Наверное, лучше мне будет тебя проводить, – заботливо сказала Ана. – У тебя неважный вид. Я думаю, он тебя одурманил.

– Одурманил? – про себя сказала Эйлия.

Она поднялась, шагнула вперед, и ковер на полу будто поехал из-под ног, как палуба корабля, когда он взлетает на волну. Эйлия не успела упасть, как старая Ана подхватила ее под руку и поддержала, насколько могла, сама опираясь на трость.

– Ну-ну, – произнесла она, успокаивая девушку, как испуганную лошадку. – Давай пойдем.

Медленно и неуклюже они вдвоем пошли через комнату к Двери, потом по внушительному коридору, где стояли доспехи в простенках между дверями, потом – с большим трудом – по длинной лестнице и еще через несколько голых комнат. Наконец арка, заросшая плющом, и они оказались снаружи. Эйлия узнала руины замка, одичавшие сломанные стены, поросший сорняками мощеный двор. Вечерело, и рваный туман все еще бродил среди развалин.

Впереди послышались шаги, и из темноты появился большой серый зверь, приветствовавший старуху как хозяйку. Таких огромных псов Эйлия в жизни не видела. Ана положила ему на голову сморщенную ручку.

– Здравствуй, Волк! – сказала она. – А Метелка тоже здесь? – И повернувшись к Эйлии, добавила: – Не бойся, милая. Он тебя не тронет.

Но Эйлия и не боялась. Все это было какое-то далекое, не настоящее. Ум будто отделился от тела, глядя на него издали. Прибывающая луна всходила над клочьями тумана, но разглядеть дорогу Эйлия не могла. Почва еще качалась под ногами, девушка спотыкалась, грозя потянуть за собой Ану. Пес шел за ними, повизгивая. Вдали, сквозь брешь в сломанной стене, Эйлия увидела длинную цепочку красных огней, похожих на факелы, текущую от Академии к развалинам. Она казалась далекой и никакого отношения к ней, Эйлии, не имеющий. Но Ана, судорожно вздохнув, повернула назад.

– Кажется, дорогая, нам придется пройти другой дорогой, – шепнула она. – Нехорошо для тебя будет, если тебя увидят здесь со мной.

Эйлия хотела было спросить почему, но пришлось бы слишком напрягаться. Она послушно направилась в другую сторону. Уже наполовину они обошли внешнюю стену, когда раздался голос, где-то вблизи:

– Ана! Ана, это ты?

Эйлия уставилась на всадника, выехавшего из развалин цитадели на белом коне. Он был одет в серебристый нагрудник паладина, сверкающий под луной, и видно было, что он молод и красив – очень похож на Дамиона Атариэля. Снова закружилась голова, откуда-то вынырнуло глупое желание рассмеяться. «Дамион – рыцарь в сверкающих доспехах! Это уж слишком, даже для сна». Потому что это, конечно же, был сон. За спиной рыцаря на лошади сидел еще один человек – девушка с длинными светлыми косами, как у Лорелин. И за ними ехал еще один всадник. У него было странно темное лицо, которое даже луна осветить не могла. Ей вспомнился молчаливый мохарец из библиотеки в ее первый день в Академии.

Человек, похожий на Дамиона, велел своей лошади остановиться и соскочил с седла. Он шел к Ане, собираясь что-то сказать, но этих слов никто так и не услышал.

– Я так и знал! – послышался злобный ликующий голос. Все они обернулись. У них за спиной сидел на лошади еще один всадник, в полной броне под темным плащом. У Эйлии снова закружилась голова, и она, выскользнув из ослабевшей руки Аны, резко села на землю. Первым пришел в себя мохарец.

– Кто ты такой и что тебе надо?

Всадник подъехал на боевом коне и снял шлем. Длинные темно-каштановые волосы упали свободно, и сквозь темные локоны блеснули холодные, как иней, глаза. Да, это был тот человек с глазами рыси, с которым говорила Ана, тот, в доспехах рыцаря.

– Я спросил, что тебе надо? – с угрозой повторил мохарец.

– Мне нужна эта девушка, – ответил незнакомец холодным и сдержанным голосом. – И немедленно.

Большой пес Аны зарычал, и боевой конь фыркнул и ударил об землю огромным копытом.

– Волк! – резко сказала Ана. – Стой!

Эйлия смотрела и слушала, ничего не понимая. Глядя то на одного, то на другого, она пыталась понять, что происходит, но от всего этого снова поплыло перед глазами.

– Она никуда не пойдет, – сказал Дамион рысеглазому, – кроме как обратно в монастырь.

