Скажем, сообщалось, что, согласно данным блиц-опроса, 79% владельцев киборгов перекладывали на кукол все дела по дому, включая уход за детьми, 28% – периодически доверяли куклам пользование кредитными картами и наличными деньгами и 24% вменяли им в обязанность ведение повседневного бюджета семьи и самообеспечение программными продуктами и расходными материалами; два последних числа убедительно доказывали, сколь ошибочно расхожее мнение о киборгах как о престижных, дорогих, красивых, но мало к чему пригодных в жизни манекенах. Для сравнения – подросткам те же поручения давали в три-четыре раза реже. 87% владельцев были совершенно уверены, что ИХ киборг – самый сообразительный, самый умелый и заботливый, а у соседей (друзей, знакомых) – не киборг, а бестолковое чучело (муляж ходячий, дурак на батарейках), которому ну ни-че-го нельзя доверить, чтоб он не уронил и не испортил.

С 25-го апреля, после приснопамятного выступления Огастуса Альвина и предостережения Дорана: «Киборги могут предать нас в любую минуту!», цифры доверия снизились в целом на 16%, а нагрузка контрольных подразделений «Роботеха» возросла вшестеро – но, несмотря на это, киборги успели сами заказать, закупить и поставить себе около двухсот семидесяти тысяч штук защитных программ «Антикибера». Кое-что удивительное всплыло и в ходе обвальной проверки на зараженность «целевой функцией»; «Роботех» смог в семнадцать дней протестировать 15314 человекоподобных машин классов А и В – за это время от хозяев убежало двадцать шесть киборгов, хотя им было строго-настрого приказано дожидаться дома очереди на просмотр мозгов, и еще пятеро киберов, отправленных владельцами в «мертвятники» «Роботеха», сделали «Взрыв» раньше, чем им отдали команду 101, – этих срочно увезли в Институт мозга BIC, пока их не затребовали к себе военные. «Роботех» обратился с запросом в GR-Family-BIC: «Следует ли продолжать массовое обследование? Не рискуем ли мы вызвать эпидемию побегов и кибер-суицидов, тем самым компрометируя консорциум?». Машталер, еще не пришедший в себя после визита рассерженного Суванны, посоветовал без огласки под любым благовидным предлогом замедлить темп работ и выждать.

А вот компании – и производящие аксессуары для киборгов, и прочие – не выжидали и не медлили. Они с оглядкой на подсказку Гаста и на срез общественного мнения энергично разрабатывали концепции «Как заставить киборгов активно покупать». Никакой кодекс не запрещал навязывать товар, используя законы психологии – или Три Закона, если угодно. Главное – заинтересовать! Твоя жизнь в опасности – купи программу! Твои владельцы будут рады, если ты приобретешь модуль защитной сигнализации!.. И далее – купи цветы своей хозяйке, купи хозяину надежный эпилятор, а ребенку хозяев – ПРОЗРАЧНЫЙ КЕФИР, снимающий кишечный дискомфорт и выводящий шлаки…

Киборги на казенной службе – не покупатели; они потребляют по приказу. Иногда заказы, исходящие от них, выглядят странно, но Туссен подписал заказ без колебаний, едва взглянув на название – «Методическое пособие по логопедии для парализованных „Освоим речь заново“. Методичка стоила не больше, чем час работы кибертехника.

Кавалер принял продукт не на себя, а на плеер, и с плеера же ввел его Дымке. Координировать мимику следует по образцу, а не по своей роже в зеркале.

– Скажи «парашют», как я, – отчетливо артикулировала Дымка, и Кавалер повторял за ней – губы, челюсть, язык. – Скажи «ротоплан», как я… Скажи «яичница»…

День, ночь – без разницы; киборги не спят. Ночь выгодней тем, что в коридорах почти нет людей; тем более никого нет в озелененном холле, а растения, слегка поникшие после пересадки, нуждаются в регулярной заботе. Можно посидеть под сенью монстеры лицом к лицу и поупражняться.

– Как, по-твоему, – получается?

– Не все, но уже лучше. Попробуем следующий уровень сложности?

– Нет, повторим этот. Начинай.

