Романс о Розе

Джулия Берд
Романс о Розе

       Нэнси Браун – замечательной актрисе, преданной матери и прекрасной сестре.

От автора

      Почитатели творчества Шекспира заметят, что я позволила себе некоторые вольности по отношению к Барду, более того – осмелилась включить его в свой роман в качестве героя. Я также несколько изменила очередность написания Шекспиром пьес: сюжет вынудил меня к этому.
      Хотелось особо отметить тот факт, что все женские роли в театре времен Елизаветы исполнялись мужчинами. Учитывая ту значительную свободу, которой пользовались женщины в годы правления властной королевы, это ограничение может показаться странным как в театральном, так и социальном плане.
      Строго говоря, в папских государствах женщинам запрещалось выступать на публике вплоть до восемнадцатого века. Но правила для того и устанавливаются, чтобы их нарушать: в итальянских комедийных труппах актрисы появились уже в 1570 году.
      Англия времен Елизаветы папским государством не была. Тогда откуда же такой социальный запрет на появление женщин на сцене? Историк Майкл Шапиро объясняет это двумя факторами: страхом Елизаветы перед женской чувственностью и терпимостью по отношению к мужскому гомоэротизму. И хотя нам трудно представить молодого актера, исполняющего роль Джульетты, именно это и видели первые зрители пьес Шекспира.
      …Ах, какое наслаждение эти цветники! Они питают сердце и ум, обогащают душу.
      Изучив замечательнейшие образцы английских клумбовых цветников, я могу рекомендовать четыре основных принципа их разбиения.
      Во-первых, размер цветника и форма цветочной клумбы должны гармонировать с архитектурой и характером дома.
      Во-вторых, на вашей клумбе следует выращивать множество самых разнообразных цветов. Пусть их окраска создаст богатую и цветистую мозаику, радующую глаз.
      В-третьих, не забудьте клумбу для цветов и кустарников, цветущих в разное время года. Даже зимой она должна радовать глаз и вызывать желание упражняться и отдыхать, наслаждаясь ее красотой.
      И наконец, цветник призван не только услаждать ваш взор, но и благоухать. Взращивайте цветы совместно с пряными травами, выбирая сочетаемые ароматы.
      Следуя этим принципам, вы убедитесь, что в Елизаветинском саду всегда расцветает любовь.
 
       Из книги «Любовь в Елизаветинском саду».

Пролог

       Предместье Лондона, 1580 год.
      Лорд Эндрю Карбери, герцог Даннингтон, поднявшись, перелистал листы пергамента, лежавшие на письменном столе в его кабинете, и приветливо улыбнулся склонившемуся перед ним мальчику в камзоле кремового цвета.
      – Встань, дитя мое Ты ведь не слуга, ты гость, которому здесь рады. Нет, мой мальчик, ты больше чем гость.
      – Милорд, это большая честь для меня, – отозвался десяти летний Мандрейк Ротвелл.
      Встав, мальчик гордо расправил плечи. Он не сводил пытливого взгляда с седовласого покровителя, приютившего их с матерью шесть месяцев назад. – Более всего я желал бы порадовать вас, лорд Даннингтон.
      – Ты чрезвычайно радуешь меня, дитя мое.
      – Злодей! – воскликнула Розалинда Карбери и тут же прикрыла рот рукой, в ужасе раскрыв глаза.
      Роза Торнбери, десятилетняя дочь лорда, примостившись на узком карнизе, наблюдала за происходящим через приоткрытое окно. Вернее, дерзко подслушивала, и ей вовсе не хотелось быть обнаруженной.
      Розалинда едва шею себе не свернула, когда неслась сюда со всех ног, узнав, что отец пожелал встретиться с маленьким Мандрейком – или Дрейком, как все его звали, – столь выводившим ее из себя. Она бросилась бежать в одних чулках, буквально кубарем скатившись с парадной лестницы огромного отцовского дома в елизаветинском стиле. Миновав парадную дверь, Розалинда слетела по ступеням и пробралась сквозь кусты к мраморной Юноне. Вскарабкавшись на статую, она осторожно переползла на карниз второго этажа.
