Глава восемнадцатая

КТО-ТО ИЗ ТУМАНА

Вероника зевнула.

– Хочешь, – предложил Леня, – пересядь на заднее сиденье, там поспишь немного.

– Ага… Что-то я устала…

– Туман откуда-то взялся, – Леня прищурился. – Вроде по погоде не должен быть, – он затормозил, и Полушкина пересела назад.

Темнело. А из-за тумана всё приобрело расплывчатые очертания. Леня включил желтые противотуманные фары. Но они особенно не помогали. Все равно видно было плохо, и с каждой минутой становилось еще хуже.

Однако нужно поторапливаться, – подумал Леня, – а то из-за этого чертовою тумана влетишь куда-нибудь.

С другой стороны, гнать было опасно по той же причине. И так и так выходило не очень. Скрепкин подумал и выбрал второе – ехать побыстрее.

Замелькали по обеим сторонам дороги тревожные тени. Они не нравились Скрепкину, вызывали у него антипатию. Леня любил делать энергичные поступки. Ему нравилось, когда в его жизни происходило что-то такое, что заставляло его действовать стремительно. Это наполняло его энергией и делало жизнь осмысленной. И поэтому в последние сутки настроение у Лени было великолепное. Он чувствовал необыкновенный подъем, необыкновенный прилив сил и бодрости. Ему хотелось переворачивать тяжелые вещи, бежать куда-нибудь на дикой скорости, разбираться с врагами, помогать друзьям, трахаться и тому подобное. Энергия переполняла его. Но теперь великолепное настроение уступило место тревоге, настроение резко испортилось, и причину этого Леня понять не мог.

Скрепкин нахмурился. Он не понимал, что портит ему настроение. Вроде, он делает всё, как надо, помогает своей первой любви, нормальный делает поступок. Он бросил все свои дела, кинулся к Веронике на выручку, они с ней душевно трахнулись, и теперь он едет хрен знает в какую деревню, чтобы выручить ее из беды. Вроде всё правильно, но откуда взялась эта гусеница тревоги, ворочающаяся в его груди? Неплохо бы было позвонить теперь отцу Харитону, посоветоваться с ним, облегчить душу.

Леня посмотрел на часы. Нет, отцу Харитону звонить было поздновато. Отец Харитон уже спит в больнице.

Неожиданно в голове у Лени возник образ отца Харитона, лежащего на кровати под голой медсестрой. Отец Харитон посапывал, у него дрожала борода.

Фу ты! Какая чепуха, прости Господи, в голову лезет! Прости мя, святый Боже, святый крепкий…

Леня перекрестился.

Сзади раздался храп.

Леня вздрогнул.

В его голове моментально пронесся образ отца Харитона, храпящего на заднем сиденье.

Скрепкин обернулся и посмотрел на заснувшую Веронику.

А когда повернулся обратно, увидел, как из тумана что-то вынырнуло.

Он не успел повернуть руль, а только врезал по тормозам.

И машина наехала на неизвестно кого.

Если это лось или кабан, то ладно!.. Не дай Бог это человек!

Леня выскочил из машины.

На обочине дороги лицом вниз лежала девушка.

Ну, все! Доигрался! Предчувствие меня не обмануло! Я опять кого-то бессмысленно убил!.. Карма!..

Он нагнулся и осторожно дотронулся до девушкиного плеча.

Девушка вздрогнула.

Слава Богу! Она жива!

Скрепкин бережно перевернул ее на спину.

– Эй… Э-эй… Девушка… Вы как?.. С вами всё в порядке?.. – он прикусил язык. Вырываются же автоматически такие дурацкие выражения!

Девушка открыла глаза, увидела над собой Леню, вздрогнула и попыталась прикрыть лицо рукой.

– А-а, – вырвался у нее изо рта слабый крик. – Фак ю! Леня не поверил своим ушам. Он говорит штампованными фразами, и ему отвечают такими же!

– Не бойтесь, я ваш друг, – от волнения Скрепкин продолжал говорить по-идиотски. – Я ваш друг, – повторил он и приложил к груди ладонь, – доверьтесь мне, и всё будет в порядке.

Девушка приподняла голову, огляделась.

– А где живой щит? – спросила она.

Леня понял ее слова, но не понял смысла вопроса. Он только почувствовал по тону, что живой щит – это для нее что-то ужасное. Он решил, что незнакомка бредит. Скрепкин почесал за ухом и сказал подчеркнуто спокойно:

– Живой щит ушел.

– Точно?

– Абсолютно, – Леня кивнул.

– И он никогда не вернется?

– Нет. Я ему сказал, чтобы он больше не совал сюда свой нос.