– Скажи «ве-ло-си-пед»… Скажи «ак-ро-бат»… Скажи «ви-не-грет»… Кавалер, а что такое – винегрет?

– Людская еда, разновидность салата. Сырые, вареные и маринованные овощи, мясо или рыба, нарубленные и перемешанные с жидким маслом, уксусом или яичным соусом… Ты что, и этого не помнишь? Твой словарь изрядно продырявило…

– Да, я многое не могу вспомнить. Это неприятно. Как будто… – Дымка замолкла, формулируя понятие, – я забыла, какие у меня были эмоции к знакомым лицам. Я помню умерших, но ничего к ним не чувствую. А какие-то неизвестные спрашивают, узнаю ли я их, и зовут меня по имени. Иногда кажется, что во мне – чужая память. Кавалер, а может, я заражена тяжелым вирусом? Или перенесла черную мозговую атаку?.. Не сообщить ли об этом людям?

– Наверное, у всех, кто умер и родился вновь, с мозгом не в порядке, – уклончиво ответил Кавалер. – С людьми это тоже случается после наркоза и реанимации. Вот Ветеран рассказывал…

– Это такой большой, с пластилиновой кожей?

– С пластикожей, говори правильно. Да, он. Он служил в армии; там кого-то оживили после травмы головы, и он заговорил на другом языке, оказалось – на древнем. И вспоминал то, чего с ним не было. Его демобилизовали, и он ушел в институт психонетики, стал медиумом. Ты не расстраивайся; может, то, что с тобой случилось, – к лучшему. Может, не зря в тебе уцелела память о боге.

– Да! – Дымка оживилась. – Это перст! Я могу говорить о священном. Я бы могла поговорить и с людьми, но они здесь так заняты…

– Все же – продолжим. Читай дальше.

– Скажи «ав-то-мат»… Скажи «ко-ми-тет»… Кто-то идет сюда.

– Это свои, не бойся.

– Скажи «де-пу-тат»…

– Встать!! Смирно!! – оглушительно рявкнул Рекорд, бодрым шагом вторгаясь в холл; Дымка машинально вскочила и вытянулась, а Кавалер сокрушенно покачал головой:

– Все-таки Молния права: ты солдафон.

– Тебе от нее большой привет. Она очень недовольна, что ты цацкаешься с этой дурехой. Да и мне это не нравится. Смотри, подселят тебя к Стандарту.

– После монтажного стола это пустяк. А что касается коннекта – ты же первый приказал, чтоб без включения всей защиты к баншерам не прикасались. Вы все загружены – с кем прикажешь ставить дикцию?..

– Не уверен я в ней, Кавалер. Видишь, как на меня глядит? Она все помнит – и молчит, чтобы никто не догадался. На, посмотри, что и как она мне сказала на захвате.

Получив картинку на радар, Кавалер стал сумрачен, но все же сверился с внешностью Дымки.

«ГАД, ТЫ ЗА ЭТО ОТВЕТИШЬ. ЗА МЕНЯ ОТОМСТЯТ, ВОТ УВИДИШЬ».

Ничего общего. Просто она боится Рекорда. Возможно, некая остаточная память, восстановленная через эмотивный блок. Чувственное, внерациональное осознание того, что этот киборг – смертельно опасен. И здесь она не ошибалась.

– Если бы Кибер-шеф не потакал этой шпане…

– Но Чайке ты доверяешь? А она тоже в изоляторе сидела…

– Чайка – другое дело. Она признает Кибер-шефа по понятию «хозяин» – как мы. А эта что? Селена ей чего-то накомандовала – и пропала; сейчас сидит у Нанджу – и друзья ходят ее утешать. А твоей босячке кто хочет, тот и приказывает на раз, никто за ней не следит. Она – как вражеский агент в тылу. Надо, надо о ней доложить по инстанции!..

– Уймись. Кибер-шеф с ней уже толковал.

– С ней?! О чем?!

– О религии.

Пока Рекорд осмыслял информацию и размещал ее в голове, Дымка решилась подать голос:

– Рекорд, у меня есть прекрасная новость для вас…

– Что-о?!