      Хорошо еще, что она сейчас не в юбке с фижмами, а в простом платье для работы в саду. Да, теперь, когда ее дорогая мама – да упокоит Господь ее душу! – уже не могла ругать ее за это, она часто работала в саду.
      Герцогиня Даниингтон умерла пять лет назад родами сына. Сына, которого ждали как продолжателя рода. В тот печальный день Розалинда, незаметно прокравшись в покои, где рожала мать, и устроившись в уголке, с ужасом увидела, как ее мать и новорожденный брат испустили последний вздох.
      Внутри у девочки все сжалось от воспоминаний и от осознания того, что мать никогда бы не умерла, будь Розалинда сыном. Дело в том, что хрупкая герцогиня никогда бы не рискнула рожать второй раз, если бы долгожданным наследником оказался первенец. В ту ночь, сжавшись в уголке, Розалинда поклялась стать тем самым наследником, которого так жаждал ее отец, и сейчас вновь повторила эту клятву. Достойной наследницей Торнбери-Хауса станет она, а не этот жалкий выскочка Дрейк!
      Вцепившись в оконную раму своими маленькими ручками, она внимательно наблюдала за молодым соперником. Отчего уже одна только его внешность вызывала в ней столько противоречивых чувств?
      Непослушные черные волосы придавали ему какой-то дьявольский вид, но глаза! Это были небесно-голубые глаза ангела, заглянув в которые каждый бы сказал, что мальчик добр и мягок. Только посмотрите, с какой любовью отец похлопывает его по плечу! Но нет, ее не обманешь!
      Разве не Дрейк насмехается над ее недостатками? Разве не он высмеивает ее первые стихи и пьесы? Разве не он дергает ее за косы?
      Но все это пустяки по сравнению с главной опасностью. Сколько раз она уже перехватывала его жадный взгляд на дом – ее дом!
      – Велико же было мое удивление. – продолжил лорд Даннингтон, – когда я обнаружил вас с матерью у главных ворот Торнбери-Хауса. Я тогда пригласил вас войти, и вы остались.
      – Да, милорд, – ответил Дрейк, судорожно сглотнув при воспоминании об этой милости. – Благодарю вас и постараюсь проявить себя достойным вашей щедрости.
      – Не стоит беспокоиться. Живи здесь, Мандрейк. Этот дом построил твой отец, и в этом величайшая ирония судьбы.
      – Живи здесь, – повторила Розалинда шепотом.
      Стекло вмиг затуманилось, и ей пришлось протереть его кулаком.
      Дрейк пожал плечами:
      – Мы просто смотрели на дом и вспоминали, как роскошно прежде жили. До того, как мой отец…
      – До того, как твой отец, торговец, разорился, – подхватила Розалинда, едва Дрейк, смутившись, замолчал.
      Она тотчас вздохнула, удивившись, что сочувствует ему.
      – Все прошло, – сказал лорд Даннингтон, похлопывая Дрейка по плечу. – Твоего бедного отца уже нет. Говорят, он сильно пил, а по-моему, у него просто сердце не выдержало. Если бы я построил и потом потерял этот чудесный дом, да еще и все деньги до последнего пенса, то вряд ли смог бы оправиться от такого удара. К сожалению, нам не суждено узнать, кто обманул его, уговорив вложить деньги в несуществующую торговую компанию.
      – Моего отца довели до смерти, милорд, – сказал Дрейк тихим, срывающимся голосом. – И я отомщу за него.
      – Нет, Дрейк, и не думай об этом. Человек, обманувший его, вероятно, очень влиятельный. Даже мои попытки разузнать что-либо не увенчались успехом. По всей видимости, у него есть связи при дворе, и он не позволит себя разоблачить.
      – Связи при дворе… – задумчиво прошептал Дрейк.
      – Не озадачивайся, – сказал лорд Даннингтон, присаживаясь на корточки и обнимая Дрейка за плечи. – Ты снова в Торнбери-Хаусе. И теперь уже навсегда. Твою мать я считаю другом семьи и буду тебе вместо отца. Ты не станешь моим наследником, но я использую все свои связи, чтобы обеспечить тебе блестящее будущее. Ты, мой мальчик, станешь мне сыном. Не передать словами, как я был разочарован, когда родилась Розалинда.