– Это хорошо, – девушка вроде бы улыбнулась, или Лене это показалось.

– Конечно хорошо! – сказал он. – На хрен он нам тут нужен?!

Девушка еле заметно кивнула:

– Что со мной было?.. Где я?..

– Вы выскочили из тумана прямо перед моей машиной… У вас кости целые?..

Девушка села и вытянула руки вперед, как будто собиралась заняться аэробикой.

– Кажется, да.

– Попытайтесь встать, – Леня протянул ей руку. Девушка оперлась и попыталась подняться.

– Ой! Нога!

– Что такое?!

– Я, кажется, ногу сломала!

– Беда-то какая!.. Ну, ничего, я вас в больницу отвезу, – не дав девушке опомниться, Леня подхватил ее на руки и побежал к машине.

Тумана прибавилось, и хотя они находились буквально в каких-нибудь пяти-шести метрах от автомобиля, если бы у него не горели фары, они бы легко могли его потерять.

Леня подбежал к задней двери и постучал по ней ногой.

– Вероника, открой дверь!

Дверь резко распахнулась и сильно ударила потерпевшую по голове.

– М-м, – голова девушки безжизненно повисла в воздухе. Из дверцы показалась сонная Вероника.

– Бляха-муха! – вырвалось у Леонида. – Посмотри, что ты наделала! – он занес девушку в салон и положил на заднее сиденье. – Я случайно наехал на нее машиной, а ты стукнула дверцей по голове!

– Боже мой! – Полушкина схватилась руками за щеки и заплакала.

– Едем в больницу, – решительно произнес Леонид.

– Куда же мы поедем, Ленечка, если мы тут ничего не знаем и ничего не видно из-за тумана?!. Меня теперь точно посадят! Точно! И тебя я втравила… – она опять зарыдала.

– Не реви! И так тошно. Раз так получилось, значит, так получилось – и всё! Значит, мы Бога прогневили, и теперь надо исправляться! Едем в больницу!

Но не проехали они и ста метров, как из тумана прямо на них выскочил какой-то предмет. Леонид резко нажал на тормоза, но остановиться опять не успел. Что-то, по звуку железное, ударилось об машину и отлетело в темноту. Взорвалась правая фара. Машину занесло. Она развернулась на сто восемьдесят градусов и остановилась у самой обочины. Вероника сильно ударилась лбом о ветровое стекло. С заднего сиденья свалилась на пол, еще раз стукнулась головой и застонала Ирина Пирогова. Правду сказать, она этого не заметила, потому что уже находилась в анабиозе. Леонид не пострадал вовсе, он успел сгруппироваться и не ударился ни головой о стекло, ни грудью о руль.

Он выскочил из машины и побежал к тому месту, куда отлетела непонятная херовина.

Он подбежал. На земле валялся дорожный указатель.

– Черт! – выругался Скрепкин. – Какой мудозвон поставил щит посреди дороги! – он нагнулся и прочитал вслух: – Красный Бубен!.. Эй, Вероника, бегом сюда! Приехали! Прости, Господи, за мои слова! Прости, Господи, за мои глупые дурные слова!

Из тумана, пошатываясь, вышла Полушкина с приложенным ко лбу носовым платком.

– Смотри! – Леня торопливо притянул ее за рукав. – Чудо! Бог передвинул щит на середину дороги, чтобы мы не проехали!

Полушкина нагнулась и прочитала.

– Да… А не мог ли Бог придумать что-нибудь помягче? – она вытерла платком лоб.

– Заткнись! Бог не выбирает легких путей!.. Мы сворачиваем в деревню и, я думаю, найдем там какой-нибудь медпункт.

Они вернулись к машине.

– Фару разбили. Ну и черт с ней! Тачек я никогда не жалел. По коням!

Со стороны деревни будто ударили в колокол. Одинокое Бу-ум-м прорезало тишину.

– Чего это на ночь звонят? – Леня перекрестился.

Глава девятнадцатая

СМЕХ ДЬЯВОЛА

– …Вот так-то вот, – закончил Семен Абатуров. – И сегодня мы успели переколоть… – он посмотрел на кол с зарубками, – двенадцать человек вампиров и четыре дома сожгли к свиньям.

– Тринадцать, – уточнил Мешалкин.

– Ага, – дед кивнул и вытащил из кармана ножик, чтобы сделать еще одну зарубку.

– Но есть мнение, – вставил Коновалов, – что волдыри эти за ночь накусают больше, чем мы за день их накололи.

– Да, – Мешалкин вздохнул, – и это, к сожалению, очевидный факт.

Хомяков, тихо сидевший до этого на полу, встал на ноги и прошелся взад-вперед по церкви.