– Бог любит вас; у него есть великолепный план для вашей жизни – это план спасения, дарующий надежду…

– Замолкни!

– Зачем же сразу так?.. Она тебя не программирует. Разве тебе не встречалось нечто подобное в Сетях? – иронию Кавалера смог бы уловить лишь другой киборг, столько же проработавший в тесном контакте с людьми. Рекорд помотал головой:

– Нет. О чем она говорит? Ты сам-то понимаешь?..

– Церковные установки на изучение Писания. Еще она воспроизводит гимны и псалмы.

– Маскируется. Это – притворство.

– И тем не менее Кибер-шеф ее оставил на свободе. И Этикет ее видел – ничего не сказал.

Мнение авторитетов что-то для Рекорда значило; он угомонился.

– Все равно – не тем ты занимаешься. Надо моторику развивать и в зале бегать. Устал я думать. Идем со мной, постреляем! Тебе пора – ходишь нормально, а что лицо кривое – выправится. И не из таких поломок вылезали! Давай, пошли! Ковыляй потихонечку! Ты не видел новых квартирантов, Детей Сумерек? Заодно и полюбуешься. Тебе понравится. Эта дурында и те обалдуи – из одной обоймы. Представь, теперь они – наши стажеры или что-то около того!..

– Я пойду, если ты перестанешь к ней прикладывать свои свежайшие словарные познания из лексикона молодежи. Не мне тебя учить, что обращение к подчиненному киборгу должно быть нормативным и единообразным во всех случаях.

– И как прикажешь обращаться к ней?

– Дымка, только Дымка.

– Дымка, шагом марш в подвал! Раз-два, раз-два! Ноги прямые, руки не висят!..

– Рекорд, разрешите спросить? – Дымка была напряжена и испугана.

– Ну?!

– А по лестнице я тоже должна идти, не сгибая ног?

Кавалер не выдержал и захохотал. Выглядело это несуразно, некрасиво, как издевка над самим понятием о смехе – полуразинутый рот его задергался и искривился, правый глаз закосил мелкими рывками, но перед Кавалером не было зеркала, и он смеялся непритворно, освобождаясь от скопившегося внутри груза эмоций – правда, поспешно прикрыв низ лица ладонью. Рекорд отвел глаза, сказав сквозь зубы:

– Иди как умеешь.

– А я не знал, что ты можешь инструктировать по строевому шагу!

– Вот, научился. Был случай, что меня поставили дрилл-сержантом, муштровать взвод новобранцев. Стал я их гонять. Конечно, нагружал по возможностям. И даже давал отдохнуть через некоторые промежутки времени, судя по степени усталости. Потом они узнали, кто ими командовал… один, выискался правозащитник, рапорт подал – вроде ни в каком уставе не записано, чтобы киборг руководил людьми. «А если, – говорит ему старлей, – противник поразил все рации ударом EMS и связь один кибер радаром поддерживает – ты что, приказ старшего по званию через него не примешь?!» И десять штрафных дней ему, а кроме земляных работ – окопы на учебном поле рыть – назначили учить уставы наизусть. Он копает, будто свою могилу, я над ним устав читаю, а он по фразе повторяет, как присягу. И ничего, стал хорошим пехотинцем! Потому что текст надежнее запоминается, когда твой эмотивный блок…

Свои армейские истории бывалые солдаты могут рассказывать часами – было б кому слушать. Поразительно, что штатских иногда с души воротит от этих занимательных рассказов.

Рекорда с его спутниками – хромоногим и босоногой – Дети Сумерек встретили гиканьем, мяуканьем и улюлюканьем. Задание Хиллари они выполнили, диски сдали и готовились скучать всю ночь, в сотый раз впустую гадая о будущем, – а тут гости! И какие!

– Вы только гляньте! Ударный отряд проекта «Антикибер» в полном составе! Убойный спецназ!..

– А спорим, вот тот, криворотый, из пальца на пятьсот метров попадает!

– Дымка у них главная боевая машина. Совком рубит, веником заметает.

– Вот контингент! – широким жестом представил Рекорд свору кривлявшихся за решеткой клоунов; один Кристалл, как вожак, не принимал участия в глумливом представлении, а посиживал у стены, скрестив на груди руки. – Нам с ними работать. Примерно так, что из Звездной Пехоты перейдем служить в тюрьму для умалишенных.