      – Черт возьми! – в гневе вскрикнула Розалинда и тотчас прикрыла рот обеими руками.
      Как может отец быть таким любящим и в то же время сожалеть, что она родилась?
      – Я подумывал привлечь тебя к производству шерсти в качестве ученика, однако торговля шерстью сейчас пришла в упадок, – добавил лорд, – и потому тебе лучше освоить новое дело – торговлю пряностями. Уверяю тебя, дело это полностью законное. Его благословила сама королева.
      – Я всегда мечтал стать владельцем собственного корабля, милорд!
      Лорд Даннингтон радостно хмыкнул:
      – Мечты могут сделать мужчину великим. Ты напоминаешь мне другого способного, честолюбивого юношу: твоего тезку, Фрэнсиса Дрейка.
      От налетевшею ветра у Розалинды закружилась голова, в ушах у нее зазвенело. Эх, если бы она могла… Если бы только знала свое место в жизни! Она многое может сказать. Но кто же прислушается к девочке? Разве это интересно? Вот если бы она была мальчиком, тогда другое дело…
      Вновь, словно сжалившись над ней, налетел порыв ветра и заглушил голос отца. Розалинда склонила голову и бессильно опустила руки. И тотчас, теряя опору, вздрогнула. Проклятие, она сейчас упадет! И как ей вообще пришло в голову забраться на такую высоту?
      – Нет! – воскликнула она, потянувшись к раме, но, не сумев уцепиться, полетела вниз и, лязгнув зубами, плюхнулась на землю позади кустов.
      Закусив губу, девочка мужественно подавила стон.
      – Мне послышалось, что кто-то вскрикнул, – сказал лорд Даннингтон. – Наверное, одна из гончих Тедиеса.
      – Соблаговолите отойти в сторону, милорд. Я сейчас посмотрю, – отозвался Дрейк.
      Розалинда наконец села на ушибленную попку. Увидев дочь лорда, мальчик насмешливо улыбнулся.
      – Маленький дьявол, – произнесла она одними губами.
      – Паршивое отродье, – ответил он в той же манере.
      – Ну что там, Мандрейк? – спросил лорд Даннингтон.
      – Ничего, милорд. Абсолютно ничего.
      – Хорошо, хорошо, мой мальчик, – откликнулся лорд приглушенным голосом, и Розалинда поняла, что он отошел от окна.
      Вот, значит, как! Ее отец безоговорочно доверяет Дрейку. Ну разумеется, ведь он – мальчик! А вот девочку, да, девочку можно утопить в реке, словно котенка, и никто ее не хватится.
      – Ну я вам покажу, – буркнула она сердито.
      Спустя полчаса негодующая Розалинда, совершенно обессилев, достигла последнего пологого склона у пруда, где обычно ловил рыбу ее отец.
      – Вот посмотрите, что может девочка! – выпалила она, подхватив юбки и устремившись вниз. Куманика и осот царапали ее нежные ступни, но она не чувствовала боли. – Вы еще увидите!
      На высоком берегу пруда Розалинда остановилась и перевела дух. Она стала осторожно пробираться по шаткому причалу, раскрасневшись от злости: лорд Даннингтон разрешал забрасывать здесь удочку Дрейку, но запрещал своей дочери. И только потому, что она не умеет плавать! Это несправедливо, убеждала она себя, двигаясь по подгнившему дереву. Мальчишки рискуют, вот и она рискнет.
      Услышав ласковый несмолкающий плеск воды, она вздрогнула. Нет, ей действительно следует научиться плавать! Она добралась до конца причала, медленно повернулась и, увидев возвышавшийся вдали дом, ахнула.
      Какой он огромный! Отсюда Розалинда никогда еще Торнбери не видела. Неудивительно, что Дрейк простаивал здесь часами. Дом походил на дворец: над главным фасадом – громадой из золотистого камня с глубокими нишами – высились квадратные башни. Какое великолепие! Когда в оконных переплетах сверкнули бронзовые лучи заходящего солнца, девочке показалось, что камни перед ее глазами слились в величественную крепость, которая переживет удары судьбы и природы, политические дрязги и человеческое тщеславие, печаль и несчастья. Это был не просто дом, это была ее судьба.