– Не знаю уж, что тут у вас на самом деле творится, – сказал он, – а только я хочу узнать – где моя дочь и мои внуки?! И чего ты, – он повернулся к Мешалкину, – тут отсиживаешься, когда у тебя семья неизвестно где?!

– Известно где! – огрызнулся Юра. – Вам же объяснили!.. – слова давались ему с трудом.

– Что объяснили?! Мне по хрену, что вы тут плетете! Вы все с ума посходили! Вы верните мою дочь и внуков и сходите с ума дальше! Это ваше личное дело! А мы в Москву поедем! Игорьку скоро в школу – готовиться надо!

– Не веришь, мил человек?! – дед Семен перешагнул через лежавшего без сознания Углова. – Пошли на колокольню!

– Чего я там не видал на вашей колокольне?!

– Чего?!. – переспросил Абатуров. – А может, дочку свою с внуками увидишь, если повезет.

– Ну, пошли! – Хомяков придвинулся к Абатурову почти вплотную. – Но смотри, дед! – он погрозил пальцем.

Они поднялись на колокольню. Первым вышел дед Семен, за ним Мешалкин с серпом, который он прихватил, сам не зная зачем, потом Хомяков. Последним поднялся Мишка Коновалов и, как в прошлый раз, стукнулся головой об колокол. Колокол загудел.

– Мудозвон! – сказал ему Абатуров.

– Чё ты, дедон, – Мишка потрогал голову. – Легко тебе! Просидел весь вечер в святом месте, а мы того… Петьку спасали, еврейку закололи… Ноги ни фига не держат!.. Четвертый раз уже головой ударяюсь…

Сверкнула молния, и страшный раскат грома оборвал разговор. Откуда было взяться грому и молнии на чистом небе? Но теперь, когда всё в Красном Бубне перевернулось с ног на голову, никто уже ничему не удивлялся. Разве что Хомяков, который еще не привык.

– Откуда это? – Хомяков поежился. – Вроде звезды сияют…

– От велбрюда, – ответил дед Семен.

– Велбрюд пернул, – добавил Коновалов.

– Вон, гляди, Фома неверующий, – Абатуров показал рукой на луну.

На фоне луны Хомяков разглядел какую-то черную точку. Точка стремительно вырастала в размерах и через мгновение приобрела форму перепончатокрылой твари. Хомяков открыл рот и замер.

– Летит начальник вампиров, – объяснил дед Семен. – Сейчас подлетит и будет нас искушать! Будет пытаться договориться. Дьявол!.. Старший их дьявол!

Хомяков смотрел во все глаза. Такого ему видеть еще не приходилось. К церкви подлетел горбоносый мужчина, с бородкой клинышком, в черном комбинезоне, черных лакированных сапогах и пенсне.

Огромные перепончатые крылья превратились в черный плащ, который позволял черному человеку плавно висеть в воздухе на одном месте. Его глаза светились красным огнем.

– Эй, Троцкий! – смело крикнул дед Семен. – Пиздуй отсюдова!

– Сначала отдай мне мое, – прокричал в ответ черный человек. И от его голоса по спине Хомякова потек холодный пот.

– А это видел?! – дед показал две дули.

Черный человек облетел церковь вокруг и остановился на том же месте.

– Из-за твоего упрямства, старик, страдают невинные! Смотри, – он взмахнул плащом.

И все увидели, как из темноты к церкви начали выходить тени, бывшие односельчане Коновалова и Абатурова. Сегодня среди них попадались лица из соседних деревень.

Абатуров разглядел колчановского закадычного собутыльника из соседней деревни. Он улыбался, но его улыбка никого не могла порадовать.

– Видишь, что ты наделал! – заревел Троцкий. – Их с каждой минутой будет становиться всё больше и больше! И так до тех пор, пока ты не отдашь мне мое!

– Перестань мучить людей! – закричал Абатуров. – Все равно наше дело правое! Победа будет за нами!

Черный человек засмеялся и перевернулся в воздухе.

– За кем – «за нами»? – спросил он.

– За нами и за Богом! Черный человек рассмеялся вновь.

– Ты думаешь, старый пень, что ты нужен Богу?! Богу нет никакого дела до вас!

– Ты врешь! И сейчас все в этом убедятся! – дед Семен погрозил человеку кулаком и побежал вниз за чудотворным распятием.

Он, как молодой, сбежал по крутым ступенькам и перепрыгнул через Петьку Углова.

Надо же, – на бегу подумал Абатуров, – ведро святой воды на него вылил, а ему не помогает!

Он схватил распятие и побежал обратно на колокольню.