Человек его не слышал – он глядел только на Ану. Волк снова зарычал. Только рука Аны на загривке будто сдерживала его от нападения – не слабый подвиг, подумала Эйлия, поскольку пес весил никак не меньше Аны. Рысеглазый подъехал к белому коню и схватил его за уздечку рукой в стальной перчатке. Голос его звучал повелительно – он обращался к девушке на белом коне.

– Пойдем со мной, Лорелин. Ана тебе недруг. Я тебе говорил – ей всего лишь нужно тебя использовать.

«Значит, это Лорелин! – подумала Эйлия, заинтригованная оборотом, который принимал ее «сон». – Я должна все это запомнить, это просто чудесно. Лорелин – Дамион – старая Ана – этот мохарец из библиотеки… Странно, как много встреченных когда-то людей сходятся в одном сне». Голова опять пошла кругом, и захотелось засмеяться.

– Зато ни Ана, ни ее друзья не удерживали меня против воли! – возразила Лорелин, спрыгивая с лошади и подбегая к старухе. – Никуда я с тобой не пойду!

– Слышал, Мандрагор? – спросила Ана. – Тебе не удержать ее и не помешать ей исполнить свое предназначение.

– Тогда ее кровь на твоих руках, – буркнул он и ударил коня шпорами. Бронированный скакун пронесся между людьми, разрывая туман в клочья, и полным галопом устремился к пролому в стене куртины. В наступившей тишине вдали затихал стук копыт.

– Чудесно, – едва слышно пробормотала Ана и тоже свалилась на траву.

Дамион подбежал к Эйлии, наклонился над ней, лежащей без сознания.

– Что с ней? Кто это, Ана? Лицо знакомое…

– Это Эйлия Корабельщик, – ответила Лорелин. – Я ее знаю.

– Мандрагор по ошибке принял ее за одну из моих немереек и похитил, – объяснила Ана. – Думаю, он ее одурманил.

– Я ее отнесу обратно в монастырь. Лорелин, ты тоже со мной. – Он поднял Эйлию на руки и встал, мотнув головой в сторону мохарца, который так и не спешился. – Ана, это Йомар – он беженец из Зимбуры. Если вы сможете дать ему временное укрытие в катакомбах, он будет вам очень обязан.

– Он сказал, что я – Трина Лиа, – сообщила Лорелин Ане.

Йомар фыркнул:

– Я сказал, что эти дураки думают, будто ты – Трина Лиа, – бросил он презрительно, спешиваясь и подходя к ней.

Она не обратила внимания.

– Ана, это правда? То, что он говорит?

– Боюсь, дорогая, что на это очень похоже, – осторожно ответила старуха. – Я тебе раньше не говорила, потому что не знала точно.

– Лорелин, идем! – резко позвал Дамион. – Ана, я тебя просил ей этого не говорить.

– Кажется, она уже знает, и не от меня, – ответила старуха. – Больше нет смысла скрывать от нее правду.

– Мы с тобой договорились… – начал он и осекся, вспомнив собственное решение нарушить свое слово.

Но Ана не обращала на него внимания. Она стояла неподвижно, склонив голову набок, будто слушая что-то вдалеке. И он тогда тоже услышал: зловещий звук, будто река вышла из берегов. Людские голоса, и многие – в гневе. Разбитые стены куртины осветились желтым пляшущим светом факелов. И свет шел к ним через развалины вместе с гулом голосов и топотом ног.

Громкий ревущий голос прорезал ночь:

– Мы знаем, что вы здесь! – пронеслось над двором. – Вы окружены, выходите! Все выходите!

Сквозь внешние стены повалил народ – Дамиону эти люди показались похожими на окрестных поселян. Одежда простая и грубая, и хотя было с ними несколько крепких женщин, в основном это были мужчины. При них была крытая двуколка, влекомая большой серой ломовой лошадью, и в двуколке – несколько юнцов с факелами.

Ана спокойно пошла им навстречу, и шум над толпой стих, будто людей застало врасплох такое появление их дичи перед ними. Некоторые, стоявшие впереди, подались назад, вытягивая вперед руки со сложенными пальцами – знамение, отгоняющее зло. В задних рядах Дамион заметил несколько человек, держащихся отдельно, некоторые верхом. Это уже были не поселяне: у верховых были бледные лица и черные волосы зимбурийцев, а коренастый пожилой человек был одет в мантию патриарха Веры. По бокам от него стояли два монаха в сером.

Дамион испустил долгий выдох. Этими монахами были аббат Холм и приор Дол.

В звенящей тишине голос Аны прозвучал ясно и без страха:

– Я Ана. Чего хотите вы от меня?

К ней бросился поселянин, размахивая факелом:

– Чтобы ты убралась отсюда, ведьма! – заорал он. – Ты и все, кто шастает в этих катакомбах! Чтобы не лезла в наши дела!

– А что я вам сделала? – спросила она.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27