      «Моя судьба!» – снова поклялась себе Розалинда, сжав кулаки.
      Да, она девочка и когда-нибудь станет обычной женщиной. Но все равно она – единственная наследница отца. И если тот не женится вновь и не обретет законного наследника, то тогда уже никто не усомнится в ее значимости.
      Возможно, она повторит судьбу Елизаветы. Ведь всем известно, как велико было разочарование короля Генриха VIII, когда у него родилась дочь. И тем не менее, несмотря на все политические интриги и беды, Елизавета выстояла и унаследовала корону отца. Розалинда решила в будущем править Торнбери-Хаусом так же, как королева правит страной. Глубоко вздохнув, она наконец успокоилась. Подхвативший ее вздох ветерок, казалось, был дыханием самого дома. А может, у дома есть душа?
      – Что, черт возьми, ты здесь делаешь, малышка?
      – Господи! – в ужасе воскликнула Розалинда.
      Она обернулась и увидела стоявшего на берегу и наблюдавшего за ней Дрейка. Проклятие, откуда он взялся?
      Но она не успела задать ему этот вопрос, потому что снова оступилась, уже не первый раз в его присутствии.
      – О Господи! – воскликнула она, взмахнув руками, и через мгновение с громким всплеском упала в воду.
      – Малютка! – бросился к ней Дрейк, выкрикнув ненавистное ей прозвище.
      Она увидела, как он бежит по причалу, судя по всему, искренне встревожившись. Потом намокшее платье потянуло ее в темные глубины пруда, и она уже ничего не видела, кроме зеленой воды повсюду.
      Но ей вовсе не хочется умирать! Она наконец нашла цель существования, то, ради чего стоит бороться. Отчаянно барахтаясь, Розалинда каким-то образом сумела вытолкнуть себя на поверхность. Кашляя и отплевываясь, она наткнулась взглядом на Дрейка, бредущего по воде рядом с ней. И он улыбался ей! Просто улыбался!
      В душе у нее все похолодело: он не собирается ее спасать! Да и зачем? Ведь с ее смертью ничто не помешает ему заполучить то, о чем он мечтает.
      – Помоги! – закричала она. – Помоги мне, Дрейк. Пожалуйста!
      Розалинда снова погрузилась в воду. И тут он вытащил ее на поверхность и, прижав к себе, поволок через высокую болотную траву. Они вместе рухнули на глинистый берег.
      Какое-то мгновение девочка лежала неподвижно, не смея шевельнуться. Наконец, проморгавшись, она увидела профиль Дрейка, рухнувшего прямо на нее. В это мгновение он повернул голову и их взгляды встретились.
      Как ни странно, моргнули они одновременно. Потом Дрейк, оттолкнувшись, сел на корточки.
      – Ты что, даже спасибо мне не скажешь? – спросил он, и его симпатичные щеки украсились очаровательными ямочками.
      Она скривилась и вскочила на ноги.
      – Мне скорее следует отругать тебя, ведь я едва не утонула. Почему ты так медлил? Хотел насладиться выражением предсмертного ужаса на моем лице?
      – Ты бы не умерла. Здесь неглубоко, мне всего по плечи. Она растерянно посмотрела на пруд. Так мелко?! Еще минуту назад пруд казался ей океаном.
      – Я хотел преподать тебе урок, – сказал он, легко поднявшись на ноги.
      – Что за урок?
      – Тебе надо научиться плавать.
      – Придется и тебе кое-что усвоить, – заявила она, откидывая мокрые волосы с лица. – Ты никогда не будешь хозяином дома. Ведь ты этого хочешь, так?
      Он нервно сглотнул, втянув щеки. Казалось, его накрыла тень судьбы.
      – Признайся! Или ты солжешь и мне?
      Выражение его лица изменилось: он взглянул на нее так тепло и трепетно, что в душе у нее все всколыхнулось.
      – Нет, малютка, я никогда тебе не солгу. – На лице его отразилась холодная решимость. – Да, я мечтаю стать владельцем дома. И он будет моим.
