Романс о Розе

      Дрейк с насмешкой встречал все ее разговоры о проклятии, но согласился наверстать упущенное недельным пребыванием в постели. Или до тех пор, пока не испортятся фрукты, которыми они питаются.
      И он обещал ей приложить все силы и потратить все ночи на то, чтобы ухаживать за своей Розой.

Эпилог

      Четыре месяца спустя Дрейк сопровождал Розалинду в театр «Глобус» на премьеру ее пьесы. Пьеса ставилась целиком, но авторство Розалинды не упоминалось. Впрочем, какое это имело значение? Огромной честью для нее было уже одно то, что Шекспир достаточно высоко оценил ее талант драматурга, чтобы поставить пьесу в своем театре.
      К тому времени, когда Розалинда и Дрейк вошли через черный ход в гардеробную актеров, театр был уже полон. Стоявшие во дворе бедняки, приплясывая в ожидании представления, ели фрукты и хлеб. Более знатные театралы терпеливо замерли на галереях и в ложах для лордов. Актеры, волнуясь, повторяли слова или потихоньку разыгрывали сцены в кулисах. Среди них был и Годфри. Благодаря Розалинде он сумел-таки получить проходную роль и сейчас так старательно повторял свою единственную строчку, что даже не заметил появления своей благодетельницы.
      Розалинда нетерпеливо оглядывалась в поисках Шекспира. Мэтр появился за несколько минут до того, как трубы возвестили о начале вечернего представления.
      – Розалинда! Как я рад вас видеть!
      – Я ни за что на свете не пропустила бы такое событие. Места себе не нахожу от волнения. Как пьеса?
      – Все готово. У нас было достаточно времени для репетиций.
      – Жаль, что вы не разрешили мне ходить на репетиции. Я даже не знаю, какое вы выбрали название.
      – Полно тебе, Розалинда. – Дрейк нежно похлопал ее по руке. – Господин Шекспир знал, что ты будешь слишком суматошной матерью. Тебе лучше наблюдать за «рождением ребенка» вместе со всеми зрителями.
      Розалинда кивнула и с обожанием взглянула на мужа. Шекспир тут же подавил торжествующую улыбку.
      – Вам многое пришлось изменить? – спросила Розалинда, вновь забеспокоившись.
      – Нет, немного. Пьеса и так невероятно хороша.
      Она вдруг взгрустнула:
      – Жаль, что никто никогда не узнает, что написала ее я.
      Шекспир пожал плечами:
      – Разве это важно? Возможно, когда-нибудь все мои пьесы будут забыты. Или, не приведи Господь, будущие поколения станут приписывать их авторство другому. Что ж, я-то сам всегда буду знать, что вышло из-под моего пера и из моего сердца. И всегда буду благодарен музе за этот огромный подарок. – Он протянул руку и дружески похлопал Розалинду по плечу. – Поверьте, вы написали комедию, которую долго не забудут. А теперь мне пора. Трубы играют.
      Он уже двинулся прочь, и тут Розалинда спохватилась:
      – Уильям, как вы решили назвать мою пьесу?
      Шекспир поднял с пола кем-то оброненную программку и передал ее Розалинде.
      – Прочитайте сами. – И, подмигнув, удалился.
      – «Укрощение строптивой», – вслух прочитала Розалинда и радостно посмотрела на Дрейка: – А что, мне нравится!