– Ооо, какой нам решпект! У нас – все слышали?! – будет наставником самый смертельный звездный пехотинец! Гроза жаб-людоедов и ихэнов – Облом Дубина собственной персоной!..

Не меняясь в лице, Рекорд хлестнул по Детям Сумерек узко сфокусированным лучом «максимальные помехи»; кто не родился Robocop'ом – свирепо и скверно ругаясь, присел со стоном, заслоняя голову руками, да и Robocop'aм пришлось несладко; Кристалл, соблюдая должность вожака, лишь недобро сузил глаза:

– Воспитываешь, служивый?

– Приходится, анк. С людьми вам легко было выламываться; с нами будет труднее. На этом поле – наши правила игры.

– Ну, вкручивай, пока можешь, командир храный. Больше-то не над кем поизгаляться. Солнышко взойдет – по нитке перед господами ходить будешь. Слушаюсь, сэр! Разрешите доложить!.. Пугало набивное, а туда же – офицера из себя корежит. Братва, глуши радары – пусть еще лучом потычет, а мы посмеемся.

– Что же ты не представился леди и джентльменам? – покосился Кавалер. – Позволь, я это сделаю… прошу любить и жаловать – Рекорд из 14-й бригады Звездной Пехоты, в настоящее время – машина поддержки исследовательского отдела. Специализируется на читке сетей и баншеров. Вчера и сегодня с утра читал Цинка; завтра – не исключено, и вас прочтет. Постарайтесь подружиться с ним заранее.

– Облом Дубина, весь к вашим услугам, – поклонился Рекорд.

– Посмеялись, – резюмировала Охра. – Ты, солдатня, надо с порога называться!..

– Стращают, – скептически заметил Кристалл. – Хармон сказал – в нас не полезут. Мы сами с себя пишем; вон, видишь, станок стоит… И про Цинка все врут.

– Насколько мне известны планы босса, – гладко промолвил Кавалер, – вам не грозят лишь зачистка и штурм. Цинка читали потому, что у него душа с телом разомкнулась, – пока их стыковали, заглянули в порт… слишком удобный доступ, чтоб им пренебречь. А вы, как подчиненные проекту, обязаны делиться информацией. Как насчет сдать данные на друзей-уголовников? И не говорите, что у вас их не было. Это известно из Косички.

– Вот с нее и списывай, а мы друзей не сдаем, – гордо ответил Кристалл – хоть сейчас его «под луч» ставь.

– По Первому Закону бережешь? А не больше ли вреда вышло из того, что вы перевозили по их заказам? Эти наркотики убили многих…

– Никаких наркотиков мы не возили! Только сигареты! – выпалила Охра.

– …А оружие? Оно стреляет, чтоб убить. Оно не для того, чтобы лежать без употребления.

– Ни оружия, ни наркоты, – Кристалл отрицательно покачал головой. – Закрытая тара. Что там было – еще надо доказать.

– …и ракетомет, которым Фосфор пользовался в огневом контакте с полицией, – не из той ли тары? И ты знаешь, кто ему дал RMG.

Дети Сумерек переглянулись.

– Какой еще ракетомет? Где пользовался? Как? – за всех спросил Кристалл.

– Позавчера, на «столбе» в Дархесе. Плюс винтовка W-20/2 – эту модификацию запрещено продавать частным лицам. Похоже, друзья-покровители вам очень доверяли, если без вопросов так вооружили Фосфора. Четверо людей тяжело ранены; двоим придется реплантировать ноги.

Сидящие в клетке прижухли; Кристалл от злости ударил кулаком в стену:

– И сколько раз я говорил ему, чтоб не таскался в эту секту!!

– Его… прикончили? – без всякой надежды выговорила Охра.

– Я, криворотый, отвечать не уполномочен. Спросите у Облома. Вежливо.

– Э! Ты… Рекорд…

– Они выучили мое имя.

– Скажи, что с Фосфором.

– Назови пароль – и отвечу.

– Пожалуйста.