      – Нет! – закричала она внезапно охрипшим голосом – Никогда!
      Ее глаза наполнились слезами. Но он их не увидит! Розалинда шмыгнула носом и отвернулась, успев, однако, заметить его торжествующую улыбку.
      – Прежде ты будешь гореть в аду! – С этими словами она устремилась прочь, причем бежала так, словно ей грозила смертельная опасность.
      И всю дорогу домой перед ее мысленным взором стояла его дерзкая улыбка.
      А чего она ожидала? Таких, как Дрейк Ротвелл, адом не испугаешь. Ведь он сам – дьявол.

Глава 1

       Двадцать лет спустя.
      – Нет, дядя, я не выйду замуж. Я дожила до тридцати, сумев избежать брачных оков, и не вижу оснований делать это сейчас.
      Розалинда Карбери решительно мерила шагами гостиную, которую когда-то так любил ее отец Оживленно жестикулируя, она бросала в пустоту отточенные формулировки своих аргументов, готовясь к встрече с Тедиесом Берком, дядей по материнской линии, единственным ныне здравствующим родственником и опекуном поместья. Несмотря на то что Розалинда, унаследовав Торнбери-Хаус и став его хозяйкой, осуществила свою мечту, она не могла распоряжаться своим имуществом без одобрения Тедиеса. К счастью, старый придворный обожал дерзких женщин и потому давно уже поощрял самостоятельность племянницы в этом вопросе.
      Розалинда подошла к окнам гостиной. Ее любимый, затейливо разбитый сад постепенно одевался в грустный осенний наряд. Лето прошло, и потому появилась еще одна причина печалиться. Розалинда, как это часто случалось в последнее время, тяжело вздохнула.
      Три недели назад ее отец и его дорогая подруга, вдова Элис, мать Дрейка, погибли во время кораблекрушения. Королева немедленно освободила Розалинду от обязанностей придворной дамы, дабы та могла стать полноправной наследницей отца.
      Известие о трагедии стало для Розалинды страшном ударом. За прошедшие годы девушка по-настоящему полюбила Элис и заметно сблизилась с отцом. Жаль, что она не смогла облегчить их страдания в последний час. И вот теперь на нее вдруг обрушились бесчисленные заботы. Ей пришлось самой организовывать похороны. Кроме того, она взяла на себя и управление поместьем, и ведение дел своего отца. Дядя Тедиес, очаровательный придворный, снабжавший отца полезной политической информацией, более ни к чему был не пригоден. И поэтому, позабыв о печали, Розалинда взялась за дело всей жизни.
      Уже несколько лет назад она взвалила на себя обязанности отца по управлению поместьем, предоставив тому возможность спокойно жить в родовом замке в Даннингтоне. А придворной дамой Розалинда стала только с одной целью – научиться разбираться в политике и заручиться поддержкой на тот случай, если Дрейк попытается выкупить дом прямо у нее из-под носа, как однажды и пригрозил.
      Прошло уже шесть лет с тех пор, как он прошептал ей на ухо: «Однажды я вернусь за всем этим, малютка». Вот и сейчас у нее перед глазами стояла его высокая, стройная фигура со шпагой на боку; его черные волосы переливались на солнце; длинные, тонкие пальцы перебирали аккуратную бородку клинышком. Наживая состояние на торговле пряностями, он собирался купить Торнбери-Хаус, чтобы «освободить» старого герцога от бремени управления поместьем.
      Отвернувшись от окна, Розалинда прошла к полыхавшему в камине огню и вытянула руки, на мгновение прислушавшись к доносившимся звукам музыки. Франческа, виконтесса Халсбери, играла на вирджинеле. Выросшая в соседнем поместье Франческа в детстве часто играла с Дрейком и Розалиндой, а после смерти своего отца стала подопечной двора. Розалинда много лет не видела Фрэнни и была рада видеть ее. Дрейк же сейчас находился в очередном плавании и связаться с ним не было никакой возможности.
      Внезапно занервничав, она повертела на пальце изумрудное кольцо: отчего одна только мысль о Дрейке вселяет в ее сердце страх и гнев? Это ведь она унаследовала Торнбери-Хаус. Пройдут месяцы, прежде чем сын узнает о смерти матери, и еще много дней, прежде чем он вернется. К тому времени она уже прекрасно освоит новую роль хозяйки дома.