Растолкав Коновалова и Хомякова, дед Семен протиснулся к перилам, выставил перед собой крест и направил его на Троцкого.

– Изыди, сатана! Троцкий рассмеялся.

– Говорил же я тебе, глупый старик, что вашему Богу нет до вас дела! Может быть, и Бога-то никакого нет! Ха-ха-ха!.. Возвращай мне мое, и обещаю тебе, что я уйду!

Абатуров направил крест на толпившихся внизу вампиров. Крест не действовал. Дед Семен растерялся.

– Ну что, теперь отдашь?! – закричал черный.

– Нет!

– Ладно, у меня есть время, я могу подождать! – И Мешалкину показалось, что он врет. – А вот у тебя времени всё меньше и меньше!

Мишка поднял свой кол, как копье, прицелился и швырнул в черного человека. Человек поднял руку, и кол на полпути завис в воздухе, повисел секунду, упал и воткнулся в землю. Вампиры внизу расступились.

Черный человек повернулся спиной, его плащ вновь превратился в крылья. И он полетел прочь, растворяясь в темноте.

– Де-ду-шка! Де-ду-шка! – послышались внизу детские голоса.

Хомяков опустил голову и увидел прямо под собой свою дочь и своих внуков.

– Папа! – закричала Татьяна. – Как хорошо, что ты приехал за нами! Мы уже не надеялись, что выберемся отсюда! Здесь такой ужас! Мешалкин сошел с ума…

– Неправда! – заорал с колокольни Юра.

– Чего же неправда?! А кто в киоске трахался с продавщицей?!

Мешалкин растерялся. Откуда она узнала?!

– Что, проглотил?!. Папа, Мешалкин нас предал! Он хочет меня убить! Он трахается с проститутками! Он пьет уже даже за рулем! Папа, забери нас отсюда скорее! Подальше от этого гнусного типа!

Дети заплакали.

– Забери нас, дедушка! Наш папа нас предал! Он связался с грязной проституткой!

– Я сейчас! – закричал Хомяков. – Я сейчас спущусь! Стойте внизу и никуда не уходите! – он рванулся к выходу.

Но Коновалов успел схватить его за руку.

– Куда ты, дурень?! Это же вампиры!

– Пусти! – Хомяков лягнул Мишку ногой. Коновалов согнулся пополам и выпустил руку Хомякова. Хомяков схватился за ручку двери. Но Мешалкин ударил его по руке колом и отпихнул. Хомяков отлетел назад, перевалился спиной через согнувшегося пополам Мишку и упал на Абатурова.

– Пустите, суки! – крикнул он. – Дочка у меня там! Внучата!

– Не дочка она тебе больше, – Абатуров обхватил Хомякова за шею.

Игорь Степанович схватил деда за руки и перебросил через себя. Абатуров упал на поднимавшегося Коновалова, и тот снова растянулся на полу.

Хомяков кинулся к перилам и задрал уже одну ногу, когда за вторую его схватил Коновалов. Хомяков перекинул свободную ногу обратно и припечатал ею Мишку по голове.

Коновалов отпустил ногу Хомякова.

Дед Семен прыгнул сзади и повис у Хомякова на штанах.

Хомяков дернул жопой, дед отцепился и упал к его ногам. Игорь Степанович лягнул старика в бок и полез обратно через перила. Но был схвачен за воротник Мешалкиным. Хомяков попытался перебросить Юру через голову с колокольни, но тот вовремя зацепился одной ногой за перила, и у тестя не вышло.

Тогда Хомяков лягнул Мешалкина локтем под ребра, Юра отлетел назад.

– Де-ду-шка! Де-ду-шка! – причитали снизу. – Отомсти папе и иди к нам!

Игорь Степанович, как загипнотизированный, развернулся, небрежно отпихнул подскочившего сбоку Абатурова и вцепился Мешалкину обеими руками в горло.

Юрины глаза вылезли на лоб. Он пытался то оторвать руки тестя от горла, то врезать ему кулаком под дых, но на Хомякова ничего не действовало, – Игорь Степанович, как робот, продолжал монотонно душить своего зятя.

Абатуров с колом бегал вокруг, стараясь ударить Хомякова. Но никак не решался, потому что боялся попасть по Мешалки-ну. Мешалкин смотрел на Абатурова с мольбой мутными выпученными глазами: Дай же ему, наконец!

– Э-эх, ма! – дед размахнулся и опустил кол Мешалкину на затылок.

Ноги Мешалкина подогнулись, и он повис в воздухе, удерживаемый за шею руками тестя. Если бы Хомяков держал его не за шею, а за уши, это было бы похоже на детский аттракцион «Хочешь Москву посмотреть?».