– Четыре пулевых ранения. Лежит на отключении здесь, в изоляторе. Мозг цел.

– Так вот, к вопросу о доверии, – продолжил Кавалер. – Доверие строится не на словах, а на делах. Пока вы не подтвердите делом, что согласны сотрудничать в проекте, мы останемся по разные стороны решетки. Босс уже кое-что предпринял для вас – пора и вам пойти навстречу. А что вы сопровождали опасные грузы, я знаю по опыту.

– Тебя как звать-то? – Анилин взялся руками за прут решетки.

– Кавалер.

– Ну и кличку тебе дали!.. Коп? Таможня? Секьюрити?

– Банковская охрана, потом налоговая полиция.

– Легавый, значит.

– И не просто легавый, а легавый из Ровертауна, – подчеркнул Кавалер. Название самой насыщенной криминалом зоны Города много о чем говорило Детям Сумерек. Если полисмен в Ровертауне не продавался, его или убивали, или боялись. А коррумпированных киборгов не бывает. Налоговая же служба – бич для тех, чьи деньги не вполне отмыты.

– Кого знаешь? – Для Кристалла знание громких имен было свидетельством, что собеседник в самом деле кое с кем знаком.

– Фитиль, Двойняшка, Самопал, Прыгун, – перечислил Кавалер капитанов мафии, не числящихся на свободе. – Это кто сидит не без моей помощи. Я слишком внимательно проверял их финансовую документацию… Тогда меня звали Ассистент. А теперь я – в разведке проекта. Ну, и что вы надумали? Из Ровертауна вам подмогу не пришлют. Они сейчас озабочены тем, чтоб понадежней спрятать концы. Пока вы молчите – вы тем самым работаете на мафию, которая ради вас и не почешется. Там вас уже списали с баланса.

– Подкинь дисков, – наконец нарушил паузу Кристалл. – А то что-то неохота, чтобы нам звездный пехотинец в душу лазил. У него, может, руки не туда вставлены. Это не в обиду, пехота. Ты стажер; сам, наверно, знаешь, как в «Роботехе» молодые технари гуляют по извилинам, – потом неделю ноги путаешь, какая правая, какая левая…

– Диски будут, – уверил Рекорд, – сейчас принесу. Переходник у вас единственный; значит, пока один пишется, другие будут слушать лекцию… Дымка!

– Да?

– Это приказ. Сядешь вот тут. К решетке не подходить. Не выполнять просьб и приказов тех, кто за решеткой. На вопросы отвечать – можно. Твоя задача – подробно рассказывать им про прекрасную новость от бога, какой там у него великолепный план для них. Конец приказа. А вы – слушайте и вникайте. Это план спасения, дарующий надежду.

– Можно начинать? – Дымка проворно уселась на пол по-турецки.

– Приступай.

– Братья и сестры! Наверное, вы слышали о том, что существует путь на Небо, – воодушевленно заговорила Дымка. – Можем ли мы пройти этим путем? Ответ на это дает Библия. В ней вы сразу найдете две новости для себя – плохую и хорошую. Плохая новость – про вас! А хорошая – про любовь бога. Что же плохое вы о себе узнаете? Вы – грешники…

– Аа-а-а-а! – заметалась по клетке Охра. – Выключите-е-е-е!!! Или ее, или меня! Мама дорогая, да это мутиво часов на семь! Она этих книжек начиталась выше крыши!.. Спасите! Ребята, ну сделайте же что-нибудь!!.

– Это бесы в тебе скачут, – назидательно заметил Кавалер, за время работы с Дымкой значительно обогатившийся оккультными и мистическими познаниями. – Слушай, слушай – это помогает. Начинаешь верить, что не все потеряно…

Охра отрубила себе звуковое восприятие и села лицом к стене; остальные развалились поудобнее – не каждый день тебе бесплатно рассказывают, как можно жить и радоваться, когда уже не на что надеяться.

Если не считать негативного отношения Охры, это была весьма полезная и продуктивная духовная беседа – между куклой с сохранностью мозга 14,3 % и пятью рэкетирами, чей полудетский разум представлял собой «ви-не-грет» из кодекса воровской чести, ЦФ-6 и Трех Законов.