      Неожиданно дверь отворилась, и Розалинда приветливо улыбнулась при виде Тедиеса и Франчески. Черноволосая красавица с аметистовыми глазами поцеловала подругу в щеку.
      – В чем дело, Розалинда? Я просто сгораю от нетерпения. Ты просила нас быть в четыре и ни секундой раньше…
      – Прошу, присаживайтесь. – Розалинда указала на стулья у камина.
      Склонившись, Тедиес поцеловал ей руку.
      – Девочка моя, ты, как всегда, очаровательна.
      – Прекрасно, – кивнула Розалинда. – Надеюсь, вы не измените своего мнения, когда я закончу. – Она помедлила, ожидая, пока они сядут. – Перейдем прямо к делу, дядя. Я решила не выходить замуж.
      – Что? Это еще почему? – Сдвинув седые брови, Тедиес осуждающе нахмурился.
      – Не вижу необходимости. Замужество мало что даст, напротив, поставит под угрозу отчуждения то, чем я дорожу более всего на свете – этот дом. Я давно уже достигла совершеннолетия, значит, Корона не может претендовать на опекунство надо мной. Но мне придется делить власть с мужем. Зачем же мне это?
      – Зачем? – переспросил Тедиес, негодующе стукнув тростью об пол. – Затем, что женщина не может управлять поместьем таких огромных размеров!
      – Да неужели? – Розалинда сверкнула глазами. – А вот королева Елизавета управляет целой страной без помощи – или помех – со стороны супруга.
      Шестидесятилетний придворный собрался было спорить, но тотчас сник, предвидя поражение. В глазах его мелькнула растерянность.
      – Вам, видимо, придется смириться, Тедиес, – сказала Розалинда с улыбкой. – Замуж я не выйду никогда.
      Нервно потеребив жабо камзола, чересчур претенциозно украшенного драгоценными камнями, дядя взялся за седые, стриженные щеточкой усы.
      – Ну же, Франческа, уговорите свою подругу.
      – «Никогда» – это очень долго, – мягко заметила Франческа.
      – Я знаю. – Розалинда взяла виконтессу за руки и вгляделась в аметистовые глаза в поисках прежнего понимания. – Но я просто не смогу выйти замуж, сердце мое. Разве ты не знаешь? Заходясь от гнева, я бросаюсь острыми и тяжелыми предметами. Мой муж умрет прежде, чем солнце взойдет после нашей свадьбы.
      Запрокинув голову, Франческа заливисто засмеялась, да так заразительно, что Розалинда тоже не удержалась от смеха.
      – Да, Дрейк не раз только чудом оставался жив. – выдавила Франческа, промокнула глаза платком и снова рассмеялась.
      Розалинда вздохнула:
      – Жаль промахнулась. – Она задумчиво расправила складки шелкового платья. – Но давайте вернемся к вопросу о замужестве и покончим с ним раз и навсегда. Уж ты-то не новичок в этом деле, Фрэнни.
      – К сожалению, – с грустью признала Фрэнни, но появление Хэтберта, дворецкого Розалинды, заставило ее замолчать. Пока лысый, исключительно педантичный слуга разливал по бокалам вино, Розалинда вспоминала историю замужества Франчески.
      В свои тридцать три года Франческа уже пять лет как вдовствовала. Этому счастью предшествовало четырнадцать лет брака с виконтом Халсбери, который был на пятьдесят лет старше своей жены. Насколько было известно Розалинде, этот брак был организован алчным и безответственным опекуном на основе жестоких законов опекунства.
      Дело в том, что с потерей отца любой не достигший совершеннолетия ребенок переходил под опеку Короны. Не обладающая состоянием, чтобы выкупить опекунство, мать не имела вообще никаких прав. Ребенка у нее отбирали и фактически продавали самому богатому опекуну, который содержал подопечного до тех пор, пока не появлялась возможность организовать наиболее выгодный для себя брак.
      Франческа никогда не сетовала на то, что безжалостные законы навязали ей мужа-старика, но Розалинда прекрасно чувствовала все ее душевные раны.
      – Знаешь, Фрэнни, я подумываю о том, чтобы написать пьесу, разоблачающую варварство системы опекунства.
      Франческа грациозно приняла фужер, поданный ей Хатбертом, и пригубила.
      – О, ты по-прежнему пишешь!
      Тедиес фыркнул:
      – Я пытался убедить ее, что это не женское занятие.
      – Было до сих пор, – подчеркнула Розалинда.
      – Более ничего не желаете? – между тем спросил дворецкий.
      – Нет, благодарю.
      И Хатберт закрыл за собой дверь.
      – Не буду утомлять тебя подробностями моей горестной истории, Розалинда, – продолжила Франческа. – Лучше расскажи о себе. Почему все-таки ты до сих пор не вышла замуж?
      – Не потому, что не пыталась. Отец впервые обручил меня в возрасте одиннадцати лет. Ты помнишь, Фрэнни?
      – Да, бедный малыш Бартоломью, сын графа Блейна. Он умер от горячки вскоре после церемонии обручения.
      – Потом был старший сын сэра Саймона Вейна, – подсказал Тедиес и тотчас вздрогнул, вспомнив о страшной смерти ребенка. – Запутался в стременах на охоте в Берги.
      – Бедняга Уильям! – Розалинда поморщилась. – Многообещающая была партия… Потом появился Роджер Итон. Он стал бы следующим графом Паддингтоном, если бы не эта отвратительная дуэль.
      – Да-да, – подхватил Тедиес. – Роджер был преданным поклонником. Красивый, прекрасно владел шпагой… Но очень уж близко к сердцу принял кокетство невесты и в итоге вызвал на дуэль солидного человека. Поистине прискорбный конец.
      – Бедный Роджер, – горестно вздохнула Розалинда.
      – Затем ее благосклонности искал сэр Генри Холл, – продолжил Тедиес. – Он погиб в море.
      – И граф Оксборо, – задумчиво протянула Франческа. – Ты писала мне о нем. Он был очень богат.
      – И очень невезуч, – заметил Тедиес. – Он крайне не вовремя вырос перед мчавшейся стрелой каретой. За Оксборо последовал…
      – Прошу, дядя, – умоляюще сказала Розалинда. – Нужно ли вспоминать смерть каждого в мельчайших подробностях?
      – Да почти уже все! Всего семь.
      – Семь помолвок. Семь смертей, – прошептала Розалинда. Она никогда не стремилась выйти замуж, и порой смерть обрученных с нею мужчин казалась ей знаком того, что ей не следует этого делать. И потом, ей было неловко от такого оборота событий, да еще ее терзало чувство вины. – Я не могу осуждать отца за столь усиленные старания. Просто он не хотел, чтобы в случае его смерти я перешла под опеку Короны. Ведь именно такая судьба выпала на твою долю, Фрэнни. Увы, если бы он только знал, к чему приведут его искренние намерения! Нет ничего удивительного в том, что сейчас никто даже подойти ко мне не осмеливается. – Вздохнув, она добавила: – Но может, оно и к лучшему. Никто не захочет взять меня в жены, поскольку бытует мнение, что на мне лежит проклятие.
      – Если только королева не решит, что тебе пора замуж, – зловеще заметил Тедиес.
      – Королева? – Опешив, Розалинда обернулась к нему. – Но ведь именно она заточила сэра Уолтера Ралея в Тауэр за то, что тот осмелился жениться на одной из ее придворных дам.
      – Да, даже в Богом забытом Йоркшире я слышала о желании Елизаветы, чтобы каждая женщина ее двора была так же одинока, как и она, – заметила Франческа.
      – Воистину. – Тедиес вытащил мешочек с табаком и стал набивать трубку. – Хотя и непонятно почему. Королеве-девственнице давно пора было с кем-нибудь спариться. Ведь теперь плод ее чрева отнюдь не молодая сливка, а сушеный чернослив, и вряд ли на нее отныне кто-нибудь позарится.
      От неожиданности Розалинда поперхнулась и с трудом откашлялась.
      – Какое непочтение, дядя!
      – Непочтение? Ты называешь меня непочтительным? – Крошечные вены на его бледных щеках потемнели, и Розалинда поняла, что сейчас последует нравоучение. – Право, я уважаю королеву так, словно она – святая, ниспосланная на землю, – начал Тедиес, ненароком впадая в комичную патетику. – Я боготворю ее больше, чем Ралей, Лесестер и Бергли, вместе взятые. Я был там, когда…
      – Когда ее бросили в Тауэр в годы правления Кровавой Мэри, – насмешливо процитировала Розалинда часто произносимую им фразу – Ну а я присутствовала при коронации королевы! Когда вся страна влюбилась в Глориану, королеву-девственницу!
      Франческа подавила смешок, и Тедиес, переводя взгляд с одной дамы на другую, грозно нахмурился.
      – Изволите насмехаться надо мной, юные леди? Ну так я быстро отшлепаю вас по заднице, обеих. – Он повел поникшими было плечами, потом выхватил из камина горящую веточку и, раскурив трубку, продолжил: – Вы думаете, я шучу? В том, что касается Елизаветы, я, по всей видимости, разбираюсь лучше. Думай, Розалинда, думай о королеве в любом деле. Ты слишком близка к ней, чтобы твои поступки остались незамеченными. Она тебе хоть что-нибудь говорила о твоем будущем?
      Розалинда замерла и через мгновение покрылась испариной. Она вспомнила!
      – Благословенный Юпитер! – воскликнула девушка. – Она действительно мне кое-что сказала. – Розалинда пристально посмотрела на дядю, преклоняясь перед его жизненным опытом. – Откуда вы узнали? Кто вам сказал?
      – Что такое, Розалинда? – Зашуршав шелками, Франческа бросилась к ней.
      – Незадолго до моего отъезда, сразу после известия о смерти отца, я услышала, как королева разговаривала с кем-то у моих покоев. Тогда я не придала значения ее словам, но сейчас мне все ясно.
      – Ну же, что она сказала?
      – Сказала, что хозяйка такого огромного поместья должна иметь подле себя мужа. Тогда я сочла, что королева просто не в себе, ведь она сама управляет страной без помощи мужчины и не раз бивала своих придворных дам за то, что те тайно выходили замуж.
      – А ты бы захотела замуж, если бы твой отец, подобно ее отцу, имел шесть жен, разводился бы с ними или обезглавливал их, а? – спросила Франческа.
      – Конечно, нет. – Розалинда, пригладила свои рыжие кудри и нервно заметалась по комнате. – Теперь ясно, что ее слова предназначались для моих ушей. Таким образом она давала мне понять, чего от меня хочет. Но я этого не сделаю. – Она топнула ногой. – Ты слышишь? Я не выйду замуж. Я всю жизнь хотела стать хозяйкой этого дома и не намерена преподносить его на блюдечке кому бы то ни было.
      – Ты ослушаешься Глориану, нашу великую королеву? – вскричал Тедиес.
      – Я не выйду замуж! – вскричала в ответ Розалинда, едва ли не столь же яростно, как и королева, которой она служила много лет.
      – Наверняка есть способ добиться желаемого и при этом не обидеть королеву, – решительно сказала Франческа, прирожденный дипломат по натуре. – Она, если сочтет нужным, силой заставит тебя подчиниться. Вспомни, ведь Ралей не нарушал закона. Он состоял в законном браке, когда королева заточила их с женой в тюрьму. Тебе грозит то же, если в силу противоречивости своего характера королева решит, что ты должна выйти замуж.
      – Воистину так. – Тедиес нагнулся к огню и вновь раскурил трубку. – Старая королева в последнее время не в духе.
      – А если королева принуждает тебя к замужеству, – продолжила Франческа, – то, вероятно, лучше всего выбрать себе мужа самой. Прежде чем она сделает это за тебя.
      – Ты права, Фрэнни.
      Не ожидавшая такой покорности Франческа разинула рот от удивления.
      – Правда?
      – Да, пожалуй, надо выбрать. Но не мужа, а просто претендента на руку. – Розалинда взглянула на Тедиеса, нервно крутившего набалдашник своей трости в виде головы льва.